Любовь, которую ты вспомнишь

Иначе меня не станет. Снова.

Машину бросил прямо у входа, не беспокоясь о парковке и возможной эвакуации. Влетел в здание, отмахнувшись от администратора, и сразу бросился в зал, прекрасно зная, что в такое время у младшего всегда занятия. Быстро нашел его среди тренажеров и подскочил, хватая за грудки.

– Ты знал?

Никогда бы не подумал, что умел так надрывно рычать. Но мне больно и страшно, а это не те состояния, в которых я мог себя контролировать.

– Ди, послушай, – попытался что-то сказать Хави, но это явно не то, что я хотел услышать, поэтому пусть и с трудом, но встряхнул крепкого брата.

– Ты знал или нет?!

Чувствовал, что на нас косятся все посетители и тренеры, но мне было плевать. Пока я не узнаю правды, брат от меня не отделается.

В точной копии моих глаз стояло сожаление, и оно красочнее всех слов отвечало на мой вопрос.

– Вчера, – глухо и очень тихо произнес Хавьер, а я, оглушенный собственными мыслями, не сразу это услышал. – Я узнал вчера, и только потому, что завалился к ним без предупреждения. Она очень просила не говорить тебе, хотела сама.

Кто «она», пояснять было не нужно. И мне бы обрадоваться тому, что Хави – все еще верен мне, он не скрывал от меня ничего долгие годы, лишь один несчастный день и лишь потому, что об этом его попросила моя жена. Но радости нет. Лишь опустошение, когда я понял, что единственными людьми, которые могли что-то знать и не сказать, были Ана и я.

– Но это еще не все, – положив руку мне на плечо, сообщил Хави.

Я горько усмехнулся.

– Что еще? – отпустил чужую майку и спрятал руки в карманы. Мне было неуютно от самого себя и от мыслей, что крутились внутри. Брат явно это заметил, но не посчитал достаточным поводом, чтобы поберечь мои и без того расшатанные нервы.

– Я знаю, почему Ана ушла, – кинул бомбу Хавьер, но если я думал, что хуже уже быть не может, то это я просто еще не дожил до следующих слов. – И это касается нашей матери.

Глава 29

Весь день я существовала словно в прострации. Все проходило мимо меня, хотя я все так же проводила время с сыном и сестрой. Мы вместе обедали, спали, ходили на море и гуляли по вечерней Барселоне, но я не видела ничего из того, что происходило вокруг. Ни морских волн. Ни украшенных улиц. Ни блеска фонарей.

Я все еще оставалась там, в ресторане, за столом, где Ди смотрел на фото нашего сына и молчал. Застыла в том моменте, потеряла себя. Все еще ждала, что мой муж что-то скажет, пусть даже обидное или злое. Но он молчал. Молчал и там, в моей голове, и здесь, в реальной жизни. И я не знала, какое молчание добивало меня больше.

Я несколько раз хваталась за телефон с намерением самой набрать номер Диего и обсудить с ним все. Лера словно надсмотрщица внимательно пресекала все эти моменты.

– Не надо, Аньчик, – накрывая экран рукой, говорила она. – Дай ему время. Своим напором можешь сделать только хуже.

– Ты вообще на чьей стороне? – ворчала я, но покорно убирала мобильник куда подальше, лишь бы не соблазняться.

– На его, – сестра кивала в сторону зависшего над очередным рисунком Саши. – Сашке будет лучше, если его родители научатся разговаривать спокойно. А для этого вы оба должны остыть. Вот, остывайте.

Я понимала, что Лерка права, как и всегда. Но чем ближе становилась ночь, тем яснее я понимала: просто не усну, если не поговорю с Ди.

Наверное, я слабохарактерная. Или безвольная. Или просто слишком переживательная – не знаю, какая характеристика описала бы меня в данных обстоятельствах наиболее точно. Но факт оставался фактом: дождавшись, пока Лера скроется в ванной, я вытащила из-под диванной подушки телефон и нашла в списке контактов Диего.

Но не успела его набрать, как мобильник ожил.

Мне потребовалась почти половина установленной на звонок мелодии, чтобы поверить: на экране действительно высветилось имя Ди и его фото. Старое, еще из той, прошлой жизни, когда я подловила момент и сфотографировала мужа, сидящего за ноутбуком на террасе. Красивое изображение, мне нравилось: босоногий Диего в простых штанах и хлопковой рубашке, расстегнутой почти до пупка, на заднем фоне – песок и море. Сосредоточенный взгляд в экран, пальцы, порхающие по клавиатуре. Суровый на первый взгляд мужчина, но уж кому, как не мне знать, каким заботливым и нежным он мог быть.

И вот он спустя пять лет звонит мне. Сам. После того, как узнал о существовании нашего общего сына.

Еще несколько секунд на принятие факта, и я едва успела поднять трубку до того, как звонок прервался.

– Да? – хрипло и неуверенно. На всякий случай ущипнула себя за запястье, чтобы вернуться в реальность и придать голосу побольше твердости.

– Не отвлекаю? – такое же хриплое, но больше уставшее. Испанское, не русское. Невольно и сама перешла на этот язык, чтобы Ди было удобнее.

– Нет.

Последние пару часов я отвлекала себя от мыслей о Диего работой, поэтому сидела, обложившись распечатками и открытым ноутбуком. Но какая тут работа, когда сам сеньор Солер решил мне позвонить? К черту все. Я хотела знать, что ему нужно, даже если Ди звонит для того, чтобы попрощаться навсегда.

– Я… – на том конце провода повисла пауза, за время которой я отсчитывала удары своего сердца. Пять, восемь. Почему так быстро? Или это Диего молчал так долго? – Мы можем поговорить?

Легкое облегчение прокатилось по нервам. Не наорал сразу, не сжег все мосты. Это же хороший знак, да?

– Разве сейчас мы не разговариваем?

Несла бред, но язык бежал вперед головы, которая, казалось, все еще не до конца верила, что я и Ди действительно разговаривали. Вдвоем. Без лишних ушей и эмоций.

– Хотелось бы с глазу на глаз.

О господи. Я не ослышалась? Судя по мурашкам на коже – нет, не ослышалась.

– Прямо сейчас?

Я сама себе напоминала школьницу, которую на первое свидание позвал понравившийся мальчик. Неуверенную, сомневающуюся, трусливую. И голосок дрожал, и руки тряслись в ожидании ответа.

– Если ты не занята, – совершенно не щадил мое запыхавшееся сердце Диего. – Я стою перед твоим отелем.

Сама не заметила, как подскочила вверх, заставив лежащие рядом листы рассыпаться по полу. Ди здесь – билось запертой птицей в голове, и я не знала, что мне делать прямо сейчас. Бежать к нему? Собрать бумаги? Переодеться? Поговорить с Леркой?

Как по заказу последняя вышла из ванной, неся замотанного в полотенце Сашу. Тот уже почти засыпал, положив голову крестной на плечо.

– Ты чего? – смерив меня непонимающим взглядом, поинтересовалась сестра.

– Ди приехал, – прикрыв трубку рукой, зачем-то шептала я. – Поговорить хочет.

Лера слишком тяжело вздохнула, но промолчала и развернулась в сторону спальни, которую мы с сыном делим пополам. Как я должна это понимать?

Так и стояла, держа у уха трубку, и смотрела в спину сестре. А мне-то что делать?

– Лер…

Наверное, вышло слишком жалобно, раз Валерия сразу обернулась через плечо.

– А что «Лер»? – ворчала. Так и не потеплела к Диего, даже несмотря на амнезию. – Собирайся уже, болезная. Все равно ведь не усидишь. А я пока Сашку уложу.

Послала сестре лучи благодарности своей улыбкой, но та лишь отмахнулась головой и скрылась в комнате. А я наконец отмерла.

– Мне нужно переодеться, – призналась в трубку, попутно сгребая в кучу все листы без разбора. Завтра посмотрю еще раз.

– Я подожду в баре, – ответил Ди и отключился.

Пока я приводила в порядок гостиную и себя – в ванной, Лера справилась с Сашей. Тот к вечеру едва держался на ногах, если весь день провел на улице. В этот раз тоже сразу вырубился, давая взрослым девочкам отдохнуть по-взрослому.

Обычно мы с Лерой брали бутылку вина, включали какой-нибудь фильм и болтали ни о чем и обо всем сразу. Сегодня, наверное, нас ждал бы вечер имени Диего Солер и его побега с утреннего разговора. Но теперь посиделки придется перенести на завтра.

– Ты же не пойдешь в этом? – кивнула на мой домашний костюм из майки и шорт Валерия, стоило мне с легким макияжем выйти из ванной.

– Нет конечно, – почти обиделась. И замерла, поймав себя на мысли, что не представляю, в чем мне идти. Платье? Ди ведь сказал про бар. Или слишком торжественно? Костюм? Чересчур официально. Топ и юбку? Не слишком фривольно?

– Ты прям как на свидание собираешься, – усмехнулась Лерка, глядя на то, как я выуживала из шкафа и чемодана вещи. – Расслабься, Аньчик. Это же твой муж.

– Который меня не помнит, – бурчала я себе под нос, откладывая в сторону красное шелковое платье. Зачем я вообще его брала?

– С которым ты вроде как разводиться собралась, – все еще с улыбкой уточнила Лера. Она не стала отказывать традициям и уже налила себе вина в бокал. – Или ты уже передумала?

Хитрые серые глаза смотрели насмешливо, почти издевательски. А я и ответить не могла, потому что сама не знала.

Когда я принимала решение приехать сюда, развод казался мне единственно верным решением. Но сейчас, когда я столько узнала про Ди, когда ничего не узнала про его отношение к Саше, и даже когда узнала про Елену, я почему-то начала сомневаться. Не хотела верить, не хотела поддаваться этой надежде, возникшей после слов Хави про ощущения его брата, лишенного памяти. Но все равно поддавалась.

Вдруг у нас получится? Вдруг удастся если не возродить былое, то хотя бы построить что-то новое? Я ведь все еще его люблю. И у нас есть ребенок. Может ведь это во что-то сложиться?

Мне так страшно было задавать эти вопросы вслух хоть кому-то, что я опасливо хранила их внутри, заставляя саму себя вариться в этой неопределенности снова и снова. Наверное, рано или поздно это свело бы меня с ума, но я никак не могла заставить себя отказаться от Ди, когда есть хотя бы один микроскопический шанс остаться не бывшими.

– Эй, Ань, – поняв, что я в очередной раз загналась чем-то, Лерка оставила свое вино и опустилась рядом со мной на пол у открытого чемодана. Ее миниатюрные руки скользили от моих локтей выше и обратно, растирая окоченевшие конечности. Так по-домашнему, что меня быстро отпустило. – Это твой муж. И твой сын. Только тебе решать, что со всем этим делать. И если ты считаешь, что вы с Диего можете сойтись обратно – в этом нет ничего плохого, кто бы что тебе не говорил. Попытаться стоит хотя бы для того, чтобы потом ни о чем не жалеть.

Лера младше меня на четыре года, а мне порой казалось, что старше на целую жизнь. Она так легко рассуждала о таких сложных вещах, словно миллион раз с ними сталкивалась. Возможно, все дело в том, что Лера ко многому относилась намного проще, и там, где я заморачивалась над каждой мелочью, она просто опускала руки и позволяла всему идти своим чередом. Я так не умела, особенно если это касалось отношений. С мужчинами, с друзьями, с семьей. Да я над Сашей первые месяцы тряслась так, что сестра частенько крутила пальцем у виска. Ничего, я переболела, стала спокойнее и не равнодушнее, нет, просто адекватнее. Ведь ничего страшного не произойдет, если мой сын будет бегать по чистому полу босиком, а не в носках.

Вот и теперь, несмотря на собственное негативное отношение к Диего, Лерка улыбалась, глядя на меня. И говорила слова, которые очень много для меня значили:

– Не важно, как и кто будет относиться к этому, Ань. Это твоя жизнь, живи ее так, как хочешь ты.

– Лерка! – не смогла удержать чувств и крепко обняла сестру, пряча тем самым от нее слезы. Но Валерия слишком хорошо меня знала, раз не больно постукивала меня по спине и безжалостно напоминала:

– Будешь реветь – тушь потечет. Пойдешь поправлять – застрянешь на полгода. И не дождется тебя твой принц. Иди уже, джинсы и водолазка будут в самый раз.

Избавив меня от мучительного выбора, Лера подхватила свой бокал и демонстративно упала на диван, включая телевизор. Еще полминуты я смотрела, как сестра с умным видом разглядывала происходящее на экране, хотя ни черта не понимала в испанском телевидении, а после подцепила нужные вещи и пошла переодеваться.

Больше сомневаться себе не позволила. В конце концов, это просто разговор, а не свидание. Может, мы сейчас договоримся разойтись навсегда по разным сторонам света и никогда больше не вспоминать друг о друге. А может и нет.Весь день я существовала словно в прострации. Все проходило мимо меня, хотя я так же проводила время с сыном и сестрой. Мы вместе обедали, спали, ходили на море и гуляли по вечерней Барселоне, но я не видела ничего из того, что творилось вокруг. Ни морских волн. Ни украшенных улиц. Ни блеска фонарей.

Я все еще оставалась там, в ресторане, за столом, где Ди смотрел на фото нашего сына и молчал. Застыла в том моменте, потеряла себя. Все еще ждала, что мой муж что-то скажет, пусть даже обидное или злое. Но он молчал. Молчал и там, в моей голове, и здесь, в реальной жизни. И я не знала, какое молчание добивало меня больше.

Я несколько раз хваталась за телефон с намерением самой набрать номер Диего и обсудить с ним все. Лера словно надсмотрщица внимательно пресекала все эти моменты.

– Не надо, Аньчик, – накрывая экран рукой, говорила она. – Дай ему время. Своим напором можешь сделать только хуже.

– Ты вообще на чьей стороне? – ворчала я, но покорно убирала мобильник куда подальше, лишь бы не соблазняться.

– На его, – сестра кивала в сторону зависшего над очередным рисунком Саши. – Сашке будет лучше, если его родители научатся разговаривать спокойно. А для этого вы оба должны остыть. Вот, остывайте.

Я понимала, что Лерка права, как и всегда. Но чем ближе становилась ночь, тем яснее я понимала: просто не усну, если не поговорю с Ди.

Наверное, я слабохарактерная. Или безвольная. Или просто слишком переживательная – не знаю, какая характеристика описала бы меня в данных обстоятельствах наиболее точно. Но факт оставался фактом: дождавшись, пока Лера скроется в ванной, я вытащила из-под диванной подушки телефон и нашла в списке контактов Диего.

Но не успела его набрать, как мобильник ожил.

Мне потребовалась почти половина установленной на звонок мелодии, чтобы поверить: на экране действительно высветилось имя Ди и его фото. Старое, еще из той, прошлой жизни, когда я подловила момент и сфотографировала мужа, сидящего за ноутбуком на террасе. Красивое изображение, мне нравилось: босоногий Диего в простых штанах и хлопковой рубашке, расстегнутой почти до пупка, на заднем фоне – песок и море. Сосредоточенный взгляд в экран, пальцы, порхающие по клавиатуре. Суровый на первый взгляд мужчина, но уж кому, как не мне было знать, каким заботливым и нежным он мог быть.

И вот он спустя пять лет звонит мне. Сам. После того, как узнал о существовании нашего общего сына.

Еще несколько секунд на принятие факта, и я едва успела поднять трубку до того, как звонок прервался.

– Да? – хрипло и неуверенно. На всякий случай ущипнула себя за запястье, чтобы вернуться в реальность и придать голосу побольше твердости.

– Не отвлекаю? – такое же хриплое, но больше уставшее. Испанское, не русское. Невольно и сама перешла на этот язык, чтобы Ди было удобнее.

– Нет.

Последние пару часов я отвлекала себя от мыслей о Диего работой, поэтому сидела, обложившись распечатками и открытым ноутбуком. Но какая тут работа, когда сам сеньор Солер решил мне позвонить? К черту все. Я хотела знать, что ему нужно, даже если Ди звонит для того, чтобы попрощаться навсегда.

– Я… – на том конце провода повисла пауза, за время которой я отсчитывала удары своего сердца. Пять, восемь. Почему так быстро? Или это Диего молчал так долго? – Мы можем поговорить?

Легкое облегчение прокатилось по нервам. Не наорал сразу, не сжег все мосты. Это же хороший знак, да?

– Разве сейчас мы не разговариваем?

Несла бред, но язык бежал вперед головы, которая, казалось, все еще не до конца верила, что я и Ди действительно разговаривали. Вдвоем. Без лишних ушей и эмоций.

– Хотелось бы с глазу на глаз.

О господи. Я не ослышалась? Судя по мурашкам на коже – нет, не ослышалась.

– Прямо сейчас?

Я сама себе напоминала школьницу, которую на первое свидание позвал понравившийся мальчик. Неуверенную, сомневающуюся, трусливую. И голосок дрожал, и руки тряслись в ожидании ответа.

– Если ты не занята, – совершенно не щадил мое запыхавшееся сердце Диего. – Я стою перед твоим отелем.

Сама не заметила, как подскочила вверх, заставив лежащие рядом листы рассыпаться по полу. Ди здесь – билось запертой птицей в голове, и я не знала, что мне делать прямо сейчас. Бежать к нему? Собрать бумаги? Переодеться? Поговорить с Леркой?

Как по заказу последняя вышла из ванной, неся замотанного в полотенце Сашу. Тот уже почти засыпал, положив голову крестной на плечо.

– Ты чего? – смерив меня непонимающим взглядом, поинтересовалась сестра.

– Ди приехал, – прикрыв трубку рукой, зачем-то шептала я. – Поговорить хочет.

Лера слишком тяжело вздохнула, но промолчала и развернулась в сторону спальни, которую мы с сыном делим пополам. И я совершенно не понимала, как мне оценивать поведение своей единственной лучшей подруги.

Так и стояла, держа у уха трубку, и смотрела в спину сестре. А мне-то что делать?

– Лер…

Наверное, вышло слишком жалобно, раз Валерия сразу обернулась через плечо.

– А что «Лер»? – ворчала. Так и не потеплела к Диего, даже несмотря на амнезию. – Собирайся уже, болезная. Все равно ведь не усидишь. А я пока Сашку уложу.

Послала сестре лучи благодарности своей улыбкой, но та лишь отмахнулась головой и скрылась в комнате. А я наконец отмерла.

– Мне нужно переодеться, – призналась в трубку, попутно сгребая в кучу все листы без разбора. Завтра посмотрю еще раз.

– Я подожду в баре, – ответил Ди и отключился.

Пока я приводила в порядок гостиную и себя – в ванной, Лера справилась с Сашей. Тот к вечеру едва держался на ногах, если весь день провел на улице. В этот раз тоже сразу вырубился, давая взрослым девочкам отдохнуть по-взрослому.

Обычно мы с Лерой брали бутылку вина, включали какой-нибудь фильм и болтали ни о чем и обо всем сразу. Сегодня, наверное, нас ждал бы вечер имени Диего Солер и его побега с утреннего разговора. Но теперь посиделки придется перенести на завтра.

– Ты же не пойдешь в этом? – кивнула на мой домашний костюм из майки и шорт Валерия, стоило мне с легким макияжем выйти из ванной.

– Нет конечно, – почти обиделась. И замерла, поймав себя на мысли, что не представляю, в чем мне идти. Платье? Ди ведь сказал про бар. Или слишком торжественно? Костюм? Чересчур официально. Топ и юбку? Не слишком фривольно?

– Ты прям как на свидание собираешься, – усмехнулась Лерка, глядя на то, как я выуживала из шкафа и чемодана вещи. – Расслабься, Аньчик. Это же твой муж.

– Который меня не помнит, – бурчала я себе под нос, откладывая в сторону красное шелковое платье. Зачем я вообще его брала?

– С которым ты вроде как разводиться собралась, – все еще с улыбкой уточнила Лера. Она не стала отказывать традициям и уже налила себе вина в бокал. – Или ты передумала?

Хитрые серые глаза смотрели насмешливо, почти издевательски. А я и ответить не могла, потому что сама не знала.

Когда я принимала решение приехать сюда, развод казался мне единственно верным решением. Но сейчас, когда я столько узнала про Ди, когда ничего не узнала про его отношение к Саше, и даже когда узнала про Елену, я почему-то начала сомневаться. Не хотела верить, не хотела поддаваться этой надежде, возникшей после слов Хави про ощущения его брата, лишенного памяти. Но все равно поддавалась.

Вдруг у нас получится? Вдруг удастся если не возродить былое, то хотя бы построить что-то новое? Я ведь все еще его любила. И у нас общий ребенок. Могло ведь это во что-то сложиться?

Мне так страшно было задавать эти вопросы вслух хоть кому-то, что я опасливо хранила их внутри, заставляя саму себя вариться в этой неопределенности снова и снова. Наверное, рано или поздно это свело бы меня с ума, но я никак не могла заставить себя отказаться от Ди, когда есть хотя бы один микроскопический шанс остаться не бывшими.

– Эй, Ань, – поняв, что я в очередной раз загналась чем-то, Лерка отставила свой бокал и опустилась рядом со мной на пол у открытого чемодана. Ее миниатюрные руки скользили от моих локтей выше и обратно, растирая окоченевшие конечности. Так по-домашнему, что меня быстро отпустило. – Это твой муж. И твой сын. Только тебе решать, что со всем этим делать. И если ты считаешь, что вы с Диего можете сойтись обратно – в этом нет ничего плохого, кто бы что тебе не говорил. Попытаться стоит хотя бы для того, чтобы потом ни о чем не жалеть.

Лера младше меня на четыре года, а мне порой казалось, что старше на целую жизнь. Она так легко рассуждала о таких сложных вещах, словно миллион раз с ними сталкивалась. Возможно, все дело в том, что Лера ко многому относилась намного проще, и там, где я заморачивалась над каждой мелочью, она просто опускала руки и позволяла всему идти своим чередом. Я так не умела, особенно если это касалось отношений. С мужчинами, с друзьями, с семьей. Да я над Сашей первые месяцы тряслась так, что сестра частенько крутила пальцем у виска. Ничего, я переболела, стала спокойнее и не равнодушнее, нет, просто адекватнее. Ведь ничего страшного не произойдет, если мой сын будет бегать по чистому полу босиком, а не в носках.

Вот и теперь, несмотря на собственное негативное отношение к Диего, Лерка улыбалась, глядя на меня. И говорила слова, которые очень много для меня значили:

– Не важно, как и кто будет относиться к этому, Ань. Это твоя жизнь, живи ее так, как хочешь ты.

– Лерка! – не смогла удержать чувств и крепко обняла сестру, пряча тем самым от нее слезы. Но Валерия слишком хорошо меня знала, раз не больно постукивала меня по спине и безжалостно напоминала:

– Будешь реветь – тушь потечет. Пойдешь поправлять – застрянешь на полгода. И не дождется тебя твой принц. Иди уже, джинсы и водолазка будут в самый раз.

Избавив меня от мучительного выбора, Лера подхватила свое вино и демонстративно упала на диван, включая телевизор. Еще полминуты я смотрела, как сестра с умным видом разглядывала происходящее на экране, хотя ни черта не понимала в испанском телевидении, а после подцепила нужные вещи и пошла переодеваться.

Больше сомневаться себе не позволила. В конце концов, это просто разговор, а не свидание. Может, мы сейчас договоримся разойтись навсегда по разным сторонам света и никогда больше не вспоминать друг о друге. А может и нет.

Глава 30

Диего легко нашелся у браной стойки на первом этаже. Его массивная фигура в том же костюме, что и утром, выделялась на фоне остальных посетителей, среди которых больше туристов в прогулочной одежде, чем бизнесменов.

На спинке высокого стула – пиджак. Рукава рубашки были закатаны до локтей, две верхние пуговицы привычно расстегнуты. Ди чуть горбился, чего почти никогда себе не позволял, и крутил пальцами бокал с чем-то янтарным. Виски скорее всего. В особо тяжелые моменты Солер предпочитал именно его.

– Привет.

Соседнее место удачно свободно, его и заняла. Рядом тут же появился бармен, но я ему лишь отрицательно мотнула головой, и разочарованный парень переключился на другого гостя.

– Привет.

Взгляд Диего, поднятый на меня, чуть-чуть заплывший. Ди еще не пьян, но трезвым я бы его тоже не назвала. Это несколько напрягает.

– Я, вроде бы, не так долго собираюсь, – нахмурилась, точно ворчливая жена, и кивнула на стакан. – Это какой по счету?

– Первый, – Диего печально улыбнулся, но не стал при этом выглядеть недовольным. Скорее, уставшим и измотанным, и меня этот его вид очень беспокоил. – Хави отказался пить со мной дальше. Пришлось искать другие варианты.

Конечно, радовало, что из всех возможных «вариантов» Солер выбрал именно меня. Но… не так я себе представляла нашу беседу. Совсем не так.

– Послушай, Ди, – я хотела объяснить, что ему лучше пережить этот сложный этап с кем-то близким, собиралась ту же Елену упомянуть, но Диего не дал мне продолжить: весь подобрался, резко вскинулся и посмотрел на меня одновременно хмуро и удивленно.

– Ты зовешь меня Ди?

У сеньора Солер, видимо, был план на этот вечер: удивить меня настолько, чтобы я окончательно потеряла дар речь. И ему это удалось! Я даже испанский на какой-то миг забыла, просто сидела и хлопала глазами, не зная, как реагировать на этот вопрос.

– Так меня зовет только Хави, – поняв мое состояние, решил пояснить Диего.

– Да… знаю… – я закашлялась и отвернулась. Как мне объяснить ему, что и сама не помню, почему и как начала называть мужа именно так? Я даже не уверена, что подхватила эту привычку от Хавьера, мы познакомились позже, чем это обращение плотно вошло в мою жизнь. – Просто… не знаю, как так вышло. Я всегда так тебя звала.

Солер не отреагировал, все так же смотрел на меня двояким взглядом, чуть сведя свои пышные брови к переносице. И я поспешила добавить, чувствуя себя максимально неловко: