Замок на холме

Ползти пришлось долго. Здесь стоял ужасный смрад, такой что Данку выворачивало, он кашлял, сознание порой мутилось, но Данка полз вперед и никогда не прекращал движение, а даже и ускоряясь, толкая себя, словно вот-вот его за ногу схватит охотник.

Наконец Данка почувствовал как смрад рассеивается, стало чуть легче дышать. И уже через несколько минут его волосы поднял ветерок – он вылез из сточной канавы. А потом не оглядываясь, Данка, стиснув зубы от боли так, что те заскрежетали, побежал к лесу. Быстрее, чтобы только спасти жизнь, на другое у него мыслей пока не было. Только после, когда он, как угорелый, добежал до первой сосны, он остановился, чтобы перевести дух.

«Да, это была все ложь! Они обманывали нас все это время! Делали в селении, что хотели. Я должен всем рассказать!»

Теперь Данка сидел у сосны, вглядываясь в темноту перед ним. Замок был словно клыки в темной пасти хищника. Ни одного огня света. И даже не было слышно ни как по-охотничьи зазывает Лютомир, ни пения Вышеслава. Поэтому, Данка посидел еще немного и затем поднялся. Он решил для себя, что пойдет назад в селение и расскажет всем, что их, людей, все эти лета нагло водили за нос. Чтобы они поняли, кто такие старейшины и, что человеческая жертва, которую они приносили каждое лето, на самом деле лишь прикрытие для того, чтобы народ пугать. В замке никто не живет, и может, никогда и не жил.

Несколько капель дождя упали на плечо Данки. Потом ещё и ещё, и пошел настоящий дождь. Будто природа хотела очистить землю от скверны, которая происходила здесь ежегодно. Данка вспомнил – после праздника всегда был дождь. Он смахнул воду с лица, в последний раз оглянулся, что никто за ним не бежит, и, держась за левый бок рукой, шёл дальше в лес, домой.

Была настоящая ночь. И Данка мог только надеяться, что идет в правильном направлении, ориентируясь по приметам, которые запомнил. Дождь мешал, Данка за первые минуты дождя замерз сразу же и теперь дрожал, словно листья на дереве, когда ветер на них сердился. А еще он дрожал не только потому, что ему было холодно, а потому, что каждый куст, свирепым хищником казался, а каждая ветка, которая упала с дерева – звуком охотничьих шагов.

Однажды, Лютомир приволок на спине кабана, огромного, даже больше Сварога, самого высокого человека в селении. Но убил Лютомир этого кабана, как он сам потом рассказывал не в открытой схватке, а с помощью ловушек, которые он сам и изобрел. Вот этих-то ловушек, Данка боялся больше всего. Потому что не знал, где Лютомир мог их оставить, и были ли они вообще. Данка молился только, чтобы охотник был настолько уверен, что никто никогда не убегал, что даже и мысль такая в голову охотнику не пришла – ловушки ставить. А теперь надо было решить еще вопрос – как перейти на другой берег болота, к которому он обратно вышел? В общем, если обходить так потребуется больше, чем несколько дней, так как болото было большое, а путь, по которому они сюда пришли Данка забыл в то же время, как его нога шагнула за порог замка. Поэтому нужно было найти другой путь, более быстрый.

Но небывалая мысль пришла к нему вскоре. Данка примонил, как во время игр, кто к замку ближе сможет дойти, они всегда доходили до болота. Но один раз Малуша, худенькая бледная девочка, что была дочерью, Анастаса, их соседа, так та говорила, что нашла ход через болото, что где-то здесь бобры плотину построили. Приметил Данка, что вода несомненно поднялась, когда он и был здесь в последний раз. А чего он не заметил этого, когда они шли сюда с Градимиром, он не знал, потому что тогда другими мыслями была его голова занята. Вспомнив, где говорила Малуша должна была быть плотина, Данка обратился к левой стороне.

Мальчишка надеялся, что найдет её сразу, но он все шёл по краю болота, а плотины не было видно. Но не могли они же построить только домик, бобры эти? Или Малуша на самом деле им солгала? Да не могла она, так как всегда только правду говорила. Да и когда пошли они на ту плотину смотреться, так и не дошли тоже, так как шли долго, много времени, и побоялись, что родители будут на них ругаться. Поэтому и пошли домой, а Малушу тогда называли Бобровкою. Так и сейчас Данка по своим расчетам где-то должен был уже выйти к этой плотине. А дождь так и лил, нисколько не останавливаясь, а даже становился сильнее.

Через несколько шагов Данка почувствовал, что вода от болота подошла ближе, идти становилось труднее. Снова он едва не провалился в трясину. Пройдя на пару шагов в сторону, он отодвинул ветку дерева перед собой и увидел впереди ту самую плотину, о которой говорила Малуша. Но вода была вокруг неё, а край плотины был чуть дальше от более-менее твердой поверхности так, чтобы пройти к ней не ступив по пояс в болото, было трудно. Топора у Данки не было, чтобы срубить себе бревно и положить его между берегом и плотиной. Ничего не осталось для Данки, только как плыть по трясине к сооруженному бобрами мосту.

Собрав волю в кулак, Данка сделал первый шаг. Но тут же его нога провалилась, и мальчишке пришлось отступить. Всё-таки нужно было что-то подложить. Данка наломал веток со стоявших рядом деревьев, сколько смог. Он накидал их перед собой, чтобы стать хоть немного ближе к краю плотины. Осторожно став на первую ветку, он затем перенес полностью свой вес и не провалился. Мальчишка, улыбнувшись, сделал ещё шаг. Затем присев, взял те ветки, что оставил позади, и кинул их перед собой. Так ему удалось пройти несколько шагов к месту, где начиналась уже глубина, и веток было недостаточно, чтобы подойти вплотную к плотине. До неё оставалось только четыре шага, не более. Поэтому дальше можно было сделать только одно.

Данка прыгнул к плотине, и вероятно упал бы в трясину полностью, но всё же сумел зацепиться руками за край плотины. Потом как только мог, Данка начал тянуть себе из трясины, ноги его почти были сжаты со всех сторон и казалось, что кто-то настолько сильно держит его за ноги, что оторвёт их, но не отпустит. Ветки и брёвна, держались друг за друга, сначала ломаясь под натиском Данки, потом больше уступая. Так Данка тянул себя, перебирая руками, отталкивая сломанные ветки от себя насколько мог, и хватаясь за новые, карабкаясь выше. И так понемногу, по-тихому, маленькими толчками, Данка вскоре осознал, что полностью лежит на плотине, нервно дыша. А дождь льет ему на лицо, заливая глаза и в рот, смывая черную землю с его ног. Потом пришла боль. Сильнее, чем раньше. Такая, что Данка замычал, и слёзы полились из его глаз. Данка думал только об одном – спасение совсем близко. Он перевернулся, поднялся, несколько веточек треснули под его ногами (а может уже уставшее ребро), но он даже не заметил этого. Так, снова помогая себе руками, цепляясь за следующие ветки и бревна, Данка пошёл дальше.

Через некоторое время, Данка спрыгнул на другой берег. Домик бобров была в отдалении, но и через завесу дождя его было видно. Темное пятно на фоне грязно-зеленого болота.

До селения оставалось почти ничего. Перейти теперь до Цветочного места, потом на поляну, где росли березки, и которую назвали Риморовским местом, от него если пойдешь направо, то выйдешь к небольшому озеру. Люди говорили, что название так идет от того, что жил здесь когда-то давно человек один. И было у него двое детей – мальчик и девочка. А мать умерла, когда родила их, потому что не выдержала – так как были эти дети близняшками и родились вместе. Один на другого похож, со светлыми бело-русыми волосами, красивые, как будто сами духи лесные. Вот и говорили люди, что не обошлось без волшебства там. А дальше было ещё более странно. Встретил однажды Римор тот в лесу девушку красивую, и бросился к ней, потому что была, как две капли воды на жену его похожа. А то Зазовница была. Так и ответила ему, если хочет жену с того света вернуть, так пусть придет к ней со своими детками. Так и привел он на поляну детей своих. Зазовница та, превратилась в змея с крыльями кожаными, схватила детей и вместе с ними в озеро влетела, видимо до Чернобога, владельца своего. На том месте появилась воронка. Долго плакал тогда Римор, над озером с воронкой. А что дальше было известно. Отдал Римор всё, что имел волшебнице местной, чтобы силу получить до Чернобога дойти и детей своих спасти. И ушел к озеру, плыл до самой воронки. А там и пропал. И никто не знает, что было дальше. А потом и дом исчез со временем, осталась только поляна, цветы и озеро. Так и называют место, где дом стоял, Риморовым. Еще говорят, что если на день Солнца прийти сюда, так можно и действительно только там цветок папоротника найти. Но сколько не бегал Данка с друзьями, так никогда и не видел цветка папоротника. Поэтому Данка знал, что когда пройдет Риморово место и пойдет налево от озера, так выйдет на дорогу до селения, а там пожалуй, что уже и дома.

Вот он, как раз и прошел Цветочное место, где между елей и берез, шла лента цветов, ведь всегда они здесь росли. И даже когда была зима, так под толстым слоем снега, если расчистить место, то можно было увидеть, как цветы растут. Такие голубые, словно небо, на тоненьком стебельке. Вот и сейчас Данка видел путь из маленьких голубых цветочков до Риморового места. Дождь почти перестал. Только некоторые капельки еще стучали по листьям деревьев. «Кап-кап-кап» – «Словно как в замке», подумалось Данке. И эта мысль его напугала. До восхода Солнца было много времени, поэтому ночь и тьма всё ещё были здесь. Он видел только на небольшое расстояние от себя и полагался скорее на чувства. К счастью дождь почти прекратился. Поэтому Данка мог видеть несколько дальше, но это не совсем ему помогало. А капельки продолжали отстукивать по листьям свою музыку. Лесная тишина не успокаивала, а наоборот, поднимала в груди Данки чувство первобытной тревоги за свою жизнь. Но, что могло случиться, если он перешел болото, и его враги остались позади? Неизвестно. Лес был молчалив, словно хотел сохранить свои тайны от человеческого взгляда навсегда. Словно не хотел рассказывать Данке такое, что знал сам. Так и Данка шел вперед, не зная, что может случиться в следующую минуту.

Вскоре, он вышел к полянке. Здесь цветочный путь истекал. Вокруг были одни березы. «Так я же на Риморовым месте!» – вспомнил Данка. Так далее, только нужно было пройти к другому краю полянки и повернуть налево. Данке же показалось, что стало холоднее. Он потер ладони, подул на них. Все-таки после дождя стало холодно. Выглянула Луна на небе и осветила полянку. Данка, радостно, снова потер руки, холод не проходил, пошел дальше. Когда Луна осветила путь, стало намного проще, Данка видел почти всё перед собой. А капли, совсем прекратились, только стучали по листьям, через промежуток – кап… кап… кап.

Данка увидел впереди что-то странное. Это была ель, с одной стороны обшарпанная, был виден ее белый и голый от коры ствол. «Кабан спину тер», – только успел подумать парень, как услышал ужасный звук – что-то затрещало под ним, и следующий шаг он сделал в пустоту.

Данка больно ударился о землю, будто с него снова выбило весь дух. Данка увидел звезды, но те, которые возникают, когда тебе сильно бьют по голове. Потом он почувствовал, как боль поднимается по спине, доходя до шеи, головы, а также до кончиков пальцев рук и ног. Она пронизывала все тело, не оставляя после себя ни одного куска живого места. Боль эта была пронизывающая, словно игла. Когда Данка смог открыть глаза, то увидел уже настоящие звезды на небе, и Луну, которая изумительно сияла.

«Все-таки, я попал в одну из этих ловушек Лютомировых», подумал Данка, «так, нужно отсюда скорее выбираться». Он попытался встать, но боль еще сильнее пронзила спину его так, что он застонал. Как-то ему все-таки удалось перетерпеть и он смог подняться. Ему повезло, он упал как раз на ветви, которыми была прикрыта яма, почти рядом с краем, не достав до острых кольев, которые были утыканы по всей яме. Если бы ещё немного вперед, то не миновать ему быть проткнутым как кабан. Край ямы же был высоко, почти как три его роста. Юноша попытался зацепиться за землю – она рассыпалась под ним. «Надо зацепиться за что-то,» именно тогда парень приметил небольшой корень, который торчал из земли, выше головы. Данка подпрыгнул и уцепился за него, отталкиваясь ногами. Если он ещё и подтянется, то сумеет зацепиться левой рукой за край ямы. «Спасибо, Мать-Земля!»