Её пятый рай-ши. Его несломленная землянка

– Давай потом потренируемся, – развернулся я к выходу, погружённый в свои мысли.

Насколько мне известно, чтобы маленькие рай-ши нормально смогли генерировать свои волны, на них воздействуют волнами императора или членов его семьи. Адмирал бы ни за что не согласился на такую просьбу. К тому же я от него перевёлся к его злейшему врагу – командору…

Командору?

До меня вдруг дошло, что именно он помогает мне летать на Землю и привозить для Юны голограммы. Ничего не просит взамен при этом. Наверное, потому что ещё есть интерес к Юне… Но может… Может ли он пойти и на такую просьбу по той же причине?

Конечно, делиться своей женщиной я ни за что стану. Но если бы он что-то потребовал от меня… Например, прикрывать его спину в самых жутких сражениях ценой своей жизни или что-то такое… Я бы согласился.

Обращаться к командору с такой просьбой было крайне опасно. В конце концов он может сам меня уничтожить и заявить потом, что я хотел нарушить наши традиции. Но правилами это же не запрещено… Об этом вообще ничего в них нет.

Правда, не понимая его мотивов, было бы опрометчиво соваться с подобным. И я решил для начала как-то аккуратно узнать, чтобы понимать, чем мне может это грозить.

К счастью или к несчастью, возможность для этого предоставилась слишком быстро…

Глава 17

Ар-Шар

Сегодня я наблюдал за девочкой с грустными глазами Юны ещё дольше, чем в прошлый раз. Теперь её никто не обижал, но девочка не играла с другими детьми, ни с кем не общалась и снова сидела совсем одна, сложив крошечные ладошки на колени.

Мне было непривычно видеть настолько маленького ребёнка. Наши дети только первые пару лет небольшие, а потом так скоро вырастают физически, что как правило возвращаются в семью уже куда больше, чем вот эта малышка.

Однако, несмотря на опережающее человеческих детей и умственное развитие, они всё равно ещё довольно долгое время ведут себя как дети. Как минимум до подросткового возраста, в котором отправляются на обучение, так точно. Но эта девочка будто бы была уже совсем взрослой. Какой-то неправильно уставшей от жизни.

Это выглядело так, будто что-то совершенно не подходящее – вот такой грустный взгляд у ребёнка. Тем более – у милой, худенькой девочки со светлыми волосиками…

Я всё разглядывал её и разглядывал, пока вдруг не осознал, что девочка смотрит прямо на меня…

Бросив короткий взгляд на свою руку, я осознал, что не понятно по какой причине моя невидимость дезактивировалась. И я предстал перед ребёнком во всей красе…

Тихо выругавшись, собирался активировать его вновь, но что-то меня удержало. Возможно интерес, а не страх в её глазах… И я взял и подошёл ближе, садясь на корточки перед ней.

К моей удаче от других людей нас прикрывали немного кусты и деревья. Видимо, она специально выбирала место, где могла бы побыть одна… Ну точно как Юна!

– Здравствуйте, – вдруг сказала она, и я осознал, что у неё даже голос матери. Будто бы какая-то шутка надо мной. Совершенная копия моей женщины, только маленькая. Крошечная.

– Здравствуй, – ответил, стараясь говорить не строго и не грубо.

– А у вас хвост есть, – она не спросила. Сказала. И это тоже было странно. Как и то, что она не убегает от меня с воплями ужаса.

– Есть, – согласился я и… сорвал этим самым хвостом веточку с ближайшего куста, протягивая ей. Девочка не отшатнулась, не закричала, не побежала. Она просто взяла то, что я ей дал.

– Спасибо, – поблагодарила меня. – Вы инопланетянин?

Вот так просто и спросила. Удивительная девочка…

– Да. Моя раса называется рай-ши, – понятия не имею, почему я ей отвечал. Мне следовало уйти, раз я нарушил самое главное правило – никто на Земле не должен знать о нас. Никто.

В таких случаях предписывалось убить того, кто нас видел, а самому скрыться. Но убивать девочку я, конечно, не стал бы – кто бы ей поверил? Оправдываясь этим, и продолжал сидеть перед ней.

– А я – человек, – представилась она. – Вы прилетели из космоса?

– Прилетел, – не стал обманывать.

– А зачем? – она наклонила голову вбок, не сводя с меня серьёзного взгляда.

– Я… – хотел солгать ей, но почему-то не смог. Она была такой одинокой… – Меня отправила твоя мама. Она хотела тебя увидеть…

Только тут глаза девочки расширились.

– Мама? Она… На небе, да?

Её пальчики сжались до побелевших костяшек, сжимая в руках веточку. А она смотрела на меня сейчас ровно так же, как Юна – когда я пообещал привести изображение дочери. С надеждой и болью.

Глава 17/1

– Она на космической станции… И очень по тебе скучает…

Кто меня тянул за язык?! У неё в глазах тотчас показались слёзы.

– А почему тогда она не прилетела за мной? Потому что бросила? – в её голосе не было злости или обиды.

Только боль. Такая же концентрированная и густая, как у Юны. И это тоже рвало мне сердце. Как и то, что я не мог – ну просто не мог – рассказать ей правду. Что её мама просто не может никуда полететь, ведь принадлежит мне…

– Она просто не смогла прилететь… И отправила меня. И твоя мама… Она тебя не бросала. Так сложились обстоятельства… Это взрослые дела, понимаешь?

Утерев огромные капли с лица кулачками, она серьёзно кивнула.

– Значит, она меня любит? Хоть немножко?

– Конечно любит!

Девочка выдохнула, будто бы с её плеч упал тяжкий груз.

– А… Вы можете сказать ей, что я её тоже люблю? – попросила тихо.

– Могу. И… – внезапно мне в голову пришла просто ошеломляющая мысль. – И ты можешь. Я запишу ей видео…И покажу. Хочешь?

Она кивнула, и я активировал запись.

Расправив складки тёплого платья на коленях и поправив кофточку, девочка выпрямила спину, словно находилась на важном приёме и посмотрела прямо в то место, которое я указал ей над моим браслетом.

– Мамочка, если ты меня не бросала, то я надеюсь, что у тебя всё хорошо. Я тебя всё равно очень люблю. Твоя дочка Ариадна, – она сказала это как-то торжественно, словно бы это была какая-то очень важная речь. И потом кивнула мне, давая знак, что закончила. – Вы точно ей передадите?

– Обязательно.

– А можете… обнять её за меня? – она вновь заглянула мне прямо в глаза.

– Обниму, – пообещал, понимая, что совершенно не хочу уходить.

Мне было так жаль снова оставлять её тут одну! Совсем одну…

– А у вас нет случайно… маминой фотографии? Я её… никогда не видела, – попросила она, и её голос дрогнул. Она сдерживалась… Тоже сдерживалась, чтобы не расплакаться. Старалась не докучать мне слезами. А внутри… Теперь я видел. Внутри ей тоже очень и очень тяжело…

Пытка какая-то! Для нас всех…

– Нет, нету. Но я могу сказать, что ты очень на неё похожа. Очень. Такая же невероятно красивая…

– Правда? – девочка встрепенулась и несмело улыбнулась. – Не обманываете?

– Нет, честное слово.

Она покивала. А я понимая, что время поджимает и мне пора прощаться, не нашёл ничего лучше, как…

– Держи, – стащил со своей шеи небольшой медальон, который мне отдала моя мать перед тем, как покинула этот мир. Я почти никогда не снимал его. Но сейчас мне хотелось оставить этой девочке хоть что-то. Хоть какую-то связь с моим миром, в котором заперта её мама…

– Это от мамы? – загорелись глаза малышки, полоснув меня по сердцу.

– Да, – почти не солгал ей. Если бы у Юны была возможность, она бы точно ей что-то передала. Вот только у Юны пока вообще ничего не было…

А почему? Почему я ничего ей не дарил? Даже мой отец дарил иногда какие-то мелочи вроде этой матери… Так почему я этого не делал?

Возможно в том числе потому, что ей нет дела до этих побрякушек…

– Спасибо, – прошептала она, принимая медальон, как величайшую ценность. – Я буду… хранить его, – и прижала к себе, будто бы обнимая.

– Мне пора, Ариадна… Я всё передам твоей маме. И думаю, что она бы тоже хотела тебе передать, что очень по тебе скучает и любит тебя.

Девочка серьёзно кивнула:

– Спасибо, что прилетели.

Я вздохнул. Да уж… Спасибо. Знала бы она, что из-за меня в том числе её мамы нет рядом…

Как же я себя паршиво чувствовал! Просто отвратительно! Но попрощаться с девочкой и вернуться всё равно пришлось. Радовало лишь то, что Юна, наверное, должна обрадоваться тому, что я добыл. Конечно, скорее всего она снова будет плакать… Но и радоваться тоже. В этом я почти не сомневался.

Вот только не учёл один крошечный нюанс, который в итоге сыграл со мной злую шутку. Ведь я был не единственным рай-ши на Земле. А потому моя самодеятельность на этот раз не осталась незамеченной…

Глава 18

Юна

Со вчерашнего вечера я чувствовала себя плохо. Низ живота неприятно тянуло, и уже имея опыт беременности, я точно могла сказать, что ничего хорошего в этом не могло быть. И всё же надеялась, что Ар-Шар вернётся до того, как буду вынуждена сама обратиться за помощью. Надеялась, что он будет рядом, когда мне придётся вновь идти в медблок на осмотр…

Нет, не сказать, что очень ждала его самого, но в его присутствии это давалось мне куда проще, чем без него. Оказаться одной среди толпы бесчувственных медиков рай-ши – то ещё удовольствие. Они не смотрели на меня, не трогали лишний раз уж тем более, да и обращались не сказать, что жестоко или с презрением. Им действительно было безразлично. Всё, кроме жизни моего ребёнка. Вот это их как раз очень волновало. А я – нет.

По большому счёту это был не самый худший вариант, но всё равно идти туда одной тревожно. И это был, наверное, единственный случай, когда я бы предпочла, чтобы Ар-Шар был рядом со мной. Почему-то когда он был рядом, мне было не так страшно…

Я и сама не понимала до конца, почему. Вероятно, дело в том, что он сам никогда не обижал меня намеренно, и я подсознательно видела в нём того, кто в случае чего, защитит от других. Если уж от себя не смог… Впрочем, вряд ли он вообще считал, что сделал в отношении меня что-то не то. Он – рай-ши. Другого отношения к землянке от него и ждать было бы глупо. Я и не ждала. Только вот в последнее время всё как-то странно менялось… Но всё же, наверное, впервые я ждала его с задания не только потому что надеялась увидеть голограмму дочки, но и хотела бы, чтобы мы вместе пошли в медблок. Чтобы я не была там совсем одна…

Однако наступило утро, а он так и не прилетел. Я же, понимая, что лучше не становится, не решилась ждать ещё. Ведь от этого зависит не только моя жизнь, но и ребёнка. И рискнуть им я точно никак не могла. Довольно того, что не сберегла предыдущего и потеряла дочку на Земле…

А потому обратилась с просьбой к роботу сопроводить меня в медотсек. Это была кажется единственная просьба, на которую он реагировал. И конечно исполнил. Хотя, признаться, с другими я и не пробовала обращаться.

Уложив меня в восстановительную капсулу после быстрого осмотра, медработники, казалось, на некоторое время обо мне забыли. Ну а я свернулась в ней клубочком, обняв и поглаживая живот.

Они сказали, что имеется небольшой тонус, и что время на исходе. А ещё в очередной раз спросили, как часто двигается ребёнок… Я солгала, как делала всё время до этого. Сказала, что почти ещё не двигается…

Удивительно, как с их уровнем развития медицины, который позволяет менять даже тела землянок, они действительно определяли срок чуть ли не по показаниям женщины, а не приборами и анализами. Я не сразу поняла, почему спрашивают про движения. А когда кто-то из них обмолвился, что когда ребёнок будет двигаться чаще, то наступит срок его рождения, перестала об этом говорить честно.

После того, как меня лишили дочери, на подсознательном уровне я ощущала страх, что когда родится этот – его тоже заберут. Сейчас он был со мной, в безопасности. А когда родится? Что тогда? Что будет с ним, со мной?

Мне страшно было что-то менять. Страшно, что всё изменится в худшую сторону, как уже было в моей жизни. А потому я лгала, удивляясь доверчивости врачей. Но лучше пусть он подрастёт ещё, окрепнет. Пусть побудет со мной подольше. Так и мне спокойнее, и ему…

Неожиданно дверь в медблок распахнулась и на пороге показался Ар-Шар. Он явно был взволнован, хотя и старался это скрыть. Но стоило его взгляду найти мой, как его лицо немного разгладилось. Уже ровным шагом он подошёл ближе, хотя его хвост (я до сих пор до конца не осознавала, что у него есть настоящий хвост!) нервно дёргался из стороны в сторону.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил, присаживаясь рядом у капсулы.

– Хорошо, – я кивнула и взглядом зацепилась за браслет на его руке, а затем подняла глаза на него вопросительно. Он же привёз, да?…

Ар-Шар коротко кивнул в ответ и уголок его губ дёрнулся вверх, словно стараясь улыбнуться и подбодрить меня.

– Может, мне уже можно в каюту? – спросила его тихо. Уходить отсюда, пока его не было, было волнительно. Теперь же можно. Я тут пролежала вроде достаточно. И неприятные ощущения уже закончились. А увидеть дочку мне не терпелось.

– Сейчас узнаю, – он быстро обернулся и задал несколько вопросов на своём языке. Наверняка же, чтобы я не поняла, о чём говорят… Ему ответили. – Да, можем идти, – он откинул крышку, помогая мне подняться.

Но я не успела даже сесть, как вдруг в медблоке показался серокожий рай-ши в сопровождении нескольких воинов, судя по доспехам. Его я видела впервые. И с этого первого взгляда этот странный мужчина мне не понравился.

– Он? – спросил коротко кого-то из своих провожатаев.

– Да. Я видел, как он говорил с человеком, – подтвердил другой с выражением превосходства и удовлетворения, даже как-то мстительно. А я похолодела.

Ар-Шар говорил с человеком? Может даже с самой Ариадной? И… кто-то его видел там…

Боже мой, что же теперь будет?

Ар-Шар медленно выпрямился и встал так, чтобы закрыть меня своей спиной. Неожиданно это его действие меня зацепило. Словно ударило в какое-кто слабое место внутри. Хотя я давно уже думала, что у меня таких нет… Но почему-то его неосознанное желание меня закрыть от проблем почудилось чем-то важным. На мгновение.

Потому что от этих мыслей меня быстро отвлекли. Те самые рай-ши, которые пришли за моим.

– Твой сосуд проводят в каюту без тебя, – произнёс серокожий. – Но можешь попрощаться. Землянку отдадут тому, кто о ней позаботится.

И я села на ложе капсулы снова. Отдадут? А с ним что… Они его убьют за такое?

Ар-Шар, не споря, повёл плечами и повернулся ко мне снова, присев напротив на корточки.

– Не волнуйся. Всё будет хорошо, – сказал ровно и… взял вдруг мои ладони в свои и поднёс к губам, прикоснувшись ими к костяшкам. Он поцеловал мои руки? Затем одну ладошку он приложил к своей щеке, прикрыв глаза, будто наслаждался прикосновением. – Не бойся, Юна, тебе никто не навредит, – повторил и встал, больше на меня не глядя.

– Но это же… – я хотела сказать, что это из-за меня! Что это я виновата! Ведь я просила… Так почему отвечать должен только он?

Но Ар-Шар качнул головой, кинув на меня серьёзный взгляд, запрещающий говорить ещё хоть слово.

– Ты не при чём, – отрезал. – Молчи, – повторил с нажимом и развернулся снова к пришедшим. – У вас есть доказательства или это обвинение голословное? Мало ли кому что показалось? – его голос звучал ровно. Будто он и правда невиновен.

А я тихо выдохнула. Только что я чуть не подтвердила его вину! Испугавшись за него, сама же чуть не подставила. Но ведь может быть правда доказательств нет? Может же такое быть…

– Доказательства есть у тебя, – усмехнулся один их воинов, и я опять похолодела.

Браслет! Он привёз мне голограмму! Боже…

Чувство вины вновь окутало целиком. Это я виновата! Из-за меня он пошёл на это! И теперь… Что с ним сделают? Я знала, что это нарушение, но насколько серьёзным будет наказание? Насколько?

Если они сказали попрощаться со мной, значит он не вернётся? Они его убьют, да? Из-за меня…

Ну почему я всем приношу одни несчастья?! Моя дочка оказалась брошенной и одинокой на Земле. Ребёнка командора я потеряла, ещё не узнав о том, что он был во мне. А мой настоящий малыш теперь вовсе не увидит отца из-за меня…

Почему я такая?! Ну почему это всё случается со мной? Не может же быть столько совпадений! Лучше бы мне было умереть ещё тогда… В роддоме, когда врачи боролись за жизнь моей малышки. Или позже, в медблоке, когда меня здесь закрыли почти на полгода и я действительно просто уходила с ума… Или когда меня забрал с аукциона мой первый хозяин…

Тогда, больше пяти лет назад, я не понимала в полной мере, что меня ждёт в каюте. Я была подавлена. Тешила себя надеждами, что с другим рай-ши, с кем-то не из медблока я смогу договориться, объяснить. Ну у него же тоже есть мать! Он должен понять, что там, на Земле, меня ждёт дочка…

Я надеялась, что мне помогут сбежать. Вернуться. Что мужчина, который пожелал назвать меня своим сосудом, окажется чуть более человечным чем те, кто меня украл и не позволил вернуться обратно к дочери.

Но все мои надежды разбились ровно в момент, когда мы оказались наедине…

Будучи испуганной и растерянной, на самом аукционе я и головы не подняла. Не видела тех, кто за меня торговался. Не смотрела им в глаза. А потому не распознала сразу то, что в них таилось.

Как и полагается по Правилам, мой рай-ши привёл меня в свою каюту, даже не прикоснувшись. Тогда мне казалось это добрым знаком, что он говорит со мной ровно, спокойно. Я думала, что мы продолжим общение, когда останемся вдвоём…. Более того, как только за мной закрылась дверь, я наконец подняла голову и сама попросила о разговоре.

Думала, что сейчас я ему всё объясню. Что он поймёт. И постарается мне помочь. Ведь должно же быть у него сердце? Ну как без сердца-то…

Тогда я была ещё совсем молодой и глупой. После того, как меня предал жених, всё ещё верила в сказки. Глупые надежды меня ещё не оставили. Я даже находила оправдание рай-ши, которые похищали землянок. Ведь они это делали не ради забавы, а хотели продолжить род…

Я не думала, что меня станут принуждать к этому самому продолжению. В моей голове всё выглядело как-то иначе. Будучи занятой мыслями о своей малышке, я много не думала об этом, но почему-то считала, что когда после аукциона образуется пара, то ей даётся время на привыкание, на узнавание.

Думала, что если мы не понравимся друг другу, то просто расходимся. А аукцион мне представлялся чем-то вроде свидания вслепую…

Да, это потом я поняла, насколько сильно ошибалась. Что сама пришла в свою ловушку. Что даже не сопротивляясь, шла за своим палачом… Но он быстро исправил возникшее недопонимание. Развеял мои заблуждения, рыкнув, что права голоса мне не давал, а потом разорвал на мне платье, заявив, что намерен воспользоваться своими правами немедленно.

Изначально я оказалась настолько в шоке, что просто замерла, безмолвно позволив себя раздеть и бросить на постель. Наверное, я даже не до конца осознавала, что именно сейчас произойдёт. Оказалась к этому не готова. И дошло до меня только тогда, когда он разделся тоже, нависая сверху и с силой развёл мои колени…

Сопротивляться было поздно, но не сопротивляться я уже тоже не могла. Меня словно окунули в ледяную прорубь с осознанием, что теперь я в статусе безмолвной подстилки, инкубатора. Что разлучив меня с дочерью, они ожидают, что я стану рожать им сыновей. Что я буду безропотно слушаться. Что я стану покорной рабыней…

Вспомнив какие-то курсы по самообороне, я вжала пальцы ему в глаза, не имея возможности физической силой как-то справиться. На удивление это сработало. И разбудило в рай-ши жестокого зверя…

Насиловать меня он и правда передумал. Вместо этого ударил кулаком в живот… А потом… потом начались пытки.

Он пропускал через моё тело разряд за разрядом, заставляя повторять вслух, что я ничтожество. Что я ничего из себя не представляю. Клясться, что я буду послушной. Скулить от боли и давать обещание, что больше никогда не скажу и слова без его разрешения. Что не посмею воспротивиться воле хозяина…

Наверное, меня спасло то, что никто на станции не обратил особого внимания на мой шов от кесарева. Его особо не осматривали. А я из-за постоянных нервов не обращали внимание, что заживление идёт как-то не так. Боль была моим постоянным спутником, я уже на неё особо и не реагировала. Зато здесь, сейчас – я поняла, что такое, настоящая боль…

Видимо, от сильного удара внутри что-то повредилось, может разошлись швы или что-то такое. Спустя время, показавшееся мне бесконечностью, мой мучитель заметил кровотечение и был вынужден отвести меня в медблок, чтобы не умерла. Ну а там по случайности оказался командор…

Возможно, он пожалел меня. Именно поэтому после оказания помощи, меня не вернули хозяину. Оставили там. Под наблюдением. И держали ещё довольно долгое время, лечили. На этот раз вовсе устранив шов, ставший причиной. Удивительно, но они смогли убрать его без следа. Словно бы его не было… И у меня не осталось тогда совсем ничего в напоминание о том, что я была мамой… Они забрали даже это…

Ну а потом, когда я оказалась у самого командора, я уже не питала иллюзий. Я боялась их всех. И не тешила себя надеждами, что может быть иначе. Осознала, что мне никто не поможет. Что мне никто ничего не должен. И ничего ради меня просто так не станет делать. Я стала и правда лишь сосудом. Без чувств, без надежды, без жизни. Это было существование, в процессе которого я лишь иногда выныривала, вспоминая о дочке. Или когда видела её изображения…

Я не просила ни о чём. Не пыталась сопротивляться, лишь торгуясь при возможности. Я уже не считала, что кто-то здесь станет мне помогать. Понимала, что не станет. Я для них – не ровня. У меня нет шансов выбраться.

А ещё теперь я знала, на что они способны на самом деле. Теперь я понимала всю их мощь и силу. Ну и конечно – жестокость. Потому меня не обмануло то, что командор не применял физической силы. Я просто не давала на это повода. Как и потом – с Ар-Шаром. Потому что знала – что именно они могут сделать за неповиновение.

Я боялась. Ненавидела. Но слушалась.

То недолгое время в каюте моего первого рай-ши сломало меня окончательно постели разлуки с дочкой. У меня не было отчаяния. Не было ничего больше. Только сосущая пустота и осознание собственной беспомощности. Безысходности. И страха, ставшего моим постоянным спутником. Страха, о котом я кажется начала забывать, ведь время шло, а мой хозяин так и не проявлял жестокости. Больше того – решил пойти против правил и снова позволить мне увидеть единственное, что ещё заставляло меня дышать. Мою Ариадну…

Ар-Шар сегодня должен был принести мне очередную весточку. Но его заметили. И теперь я вновь тонула в таком же ощущении беспомощности. Когда чётко понимаешь, что с нами могут сотворить что угодно, и никто не поможет…

Я стояла за его спиной, умирая от отчаяния. Кляня себя за эту просьбу, без которой не могла бы обойтись, но которая привела нас в эту ситуацию. Ар-Шара казнят. Меня отдадут другому. И всё начнётся с начала… Боже…

Разве есть мне тогда вообще смысл продолжать жить? Моя дочь меня всё равно никогда не увидит…

От тягостных, парализующих своим ужасом мыслей, меня отвлёк вдруг шум у входа, и я как-то машинально выглянула из-за спины Ар-Шара, совсем не ожидая увидеть то, что увидела…

Глава 19

В проёме двери стоял сам командор собственной персоной. А ведь я не видела его уже очень давно… Нет, я не скучала. И не думала, как было бы, останься я с ним. Слишком тяжело мне давалось даже просто находиться с ним рядом. Что уж говорить о том, чтобы делить постель…

В этом смысле как-то так сложилось, что с Ар-Шаром было куда проще. Он сам проще. И во время секса с ним из-за особенностей состава биологических жидкостей рай-ши, я испытывала настолько сильное возбуждение, что порой забыла о своей внутренней боли. На краткое время, но всё же… Так что я не жалела. Лучше уж быть с тем, с кем я сейчас.

И всё же увидеть его снова спустя столько времени после того, что мы оба пережили, было странно. Особенно странно было то, что он вмешался в происходящее.

– Если в таком серьёзном преступлении обвиняют моего бойца, то я приму в этом участие сам. И лично отведу его для допроса к императору, – заявил он.

– Думаешь, тебе это поможет?! – процедил серокожий.

– Думаю, что императора невозможно обмануть. Или ты считаешь иначе? – он прямо и с вызовом посмотрел на него.

– Ты же знаешь, что нет, – он сверкнул ненавистью.

– Тогда о чём речь? Я лично провожу его на допрос. И его сосуд тоже забираю. До окончания разбирательств. Ар-Шар же теперь под моей ответственностью.

– А не много ли ты на себя берёшь? – процедил серокожий.