bannerbanner
Падшее королевство. Свет в твоей душе
Падшее королевство. Свет в твоей душе

Полная версия

Падшее королевство. Свет в твоей душе

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
5 из 6

Она заканчивает рассказом о том, как один из серафимов прикоснулся к губам Исаии раскаленным углем и произнес: «Вот, этим касаюсь уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен».

Я расслабляюсь в кресле, полагая, что эта странная лекция с чтением закончилась, но тут мой взгляд падает на середину стола, где над одной из больших свечей действительно нагреваются угли. О нет.

– Разве ты не обещала, что это будет небольно? – спрашиваю я с любезной гримасой.

– Больно тебе не будет. Обещаю, – говорит она своим ангельским голоском и ободряюще мне улыбается.

Я не нахожу в себе мужества на такой поступок. Нет во мне решимости спокойно прижать к губам раскаленный уголь.

Серра игнорирует мой нерешительный взгляд, встает и берет кусок угля. Ну что ж, из нас двоих хотя бы она уверена, что это на самом деле не причинит мне боли. Но ведь она должна знать, она один из ангелов, о которых говорится в этой книге.

– Доверься мне, Навиен, – шепчет она, и я киваю.

Что может произойти в худшем случае? Она меня обожжет, но боль будет недолгой, ведь потом она же меня и исцелит. Даже неплохо, если она начнет испытывать угрызения совести и постарается загладить вину.

Когда уголь с шипением касается моих губ, я не чувствую боли. Наоборот. Как будто что-то проникает мне в грудь и снимает всю тяжесть. Единственное, что остается, – это чувство вины из-за моих нынешних поступков. Что я использую ангелов и обманываю их. И все это только ради того, чтобы Лиран и его люди смогли сюда проникнуть.

Серра медленно отрывает кусок угля от моих губ и, явно довольная, опускается на свое место. Прежде чем повисшая тишина становится неуютной, Марви щелкает пальцами, и на столе появляются полные еды миски и тарелки. Здесь бесчисленное множество овощей и фруктов, которые я никогда раньше не пробовала. Слышится приглушенное бормотание сидящих за столом, но со мной никто не заговаривает. В какой-то момент они все постепенно удаляются, остаемся только мы с Марви.

– Здесь всегда так? – задумчиво спрашиваю я, пытаясь наколоть на вилку один особенно непослушный кусочек какого-то зеленого фрукта.

– Что именно ты имеешь в виду?

Марви спокойно скрещивает руки перед собой на столе.

– Что нет общих разговоров за ужином, – уточняю я.

– Нет. Сейчас так было из-за тебя.

– Из-за меня? – Я смотрю на него с удивлением.

– Да, они, наверное, слегка нервничали и не знали, о чем тебя можно или нельзя спрашивать, поэтому немного поговорили между собой и быстро ушли. Как правило, такие вечера проходят иначе: мы мирно разговариваем до тех пор, пока не возникает острая тема. А потом мы часами ее обсуждаем и спорим, откупориваются бутылки, наши дискуссии могут длиться очень долго. Обычно до поздней ночи.

– Бутылки? Ангелы употребляют алкоголь? Разве вы не можете свалиться с неба в полете, если напьетесь?

Он смеется хрипловатым низким смехом. И этот смех кажется мне более знакомым, чем должно быть. Ведь у Лирана наверняка были веские причины стереть мои воспоминания.

В глубине души я себя ругаю. Я действительно такая? Вернее… я по-прежнему такая? Настолько покорная?

– Мы почти не летаем. – Он говорит так, будто это причиняет ему боль.

– Почему? И где, собственно, ваши… крылья?

– Их не видно. Тебе… не видно.

– Мне? – переспрашиваю я, но тут же понимаю почему.

Не видно, потому что я демон.

На сердце у меня становится тяжело.

– Мы можем сделать их видимыми. В том числе и для героев. Но это требует затрат энергии. Я показывал их тебе пару раз.

Я прикусываю нижнюю губу, потому что знаю, что он говорит правду. Когда он впервые перенес меня к себе из княжества Высокомерия, я их видела.

– Вы не показываете их нам из опасений? – уточняю я.

– Прежде всего мы опасаемся созданий подземного мира. Не именно героев. Но, к сожалению, в героях тоже есть демоническая кровь.

– К сожалению… – повторяю я устало.

– Да, к сожалению. Но тебе я показал свои крылья, не сомневаясь, Навиен. Я тебе доверяю.

Чувство вины. Оно снова возникает. И еще какое-то смутное воспоминание. Оно имеет какое-то отношение к его перьям.

– Если хочешь, я покажу тебе замок, а завтра, как только станет светло, уже весь город.

– А почему в мире света не всегда светло?

Он улыбается:

– Потому что мы находимся на земле, а не на небесах. Это царство ничем не отличается от Джараская. За исключением того, что оно было построено с помощью магии света, а Джараскай, за исключением княжества Истины, был создан темной магией.

– Но зачем вы пришли сюда? Спустились на землю, когда у вас было все небо?

Я продолжаю есть, хотя уже давно сыта. В глубине души я чувствую, что сейчас говорю будто чужими устами. Словно все эти вопросы задаю не я. И это меня смущает.

– Разве тебе не известна эта история? После всех апокрифов, которые ты прочитала? – Он устало улыбается и встает, чтобы подбросить в камин полено.

– Я хочу услышать ее от тебя, – честно говорю я, откидываясь на спинку стула.

Марви не возвращается за стол. Он опирается рукой о каминную полку и, похоже, погружается в воспоминания.

– Когда Бог изгнал моего отца из Царства Небесного, Он не просто отправил его на землю. Он создал подземный мир и сделал его там правителем. Рядом с Люцифером было еще шесть князей, и каждый из них олицетворял один из семи смертных грехов. – Он ненадолго замолкает. – Я не знаю, как там было в то время, но последние две тысячи лет это было жестоко. Не сравнить с тем, что происходило в княжествах. Смертные грехи в аду совершаются действительно грубо.

По руке у него будто проходит судорога, и я только сейчас понимаю, насколько ужасным для него было то время в подземном мире. С другой стороны, как я себе это представляла? Что все ангелы просто прятались в какой-нибудь пещере и рассказывали друг другу истории? Нет. Ведь тогда на землю смогли прийти только князья, не все обитатели подземного мира.

– Вместе с другими князьями и благодаря оставшейся у него светлой магии Люциферу удалось добраться до земли и начать войну с миром света. Она длилась несколько веков. Уже тогда я боролся с ним вместе со своими товарищами. Эспом, Аро, Серрой и Микаэлем.

– Микаэль – это Михаил, архангел, не так ли? То есть твой дядя?

– Да. Помимо Габриэля, Рафаэля и Уриэля, Микаэль также был одним из архангелов. Когда его братья были убиты, он сражался вместе с серафимами. Вместе с ним сражалась и Серра, которую я тоже знал с детства. Но у нас было мало шансов.

Он делает глубокий вдох и выдох.

– Под конец на земле оставались только мы с Серрой. Остальные были побеждены и оказались заключены в подземном мире. В аду. У нас с Серрой очень мощные способности. Никто не знает, но Серра – дочь Рафаэля. Как первенцы архангелов, мы обладаем теми же способностями, что и они.

У меня перехватывает дыхание. Я почти жалею, что он мне все это рассказал.

– Я уговорил Серру потратить последние силы, чтобы связать наше освобождение с демоном, который еще даже не родился. Для этого нужно было создать княжество Истины. Оно могло бы сдерживать действия других княжеств.

– Этот демон – я? – спрашиваю я дрожащим голосом.

Он смотрит на меня. Пристально и с таким теплом. У меня в шее начинает покалывать. Затем он кивает.

– Ты две тысячи лет назад знал, что я должна родиться?

Родившийся первым второго спасет.Их души едины, их боль не убьет.Смерть будет искать тебя, но не найдет.Правление света тебя уже ждет.

Он подходит ближе:

– Это мое. Я написал это. Апокриф, который ты, как герой, оказалась способна прочитать, – это писание ангела.

– Апокриф, который я прочитала, был твоим?

– Да, и это я тогда велел тебе не произносить эти слова вслух.

– Ты? – ошеломленно спрашиваю я. – Я помню, как думала, что это апокриф со мной говорит. Но как это все оказалось возможно?

– Я почувствовал это… когда ты взяла в руки книгу. Я чувствовал тебя. Знал с самого твоего рождения, что ты наконец-то появилась. Тогда я понял, что твой свет загорится и ты нас освободишь. Этот чокнутый аббат не должен был это узнать.

У меня в памяти быстро проносятся картинки. Образ аббата Режана, сидящего, истекающего кровью, прикованного к стулу. Рядом с ним Марви.

– Что означает это пророчество? – спрашиваю я.

Это странно, но я знаю: он ответит мне честно. Иначе и быть не может. Больше никто и никогда не скажет мне всей правды.

– А сама ты что думаешь? – отвечает он, подходит и садится у моих ног. Касается моих колен и смотрит этими зелеными глазами цвета мха, будто способен заглянуть мне глубоко в душу.

– Что я родилась первой. Перед Ави. И искупила грех Калеба, который родился после меня. А что с душами… я не знаю. Может быть, это потому, что наши с Ави души были связаны?

– Не совсем, – говорит он мягким низким голосом.

– Единство душ – это о нас с тобой, Навиен. Боль, которую ты не чувствовала, была моей болью. Мы с Серрой сделали с помощью нашей магии в том числе и это.

– Что ты имеешь в виду? – Голос у меня дрожит.

Он на мгновение закрывает рот.

– У каждого ангела есть второе «я», двойник в виде другого ангела, изредка человека. Это как твоя вторая сторона, твоя противоположность. Но никогда раньше двойник ангела не был демоном. Только у меня. Это означает, что мы связаны так сильно, что ты можешь меня чувствовать. Однако, будучи демоном, ты бы очень сильно чувствовала мои отрицательные эмоции – мою боль, ненависть и гнев. И поскольку я догадывался, что буду страдать в подземном мире, не хотел и твою жизнь наполнять болью.

Чтобы не думать о том, что мы связаны и что он знает обо мне так давно, я снова начинаю говорить:

– А что значат слова о смерти? Почему она ищет меня и почему она меня не найдет?

Он подносит руку к моей груди. Я чувствую свет и тепло, ему не требуется применять для этого магию.

– Герой Лирана открыл тебе твое истинное предназначение. Оно связано с тем, что темная часть внутри тебя растет. И что война начнется снова. Но если ты победишь свою темную сторону и обратишься к миру света, то будешь править и положишь конец этой войне.

Он недолго колеблется. Мне становится трудно дышать.

– Они стерли у тебя воспоминания об этом, надеясь остановить процесс. Но сердце у тебя знает правду. И я уверен: ты тоже чувствуешь, что стало темнее. Однако они не знают, что это было всего лишь одно из возможных пророчеств, которое я записал, чтобы было проще тебя найти.

– То есть это ты натравил их на меня.

– Я бы не утверждал так однозначно, – фыркает он с озорной усмешкой. – Проблема этого пророчества о тебе как о предвестнице Апокалипсиса в том, что оно противоречит тому, что ты будешь править в стране света. При этом я чувствую, как внутри тебя растет темнота.

Я с трудом сглатываю.

– Каково мое истинное предназначение, Марви? – решаюсь я спросить очень тихо охрипшим голосом, не уверенная, что хочу услышать ответ.

Марви закрывает глаза.

– Ты предвестница.

Это я уже когда-то слышала. И сержусь, что так много оказалось стерто из моей памяти.

– Что? – уточняю я, потому что знаю, кто такие предвестники.

Семь бедствий – предвестники конца времен. Апокалипсиса. Поэтому я уверена, что это вряд ли что-то хорошее.

– Конца царства света и победы подземного мира. Согласно этому пророчеству. А то пророчество, где ты выбираешь свет, а не тьму, говорит об обратном.

– Что?

Меня охватывает дрожь. Я замираю и смотрю на него. Конечно, я хочу помочь Лирану найти путь в мир света. Но при этом я не хочу, чтобы все здесь погибли или потеряли свою силу. Я не хочу, чтобы что-то случилось с Марви или Серрой, и самое главное – я не хочу, чтобы сюда пришли те, кто все еще обитает в подземном мире.

Темные тени текут у меня по венам прямо в сердце, и в нем опять становится немного темнее. Но это не я. Не я.

– Твой свет сильнее, Навиен. Я в этом уверен. Иначе я бы тебе всего этого не рассказал.

– Но могу ли я что-нибудь изменить?

– Что ж, ты можешь стать правителем светлой страны.

Он улыбается. Наверное, чтобы подбодрить меня. Хотя здесь наверняка есть и другой подтекст. Но я тут же говорю себе, что так думать наивно.

В конце концов, зачем Лирану нужны сведения о том, как попасть в мир света? Конечно, не для чего-то хорошего. И чтобы их получить, он использует меня. Почему бы и нет? Как-никак, я – предвестница зла. Наступления апокалипсиса. Если только я не повернусь лицом к свету. Но как? Во мне все больше и больше преобладает тьма. И просто бороться с ней будет недостаточно. Ведь пророчества – это только сообщения о том, что можно предвидеть, но и изменить их тоже можно. Ни одно из этих предсказаний может на самом деле не сбыться. Ни хорошее, ни плохое.

– Наверное, экскурсию по замку мы устроим завтра, – тихо произносит Марви, протягивая мне книгу, которая все это время лежала на столе, но я не замечала ее. Или он скрывал ее от меня своей магией.

Это апокриф в золотом переплете с чудесными украшениями. На нем что-то написано на незнакомом языке. Но постепенно из надписи складывается слово. Нет. Имя. Марви. Вот почему он скрывал эту книгу. Потому что никто не должен узнать его имя.

– То, что касается тебя, ты найдешь на странице триста шестьдесят семь. – С этими словами он встает и выходит из комнаты.

Внезапно треск поленьев кажется мне оглушительным. Почему они так долго скрывали все это от меня? Боялись, что тогда мною полностью завладеет моя темная демоническая сторона? Но разве на самом деле речь не шла лишь о том, чтобы освободить героев и свергнуть князей?

Почему вдруг мир света становится для них важен, и почему они хотят, чтобы подземный мир пробудился? Или они этого, наоборот, не хотят… И поэтому скрывали от меня все? Да. Наверняка так и есть. Конечно, они хотят, чтобы я обратилась к свету.

Очень медленно я кладу пальцы на переплет. Глажу выбитое на нем имя Марви, прикрываю глаза, а потом решаюсь и открываю их и книгу.

Я смотрю на страницу, сосредоточиваюсь на буквах. Они начинают двигаться, и я понимаю написанное.

На мне лежит проклятие. Сначала это был мой отец, который впал в немилость и бросил меня. И вот уже несколько дней я чувствую связь с моим вторым «я». Она становится все сильнее и сильнее. И не дает мне покоя. Я вижу образы. То, что еще не произошло. Я чувствую ее боль. Ее беспокойный дух. Я так хотел бы освободить ее от этой боли. Но дело не только в этом. Ее страдания связаны с темнотой, и это может означать только одно. Она – порождение подземного мира. Демон. Полный греха еще до своего рождения.

Я глубоко вздыхаю. На глаза наворачиваются слезы. Он очень точно все описал. Это очень больно.

Но этот грех существует только у нее в голове. Он разъедает ее изнутри. При этом в ней есть нечто большее. Она – создание света. Так же как и я. Нет, не как я, а как мой отец и другие падшие ангелы. В них существует не только зло.

У меня перехватывает дыхание, потому что эти слова напоминают мне историю, которую я когда-то прочитала в апокрифах. О демонах, которые были ангелами и продолжали нести в себе добро, несмотря на свое падение.

Я рассказывала об этом Лирану, назвав это своей любимой историей. Ее тоже написал Марви? Получается, наши судьбы действительно так тесно связаны?

Серра говорит, чтобы я не искал способ избавить ее от боли. Но она не понимает. У нее никогда не будет второго «я». Она не может чувствовать то, что чувствую я к этому существу. Кроме того, внезапно я ощутил это пророчество. Я еще никому о нем не говорил, хотя должен сообщать обо всех пророчествах, которые я получаю благодаря светлой магии.

Родившийся первым второго спасет.Их души едины, их боль не убьет.Смерть будет искать тебя, но не найдет.Правление света тебя уже ждет.Родившийся первым избранником стал.Избравший навеки с ним сердце связал.И примет он тени его на себя,Ему лишь сиянье оставит любя.

У меня в легких словно разгорается огонь. Я понимаю, что под этим подразумевает Марви; осознаю, что это значит. Я могу изменить свою судьбу. Но только если он примет на себя мою тьму.

Именно так говорится в этом пророчестве. «И примет он тени его на себя». У меня становится тяжело на сердце. Так вот чего хочет Марви? Вот почему он хотел, чтобы я оказалась здесь, для этого? Чтобы взять на себя мои тени?

Но что они с ним сделают? Он – существо света. Он не сможет нести эти тени вместо меня. Я сжимаю губы и продолжаю читать в надежде, что дальше он может объяснять все это как-то иначе.

Я уже сейчас чувствую, что ее свет может спасти меня, но может и поглотить. Что я в нем утону, а в ней больше не останется никакой тьмы. И странно, что этот образ кажется таким прекрасным. Хотя это означает, что я собираюсь отдаться тьме, теням. Так же, как и мой отец. Может быть, это у меня в крови. Может быть, поэтому она и является моей противоположностью. И, может быть, когда-нибудь мне удастся сделать ее противоположностью себя. Чтобы она осталась жить… и чтобы выжил мир света. Это мое задание. Это то, что говорит мне пророчество. Но там есть и другой вариант. Другое решение. Ее свет может перейти ко мне и стать моим, я заберу его у нее. Но этого я не допущу.

После этих слов у меня пропадает всякая надежда. Я начинаю думать. Мне придется принимать решение раньше, чем я рассчитывала. Должна ли я продолжать за ним шпионить? Или этим я подтолкну себя к пропасти? Может, мне нужно его предать, чтобы ему никогда не пришлось брать на себя мою тьму?

Только я собираюсь закрыть книгу, как мой взгляд падает на последние страницы. Они пусты, и я ищу последнюю запись. Когда я понимаю, что это будут уже другие заметки, я на какой-то момент замираю в нерешительности. Да, он сам дал мне книгу, но не говорил, что я могу прочитать все. Решившись, я продолжаю листать, пока не вижу слова «подземный мир».

Подземный мир содрогается. Я знаю, что это значит, но не могу испытывать радости. Я чувствую ее. Ее свет пробудился. Но это сопряжено с такой болью. В ней что-то разрушилось. Думаю, это ее связь с сестрой. В ней так много боли. Серра заставляет меня отправиться к ней. Мы свободны. Благодаря ей.

Следующая запись выглядит смазанной, словно он писал второпях.

Нам уже удалось спасти несколько семей героев. На этот раз путь ведет меня в княжество Гнева. Я знаю, что она там. У Тарона. Если он хоть отдаленно напоминает своего предка Сатану, то я не хочу, чтобы она там была.

Потом пустое место, затем следующая запись.

Она была там. Мне пришлось немного активировать нашу связь, но она не совсем поняла, что означает возникшее у нее чувство, и приняла его за одиночество. Но это была наша связь. Именно я заставил ее услышать плач героев. Было неправильно подвергать ее такой опасности, но я должен был ее увидеть. В ней нет ничего темного или злого. В ней есть смелость и бескорыстие. И любовь, которая еще теплится внутри, несмотря на то, что в нее вкладывали и чему учили.

Я закрываю полные слез глаза. Я помню это. Помню, как шла по лесу и меня охватило незнакомое мне чувство. Это был он. Это был Марви, и я его почувствовала. Тоска по кому-то, кого я не знала.

Я читаю следующую запись.

Я хотел забрать ее с собой. Даже показал ей свои крылья. И мои воины тоже. Эсп был единственным, кто согласился сделать это не протестуя. Ведь он так гордится своими крыльями. Но уйти со мной она не захотела. Я постарался сделать так, чтобы теневой двойник Лирана не смог нас подслушать. И я позволил им ее схватить. Если бы я мог предугадать такой исход, никогда бы этого не сделал. Они арестовали ее и так жестоко с ней обращались. Я не помню, убивал ли я когда-нибудь с такой жестокостью. Я просто оторвал голову одному из ее охранников. Они это заслужили. И ведь никто не пришел ей на помощь. Она оказалась совсем одна, оставленная всеми. Ее боль, особенно в ее душе, была такой огромной. Меня тоже разрывало от этой боли. Я буду убивать любого, кто причинит ей такую боль.

В сознании у меня что-то болезненно зашевелилось, и я чувствую, что где-то во мне есть воспоминания об этом. Проплывают образы. Ангелы. Я сижу на лошади. Со мной Миел. Но что Марви имеет в виду, когда пишет что-то о теневой стороне Лирана? Мне становится нехорошо. Особенно когда передо мной всплывает образ обезглавленного охранника.

Я был неосторожен. Мне не следовало идти на эту свадьбу. Но я должен был там оказаться. Мне нужно было ее как-то отвлечь. Хотя теперь она ненавидит меня больше, чем раньше. Но она хотя бы не показывала, как это было для нее мучительно. Они этого не заслужили. Ни Лиран, ни Авиелл. И хотя я хочу позволить ей самой принимать решения, сегодня вечером все должно закончиться. Я должен сделать так, чтобы Лиран и его люди потеряли власть. Иначе у мира света не останется ни единого шанса.

На этом рассказы Марви заканчиваются. По крайней мере те, которые он записал. И, как ни странно, мне кажется, что я припоминаю, что было потом. Помню человека, который пытался вырезать метку у меня на коже, и Марви, который был там и остановил его. Где-то в глубине души я знаю, я помню, что в тот момент я приняла решение ему доверять. Даже более того. Это был момент, когда я перешла на его сторону.


Глава 7

Перед тем как Марви сообщает мне, что я здесь только для того, чтобы шпионить, я три дня просто сижу без дела, иногда что-то ем, а Серра несколько раз заходит ко мне, явно из вежливости.

Наконец я решаю осмотреть все здание сама. И даже не могу понять, замок это или просто очень большой дом. Однако сначала я не встречаю ничего, кроме бесчисленных спальных комнат, нескольких конференц-залов и ванных комнат.

Только на четвертый день мне удается обнаружить какую-то библиотеку, где хранятся в том числе апокрифы, и я пытаюсь запомнить туда дорогу.

Но когда я возвращаюсь обратно к себе, из комнаты, которую я про себя обозначила как конференц-зал, слышится разговор – я останавливаюсь.

До меня доносятся возбужденные голоса Серры, Эспа и Микаэля. Они, Аро и Марви – единственные, с кем я здесь успела познакомиться. Поэтому я очень стараюсь их хорошо расслышать. Свою темную магию я при этом не использую, чтобы они не почувствовали запаха серы.

У меня возникает непроизвольный вопрос: а как пахнет светлая магия? До сих пор я не чувствовала особого запаха, когда они ей пользовались.

– Нет, ей нельзя этого делать, – вырывает меня из мыслей властный голос Микаэля. Такой серьезной уверенности в его голосе я пока ни разу не слышала.

– Но почему? – возражает Серра тоном непослушного ребенка.

Я представляю себе, как Микаэль бросает на нее по-отечески строгий взгляд. И хотя я уверена, что их предводитель – Марви, этот более старший ангел, похоже, занимает среди них особое положение.

– Потому что она не одна из нас.

– Ну и что? Ведь она теперь на нашей стороне. Поэтому она должна знать наши боевые приемы.

– Она действительно на нашей стороне?

– Иначе зачем ей здесь оставаться? – растерянно спрашивает Серра, и во мне опять все сжимается из-за угрызений совести.

– Серрафина! – горестно восклицает Микаэль. – Почему при всем твоем уме ты иногда настолько наивна?

– Я не наивна. Может быть, я просто не всегда ищу во всех людях худшее, и особенно во всех… демонах.

– Перестань так говорить! – возмущается Микаэль. – Я бы никогда не стал осуждать ее за ее демоническую кровь. И ты об этом знаешь.

– Тогда пусть она начнет обучение!

– Нет, Серра. У меня есть другие причины ей не доверять. Несмотря на то что их связь с сестрой разорвана, они все еще связаны. Я чувствую тени и тьму, как только она входит в комнату. Кроме того, ее воспитали, чтобы служить сестре. И она любит Лирана и Миела. Этот факт меня беспокоит больше всего.

– Но она предала их. Ради него.

– К сожалению, это ничего не значит. Потому что она хоть и любила их, но в тот момент действовала так, как было лучше для нее самой. Освобождение Марви дало ей возможность сбежать после того, как она узнала, что Лиран ей лгал. Точно так же она может предать и Марви.

– Марви ей доверяет, – по-прежнему не сдается Серра.

При этом все во мне хочет, чтобы она сдалась. Чтобы в ней возникла хоть искра недоверия ко мне, как у Микаэля. Тогда мне было бы не так трудно ее обманывать. Признать, что он прав, для нее не так уж и трудно.

– А ты любишь подслушивать, да?

Я вздрагиваю и оглядываюсь. И вижу в темном коридоре Марви, прислонившегося к краю эркера. Он протягивает руку.

– Давай-давай. Не отвлекайся. Проблема с подслушиванием в том, что это не как в книге. В большинстве случаев люди не повторяют своих слов. Так что… становится трудно потом понять информацию.

На страницу:
5 из 6