Геолог

– Вы хотите сказать, что это все сделали они?

– Да! Я же сказал!

– Хм… А в тот раз… все было так же?

– Да, да, да! Это все они, я ничего не делал!

Полное отрицание. Требуется серьезное лечение. Серьезное. Нужно настаивать на его переводе в психиатрическую больницу, тем более что он становится опасным для окружающих.

– А как они выглядят?

– Они? Я не могу описать… Никак они не выглядят! Это как будто просто сила, магнитные поля…

Егор Семенович вспомнил рассказ одного преступника о том, что порыв ветра выхватил у него из рук нож и вонзил прямо в сердце его жертве.

– Я помню… снег… бесконечный снег, а потом они… Мне не следовало тогда… Почему, почему я?!

Молчание.

– Это гул. Когда они наступают, я слышу гул со всех сторон. И я не знаю… что произошло… Почему они решили снова подойти? Что я сделал?

Молчание. Егор Семенович сидел и вспоминал в деталях, что рассказывал ему ученый о своей последней экспедиции. Он, геолог, отправился на Северный полюс. Геолог отправился туда, где нет земли. И зачем же? Правильно: доказывать существование Гипербореи. Опытный ученый, приверженец рационального взгляда на вещи, верит в миф о существовании сказочной северной земли. Чего только не бывает…

А что же было потом? А потом, как выразился Степа, ученый эту землю не нашел, расстроился и убил пятерых людей из своей экспедиции. Вот уж расстроился так расстроился…

– Да, все было абсолютно так же… гул, потом они пришли… Надо подумать, почему именно в этот момент… Вы знаете, как дела у моей дочери? Она ни разу не навестила меня.

– Нет, от ваших родных нет никаких сообщений.

– Она тоже думает, что я болен! Как и вы! Вы считаете, что мне надо в психушку, но вы не правы! Не правы! Я здоров! И я должен быть на свободе!.. Катя…

Егор Семенович даже не мог себе такого представить: попасть в тюрьму, не видеть родных и не иметь никакой надежды на освобождение… Естественно, психическое состояние будет только ухудшаться.

А гул… Слушая рассказ ученого, психиатр будто перенимал все ощущения на себя. Иногда, когда он надолго уходил в свои мысли, у него тоже появлялся шум в ушах, голову будто сдавливало от чрезмерного напряжения. Да, Егор Семенович побаивался, что от всех переживаний он тоже может начать сходить с ума. Если уже не начал…

Двое сидели напротив друг друга и молчали. Видя всю агрессивность заключенного, психиатр почему-то все же был уверен в том, что ему не грозит никакая опасность, и не боялся оставаться с ним один на один. Несмотря на то что ученый полностью отрицал и болезнь, и свою вину в преступлении, Егор Семенович все же чувствовал, что тот ему начал доверяться. Пока психиатр не появился в швейном, Борис Алексеевич никак не хотел успокаиваться. Но зато потом сразу присмирел и сейчас даже заговорил.

Вошел надзиратель и увел Бориса Алексеевича в карцер.

Не простой этот ученый. Нужно, просто необходимо продолжать с ним работать. Кажется, и силы в нем не так много, но в швейном цеху он еще каким-то образом умудрился открыть наглухо закрытое зарешеченное окно.

Глава 7. Зажигалка

Полиция! Вот же черт!

Да, Егор Семенович вспомнил про нее только в восемь вечера, когда обнаружил себя за письменным столом в куче бумаг.

В голове творился какой-то сумбур. Психиатр оделся и вышел на мороз. Сегодня снегопада не было, на ясном небе светила ярко-желтая луна. Вот бы на нее повыть!

После душного помещения было приятно вдохнуть холодный свежий воздух. Однако вскоре холод завладел телом, пробрался до самых костей. Еще и варежки опять где-то остались! Егор Семенович засунул руки поглубже в карманы куртки и, сгорбившись, пошел по улице.

Катя… Да, у ученого есть дочь. А вот у Егора Семеновича детей нет. Какая она – Катя? Стала ли разочарованием для умного прилежного отца или пошла по его стопам и добилась успехов в науке? О Кате и правда было известно очень мало. Она ни разу не появилась в суде и ни разу не приезжала к отцу в тюрьму.

А еще у ученого была жена, да… Где же сейчас Милена?.. Была ли жена ученого интеллигенткой или он отхватил себе первую красавицу? А может, она была совершенна во всем? А потом раз – и ее не стало…

Ладно, не надо об этом! Гиперборея… Жуткая глупость! И правда, почему некоторых умных людей так тянет ко всякому бреду? Гиперборея – утопическая северная страна. Там, кажется, жили какие-то суперлюди. Только, по версии Бориса Алексеевича, это не люди, а какие-то магнитные волны или еще что-то. Весело!

Есть версия о том, что на Северном полюсе раньше была земля – Арктида. Потом она ушла под воду и заросла льдами. Неужели Борис Алексеевич настолько в это поверил, что отправился в арктическую экспедицию?

Чего он хотел? Стать первооткрывателем тайного материка? Нет, вряд ли он стремился к этому званию и славе. Скорее, хотел докопаться до истины. Наверняка его манила загадка, тайна, так же как сейчас вся эта ситуация притягивает к себе самого Егора Семеновича.

Но как, как можно было изначально поверить в эту сказку? Наверняка его болезнь начала развиваться уже давно. Какие-нибудь голоса в голове нашептали ему, что надо срочно отправляться на Северный полюс. Да, конечно, так оно и было. Как же коварен мозг человека и как он может обманывать!

Смерть жены… Ну конечно! Наверняка тот момент был настолько болезненным для ученого, что его спящая шизофрения начала развиваться. Только вот он упорно не признается в том, что когда-либо видел галлюцинации. Может быть, уже давно считает их частью реальности…

Да как же сегодня холодно! Путь до полицейского участка казался просто бесконечным. И почему Егор семенович опять не подумал позвонить в полицию? Непонятно. Эта мысль как будто постоянно ускользала от него и никогда не приводила к действию.

А вот и оно! Низкое одноэтажное серое здание с зеленой металлической дверью. Егор Семенович взошел на крыльцо, достал из кармана правую руку и схватился за ручку двери. Она была просто ледяная. Нет, не просто: кажется, даже холоднее самого льда. Пальцы тут же пронзило болью и накрепко сковало онемением. С большим усилием он дернул за ручку – и…

Дверь не поддалась. Онемевшие пальцы не слушались, но Егор Семенович заставил их снова схватиться за ручку и сделать пару рывков. Нет, видимо, закрыто.

Интересно! А что делать в экстренной ситуации? Что делать Егору Семеновичу? Конечно, не все такие сумасшедшие трудоголики, как он сам! Полицейские – тоже люди, им надо отдыхать…

Егор Семенович сорвался с места и припустил по улице. Скорее домой! Надо спасать пальцы от обморожения. Где же ключи? В куртке нет, надо надеяться на то, что они в штанах… А нет, вот же что-то есть!

Левой рукой из кармана куртки он вытащил зажигалку. И откуда она здесь? Да неважно! Егор Семенович тут же зажег ее и принялся обогревать правую руку.

О, магазин! Точно! Недалеко оказался продуктовый, в нем приветливо горел свет.

– Здрасьте! Я тут у вас п-погреюсь!

Продавщица подняла на него глаза.

– Пожалуйста! Только через пятнадцать минут закрываюсь.

Пятнадцать минут… Ладно хоть так. Пальцы немного ожили, и к Егору Семеновичу вернулась мысль о ключе. В куртке нет, в штанах – только деньги, рублей двести… Стоп! Это же вообще не его куртка! Замечательно…

И что теперь делать? Судя по всему, возвращаться на работу. Хотелось бы верить, что можно вернуться домой и там дверь откроет Милена, но что-то подсказывало Егору Семеновичу…

– Знаете что? Дайте Винстон классик.

Он вышел на улицу и закурил. Ужасная привычка, с которой он распрощался уже лет десять назад. Но теперь было все равно. Зря что ли под рукой оказались двести рублей и зажигалка?

Возвращаться в тюрьму… Надо поскорее, а то пальцы опять начинают неметь…

Глава 8. Катя

– Я говорил, что моя жена умерла. Я не знаю, зачем я так говорю. Видите ли, она пропала. Ее искали несколько лет, но так и не нашли.

Егор Семенович с неаккуратной щетиной на лице и очень уставшим видом посмотрел в глаза ученому. Прошло уже некоторое время, Борис Алексеевич был выпущен из карцера, а психиатр после первой ночевки в тюрьме решил, что домой ему возвращаться незачем. Там лишь щемящая пустота и одиночество. И до полиции он в итоге дошел. Знакомый полицейский пообещал, что они сделают все, что могут. Но много ли они могут?..

– Пропала?.. Вы знаете, моя жена тоже…

– Скажите, – встрепенулся Борис Алексеевич, – бывает ли у вас гул в ушах? Такой, что хочется от него куда-то деться, убежать, но это невозможно?

– Бывает. Но я плохо сплю и много работаю, это усталость…

– Нет! Это они! Вы тоже способны их чувствовать! Как хорошо, что я нашел такого человека! Нам нужно придумать, как с ними справиться… Я думал над этим долго, и у меня есть некоторые наработки. Но, как видите, в самой схватке с ними я проиграл. Но у вас обязательно получится! Вы моложе, крепче меня…

– Вы предлагаете мне закончить ваши наработки и…

– Отправиться на Северный полюс! Да, это опасно и тяжело, но я вас уверяю: на практике это оказывается легче, чем сначала себе напридумываешь…

– Ну а как же? Неужели меня возьмут в состав какой-нибудь научной экспедиции?

Егор Семенович был уже в таком состоянии, что даже начал воспринимать бредни ученого всерьез.

– Это вряд ли. Вы же не исследователь… Но сейчас как раз начинает развиваться арктический туризм. Узнайте, наверняка есть возможность отправиться в качестве туриста!

– Только если вы мне дадите рекомендации по обмундированию…

– Конечно! Все расскажу, все!

Егор Семенович вышел на улицу и зажег сигарету. Терпкий дым парадоксально прояснил его ум, и психиатр даже рассмеялся. Какая же глупость! Да, он настолько устал, что начал верить в болезнь заключенного, вместо того чтобы работать над его выздоровлением.

Он провел рукой по щетине. Надо взять себя в руки. Для начала побриться, хорошо пообедать и выспаться.

За первой сигаретой последовала вторая. Зажигалка заканчивается, надо купить новую… А теперь на обед, на обед…

Егор Семенович отправился прямиком в свой кабинет, рухнул на диван и тут же уснул.

Девушка… Девушка в белом платье стоит к нему спиной. Он хочет позвать ее по имени. Милена? Сначала он подумал, что это его жена, но теперь…

“Катя!” – кричит он.

Девушка оборачивается, и он видит ее красивое лицо. Чуть прищуренные глаза, крупный нос и тонкие губы. В ней есть многое от отца.

“Катя, зачем вы здесь? Вы к Борису Алексеевичу?”

Она медленно помотала головой.

“Слышите гул?” – спросила она. Ее высокий голос тут же наполнил собой все помещение.

Егор Семенович помотал головой и прислушался. Он слышал вой ветра за стенами, но никакого гула.

“Вы его слышите. Вы просто к нему уже привыкли. Давайте мне руку – и я вам все покажу”.

“Что – все?”

Егор Семенович стоял на месте, руки будто прилипли к корпусу. В глубине помещения он разглядел дверь. Она поведет его туда?

Катя стояла и улыбалась. Ее платье развевалось, как на ветру, и было похоже на крупные волны океана. Она смотрела на Егора Семеновича добрыми глазами. Добрыми, но вместе с тем такими холодными…

Рука Егора Семеновича начала подниматься. Он почти коснулся белых пальцев девушки, но тут вздрогнул и отскочил назад. Внутри разрастался страх.

Шаг, два… Егор Семенович бросился бежать по коридору. Слева и справа мелькали двери – бесконечные двери. Он не смел оборачиваться, но был уверен в том, что Катя следует за ним. Не бежит, а несется на своей волне, как подхваченный бурей корабль…

Он бежал, бежал и бежал. Он уже не чувствовал ног, дыхание сбилось. Захотелось кричать, но не хватало воздуха. Надо добежать, добежать до выхода…

Вот! Вот же массивная дверь, а за ней улица. Сейчас он будет свободен!

Егор Семенович остановился. Обман. Это обман! Она играет с ним. За этой дверью то же, что и за всеми другими!

Он ощущал катино дыхание и – гул. В ожидании неизбежного он крепко зажмурился…

Дверь распахнулась. Егор Семенович распахнул глаза и сделал глубокий жадный вдох, будто он только что вернулся со дна океана.

– Вот вы где! – в кабинет влетел Степа. – Я тут за двоих работаю, пока вы спите!

“Так тебе и надо”, – немного придя в себя, подумал Егор Семенович и медленно оторвал голову от дивана.

Глава 9. Степан

Егор Семенович набрал холодной воды в ладони и с наслаждением умыл лицо. Затем намылил щетину и принялся водить по ней затупившимся станком.

– А я… а он… и тут того! Напал на меня! – вышагивая крупными шагами от одной стены к другой и активно жестикулируя, рассказывал Степа. – Понимаете?!

Тут он так неосторожно взмахнул руками, что толкнул Егора Семеновича и тот порезался.

– Осторожнее!

– Извините! – Степа отскочил подальше, чуть ли не к самой двери. – У вас такое было?

– Какое еще такое?

– Ну, на вас нападал один из этих?..

– Заключенных?

– Их самых!

– Конечно, нападал. И не раз.

– И что вы делали?

– Ничего. Надзиратель оттаскивал – и в карцер. А вообще я тебе посоветую так с заключенными не разговаривать. Ты их сам провоцируешь. Да, не смотри на меня так! Каждый заключенный – это человек. Личность со своими особенностями. И каждый из них в силу каких-то обстоятельств совершил ошибку. Нужно стараться помочь им разобраться с проблемами и встать на верный путь.

– Вы как будто в сказке какой-то живете. Встать на верный путь… Да каждый из этих бугаев не по одному человеку убил! Таких разговорчиками не исправишь.

– А ты зачем психиатром стал? Неужели тебе не хочется помогать людям?

Пристально посмотрев на Степу, Егор Семенович сразу все понял.

– Зачем, зачем? Родители заставили! Я вообще с детства хотел моряком стать. На кораблях бороздить морской простор, ха!

Степа снова принялся размахивать руками, будто держится за штурвал. Егор Семенович немного отступил от него, наскоро добрил правую щеку и вытерся полотенцем.

– Вот, теперь хоть на человека стали похожи!.. Ой, то есть…

– Да я понял, – махнул на него рукой Егор Степанович.

– Я имею в виду, что вы в последнее время реально выглядите не очень. У вас что-то случилось?

Егор Семенович даже удивился. Неужели Степа способен заботиться не только о себе и своих проблемах?

Еще раз рассказать ему про жену? Сразу скажет, что не надо было и жениться. Рассказать, что я давно уже не ночевал дома? Покрутит пальцем у виска. Ему, постоянно спешащему домой раньше времени, этого не понять…

– Вот ты моряком хотел стать… – вдруг проговорил Егор Семенович. – Где бы ты плавал?

– Да везде! Мир большой, интересный, это мы тут в тюрьме сидим…

– И в Арктику тоже?

– Конечно! Вообще туда первым делом. Да! Там льдины всякие покорять, с холодом справляться. Это ж такой вызов! А потом бы вернулся – и на меня бы все девчонки свесились. Рассказывал бы им о своих подвигах… А сейчас что? Я психиатр, псих так называемый. На меня только эти бугаи и вешаются! А девчонок тут нет совсем! Живем в самой жо…

– Да, все понятно! Ты мне вот что скажи: о Гиперборее слышал?

– А как же! Мы в детстве ее кучу раз покоряли. Я был капитаном, Леха боцманом, остальные матросами. Мы даже почти реальный корабль себе построили! Натаскали со стройки и заброшек какие-то камни и доски – и прямо в Гиперборею!

– У меня таких игр в детстве не было… Ну а сейчас ты в Гиперборею веришь?

– Вы чего? Какое веришь? Это ж миф.

– Иногда у мифов бывают реальные обоснования…

– Егор Семеныч! Вам нужно срочно отдохнуть. Я бы на вашем месте взял отпуск – и на море! Сразу на месяц. А все эти проблемы – да пошли они! Вы откуда вообще про эту Гиперборею взяли?

– Борис Алексеевич рассказал. Он отправился на Северный полюс искать Гиперборею, а потом…

– Борис Алексеевич?.. А, это тот ученый? Я же с ним тоже поболтал. Шизик полнейший!

– Степан!

– Чего Степан? Да признайте это: тут сидят одни шизики, натворившие ужасных дел, и им никак не помочь! Никак! Вот хоть кого-то вы смогли вылечить? Так, чтобы он уверовал в добро и стал проповедовать благо? А сил вы на это столько убиваете, что скоро сами с ума сойдете!

– Но ведь даже маленькое благо, отданное другому, крайне важно! Но в чем-то ты прав… Мне надо отдохнуть, надо. Пойду-ка я домой и хорошо высплюсь.

– Подождите! Какое домой? Столько работы еще!

Егор Семенович посмотрел на Степу своими красными глазами.

– Ну да… Идите. Если что, я прикрою.

– Спасибо, Степан.

На этот раз Егор Семенович даже не надеялся на то, что дома его встретит жена. Мысль о ее исчезновении уже улеглась в душе и напоминала о себе лишь глухой глубокой болью. Дома было холодно, и Егор Семенович смог уснуть, лишь закутавшись в третье одеяло.

Глава 10. Тяжелая история

Ну как можно было верить этому Степе? Конечно, он пытался прикрыть Егора Семеновича, но за его худым силуэтом было не спрятаться. После того как он напортачил и с очередным заключенным, и с бумагами, отсутствие Егора Семеновича стало ощущаться как никогда сильно.

– И где это вы вчера были?

Начальник тюрьмы смотрел на Егора Семеновича в упор.

– Оставлять Степана одного – это хорошо по-вашему? Вам доверили направлять его, помогать справляться с задачами, а вы?

Егор Семенович вздохнул. Как будто этому Степе что-то поможет. Скорее Егор Семенович доплывет до Антарктики, чем Степан станет хорошим специалистом.

– У меня тяжелый период, Петр Иванович. Жена пропала, нервы, спать почти не мог. Вот и дал слабину… Вы же знаете, что я обычно делаю даже больше, чем должен.

Директор смягчился.

– Ладно, понимаю. И сочувствую. Обещаю отправить вас в отпуск с хорошими отпускными. Но не сейчас. Сейчас постарайтесь, пожалуйста, собраться и помочь Степану до конца влиться в работу. Ему же во время вашего отпуска придется справляться со всеми задачами самому…

Егор Семенович вышел из кабинета. Интересно, почему это его отпуск должен зависеть от какого-то Степана? Сначала нельзя было толком отдохнуть, потому что никто не мог заменить Егора Семеновича. Теперь замена есть, а толку от этого…

Правду сказать, сам Егор Семенович не слишком стремился уйти в отпуск. Это Милена мечтала о том, чтобы съездить вместе с ним на море. А он это понимал. И мог бы настоять на том, чтобы, несмотря на все сложности, его отпустили хотя бы на пару недель. Все-таки многими годами упорной работы он заслужил себе хороший отдых и не предоставить ему его никто просто не имеет права, но… Егор Семенович всегда находил множество разных “но” и каждый рабочий день исправно появлялся в своем кабинете.

Искра – и очередная сигарета начала источать едкий дым. Курение, отсутствие отдыха, полный бардак в семье – да, Егор Семенович представлял собой просто образцового психиатра!

И тут из сигаретного дыма выплыла белая фигура. Егор Семенович прищурился. Это была женщина в белом – платье? Нет, конечно в пуховике. Она медленно подплыла к психиатру, когда тот кинул окурок в сугроб.

– Здравствуйте. А здесь… тюрьма?

Женщина смотрела на него, приятно улыбаясь такой знакомой улыбкой. Ее глаза будто излучали что-то волшебное и просто притягивали к себе. Егор Семенович так засмотрелся на нее, что ему вдруг стало неловко. Он обернулся и окинул взглядом высокие стены с колючей проволокой наверху.

– Да, кажется, тюрьма здесь, – тоже улыбнулся он. – Вы на свидание?

– Свидание?.. Нет, мне только передать! – она вытащила из сумки сверток.

– В любом случае вам туда, – Егор Семенович указал направление рукой. – Надеюсь, у вас с собой нет пистолета или, скажем, дробовика. С ним не пустят.

Женщина снова улыбнулась и помотала головой. Поблагодарив Егора Семеновича, она отправилась в указанном направлении. Психиатр открыл пачку и начал вытягивать еще одну сигарету, но тут вздрогнул, указательным пальцем заставил сигарету вернуться на место и захлопнул крышку.

– Екатерина! – закричал он.

Женщина в белом пуховике обернулась. Интересно, почему он думал, что она моложе? Ведь его детям, если бы он обзавелся ими в молодости, могло быть уже около двадцати. А уж дочери Бориса Алексеевича было точно больше тридцати – если уже не сорок – лет.

– Вы меня знаете? – удивленно спросила она, когда Егор Семенович, чуть запыхавшись, добежал до нее по снегу.

– Да… Видите ли, я психиатр. Работаю здесь. Вы к отцу, да?

– Я бы не хотела об этом говорить… И все же как вы узнали, кто я такая?

– Борис Алексеевич мне подробно вас описывал. И потом, вы на него сильно похожи…

– Никогда не замечала, – сказала Катя. Ее голос звучал более грубо, да и все лицо будто стало грубее. – Вы, значит, много общаетесь с моим отцом?.. Ну, как он?

– Он… Я думаю, он вам сам лучше расскажет. Я так понимаю, что свидание у вас не планировалось, но все можно устроить! Я договорюсь…

– Я не хочу его видеть! – резко закричала Катя.

Она отвернулась и долго смотрела куда-то в землю. Егору Семеновичу показалось, что она заплакала. А он просто стоял и спокойно ждал.

Наконец-то Катя промокнула варежкой красные глаза, повернулась к нему и указала на пачку, которая так и застыла в пальцах Егора Семеновича. Он достал сигарету и протянул Кате.

– Тяжелая история, видите… – закурив, произнесла Катя.

Егор Семенович понимающе кивнул.

Глава 11. Чудовище

– Вы сейчас сильно заняты? Может, прогуляемся? – выбросив окурок, спросила Катя.

Погода стояла хорошая, самый теплый день за последний месяц, так что Егор Семенович был не против.

– Пойдемте налево, – он указал на протоптанную в снегу тропинку. – Покажу вам наш посёлочек… Подождите, вы же посылку не оставили!

Катя, уже направившаяся в сторону тропинки, даже не обернулась.

– Успею!

– Ну ладно…

Шли молча. Егор Семенович все порывался рассказать что-то о тех улицах, по которым они проходили, но рассказывать как будто было нечего.

– Точно не хотите встретиться с отцом?

– Я предпочту больше никогда его не видеть.

– Понимаю… Ситуация сложная, столько эмоций. Все же просто дам совет: ваш отец уже не молод, и вскоре вы можете сильно пожалеть о том, что даже не взглянули на него в последний раз. Так что…

– Это уже не мой отец! Нет! Это хладнокровный убийца. Чудовище!

– Вы правы, вы правы, – спокойным, примирительным тоном сказал Егор Семенович. – Если он совершил преступление, то вполне заслужил и наказание, и порицание…

– Если?!

– …но при этом стоит помнить, что у него есть психические отклонения, которые…

– Отклонения, которые могут оправдать его! Не верю в них! Не ве-рю! Он всегда был абсолютно здоров!

– Но сейчас у него бывают галлюцинации, в первую очередь слуховые. Полностью здоровым я его назвать не смогу. Понимаете, его скрытая болезнь могла проявиться в ответ на стресс. У него же пропала жена, а это большое потрясение!.. Ой, извините…

Катя резко остановилась и застыла, уставившись куда-то в землю. Егор Семенович тоже остановился. Вот зачем он вообще пошел с ней гулять? Зачем вообще окликнул ее? Надо было докурить и вернуться к работе, а Катя просто оставила бы посылку и уехала к себе. Никаких слез и нервов.

Катя обернулась так резко, что психиатр вздрогнул.

– Послушайте… Послушайте меня! Я в этом просто уверена. Он – убил – мою – маму!

– Почему вы так думаете?

– Да потому что не так давно он убил еще пятерых!

– Но во время пропажи вашей матери он был в экспедиции…

– Он мог нанять кого-то. Я знаю: он нас с мамой никогда не любил! Строил из себя примерного отца, да, но в глубине души ненавидел!

Егор Семенович смотрел на Катю и думал о том, что тюремное заключение – большой стресс не только для преступника, но и для его семьи. Кто-то все отрицает, не может поверить в то, что близкий человек совершил что-то плохое. А кто-то, наоборот, в это верит и сразу хочет исключить преступника из своей жизни. В идеальном мире и первых, и вторых Егор Семенович отправил бы на курс психотерапии, чтобы дать им поддержку и помочь справиться со стрессом.

– Скажите, вы что… Вы сомневаетесь в его виновности?

Егор Семенович задумался.

– С чего вы это взяли?

– Вы сказали “если”. Если он совершил преступление…

Катя посмотрела на психиатра так, как будто хотела, чтобы ее переубедили, дали какую-то надежду.

– Хм… вы знаете, я сомневаюсь не столько в том, что он виновен, сколько в том, что он был в своем уме, когда совершил… все это. Боюсь, что в этом мы с вами не сходимся.

– Ладно, вы специалист… Почему… почему вы думаете, что он был не в своем уме?

– У него наблюдаются признаки шизофрении. Он сам не сознается в том, что у него бывают галлюцинации, но при этом рассказывает такое, что точно не могло происходить в реальности. Возможно, он уже и не отличает реальное от нереального. Я считаю, что его состояние постоянно ухудшается и даже сейчас хочу выступать за то, чтобы его перевели на лечение в психиатрическую клинику.