Мехасфера: Гамма-орден

Каспер настолько расстроился, что внезапно потерял координацию и начал падать, ускоряемый двумя тяжеленными блоками. Если бы не Деви, он бы наверняка что-нибудь себе сломал, попутно подняв на уши весь лагерь, и оказался бы пойман с поличным в не делающей чести хорошему человеку попытке присосаться к их божеству. Гиноид вовремя схватила Каспера, и они мягко повалилась на дощатый пол возле агрегатора.

В следующую секунду шпионов и след простыл, они благополучно вернулись в свой домик, поборов по пути еще одного комара с помощью увесистых аккумуляторов.

Каспер был безутешен:

– Дурацкие провода! Ток не тот, напряжение не то, все не то! – шипел он, едва не перебудив весь город.

Деви встала в дверном проеме, чтобы хоть как-то уменьшить вылетающий из дома звук. Остальные соорденцы сели в своих спальных мешках и посмотрели в сторону старика. И без того тусклый свет был почти полностью загорожен фигурой гиноида, поэтому они не могли ничего разглядеть. Сплошные потемки.

– Аккумуляторы здесь не зарядить, – подытожил доктор, успокоившись, и начал бродить по кругу, едва не наступая на приподнявшихся со своих мест инков. – Ладно, это нестрашно. Хотел обойтись малой кровью, но что поделаешь. Придется действовать, как запланировали – идти к дамбе.

– А ваш план предусматривал, что дамбу держит Серебряный легион? – спросил Хан.

– Нет. Честно говоря… нет. Не знаю, простите, я немного устал.

– Ничего, док. Пойдем туда на рассвете и… – Следопыт задумался.

Каспер смутился своей минутной слабостью, заставившей его извиняться. Но, будучи высказанной вслух, эта слабость вызвала у него злобу к себе и подстегнула его на новый виток борьбы со злосчастной судьбой. В его мысли вернулся порядок, в глазах блеснула искра энергии.

– Сначала надо побольше о них разузнать, – тихо произнес он уже более уверенным тоном. – Хан должен пойти на разведку.

– Может, пойдем все вместе? – предложил Пуно, подобрав под себя ноги, чтобы их не растоптал кружащий в порыве раздумий Каспер.

– Нет. Нельзя, чтобы враг узнал о нас прежде, чем мы все узнаем о нем. Хан – следопыт, и у него больше шансов остаться незамеченным. Особенно сейчас, пока еще темно.

Старик посмотрел на инка. Или в другую сторону, черт его знает, потемки стояли жуткие. Он пытался ориентироваться на звук.

– Ладно, без проблем, – бросил Хан.

– Ты должен сделать это ради планеты, ради людей, – высокопарно произнес доктор.

– Я же говорю – да.

– Ради Хеля и моих сестер, – поддержала старика Деви.

– Ради нового поколения инков, оставшихся в нашем бункере, – добавила Лима.

– Эй, народ. Я уже собираюсь, – развел руками Хан, но его жест остался незамеченным.

– Ради детишек, – выплеснул из глубины души Пуно.

Следопыт просто махнул на них, свернул спальник, собрал в рюкзак самое необходимое – прибор ночного видения, рацию, надел поверх комбинезона плащ-хамелеон и направился к выходу. В дверях его остановила Деви.

– Можно мне с ним?

– Ни в коем случае! – запротестовал Каспер. – Вдруг там ловушки… Ты самый ценный актив человечества!

Наутро гамма-орденцы, в очередной раз толком не спавшие и видевшие все как в тумане, выбрались из домика на солнечный свет, проникающий в город-на-деревьях сквозь щели в крышах и между стволов сосен. После ночной непроглядной тьмы такой полумрак казался сродни самому солнечному рассвету. Можно было видеть других людей, не наступать на них, не падать с подвесных мостов и все такое.

Каспер, Деви, Пуно и Лима боялись, что манусиане заметят пропажу Хана, но вечно блаженным приверженцам культа было на это плевать. Те даже не удосужились запомнить своих гостей, ограничившись лишь убеждением, что они безопасны. Это не выглядело легкомыслием – пигмеи не были полнейшими идиотами и понимали, что перед ними не рейдеры и не представители Серебряного легиона, который по сути являлся такой же бандой рейдеров, как и все остальные, только с местным таежным колоритом.

Благополучно вернувшийся Хан подтвердил эту догадку. Часов в десять утра по местному времени он, незамеченный пигмеями, забрался обратно на дерево, на котором находился предоставленный им домик. Следопыт выглядел изможденным, осушил целую флягу чистой, драгоценной воды и подкрепился мясом.

– Я таких рейдеров никогда не видел, – сбивчиво проговорил он. – Они действительно серебристые. В свете ночных фонарей выглядели как воплощенные молнии. Броня у них из какой-то фольги, видимо, не пропускающей электричество, а в руках огромные пушки, типа снайперских, только с торчащими вдоль ствола батареями.

– Генераторы тока, – пояснил Каспер. – Электропушки. Вспомни, они были с проводами?

Хан кивнул:

– Да. Такие я видел в Хеле, когда освобождал Деви.

– Это хорошо. Значит, они привязаны к своей плотине и абсолютно бессильны за пределами длины проводов. Вот почему местные живут в безопасности.

– Манусиане получают электричество в обмен на еду, – напомнил Пуно.

– Легионеры отдают киловатты из своего практически безграничного запаса, – пояснил Каспер. – Это им ничего не стоит. А вот мясо не так просто добыть… Ладно, это не очень важно. Поразмыслим об особенностях их бартерной экономики как-нибудь потом. Когда спасем мир, например. Если спасем…

Деви сидела рядом с Ханом и о чем-то усиленно думала. Таким же мыслительным процессом занималась и укрывшаяся за их спинами Лима. Расстроенная своими ошибками девушка с радостью бы забилась в угол, но в круглом доме на дереве сложно было найти углы. Пуно разрывался между желанием обнять ее, поддержать, больше никогда не выпускать из объятий, с одной стороны, желанием помочь операции каким-то гениальным планом или советом – с другой, и, наконец, искренней тягой все бросить, закончить этот безумный кошмар спасения мира, основанный на одном лишь допущении, что чудеса существуют. Он уже пережил один хэппи-энд десять лет назад и понимал, что второго такого быть просто не может.

Однако насколько бы члены Гамма-ордена ни осознавали безумность своей затеи, приходилось действовать дальше, просто из принципа, чтобы потом, наблюдая за ядерным распадом Земли, умереть с чистой совестью.

– Серебряный легион настроен так же агрессивно, как и остальные рейдеры? – спросил Хана Каспер.

– Не знаю. Но они очень военизированы.

– Сколько их?

– Около полусотни. Я видел десять человек на пяти наблюдательных точках по эту сторону реки. На противоположной стороне только два укрепленных пункта, хотя я мог не заметить что-то издалека. По моему опыту, рейдеры выставляют треть своего гарнизона на ночную охрану.

– Но это не обычный временный лагерь, – прервал его Каспер. – Судя по всему, они живут там давно, подобно нашим манусианам здесь. Значит, охрана составляет не треть, а шестую часть численности, и их может быть целая сотня, если не больше.

– Все может быть, док.

– Ладно. Силой такой объект не захватить, поэтому остается дипломатия. Мы с Пуно и Лимой нанесем им визит вежливости, а вы с Деви побудьте тут, на глазах у пигмеев. Ты шел по тропе? Там были ловушки?

– Была пара сигнальных и несколько разрывных, я обезвредил.

– Хорошо.

Каспер отколол от своей и без того численно урезанной экспедиции еще кусочек, взял оружие, положил в рюкзак воду и мясо, а Пуно и Лиме выдал по тяжелому аккумулятору.

– Справитесь? – спросил он.

– Было время, мы участвовали в боях насмерть, – с каким-то странным, иронично-испуганным выражением лица ответила Лима.

– Было время… – вздохнул ее муж.

Втроем они нашли спуск из города-на-деревьях и направились на юг по натоптанной тропинке, ползущей все выше и выше в горы.

Здесь уже невозможно было держаться вдали от реки – Енисей стекал по ущелью между двумя складками Саян. Приходилось подниматься почти у берега, но можно было не опасаться речных хищников – пираньи жили в относительно спокойных водах. Впереди обитал враг куда страшнее – человек одичалый, homo incorporated.

Поначалу тропинка петляла между деревьями, словно всеми силами противилась возложенной на нее обязанности подниматься наверх. Вскоре и деревья закончились, тоже не желая расти в опасной близости от плотины. Вот тут глазам путников и предстала во всей своей необъятной красе сохранившаяся с давних времен Саяно-Шушенская ГЭС. Колосс, бетонный левиафан, держащий на плечах две соседние горы. Возвышающаяся на сотни метров дуга становилась все больше по мере приближения к ней. Некогда ровную поверхность сооружения уже нельзя было назвать гладью – бетон испещряли тысячи морщин, делая постройку похожей на ветхого старика. Кое-где трещины подтекали. Страшно было представить, что произойдет с этой тропой, дорогой, городом-на-деревьях и всей долиной, если гигант дрогнет под давлением миллионов кубометров воды.

Но, возможно, этого не случится, ведь Земля, как известно, собиралась закончить свое существование. Ядерный распад уничтожит горы и водохранилище быстрее, чем река успеет хоть что-нибудь затопить.

Путники затаились за последним большим укрытием – валуном. Солнце поднялось над горами, и все ущелье осветилось, как на идеально подготовленных военных учениях по отражению несанкционированного вторжения на территорию ГЭС со стороны этого валуна. Каспер воспользовался биноклем и заметил первый блокпост Серебряного легиона – в конце подъема, возле бетонированной дороги, пролегающей через всю дамбу и исчезающей где-то на другом берегу реки. Возле этой боевой точки легионеров стояла другая, и вместе они походили на укрепления у ворот в древний замок. Только вот защищена эта твердыня была гораздо лучше, чем в древности – электрооружием.

Путников от сдвоенных постов рейдеров отделяла сотня метров в гору по абсолютно открытой и простреливаемой со всех сторон местности. От блокпостов до самой плотины было еще пятьдесят. Нехитрые оптические исследования явили Касперу остальные укрепленные пункты на гряде дамбы и чуть ниже, на технических уровнях ГЭС, выступающих сбоку и лежащих на одной высоте с наблюдавшими за ней путешественниками. Блики от бинокля привлекли внимание рейдеров на первых двух блокпостах, и они достали собственные увеличительные устройства, чтобы разглядеть низину. Старик быстро спрятался за валун.

– Ну что там? – спросил Пуно.

– Хан был прав, ребята серьезные. С оружием наперевес к таким лучше не соваться. Хорошо, что мы пришли с мирной миссией.

– Предлагаете убрать автоматы?

– Да, пойдем с поднятыми руками, чтобы сразу продемонстрировать им свои добрые намерения.

Каспер сбросил рюкзак и оружие, закатал рукава комбинезона и, подняв руки над головой, высунулся из-за валуна. Не успел он сделать и пары шагов, как в выжженную землю возле его ног угодил разряд молнии – выстрел из энергооружия.

– Мы вам не враги! – прокричал он.

Последовал еще один неточный выстрел.

– Мы принесли вам еду! – дрожащим голосом взмолился старик и обернулся назад, к замершим за валуном инкам. – Идите сюда, покажите им воду и мясо!

Пуно и Лима последовали отчаянным путем Каспера, демонстрируя дары в поднятых над головами руках. Одна из следующих молний попала в кусок мяса и обожгла девушке пальцы. Пуно бросился на ее защиту и отпрыгнул с ней обратно за камень. Последующий выстрел вонзился в валун, заставив кусок породы гореть несколько секунд.

Еще один разряд попал в землю между ног Каспера. Он до последнего надеялся на адекватность основной массы легионеров, предполагая, что просто на блокпосте сидит пара отбитых мерзавцев, но, когда по всей плотине включились красные огни и заорала сирена, когда десятки разрядов молний стрельнули с гребня ГЭС, словно сам Зевс вознамерился сжечь гадких людишек, позарившихся на божественную энергию, приняв их за Прометеев, ворующих огонь с Олимпа, он начал что-то подозревать.

Каспер пережил многих рейдеров Пустоши как раз потому, что мог вовремя оценить опасность и принять верное решение. Спустя еще двадцать неточных выстрелов по нему доктору удалось прыгнуть обратно за камень, а место, где он только что находился, испепелили сотни пущенных с дамбы молний, которые сразу же повернули за целью и жадно впились в камень. Тот начал дымить и громко трещать, словно щепка в костре.

– Давайте назад, вниз! – вскрикнула Лима.

– Оставайтесь в слепой зоне за валуном, чтобы нас не видели с дамбы, – подсказывал Пуно уже во время эвакуации.

Все трое кубарем скатилась вниз, к ближайшим деревьям, до которых серебряные молнии легиона не доставали, и уже под защитой вековых сосен попытались прийти в себя. Не считая утерянной воды и мяса, все остальное было при них.

– Это проблема, это очень большая проблема, – трясся Каспер.

Лима рефлекторно захотела что-то сморозить про «тщательно подготовленный» план доктора, но промолчала. Она сама теперь ошибалась гораздо чаще. По крайней мере, ей так казалось.

– Там целая армия, их не выкурить. И не зарядить батареи, – мотал головой старик, словно отнекиваясь от собственных слов, не желая мириться с реальностью.

– Можем позвать Аваста и Эхо с пулеметом, – предложил Пуно.

– Нет. Патронов почти не осталось, к тому же его длинный металлический ствол – идеальная мишень для молний, которые извергаются из электрических ружей рейдеров. Как ты думаешь, почему в меня не попали? На мне не было ничего металлического!

Лима задумалась, высунувшись из-за дерева и глядя на далекую и такую прекрасную дамбу, сверкающую в свете дня.

– То есть мы можем атаковать их без металла… – предложила она.

– Речь о больших расстояниях. Нам придется подойти ближе, а в упор такая их электропушка в любом случае нас изжарит, – отрезал Каспер.

– Значит, все? Конец? – не верил собственным словам Пуно.

Доктор встал, поднял свой рюкзак, помог инкам взвалить на себя аккумуляторы и побрел назад к городу-на-деревьях. Первую сотню метров они спускались молча, но потом, выдержав огромную театральную паузу, Каспер ответил Пуно:

– Нет. Есть один выход. Мы должны прикрыться чужими спинами. Сколько в лагере манусиан? Пятьдесят, может, больше.

Глаза Лимы полезли на лоб.

– Вы предлагаете использовать этих безобидных людей как живой щит?

– Другого выхода нет.

– Но это… Это… В голове не укладывается!

Каспер сбросил рюкзак на землю и резко повернулся к девушке, перегородив ей дорогу и вынудив резко остановиться на спуске, чтобы не упасть вместе с ним.

– Послушай, малышка, если ты думаешь, что я упиваюсь этой идеей и всем нашим странным походом, то ты заблуждаешься! Это ради спасения планеты! Пожертвовать несколькими людьми, чтобы выжили миллионы! Да что там люди… на кону нечто большее.

– Легко говорить, когда…

– Не обманывай себя! Мы с тобой тоже жертвы! Я предупреждал вас заранее! – Каспер злобно посмотрел на Пуно, и у того пропало всякое желание защищать Лиму, хотелось просто спрятаться подальше от этого взгляда. – Не тешьте себя надеждами, что мы выберемся живыми. Это почти невозможно! Мы – первые жертвы. Манусиане вторые. Это математическая погрешность в масштабах истории. – Старик развернулся, взял вещи и молча побрел по тропе, обходя обезвреженные Ханом ловушки.

Пуно и Лима молча поплелись следом.

Лагерь манусиан встретил их безмолвным покоем. Казалось, и во время взрыва Земли эти пигмеи не шелохнутся, будут спокойно пребывать в своем мире без пространства и смысла. В их понимании они не умрут, а просто продолжат быть атомами, некогда составлявшими их тела. Таких ребят сложно воодушевить на подвиг. Зачем им спасать чьи-то жизни, о которых они, кстати, и не подозревают, когда они даже не верят в существование этого мира?

На экстренном собрании Гамма-ордена в стенах дома на дереве царило уныние, сопредельное с отчаянием.

– Мы не сможем убедить их пойти с нами, – размышлял Хан.

– Серебряный легион дарует энергию для работы их агрегатора, – кивнула Деви. – Зачем им кусать дающую руку?

– Долбаные сектанты, – вспыхнула Лима, испытывающая злобу ко всем окружающим из-за злобы к себе.

– У таких все мысли и заботы связаны только с религиозным идолом, в данном случае с Манусом, – поддержал жену Пуно.

– Именно! – загорелся Каспер, и на секунду показалось, что в тусклой комнате действительно стало немного светлее. – Сектанты не станут ничего делать ради себя, но сделают ради него. Манус! Агрегатор патронов, над которым они так трясутся! Это ведь центр их мироздания. Ради него они дарят мясо легионерам.

Благодаря быстрым нейромодулям Деви первой догадалась, на что намекает старик.

– Предлагаете разрушить святыню? – спросила она.

Каспер в ответ приложил палец к губам, напоминая, что манусиане могут все слышать.

– Вы даже не представляете, сколько всего надо разрушить, чтобы что-то спасти. Даже не представляете…

Глава 3

Место посадки винтокрыла превратилось из крохотной светлой точки в относительно крупное бельмо на глазу мертвого леса. Аваст и Эхо расчистили зону радиусом двадцать метров вокруг машины, срубили поломанные деревья и построили из них подобие укреплений для защиты от незваных гостей. Нашпигованному имплантами выходцу из Хеля и морпеху с Марса было не очень привычно орудовать цепной пилой и топором, подобно воинам позабытой древности, но деваться было некуда – требовалось остановить рвущихся к винтокрылу быков и, кроме как с помощью деревьев, сделать это было нечем.

Аваст и Эхо управились к вечеру второго дня, отбив за это время две атаки быков-одиночек. Вообще, при такой малой интенсивности набегов можно было и вовсе обойтись без защитных сооружений, но опытный вояка, прошедший несколько боевых миссий, и его кибернетический соратник знали, что Пустошь обязательно преподнесет неприятный сюрприз в самый неподходящий момент. Так и произошло. На второй вечер импровизированный лагерь вокруг винтокрыла атаковал сразу десяток стальных быков. Одним пулеметом их невозможно было сдержать, и только деревянные баррикады с торчащими наружу кольями останавливали бронированного врага, словно противотанковые ежи. Хотя конструкции и выглядели не очень надежно, задачу свою они выполняли.

– Потопчутся и уйдут, – с уверенностью сказал Эхо.

– Думаешь? – не поверил ему Аваст.

– Да. Не трать патроны. Сколько лент, кстати, осталось?

Громила отпустил рычаг пулемета и принялся перебирать амуницию.

– Четыре ленты. На каждого быка ушло по две. Значит, сможем отбить еще только двух.

Эхо вздохнул и оглядел их крохотный клочок цивилизации посреди бескрайнего запустения. После двух бессонных ночей даже вздыхать было тяжело, а ведь предстояло еще и защищаться от монстров. Быки, как он и ожидал, потолкались о баррикады и, выколов на десятерых пару глаз, ушли восвояси, но в глубине тайги оставались другие, готовые явиться в любой момент.

– Хорошо, что так, – выразил скупую радость Аваст. – Можно и отдохнуть.

Он отправился спать первый, и до глубокой ночи Эхо слышал его раскатистый храп. Возникло даже опасение, что такой громкий звук разбудит всех кролебыков в округе и приманит их сюда своей грубой, но изысканной мелодичностью, однако обошлось. Через шесть часов громила проснулся и, полный сил, поднялся обратно на сторожевую позицию на крыше винтокрыла. Эхо передал ему единственный на двоих прибор ночного видения. Для него лес погрузился во тьму, а для Аваста, наоборот, обрел ярко-зеленую жизнь.

– Ну как? – спросил гигант, вскрывая своими титановыми ручищами консервную банку с едой.

– Тихо. Топталась еще пара особей, но ушла, – сообщил сводку морпех и перешел к главному: – Каспер выходил на связь.

– И как? Что там у них? – слышался из темноты грубый голос Аваста.

– Электростанция защищена сильнее, чем ожидалось, но они придумали какой-то гениальный план, как попасть туда и зарядить батареи.

– Вот как…

– Каспер сказал, дело верняк.

– Хозяин знает, что говорит, – согласился Аваст.

– И он еще раз попросил сохранить воробушка. Повторяю за ним дословно.

– Ладно, с этим мы справимся. Удачного сна, Иероним, – неожиданно вежливо сказал бугай, назвав Эхо его марсианским именем.

– Давай.

Эхо направился к спуску с крыши, но в последний момент обернулся. Темнота стояла немыслимая, и он ориентировался в основном наощупь. Аваст же прекрасно его видел в ПНВ.

– Разбуди, если наши снова выйдут на связь, – попросил морпех. – Как-то болит душа.

– Непременно. Ни о чем не беспокойся.

Эхо кивнул в направлении своего напарника и спустился в кабину. Он закрыл двери и наконец включил фонарик без риска оказаться увиденным с другого края тайги. Свет принес небольшую долю уюта, но и усилил страх. Прожив почти десять лет в бункере, Эхо погряз в мирной жизни, которая была у него, когда его звали Иеронимом, и уже позабыл, каково это – ночевать в полном ужасов мире, где опасность скрывается всюду, буквально на каждом клочке земли. Он вздохнул и воззвал к своей офицерской выучке. Тесное для семерых путешественников пространство винтокрыла оказалось довольно просторным для одного уставшего морпеха. Он развернул сиденья второго ряда, чтобы они смотрели в сторону освободившегося грузового отсека, растянулся на них и заснул.

Время перестало течь – и очень кстати. От усталости на вояку нахлынул ужас бредовых переживаний чего-то необъяснимого, но вовлекающего в себя все его мысли. Какое-то мучительное безумие терзало звенящий разум и крутило забитые мышцы. Подобные ощущения были в его первую ночь на Земле, когда их отряд десять лет назад прилетел с Марса, – акклиматизация на новом месте, за многие километры от дома. Но тогда морпех был полон сил, и его поддерживали тонизирующие напитки, а теперь… На другом конце света, с его особыми, еще более извращенными и коварными оттенками климата, чем на Марсе, Эхо будоражило, штормило и выворачивало наизнанку. Он опускался все глубже в колодец телесного ада. Ночевка в относительно безопасном месте, в кабине, не придавала ему сил, а наоборот, высасывала их все больше. Как будто какой-то невидимый враг присосался к его телу, беззвучно в него проник и стал выкачивать жизнь.

Простой человек так бы и умер, но Эхо был самым тренированным представителем своего вида на Земле. Он прошел пять лет интенсивного обучения в марсианской военной школе и по результатам физических и интеллектуальных испытаний был избран в отряд из двадцати спасителей человечества. В общем, непростой малый. Хотя его кости, мышцы и созрели при марсианской гравитации, которая в три раза слабее земной, и не могли похвастаться силой некоторых здешних богатырей, в остальном он был безупречно натаскан и, самое главное, ментально подкован в плане таких вещей, о которых даже не знал. Перед полетом на Землю морпехов тренировали и днем, и ночью. Ночью в прямом смысле – во время сна их подсознание наполняли всеми возможными инструкциями по выживанию в Пустоши. Одна из таких сработала в тот момент, когда тело Эхо уже готовилось отдать душу богу, или дьяволу, или кто там правил в этом посткорпоративном мире.

Морпех неосознанно начал водить по себе руками, словно пытался намазаться кремом от загара – каждый участок тела, каждый квадратный дюйм, ведь все знают, каким опасным стало в последние сотни лет солнце. Где-то между лопаток он нащупал толстый хобот рад-комара, которому, разумеется, не помешал впиться в спину тонкий комбинезон, крепко его обхватил и со всей силы выдрал из себя ценой вывиха собственного плеча. Из переломленного хобота вылилась кровь, только что высосанная из морпеха. Обессиленный Эхо не мог открыть глаза и тяжело дышал. Он хотел позвать на помощь Аваста, но то ли от слабости, то ли из-за очередных подсознательных инструкций промолчал. Несколько минут он пытался прийти в себя и водил руками по сторонам, пока не нашел спрятанный в ботинке стимулятор. Иероним поднес его ко рту и жадно выдавил всю порцию. Через минуту, а может, целую вечность он смог открыть глаза, поднялся с кресел и доковылял к своему рюкзаку, где нашел бинт, который сунул под комбинезон, чтобы из места укуса перестала течь кровь. Полностью изнуренный, он глотнул чистой воды и упал обратно на сиденья в надежде не умереть. Морфей сразу же принял его в свои целительные объятия.

Морпеху снилось, что Аваст заботливо вытаскивает его тело из винтокрыла, чтобы аккуратно закопать в землю – очень предусмотрительно, если учесть, сколько голодных хищников бродит в этих местах. В какой-то момент Эхо даже мысленно расплылся в благодарной улыбке, адресованной этому большому человеку, но потом задумался и засомневался… Какая, к черту, земля? Зачем он его закапывает? А что, если это не сон? В тот момент солдату казалось, что вся его жизнь – один сплошной сон, но так бывает лишь до тех пор, пока не проснешься и вновь не вкусишь ясность реального мира. Морпеха разбудил знакомый голос из рации.

– Аваст, Эхо! – вопил Каспер с небольшими помехами. – У нас форс-мажор! В смысле полная жопа! О господи!