Снова протяжный стон и всхлипы. Мама успокаивала тётю Тамару, а Сашку трясло в кровати. Он дрожал от страха и того, что из-за него так страдает Серёжкина мама, а еще сторож. Он не виноват ни в чем и добрый, позволял ребятам играть на стройке, если покрикивал, то только если залазили на стены и кирпичи, а на кучах – пожалуйста. А теперь… А что с ним будет теперь?
Мысли бились в виски. Этот кошмар наяву никогда не закончится.
Сашка уже не слушал, о чем говорили на кухне женщины. В очередной раз его сердце ушло в пятки, когда услышал скрежет стульев по полу. Понял, что тётя Тамара собирается уходить, и до дрожи боялся, что она зайдет в его комнату. Но в этот раз ему повезло. Сказав друг другу пару фраз в прихожей, мама и тётя Тамара попрощались.
Не зашла в комнату и мама. Тихо позвякивала посудой, видимо, помыла чашки. Пару раз хлопнули дверцы шкафов, затем все стихло.
Пришел со смены отец. Заглянул в его комнату. Обменявшись с сыном короткими “привет-привет”, “как дела – нормально”, он ушел на кухню есть приготовленный ужин. Сашка слышал, как мама пересказывала ему события дня. Отец ел суп и изредка хмыкал.
Вечер закончился. Осеннее солнце уже убежало за горизонт. В родительской комнате некоторое время побубнил телевизор, и вскоре квартира погрузилась в тишину.
Сашка лежал в постели, пытаясь заснуть. Время и мысли в его голове скомкалось в запутанный клубок, он представлял, как втягивает тонкую нить, и пока она тянулась ровно, гладко, становилось спокойно он даже начинал засыпать, но внезапно нить снова путалась, затягивалась в узлы, переплеталась в резкие росчерки черных линий. В этот момент Сашку прошибал пот, грудь и живот наполняла тревога, он натягивал одеяло на лицо, но залезть под него с головой боялся…
