
Полная версия
Тайна озера самоубийц
– Но таких все равно процентов сорок, – с сожалением продолжила старшая сестра. – Теперь уже я рассуждаю только как коммерсант. Нам их мало.
Она чуть улыбнулась. Илья лишь кивал, отмечая очередную перемену. Клара тоже легко примерила роль деловой женщины. Вслед за ней разговорились и другие сестры. Петр передал инициативу им, сам лишь изредка добавлял комментарии.
Было по-настоящему интересно узнать, как строится бизнес. Что-то в этом Илью всегда привлекало. Вот такие разборы идей, подробные раскладки по их осуществлению. Как чужая жизнь, подсмотренная изнутри. Горские умели вести дела. За несколько лет их пансион приобрел популярность. Им привозили учеников не только из города, но и из области, иногда даже из других регионов. В доме были подготовлены комнаты, не только эти странные «показные» кабинеты, скопированные с жилища Бронте, но и обычные жилые для иногородних учеников.
Программа тоже была проработана очень тщательно. Горские старались дать детям всестороннее культурологическое образование. История литературы и основы литературоведения, уроки живописи, хотя бы на уровне «поставить руку», снова история, теперь уже изобразительного искусства, как и музыки. Петр даже ввел уроки по основам теории архитектуры и мини-курсы по кинематографии и сценическому искусству. Также для каждого учащегося проводились частные уроки по его профилю. Соответственно, каждая из сестер занималась со своими воспитанниками дополнительно музицированием, живописью, писательским и сценарным делом.
– Впечатляет, – честно признал Илья. – Невольно даже захотелось посетить пару занятий. И то, как у вас поставлено дело. Уроки, проживание. Плюс все же доходы с вашего искусства.
– Ну и наши посиделки! – Амелия усмехнулась. – Местные называют это зваными вечерами.
Утренний экскурсовод опять же упоминала что-то такое.
– Играем в провинциальное светское общество, – иронично стал пояснять Петр. – Местная элита приходит в гости. По приглашениям.
– Платным? – немного скептически уточнил Илья. В то, что кто-то готов платить за столь странное развлечение, он верил слабо.
– Конечно, – заверила Клара. – Но тут с нас угощение и развлекательная программа.
– Хотя мы развлекаемся не меньше, – дополнил ее брат. – Они любят почувствовать себя особыми гостями, кого принимают в доме знаменитостей. Нам просто весело. Сегодня сам поймешь.
Илья чуть нахмурился. Он не был уверен, что ему понравятся такие развлечения.
– Извините, – мягко, но твердо стал отказываться он. – Не захватил с собой в отпуск парадный смокинг.
– Форма одежды свободная, – весело известила его Анна. – Оставайтесь.
– Вы сами сказали, Илья, – немного вкрадчиво, с уже привычной легкой манерностью заметила Клара. – Вы в отпуске. И планов конкретных не имеете. Задержитесь у нас. К тому же жилье, как вы знаете, мы тоже предоставляем. Наши комнаты точно приличнее номеров в местных гостиницах, а ночевать вам где-то нужно.
– Пироги бесплатно, – весело дополнил Петр. – Оставайся. Мне в компанию нужен хоть один адекватный человек.
Илья задумался. Планов у него на самом деле не было, он даже не придумал еще, куда отправиться из этого городка. Даже здесь достопримечательности он смотреть не хотел, тем более их и не было. Семья Горских, конечно, странная. Это напряжение, которое он наблюдал в начале обеда, журналисту совсем не понравилось. Хотя закончился разговор вполне мирно. И в целом с ними было комфортно и интересно. А еще… Все то же самое: Анна и ее музыка. Невольно Илья задумался о том, что хочет узнать, как же в итоге закончится эта мелодия. Да хотя бы просто услышать ее еще раз…
– Я давно так вкусно не ел, – сказал он. – И так же давно мне не было настолько интересно с кем-то общаться. Но только слов благодарности тут явно мало, а потому я внесу свою лепту в ваш бизнес и останусь ночевать. Прошу сдать комнату на сутки. Отпуск все же не бесконечный, так что завтра уже поеду дальше…
4 глава
– Согласись, – предложил Петр, подняв бокал с коньяком так, будто произносил тост, – тишина – это одна самых дорогостоящих вещей в нашем мире?
Илья кивнул, пригубил свой напиток. Про себя он отметил, что еще более желаемым для него стало бы некое внутреннее согласие с самим собой. Потому как он был собой недоволен. Он никуда не уехал. Ни на следующее утро, ни после. Вместо этого Илья сидел сейчас в компании Петра на том самом причале, наслаждался красотой озера, той самой тишиной, а заодно и отличным коньяком.
Он гостил у Горских уже третий день сам не зная зачем. Причем вся семья принимала его за своего, будто давнего друга или дальнего родственника. И причин для этого Илья не находил. Хотя Клара честно сказала ему, что им всем гость нравится именно потому, что на самом деле Илье ни от кого из них ничего не было нужно.
Только это не совсем соответствовало действительности. На самом деле теперь ему были нужны Горские. Он как-то легко и очень быстро привык к ним. Бывает, когда вдруг встречаешь по-настоящему близких себе людей. Как говорится, родных по духу. Но не в этом случае! Ни сестры, ни Петр не вызывали у Ильи таких чувств. Скорее наоборот, в каждом из них Илья находил многое, что диссонировало с его мнениями, представлениями или даже просто вкусами. Но при этом Горские умели очаровывать. В них, вместе взятых, да и в каждом по отдельности, была целая куча загадок, разгадывание которых вызывало некий интеллектуальный азарт у Ильи.
Потому он оставался с ними. Наблюдал их общение, с этим странным соперничеством сестер, с их спорами, укорами и полунамеками, с неприкрытой ревностью и еще чем-то, что так и осталось пока не понятым и что никогда полностью не выплывало наружу, не выливалось в открытый конфликт. Но, что интересно, при этом все три женщины были очень привязаны к брату. Как-то старомодно трогательно. Удивительно тонко, что даже вызывало умиление. Петр, немного резкий, весь нескладный, в движениях, словах, с его цинизмом и иногда со злой иронией, при этом отвечал своим сестрам взаимностью. Илья мог сказать, что брат был им бесконечно и безоговорочно предан.
Семейные взаимоотношения, просто маниакальная увлеченность сестер Горских их творчеством, бесконечная работа и, как противовес этому, их странные игры с гостями званых вечеров, которые Горские устраивали уже три дня подряд, – все это смешивалось в удивительный эмоциональный коктейль, к которому Илья так быстро пристрастился. Во всем, что касалось Горских, было нечто непонятное, алогичное, даже, возможно, в чем-то болезненное. И потому в этом хотелось разобраться. Их гость раньше сторонился такого рода психологических развлечений, но вот сейчас вдруг начал находить в них удовольствие. И это удержало его от отъезда.
Игры и… музыка. Все та же мелодия Анны. Она развивалась, жила, наполнялась какими-то новыми смыслами, и в то же время в ней оставалась та самая магия, которой Илья поддался в первый раз, когда услышал пьесу. Музыка и та, кто ее создал…
– Ты наглый лжец! – между тем в своей обычной, чуть насмешливой манере сообщил Илье Петр. – Ты пьешь за то, во что не веришь.
– Ничего подобного, – весело возразил его гость, смакуя коньяк. – Наши побеги каждый вечер, этот час до начала очередной вечеринки – самое драгоценное, что я имел в своей жизни. Хотя меня каждый раз удивляет, как они нас тут не находят?
Под этим «они» Илья подразумевал других гостей, которые буквально заезжали на выходные с пятницы вечера и до утра понедельника к Горским на постой. Они ждали встречи с местными знаменитостями – и да, конечно, также ждали особого внимания к собственным персонам, ждали развлечений. Были шумными и, по мнению Ильи, навязчивыми. Особенно двое: Виктор и Юрий. Люди, что смогли обеспечить себе некий уровень достатка, и потому уверенные, что достойны повышенного «сервиса» и особого обхождения. Плюс оба были очарованы сестрами Горскими. Хотя некое признание со стороны Петра было им не менее необходимо. Потому Илья и удивлялся, что эти двое еще не нашли тихий причал и прятавшихся на нем приятелей.
На вопрос своего гостя хозяин дома только усмехнулся. Как-то чуть ли не по-детски шкодно.
– Я закрыл калитку на замок, – сообщил Петр. – Думаю, перелезать через забор выше их достоинства.
Было понятно, что это самое «достоинство» он оценивает крайне низко. Илья отсалютовал ему бокалом.
– Радует, – коротко прокомментировал он.
– Может быть, – став серьезным, заметил Петр. – Но вообще, ты выглядишь чуть ли не несчастным. Или все-таки ты влюблен? Неужели любая из моих сестер может считаться неудачным выбором?
– Они все втроем великолепны, – даже без тени иронии отозвался Илья. – Но… Нет. Это не любовь… Нет, Анна… Она мне нравится. Но дело все же именно в ее музыке. Что-то такое…
Он развел руками. Илья честно не мог объяснить, в чем дело. Да, мелодия, созданная младшей Горской, была хороша. Отлична. Великолепна. Но это же не единственный шедевр, который Илье приходилось слышать. Наверное, суть даже не в самой музыке.
– То, как она это делает, – выдал он вслух. – Ее работа. Как это? Процесс творения. Мне почему-то нужно знать, какой станет пьеса в итоге. В этом есть что-то такое… Не все можно объяснить словами. Да и сама Анна все же важна. Эта музыка… Она такая же, как сама твоя сестра. Хотя звучит это все, наверное, дико.
Он снова почувствовал себя каким-то неуклюжим или даже глупым. Как в день приезда, в первую свою встречу с Анной. И разозлился на себя же за это странное упрямство. Он наверняка не имеет права так говорить. И даже так чувствовать. Ведь на самом деле каким-то нелепым образом ему казалось, будто он имеет какое-то отношение к этой музыке. Потому пьеса ему и важна. Потому он так ревностно ждет, пока Анна ее закончит.
– По мне, это лучше, – совершенно серьезно, как-то вдумчиво, отозвался Петр.
Илья заметил брошенный в его сторону взгляд хозяина имения. Задумчивый, какой-то слишком серьезный, а еще… затравленный. И это было уже не в первый раз. С того самого обеда в день приезда или даже, возможно, раньше, с самой первой встречи тогда в саду, Петр вдруг иногда вот так странно реагировал на замечания своего гостя. Причем чаще всего это случалось, когда Горский сам задавал вопросы и будто бы не ожидал таких ответов. Еще одна загадка.
– Она справится, – помолчав, вдруг заверил Петр Илью. – Пьеса почти закончена. А что дальше? Ты что будешь делать?
Вот этот вопрос заставил его гостя напрячься. Да, об этом стоило бы задуматься. Рано или поздно Анна закончит свою работу. Илья услышит окончательный вариант этой мелодии, чего он так ждал. И чего на самом деле побаивался. Он же все-таки взрослый человек, не какой-то подросток. Он давно научился не врать себе. Тот солнечный день, ощущение легкости, когда не надо быть ни за что в ответе, когда свободно. Забытое чувство, за которым Илья и отправился в свое странное путешествие. Потом сама музыка – как символ вот этого забытого и снова найденного ощущения. В этом и было ее очарование. Но… Пьеса закончится. И правда, что останется? Музыка вряд ли сможет дать ответ, как Илье жить дальше.
– Может, – Петр вдруг снова стал веселым и чуть ироничным, – на некоторые вопросы не бывает простых ответов?
Его гость чуть нахмурился. Он что, мысли читает? Но Илья не верил в подобную чушь.
– Или ответ не в музыке, а все же в той, кто ее пишет? – Горский лукаво подмигнул ему.
Илья тут же успокоился. Просто, похоже, ему сватают Анну.
– Я подумаю, – улыбнулся он в ответ.
– Думать всегда полезно, – залпом допив свою порцию коньяка, заявил Петр. – Пошли, пока кто-то из них не увел Анюту раньше.
Илья послушно проглотил свой напиток и поспешил за хозяином дома. А еще он так же послушно думал. Пока шел до своей комнаты, пока менял футболку и джинсы на белую рубаху, слаксы и пиджак. Об Анне. На самом деле у них было все как-то неловко. Как все в ту же первую встречу. За эти дни у них сложился какой-то странный обычай. Илья бездельничал, гулял или читал, пока девушка занималась со своими учениками. Но когда она садилась работать над своей пьесой, Илья старался оказываться неподалеку. Он прекрасно знал теперь уже все тропинки в саду, знал, как легко и быстро найти ту самую поляну, где Анна работает. Также заприметил Илья и стоящую неподалеку беседку, в ней и сидел, пока девушка продолжала создавать свою музыку. И только потом приходил к ней. А она ждала его. Откладывала инструмент и сидела, пока он не появится. И всегда спрашивала все с той же почти детской напряженной серьезностью его мнения. Будто он был заказчиком этой пьесы.
А Илья каждый раз что-то говорил. По наитию. Честно. Это был некий поток мыслей, жалкие, как ему самому казалось, попытки выразить свои эмоции. Но Анна его понимала. И, что странно, реально была ему благодарна. А потом… Илья не знал, чем каждый раз заполнить наступающее молчание. Потому он продолжал говорить. Также обо всем. Он рассказывал ей о своей работе. Как начинал, что его увлекало, чего стало не хватать сейчас, что исчезло. Или вдруг вспоминал студенческие годы, какие-то забавные случаи. Он просто говорил о себе. Будто эта девушка – случайный попутчик.
Теперь уже Анна оживлялась, слушала, причем с искренним интересом. Что-то спрашивала, уточняла. Она смеялась над его шутками, сопереживала его расследованиям так, будто это книжные детективы. Но при этом она настолько искренне сочувствовала пострадавшим, их родным… Она давала Илье то, что сам он почти перестал чувствовать. Однако Анна ничего не говорила о себе или о своей семье, не делилась какими-то историями в ответ. И так каждый раз, чтобы избежать пауз, они снова сходились на музыке. Не только на самой пьесе. Просто обсуждали, кому что ближе, знаменитые рок-хиты или классическую музыку.
Анне нравился Чайковский с его красочностью, и она не переносила Моцарта. Илья был равнодушен к тому и другому, зато любил Вагнера. Анна же считала его просто «шумным». Она призналась, что отдыхает, слушая джаз. Он привык писать тексты под баллады восьмидесятых. Пока они нашли лишь одно общее место: оба обожали Queen и Фредди Меркьюри. Но больше у них не было ничего общего, объединяющего. Только музыка. И странная, опять же мгновенно выработанная привычка искать друг друга взглядами в толпе гостей званых вечеров. Переглядываться, будто соучастники. Какое-то молчаливое взаимопонимание на расстоянии.
И в тот вечер, лишь войдя в большую залу особняка Горских, Илья тут же нашел Анну глазами. Их взгляды встретились. Какой-то мгновенный контакт, теплый и немного наивный. Будто два влюбленных школьника. Еще одно забытое ощущение. Или, может, Петр прав? Все же важна не музыка, а сама девушка?
Илья немного устал от размышлений. Решил пока отложить свои судьбоносные вопросы, тем более ответов все равно нет. Он окинул собравшихся взглядом. Петр ему заговорщически подмигнул и отсалютовал стаканом. Горский почти не пил спиртного на вечеринках. Вот и сегодня у него в руках было это странное зелье, которое считалось лекарством от кашля. Илья прекрасно видел, что оно не помогает. Петр явно был серьезно болен, кашлял часто, надрывно, с резким, чуть ли не лающим звуком. Но пока болезнь немного отступила, на щеках хозяина дома даже появился румянец. Илья надеялся, что это не признаки повышенной температуры.
– Могу побыть барменом, – предложил он, чуть улыбнувшись.
– По-моему, все неплохо справляются сами, – в ответ тихо, но язвительно усмехнулся хозяин дома. – Наслаждайся!
Илья чуть пожал плечами. Иронию, как всегда, оценил. Он прошел через комнату, занял свое коронное место в одном из кресел у огромного камина, откуда было так удобно наблюдать очередной вечерний спектакль. Итак, шоу продолжается?
Изначально он был уверен, что всю эту идею со зваными вечерами придумала Клара. Однако еще в вечер пятницы Петр проговорился, что организатором оказалась Амелия. Он сам не сразу, но поддержал ее, хотя старшая сестра как раз была против. Илья ее понимал. Клара самая известная из трех талантливых сестер, а потому ей чаще других по жизни приходилось менять роли и маски. То хозяйка поместья и директриса школы, то маститая писательница. Этого всего Кларе и без вот таких посиделок хватало. Но все же, похоже, со временем старшая Горская тоже научилась развлекаться на подобных вечеринках.
Илья раскрыл один из секретов этой семьи. Почти смешной, опять же в чем-то по-детски наивный. Горские в своих «образах» будто бы старались отойти как можно дальше от себя настоящих. Для вечеров Петр надевал удлиненный пиджак, так похожий на старомодный камзол, выбирал белые рубашки. Так он, с его непослушной копной волос и резковатыми движениями, с напускной мрачностью, становился похожим на какого-то персонажа готических романов – загадочный хозяин чуть ли не проклятого имения. Приглашенным дамам это, естественно, нравилось, пусть они всегда при Петре немного робели.
Сестры Горские тоже предпочитали одеваться немного старомодно, или провинциально. В длинные скромные платья, обычно светлые, с каким-нибудь простеньким рисунком. Но роли все же у каждой были свои. Так, Клара превращалась в «простушку-подружку» с женщинами. Была оживленной, оптимистичной, вела чисто дамские разговоры о нарядах, косметике, детях, много шутила, всегда была рада каким-нибудь простым играм, принятым на вечеринках. С мужчинами старшая Горская становилась чуть стеснительной, мягкой, немного рассеянной. Всегда слушала их рассуждения с таким чисто женским, чуть ли не восторженным интересом. Кроме тех случаев, когда разговор заходил о литературе и ее собственных произведениях. Тогда Клара вдруг становилась замкнутой, закрытой и искала повод перевести тему.
Илья быстро понял, что в этом и была самая соль ее игры. Кларе просто было неинтересно чужое мнение. Восторги о своих романах она регулярно вычитывала в комментариях к изданиям или электронным версиям книг. Критику, как она сама призналась гостю, можно воспринимать только от профессионалов: коллег или серьезных блогеров-литературоведов. Выслушивать советы, основанные на несбывшихся ожиданиях читателей, ей было незачем. Любой недовольный вправе самостоятельно написать собственную версию. Если сможет, если же нет – волен додумывать наедине с собой.
Илья искренне считал, что в этом с писательницей сложно не согласиться. Потому часто помогал Кларе ненавязчиво избавиться от нежелательных собеседников, как бы невзначай оказываясь рядом и уводя ее прочь, сославшись на какой-нибудь подходящий повод. Наградой ему пару раз становился ее смех. Как в тот первый день за обедом. Мгновения, когда Клара становилась собой, не играла перед гостями, не исполняла даже роли старшей заботливой сестры или хозяйки поместья. И, как тогда, она в такие редкие моменты казалась моложе, ярче, свободнее и очаровательнее.
Как ни странно, пусть Амелия и была автором идеи этих вечеров, но именно ей такие игры давались сложнее других. Она по жизни была самой серьезной, деловой, собранной. И полностью поглощенной своим искусством. Илья это видел часто, когда Амелия посреди разговора вдруг замирала, уставившись на что-то, чуть склоняла голову, а потом срывалась с места, спешила в свой «сарай». Мастерскую в саду, которую на самом деле переоборудовали под студию.
Вечерами она становилась другой. Чаще выбирала тот самый образ капризной любительницы флирта. Но стоило ей привлечь внимание мужчины, заинтересовать его, она тут же менялась, превращаясь в язвительную стерву либо же в некую творческую натуру, вот прямо сейчас нашедшую вдохновение, пускалась в долгие рассуждения об игре света и теней и чем-то подобном, пока слушатели совсем не соскучатся. Илья иногда выручал и ее. Если кавалеры были не готовы отпустить «кокетку», воспринимая ее язвительность за новую стадию флирта, он играл роль давнего поклонника, кого эта Горская всегда предпочтет остальным. При этом Амелия обычно немного смущалась, даже пыталась извиняться за свою «роль». Но Илье было просто весело, и она быстро успокаивалась.
Анна. Все же она очаровывала больше остальных. После их немного неловких встреч и неуклюжего общения, их обсуждений и ее музыки, младшая сестра вечерами превращалась в настоящую светскую или даже «богемную» даму. В сочетании с ее молодостью и непоседливостью, которая тоже была игрой, смотрелось это мило и забавно. На что и делался расчет. По сути, Анна так и оставалась «младшенькой», всеми любимой и балованной. Хотя в кругу семьи такой не была. Но гостям нравилось. Илья лишь жалел, что вот эта девушка в его помощи обычно не нуждается – как всеобщая любимица, Анна находила поддержку у всех. Но всегда, с кем бы она ни общалась, все же искала Илью взглядом. Он уговаривал себя, что ему и этого достаточно.
Сегодня гостей было меньше, чем в предыдущие дни. Все же люди еще помнили, что в понедельник начинается рабочая неделя, а дома тоже есть дела. Остались самые стойкие или те, кто бытом не занимается вовсе. Так, в комнате довольно громко, чересчур наигранно оживленно беседовали две дамы средних лет, поклонницы творчества Клары. Они обсуждали какой-то турецкий сериал и актера, исполняющего там главную роль. Амелия слушала их с рассеянным видом, в этот раз даже не играя, ей просто было это неинтересно.
Еще одна дама, всегда сдержанная, очень элегантная, похожая, по мнению Ильи, на постаревшую Элен Курагину, привыкшая к вниманию, сегодня была молчалива и выглядела уставшей от вечеринок. Почему она не уехала, никто не знал. Женщина потягивала вино из высокого бокала и делала вид, что слушает какой-то бесконечный натужно веселый рассказ другого гостя. Мужчине этому было чуть за сорок на вид. Высокий, но полноватый, довольно приятный. Он все три вечера подряд был очень разговорчивым, потчевал всех такими длинными байками, но, что удивительно, больше половины из них имели неожиданную и реально смешную развязку.
Илья уже знал, что с этим человеком всегда довольно интересно общаться в начале вечера и грустно – под конец. Потому что гость пил. Много, почти не расставался с бокалом, добавляя туда коньяк. И всегда это заканчивалось одинаково: на каком-то моменте речь мужчины становилась все более медленной и менее вразумительной. Потом он и вовсе замолкал и застывал в кресле, будто засыпал с открытыми глазами. Илья помогал Петру сопроводить гостя до его комнаты и уложить спать.
Еще были в столовой, конечно, Виктор и Юрий. Оба выглядели слегка обиженными. Илья подумал, что эти двое все же, наверное, предприняли неудачную попытку проникнуть сегодня на причал. Хотя у этих мужчин вечно были такие странные выражения лиц, с легкой непонятной претензией.
Но Юрий успокоился быстро, как только увидел Клару. Старшая из сестер ему явно нравилась, и он всегда старался держаться ближе к ней. Становился даже галантным, пытался произвести впечатление. Илья знал, что Клара взаимностью этому человеку не отвечает, считает его неприятным, но при этом всегда ведет себя с ним дружелюбно ровно. Виктор выглядел раздраженным. Он все три дня пытался очаровать Амелию. И все неудачно. Средняя из сестер его просто игнорировала. Сегодня Виктор, видимо, почти смирился с поражением и решил просто напиться. По крайней мере, он уже прикончил первый бокал коньяка и щедро наливал себе вторую порцию, когда Илья только появился в зале.
А еще сегодня здесь был новый человек. По крайней мере, Илья в предыдущие два дня его не видел. Молодой, судя по нескольким заинтересованным взглядам, из тех, кто нравится женщинам. Он был аккуратно и дорого одет. Но Илье не понравилась некоторая нервозность этого гостя. И то, как он смотрел на Анну. С каким-то упреком и ожиданием. При этом сама девушка практически не обращала на него внимания. Только Илья заметил, что она нервничает, потому что молодой человек все время наблюдал за ней.
Скоро стало понятно, что сегодня гости разойдутся раньше, чем в предыдущие дни. Не прошло и полутора часов, как самого пьющего и разговорчивого отвели в спальню. Скоро вечеринку покинула дама, похожая на персонажа Толстого. Как ни странно, раньше времени собрался спать и Юрий. Илья заметил, что этот гость тоже выпил больше обычного. Глядя на то, как пустеет комната, засобирались и поклонницы романов Клары. Петр кивнул Илье через всю комнату, снова хитро подмигнул и указал на бар. Судя по всему, приятель предлагал остаться и выпить, празднуя окончание вечеринок. Илья уже знал, что в будни званых вечеров не будет. Он согласно кивнул.
– С вами, – тихо известила его Амелия, которая наблюдала их договор.
– И я. – Анна подошла и уселась в соседнее кресло. – Немного вина за свободу!
– Можем уже и начать, – улыбнулась ей сестра. – Мы заслужили свой маленький праздник.
Илья послушно стал наливать вино для девушек. Сам он весь вечер просидел с одной порцией коньяка. Сейчас решил, что можно позволить себе выпить еще чуть-чуть. И в тот момент, когда он потянулся за бутылкой своего напитка, рядом прозвучало:
– От тебя давно ничего не слышно, Аня.