Законы жанра 2

– Как он отреагировал?

– Спокойно, – сказала я. – Как профессионал.

– Что ж, если он решит, ему придется встать в очередь.

– Насколько я знаю Джона, он очень дотошный, – сказала я. – Рано или поздно, но он явится за вашей головой, Эллиот.

– Я буду ждать, – спокойно пообещал Смит.

Он был настолько невозмутим, словно мы о погоде разговаривали, а не о смертельной опасности, которая над ним нависла. Кларк был метачеловеком, он был практически бессмертным, и у него было двести лет опыта диверсионной работы, так что, несмотря на ТАКС, которое стояло за плечами Смита, в этом противостоянии я бы все равно поставила на Джона.

Кроме того, Джон был моим другом, а друзей надо поддерживать всегда.

Может быть, Смит так спокоен, потому что они нашли очередного криэйтора, способного воскрешать их из мертвых, как это делал Хэм? Но на мой прямой вопрос Смит все равно не ответит.

– Есть что-то еще, о чем вы хотели бы меня предупредить, мисс Кэррингтон?

– Британцы в городе.

– Да, мне уже сообщили.

Кстати, пока я добиралась сюда из отеля, на улицах мне не встретилось ни одного британца. Или, по крайней мере, они не особенно бросались в глаза. Я имею в виду, здесь не было мужчин в вычурных камзолах и завитых белых париках или женщин в шелках и кринолине, и конные экипажи по дорогам тоже не ездили.

– Как я понимаю, кроме нас из Техаса никто не выбрался?

– На данный момент, да. Там началась заварушка на границе, и мы тоже могли бы в нее угодить, если бы не тот спонтанный портал, – сказал Смит. – Но мы все еще надеемся, что наши агенты уцелели и только неблагоприятные обстоятельства мешают им выйти на связь.

Надеяться нам, конечно, никто не помешает, но если быть реалистами, то стоит признать, что вряд ли мы когда-нибудь снова увидим этих людей. Ликвидация Черного Блокнота обошлась нам слишком дорого.

– А что с техасским отделением? – спросила я. – Тоже неблагоприятные обстоятельства мешают выйти на связь?

– Нет, мы поддерживаем контакт, – сказал Смит. – Они даже попытались продолжить расследование, но ничего не вышло. Курьер пропал, а офис транспортной компании оказался в районе стихийно возникших беспорядков.

– Архивы, разумеется, не уцелели?

– Разумеется, – сказал Смит. – Офис разгромлен, бумаги сгорели, сервер пострадал, и даже если бы им удалось как-то переправить его сюда, сомневаюсь, что нам что-нибудь удалось бы оттуда вытащить. Этот след никуда не ведет.

– Довольно удобно получилось, – заметила я. Для того, кого я не знаю.

– Я тоже об этом думал, но Техас все еще штормит, на границах неспокойно, и мы вряд ли сможем найти ту стихию, которая спровоцировала беспорядки, – сказал Смит. – Техас для нас потерян. Даже если наш преступник там и наследил, мы этого уже не узнаем.

– А что с перепиской Форсайта?

– Наши специалисты все еще ее анализируют, но пока никаких зацепок они не нашли, – сказал Смит.

– Везде тупик, – сказала я.

Похоже, что чувак чертов гений. Умудрился убить столько народу, и при этом даже не наследил.

– Возможно, не везде, – сказал Смит. – Поскольку Техас для расследования закрыт, мы вернулись к тому, что у нас есть на месте и еще раз проанализировали путь Аманды из Города. Ее машина была зафиксирована несколькими камерами, и судя по ним, Аманда всю дорогу придерживалась скорости около пятидесяти миль в час. За исключением одного отрезка, где ее средняя скорость упала до двадцати миль.

– Она где-то останавливалась.

– Да, – Смит пощелкал кнопками и вывел карту на большой экран. – Интересующий нас фрагмент я пометил красным.

– Две заправки, – констатировала я.

– Возможно, там она и встретилась с тем, кому передала Блокнот.

– Как давно вы об этом знаете?

– Со вчерашней ночи, – сказал Смит. – Поскольку нас не было, агенты решили проявить инициативу и проехались по этому отрезку, проверив наличие камер на этих заправках. На одной из них камеры оказались муляжами, на другой они были настоящими, но увы, они не хранят записи дольше семидесяти двух часов.

– На этом, как я понимаю, инициатива ваших агентов и закончилась.

– Боюсь, что так, – сказал Смит. – Ситуация была слишком неопределенная.

– Я поеду туда и поговорю с людьми, – сказала я.

– Прошло больше, чем полгода.

– Может быть, кто-то что-то и вспомнит, – сказала я. На самом деле, это маловероятно, но сидеть на месте и вообще ничего не делать было невыносимо. – Вы вообще спали этой ночью, Эллиот?

– Нет, – сказал Смит. – Я принимал дела, входил в курс дел. Новый кабинет министров урезал нам финансирование втрое.

– Да что они себе позволяют, – возмутилась я. – Как мы будем делать свою работу без денег? Мы еще и самолет в Техасе оставили и вряд ли снова его увидим…

– Самолет меня сейчас волнует меньше всего, – сказал Смит. – Мы провалились, мисс Кэррингтон. Теперь они попытаются согнуть нас, как захотят.

– Мы? – я насмешливо изогнула бровь.

– Это была моя ошибка, но сейчас это уже совершенно не важно, – сказал Смит. – Или вы думаете, кому-то станет легче, если они уволят еще и меня?

– Может быть, мне и стало бы, – заметила я.

– Тогда мы можем потерять контроль над расследованием, – сказал он.

Если мы вообще хоть что-то контролируем в этом странном процессе, который и расследованием-то можно назвать с большой натяжкой. Пока тот, кого я не знаю, переигрывал нас вчистую. Он сделал все, что захотел, а мы получили и смогли уничтожить Блокнот только потому, что он нам это позволил. Но никто не безупречен, и он должен был допустить хотя бы одну ошибку, которая позволит нам к нему подобраться.

Осталось только найти эту ошибку.

И подобраться.

И снести его чертову башку моим чертовым топором.

– Не напрягайтесь лишний раз, Эллиот, – сказала я. – Я просто подтруниваю. Нет никакого смысла, чтобы кабинет министров сожрал еще и вас.

– И пока я еще не сожран, давайте с вами прокатимся, – предложил Смит.

– Куда?

– На заправку, – сказал он. – Точнее, на две заправки.

– Я всегда говорила, что ваши служебные «эскалейды» слишком много жрут, – сказала я. – Вы на самом деле верите, что мы там что-нибудь найдем?

Он пожал плечами.

– Других зацепок у нас все равно нет.

– Я могла бы и сама, – сказала я. – Не думаю, что у директора агентства нет каких-то более других дел.

– Интуиция подсказывает мне, что это расследование имеет наивысший приоритет, – сказал Смит. – По крайней мере до тех пор, пока нам его не зарубили.

– А есть такая вероятность?

– Скажем так, есть определенные предпосылки так думать, – сказал Смит. – Новый министр финансов от нас не в восторге.

– Вам он тоже не представился? Или вы не имеете права об этом говорить?

– Они решили сохранять инкогнито, – сказал Смит. – Не знаю, как долго это у них будет получаться.

– Как это вообще работает? Они хоть сами-то друг друга знают? А их подчиненные? Непосредственные помощники?

– Шила такого размера ни в каком мешке не утаишь, – согласился Смит. – Давайте просто немного подождем и увидим, куда это все приведет.

– Жаль, что с другими проблемами этот подход не срабатывает.

Глава 28

На самом деле, ситуация была не такая уж из ряда вон выходящая. Большинство населения нашей страны было уверено, что всеми делами заправляет теневое правительство, но понятия не имело, как именно оно выглядит и кто в него входит. И мы, теневые служащие, теперь тоже присоединились к этому большинству.

Было просто теневое правительство, стали неизвестные отцы.

Странно, конечно, но не страннее многого другого в этом мире.

Смит поднялся со своего кресла и застегнул пиджак.

– Но сначала я предлагаю спуститься на несколько этажей ниже и навестить наш технический отдел, – сказал он.

– Зачем?

– Вы же сами изъявляли желание познакомиться с нашим артефактором, мисс Кэррингтон. Вы передумали?

– Нет, просто забыла, – сказала я. – Очень мило, что вы об этом помните.

В технический отдел можно было попасть на специальном лифте, который черта с два открыл бы перед тобой свои двери, если бы у тебя не было доступа. Но у директора Смита, разумеется, доступ был, так что мы спустились на несколько (или несколько десятков) этажей и оказались перед очередной запертой дверью. Не знаю уж, чего они тут на самом деле разрабатывали, но безопасность тут была уже не на параноидальном, а на каком-то шизофреническом уровне.

Смит помахал своим пропуском перед одним сканером, приложил ладонь к другому, посветил глазом в третий, и только после этого дверь, толщине которой могли бы позавидовать стенки сейфа банка национального резерва, открылась. Причем, открылась она даже не полностью, а предоставила нам щель, в которую мы могли бы протиснуться.

Смит протиснулся первым. Я за ним.

Сразу же за дверью обнаружился пост охраны.

– Мы к Мозесу, – сказал Смит.

– Фрэнк сегодня на работу не вышел, – доложил охранник. – Прислал сообщение, что вчера чем-то отравился и теперь не может далеко отойти от толчка… извините, сэр, прошу прощения, мэм.

– Голосовое сообщение? – зачем-то уточнил Смит.

– Нет, текстом.

– Ладно, – мы протиснулись обратно, и Смит снова вызвал лифт.

– А позвонить было нельзя? – спросила я, когда мы оказались внутри.

– Фрэнк обычно не прогуливает, – сказал Смит. – У меня почему-то и в мыслях не было, что его может не оказаться на месте.

– Погодите-ка, – сказала я. – До меня только что дошло. Он что, здесь не живет?

– Нет, разумеется. Почему он должен здесь жить?

– Потому что он криэйтор и ценный специалист, – предположила я. – Я помню, на вас работал другой криэйтор и ценный специалист, и вы прятали его в хорошо охраняемой хижине в лесу и шагу не давали ступить без вашего надзора. В чем же разница?

– Мозес не настолько опасен, – сказал Смит. – Он местный. Он предсказуем. Кроме того, его таланты заточены на решение крайне специфических задач и не представляют особой ценности для кого бы то ни было за пределами агентства.

– Все равно это как-то на вас непохоже, – сказала я.

– Он живет в районе с частной охраной, и мы за ним присматриваем, – сказал Смит.

– А вот это уже похоже.

– Мисс Кэррингтон, что бы вы о нас ни думали, мы не монстры, – сказал Смит. – И большинство наших людей, отработав на агентство положенные часы, возвращаются к себе домой и живут обычной жизнью.

– Даже вы, Эллиот?

– Я же сказал, большинство.

Мне трудно было представить Смита в обычной жизни. Точнее, я вообще не верила, что у Смита есть обычная жизнь, жизнь вне ТАКС. Что вечерами он въезжает в свой тихий пригород, оставляет машину на подъездной дорожке и идет к дому через изумрудную лужайку, а в доме горит свет, и кто-то внутри ждет Смита и рад его возвращению.

Конечно, у меня не было никаких доказательств, что он рептилоид (хотя я так и не смогла окончательно отказаться от этой теории), но к обычным людям его тоже невозможно было отнести.

Да я и сама, если что, после работы возвращалась в полный убийц и наемников отель.

Мы пересели в другой лифт, и он доставил нас на парковку, где нас уже ожидал служебный черный «эскалейд».

– Планы немного изменились, – сказал Смит нашему водителю. – Сначала заедем по этому адресу.

– Вы переживаете о больных сотрудниках, Эллиот, – сказала я. – Это так трогательно.

– Вам никогда не надоест надо мной издеваться, мисс Кэррингтон?

– Не раньше, чем вот это снова заработает, как и должно работать, – сказала я и помахала у него перед лицом своей затянутой в перчатку правой рукой.

Функциональность к ней возвращалась, но крайне медленно. Скажем, я могла бы включить правой рукой свет, если выключатель будет достаточно большого размера, но речи о том, чтобы держать в ней даже не пистолет, а хотя бы ручку или чашку с кофе, все еще не шло. Если восстановление будет идти такими темпами, мне потребуется достичь возраста Кларка к тому моменту, как все вернется к прежним параметрам.

И до этих самых пор у меня будет моральное право издеваться над Смитом столько, сколько я захочу. Хотя это уже вовсе не так забавно.

Мы покинули Город и въехали в тихий пригород, где дома утопают в зелени, а ветки деревьев образуют полог из листвы над дорогой. В таком месте мог бы жить и Эллиот Смит, если бы он был нормальным человеком.

Но на самом деле здесь жил Фрэнк Мозес, артефактор ТАКС. По дороге Смит несколько раз набирал его номер, но ответа так и не дождался. После второго гудка включался автоответчик, и Смит каждый раз просил ему перезвонить.

Никто, разумеется, так и не перезвонил.

В нашей работе это тревожный симптом, и когда водитель припарковал «эскалейд» на аккуратно вымощенной светлым камнем подъездной дорожке, внутренне я уже была готова ко всему.

Смит тоже. Он дважды позвонил в дверь, и, так и не дождавшись ответа, отошел в сторону, приказывая нашему водителю ее выбить.

– Если он действительно болен и не может отойти от туалета…

– Если он до сих пор не отреагировал на мои звонки, значит, он без сознания, – сказал Смит. – И тогда мы прямо-таки обязаны войти и вызвать для него «скорую помощь».

Водитель (полагаю, он тоже был не просто водителем, а оперативным агентом ТАКС) выбил дверь первым же ударом ноги, мы вошли внутрь и сразу же увидели Фрэнка Мозеса. Он сидел на кресле в большой гостиной, и его невидящие глаза смотрели в экран телевизора, по которому шли помехи.

Смит приложил пальцы к его шее, но лишь для проформы. Было очевидно, что Фрэнк Мозес мертв уже несколько часов.

– Дверь была закрыта изнутри, и я не вижу признаков насильственной смерти, – сказал Смит.

– Конечно, – согласилась я. – Он умер сразу же после того, как мы с вами вернулись из Миров Бесконечной Войны, и вы вспомнили, что обещали меня с ним познакомить. Что может быть естественней?

– Вы правы, это подозрительное совпадение, – согласился Смит. – Надеюсь, вы же не думаете, что это я его убрал?

– Это ведь так на вас непохоже.

– Если бы на самом деле я не хотел вас знакомить, у меня в запасе был бы десяток способов этого не делать, – сообщил он. – Возможно, какие-то из них показались бы вам подозрительными, но не более подозрительными, чем это. И не пришлось бы никого убивать.

– Допустим, – сказала я. – А как далеко Мозес продвинулся?

– Продвинулся в чем?

– В создании генератора узконаправленных индивидуально-персонализированных лучей смерти, при помощи которых можно убить вообще кого угодно по вашему выбору.

– Он ничем подобным не занимался, – сказал Смит. – Как и никто в нашем техническом отделе.

– Почему же тогда его убили? – спросила я.

– Я не знаю. Я даже пока не уверен, что его убили.

– Похоже, что кто-то подчищает хвосты, – сказала я. – И если это не вы, то кто? С кем он вообще контактировал?

– Помимо двух десятков парней из техотдела? – уточнил Смит. – С половиной оперативного состава ТАКС. Со мной, с Чарльзом, с агентом Джонсоном, много с кем еще. И я хочу еще раз обратить ваше внимание на то, что мы не можем быть уверены, что это убийство. В жизни бывают и более странные совпадения.

Только не в моей.

– Это убийство, Эллиот.

– Чуйка настоящего копа?

– И большой жизненный опыт, – сказала я. – Надо вызвать полицию.

– Он наш.

– Если он умер сам, это не играет никакой роли, – сказала я. – А если копы подтвердят убийство, никто не помешает вам влезть в их расследование. Как обычно.

– Звучит разумно, – согласился Смит. – Джеймс, вызовите копов, дождитесь их приезда и убедитесь, что они все делают правильно. После того, как они здесь закончат и увезут тело, поезжайте в офис охранной компании и затребуйте у них все записи с камер видеонаблюдения, на которых виден этот дом и прилегающие к нему… скажем, два квартала, за последние двадцать четыре часа. И давайте сюда ключи от машины.

– Да, сэр, – Джеймс вручил Смиту ключ. – Вызывать полицию немедленно?

– Сразу после того, как мы уедем, – сказал Смит. – После вас, мисс Кэррингтон.

* * *

Сидя на пассажирском сиденье «эскалейда», которым управлял директор Смит, я думала о том, что смерть Фрэнка Мозеса чертовски похожа на инфаркт. Конечно, Мозес был немолод, имел некоторые проблемы с лишним весом и работал в организации, которая не славилась умиротворяющей и дружественной атмосферой внутри трудового коллектива, так что его инфаркт вполне мог произойти по естественным причинам.

А что, если нет?

Я не сомневалась, что мы уничтожили Черный Блокнот, но если их было два? Или если кто-то вырвал из него страницу и продолжает на ней писать?

Я постаралась восстановить в памяти сцену уничтожения артефакта. Никаких следов вырванных страниц в нем, вроде бы, не было. Впрочем, это легко проверить, агенты ТАКС же заново отфотографировали всю книжку, включая и еще незаполненные листы…

Допустим, там действительно не хватает листа, и что дальше? Вырвать его мог только тот, кого я не знаю, а какие у него могут быть причины, чтобы избавиться от Мозеса? Пеленгатор-то он уже изобрел, и вряд ли эта штука прекратит работать после смерти создателя.

– Где вы держите пеленгатор? – спросила я.

– Что? – переспросил Смит. Похоже, он следил за дорогой и на самом деле меня не услышал.

– Та штука, с помощью которой мы нашли Черный Блокнот, – сказала я. – Где вы ее держите?

– Там же, в техотделе, – сказал Смит. – И если я правильно понимаю ход ваших мыслей, то выкрасть ее оттуда невозможно.

– Аманда вынесла целый артефакт, – напомнила я.

– Аманда на тот момент была уже внутри штаб-квартиры, и ей помогали, – напомнил Смит. – С помощью силы пробиться в техотдел снаружи невозможно.

– А если есть еще кто-то внутри? – спросила я.

– Мы тщательно проверяем всех сотрудников, прежде чем они получают доступ.

– Да бросьте, Эллиот, – сказала я. – Люди меняются. У всех есть уязвимые места, болевые точки, на которые можно надавить, чтобы заставить человека сделать то, что вам нужно.

– В любом случае, Черный Блокнот уничтожен, и пеленгатор не представляет никакой ценности, – сказал Смит. – И если вы думаете о вырванных страницах, то нет. Их не было. Вы идете по ложному следу, мисс Кэррингтон.

– А если выяснится, что Мозес умер от инфаркта?

– Как и сотни тысяч людей до него, и далеко не всех убили с помощью Блокнота. Его смерть выглядит подозрительной, но у нас нет никаких оснований связывать ее с этим делом. Вы полагаете, что его убил этот ваш тот?

– По крайней мере, я этого не исключаю.

– Зачем?

– Чтобы он не придумал для нас еще какой-нибудь штуки, – сказала я. – Или потому, что на самом деле Блокнотов было два, и он вручил нам один, чтобы усыпить нашу бдительность или просто посмотреть, как мы справимся. Мы справились, его это впечатлило и он решил перестраховаться.

– А сообщение, которое отправил Мозес?

– Его мог отправить кто угодно, воспользовавшись его телефоном.

– Это значит, что убийца был там, в доме, – сказал Смит. – Зачем убийце лезть в дом, если он может поражать свои цели даже находясь на другом конце мира?

– Чтобы отправить сообщение.

– Зачем? Какая ему разница, найдем мы Фрэнка рано утром или ближе к полудню?

– Понятия не имею, – сказала я. – Может быть, это часть какого-то глобального плана.

– А может быть, вы сейчас гоняетесь за призраком, – сказал Смит.

– А дело, тем временем, продолжает обрастать новыми трупами.

– Смерть Мозеса может и не быть связана с этим делом, – сказал Смит. – Предлагаю пока остановиться и не делать скоропалительных выводов. По крайней мере до тех пор, пока мы не получим отчета полиции. И коронера.

– Конечно, – сказала я.

* * *

Естественно, визиты на заправки никакого результата не принесли. Записей не сохранилось, а фотографию Аманды, которую мы подсовывали под нос не только персоналу, но и всем случайным посетителям, никто не опознал. Честно говоря, я на это особо и не рассчитывала. Полгода прошло, а она была всего лишь обычной женщиной, которая заправляла свою машину, и, быть может, перекинулась парой фраз с кем-то, кто наверняка выглядел, как обычный мужчина.

Вот если бы она устроила дебош, разбила витрину, сломала холодильник или опрокинула стойку с чипсами, ее могли бы запомнить. Да и то не факт.

Смит купил нам по стаканчику дешевого дрянного кофе, и мы устроились на пластиковых стульях, выставленных у стены второй посещенной нами заправки. Отсюда открывался прекрасный вид на автомобильную свалку, полную железа, медленно ржавеющего под лучами полуденного солнца.

– Это тупик, – сказала я. – И вы знали, что это будет тупик.

– Знал.

– Тогда зачем вы устроили эту поездку?

– Просто хотелось вырваться из офиса, – сказал Смит. – Мы только вчера вернулись в наш мир, и на меня снова навалились все эти административные вопросы, урезание бюджета, квоты, незакрытые дела, необходимость следовать новому курсу и, как вы любите говорить, все такое.

– Вы хотите сказать, что вы все-таки человек?

– Да и чем черт не шутит, может быть, мы бы на самом деле что-то нашли, – он сунул руку в карман, достал телефон и разблокировал экран. – Отчет коронера.

– Так быстро?

– Джеймс наверняка упирал на скорость выполнения работ, – сказал Смит. – Это был не инфаркт.

– Яд? – предположила я.

– Инсульт. Чёрный Блокнот, как вы помните, работает несколько иначе.

– То есть, это все-таки совпадение?

– А вы знаете, как спровоцировать у человека инсульт?

– Двадцать первый век на дворе, – сказала я. – Наверняка есть какие-то методы.

Смит вздохнул.

– Полагаете, мы имеем дело с суперзлодеем, который творит зло ради зла и хаотично убивает всех подряд безо всяких причин? – спросил он.

– По предыдущим его действиям не похоже, – сказала я. – Так что, возможно, причины есть, просто мы их пока не видим.

– Я не знаю, что делать дальше, – сказал Смит. – Наиболее перспективным направлением расследования был бы Техас, там у нашего парня было больше всего шансов наследить, но… По моей информации, скоро там начнется настоящая война.

– Кого с кем?

– Корона хочет вернуть мятежный штат.

– А ничего у короны не треснет? Если они собираются использовать нашу армию против национальной гвардии Техаса… Нас ожидает новая гражданская война?

– Они перебрасывают сюда экспедиционный корпус и бригаду САС, которые должны будут нанести первый удар, прорвать оборону и занять столицу, – сказал Смит. – Это закрытая информация, которую я получил по своим каналам, так что будем считать, что я вам ничего не говорил.

– Вот черт, – сказала я. – Это звучит так фантастично, что можно подумать, будто дело проходит по нашему ведомству.

– На данный момент мы не нашли ни одного сюжета, в котором описывалось бы нечто подобное, – сказал Смит. – Так что мы не при делах, по крайней мере, пока. И это к лучшему. Нам бы свои проблемы разгрести.

– Если расследование зашло в тупик, я на пару дней съезжу домой, – сказала я. – Повидаю родных, проверю, все ли у них в порядке.

– Конечно, – сказал Смит. – Я извещу вас, если в деле будут какие-то подвижки. Но самолет, к сожалению, предоставить уже не смогу.

– И это к лучшему, – сказала я. – Я еще после прошлого полета не отошла.

Глава 29

Над офисом шерифа развевался британский флаг.

Само слово «шериф», когда-то начертанное белой краской на входной двери, было аккуратно счищено ножом, а поверх него красовалось свеженькое слово «констебль», но внутри, насколько я успела оценить, все было то же самое, те же люди работали на прежних местах, и даже старик Джо Пенборн, бывший уже и стариком, и шерифом еще во времена моего детства, по-прежнему возглавлял контору.

Других перемен в городке не было, но я все равно не сомневалась, что отцы-основатели скрежещут остатками зубов и переворачиваются в своих могилах, глядя на нынешнее поколение.

Город моего детства принадлежал к тому типу мест, в которых с годами почти ничего не меняется, поэтому вернуться сюда после всех событий последних лет было особенно приятно. Пройтись по главной улице, состоящей из тех же офисов, кафешек, аптек и магазинов, что и двадцать лет назад (а возможно, тех же, что и сорок лет назад), видеть вокруг знакомые доброжелательные лица, вести степенные разговоры с постаревшими знакомыми родителей, обсуждать с повзрослевшими одноклассницами проблемы воспитания детей (благо, Морри пока не надо было воспитывать, но я не сомневалась, что через пару лет она задаст мне жару), пить холодный лимонад в аптеке на углу, перекинуться парой слов с сыном старика Чжана, владельца скобяной лавки, вывеска которой не менялась с момента основания…

Это было чудесная передышка, но я прекрасно понимала, что она скоро закончится, и это меня совершенно не печалило. Потому что я могла провести в таком режиме пару-тройку дней, но через пару-тройку недель я начну сходить с ума от скуки.