Бес. Будешь моей

– Бес, да он права тут качает, гнида.

Подскакивают еще какие-то пацаны. Завязывается нехилая такая потасовка. Приходится немного помахать кулаками.

Охрана даже не вмешивается, знает, что под руку попадать не стоит. Тупо потом выводит этих залетных, что попытались быкануть. Выходим следом, чтобы проконтролировать, что они точно убрались отсюда. Закуриваем с Даником и, выпуская вверх дым, ржем. Адреналина хоть и маловато хапнули, но было весело. Возвращаемся в клуб и бухаем дальше.

Утром вчерашняя попойка дает о себе знать тупой головной болью. С трудом отрываю от подушки свою башку. Словно она свинцом накачана вперемешку с тротилом. Еще движение, и разорвет, к херам.

Как всегда помогает прийти в себя контрастный душ и шипучка. Одеваюсь, хватаю ключи и спускаюсь вниз.

– Роман, – слышу за спиной голос Волкова.

Да бля, надо было попасться мне ему на глаза. Нехотя торможу и медленно оборачиваюсь.

– Ты же помнишь наш уговор? – сверлит меня своим холодным осуждающим взглядом. Задрал уже, контролер херов.

– А я куда, по твоему, в восемь утра собрался, на прогулку? – раздраженно бросаю. И, не дожидаясь его реплик, сваливаю.

О просьбе Красавина помню, но вот не сейчас, не сейчас. Да и не нравится мне, что Данчик какие-то мутки с Волковым заиметь хочет. Нахрен его.

Пока доезжаю до колледжа, выпиваю литр минералки. Вроде легчает. Всю первую пару вообще сплю на последней парте. Ко второй уже на человека вроде похож. Вот это мы вчера покуролесили.

– Ромео, в спортзал пойдешь? – толкает меня Осипов. Могу отмазать, там все равно совмещенная с другой группой. Петрович даже не заметит.

Ага, Петрович-то не заметит? Слабо в это верю. Мне уже передали, что он искал меня, так как я на тренировки не хожу.

– Совмещенная, говоришь? С кем?

– С одиннадцатой группой.

– Я иду, – сгребаю со стула мастерку и топаю со всеми в спортзал.

Правда, не дохожу до него, сворачиваю в курилку. Свежий воздух и табачный дым окончательно приводят меня в чувства.

– Ром, куда пропал? Я думала, ты позвонишь после вчерашнего.

Поднимаю глаза. Лицо знакомое, вроде. А, вчера. Ну да. Вчера мы по полной жару дали. Но вот обещаний я никогда никому не даю. И надежд на продолжение тоже. Даже по пьяни. Исключено. Какого хера тогда от меня надо?

– Мы вчера переспали? – уточняю, так как смутно помню подробности. Обычно я так не накидываюсь, но вчера решил расслабиться.

– Да, – улыбается, наматывая волосы на палец.

– Ну все тогда, свободна, съебись, – грубо бросаю. Не до нее сейчас.

– Урод, – обиженно бросает. Да похуй. Такие, как эта вообще всегда мимо. На лице крупными буквами написано “шлюха”. Просто перебрал вчера.

Отправляю окурок в урну и топаю в спортзал. Захожу со звонком. Сразу глазами ищу Светлову. А когда нахожу, подвисаю. Потому что она стоит ко мне задом и разминается, делая наклоны. Охренеть. Но даже спортивные штаны и свободная футболка не скрывают ее женственности. Вернее, округлости.

– Ром, ты лучше скажи, как ты умудрился ее к себе в тачку затащить? Просто я охренел, когда она вышла из нее в твоей кофте. Она ж пиздец, какая недотрога, – жужжит рядом Осипов.

– Осипов, это тебе никто не дает. А мне дают даже недотроги, – ухмыляюсь и двигаю в ее сторону.

– Че эт, не дают? С чего ты взял? – обиженно возмущается за моей спиной.

– Бессонов, быстро в каптерку, – откуда-то сбоку прет на меня Гранкин, сбивая с намеченного пути. – Остальные три круга, бегом марш!

Тяжело вздохнув, топаю за Гранкиным. Одни обломаторы вокруг, мать их.

– Я помню, Петрович, просто некогда было, – приземляю зад на стопку матов.

– Не принимается. Поставлю два балла за пропуск, – недовольно бурчит он.

– Да с какого? Это это ж секция, а не пары, – откровенно возмущен я таким раскладом.

– Поговори мне тут. Здесь я командую, понял? Не сдашь мой предмет, отчислят. А ты не сдашь, если не будешь ходить на секцию. Улавливаешь?

– Да мля, Петрович, ты издеваешься?

– Сегодня после пар жду. Не будет, ставлю еще два балла, – бросает, не оставляя мне выбора, и выходит в зал.

Зашибись, блин. Обложили со всех сторон. Волков требует, чтобы я получил образование, иначе лишит меня того, что по праву мне же принадлежит. А Петрович грозит отчислением, если я не буду в его секцию ходить. Охренеть просто. Еще кто-нибудь от меня чего-то хочет? Давайте, уж до кучи, хер ли.

Выхожу и вклиниваюсь в толпу, которая наяривает круги по спортзалу.

– Привет, бледная, – хватаю за талию Есению.

Охренеть, даже запомнил, как ее звать. Сам в афиге. Та от неожиданности чуть не спотыкается. Сбрасывает с себя мои руки, словно обожглась. Я думал, что она переигрывает, а она на самом деле до такой степени правильная? Родаки мозги промыли, или просто недотрога до мозга костей?

– Привет. Не прикасайся так, пожалуйста, – ведет плечами, словно ей не комфортно от того, что я рядом.

– Ладно, а как можно? – без напряга бегу рядом.

– Тебе никак, Бессонов. Не нужно вообще этого делать, хорошо?

Какого… Меня что, сейчас отшили? Вот это поворот. Охренеть! Ну, нет, так не пойдет.

Глава 7

(Есения)

После физкультуры переодеваюсь и немного задерживаюсь. Приходится переплести косу из-за того, что она растрепалась от бега. Поэтому выхожу из женской раздевалки самая последняя.

Пугаюсь, когда меня резко придавливает к стене мужское тело.

– Бессонов, ты что делаешь? – упираюсь ладонями в его грудь.

От осознания того, что под моими ладонями сейчас разгоряченные после тренировки мужские мышцы, все тело обжигает адским пламенем. Клянусь, я даже слышу смех бесов, которые радуются тому, что я сейчас заглянула в их владения. И я правда смотрю. Прямо в глаза Романа. А в них плещется адское пламя. На нем-то меня и поджарят за то, что мое тело сейчас реагирует на такую близость. Реагирую тахикардией, одышкой и паникой. Но даже такого быть не должно!

Пытаюсь оттолкнуть Бессонова, но он словно каменное изваяние, даже на сантиметр не сдвинуть.

– Ром, пожалуйста, я же просила не прикасаться ко мне, – жалобно умоляю его. Ведь физически совладать с ним просто не реально. Передо мной танк, а не человек.

Мой голос больше похож на писк потерявшегося котенка. В отличии от Бессонова, который хищно улыбается, явно чувствуя свое превосходство.

– Так я и не касаюсь, – демонстрирует свои руки. – Это ты меня лапаешь.

Только соображаю, что все еще касаюсь его, хочу одернуть руки, но он не позволяет, накрыв их своими ладонями.

– Чего ты боишься? Я к тебе со всей душой, а ты отталкиваешь. Разве у вас, у святош, не положено помогать, не бросать нуждающихся?

– В чем же ты нуждаешься, интересно? – распахиваю глаза, уставившись на него. Сумасшедший.

– Ну как, в чем. В заботе, понимании, сострадании, например, – делает голос более мягким. Нет, меня не проведешь. Я уже знаю, что внутри него ад и бесы. Разве там уместна искренность? Точно нет.

– Что ж, хорошо, – улыбаюсь. Я ему не игрушка. Хочет понимания и сострадания? Пусть обращается туда, где его выслушают и дадут советы. – Если так, приходи в воскресенье в церковь.

– А ты там будешь? – дышит прямо мне в ухо, отчего по венам начинает бежать, не кровь, а лава из центра самого первородного греха. И дышать становится все тяжелее. Кажется, я вот-вот потеряю сознание. Даже ответить не могу, просто киваю.

Там и мне помогут, и тебе, Бессонов. После службы все шальные мысли из головы уходят. Отец Сергий еще и не из таких пропащих демонов изгоняет. Хотя, иногда явно перебарщивает, еще и поит их чем-то. Но с таким, как Бессонов, лишним не будет.

– Ну, ок, договорились, – нагло ухмыляется и все же отпускает меня.

Уходит в сторону курилки.

А меня потом все оставшиеся пары колотит. В школе никто себе такого не позволял, все ограничивалось дразнилками и шутками в мой адрес. Все было по-детски, я бы сказала. Но чтобы кто-то вот так зажимал меня в темном углу! Это ужас! Я ведь еще и касалась его груди. А он специально играл мышцами. Боже, до сих пор не могу убрать запястье от носа. Вдыхаю и вдыхаю мятный запах, пытаясь успокоить колотящееся до предела сердце. Аж в глазах потемнело, когда он был так близко. Надеюсь, что никто не видел всего этого, иначе, если дойдут хоть какие-нибудь слухи до родителей, меня просто убьют. Я буду проклята ими. И вообще всеми. Меня даже замуж потом не возьмут.

– Есь, ты чего? Какая-то бледная после физры, – касается моего плеча Вероника. – Может, тебе к медичке сходить?

– Нет, я в порядке, правда. Все хорошо, спасибо, Ник, – хочется окунуть до сих пор горящие ладони в ведро со льдом. Я точно сунула их в кипящий грех.

– Слушай, может, я тебя провожу до дома? Мне кажется, что ты можешь в обморок грохнуться, – переживает за меня Чудова.

– Да, пожалуйста, если тебе не сложно, – смотрю на нее жалобным взглядом. Я и правда боюсь идти одна домой. Не потому, что могу упасть в обморок, а потому, что не хочу снова встретиться с Бессоновым.

И как только звенит звонок с последней пары, мы с Никой быстро покидаем колледж. Под руку идем в сторону моего дома. А когда почти перед нами останавливается черная машина, я начинаю паниковать, вцепившись в руку Вероники. Она сразу следит за моим взглядом. Но на божью милость, из нее выходит не Бессонов, а совершенно посторонние люди и идут по своим делам. Я выдыхаю.

– Есь, скажи честно, что у вас с Бессоновым творится? – останавливает меня встревоженная Ника и требует ответа. – Эта машина похожа на его тачку. Поэтому ты испугалась? Он тебя обижает?

– Нет, не обижает, – не вру я. Ведь он и правда даже не прикасался ко мне в коридоре раздевалок. Это я, сама. Но прижал-то он меня он! Ладно, Еся, спокойно, больше такого не повторится. Он просто проверял границы.

– Есь, ты не подумай, но я чисто по-дружески тебе это говорю. Не связывайся с ним. Он не ценит девушек, просто пользуется ими. Там все парни из его компашки такие, я знаю некоторых, ты же помнишь? Он разобьет тебе сердце, если ты влюбишься в него.

– Что? Нет! Как ты могла подумать о таком, я не влюблюсь никогда. Тем более, что мне это запрещает вера. Я должна хранить себя для будущего мужа, которого выберет мне отец.

– Отец? Есь, ты серьезно? Ты вроде не из богатой семьи, где часто бывают браки по расчету. Зачем тогда? – не понимает Ника. Но я ее не осуждаю, она хорошая. Просто менее верующая, чем я, например. – Нет, я знаю, что у тебя верующая семья. Но я впервые слышу, что так положено. Вроде церковь не запрещает выходить замуж по любви. Ты точно хорошо себя чувствуешь?

– Нет, не запрещает. Но наставник говорит, что мы должны любить своих мужей. А выбирает нам их отец и наставник. Потому что богу свыше виднее, кто нам нужен рядом.

– Есь, это не нормально, – с полной уверенностью заявляет она. – Вы точно в обычную церковь ходите?

– Конечно, Ник. Туда многие ходят. Просто наша семья более приближена к батюшке. Поэтому наши родители слушают его наставления. Это все во благо. Его сам господь направляет.

– Ага, понятно, – кивает она, поджав губы. – Это, конечно, твое дело, я не буду спорить. Но мое мнение ты теперь знаешь. Мне кажется, что ваш наставник преувеличивает свою значимость.

– Ник, ты говоришь, прям как моя младшая сестра, – смеюсь я. – Но у нее просто сейчас сложный подростковый период.

– Ага, у меня тоже? Ты здесь живешь? – кивает на пятиэтажку.

– Да, пришли. Ник, спасибо, что проводила меня и отвлекла. Мне правда стало легче.

– Да не за что, мы же теперь подруги вроде как. Ты мне нравишься, как человек. Но у меня возникли сомнения по поводу твоей веры.

– Все хорошо, правда, не переживай.

– Ладно, до понедельника, – обнимает меня Вероничка.

Хорошо, что сегодня пятница, у меня целых два дня, чтобы не видеть Бессонова. А он за эти дни, надеюсь, отвлечется и забудет обо мне. Ну, или переключится на другую жертву.

Поднимаюсь и захожу в квартиру. Родителей еще нет дома, поэтому я сразу иду к себе в комнату. Но останавливаюсь возле комнаты сестры, она дома? Толкаю дверь. Лида испуганно что-то прячет под подушку.

– Фух, Есь, это ты? Я уж думала, что это мама, – с облегчением выдыхает.

– А что у тебя там? – киваю на подушку, успев заметить ткань ярко-красного цвета. У нас в доме такого не бывает.

– Да ничего, подружка кофточку одолжила на выходные. В понедельник верну.

– Зачем тебе чужие вещи? – возмущаюсь, а сама вспоминаю то, как полдня проходила в толстовке Бессонова. Поэтому снижаю градус своего недовольства, сама не без греха.

– Просто перед зеркалом покрасоваться. Мне просто любопытно, как я буду выглядеть в чем-то отличном от того, что носим мы. Вот и все, – смотрит на меня честными глазами.

– Ну хорошо, только верни чужое скорее, а то если кто-то из родителей увидит, будет скандал на весь дом.

– Угу, не волнуйся, Есь, – часто кивает в ответ. – А ты чего сама такая бледная, случилось чего?

– Нет, все нормально, – отмахиваюсь. Вот, во что я превращаюсь? Слишком я часто врать стала своей семье. Это плохой знак. Нужно обязательно в воскресенье помолиться подольше.

– Ты иди, Есь, у тебя наверняка полно забот с учебой. Не обращай на меня внимания, – как-то странно улыбается сестра.

Глава 8

(Роман)

Когда прижал святошу к стене, чуть башню не снесло. Думал, что прям там накинусь на нее. Такая невинная, недоступная. И что самое главное, не напускное, как это обычно бывает. Сначала ломаются, а потом сами вешаются, сосут и умоляют лишить их девственности. Эта не такая. Она чуть в обморок не грохнулась только от того, что я приблизился к ней. Смешная, ей богу. Но это капец, как завело меня. Хотелось прям в момент сорвать с нее все и испортить, сделать своей. И еще этот чертов запах мяты. Свежий, невинный, как и сама Есения. Однозначно испорчу ее. Моей будет.

Какого-то черта она не выходит у меня из головы, несмотря на то, что с меня уже три пота сошло, пока Петрович дрючит. Наверное потому, что просто такого трофея у меня еще не было.

– Быстрее! – требует он. – Сильнее бей, груша тебе – не девка, чтобы ласкать ее. Сильнее, сказал!

А я только угораю над тем, что у меня в голове и правда девка. Угадал Гранкин, в яблочко прям попал.

Захожусь смехом и валюсь на мат.

– Все, Петрович, не видишь, не могу больше, выдохся, – раскидываю руки в стороны и тяжело дышу. А самого лыба распирает.

– Нет у спортсмена слова “не могу”. Есть “надо”. И надо до тех пор, пока бой не закончится. Встал!

Немного отдышавшись, поднимаюсь. С новыми силами начинаю молотить по макиваре.

– Молодец. Торс контролируй! Резче выбрасывай!

Под конец тренировки чувствую себя выжатым лимоном. Стою под душем и не шевелюсь. Чувствую, как непроизвольно дергаются мышцы. Но одновременно с этим приходят какие-то новые ощущения. Например охреневания от того, что оказывается могу больше, чем сам думал. Петрович из меня каждый подход вытягивает столько сил, сколько у меня, кажется, никогда и не было. Но откуда-то он их все равно вытаскивал из меня. Удивительно, но после приходит дичайшее умиротворение, чистый кайф.

Все херня, Петрович не шутит. И только за то, что я пропустил предыдущую тренировку, приходится ехать на нее еще и в субботу с утра.

Волков молча наблюдает за тем, что я каждое утро смываюсь из дома. Но сегодня он явно в непонятках.

– Роман, что это? – выходит следом за мной и дергает подбородком на мою спортивную сумку, которую я закидываю в багажник.

– Гранкин настоял. Хочет, чтобы я в его секции занимался.

Одобрительно кивает.

– Хорошо, дай ему мой номер.

– Это еще зачем? – не спешу садиться в машину.

– На снаряжения ему подкину, он хорошим делом занимается.

Думал ради контроля, уже возмутиться хотел, но тут прям удивлен. Видимо, Волков сегодня в хорошем расположении духа.

– Лады. А, кстати, Красавин просил твоей аудиенции.

– Зачем?

– Не сказал, – пожимаю плечами. – Что ответить?

– Вечером пусть подъедет, в семь.

На этом наше общение заканчивается. Я сажусь в тачку и еду к Гранкину. По дороге набираю месседж Данику. Договариваемся после семи вместе стартануть в “Малиновый неон”. По плану сегодня бой. Не особо важный, но можно срубить бабок, да и для авторитета полезно. Во что-то большее я пока не суюсь, нет нужды. Там, конечно, уже другие ставки и люди посерьезней. Но так как среди важных шишек там и Зеленцов, то путь они идут лесом. Я даже косвенно, через бои, не хочу иметь с ним никаких дел. И тем более, брать его бабки.

До обеда отрабатываю у Петровича, потом жру и заваливаюсь спать, пока меня не будет телефон. Поднимаю голову и одним глазом смотрю на экран. Красавин. Время почти семь. Вот это я выдрыхся.

Сажусь на кровать и взлохмачиваю волосы.

– Алло, ща выйду, Красавчик, ты подъехал?

– Да, подъезжаю.

– Лады.

Поднимаюсь и спускаюсь во двор. Встречаю Даника и веду его к Волкову.

– Так и не скажешь, зачем приехал?

– Давай позже, ок? Не хочу заранее обсуждать.

– Ладно, буду ждать тебя во дворе. “Неон” в силе, едешь?

– Да, меня подожди, – кивает и заходит в кабинет Волкова.

Успеваю выкурить две сигареты, пока жду друга на лавке во дворе. Ковыряюсь в общем чате, нахожу номер бледной и пишу ей сообщение в личку. Не надеюсь, что ответит, но она таки удивляет. Наблюдаю за мигающим карандашиком. Что-то строчит. Улыбаюсь, как дебил.

Через полчаса наконец Красавин выходит. Кажется, выглядит довольней, чем был до. Садится рядом и тоже закуривает.

– Красавчик, че за траблы? – медленно выпускаю дым.

– Родаки наследства лишить хотят. Надо как-то самому вертеться. Волков обещал к себе пристроить, если нужда сильно прижмет. Страхуюсь.

– Даник, ты гонишь? Нахрен тебе все это? Помирись и дальше живи, как сыр в масле. Волков много не платит. Только тем, кто в приближении, а это еще заслужить надо. В общем, не твой уровень.

– Это ты гонишь, Ромыч. Ты видел, на ком они меня женить, хотят? Нашли, блять, племенную кобылу. На какой хрен она мне сдалась?

– Ясно, бунтуешь, значит. Самостоятельность решил показать?

– Типа того. Ты кому там настрачиваешь? – кивает на телефон.

– Новая цель, – хищно улыбаюсь. – Нетакуся. Причем, реально, без выебонов. Вымирающий вид.

– И ты решил последнего мамонта кончить? – ржет, туша окурок в пепельнице.

– Естественно. Это же истинный кайф, поиметь редкий экземпляр.

– Ага, а что насчет текучки? В “Неон” валим, пока еще мою карту не блокнули?

– Да, погнали. Не дрейфь, бабло сегодня будет сто процентов.

В клубе сегодня народу больше обычного, не протолкнуться. Оно и понятно, все хотят крови и зрелищ. Будет им и кровь, и зрелище. За это бабки уплачены. Плюс выигрыш. Деньги, конечно, не лишние, но больше я здесь для того, чтобы адреналина хапнуть и бесов своих погонять.

Бои, конечно же, нелегальные, но владелец клуба большие бабки на них рубит. Да и менты у него прикормленные, вот и процветает тут полная свобода действий. Ну, почти. Насмерть никто друг друга колошматить не собирается. Так, больше показное. Хотя, морду подрихтовать могут знатно. У некоторых дело даже до больнички доходило.

Оставляю своих пацанов, которые расположились в випке, чтобы было удобнее наблюдать за боем, и иду готовиться. Волнение отсутствует полностью. Кто против меня сегодня стоит, я знаю. Да, мы в одной весовой категории, он далеко не слабак, но и я не пальцем делан. Рассчитываю уложить его в четвертом раунде, чтобы зрители успели насладиться боем.

Вскоре объявляют участников.

– В правом углу нашего ринга победитель прошлого боя. Встречайте, Арес!

Ага, сейчас я из него Аполлона сделаю. С полной реконструкцией табла.

– В левом углу ринга многократный победитель наших боев – Бес! – старается чувак, который выступает здесь в качестве рефери. Норм чувак, кстати.

Зал восторженно гудит, что дополнительно начинает гонять по венам адреналин.

Здесь нет защиты, кап, перчаток и прочих приблуд. Голая рукопашка. Единственное, на руках тактические перчатки, вот и вся экипировка. Спасибо, что хоть штаны оставили. Но девки бы пищали громче, если бы их не было.

Первый раунд проходит на равных. Да я и не особо напрягаюсь. Подозреваю, что противник тоже. Но ничего, это только разогрев. Во втором уже все значительно жестче. Начинаем прощупывать друг друга уже ближе. Даже разок в торс отхватываю. А к концу раунда уже всерьез начинаем махач. Ну все, понеслась!

В зале шум, в венах адреналин. На импровизированном ринге капли первой крови. Не моей. Но в один момент кулак Ареса пролетает уж слишком близко, царапнув бровь. Без рассечения, но все равно чую, что и мне кровь пустили. Но это только прибавляет азарта. Влево, вправо, уворачиваюсь. Выбрасываю джеб. Ровняю красавчику нос. Его кровища на моих руках. Стекает по локтю.

Зал взрывается оглушительными криками, свистами, визгами. Клоуничаю, давя лыбу и клянясь залу. Но в момент застываю.

Чего, блять?

Я не мог ошибиться. Она точно не прикидывалась.

Тогда какого хрена она здесь делает?

Но прям рядом с рингом стоит бледная святоша, закрывая рот руками. Реально прям бледная. В ужасе смотрит на меня. Глаза по два пятака. Нет, даже по фаре от шахи.

Охреневаю.

И, как результат, пропускаю удар.

Глава 9

(Есения)

В субботу занимаюсь тем, что помогаю маме по дому с уборкой, стиркой и прочим. Стараюсь не попадаться на глаза отцу. Он в последнее время какой-то слишком нервный. Не хочется лишний раз слушать, что мы что-то делаем не так. Но это все ерунда. Большее беспокойство у меня вызывает поведение Лиды. Она старается меньше выходить из комнаты, все время делает вид, что занята уроками. И так уже который день. Она избегает не только родителей, но и меня.

Освободившись, иду к ней в комнату.

– Лидусь, можем поговорить? – прошу мягким голосом.

– Проходи, – делает вид, что ничего не происходит. Но я-то вижу, что она не такая, как обычно.

– У тебя что-то случилось? Расскажешь?

– У меня? Нет, с чего ты взяла? – таращит на меня глаза, будто я сказала глупость.

– Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной обо всем?

– Есь, хватит, а. Не могу. Потому, что ты все больше становишься похожей на маму, – звучит с упреком.

– С чего ты так решила? И почему это плохо? – растерянно хлопаю глазами.

– Я думала, ты на моей стороне, а ты…

– Лидусь, конечно же я на твоей стороне. Что происходит? – тревожусь за сестру. – Тебя кто-то обижает?

– Ага. Все. Я устала, понимаешь? Я хочу жить, а не существовать. А плохо, потому что ты словно барашек согласна идти на убой. А я нет.

– Ты снова про это? Лидусь, с чего ты взяла? Может, мне понравится мой будущий муж и я буду счастлива?

– А может нет. И что тогда? Я, между прочим, видела тебя с тем парнем возле подъезда. Он смотрел на тебя с интересом. А ты перед ним вся трепетала, – произносит чуть громче, чем шепотом.

– Тише, Лидусь, – оглядываюсь на дверь. – Это всего лишь однокурсник. Он подвез меня и одолжил свою кофту, когда я промокла. Но больше никаких контактов с ним не будет, – умалчиваю я о том, что было возле раздевалок. Потому что Лида права. Рядом с ним во мне все трепетало. И не просто трепетало, а истерично билось в каких-то сумасшедших конвульсиях. До сих пор в себя не до конца пришла.

– Знаешь, что, Есь. Если ты на стороне родителей, тогда просто оставь меня в покое.

– Лидусь, скажи правду. Ты в прошлое воскресенье не ходила в церковь не потому, что плохо себя чувствовала, не так ли?

– Именно так. Что, расскажешь родителям? – с вызовом вздергивает подбородком.

– Нет, не расскажу. Я понимаю, что у тебя сейчас сложный период. Но прошу, не делай глупостей, хорошо?

Но Лида так и не отвечает. Лишь обиженно отворачивается, демонстрируя, что на этом разговор окончен.

Ухожу к себе и плюхаюсь на кровать. Телефон моргает, наверное, это Ника написала. Хватаю его и открываю мессенджер. Мои глаза лезут на лоб.

Бессонов: “Привет, бледная, поболтаешь со мной, а то я сижу, скучаю”.

Светлова: “Поболтать больше не с кем?”

Не желаю я любезничать с посторонним человеком. Тем более с Бессоновым.

Бессонов: “Почему не с кем? Может, я с тобой хочу”.

Светлова: “А я с тобой не хочу. Мне возле раздевалки хватило”.

Бессонов: “Да ладно тебе, обиделась? Давай я исправлю это. Сходим завтра вечером куда-нибудь?”

Светлова: “Нет, я никуда не хожу по вечерам. Найди себе другую компанию”.

Сначала карандашик загорается, но быстро перестает активничать, и Бессонов больше не пишет. Вот и хорошо.

Сразу же удаляю переписку, от греха подальше.