Мой персональный робот

Вероника Мелан

Мой персональный робот

История Ллена Эйдана

Из серии романов «Город»

Автор: Вероника Мелан

Емаил: [e-mail]

Дата начала написания: 01.02.2025

От автора: Все имена, ситуации и диалоги в книге вымышлены, а совпадения случайны.

Корректор: Елена Панова

Глава 1

Хелена.

Она предполагала, что уже, наверное, никогда не полюбит. Или очень нескоро.

Виной тому череда странных, неприятных, пустых отношений в прошлом. То ты ему не нужна, то он тебе, то придирки, то вдруг «слив» на ровном месте. В мире, где все неспокойно, где нет стабильности, никто не хотел долгосрочных привязок – к чему, если завтра война?

Войны здесь боялись все. Её ожидали, её предсказывали, к ней готовились.

И Хелена все чаще пребывала в плохом настроении. Хуже, сегодня она открыла вино с самого утра, выпила половину бокала и теперь укоризненно смотрела на бутылку. Нет, упрекала не само вино, но собственные действия – как можно вливать в себя спиртное сразу после завтрака? Раньше позволяла себе бокал-два вечером, чтобы не накрывала хандра, не расползлась внутри пустота, но теперь, вероятно, вышла на новый уровень алкоголизма, чему совершенно не радовалась.

Она жила одна второй год, и одиночество давило. Уходила с головой в работу днями, вечерами пыталась заводить беседы на сайтах знакомств, но диалоги не длились долго. Её тяготил тот факт, что никто не желает узнавать друг друга по-настоящему, как раньше, как во времена молодости её родителей. «Чем живешь, чем дышишь, о чем мечтаешь?»

Теперь все сводилось к «Давай встретимся», что означало – «ты внешне нормальная, я готов перепихнуться». «У тебя или у меня?»

Как можно ехать к незнакомцу, как можно звать незнакомца к себе? Вести с ним беседу, притворяться, что тебе уже комфортно сближаться, когда тебе совершенно некомфортно? Как можно ехать к кому-то, когда на улице время от времени стреляют, изредка подрывают магазины или офисы. Как звать к себе, когда ты работаешь тайным шифровальщиком, перекидывая послания между Армией Восстания и Кубитами? У нее же в комнате серверы огромной мощности, книги с алгоритмами шифровки, трафареты, стол завален бумагами. Начнутся вопросы.

А если приведешь в дом шпиона? Такое время, что одна неверная фраза, одно уплывшее вбок сообщение, и в небе начнут рваться ракеты – не эти шутливые «Гаи-3», но уже «Аффоны», наедут на город многочисленные танки. Нет, в дом нельзя. Ни знакомого, ни незнакомого. А внутри все больше тоски. Где брать тепло, где брать радость?

Сейчас бы ворчливая мать, всю жизнь бранившая дочь и почившая год назад вместе с хахалем при взрыве машины, сказала: «Ты всегда была такой… Непутевой! Ни связей, ни знакомств, ни рожи, ни кожи…» Мать не любила Хелену за внешность, похожую на внешность родного отца – за светлые волосы, синие глаза, худобу. Сама ведь брюнетка, к тому же полная смолоду. А теперь уже и не существовавшая на этом свете. Когда случилась трагедия, Хелена не заплакала, за годы устала от упреков. Лишь каньон безразличия внутри расширился.

Вспоминался последний разговор с подругой.

– Привезли новую партию. Они очень похожи на людей, говорят, не отличишь…

– Я что, в двадцать семь дожила до робота?

– Нужно что-то менять в жизни. Сама знаешь. Хочешь опять обычного мужика? С ними одни проблемы…

Проблемы – это да. Никакого рода отношений с настоящими мужчинами Хелена пока более не хотела, не теперь после душевных травм, переживаний и расставаний. Сколько вечеров она провела в слезах, в злости? Нет, увольте. Секс на вечер? Тоже не её.

– Может, лучше я заведу кота?

– И будешь шастать на улицу до магазина за его кормом?

Опасно. Теперь улицы были опасны.

– Заказывать.

– Кот не сварит тебе суп на обед.

– Сама могу. Может, собаку?

– Угу, с ней еще и гулять надо. Не тупи. Давай, договоримся по времени, сходим посмотрим на новых андроидов. Девки в восторге.

– Я сто тысяч на него выкину!

– И что? Тебе есть, куда их тратить?

Удивительно, но при том, что платили Хелене очень хорошо, и деньги копились, она не чувствовала себя ни богатой, ни счастливой. Большинство производств и магазинов закрыты, границу не пересечь – везде патрули, кордоны, блокпосты. Значит, за границу не попасть, не отдохнуть, как в былые времена. Чертово правительство, оккупировавшее здание парламента. Их собирались сместить еще двенадцать лет назад, но все тянули, скрипя зубами соглашались с новыми законами, пока не наболело, не вспыхнуло восстание. Теперь поздно сетовать, трусливым народным массам следовало раскачиваться быстрее и оперативнее, но массы – они ленивые, робкие, им бы отсидеться по подвалам. Вот и «досиделись».

– Я всегда буду знать, что это не человек.

– Пусть. Зато они уже выглядят и ведут себя как люди. Он что, будет тебе мешать? Квартиру уберет, массаж стоп сделает, белье постирает, шутку расскажет, завтрак накроет. И член у него будет…

Член – это… занимательно. Когда тебе двадцать семь, телу все равно хочется хотя бы чего-то. И хотя бы чуть-чуть. К тому же, перед роботом можно быть собой – не прикидываться, не носить маски, не претворяться веселой, когда не хочется. И за то, что ты выпила лишний бокал, он тоже не упрекнет. К тому же, робот априори не может быть шпионом – их в первый раз включают только при посетителях. И не всех подряд, а тех, кто доказал свою финансовую состоятельность на входе. Собственно, других и не пускают.

В окна светило солнце, десять утра. На душе неспокойно, на ней вообще давно не было спокойно, к тому же плыли на фоне облаков черные мазки дыма – где-то опять взрывали. Если она не поедет, если просто сядет работать, что ждет её вечером? Вино, ящик которого стоит под кухонным диваном. Заезженный плейлист, идиотские переписки, баны тех, кто в очередной раз предложит просто «перепихнуться». Фильмы? Нет, её ждет пустота. С каждым вечером Хелена все отчетливее понимала, что тонет в некоей депрессии, апатии. Исчезли краски, цвета, хорошее настроение, исчезли даже желания – она ела через раз, все время хотела просто лежать. А еще лучше переместиться из этого мира куда-нибудь. Может, просто сдохнуть, а, лучше, щелкнуть пальцами и обнаружить себя далеко от этой планеты и этой страны, вечно враждующей со всеми. Надоело.

Умывалась она, глядя в зеркало с неохотой. Лицо бледное, волосы спутанные, давно без расчески, вечно стянутые резинкой. Худоба, темные круги под глазами, потухшие, как у бабки, глаза. Это на фотографиях сайтов знакомств она красивая и ухоженная, а дома… На неё такую никто не посмотрел бы даже ради «перепиха», а сил и желания ухаживать за собой нет. Потому что бессмысленно, потому что не для кого.

«– Вот робот тем и хорош, – добавила бы сейчас Тори, – что для него не нужно краситься. Сечешь?»

Это аргумент. Заставлять себя что-то делать Хелене более не хотелось – она уже заставляла в прошлом. Для мужчин, которые ей нравились, которых она думала, что любила. Где они теперь все, куда подевались?

Умывшись, она заставила себя расчесаться, продрала космы, собрала их в обычный хвост. Вновь вспомнилось вино, старый плейлист и постель, на которой можно лежать часами. Так ведь и до комы при жизни недалеко, когда ты мертвый, хотя еще живой.

Именно поэтому тряхнула головой, набрала номер Виктории.

– Ладно, – сообщила, не здороваясь, – я еду. Но это не значит, что я куплю одного из них. Мы просто посмотрим.

Развлечемся, сменим пейзаж, выберемся ненадолго из четырех стен.

«– Конечно!» – отозвались на том конце легко – «Мы только посмотрим».

На этом отбой.

Глава 2

Ллен.

(Blue Stone – Darkened Room)

– У меня есть для тебя новое задание.

Начальник с самого утра был свеж и бодр, одет с иголочки, правда, не в серебристую форму Комиссионера, как обычно, но в темно-серый костюм и белоснежную сорочку.

Ллен уселся в залитом светом кабинете на стул напротив стола, за которым Дрейк пил из фарфоровой чашки кофе. Ни кофейного автомата при этом в кабинете, ни другой посуды, равно как и сахарных пакетиков, не существовало. Вечные чудеса бравшихся из ниоткуда вещей. Он должен был привыкнуть, они все – люди, – должны были привыкнуть, но продолжали удивляться, искать логические связи появления предметов глазами.

– Какое?

– Несложное.

Эйдан, давно не получавший интересных задач, расслабился, даже увлекся – что прозвучит дальше? Но Дрейк Дамиен-Ферно не торопился, он помешивал в чашке черный кофе, и Ллену казалось, тот видит не напиток, но колышет в темной жиже далекие галактики. Верно, чем еще заняться самому сильному человеку Уровней, как ни наблюдать за недоступными человеческому пониманию объектами? С утра и без сахара.

– Есть такой мир – Каазу. Знаешь его?

В голове пусто, в голове тихо.

– Нет.

Начальник не взглянул на бойца и не удивился.

– Там скоро начнется война. Материки завалит пепел, будет много ненужных жертв, долгое восстановление. Бессмысленная бойня, много погибших. – Пауза. – А мне это не нужно. Видишь ли, оттуда впоследствии придет к нам на Уровни много хороших людей. Нужных.

Ллен помолчал тоже.

– Значимых… судьбе?

Начальник улыбнулся краешками губ.

– Мы все… значимые судьбе. Понимаешь?

Эйдан понимал, наверное, но поверхностно, не так глубоко, как это делал Дрейк.

– Они сыграют для себя и для кого-то здесь важную роль. А войны иногда – дело пустое. В общем, я хочу, чтобы ты…

– Предотвратил их катастрофу?

– Да.

Отлично. Главное, взять с собой побольше ребят, хорошее оружие, получить точные наводки, цели. Справятся. Не в первый раз, не в последний.

– Кто со мной будет?

– Ты будешь один.

Он один будет вырезать главарей банд, повстанцев, предводителей сопротивления? Не такая простая задача в этом случае.

Если Начальник и слышал мысли подчиненного, то вида не подавал. Вместо этого пригубил кофе, отставил его, после взмахнул рукой, и в воздухе возникла плотная голограмма. Почти непрозрачная и цветная. А на ней девушка – ничем не примечательная блондинка, утомленная, судя по виду, чуть взъерошенная. Ллену показалось – уже в молодые годы уставшая от жизни.

– Я нашел единственное звено, на которое имеет смысл воздействовать. Меньше всего возни, максимальный эффект. Это она шифрует и передает сообщения между лагерями. В общем, на ней все завязано. Её зовут Хелена. Хелена Паризу, двадцать семь лет.

Ему стало дискомфортно и чуть прогоркло. Если прикажут устранить её, действовать все равно придется, потому что ни он, ни кто-то другой из отряда, не сомневался в словах того, кто сидел сейчас напротив – Начальник видел намного дальше, намного глубже их всех. И все же, «стирать из жизни» Ллену не хотелось. Это ложилось пятном сажи на душу, даже, если «надо», если «так правильно».

– Убить?

Спросил он сухими губами, заранее не желая слышать ответ.

И испытал неожиданно сильное для себя облегчение, когда послышалось:

– Ну, зачем же? Ты просто проникнешь к ней. – Очередная пауза, глоток кофе из чашки. – Её квартира – почти неприступный бункер, потому что на неё часто нападают. Наружу она выходит редко, к себе никого не приглашает, ведет почти затворнический образ жизни.

Оно и понятно, если нападают часто. Девчонке, какой бы сильной она ни была, насколько бы ни привыкла к сложной ситуации, вероятно, было страшно.

– Каким образом я проникну? Предоставите план здания, дополнительную информацию?

– Предоставлю.

Эйдан уже воображал, что даму придется связать, обездвижить, выполнить в её квартире ряд действий по уничтожению неких данных, когда услышал:

– Сегодня Хелена пойдет выбирать себе робота. Она устала от одиночества.

Тишина затянулась.

– И?

– И ты станешь тем «роботом», которого она купит. – Не успела у Ллена отвалиться челюсть, как Дрейк продолжил. – Твоя задача – понравиться ей. Ты это умеешь. Нужно, чтобы она забрала тебя с собой домой. После, пребывая на её территории, ты дождешься, когда она получит вот эти три сообщения. Одно за другим. И подменишь их на те, которые написаны мной ниже.

Откуда-то взялся и лист бумаги с текстом. Эйдан придвинул его себе, но читать пока не стал, успеет, его память очень быстро зафиксирует данные, впечатает их – лист будет не нужен. Дрейк тоже об этом знал.

– Теперь понимаешь, почему для выполнения этой задачи ты подходишь более всего? Зачем нам жертвы, правда? Зачем сложные пути?

«Когда ты – человек-хамелеон».

Ллен им и являлся. Нет, он никогда не изменял собственную внешность, но воздействовал на мозг другого человека так, что тот видел нужное. Мог воздействовать стразу на многих, на коллектив.

Чтобы переварить услышанное, однако, потребовалось время.

– То есть, я должен притвориться роботом, попасть к ней в дом, жить там, пока не придут сообщения? После подменить все три, и я свободен?

– Точно так.

Звучало просто или сложно? Он притворялся часто, иногда заставлял видеть людей то, что они желали видеть. Или, наоборот, не желали. То, что их пугало или же привлекало, но роботом он не становился ни разу.

– Разве не интересно?

Начальник от азарта разве что в ладоши не хлопнул – мол, ай, какой я молодец! Какую идею придумал, нравится?

Эйдан продолжал сидеть в замешательстве. Кофе «с галактиками» остывал; где-то вдалеке ждал неизвестный мир, который грозит накрыть война. Попасть туда – не проблема, Комиссионеры настроят портал куда угодно. Но как быть с деталями? Ллен пожевал губы.

– А продавцы в магазине? Они не удивятся тому, что с остальными дроидами пожаловал новый, неучтенный экземпляр? Мне ведь нужна, – смешок вырвался сам собой, – коробка? Упаковка, я не знаю… И, чтобы всем казалось, что так и должно быть.

– Не переживай, я об этом позабочусь. Все будет идеально, каждый будет думать, будто ты там и должен быть.

Чудесно.

С самого утра Эйдан не ждал никаких новостей, но получил «это». Хотя, задача, казалась интересной даже ему самому. Не так сложно сделать, чтобы стоящий напротив человек видел на твоем виске мигающую лампочку, например.

– Сколько у меня времени на сборы?

– Получаса хватит? Нам нужно успеть. Или ты собрался чемодан собирать с купальными плавками? Учти, курортов вблизи дома Хелены нет. Да и в целом неспокойно.

– Это я уже понял.

– Вот и славненько. – Иногда Дрейк был «душкой», настолько человечным, насколько родной дядюшка, пестующий любимого племянника, не был бы. – Запомнил её внешний вид?

– Конечно.

– Бумагу с кодами не забудь.

Пришлось сложить лист бумаги в карман. На переходе к собственной квартире, возможно, в лифте, он его почитает. После уничтожит.

– Давай, понравься ей! – напутствовали его, идущего к двери.

И почему-то стало смешно. Эйдан вдруг почувствовал себя работником мужского эскорта, собирающегося соблазнить пожилую, напудренную и крайне требовательную даму.

«Понравлюсь» – хотел он буркнуть, но промолчал. Что-что, а выдавать вовне идеальный образ, хранящийся в женских головах, он умел.

Глава 3

Хелена

(Winona Oak – She (Stripped))

Раньше даже опции заказа «бронированного такси» в приложении не было. «Эконом» и «комфорт» существовал и сейчас, но водители попросту не выезжали – лишь цинично посмеивались над теми, кто хотел добраться до точки назначения дешево. Для чего рисковать автомобилем? Кому хватило денег, переделали транспорт в бронированный, остальные либо потеряли, либо сменили работу.

Конечно, она заказала «трак» – так их теперь называли.

И тряслась, заперев двери квартиры на четыре замка, в стальной будке, похожей на металлического жука, обшитого пластинами. Сиденья были удобными, но, помимо этого, удобным не было более ничего – бряцала наружная оснастка; толстые противоударные стекла были пыльными, их протирали редко. Водители с пассажирами не разговаривали – между теми и другими стояла похожая на тюремную сетка. Сев внутрь, Хелена подтвердила адрес и умолкла.

Она скучала по былым временам, временам своей учебы. Когда собирались после занятий с подругами в кафе, могли придирчиво заказывать различные сорта кофе, когда неторопливо плавали по коврам безмятежные официантки. Тогда небо казалось синим, атмосфера безоблачной, тогда никто не ждал беды. Третий курс, и она встречалась с Дэном, которому очень желала нравиться – готовила для него ужины, подбирала наряды. Тогда Хелена еще умела любить всей душой, верить в хорошее. Трижды в неделю она посещала материнский дом, чтобы вывезти из комнат хлам – бутылки из-под алкоголя, жирные коробки от пиццы и других доставок, вычистить ковры, вымыть посуду. Думала, мать отыщет для дочери хоть одно хорошее слово, но та продолжала пребывать в сумрачном мире вечного неудовольствия. Один ухажер сменялся другим, и Руана топила себя в несбыточных мечтах и вине. Не жизнь, а свинарник – внутренний и внешний.

Светлым пятном тех воспоминаний была учеба – Хелена неожиданно выделилась на фоне других учеников математического факультета необычными способностями. Она умела генерировать в голове алгоритмические цепочки, а также видела неточности, ошибки. Однажды указала на такую, допущенную профессором намеренно, за что поначалу, как выскочка и самозванка, была выдворена из аудитории. Позже профессор извинился, сообщил, что вот уже два года никто не был способен выделить в формуле нелогичный элемент, прокашлялся, развернул принесенную папку, попросил Хелену взглянуть. И та снова указала на пару цифр – у Пьерта Хоткинса поднялись вверх седые брови. Оказывается, она не просто расшифровывала логику, она могла, как человек-гений, вычислить «не-логику», более того, намеренно допускать её в цепочках шифров, отчего машинные генерации стопорились, силясь выдать расшифровку.

– Редкий элемент, ты, девочка! – восторгался Хоткинс. Позже, он посылал Хелену на множество олимпиад, и она всегда возвращалась с победой. Кажется, он был единственным человеком в мире, который её хвалил.

А мать, увидев очередной диплом, лишь проворчала:

– Заучка! Кому ты нужна со своей математикой? Но, может, она хотя бы поможет тебе заработать на пластику?

Фраза засела где-то в коридорах ума Хелены, она зацепилась там колючей проволокой, больно жалила самооценку, заставляла самомнение кровить. Что не так с внешностью? Грудь есть, бедра нормальные, талия присутствует. Лицо узковато, но ведь это не проблема. Нос? Аккуратный, может, не самый красивый в мире, но пойдет. Губы средней толщины… Что Руана предлагала исправить? Тогда она, обидевшись, не спросила.

И уже не спросит.

В какой-то момент Хелена просто поверила, что «не» – недостаточно хороша, умна, красива, недостаточно правильная для чужой любви. Какое-то время читала книги по психологии, что «не» растворилось, после забросила, когда поняла, что ощутимых изменений не достигает. С Дэном они к концу четвертого курса расстались, начали видеться с Патриком – все еще была надежда на счастье.

Счастья в тех годах было много, но они его не понимали. Сетовали на то, что плохо, находили поводы для расстройств в растущих ценах на общественный транспорт, в грубом поведении кассирш или дворников. Дурочки. Где сейчас эти дворники? И кассирши больше не нужны – никто ногами до супермаркета больше не ходил. Массовые доставки. Продукты привозили в специальный карман, чтобы не встречаться лично, оттуда же забирали деньги. Всюду правила безопасности, потому что опасность стало словом-синонимом нового мира.

Ей отчаянно не хватало прогулок, спортзалов, которые она так любила когда-то, динамичной музыки, общения на фитнесс-группах. Душевых со сплетнями, недосушенных волос, которые досушивало летнее солнце и теплый ветер. Почему они тогда не замечали радости или замечали её недостаточно? Быть может, теперь у них тоже есть множество поводов для счастья, а они слепы? Ведь ракетная сирена еще не зазвучала…

Семья – вот, что ей всегда хотелось иметь. Ведь семья – это тепло, уют, это место, где любят. Мать говорила, что у Хелены есть брат по отцу, но, когда-то не нашлось возможностей и времени его искать, а в нынешние дни задача заранее обречена на провал.

Господи, она едет, чтобы смотреть робота. Женщина, которая год назад окончательно забросила спорт, собственную внешность и потуги создать с кем-то союз – ДНО. Руана бы сейчас хохотала над дочерью своим прокуренным смехом…

На телефоне выползло уведомление – пришло сообщение на сайте знакомств.

Отправитель: Тигран, двадцать четыре года.

«Ты любишь, когда кончают тебе на грудь?»

Ей стало муторно, стало зло. «Кто ты такой, – думала Хелена с отвращением, – чтобы сразу задавать мне такие вопросы?» Даже без слова «привет». Не говоря уже об отсутствии вопросов «Как твой день и настроение?». Хотя и они не помогли бы.

– Себе на волосатую задницу кончи! – Прошипела она сквозь зубы и сунула телефон в карман.

Водитель покосился в зеркало заднего вида и промолчал.

Она не будет совершать покупку, если выставочный зал дерьмо. Тесный, с плохим освещением, заваленный коробками. Так сейчас принято – не тратиться на атмосферу для покупателя. Какая реклама, какой маркетинг? Хочешь – приобретай. Не хочешь – вали. Собственно, она и не планировала никого покупать – так, походить, посмотреть, развеяться, поболтать с Тори.

Трак остановился, прижавшись к входной двери, чтобы минимизировать пребывание пассажира на улице. Хелена, прежде чем нырнуть в помещение, успела осмотреться. Увидеть разбитое снаружи здание в семь этажей, разбитые окна, обшарпанные стены с граффити. Вдохнула воздух, пахнущий здесь асфальтом и чем-то незнакомым, спиртовым. Кажется, в соседней мастерской красили автомобильные детали. После занырнула в увешанные проводами коридоры с низким потолком. Да, точно, наверняка выставка будет в подвале. К черту такое…

– Меня должна ждать подруга, – сообщила гостья провожатому, на что тот, заперев за ними двери, ответил.

– Она уже здесь.

Тори нашлась за следующим поворотом. Обнялась, подпрыгнула на месте от нетерпения.

– Привет!

Она часто так делала – подрыгивала, как маленькая собачка. Все потому, что рост всего сто шестьдесят. И это при надутой-таки попе, обтянутой вечно черными джинсами. Штаны в цвет кудрявых волос и блестящие тонкие губы, которые Виктория Олденс – подруга с институтских времен – часто пыталась редактировать на фото в различных приложениях.

«– Смотри, какая я была бы красотка!»

Была бы. При больших веселых черных глазах, вздернутом носе и чуть заостренном подбородке. Вот только бьюти индустрия, ранее раздававшая листовки на каждом углу, канула в лету вместе с таксистами класса «комфорт». В неспокойные времена первыми ко дну идут сферы «релакса» и «развлечений». Больше никто не посещал кинотеатры, массажные салоны, спа. А также не делал маникюр, перманентный макияж, не надувал губы. И Тори страдала. Денег на модификацию лица хватало, но подвальные мастера – это риск. Как отдаваться в руки «мастера», когда не проверить ни дипломы, ни сертификаты? Не отрубили бы в ближайшее время сотовую связь и интернет.

– Идем?

– Идем.

Виктория, напоминая коротконогую уточку, засеменила первой.

(EM44 – Fun)

Выставочный зал удивил. Просторный, в светлых тонах, прекрасно освещенный, с высокими потолками. Даже окна казались целыми, пока Хелена не присмотрелась, не поняла, что это были не окна, а искусно вставленные в стены телевизионные экраны. Что ж, атмосфера казалась уютной, располагала к дорогим покупкам. Значит, кто-то еще торговал «по уму», понимал, что товар важно представить в выгодном ракурсе и свете.

– Да пошла ты… – прошипела Хелена привычно, шагая вперед. Виктория не обернулась – она знала, что фраза предназначена не ей, но матери Руане, чей укоризненный голос подруга часто слышала в голове. Попрекающий за неверные поступки и решения. И потому Тори лишь поравнялась с Хеленой, взяла последнюю за руку и сжала пальцы – все хорошо, мол, ты все верно делаешь, забудь эту суку.

«Мы все равно только посмотреть».

Товар стоял лицом. Все роботы – мужчины, одетые в брендовую аккуратную одежду. Семь экземпляров. Беспрерывно, мягко и профессионально вещал консультант – невысокий парень лет тридцати, невзрачный, но не отталкивающий на вид. Специалист своего дела.

– Это наши последние модели. Вы не догадываетесь, как много они могут делать, каким набором функций обладают. Отличные повара, уборщики, собеседники. Алгоритмы на основе последних разработок искусственного интеллекта, полностью безопасные, с эмоциональными структурами…