Где в жизни «щасте»?

Полина виснет на Илюхиной шее и ластится к нему, как кошка в мартовский день. Я жду момент, когда она посмотрит в нашу сторону. Ловлю её взгляд и машу рукой, прощаясь.

– Эй, стойте, – кричит мне она. – Мы тоже сейчас идём. Нам по пути.

Глава 5

Мы с Машей не спеша покидаем парковку, но вся компашка движется за нами. Полина с Аней нас догоняют, а четверо нетрезвых парней тащатся где-то позади. Я слышу хриплый голос, который своими низкими нотами играет на моих нервах, цепляя за струны. Внутри меня песня, но я запрещаю себе оглянуться, потому что боюсь встретить этот острый взгляд, который разом рассечёт моё сердце пополам. А ещё я не уверена, что мои глаза не выдадут моих чувств.

– Мы тут недалеко снимаем квартиру, – Полина тычет пальцем в сторону девятиэтажек. – Может к нам в гости…

Маша зыркает на меня своими глазищами так, что мне дважды повторять не надо. Ежу понятно, что любые вписки у нас сегодня отменяются.

– Нет, спасибо, – категорично мотаю головой. – Как-нибудь в другой раз.

По сей день вспоминаю, как босая Полина, укутавшись в одеяло, рыдала под дверями моей квартиры, когда пьяный Илюха безжалостно выставил её из дома в одном нижнем белье посреди ночи. А сейчас, учитывая, что все парни уже бухие, нет никаких гарантий в благополучном исходе предстоящей тусовки. Ни я, ни Маша не горим желанием стать свидетелями очередных пьяных разборок. Лучше уж держаться подальше от всей этой дичи.

– Слушай, Полин, давай как-нибудь договоримся, чтобы ты забрала у меня свои вещи, – предлагаю я девушке. – Теперь уже не актуально хранить их у меня.

– Блин! – восклицает Полина. – Я уже и забыла про них.

– Зато я помню, потому что твой пакет занимает место в моём шкафу. Я, конечно, могу всё отнести вон туда, – показываю пальцем на стоящий в пяти метрах от нас специальный контейнер для использованной одежды.

– Нет, туда не надо, – однозначно возражает девушка. – Там же не паль какая-то, а нормальные шмотки. Мне ещё пригодятся.

«Ага, – усмехаюсь про себя, – очередным соседям подбросишь, чтобы снова не оказаться на лестнице голой».

Нас отвлекает странный звук сзади. Мы, девушки, дружно оборачиваемся на шум и видим, как один из парней долбит ногой по контейнеру.

– Он что, белку поймал? – бурчит Маша.

– Тоха, что тебе этот ящик сделал? – кричит Аня.

– А х@ли он тут стоит? – парень яростно молотит по нему ногами.

Металлический корпус раскачивается, но пока, балансируя, держит равновесие.

– Тоха, оставь ящик в покое! – убедительно предлагает парень, имя которого мне неизвестно.

– Я его ушатаю! – рычит Тоха, упрямо нападая на ни в чём неповинный короб.

– Он что, совсем конченый? – Маша в недоумении разводит руками.

Я смотрю на это гнусное зрелище и не знаю, смеяться мне или плакать. Даже когда мы были малолетками, такого тупизма я не припомню.

– По ходу перебрал сегодня, – хмурится Полинка. – Они ещё траву курили, вот его и штырит.

Парни подходят ближе к своему другу, но тот выставляет перед собой вытянутые руки, останавливая их.

– Ща вы увидите смертельный номер! – бодро выкрикивает Тоха и отходит на небольшое расстояние от контейнера.

Мы замираем в ожидании… непонятно чего.

Тоха, разгоняется и, как каратист, в прыжке набрасывается на неподдающуюся цель, вкладывая в удар всю мощь. Но, видимо, алкоголь даёт о себе знать, и парень поскальзывается, смешно приземляясь на пятую точку с дикими матюгами. Контейнер шатается сильнее обычного и, как в замедленной съёмке, начинает обрушиваться на своего обидчика. Тоха еле успевает отползти, но железный ящик всё же придавливает ему ногу. Друзья бросаются к ревущему от боли другу и пытаются приподнять упавший контейнер.

– Бл@ть! Сука! Он мне ногу сломал! – вопит пьяный идиот.

– Так тебе и надо! – с наездом произносит Аня. – Нехрен хернёй страдать.

– Заткнись! – кривится Тоха, пока друзья помогают ему подняться. – Тебя никто не спрашивает.

– Кринж! – удручённо шепчет мне Маша. – Прямо как в пятнадцать лет.

– Хорошо, что темно, – я оглядываюсь вокруг. – Главное, чтобы камер нигде не было.

– Если они есть, то мы с тобой уже на них засветились, – иронично замечает Маша.

Парни, наконец, сдвигают чёртов контейнер. Тоха, весь скрюченный, с дикими стонами, держится за ногу. Друзья подхватывают его под руки, буквально волоча по асфальту. Он скачет на одной ноге, пытаясь удержать равновесие, и каждый его прыжок отдаётся хриплыми проклятиями. Мы с Машей переглядываемся. Меня уже тошнит от этого цирка. Надо поскорее распрощаться с этими дебилоидами и просто исчезнуть.

– Всё, девчонки, мы домой! – я произношу это максимально громко и чётко, бросая взгляд в сторону парней.

Мой взгляд мгновенно натыкается на острые глаза Данилы. Парень поддерживает Тоху, но смотрит в мою сторону. Кажется, Даня хочет что-то сказать, но он не решается. Может, алкоголь не даёт ему выдать свои мысли, а может, он просто в ступоре от происходящего. Я, не желая продолжать этот немой диалог, презрительно сощуриваю глаза, давая понять, что мне от него ничего не нужно, и демонстративно поворачиваюсь к нему спиной.

– Так и надо придурку! Допрыгался! – язвительно произношу я, имея ввиду Тоху, и беру Машку под руку. – Нам пора.

– Это просто жесть! – итожит Мария.

Мы направляемся в сторону дома, а вслед слышим что-то похожее: «Девчонки, вы куда?!» Но мы не обращаем внимания на дурацкие окрики и благополучно сворачиваем на перекрёстке, скрываясь из виду.

Засыпаю с мыслью о том, что сегодняшнее шоу было апогеем глупости и пьянства, и искренне надеюсь, что больше такого не увижу. И вообще, скоро начало нового учебного года, и мне необходимо сосредоточиться на более серьёзных вещах.

Чтобы придать Дню Знаний хоть какое-то подобие праздника и хоть как-то скрасить надвигающуюся учебную пытку, наша четвёрка – Ника, Алиса, Маша и я – решаем устроить масштабную фотосессию. Готовимся основательно.

В техникум приходим с цветами и при полном параде. Ещё издалека я замечаю, как наша классная руководительница, строгая дама лет сорока, рассматривает нас пристальным, но сдержанным взглядом. Её брови едва заметно приподнимаются, а уголки губ дёргаются в гримасе, которую я уже научилась расшифровывать как знак крайнего неодобрения. Наше усердие не осталось без внимания. А классуха, как всегда, толкает вдохновляющую речь:

– Доброе утро, дорогие ребята! Как же я рада всех вас видеть сегодня! Вы все такие нарядные, красивые, отдохнувшие, и, главное, с улыбками на лицах! Это очень приятно и показывает ваше праздничное настроение и уважение к сегодняшнему дню. Сегодня мы празднуем начало нового учебного года, и это всегда волнительно. Но уже завтра мы с вами окунёмся в учёбу, в мир новых знаний и открытий. И я очень надеюсь, что завтра на ваших лицах будет не только радость встречи, но и серьёзность, вдумчивость и готовность к работе…

Далее мы уже не слушаем все эти бла-бла-бла, обратив внимание лишь на концовку этого нудного выступления, когда училка окидывает нас осуждающим взглядом и скептически замечает:

–…то, как мы выглядим, часто отражает наше отношение к делу…

Ну, началось! Не вышло впарить нам форму, надев которую мы автоматически превратились бы в сплошной инкубатор, так теперь она пытается задавить нашу индивидуальность, прикрываясь какой-то там серьёзностью. Неужели модная брендовая одежда мешает нам думать? По-моему, наоборот, добавляет настроения и помогают учиться, если не с удовольствием, то хотя бы не с кислой миной, словно мы на каторгу пришли. Переглядываемся. В глазах подруг читается то же возмущение. Понятно. Наша фотосессия и наши наряды никак не вписываются в учительское представление о школьном этикете. Что ж, это ожидаемо. Кажется, у нас впереди долгий и упорный бой за право оставаться собой, даже сидя за партой.

– Если она ещё раз что-то брякнет по поводу моего прикида, – возмущается Маша, на которой сегодня ультракороткая юбка из эко кожи, – клянусь, я заберу документы из этого ада!

– Я с тобой! – немедленно поддерживаю подругу.

Погода немного подводит, но что же, мы зря старались? Ну уж нет! Мы смело отправляемся на смотровую площадку на берегу реки. Серые тучи низко висят над водой, отражаясь в её мутной поверхности, но это ничуть не портит нашего настроения. Наоборот, такой фон добавляет драматизма нашим эффектным нарядам.

Достаём телефоны, включаем камеры. Начинаем снимать друг друга со всех мыслимых и немыслимых ракурсов. Мы позируем как настоящие модели, меняя выражения лиц от загадочных до озорных. Ветер хулиганит. Он усиливается и портит наши причёски, заставляя смеяться и ещё больше дурачиться. Алиса пытается сделать вид, что проткнула ногтем тучу, плывущую по небу, Маша подбрасывает лепестки, которые специально приготовила для своего контента, и изящно подставляет руки под этот цветочный дождь. Ника делает вид, что скользит по воде, а я просто танцую, чувствуя себя абсолютно свободной. Каждое движение, каждый смех, каждая поза – это наш маленький праздник, который совсем скоро будет набирать лайки в соцсетях.

Сортирую фотки, удаляя самые кринжовые. Выставляю лишь несколько, которые кажутся мне самыми крутыми. Любимая та, где я на фоне грозовых туч, мои волосы развеваются на ветру, а я стою посреди стихии, засунув большие пальцы рук в карманы джинсов и смело смотрю куда-то вдаль. Эта фотография – не просто снимок, это пойманный момент свободы и вызова. Я буду не против, если такой мой образ украсит обложку топового глянцевого журнала. Мечты!!!

Выкладываю во все соцсети, добавляю пост «Моя стихия» и фоном накладываю отрывок из репертуара всеми обожаемого известного рэпера. Ото всюду летят лайкосики, моя фотка пользуется популярностью. Появляются первые восторженный комментарии… Читаю все подряд, пока вдруг сердце не пропускает удар. Коммент от Данилы…

Он оценил мою фотографию значком «огонь» и оставил комментарий: «Зачётно!»

Моё сердце ёкает. Комментарий от него? Это слишком неожиданно! Я тут же захожу к нему на страницу, но там ничего нового – всё те же фото с его присутствием и тысячи сторис и публикаций с изображением его любимой бэхи. Вот кого он любит по-настоящему!

Я в полном замешательстве и не знаю, как отреагировать на это внезапное проявление внимания. Дыхание перекрывает, и сердце не успевает перегонять кровь по венам.

Через пару минут приходит смс в личку:

«Насчёт того раза, переборщил. Был не прав. Сорян».

Я перечитываю сообщение несколько раз. Это так в его стиле – коротко, без лишних эмоций, но с намёком на извинение… хоть и краткое, и по-своему небрежное, но извинение. Все эти дни, все эти муки, вся эта боль от его слов – всё это меркнет перед этим одним сообщением. Моя гордость, которая до сих пор сжимала меня в тиски, вдруг ослабевает. Этот парень снова оккупировал мой мозг.

Не знаю, что ответить. Хочется написать что-то едкое, но в то же время внутри разливается сладкий нектар, кактус прячет колючки.

«Принято», – печатаю я, стараясь придать фразе максимально равнодушный вид.

Отправляю. Ноги подкашиваются, а руки предательски дрожат. Жду. Каждая секунда тянется бесконечно долго. Что он ответит? Ответит ли вообще? Мозг лихорадочно перебирает все возможные сценарии. Вдруг он воспримет это как окончание диалога и исчезнет так же внезапно, как появился?

Но тут приходят новые сообщения, и на этот раз они заставляют меня улыбнуться, несмотря на весь мой показной пофигизм:

«У меня есть шанс?», «увидеться», «поговорить».

«Земля круглая. На ней у всех есть шанс встретиться», – отвечаю философски.

«Когда?» – этот вопрос Данилы окончательно убеждает меня в том, что я его зацепила.

Прикидываю свой распорядок на ближайшие дни, чтобы назвать дату и время. Но тут же срабатывает предохранитель. Мой мозг, ещё способный к здравомыслию, кричит: «Стоп! Ему пока об этом знать не надо!» Он не должен видеть, как я готова растаять от одного его сообщения. Он должен помучиться. Должен понять, что я не игрушка, и что мои чувства – не шутка.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь унять беснующееся сердце. Я не могу ответить сразу. Не могу показать ему, насколько сильно я ждала этих слов. Я должна выдержать паузу.

«Я подумаю», – эта мысль звучит так фальшиво, так обыденно, но только она способна спасти меня от полного растворения в этом мгновенном счастье.

Мне нужно время, чтобы осмыслить это. Время, чтобы решить, как поступить с этим самым настоящим, самым дерзким и самым желанным шансом.

«Долго?», «будешь думать».

«Пока не придумаю», – пишу я, и на этот раз моя улыбка искренняя.

Представляю его замешательство, его попытки разгадать мой ход. На этот раз правила игры устанавливаю я.

«Подожду», – приходит мгновенный ответ.

Моё сердце делает кульбит. Он не сдаётся! Это «подожду» звучит не как покорность, а как уверенность. В нём нет ни капли раздражения, только спокойное, настойчивое ожидание. Это не тот ответ, которого я ждала, но тоже неплохо. Он готов ждать. И это, почему-то, трогает меня гораздо больше, чем любые комплименты. Он принимает мои правила, пусть и с лёгким флёром вызова. Игра становится интереснее, и я чувствую, что это ожидание для Данилы стоит каждой секунды.

Итак, режим «ожидания» включён. Роняю лицо в ладони, напряжение спадает. Не думала, что потрачу столько моральных сил на такую скудную переписку.

– И как долго ты будешь держать включённым этот режим ожидания? – спрашивает Маша после того, как прочла нашу переписку в оригинале.

– Ох, трудно сказать, – глубоко вздыхаю, – кажется, я в тупике. Он загнал меня в ловушку. Если я напишу первая, то покажу, что сломалась, что все эти мои «подумаю» были показушными, и он снова почувствует себя победителем. А если буду тянуть слишком долго, он может подумать, что мне это не нужно, что я не ценю его извинение, и тогда точно исчезнет.

Мне уже совсем не легко держать марку. Я готова хоть сию минуту назначить Даниле день и час нашей встречи.

– Не кипишуй, – тормозит меня Машка. – Наберись терпения, прошёл всего один день, подожди хотя бы до завтра. А лучше три дня. По принципу – Бог любит троицу. А там, глядишь, и всё само собой образуется.

Снова меня триггерит не по-детски. Я не вылезаю из этих долбаных соцсетей ни на минуту. Каждое уведомление заставляет сердце замирать, каждый писк телефона – хвататься за него, будто там ответ на все мои вопросы. Мысли о Даниле, о его сообщениях, о том, что он напишет или не напишет, крутятся в голове по бесконечному кругу. Это хуже, чем любая контрольная, потому что здесь нет правильных ответов, только бесконечные варианты «если».

Вечером отвлекаюсь на сообщение от Полины:

«Привет! Ты дома?».

«Да».

«Могу забрать свои шмотки».

«Супер! Когда?» – ну наконец-то я избавлюсь от этого хлама.

«Ща подъедем. Вынеси к подъезду».

Мне не нравится это «подъедем». Опять, небось, Даня подвезёт. Не готова я встретиться с ним, типа, случайно.

«Лучше сама зайди», – предлагаю Полине.

«Ладно», – соглашается девушка.

Встречаю Полину на пороге квартиры с пакетом в руках.

– Спасибо, что сохранила, – обнимает меня девушка. – Кстати, не хочешь в лунапарк?

– Когда? – меня заинтересовало это заманчивое предложение.

– Сейчас.

– Ты серьёзно? – округляю глаза.

– Ну да! – кивает Полина. – Анька сказала тебя брать с собой.

– Анька? – мои мысли путаются. – А при чём тут Анька?

– Так она сейчас едет за своим парнем, а он работает там временно, пока лунапарк не свернёт свои карусели и не переедет в другой город, – объясняет девушка. – И сейчас, пока нет начальства, он может сделать так, что все аттракционы для нас будут бесплатными.

– Да ладно? – удивляюсь я. – Все и бесплатно? Так не бывает!

– Бывает, – возражает Полина. – Поехали, если хочешь поймать вайб.

Сто лет уже я не каталась на каруселях. Эти выездные лунапарки вечно такие дороженные, что мне остаётся лишь любоваться издалека и завидовать тем, кто может позволить себе отрываться на аттракционах.

– А кто за рулём? – осторожно интересуюсь я.

– Анька за рулём, – не чувствуя настороженности в моём голосе, отвечает Полина. – У неё же тачка своя – аудюха. Она, как сдала на права, так сразу купила себе машину.

– Прикольно, – радуюсь за Аню с нотками белой зависти. – Окей. Я в теме! Уже одеваюсь.

Да, мне просто необходимо проветрить голову, закрутиться на каруселях, чтобы отвлечься от своих навязчивых мыслей о Даниле и нашей незаконченной переписке. Мне нужно почувствовать этот сладкий, почти забытый адреналин, когда тебя подбрасывает вверх и резко бросает вниз, когда голова идёт кругом, а лёгкие сжимаются от крика. Это лучше любой медитации, потому что после такого безумия мозг очищается от всего лишнего, а сердце начинает биться в другом, более живом ритме. В конце концов, аттракционы не играют в игры и не заставляют ждать ответов. Они просто крутят, вертят и дарят искренние, беззаботные эмоции. И это то, что мне сейчас нужно больше всего. Я натягиваю джинсы и худи, чувствуя, как предвкушение свободы начинает перебивать лихорадочное ожидание.

Городок развлечений светится разноцветными огнями. Мы подходим к будке охраны, которая также выполняет функции кассы, и Аня заглядывает в окошко.

– Рома есть? – спрашивает девушка.

Дверь будки открывается, и на ступеньки выходит парень. Аня сразу бросается к нему в объятия. Значит, Рома – это её парень.

– Вас трое? – спрашивает Рома и выдаёт нам картонные карточки, по предъявлению которых, мы можем совершенно свободно выбирать себе аттракционы на своё усмотрение. – Развлекайтесь, девчонки!

Мы втроём, словно выросшие дети, перебегаем от одних каруселей к другим, чередуя экстремальные аттракционы с более спокойными. Сейчас мы спешим на «цепочку». Мои кроссы стучат по дощатой площадке, пока я выбираю себе место. Забираюсь на твёрдое сиденье и закрепляю страховку.

Вдруг кто-то тянет назад моё цепочное место. Я оборачиваюсь и вижу Даню. Мой рот приоткрывается, дыхание замирает, а сердце… оно вообще не подаёт признаков жизни. Парень, не отпуская меня, устраивается на сидении, которое находится прямо за моим.

– Ну что, покатаемся, кра-а-сивая! – его голос, как всегда, чуть хрипловат, но сейчас в нём звучит явный вызов.

Ухмылка растягивает его губы, а острые глаза сверлят меня насквозь, бросая искры озорства. Я чувствую его колено, упирающееся в спинку моего сиденья. Он не просто сидит за мной, он будто держит меня на поводке, готовясь в любой момент дёрнуть.

В начале механизм приподнимает нас над полом, чтобы ноги не касались деревянного настила, а потом начинает разгон. Аттракцион набирает скорость, и я балдею, чувствуя, как центробежная сила прижимает меня к сиденью и уносит в небеса. Мы взлетаем всё выше, кружась над яркими огнями лунапарка.

Потом чувствую сзади себя сильный толчок, и взмываю на своей цепи выше остальных.

– Вау! – визжу восторженно и громко смеюсь, испытывая новые невероятные ощущения.

По каким-то неизвестным мне законам физики после взлёта я замедляюсь и снова оказываюсь пойманная Данилой. Он повторяет свои действия, развлекая меня дополнительным адреналином.

«Это просто космос», – расслабляются мои мысли, когда механизм замедляет ход.

Беспечно болтаю ногами в воздухе и жду, когда аттракцион совсем остановится. Но Данила, кажется, не намерен так просто меня отпускать. Карусель почти замерла, когда он разворачивает меня лицом к себе. Мои колени упираются в его, и нас разделяет это небольшое расстояние.

– Понравилось? – тихо спрашивает он, и его голос звучит так опасно, что мурашки пробегают по коже.

В его глазах пляшут озорные искорки, и я вижу в них нечто большее, чем просто веселье.

– Да-а, – выдыхаю я, пытаясь совладать с дыханием и лихорадочно стучащим сердцем.

Наши взгляды встречаются, и в эту секунду весь мир вокруг – крики аттракционов, музыка, яркие огни – исчезает. Есть только мы. И это ощущение полёта, которое мы разделили.

– Ну, может, теперь поговорим, когда встретились на этой круглой земле? – его вопрос звучит настойчиво, как приказ. – Или ещё кружочек?

– Не сейчас, – мой ответ выглядит неоднозначным.

– Что не сейчас – поговорим или ещё покатаемся? – уточняет парень, не сводя с меня глаз.

– Покатаемся… потом, – после такого космического полёта, я никак не могу собраться с мыслями.

– Окей, – Даня отстёгивает свою страховку и соскальзывает со своего места.

Отцепляет мою страховку, и я чувствую, как его рука мягко касается моей поясницы, когда я слезаю с карусели, и этот лёгкий, почти невесомый жест кажется мне самым ярким впечатлением этого вечера. Лунапарк шумит вокруг, но я слышу только пульс в своих висках.

Данила крепко держит меня за руку. Видимо, боится, что сбегу, и ведёт к колесу обозрения. Я не сопротивляюсь. Мои ноги послушно следуют за ним.

Он подсаживает меня в медленно плывущую кабинку, а сам запрыгивает следом. Теперь мы тет-а-тет, и у меня больше нет возможности удрать, впрочем, как и желания. Колесо плавно движется, поднимая нас всё выше над суетой лунапарка. Город раскинулся под нами, мерцая тысячами огней. Тишина в кабинке непривычна после шума аттракционов, и это заставляет меня ещё сильнее ощущать его присутствие. Я отворачиваюсь, пытаясь рассмотреть далёкие фонари, но чувствую его взгляд на себе.

– Слушай, – нарушает тишину Данила, его голос звучит непривычно серьёзно. – Насчёт того раза… когда я… назвал тебя шлюхой.

Моё тело напрягается. Даже сейчас это слово режет по живому. Я продолжаю смотреть в окно, не давая ему увидеть, как мне больно.

– Я знаю, это было отстойно, – продолжает он, и в его голосе проскальзывает что-то похожее на искреннее раскаяние. – Я был не в себе. И сказал то, что не должен был говорить. Ты… ты не заслуживала такого. Я повёл себя как мудак.

Я молчу, мысленно соглашаясь с «мудаком». Впервые он говорит об этом так прямо, без своей обычной небрежности.

– И что теперь? – выдавливаю я наконец, всё ещё не глядя на него. – Извинение меняет то, что было сказано?

– Нет. Не меняет. И я не жду, что ты сразу всё забудешь. Я просто хотел, чтобы ты знала… мне жаль, – он вздыхает.

Мы поднимаемся всё выше, и кабинка на мгновение замирает на самой вершине. Весь мир кажется маленьким и незначительным.

– В общем… ну… после кармита… мы поцеловались. Ты сказала, что у тебя никого нет. А потом я увидел тебя с этим… – тихо добавляет он, и в его голосе слышится горечь. – Сначала не придал значения, а потом… Представил, что ты опять с ним… Меня переклинило… Ну, как-то так. Хз, зачем я это сказал. Я запретил себе думать о тебе, но, когда увидел тогда на парковке, понял, что… – он нервно дёргает головой.

Парень выражает свои мысли сумбурно. То ли смущается, то ли теряется. Или у него просто-напросто не хватает словарного запаса, чтобы чётко изложить суть, но общий смысл мне понятен.

Я поворачиваюсь к нему. Его взгляд серьёзен, в нём нет ни тени прежней ухмылки. В этот момент я вижу в нём не просто самоуверенного парня, а кого-то, кто действительно сожалеет.

– Просто… в тот момент, – говорю я, и мой голос дрожит, – мне казалось, что ты ненавидишь меня.

– Забей! Это мои загоны, – хрипит парень.

И я забиваю! Забиваю на всё! Сейчас для меня всё выглядит так, будто мы с Данилой знакомы давным-давно, но просто не виделись целую вечность, и вот, наконец, встретились после долгой разлуки. Моя обида почти стёрлась, но не исчезла бесследно. Скорее всего, она останется со мной навсегда, как хроническая болезнь, которую, если не провоцировать, то она не даст о себе знать. А сейчас мне не хочется думать о грустном. Мне по кайфу кататься с ветерком на всех каруселях, особенно рядом с Даней.

Улучив момент, я подхожу к Полине.

– Это ты сказала ему, что я здесь? – с улыбкой шепчу ей на ухо, чтобы Данила не догадался, что речь о нём.

– Нет, – уверенно вертит головой Полинка, но призадумывается: – М-м-м… я Илье написала, что мы все в лунапарке… у Ромки.

Ну понятно всё! Написать Илье – это тоже самое, что сказать напрямую Даниле. Теперь ясно, чего Даня сюда прикатил. От этого моё самолюбие мурлычет, как сытый кот.

– Ладно, девчонки, – обращаюсь я к Ане и Полине, – меня Данила отвезёт. А вам хорошо провести время.

– Главное, чтоб довёз, – подкалывает Аня и хихикает. – А то мало ли…

– Всё под контролем, – складываю из пальцев жест «окей».

В салоне бэхи царит настолько дружелюбная атмосфера, что её страшно нарушить неосторожным словом. Поэтому между нами минимум разговоров. Кажется, всё самое важное сегодня уже обсудили.

Данила останавливает машину на углу дома, где есть свободное место. Он поворачивает голову ко мне, и моё дыхание замирает. Его острые глаза изучают моё лицо. Все звуки мира стихают окончательно, когда парень, наклоняется ко мне, приближается неощутимо, но уверенно. Его дыхание, тёплое и слегка мятное, касается моего лица. Я закрываю глаза, готовясь к этому моменту, который кажется таким неизбежным и желанным.