Благое дело

– Дорогая, – сказал Матвей твёрдо, вытаскивая платок из пальцев сестры и, отбрасывая далеко в сторону, – считаю, простой белой «бабочки» будет достаточно.

– Как же так? – она протянула заколку. – Это мой подарок тебе на день рождения. Я заказала его у Cartier и рассчитывала, что ты им похвастаешь.

Матвей улыбнулся, разглядывая сестру, как в первый раз. Короткая стрижка странно топорщилась мелкими зубчиками, глаза были темны и глубоки от умело наложенного макияжа, кожа сияла розовым, будто подсвеченная изнутри лампочками дневного освящения. Эта его сестра была несомненной красавицей, в отличии от той Екатерины – милой, доброй и домашней.

– Твой подарок прекрасен, и я, несомненно, им похвастаюсь, – он взял изделие и, проколов атласный лацкан, закрепил украшение.

– Мэтью! – ахнула сестра, – никто так не носит!

– Матвей Благолепов носит.

Екатерина Артёмовна развела руками:

– И ведь не поспоришь.

– Катя, проблема в другом, – Благой ткнул пальцем в сторону притихшего Ухватова. – Этот перец должен идти со мной, по той простой причине, что капли каждый час никто не отменял. Да и вижу я все ещё недостаточно чётко, вдруг, кого пропущу из твоих гостей сослепу? Найдешь для него подходящий прикид?

– Стоп! – Катерина вновь «включила командира». – Не будем путать определения, все гости на предстоящем празднике – НАШИ! Это раз. А второе… обслуживающий персонал дресс-коду не подвержен, Павел Петрович может надеть всё, что пожелает… Достаточно, чтобы выглядело респектабельно.

– Извини, – не согласился Матвей, – ты хочешь всем показать, что без обслуги я и шага ступить не могу? Или ты хочешь, чтобы мы с ним были порознь, а потом бегали друг за другом в поисках мест для уединения?

– Боже, ты прав, это будет выглядеть странным. Что предлагаешь?

«Отменить всё, к едреней фени», – зло подумал Благой, а вслух произнес:

– Он будет рядом, чтобы вовремя исполнять свои профессиональные обязанности. Любопытным я представлю его как своего друга. Соответственно, ему нужен фрак.

– Хорошо, отправлю Олега к Кавошиной, или пусть вместе съездят, чтобы с размером не промахнуться. Идемте со мной, господин практикант.

– Катюша, – сказал во след Матвей, немного подумав, – жилет и бабочка должны быть белого цвета, не забудь, пожалуйста.

– Скажу Олегу, чтобы от Кавошиной, заехали в «Мюр и Мерилиз». – Согласилась сестра. – А ты не расслабляйся, они «воздухом» поедут, уже через полчаса вернутся.

Матвей удовлетворённо вздохнул: угадал, где еще можно найти фрак любого размера, как не в пафосном ресторане, там для официантов это – униформа. Только по жилету и бабочке отличить можно дворянина от халдея – смешно, честное слово. Подумал об этом и хмыкнул: вот уже и мыслить начинает новыми категориями…

Во фраке Ухватов выглядел нелепо и понимал это.

– Как корове седло, – хмуро сказал он развеселившемуся Матвею.

– Забудь, – Благой убрал улыбку с лица. – Такая же одежда, как и вся прочая, даже универсальная, если хочешь: движения не сковывает, прочная. Я тут небольшой тест-драйв произвел: если сделать подходящего цвета, можно и в «поля». – Он остановился: опять забылся – Пашка здесь – лекарь, не соратник по оружию. Закончил речь скомкано, – В общем, представь, что это – новая униформа. Ходи прямо, не тушуйся: наша сила не во внешнем обаянии. Просто, сегодня мы сыграем по их правилам, а завтра не забудем про свои.

Про тест-драйв не соврал, на самом деле размялся в новом прикиде, чтобы понимать свои возможности на случай каких-нибудь непредвиденных обстоятельств.

После очередного закапывания пришла сестра. В розовом, пышном многослойными юбками, платье выглядела, как выпускница школьного бала. Если бы не богатое бриллиантовой россыпью колье на шейке – так и не отличить…

– Прекрасно выглядишь, – сказал Матвей, – извини, не смог рассмотреть деталей, но уверен – всё великолепно.

Он решил не афишировать перед сестрой, что зрение почти восстановилось: кто знает, с кем ему придётся общаться на этом приёме? Оставил себе лазейку для нештатных ситуаций – можно будет объяснить: пардон-те, не рассмотрел, микроскоп дома забыл…

Катя засмеялась:

– Хороший человек в любой одежде хорош?

– Что такое? Ты себе не нравишься? – удивился Благой. – Перестань! «Курочку не накормишь, а девушку не нарядишь». Стремление стать совершенством тем и прекрасно, что навсегда остается стремлением. Достигни ты этого – жизнь потеряет смысл.

– Значит, твоя жизнь – изначально бессмысленна. Ты совершенен с самого рождения. Все наши тётушки, бабки-няньки тобой умилялись, все барышни тобой восхищались…

– Скажи, как при таком раскладе, я до сих пор не женат – свободный человек? – Спросил Матвей, решив уточнить свой семейный статус. Вдруг, сейчас услышит: «отец семейства» … с десятком спиногрызов в анамнезе?

Екатерина Артёмовна снова засмеялась:

– Потому что отец наш – был мудрым человеком. Предоставил тебе свободу, но ограничил волю. Ты свободен в своём выборе, но не волен ему следовать. Будь твоя воля, ты уже лет пять был бы женат на Наташке.

«Намекает, что у меня отношения с горничной? Да что там, намекает – прямо говорит».

Благой посмотрел в лицо сестренки пристально и произнес жёстко:

– Не следует так говорить. Мои намерения могут не совпадать с моими поступками, да только и запреты я устанавливаю сам. А уж из династических побуждений я не женюсь даже на принцессе.

Катерина быстро замахала ладошками.

– Всё-всё, давай перестанем вести этот разговор. Иначе, ты сейчас разозлишься и будешь копить злость, пока не взорвёшься. И не дай, Боже, взорвёшься на приёме!

– Катя, разозлить меня, конечно, можно, но обязательства свои я выполняю – твоему приёму ничего не грозит, я буду тих и деликатен.

– Вот сейчас – вообще испугал… – бормотнула сестра тихонько и громко заявила, – Удивишь, если так.

– Я удивлю, Катя. Кстати, который час? Мы не слишком рано собрались?

– Мэтью, но ты же знаешь: нужно всё проверить лично. Доверяй, но проверяй! – эта истина первой инстанции. Я должна убедиться, что всё идеально.

– А я тебе чем помощник в этом инспекторском мероприятии?

– Нет-нет, не увиливай, мы едем вместе. Олег уже подал экипаж, идём! Павел Петрович, не отставайте…

Екатерина Артёмовна заскользила бальными туфельками по паркету почти не слышно – будто поплыла – лебёдушкой. Матвей восхитился: по одной только грации движения можно понять, что перед тобой дама кровей благородных… Интересно, а на самом деле-то, какой в Благом процент дворянской крови? В той, привычной жизни это не имело никакого значения…

Глава 14

По пандусу, связующему все части жилища, спустились вниз. Благолепов насчитал, по меньшей мере, три этажа, но понимал, что это – не предел. На выходе оглянулся… Привычная пятиэтажка преобразилась в громадный особняк с четырьмя жилыми уровнями современного дизайна: зеркальные фронтоны, расположенные под углом друг к другу, отражали раскинувшейся вокруг яблоневый сад так, будто плодовые деревья росли и по стенам. Благой не стал удивляться, просто отметил, что стал понятен этот неповторимый яблоневый аромат, прежде сразивший его не хуже изрядной порции алкоголя. Оно и понятно, не привыкший к таким восторгам, организм обалдел просто…

Яблоки разной расцветки, конфигурации громоздились на ветках и было их нескончаемо много.

– Много яблок… – сказал Благой хмуро.

– Мы раздаём, Мэтью, всё, как ты хотел, – сдержанно откликнулась Екатерина. – Завтра придут волонтёры, отгрузим большую часть Пустовойтову. Сегодня я попросила нас не беспокоить, но у западного входа садовник продолжает раздавать урожай соседям.

– У западного входа, говоришь… – протянул Матвей в раздумье: выходило, особняк еще больше, чем он себе представил. (Непременно! – совершить прогулку по саду; осуществить привязку к местности с целью идентификации объектов окружения). – Так и живем одни-одинёшеньки?

– Ты всё же успел разозлиться, – констатировала сестра. – Я приглашу на завтра управляющего и стряпчего. Они предоставят тебе полный отчет, и ты убедишься, что твои поручения исполняются.

– К чему такие формальности? Достаточно и твоих слов.

– Я не тороплюсь со сдачей западного крыла – хочу выбрать вариант лучший, чтобы и нам с тобой было комфортно соседствовать… раз уж ты решил, что пустующие площади в эпоху глобальной не хватки жилых помещений – асоциальны. Думаю, и тебе не безразлично, кто будет жить в родительской части дома.

– Хорошо, – нейтрально откликнулся Матвей и подумал, что разговор с Ухватовым откладывать нельзя.

Они вышли за кованную ограду, отделяющую сад от улицы, и взгляд Благого наткнулся на… экипаж… в шесть лошадиных сил, в прямом смысле этого слова.

– Гужевой транспорт, – сказал он с выражением «надкушенной недозрелой антоновки» на лице. – Этого мне не пережить… Катя, я застряну в этой спичечной коробке. – Он кивнул на короб пассажирской повозки, весьма симпатичной, кстати, со всеми подобающими украшениями, окошечками и занавесками.

– Не будь ребёнком, – хладнокровно возразила сестра. – Ты знаешь, места там достаточно.

Матвей придвинулся к сестре вплотную и прошептал на ушко:

– А мой личный обезьян, как же?

– Ему придётся сесть с форейтором, – так же тихо ответила Катерина.

– Нет. Это невозможно, что люди скажут? – возмутился Благой громко и снова тихонько прошептал. – Может, мы с ним своими ножками, бодренько – раз, два, раз, два. Думаю, быстрее получится, чем на несчастных животных.

– Наша конюшня – лучшая в городе, и лошади наши хорошо содержатся. Отчего они несчастные, Мэтью?

– Да от того, что я не люблю ездить в коробушках, как царевна-лягушка! – вспылил Матвей, взмахивая руками.

Екатерина Артёмовна смягчилась:

– Я тоже не люблю, но по этикету мы должны показать, что имеем собственный выезд. У входа будет пресса, мы должны выйти из кареты, а они заснять.

Матвей взглянул вдаль проезжей части, наполненной автомобилями разных фасонов и цветов.

– Чем плох автомобиль? – поинтересовался сухо и тут же догадался. – Тем, что есть у всех и каждого, не так ли? А гужевой транспорт – только у избранных! Это снобизм, дорогая.

– Не я это придумала, таков этикет. Даже Великий князь сегодня приедет в карете.

– Сочувствую и ему, и тебе. Даже не сходя с этого места, вижу, что на дороге эта кавалькада будет плестись со скоростью беременной черепахи.

– Тут ты прав. Выделенной полосы передвижения для нас не предусмотрено.

– Катя, к чертям! Я на этом не поеду.

– Ладно. – проворчала Екатерина. – Пройдешь дворами, действительно – путь короче. Знаешь, кофейню в проулке у Благородного собрания? Там тебя ждать буду, или ты меня там ждать будешь… как повезёт. Оттуда подъедем в экипаже – вместе!

– Вот видишь, выход всегда есть – только захотеть! – восхитился Матвей и помог сестрице войти в малиновое чрево кареты.

В след отъехавшему экипажу Пашка кивнул головой:

– Зря отказались. Я бы с удовольствием прокатился в такой исторической атрибутике.

– Тебе все равно там места не было, – буркнул Матвей. – Бежал бы сбоку, как шелудивая собачонка… Скажи лучше, ты знаешь, как пройти к этому Благородному собранию? Я – не знаю.

– Вот тебе – на тебе! – возмутился Ухватов. – Я тоже не знаю.

– Доставай своё мобильное устройство, – посоветовал Благой. – Что там у тебя есть? Какой-нибудь пешеходный навигатор: «Яндекс. Карты», ДубльГис, на худой конец…

– Ну, эт у в вас в Европах, должно быть, такие навороты, – Пашка достал из кармана круглый диск в пластиковой белой оболочке, чем-то щелкнул и закрепил на запястье. – У нас просто – «Иду домой». Куда, сказали, идти надо?

– Ты слышал – Благородное собрание.

– Это у Центрального фонтана, что ли?

– У вас, что здесь – несколько Благородных собраний? Если так, пойдём к каждому.

– Матвей Артёмович, я чего-то не понимаю? Вы знаете, где чествовать вас будут?

Благолепов положил руку на плечо собеседника:

– Самое время прояснить ситуацию, Ухватов. Пойми и прими: провалы у меня в памяти. И об этом никому знать не нужно, особенно Екатерине Артёмовне. Без твоей помощи мне не обойтись, поэтому знай: если я говорю, что не знаю, то я – не знаю. Если говорю: не помню, то я – не помню.

– Да как же так-то?

– Ну, чего всполошился? Ты мне и поможешь – все покажешь, всё расскажешь, по-дружески… И не забудешь при этом, что бумажку подписывал о неразглашении сведений о состоянии здоровья своего подопечного. А то ведь – и засужу.

– Что-то вы, Матвей Артёмович, всё в одну кучу валите – и кнут, и пряник. Обидно!

– "На обиженных воду возят…

– … а на добрых сами катаются".

– Вот и договорились. Что там у тебя показывает? – Матвей потянулся к браслету на руке парня, но передумал. – Всё равно не увижу.

– Я увижу, а толку-то? У меня – топографический идиотизм, я в этом помощнике никогда разобраться не мог.

– Включи голосовой помощник. Пусть говорит, сообразим как-нибудь.

Ухватов засмеялся:

– Включаю. – И принялся тарабанить металлическим голосом. – 500 метров прямо, поворот налево…

«Голосовые функции не предусмотрены? Странно… кривое приложение», – подумал Благой уже с меньшим энтузиазмом, а вслух ровно произнес:

– Видишь? – просто. Идём 500 метров по нашей Рождественской. Налево? Это на Покровскую уже? Или раньше, во дворы?

– Не знаю, можем рулетку взять. Измерять будем…

– Отставить рулетку, глазомер развивать будем. А ещё коммуникативные способности… – Матвей прибавил шаг и догнал впереди идущего мужчину. – Уважаемый, не подскажите, как покороче к Благородному собранию пройти?

– Подскажу. Дворами – заплутаете, если прежде не ходили. Проще, дойти сейчас до Покровской, потом налево до Преображенской, опять налево до Петровской. Там сегодня – ярмарка. Базарную площадь пересечь нужно, и тогда уже шпиль Собрания виден будет.

– Шпиль с медведем?

– Да-да, с медведем.

– Благодарю вас, – Матвей остановился, поджидая Ухватова, пробормотал, – Исторический краеведческий музей… мог бы и догадаться… – И громко. – Выключай свою тряхомудию ненадежную, сам найду. Озарение случилось – вспомнил.

Они бодро зашагали, Благолепов с любопытством взирал на окрестности: вроде и не большое несоответствие с привычным интерьером. Разве что, фронтоны домов более чисты и краски ярче… и кое-где незнакомые здания авангардной архитектуры высятся… Впрочем, праздное любопытство – побоку!

– Павел, ты моё имя склонял в связке с Европами, почему?

– Так вы, Матвей Артёмович, службу там завершали, в управлении по обслуживанию дипломатического корпуса. Не помните?

– Нет… Выходит, я мог встречаться с Великим князем… как его там?

– Дмитрий Николаевич… наверное, могли. Вас это беспокоит?

– Ничуть, вряд ли мы пили с ним на брудершафт… А субординация существует всегда, поэтому и беспокоиться не о чем. Скажи, кто сейчас возглавляет Императорскую семью России?

– Георгий Михайлович… император… – Ухватов побледнел и остановился. – Матвей Артёмович, прекратите это. Ещё минута и я подумаю, что вы – не Матвей Артёмович.

Благой засмеялся:

– Вот в этом можешь не сомневаться! Я – Матвей Благолепов, хоть режь меня, хоть расстреливай, хоть на хлеб намазывай… И будет гораздо лучше, парень, если ты станешь просто отвечать на мои вопросы, и перестанешь пытаться объять необъятное.

Базарную площадь на Петровской пересекали в молчании, ещё и потому, что Матвей увлекся разглядыванием разношерстной толпы. Удивляло, – не будь в голове четкой уверенности, что мир, в котором волей непонятного случая он очутился, – другой, созерцая толпу, такого не подумал бы. Одеты люди были обыкновенно: мужчины в штанах, джинсах, рубахах… женщины в ярких платьях и легких курточках, много было дам и в брюках, и в джинсах, и в шортах… стиль, скорее – оверсайз. Ничего вычурного, или старомодного он не увидел. Червь сомнения вновь шевельнулся в душе – зачем же ты, Матюха Благой, сейчас во фраке?.. игры пошатнувшегося разума?

Глава 15

– Взгляни, Машенька, это – он.

Человек в легком сером плаще, чуть развернул свою спутницу в пелеринке такого же светло-серого цвета, из-под которой пушились воланы длинной светло-жёлтой юбки. Взгляд его был направлен на Благолепова.

Женщина, сияющая молодостью, улыбнулась, играя ямочками щёк:

– Кто?

– Мужчина, ради которого Эльжбета Завадская готова была лишиться рассудка.

– О! – Машенька близоруко прищурилась, вглядываясь. – Он красив.

– Говорят, что красота – далеко не единственное его достоинство.

– Говорят? Ты с ним не знаком?

– Скажем так, он не был мне представлен, но я его видел… единожды, при обстоятельствах для него неблагоприятных, из которых он вышел с достоинством.

Весёлый смех разлетелся в воздухе колокольчиком:

– Дмитрий Николаевич, сказать так о человеке – всё равно, что ничего не сказать!

– Ты хочешь посплетничать?

– Умру сейчас от любопытства! Ты же не допустишь, чтобы твоя невеста скончалась от недостатка информационного потока?

Великий князь Дмитрий Николаевич приобнял Марию Аксёнову и мимолетно коснулся устами нежной щёчки:

– Спрашивай.

– Выходит, слухи, что Эльжбета была увлечена офицером службы безопасности дипломатического корпуса не беспочвенны?

– Скорее – да, чем нет. Его заставили уйти в отставку – это самый весомый аргумент в пользу достоверности истории. И одновременно, это – самый весомый аргумент против.

– Как же так? Ты меня запутал.

– Случилось, я присутствовал при разговоре консула с Благолеповым. Совершенно случайным образом, мне позвонили, я вышел на террасу. Тут и пришел Благолепов. Консул был в двусмысленном положении: вроде бы, слухи… которые беспокоят императора, и которые рекомендуют пресечь кардинальным способом. Он потребовал от офицера объяснений, прямым текстом – без всяких иносказаний. В этом, считаю, был прав – ситуация требовала конкретики. А Благолепов оправдываться не стал: посчитал унизительным … Сказал два слова: «честь имею». Но как сказал, Маша! Консул тут же пятнами пошел, приказ достал и подмахнул с горячей руки, и приписку сделал «вступает в действие с момента подписания». И сказал железно: «Вашу просьбу об отставке по состоянию здоровья я удовлетворил. Потрудитесь облечь вашу устную просьбу в письменный документ». Благолепов написал. А консул опять: «Конкретизируйте ваши последующие действия». И получил отпор.

– По роже схлопотал? – Ужаснулась Мария.

– Можно сказать и так: Благолепов приказ забрал и спокойно ответил: «С этой секунды, как лицо частное, никому отчета в своих поступках и намерениях давать не обязан. Дозвольте удалиться». Консул смутился, а мне пришлось сделать вид, что я ничего не слышал.

– Но ты сказал, что Эльжбета была готова к безумствам?.. Твои слова не могли возникнуть из пустого места, слишком они важны своей оценочной стоимостью.

– Я заинтересовался моментом, не скрою… И кое-что мне удалось узнать. Вечером Рафал пришел к Завадской и застал её в дорожных сборах. Спросил: «Уезжаешь? Куда собралась?». И в ответ услышал: «С ним хоть на край света!» После этого горничную выставили за дверь и продолжения ей не удалось услышать.

– Но Эльжбета не уехала…

– Не уехала. Благолепов вернулся в Россию следующим утром, а в генерал-губернаторстве Варшавском было объявлено о помолвке Эльжбеты Завадской и Рафала Каминского.

– Выходит, было предательство…

Великий князь улыбнулся:

– Или хорошо разыгранная шахматная партия умной женщины…

– Вот как?! Где же правда?

– Знают двое: он и она. Она заинтересована в молчании, а он – «честь имеет». Так что, Машенька, перед тобой – самый загадочный господин нашего кулуарного общества.

– Почему мы приняли приглашение на этот бал? Ведь это было рядовое приглашение, которыми заваливают канцелярию Георгия Михайловича чуть ли ни каждый день. Тебе нужно разгадать тайну их отношений?

– Нет. Эльжбета – внучатая племянница императрицы, благополучно и благопристойно сочеталась вторым браком с Рафалом, господином благородных кровей… Очередного мезальянса не случилось. Чего больше желать? У меня к Благолепову интерес другого рода – умолчу пока об этом, возможно, передумаю… В любом случае, мне захотелось взглянуть на него поближе. Поэтому мы и приняли это приглашение на бал, дорогая. К тому же, время от времени стоит показывать людям, что их чаянья нам не безразличны. Екатерина Артёмовна Благолепова – сестра нашего героя, от его имени пригласила на бал по случаю дня рождения… Императорский дом откликнулся, всё очень демократично.

Машенька Аксёнова сморщила носик и хмыкнула:

– Уверена, господин Благолепов был не в курсе предприимчивости своей сестры.

– Почему ты так решила?

– Взгляни, он совсем не похож на радостного именинника. Будет отбывать повинность и лицемерить улыбками направо и налево.

Дмитрий засмеялся:

– Я бы на твоём месте не торопился с выводами. Уверен, скучно не будет. Матвей Благолепов – непредсказуем, этот подтвердили все эксперты, которых я загрузил составлением его психологического облика.

– О, Дмитрий, ты снова скрытничаешь. У тебя интерес к этому Благолепову нешуточный, ты его изучал! – даже экспертов позвал. Отчего, милый? Ведь не ради его джентльменского отношения к Эльжбете?

– Ты права, он мне интересен. Полгода назад он потерял зрение, это – семейный недуг по мужской линии. И партнер его по бизнесу – Макс Абдулов затеял компанию по смене приоритетов, сказал, что незрячий человек не может возглавлять концерн. Даже слоган запустил: «слепой у руля – крах корабля». С учетом того, что основная составляющая бизнеса Благолепова – комплектующие для воздушных и морских лайнеров, прозвучало очень актуально – и зазвучало! Абдулов созвал совет акционеров, Благолепов в зал заседания не явился: прислал к офису микроавтобус и всем отправил сообщение, – Великий князь рассмеялся, – тоже в стихах: «поговорим о том в цирке на Цветном». Пришлось им ехать. А Благой там – под куполом, и без страховки по канату прошел! – еще и на глаза для верности черную повязку надел. Спустился, говорит: «Я и незрячий знаю, как пройти по лезвию бритвы и не пошатнуться». Короче, Абдулова не поддержали, и право решающего голоса, как и прежде, осталось по доверенности за Екатериной Артёмовной Благолеповой.

– Сестра рулит? А он сам?