Первый рассвет на зеленой земле

У входа их ждал черный миниван с тонированными стеклами. Суоми отметила, что тонировано было даже лобовое стекло, причем так сильно, что разглядеть лицо водителя было почти невозможно. Рядом с минивэном стояла Мокли. Она была весела, и ее бодрость в такое раннее утро, да еще на фоне головной боли Суоми немного раздражала. Мокли была затянута в комбинезон из материи, имитирующей змеиную кожу, на плече висела маленькая блестящая сумочка, цвет лица был свежий, волосы аккуратно уложены, она игриво перебирала камешки своего ожерелья, что-то оживленно рассказывая собеседнику, скрывающемуся за мраморной колонной.

– Доброе утро! Наш первый день мы проведем в очень древнем городе. Надеюсь, вы выспались? – теперь она уже обратилась к Суоми, а из-за колонны показался Мао, изучающий карту. Он накручивал на указательный палец волосы своего хвоста, так он делал когда нервничал или напряженно что-то обдумывал. – Карты мы смотрим только в машине и там, где я вам разрешу. Садитесь, по дороге я вам расскажу об особенностях поведения на Зеленой земле. Нашего водителя зовут Коузи, и он будет нас сопровождать до вашего вылета на Землю Вулканов, – Мокли говорила манерно, сильно растягивая слова. Временами ее манера преподносить материал утомляла, а иногда и раздражала. Было заметно, что она не профессиональный гид, но очень старается ему соответствовать.

Суоми и Мао забрались на заднее сиденье.

– Вначале я вам дам информацию и настоятельные рекомендации, которые при их соблюдении позволят вам насладиться вашим пребыванием здесь и не омрачить свое путешествие неприятными событиями, а мне – получить свой гонорар без головной боли. Итак, земля, покрытая лесом, или Зеленая Земля, настолько разнообразна и красива, насколько и опасна. В течение первого тысячелетия нашей эры в горной части страны образовалось несколько городов-государств, определивших путь развития обширных регионов, распространявшихся далеко за пределами Зеленой Земли. Намного позднее, после почти трех веков процветания и правления наиболее значимые из этих городов в связи с завоеванием этих земель Золотыми Рыцарями либо по другой причине – голодные годы, которые последовали за чередой опасных жертвоприношений, разгневавших идолов, – исчезли бесследно. В некоторых городах, населенных преимущественно земледельцами, осталось все как прежде, словно застыло во времени, исчезли только люди. Животные домашние, одомашненные и даже дикие продолжали жить в этих городах и как будто организовали свою иерархию. Священные камни, на которых ранее совершались жертвоприношения, поросли прелестными пурпурными цветами, которых вы больше не встретите нигде. Над этими камнями в любое время дня и ночи кружат летучие лисицы, хватая насекомых, привлеченных этими удивительно яркими соцветиями. Воздух медленно сдвигается и проплывает мимо вас, и тогда в этих воздушных пластах вы можете увидеть те далекие времена. Но это удается не каждому, и все же, если вам это откроется, трудно сказать, как это повлияет на вас. Ну, я что-то увлеклась мистикой. Может быть, вы ничего и не почувствуете и увидите только груды камней, которые в равной степени могут принадлежать первому тысячелетию или современности. Некоторые из древних городов, что поменьше, сохранились до наших дней. Основная часть населения живет именно в них и не гнушается никакими способами легкой наживы. Наш автомобиль хорошо защищен, и снаружи нас не видно. Все автомобили в нашей стране черные и безликие. И почти все опасные… – Мокли все больше вживалась в роль гида.

– Какой красивый вид горной дороги! И эти цветы – колокольчики на дереве – такие необычные! Можно здесь остановиться? – Суоми аж подпрыгивала от эмоций.

– Вот об том я и должна была рассказать вначале. Остановки у нас будут только в безопасных местах, а их не так много по дороге. Потому что, пока вы будете наслаждаться видами и вдыхать аромат душистых цветов колокольчикового дерева, вы просто можете исчезнуть. На время или навсегда. Отсюда или отовсюду. Не задавайте на эту тему вопросов. Сразу не смогу ответить на все. Просто поверьте и слушайте меня, – Мокли говорила убедительно, хотя и не совсем ясно – о чем.

Суоми не могла понять – Мокли пытается заинтриговать их или это действительно опасно. Но с другой стороны, ее манера говорить просто о важных вещах внушала доверие, если бы только она еще выглядела как-то не так прозаично… Хотя с каждой минутой она ей нравилась все больше. Единственное, что пока раздражало, – ей показалось, что она кокетничает с Мао, а это, по мнению Суоми, было недопустимо с гостями. Мао слушал Мокли вполуха в прямом и переносном смысле, громко напевая и изредка снимая наушники плеера. Дважды он порывался что-то спросить или усомниться в правдивости ее повествования, но Мокли, обернувшись и приподняв темные очки, бросила на него пронзительный взгляд, явно давая ему понять, что это ОН – гость на этой земле. Не имея желания злиться в первый же день, Мао воспринял ее взгляд как знак особого отношения к нему этой амбициозной особы.

Минивэн несся по трассе, сбавляя скорость по совету Мокли в местах наилучшего обзора ландшафта. Она изредка умолкала и давала пассажирам возможность переброситься друг с другом несколькими фразами. В результате ее монолога и горного серпантина Мао с трудом подавлял зевоту, а Суоми не заметила, как уснула. Она открыла глаза как раз на первой остановке на чашку кофе с пирожными. Надпись у входа в кафе гласила: «Кафе – вниз по склону. Лицам с оружием и животными вход воспрещен. Остальным – вниз по склону».

Они прошли через арку из ветвящихся растений, и каменистая тропинка повела их все ниже и ниже до видовой площадки, где располагались несколько столиков и открывался панорамный вид на долину. Все трое заказали по десерту. Мокли порекомендовала попробовать кофе. Он, по ее словам, здесь был восхитительный. Но ее никто не поддержал – Суоми нравился лишь запах кофе, а Мао был вообще равнодушен и к напитку, и к запаху. Поэтому Суоми ограничилась чаем, и своим заказом вызвала удивление официанта, а Мао, как всегда по утрам, взял свежевыжатый сок из папайи. Он в любом уголке планеты пил свежевыжатые соки – из фруктов, ягод и даже овощей – может, в этом и был секрет его утренней бодрости и свежести.

Во время ланча за обсуждением преимуществ каждого пирожного последовал небольшой обмен колкостями между Мао и Мокли. Предметом пикировки явилась тема пресловутой безопасности. Мао раздражался, что ему приходится полностью подчиняться требованиям сопровождающей их миниатюрной особы и ограничивать свою любознательность рамками, обусловленными криминогенной обстановкой. Мокли поняла, что столкнулась с непростой ситуацией. Ей надо было быть убедительной, не раскрывая фактов, и аргументировать, не затронув мужского самолюбия. Но ей это было не под силу, и поэтому ей пришлось рассказать трагическую историю исчезновения двух ее гостей, произошедшую буквально накануне прилета Суоми и Мао. Двое ее туристов, отец и сын, вопреки настоятельным рекомендациям Мокли, отправились на вечернюю прогулку по одному из наиболее спокойных районов Гватемала Сити. Почти сразу же они были остановлены группой из трех молодых латиноамериканцев, которые затребовали у них содержимое кошельков. Отец попытался возразить, чем вызвал недовольство местных, и вероятно, оба получили по пуле. Всего за восемьсот долларов. Тела их так и не были найдены. Мао, выслушав, вздохнул, высказал сожаление о случившемся и сдался.

– Ладно, будем следовать вашим инструкциям в этих землях. Благо, это не самая большая часть нашего путешествия и дальше нам будет предоставлена полная свобода. Так не будем терять время, – с этими словами он скомкал салфетку, громко отодвинул кресло, встал и направился, как ему показалось, к выходу. Но это была лестница на воздушные террасы. Сюда давно никто не спускался, и камни поросли влажным и скользким мхом. В одно мгновенье Мао соскользнул с первой ступени, и уже во второе мгновенье Мокли была рядом с ним, схватив его за рукав. Ее хватка была крепкой и своевременной, чтобы одновременно предотвратить падение Мао в пропасть и оторвать рукав его светло-лимонного пиджака.

– Отлично сработано, Мокли! Спасибо, не ожидал! Вы действительно на своем месте! – выпалил Мао и с удивлением в голосе добавил: – надо же, а такая хрупкая с виду… но ваша забота была лишней – я намеренно поскользнулся, да и вообще я хорошо группируюсь. Годы разнообразных спортивных тренировок – теннис, беговые и горные лыжи, велосипед, подводная охота, ну и прочее…

– Я сразу поняла, когда увидела вас в аэропорту, что вы в отличной форме. Это мне просто надо было самой размяться – засиделась… в офисе, – подыграла Мокли его самолюбию, – ну, теперь, я думаю, пора ехать. Скоро мы прибудем к одному из священных городов, – и Мокли увлекла Мао за оторванный рукав, – вы уж извините за пиджак, его можно будет починить вечером.

– Да что вы! Ерунда… Он мне никогда не нравился, – отмахнулся Мао.

Они стали подниматься к выходу. Суоми поспешила за ними, хотя почувствовала себя лишней.

Они направлялись в древний город, когда-то населенный двадцатью тысячами жителей. Этот город в период правления 13-го правителя (13-го Кролика), после череды печальных событий стал переживать период упадка (738–820 гг. н. э.). Минивэн пересек условную границу Зеленой Земли и теперь двигался по территории Земли Красных Ара. Они пестрели повсюду в ветвях деревьев – яркие, веселые и влюбленные парочки. Водитель довез их до ворот города, дальше они проследовали пешком. Суоми так давно мечтала увидеть и попробовать прочитать надписи на древней лестнице, прочувствовать место священной игры в мяч, найти стелу в честь 13-го Кролика. Внутреннее ощущение страха, сопровождающее ее с начала пути, исчезло, как только они вошли через ворота. У Суоми возникло непреодолимое желание остаться здесь – поставить палатку под деревьями и каждое утро кормить ярких попугаев ара свежими фруктами. Она физически ощутила, что все злые силы, сопровождающие ее с момента приземления, остались у ворот. Им было запрещено появляться в городе, они даже не могли пересечь его границу. Долго ли они будут ждать? И если им станет известно ее намерение здесь остаться, может, они исчезнут в поисках другой жертвы? Никто не мог ей ответить на эти вопросы, и главное – ей некого было спросить.

Вдруг Суоми ощутила на себе пристальный взгляд и обернулась. Это была Мокли. Суоми показалось, что она что-то шепнула ей, похожее на «Позже…». Но это, наверное, просто послышалось. Мао ушел вперед, и они ускорили шаг, чтобы догнать его. Вот Мао показался среди нависающих плотной завесой бромелий. Он поднимался по ступеням иероглифической лестницы, перепрыгивая через ступени, но вовремя осознал значимость каждой из них и замедлил ход. Когда Мокли и Суоми подошли к основанию лестницы, Мао уже спускался с нее. Иероглифы на некоторых ступенях хорошо сохранились, и Мокли стала объяснять значение каждого из них. Один иероглиф мог означать целое словосочетание или даже предложение. Поэтому вся иероглифическая лестница представляла собой открытую книгу. Содержание книги не заинтересовало ни Мао, ни Суоми, так как в основном в ней перечислялись достижения каждого из правителей и события, происходившие в их правление.

На просторной, зеленой, поразительно ровной лужайке располагались стелы, каждая из которых была построена при разных правителях и олицетворяла их могущество и влияние. Самая высокая из стел несколько десятков лет назад сильно накренилась, и по всем законам физики она должна была рухнуть, но этого до сих пор не происходило.

Мокли вскоре привела их к Красному Храму, в котором располагалась гробница очень влиятельной в свое время особы – шамана, что само по себе странно. Во-первых, среди женщин не было шаманов, а во-вторых, в честь женщин практически не возводили храмов. Из глубины храма веяло холодом несмотря на сорокоградусную жару. Мокли предложила пройти дальше, не заходя внутрь, но Мао трудно было остановить, он пригнул голову и скрылся в темной арке. За ним последовали Суоми и Мокли, и, когда они достигли недавно открытой части туннеля, источник естественного света совсем пропал, и им пришлось воспользоваться фонарями. Проход шел с наклоном и вел ко второму ярусу храма, где взгляд выхватывал из темноты части каких-то ужасающих образов, изображенных на стенах в виде световых пятен. Это были маскообразные морды чудовищных животных, лица с оскаленными зубами и звериными клыками. Мокли объяснила, что этот ярус несколько раз пытались восстанавливать, но одни исследователи отказывались, не успев начать работу, другие требовали выплаты высокого гонорара уже на второй же день. Группа ученых в прошлом столетии все же приступила к восстановлению храма, очистила напольные плиты и через несколько дней заявила, что стены и своды достаточно хорошо сохранились и не нуждаются в реставрации. Это было странно, так как высокая влажность не пощадила ни одного камня и даже несведущему дилетанту было ясно, что под слоем мха, пыли и грунта скрываются настоящие сокровища – изображения, оставленные индейцами майя. Другая группа высказала нелепое предположение, что во время восстановительных работ надписи, рисунки и резьба как будто начинают рассыпаться и исчезать. Это заявление было признано не имеющим под собой научной основы, и группа ученых лишилась своих лицензий и впоследствии не была допущена ни к одному объекту, представляющему историческую ценность. С тех пор правительство прекратило финансирование всех реставрационных работ, и большинство майяских городов было закрыто для посещения. А теперь о части из них будто совсем забыли.

Свет фонарика высветил странное рельефное изображение очень красивого лица с правильными чертами.

– Кто этот человек? Мужчина или женщина? – поинтересовалась Суоми.

Мокли обернулась, вглядевшись внимательно в слепок на стене, и произнесла шепотом, чтобы не разбудить эхо.

–Судя по форме черепа, это жертва пластических хирургов того времени. Кстати, эта специальность очень ценилась в древности. В те времена эталоном красоты был вытянутый продолговатый череп яйцевидной формы и птичьи носы. Поэтому новорожденным девочкам надевали металлический обруч на голову и снимали его только после полного завершения формирования черепа, а носы оперировали в период половой зрелости, если считали, что девочка будет красавицей. Вот и в этом случае мы только и можем заключить, что это дама считалась очень красивой.

– Мокли, но ведь она же действительно красива, особенно разрез глаз и их цвет, – Суоми не могла отвести взгляда от изображения.

– Суоми, что ты застыла перед этим нелепым слепком? У нас еще много интересного впереди. У тебя, кстати, садится батарея в фонаре, – заметил Мао мерцание луча света.

– Этого не может быть, он полностью заряжен. Мне как-то не по себе, такое впечатление, что она наблюдает за нами, – Суоми продолжала внимательно изучать лицо на стене.

Свет ее фонарика действительно стал тусклым и заморгал. Чем слабее было освещение, тем ярче становились краски вокруг. Теперь она увидела не только лицо женщины, но и ее фигуру, облаченную в яркие материи. На шее висел тонкий обруч с медальоном – ярким золотистым опалом, в ушах темнели нефритовые кольца. «Прямо и направо, затем вверх… Будет трудно пролезть… Пробуй… Ты должна… Полный выдох…» – прозвучало то ли в голове у Суоми, то ли где-то снаружи.

– Кто это сказал? – тихо спросила она.

– Суоми, пока последние минуты ты солируешь. Правда, как-то бессвязно и не аргументированно. Какое лицо, какая женщина? Что там – прямо, направо, налево или как-то так? Думаю, тебе пора на свежий воздух, тем более мы и так здесь задержались. А и в самом деле душновато. Да и, честно говоря, жутковато становится, – и Мао повернулся, чтобы идти обратно. Мокли о чем-то напряженно думала. На ее лице отражалось малейшее движение мысли, как будто они давались ей с большим трудом.

– Ты помнишь, что ты сейчас произнесла? – спросила она у Суоми, та не ответила и Мокли добавила: – теперь твоя очередь вести нас.

– Куда она нас может привести? Она же не ориентируется даже на открытом пространстве. Тем более она здесь впервые. И вообще, Мокли, вы, по-моему, позабыли о своем назначении. Вы что, не ориентируетесь в этих туннелях? – крикнул Мао из темноты. Он был крайне недоволен, что ему приходится здесь задерживаться.

Они оказались в широком зале, слабо освещенном лампами в нишах. В конце зала начиналась лестница – внизу широкая, далее сужающаяся и исчезающая в темноте под сводами. Мао решительно не хотел идти дальше, но пока умалчивал об этом, вероятно, полагая, что следующая часть программы может быть интересней и опасней, а он, как всегда, нуждался в острых ощущениях. Мокли подошла к подножию лестницы, ступеньки поблескивали от влаги. Свет фонарей выхватывал то там, то здесь колонны сталактитов и сталагмитов. Мокли шла впереди, Суоми завершала, хотя, конечно, она бы предпочла идти в середине. На самом верху, когда ступени стали настолько узкими, что на них едва можно было устоять, своды зала уже нависали над головой. Из темноты то справа, то слева срывались летучие мыши и лисицы. Мао поинтересовался – часто ли здесь бывают посетители и не было ли нападения крыланов. Мокли задержалась с ответом, но потом призналась, что сама здесь впервые.

Мао поскользнулся, замахал руками, чтобы удержать равновесие, спугнул десяток крыланов, и на грани падения оказались уже Мокли и Суоми. За последней ступенькой была небольшая площадка, но своды так низко нависали, что им пришлось пригнуться. Они осветили фонарями проход. Удивительно, но фонарь Суоми снова был в рабочем состоянии. Впереди их ждал вход в туннель. Было достаточно узко, но друг за другом они могли свободно двигаться. Уже никто не задавал вопросов, двигались молча. Потолок становился все ниже, и не было видно конца туннеля. Стены были гладкие, хорошо обтесанные, местами встречались рисунки животных, людей, растений. Но узнаваемы были только ягуар, змеи, обезьяны, попугаи и початки кукурузы. Люди были изображены в странных неестественных позах, да и людей напоминали лишь отдельными частями тела. Дальше стали встречаться рисунки с изображением кроликов: кролики едят, кролики пьют, кролики совокупляются, кролики пляшут, кролики вверх ногами, полукролики-полуптицы…

Туннель становился уже, даже Суоми приходилось пригибаться, рисунки и животные на стенах – мельче, теперь различались только изображения змей и небольших птиц. Внезапно они наткнулись на нишу, похожую на лежанку или кровать с высеченным изголовьем, над которым было выдолблено углубление, удобное для установки светильника. Мокли предложила сесть передохнуть, но никто ее не поддержал. Она решительно заявила, что Суоми должна идти одна, так как дальше станет еще уже, а Мокли и Мао останутся ее ждать здесь, в этой нише. У Суоми создалось впечатление, что у нее нет выбора, и она двинулась дальше одна, с двумя фонарями.

– Не задерживайся там! – попытался Мао приободрить Суоми.

Туннель уже преобразовался в лаз, приходилось ползти. Было жутковато. Впереди – полная неизвестность. Лаз был очень гладкий, аккуратно отесанный и, казалось, по нему часто перемещались, да и рисунки кое-где продолжали встречаться и немного отвлекали. «Сколько я уже проползла? А если впереди ничего – как я развернусь?» Паника набросилась на нее, и она стала отгонять ненужные и опасные мысли, которые так и лезли в голову. Пыталась вспомнить море, пение птиц, но все было безуспешно.

«Не могу, – подумала Суоми. – Надо назад. Какая-то бессмыслица. Зачем я ввязалась в это? Этого не было в программе!» – Возникло ощущение недостатка кислорода, и ее дыхание участилось. «Надо успокоиться, ты же знаешь», – убеждала она себя, продолжая ползти, уже касаясь головой сводов.

Но вот что-то мелькнуло впереди. Сначала Суоми испытала прилив сил, который сменился страхом. Она двинулась быстрей и уже ясно увидела блеск воды. Это было небольшое озеро в обширном гроте. Но перед гротом стало еще уже. «Выдохни и прыгни», – услышала Суоми где-то впереди. Она так и сделала. Получилось! Она развернулась и крикнула в тоннель:

– Я в гроте! Здесь очень красивое озеро!

– Мы сможем пролезть?

– Мао – нет. А ты, Мокли, возможно.

– Возвращайся! Ждем тебя! – крикнула Мокли.

Их голоса звучали очень близко, а она ведь проделала большое расстояние. Видимо, это был акустический эффект. Близость их голосов очень ее поддерживала. Суоми заставила себя оторвать взгляд от отверстия в тоннеле и направилась к воде. Поверхность воды была гладкая, словно первый лед, но время от времени вздрагивала от упавших со свода капель и тогда вода оживала. Как будто тысячи маленьких окошек открывались в другой, подводный мир, но за окнами было темно. Даже в водах подземных озер обитает живое – совсем прозрачные рачки, редкие слепые рыбы. А главные обитатели подземного мира, крыланы, каждый вечер, когда небо заливается красным отсветом заката, вылетают из своих мрачных жилищ и огромной шуршащей перепончатыми крыльями стаей направляются лакомиться фруктами, и готовы проделать многокилометровый путь, чтобы вдоволь наесться сочными манго. За один налет стая крыланов, обитающих в пещере, способна опустошить небольшой фруктовый сад. Но сезон созревания фруктов короток, а зимой они вынуждены питаться чем попало, и лишь обитающая в подземных озерах рыба составляет иногда их скудный зимний рацион.

Суоми достала фляжку, не без сожаления вылила из нее остатки бодрящего бальзама и склонилась к воде. Что-то показалось ей необычным. Она набрала полную фляжку озерной воды и завинтила крышку. Поверхность воды оставалась неподвижной, и это было странно, но не только это. Она занесла руку над водой, отражения не было. Поверхность гладкая как стекло, но при этом нет отражения… Струйки пота побежали у нее по спине и неприятно защекотали. «Зачем я здесь нужна?» – задала вопрос Суоми шепотом. «Вода…» – послышалось в ответ, и капли весело посыпались со свода, зазвенели, отдаваясь эхом. «Ты что – живая?» – Суоми с опаской коснулась воды. «Все в мире живое… особенно вода. Она везде и без нее все – ничто. Вода и есть сама жизнь. Вода дарит жизнь. И забирает ее…»

Суоми отдернула руку, посмотрела на ладонь и захотела обтереть ее, но ей стало неловко, она чувствовала, что за ней следят. «Что я должна сделать? И если я этого не захочу – ты рассердишься? И затопишь туннель?» – Суоми не понимала, почему она стала все произносить вслух без разбора. Как только мысль появлялась у нее в голове – она тут же произносила ее. Суоми прикрыла свой рот ладонью. Но она не говорила. Это она слышала свои мысли, звучавшие снаружи.

«Набери воды и напои всех, кого хочешь отпустить…» – снова прозвучало в гроте. «Не понимаю…» – прошептала Суоми. «Почувствуешь… почти всегда этого достаточно. Понимать – вторично. Смотри, слушай, осязай и чувствуй. Будешь думать – и беда… Не для тебя. Для всех». – И голос смолк, поверхность озера задрожала, несколько капель оторвались от нее и вернулись на свод. Суоми подождала немного. Ни звука, ни плеска. В зеркальной глади отразились стены тоннеля, это было невозможно. Но Суоми заставила себя не думать и быстрыми шагами направилась к туннелю. Она без труда нырнула в него, словно сбросила несколько килограммов, повернулась, помахала рукой своему неестественному отражению в озере, оно ей улыбнулось и помахало в ответ. Суоми быстро и легко стала продвигаться вперед. Фляжка лежала в кармане и больно давила при каждом движении. Положить ее было больше некуда, а ползти предстояло еще долго. Суоми не выдержала, достала фляжку, взяла ее зубами, крепко их стиснув. Она почувствовала, как вода просачивается через пробку, и ее вкус показался ей чуть соленым. Она остановилась, накрепко завернула пробку и продолжила ползти. «Не забудь про животных, но опасайся хищников…» – зазвучал голос со стороны грота. На стене снова стали появляться изображения представителей флоры и фауны. Сначала появились черепаха, птица и змея. Птица была черная и маленькая, с длинным хвостом. Глаза у нее были светло-голубые и как будто объемные, она сидела в ветвях бананового дерева. Суоми показалось странным, что в местах такой бурной растительности и буйства красок живет такая унылая черная птица, да и это небезопасно для нее. А как же мимикрия? Она сильно выделяется на фоне свежей зелени. Суоми открыла фляжку, капнула несколько капель воды на ладонь и провела ею по изображению. Хвост птицы стал приобретать цвет – от иссиня-черного до ярко-зеленого, на голове стал проявляться ранее незаметный хохолок красного цвета, оперение стало ярким. Птица встряхнула головой, хвостом, глаза ее стали темными, как спелая черника, она вся пришла в движение и оторвалась от стены, оставив вместо себя углубление, словно кто-то сделал в камне ее слепок. Птица издала странный звук без единой гласной, похожий на «ктцль», и исчезла в тоннеле. Суоми поползла вслед за ней.

– Да ведь это кетцаль! – вырвался у нее возглас изумления.

– Суоми, ты с кем там разговариваешь? Уух! Чуть не в глаз! – Мао еле увернулся от промчавшейся мимо него птицы в ярком оперении.