Замок на холме

Данка посмотрел на главные двери, через которые они только что пришли и откуда в зал войдут три старейшины. Без них праздник не начнется. Ждать их долго не пришлось и вот появился первый старейшина – Вышеслав. Это был самый младший из старейшин, которому было около тридцати лет. Высокий и крепкий, с красивым лицом, один глаз его – голубой – ярко блестел, другой – темный, серый, цвета земли – забирал весь мир. И он смотрел на всех так, будто знал какую-то тайну, известную только ему. Одет Вышеслав был в волчью кожу с покрывающим его голову волчьим скальпом. Вышеслав подошел к костру, поднял руки к огню, потом прикоснулся ко лбу (при этом произнес «Радуйтесь!»), И пошел к трону по правою руку его. Сев на свое законное место, положил ногу на подлокотник, осматривая людей насмешливо-презрительным взглядом.

Потом появился Абруй, который и приходил с утра до Данкавого дома. Сейчас он выглядел более мужественным, чем раньше, был одет в такие же красные ботинки с украшениями из драгоценных камней и в белые полотняные широкие брюки, как и утром, но без рубашки, с серьгой в носу и с венком из пшеничных колосьев. Абруй несколько раз бросил взгляд на семью Данки, в частности больше на Миру (но Данка предполагал, что это ему показалось), и сел на свое место – левый престол с головой яка.

Никому не нужно было говорить куда смотреть дальше. Данка перестал даже дышать. Вся деревня задержала дыхание, глядя туда, где с минуты на минуту должен был появиться последний и самый старый и мудрый старейшина. И он не заставил себя долго ждать. Подул легкий ветерок, и взгляды всего поселения обратились к главному входу.

Человек мягко ступил под крышу своего дома. Ноги его были босые с браслетами на щиколотках, одет он был, как и на каждый праздник, в белую ритуальную рубаху до пят, подпоясанный поясом с Родовой Обереговой символикой – разноцветными ромбами и крестами. Белая борода его, тоже была подпоясана под пояс, обходя его стан три раза, а у самого лица в бороду были вплетены маленькие серебряные колокольчики, которые пели прекрасную песню, когда он шел. Около одного глаза была маленькая татуировка земного плодородия – ромб с четырьмя точками внутри, а под другим Солнце-бога Святовита – солярный круг с двумя символами мощи человеческой и богов над ними. Темные глаза его смотрели на всех словно пронзая каждого насквозь. Свет костра отражалось в его глазах. Рад – так звали последнего старейшину – держал в руках небольшой посох, украшенный миниатюрной вырезанной головой лося. Рад ступал медленно, и также, как предыдущие два старейшины, прошел через центр и стал у своего трона, но не сел, а продолжал осматривать людей.

Потом, подняв руки в гору, он произнес так, что все люди втиснули головы в плечи, словно небо сейчас обрушится на них:

– Боги наши суть Отцов наших, а мы – дети их, и будем достойны Славы Богов наших, и создадим хороших дней множество, да во славу Родов наших, троекратно более, чем волосов в бородах наших! Радуйтесь!

Началось звучание голосов, сначала тихое, а потом, как волна идущая на берег, все громче и громче. Но Рад поднял руку, и голоса смолкли, только бубенцами в бороде пели свою песню «дзинь-тинька-дзынь-тинька-тинька». Данка весь, дрожа, смотрел на этого человека, которому они были обязаны счастливой жизнью. Рад обвел всех снова взглядом и сел на свое место, положив руки на посох. Руки его были старые, кожа почти вся иссохла, но если присмотреться можно было заметить, что руки эти никогда не знали грубой мужской работы, а только возносились вверх в молитве.

После поднялся Абруй. Голос его был более раскатистый:

– Поздравляю вас всех с праздником нового рождения нашего! – на минуту голос его заглушили крики и свисты людей, но Абруй поднял руки и снова все затихли. – Сегодня мы празднуем ровно триста лет, как старейшины избавили вас от врага, который уничтожал ваш род, делая набеги из замка на холме, – он махнул рукой в направлении замка, – но сегодня вам ничего не надо бояться! Наши предки избавили вас от врага! Наш предок Ничапыр боролся день и ночь! День и ночь! Но сила их была равна, и не могли победить друг друга! Тогда Ничапыр взял договор с врага об ежегодной человеческой жертве, и не будет больше отродье Чернобога хватать людей, когда ему вздумается! И оставил Ничапыр после себя сыновей своих Кривду и Старосвета, чтобы следили они за договором, так как только потомки Ничапыра могут иметь разговор с тварью. И силу имели потомки его такую же. Ведь если разобьет договор отродье Чернобога, чтобы смогли потомки защитить поселение от врага страшного! Поэтому мы, потомки Ничапыра, говорим вам, – и Абруй крикнул во всю силу так, что вздрогнуло пламя, – радуйтесь!

Будто отдав все силы на свою речь, Абруй устало упал на трон, закрыв лицо ладонями. Глядя на своего брата, Вышеслав, держа рог со сладким медом в руках, поднялся на ноги и обвел всех своим пронзительным взглядом. Опрокинув рог, он вытер сладкий мед с усов и откинул его в сторону, указав в направлении замка, он произнес:

– Да, мы заключили договор с этим порождением Чернобога! И сегодня мы, как ежегодно, приносим ему нашу сакральную жертву, чтобы следующий год был плодородным и счастливым, и вы не беспокоились за свои семьи! – Снова раздался крик и свист, но, как и предыдущие старейшины, Вышеслав остановил его поднятием руки. – Да-да, вижу-вижу, вам уже не терпится идти к праздничному столу, но не все будут сегодня праздновать, танцевать и петь, но так было и раньше, будет после, таков был договор. Теперь кости откроют нам тайну следующей жертвы.

Народ в зале замолчал. Данка нервно поглядывал то на папу, то на мать, то на сестер, а если иногда так и на остальных, и у всех был такое же выражение лица – нервное, они ждали, на кого укажут кости в этот год.

Вышеслав ступил со ступеньки трона, поднял рог, подошел к бочке возле стены, открыл ее и налил сладкого меда. Потом, с таким же ярким разноцветным блеском в глазах, он показал рукой с рогом до угла, где стоял Градимир и жрица.

Вышеслав крикнул так, что чуть не погасил пламя в центре:

– Марана!

Жрица шагала так тихо, словно плыла по воздуху, и все взгляды были обращены только на нее. Магической красоты, будто каждый мужчина вдохнул в нее свои самые тайные мечты о женщинах. Никто не мог находиться рядом с ней, потому что сразу захватывало дыхание. Марана носила черное платье, подпоясана была она золотым пояском. Вокруг зеленых глаз было раскрашено черной краской. В руках она держала мешочек, в котором звучали кости, ударяясь друг о друга.

Марана неотрывно смотрела на пламя, и прыгало оно в её глазах. Жрица опустилась на колени, что-то шепча, и припала головой к земле. Все взоры были направлены к ней. Потом Марана подняла руки в гору, и открыв мешок высыпала кости на землю. Народ следил неотрывно за тем, что делает ведьма. Она подсунула руку к пламени, достала маленькую головешку. Ударила она ею по песку. Маленькие кусочки отлетели в стороны. Взяв один из них, подула на него, и в руках у нее остался только пепел. Она нарисовала круг вокруг костей, снова что-то шепча. Кости сейчас лежали так, что три оказались в центре, а остальные были ближе к огню. Марана склонилась над костями и начала рассматривать их очень внимательно, держа руку над ними. Через несколько минут она оторвала взгляд от них и посмотрела на людей, сидящих по обе стороны и с нетерпением ожидающих сегодняшнего приговора. Когда она перевела взгляд к той стороне, где сидел Данка, то что-то дрогнуло внутри мальчика. Ведьма остановила свой взгляд на нем. «Словно это уже я,» – пронеслось в голове мальчика. Марана подняла горсть пепла в ладонь и подошла близко к Данке. Все затаили дыхание. Марана стояла рядом с ним и водила глазами по рядам, а мальчишка так испугался, что неотрывно смотрел на ведьму. Данка почувствовал, как Марана осматривает его своими зелёными глазами, открывает его самые тайные желания и мечты, выворачивает его душу. Также он чувствовал, как его мать и отец, и обе сестры его, следят за ними, не в силах отвести взгляд. А потом случилось то, чего ждала вся деревня последний год, Марана развернула ладонь и подула пеплом в лицо Данки – жертва была выбрана.

Рядом с Данкой кто-то вскрикнул. Тут же по всей толпе прошел звук облегчения и несколько ужасных криков. Данка увидел, как Златка крутилась на месте, не понимая или радоваться ей за брата или нет. Умислав, как и Иванка, смотрели на сына, что-то застыло в их груди. А Мира никак не могла поверить в то, что пепел в этом году попал на лицо ее брата.

– Марана выбрала! Жертва выбрана! – произнес Вышеслав, снова опрокинув рог со сладким медом в рот. – Вставай мальчишка!

Данка поднялся, стараясь сдержать ноги, которые дрожали, и посмотрел на отца с матерью. «Успокойся, мать, я мужественный», пытался ответить он ей взглядом, успокоить ее, как и отца, которые просто стояли, ничего не могли сделать они против выбора Мараны-ведьмы.

– Я Данка.

– Да-да, Данка, хорошо, сегодня тебе выпал шанс дать еще один плодородный год твоей семье, – произнес Абруй раздражительно, закатив глаза, но тут же спохватился и добавил, – подходи, не робей. Сегодня это твой праздник!

Было несколько криков одобрения, но не так много, как раньше. Данка смотрел на всех своих друзей с которыми играл. Мокша-пастух, Свят, тетка Галуба, кузнец Сварог, он смотрел на каждого и у каждого молчаливо спрашивал, как же это так, но все отводили взгляды, словно стесняясь того, что выбрали его, а не их, словно не хотели отвечать ему. Также Данка посмотрел и на Рада, и на Вышеслава, который своим взглядом как бы говорил, что знал, кого выберет Марана. Кинул взгляд Данка и на Абруя. И во взгляде его, Данка заметил то, что было скрыто от остальных: «Знаю и про курей, и про Орлика. Отказала. А я говорил вам, пусть лучше соглашается.»

Неужели это и есть последний момент, когда он видит свою семью? И отца, и мать, и Миру со Златкой? Неужели, эти триста лет они вот так жили? Когда были последние годы, Данка даже и не представлял, как это, когда избирали кого-то другого, Святара ли, или сына тети Чары, либо Крутило, либо маленькую Смиляну, когда потом дед Милех пошел и бросился в Штормовую реку. А теперь избрали его, и он должен был идти в замок на холме на смерть до отродья Чернобога. И неужели он видит их всех в последний раз? А как же меч, который сковал для него Сварог? И он, не выдержав своих мыслей, заплакал.

– Закон говорит, что ты должен идти сразу же, – проговорил Вышеслав. – Кто возьмется проводить этого юношу, кроме члена семьи его?

– Я проведу, – вышел из тени Градимир. И всегда он водил к замку на холме тех, кого выбрали. Всегда помогал идти в последний путь.

– Хорошо. Тогда решено. Стань у пламя, Данка-жертва, – Вышеслав сел.

– Пусть будет легкой смерть, и пусть идут с тобою Перун и Мать-Земля, – произнес тихо Рад.

Данка, немного успокоившись, не смотрел на родителей и сестер, стал у костра. Он держался, но боялся, что не выдержит и слезы, как и у матери снова польются из его глаз. Марана подошла к нему, и помазав пальцы в пепле, нарисовала на его лбу прокрученный крест. Наклонившись, собрала кости в мешочек. И затем, отступая постепенно от него, ведьма, выполнив свою роль, скрылась в темноте, уступив место Раду.

Старейшина подошел к мальчику очень близко. Данка видел пустые темные глаза Рада, ничего не замечая в них. Колокольчики медленно пели свою обычную песню «цинк-диньк-диньк-циньк-циньк», а Рад положил свои старые мягкие руки на плечи мальчику.

– Сегодня ты отдаешь свою жизнь ради жизни других кого ты любишь. Эту жертву боги вознесут к себе, а ты никогда не будешь забыт. Теперь ты можешь сказать слова, которые будут последними для твоей семьи, поэтому думай хорошо. Будь мужественным перед последним путешествием.

Рад опустился к земле, поднял немного пепла, оставшегося после Мараны, помазал им голову лося на своем кие, и коснулся креста на лбу Данки.

– Говори! – сказал Рад.

Данка повернулся к родным. Слова не приходили ему в голову. Он видел, как плачет его мать Иванка, как отец держится, чтобы не схватить его и не убежать, Златка, которая до сих пор вертелась на месте, и то улыбалась ему, то смотрела на маму и сама чуть не плакала. Мира еще не верила тому, что это будет последний раз, когда она видит своего брата, как и Данка, который не верил, что это будет последний раз, когда он видит свою семью. Слезы сами полились из его глаз.

– Я не хочу! Мама! Папа! Почему так? Что это?

Но Абруй быстро подошел к нему.

– Шагай по земле, и к небу ты иди! Перун выберет, и Чернобог убежит! Ты, жертва, иди! И нас опять сохрани! – он обратился к Данке, – Данка-жертва, большая честь для всего поселения! Твои родные должны гордиться тобой! Мы будем петь песни в твою честь! Радуйтесь! Радуйтесь, люди!

Но никакой радости не было. Не будет меча у Данки, не увидит он, как Мира выходит замуж, как празднует Златка свой брак, ничего больше он не увидит. И эти жертвы ради того, чтобы отродье Чернобога не уничтожала больше людей, как раньше? Почему никто не попытался убить его? Неужели он был таким страшным и ужасным, что только мудрые старейшины и только и смогли, что договорится с ним? И как? Приносить человеческую жертву ежегодно.

Праздник начался, и в шуме, который поднялся, мальчишка и не заметил, как к нему подошел Градимир и, толкнув его в сторону, повел через главный вход.

Вслед им Абруй еще кричал: «Радуйтесь! Радуйтесь!». Но его заглушали крики людей: «Хороший путь! Мать-Земля! Добрый путь! Гром-отец! Добрый путь!»

А Данка все пытался запомнить лицо родителей и сестер, и не верил, что этот год ведьма Марана подула пеплом на него. Когда дверь захлопнулась, Данка еще слышал плач матери, но потом он утонул в общем голосе празднующего селения.

3. Сказка на ночь

Когда-то давно, а может и совсем недавно, но как раз тогда, когда на эту землю пришли представители рода человеческого и стали устраивать здесь свою жизнь, тот замок на холме уже существовал. И никому не было известно, каким образом возникло то сооружение, кто его построил и почему именно на том самом месте, и никто даже не стремился войти туда, чтобы узнать тайну замка этого.

Современники, так же как и их предки, поклонялись своим древним и могущественным богам. Их вера установилась еще в начале рождения мира. Боги вели их по земле и каждый оседал там, где чувствовал наибольшее притяжение и слияние со своим покровителем. Так, в своих странствиях по земле люди нашли прекрасное место среди лесов, озер и рек. Земля, на которой они остановились, была хорошая и давала много урожая. Постепенно поселение увеличивалось, так как вести о богатстве и плодородии местных просторов расходились далеко и быстро.

С течением времени границы поселения все ближе и ближе приближались к замку на холме. Строя дома и высекая лес, люди стали замечать то, как урожай постепенно становился скуднее. Многие говорили, что это было наказание богов за то, что поселение хорошо живёт, и что жертв, которые приносились богам на капище, было недостаточно. Многим казалось, что замок на холме имел свою особую силу – тёмную, жуткую, неосознанную. Ведь люди, которые приближались к замку ближе чем на несколько вёрст, после теряли разум и, как бешеные, бежали к ближайшему озеру, чтобы утопиться. Либо убегали в лес, где потом их видели в странном состоянии безумия, словно они животные. Говорили, будто они превращаются в оборотней, воют на луну и пьют кровь убитых ими животных. Среди людей начала господствовать уверенность, что окрестностями холма овладели тёмные силы, поэтому к замку никогда нельзя приближаться. Старые рассказывали, что в замке когда-то жил волшебник, который водил дружбу с мертвецами и другими чудовищами и слугами Чернобога. Высказывались даже мнения, что этот замок сам Чернобог и воздвиг для себя. А соседство с таким мрачным местом и порождало все несчастья жителей поселения.

Однако был в тех местах один здравомыслящий богатырь, который не верил тому, что полушёпотом говорили старики. Звали его Ничапыр. Это был высокий и сильный человек, который был в состоянии поднять и пронести коня на спине, а также с легкостью мог сломать ладонью железный меч. И вот однажды он объявил, что пойдет к замку, чтобы посмотреть, что там на самом деле происходит. И если есть там какой волшебник, может и сам Чернобог, то он его сразу убьёт и всех спасёт. Сказал он так и двинулся к замку. А взволнованные люди остались в селении, зажгли костёр на капище и стали богам молиться, чтобы помогли богатырю одолеть неизвестного врага.

Пошел Ничапыр через лес и быстро вышел к огромному болоту, которое у самого замка было. Заметил силач к своему удивлению, что возле болота словно копешка сена стоит. Понял он, кто поможет ему перейти болото. Подошел Ничапыр к копешке с сеном и толкнул её. Сразу раздался чавкающий звук, и действительно, как он и думал: копешка та живой оказалась. И что на самом деле это чудище болотное, что Кадуком называется. Рот он имел на всю длину тела своего, а внутри было несколько рядов острых как коса Смерти клыков. Заметной была только огромная мохнатая голова его, а ног и рук видно не было. Ухватил Ничапыр Кадука за сено-волосы и потребовал, чтобы тот его через болото к замку провел.

Однако Кадук хитрец тот еще был. Без особого жертвы помогать Ничапыру не хотел. «Так чего же хочешь в качестве жертвы?» – спросил богатырь. А Кадук ответил, что давно не угощался он кровью человеческой. Ничапыр взглянул на него и спросил, а как же узнать, что Кадук сдержит слово своё. А тот ответил, что отдаст Ничапыру власть над духами, слугами своими, а других, неподвластных ему, духов сможет видеть. В качестве доказательства вырвал Кадук с лохматой головы своей кусок волоса, который превратился в небольшую палку. Отдал ее Кадук богатырю. Взмахнул ей Ничапыр, и сразу из болота полезли существа разные – водяные и русалки, змеи и ужи, Лозовик даже показался из-под дальнего дерева. Второй раз взмахнул палкой Ничапыр – и сразу попрятались чудовища, исчезли, словно и не было их. Понравился подарок Кадука Ничапыру и решил он принести ему жертву, как тот хотел. Ухватил Ничапыр меч свой и сделал надрез на своей руке. Напился Кадук крови из той руки так, что аж захмелел. И показал он богатырю безопасный путь через владения свои. Так и отправился силач дальше к замку.

Но по мере того, как шёл он, стало казаться ему, что сколько бы он не приближался он к цели, как бы быстро он не двигался, замок всё оставался на одном и том же месте. Будто кто-то невидимый водил его по кругу, так как одно и то же дерево попадалось, а сломанную ветку или куст один и тот же проходил много раз. Солнце в это время опускалась все ниже и ниже. Подумалось Ничапыру проверить, действительно ли кто-то водит его по лесу, есть ли кто рядом невидимый. И посмотрел тогда Ничапыр на палку, которую отдал ему Кадук, и взмахнул ей. Ничего заметного не произошло, однако лес изменился, а деревья расступились, открывая тропинку.

Так и пошел дальше Ничапыр по тропинке, глядя на замок на холме, да шел так долго, что потерял ощущение времени. Шел он так, пока не услышал откуда-то внезапный свист. Свернул богатырь в ту сторону, откуда донесся звук и вышел на поляну небольшую. А на поляне той, на пне замшелом, сидел Хозяин Леса и плёл лапти, насвистывая что-то себе под длинные усы так, что уши закладывало. Подошел к нему Ничапыр и обратился к нему с вопросом о том, как пройти до замка. Не сразу среагировал на ту просьбу Хозяин Леса. Встал он потихоньку, подхватив длинную бороду свою в руки деревянные и бросив лапти, головой крутить начал и лес осматривать, так как выше деревьев была его голова. А Ничапыр звал его снова и снова, чтобы вниз взглянул Хозяин Леса. Наконец услышал эти обращения Хозяин, глянул вниз и сильно удивился, кто это такой смелый, что за существо маленькое такое, которое не видел он никогда в своем лесу. И наклонившись, спросил Ничапыра, откуда он взялся. А Ничапыр рассказал ему, что он богатырь, идет людей спасать от волшебника в замке, и что не пред чем он не остановится, пока не добьётся своего. Послушал его Хозяин Леса и отметил, что действительно, одержим замок этот силами чародейскими, и что не сможет кто-нибудь просто так попасть к нему. Но не может он богатырю просто так путь показать, а вот если Ничапыр ночь проведёт с дочерью его, Зазовкой, тогда Хозяин смилостивится и проведет его к замку. Согласился Ничапыр, так как ничего другого не оставалось ему. Сам бы он не вышел к черному замку, а биться с Хозяином Леса только сумасшедший человек может. Направил его Хозяин Леса к дочери и сообщил, что узнать её будет легко по пению очаровательному, а сам снова сел на пень и лапти продолжил вязать и свистеть громко.

Недолго гулял по лесу богатырь, пока вдруг услышал звуки, такие дивные, что сразу затаил дыхание он. Звуки эти достигали самого сердца, и музыка звучала в голове, меняя мысли так, что кроме нее ты ничего уже не воспринимал и ни о чем не думал. Одно только стремление овладело богатырем – скорее увидеть того, кто поет. Настолько ли певица красивая, как и её пение? А потом заметил он издалека, за деревьями, золотые волосы, и подошел ближе. Отталкивал он ветки елей и кустарников, но никак не мог увидеть певицу. Каждый раз видел, как кто-то прячется за деревом, словно пугаясь чужака, но продолжает пение своё волшебное. А песня овладела им полностью, и ничего, кроме того, чтобы встретиться с певицей, ему уже не нужно было.

Наконец, когда Солнце уже почти скрылось и наступило время ночи, силач вышел на небольшую поляну, где папоротник рос. Необычный вид был того папоротника – он цвел так, как рассказывалось в легендах о праздновании ежегодного поклонения Солнцу. Ничапыр никогда не видел таких красивых цветов, они окутывали окрестности мягким светом, словно пламя, и были цвета неба и солнца одновременно. Ничапыр подошел к ним и хотел сорвать одну, но снова услышал голос. Благозвучный, подобный тому, как родничок бежит-журчит посреди леса. Спросил его голос, зачем он цветок хочет сорвать. Ничапыр поднял глаза и остолбенел: золотые волосы вились к самой Матери-Земле, дивное лицо-солнышко, гибкий стан её вобрал в себя ароматный запах леса, и улыбка на губах такая, что делало тебя самым счастливым человеком на земле. И никакой одежды на лесной нимфе не было, но, вместе с тем, грудь ее была невидимой, словно она была и частью воздуха тоже.

Ничапыр ответил, что сначала не хотел он срывать ничего, а просто шел за пением красивым. Сказала тогда Зазовка (а это была именно она), что знает, почему оказался здесь силач. Ведь отец ее, Хозяин Леса, часто женихов к ней засылает. А ей не нужны те женихи-недотепы, так и без них она хорошо жила себе более тысячи лет. Однако отец все-таки последние годы начал волноваться из-за отсутствия внуков. И ответила Зазовка, что полюбит только того, кто сумеет снять с неё чары. Ничапыр отметил, что охотно помог бы красавице, если бы та подсказала, как это можно сделать.

Зазовка подошла ближе к силачу, с интересом разглядывая его. Что-то в этом человеке было иначе, чем в остальных. Эта особенность привлекала её, так как те многие годы, что провела она одна в лесу, были грустны и наполнены несчастьем. Люди знали, что нужно остерегаться дивных песен её, поэтому и мужчин не было видно очень давно в этих местах. Зазовка отдернула свои золотые волосы и, стоя напротив Ничапыра совсем близко, коснулась ладонью до его щеки. «Проклятие на меня наложено. Волшебник наложил. Превращаюсь в змея я» – ответила она, – «того, что уничтожает живое всё и хвост имеет огненный, и крылья широкие. Если победишь змея, спасешь меня от проклятия.»

Ничапыр успел оттолкнуться от девушки, как та превратилась в змея черного. Огромного и с крыльями. Имел он пасть с острыми клыками и уже оскалился на Ничапыра, но силач и здесь показал смекалку свою. Подхватив палку свою прелестную, он воткнул её в пасть Змея так, что нельзя было ту пасть закрыть. А потом схватил за шею змеюку и взобрался сверху, не давая существу возможности шевелиться. И песни начал петь и истории какие-то рассказывать.

Так он и сидел на шее этого создания до самого утра. А когда солнышко поднялось, опять зашипела змея на него, но на этот раз Ничапыр увидел, как сходит кожа с него, и вот уже перед ним девушка красивая, на этот раз одетая в бело-красное платье, а волосы золотые и длинные ярко блестят. Подхватил ее Ничапыр на руки и пошел искать ее отца.

На удивление быстро вышел он на опушку, где до сих пор так и сидел Хозяин Леса. Тот удивился сразу, когда увидел богатыря и дочь свою. Благодарить стал, что спас от проклятия дочь, ответил, что покажет дорогу к замку, и дал Ничапыру ниточку из лаптя, что плел. Мол, в какую сторону толкать его будет ниточка, туда и идти надо. Поблагодарил Ничапыр за подарок и дальше пошел.

Так, при помощи ниточки, вышел вскоре Ничапыр к замку. Огромным был замок тот. Старый, мощный, из черного камня построен, и вороны сидели на ёлках и соснах рядом с ним. Дорога извивалась по высокому холму. Долго поднимался на холм Ничапыр и наконец попал ко входу в замок. Смотрит, а там двери дубовые, в три человеческих роста, и открыты. Так и вошел он в замок, достав меч свой. Повсюду паутина злобно нависала, а внизу были разбросаны кости самых разных размеров. Царила тьма и стояла вонь такая, что аж ни вдохнуть ни выдохнуть.