Где в жизни «щасте»?

Я отвожу взгляд на проносящиеся мимо здания, пытаясь сформулировать ответ. С ним всё как-то по-другому. Обычно парни спрашивают про работу, про хобби, а тут сразу «кто по жизни».

– Да я… – начинаю я, задумываясь. – Я, наверное, ищу себя. Понимаешь? Хочу понять, что мне реально нравится, чем я хочу заниматься… по жизни. Пока что учусь в техникуме, но… – я замолкаю, чувствуя себя неловко. Звучит как-то банально, а он, кажется, ждёт чего-то более конкретного. – С завтрашнего дня у меня практика. Танцы люблю…

– Танцы! – хохотнул Даня с какой-то неприязнью к моему хобби. – По истине женское занятие!

– Я, между прочим, хип-хопом занимаюсь, – возмущаюсь обиженно. – И там не только девушки. Парни тоже увлекаются, и танцуют очень даже круто!

– А, ну да! – теперь слышу подобие уважения к хип-хопу. – Видел. Некоторые парни так зажигают, просто огонь. Не каждому дано! Но это не моё. Я бокс предпочитаю.

– Занимаешься?

– Уже полгода как бросил, – в его голосе сквозит тоска. – Работа и всякое такое. Времени на тренировки нет. Но я хочу снова вернуться в спорт. У меня были неплохие результаты.

Я не знаю, что ему ответить на это, поэтому я лишь пожимаю плечами. Даня уже рулит к моему дому, и я чувствую, что наша автопрогулка подходит к концу.

– Кстати, – вдруг как-то резко басит парень, – сегодня днём ты с каким-то типом приехала… Мне показалось, что это боец – тот самый Тим Непобедимый. Или я обознался? Но фак ты ему смачный отвесила!

Его догадка для меня слишком ошеломляющая.

– И чё? – мой голос звучит настороженно.

Данила бросает на меня взгляд, острый, как лезвие. Ухмылка исчезает с его лица. Он сбавляет скорость, и я чувствую, как напряжение в салоне нарастает.

– Бл@! – Даня бьёт ладонью по рулю. – Вспомнил, где я тебя видел! – тычет в меня пальцем. – Ты с ним на соревнованиях была! Точняк! Так это он твой бывший что ли?

Я отворачиваюсь к окну, чувствуя, как краснеют щёки. Мне не хочется об этом говорить, тем более с ним. Мы ведь вроде просто катаемся.

– Какая разница? – бурчу в ответ.

– Нормально так! Какая разница?! – гнев парня рвётся наружу, а я не въезжаю, что его так взбесило. – Ты мне сказала, что у тебя отношения в прошлом. Мы с тобой целовались. А ты, оказывается, опять с ним спишь?!

– Какое тебе дело что я и с кем? – я тоже начинаю закипать. – Это ты со мной целовался, а не я с тобой! Не знаю, что ты там себе возомнил!

– Мне какое дело?! – презрительно шипит он. – Ты ведёшь себя как шлюха, если бегаешь к бывшим!

– Что?! – возмущённо ору я в ответ. – Кто тебе дал право так говорить?! Ты ничего не попутал?!

– Я думал, ты нормальная тёлка! А ты такая же шалава, как и все! – он вкладывает в свои слова всю свою злость, и я чувствую, как меня трясёт.

Он просто обрушивает на меня этот поток грязи, а я даже ответить не могу. От обиды и злости дыхание перехватывает. Я смотрю на него, а в глазах пелена. Это уже не тот парень, который меня интриговал своей дерзостью и свободой. Сейчас передо мной сидит разъярённый незнакомец.

– Заткнись! – кричу я, и мой голос срывается. – Ты ничего не знаешь! И вообще, какого хрена ты себе позволяешь?! Останови машину!

Данила резко давит на тормоз, и бэха визжит шинами, останавливаясь буквально в нескольких домах от моего жилища. Мы влетаем в сиденья, я ударяюсь головой о подголовник. Он поворачивается ко мне, его глаза горят диким огнём, и я вижу в них что-то страшное, чего не ожидала.

– А ну вышла! – рычит он, указывая рукой на дверь. – Проваливай! Я таких, как ты, на дух не переношу!

Я смотрю на него, не веря своим ушам. Он выгоняет меня? Слёзы подступают к глазам, но я сдерживаюсь. Ни за что не покажу ему, как мне больно.

– Да пошёл ты! – бросаю я, открывая дверь.

Ноги подкашиваются, когда я выхожу из машины. Захлопываю дверь с такой силой, что, кажется, она сейчас отвалится.

Я ступаю на тротуар, а тачка с дикой пробуксовкой срывается с места, оставляя за собой облако дыма и запах бензина. Данила исчезает так же быстро, как и появился в моей жизни. Я остаюсь одна, в нескольких шагах от своего убежища, в полной растерянности. Ветер треплет волосы, а от ночного холода по коже бегут мурашки. Эта поездка, которая начиналась так интригующе, обернулась полным провалом. В голове крутятся его слова: «Шалава», «шлюха»… Как он мог? Мне дико обидно. Мои мысли путаются. Что он за человек? Или я просто ошиблась в нём?

Глава 4

Бегу домой под свой спасительный кров. Врываюсь и, переступив порог родного дома, прижимаюсь спиной к закрытой входной двери. Здесь я могу спрятаться от всех и вся.

Никто не выходит в коридор, чтобы встретить меня. Брат как всегда в своей норе со своим неразлучным компом. А ещё эта тишина в квартире без родителей… Она напоминает о том, что теперь я действительно одна, сама по себе. И хотя я жаждала этой самостоятельности, сейчас она кажется мне тревожной. В такие моменты я особенно начинаю ощущать потребность в близких людях рядом. Вряд ли, конечно, я поведала бы маме о случившемся, ведь я никогда не распространялась о своих отношениях с парнями, чтобы не навлечь на себя водопад нравоучений, не хотела расспросов и навязчивых советов. Но, по крайней мере, мамино присутствие незримым образом защищало меня от неприятностей и хоть немного сдерживало мои необузданные эмоции.

Сейчас до меня совершенно никому нет дела. Брат едва ли захочет сунуть свой нос в мою личную жизнь. Но мне нельзя раскисать. Впереди ещё много дел и планов. Нужно думать о завтрашней практике, об учёбе и подработке. Деньги нужны позарез.

Но, кажется, в моей голове без спроса плотно поселился один наглый персонаж, и я просто обязана всеми силами изгнать его оттуда. Вся надежда на утро, на тот солнечный свет, который разгонит этот гнетущий морок, высасывающий мою кровь.

Утро не приносит ни капли должного облегчения. На троне моего сознания восседает всё тот же бесцеремонный хам. Похоже, он вообще не собирается покидать это место. Сердце предательски сбивается с ритма и подозрительно ноет. Шутки-шутками, но меня это сильно пугает. Таких ощущений я раньше не испытывала никогда. Не понимаю сама себя, как эта дикая, нелепая нежность прорастает внутри меня, когда я должна ненавидеть. Как можно чувствовать это к человеку, который растоптал твою гордость? От обиды и злости меня до сих пор колотит. Я мечусь между желанием забыть, выкинув из головы навечно, и отомстить, заставить страдать, влюбив в себя. Я по-прежнему такая же взвинченная и расстроенная, с глазами на мокром месте. Но вся засада в том, что я готова его простить, если, конечно, он изволит раскаяться.

– Урод! Козёл! Придурок! Скотина! Сволочь! – выдаю Маше все подряд характеристики Данилы, которые только приходят мне на ум, когда мы встречаемся на остановке.

– Кринж! – Машкиному удивлению нет предела. – Я, конечно, сразу тебе сказала своё мнение, но чтоб так… Да, охренеть!

– Сама в шоке! – я всё ещё под впечатлением от событий минувшей ночи. – Вообще не въехала, с чего его так бомбануло!

– Может, он узнал Тима, и почувствовал себя уязвлённым, что твой бывший – звезда, а он – никто? – предполагает Маша, нахмурив брови.

– Без понятия! У него какой-то пунктик в голове про бывших, – выдаю я свою версию.

– Реально! – поддерживает подруга. – А если его когда-то так киданула какая-то тёлка, и теперь это его больное место? Характер импульсивный, вот и агрессирует сразу.

Я молчу, пытаясь переварить её слова. В голове проносится вихрь образов: его дерзкая ухмылка, его смех, его уверенность, которая так меня подкупила. И вот теперь это – ярость, презрение, оскорбления. Как будто два разных человека.

– Маш, – начинаю я, голос дрожит, и мне становится ужасно стыдно за свои слова, но я не могу их удержать. – Я очень боюсь, что я в него влюбилась.

Маша округляет глаза, её челюсть отвисает. Подруга смотрит на меня, как на сумасшедшую.

– Ты шутишь? – наконец выдавливает она из себя.

– Нет, – шепчу я, чувствуя, как в горле собирается ком. – Я не знаю, почему. Он такой… такой сложный. Он меня бесит, он меня оскорбляет, но… я не могу перестать о нём думать. И когда он так дерзко улыбается, я чувствую что-то невероятное внутри. Неужели любовь способна вырасти на пустом месте?

Прикрываю лицо руками, чувствуя себя полной дурой. Невозможно влюбиться в человека, который назвал тебя шлюхой!

– Да ладно, это просто эмоции, – Маша пытается меня утешить, обнимая за плечи. – Ты сейчас в шоке, тебе обидно. Это не любовь, это просто… травма.

– Нет, Маш, ты не понимаешь, – я поднимаю голову и нервно сглатываю слюну, проталкивая образовавшийся в горле ком. – Я так никогда себя не чувствовала. Даже с Тимом. С ним было всё понятно, ясно, правильно. А с Данилой… с ним всё на грани. И это пугает и притягивает одновременно.

Мы стоим так несколько минут, и нам пофиг, что народ смотрит на нас с подозрением. Мне так хочется, чтобы Маша меня поняла, но как объяснить то, что сама не понимаю? Как объяснить это иррациональное притяжение к человеку, который показал себя с такой ужасной стороны?

– Знаешь что? – Маша отстраняется, её взгляд становится серьёзным. – Может быть, тебе нужно разобраться, что именно тебя так зацепило. И хорошо подумать, стоит ли игра свеч. Если он способен на такую агрессию, это тревожный звоночек.

Я киваю, хотя в недрах души сидит ощущение, что уже поздно. Тревожный звоночек уже прозвенел, но я, кажется, его не расслышала и уже слишком глубоко увязла.

За эту ночь вчерашний морок просочился куда-то вглубь меня, и теперь мой разум никак не может справиться с этим наваждением. Где-то я слышала, что от любви в душе цветут незабудки, но конкретно у меня в душе, кажется, расцвёл огромный кактус с длиннющими колючками, которые без конца шевелятся и тыкают меня изнутри, заставляя постоянно вздрагивать. От этого пульс ускоряется, а сердечко болезненно сжимается. Просто сюр какой-то!

– Что мне теперь делать, Маш? – мой голос звучит жалко.

Маша вздыхает.

– Для начала, перестань думать о нём как о принце на белом коне. Он не такой. И потом… если ты действительно что-то к нему чувствуешь, тебе придётся решать, готова ли ты мириться с такими выходками. А ещё вот: говорят, что, если через две недели чувства проходят, значит, это фигня, а не любовь. А, если не проходят, – Машка закатывает глаза, – то это писец!

«Фигня» и «песец» – её слова вызывают на моём лице горькую улыбку.

– Ну, наконец-то! – в шутку легонько толкает меня подружка. – Совсем другое дело, когда ты улыбаешься! Выше нос!

Вместе с толпой загружаемся в троллейбус, где уже не получится так откровенно вести диалог, поэтому остаётся залипать в телефонах.

Спустя полчаса мы уже шагаем по залитой солнцем улице, направляясь к отелю, где должна проходить практика. В отличие от зимней, когда мы потели, меняя грязные простыни и оттирая кафель в номерах, эта летняя практика обещает быть совсем иной. В этот раз нас двоих отправляют на кухню. В наши обязанности теперь входит помогать накрывать утренние завтраки и обеды в ресторане отеля, а при необходимости и готовить зал к конференциям и прочим торжествам, которые, как минимум, раз в неделю проводятся здесь по заказу клиентов. И это мне нравится больше. Никаких тебе мятых одеял, испорченных простыней и забытых чужих трусов под кроватью. Зато горы грязной посуды нам точно обеспечены. Но этот недостаток компенсирует ресторанная еда, которая выглядит аппетитно и доступна обслуживающему персоналу в разумных количествах.

Новая работа, новые обязанности и поручения, казалось, специально созданы, чтобы выбить из головы все мысли о Даниле. Шеф-повар, грузная женщина с сочным грудным голосом, сразу же вручает нам список задач, который занимает целый лист. В её словах нет и тени снисхождения. Она говорит быстро, чётко, требуя такой же скорости и от нас. Ни минуты на раздумья, ни секунды на лирические отступления. Разложить овощи, расставить приборы, отполировать стаканы до блеска, отнести готовые блюда на линию раздачи, а потом распределить использованную посуду по посудомоечным машинам. Горы, просто горы грязной посуды после утреннего завтрака, кажется, никогда не закончатся.

Мы с Машкой бегаем как заведённые. Руки кое-как привыкают к монотонным движениям, мозг занят постоянными указаниями шефини и подсчётом вилок и ложек. Мысли о Даниле, его словах, о том странном и пугающем чувстве, что зародилось внутри, отступают на второй план. На кухне нет места для сантиментов, только для дела. Жар от плит, пар от моющих машин, постоянный лязг посуды, крики поваров и шум вытяжек создают такой фон, в котором голос сердца просто теряется.

– Ну, как ты? Отошла? – интересуется подруга и шутливо задевает меня плечом, когда мы еле волочим ноги после первого трудового дня.

– Нормально, – отвечаю в надежде на то, что это истинная правда. – Сегодня ещё на тренировку схожу и буду, как новенькая! Только, боюсь, мои ноги могут не выдержать такой нагрузки.

– Главное, чтоб башка выдержала, – усмехается Мария. – А то загрузила её всякой хренью.

– И не говори! – соглашаюсь с Машей, чувствуя, как в мою голову снова возвращаются непрошенные мысли, и сердце щемит неприятная грусть.

– Значит так, – командует Маша, – твоя первостепенная задача – найти себе нормального парня!

– Интересно, где завалялось такое добро? – иронично кривлю губы.

– Леркинс, оглянись! – Машенция широким жестом обводит рукой пространство вокруг. – Их тысячи!

– Ага, – вздыхаю пессимистично, – только из этой тысячи, если в процентах, то хоть один окажется достойным?

Маша закатывает глаза.

– Слушай, я понимаю, что ты сейчас на эмоциях, но не все парни на свете – козлы, как твой Данила. Есть нормальные, поверь. Тем более, мы теперь будем работать на кухне, а не в номерах. Это ж золотая жила! Ты только представь: ресторан, конференции, банкеты… Там столько народу ошивается! Присмотрись к посетителям, к тем, кто на переговоры приезжает. А вдруг там твой принц?

– Да ну! Дичь! – отметаю я бредовую идею подруги. – Ещё не хватало на работе опозориться, закрутив интрижки с гостями отеля!

Я опускаю голову. Машка права в том, что я слишком гружусь из-за Данилы, его слов и поведения. Но как отпустить, когда он так прочно засел в моей голове? Как перестать чувствовать эту странную смесь обиды и необъяснимого притяжения?

Но, если с практикой всё идёт гладко, и работа вытесняет моё уныние, то с тренировками всё намного сложнее. Во-первых, у меня нет ни малейшего желания столкнуться с Тимом, поэтому я крадусь мышью в зал и носа не кажу в комнату отдыха, избегая любых контактов с бойцами клуба, и хочу верить, что у моего бывшего тоже хватит ума приходить на свои спарринги не во время моих занятий. А, во-вторых, в танцах я механически использую знакомые движения, а на изучение новых у меня не хватает азарта. Вместо того, чтобы думать, как изящнее поставить ногу, моя голова занята совершенно другим. Танцы, которые всегда были моим спасением, теперь стали ещё одним полем битвы с самой собой. Я двигаюсь, но без души, словно марионетка, не чувствуя ни радости, ни вдохновения. Каждое па – это попытка заглушить внутренний шум, но он только нарастает. Тренеры уже устали выговаривать мне за ошибки, а я сама совсем выбилась сил.

Две недели пролетают сравнительно быстро. И, кажется, что я всё меньше акцентирую мысли на Даниле. Наверно, всё-таки это была фигня!

– Девушки, – обращается к нам с Машей наша шефиня в последний день практики, – то, как вы работали, вызывает у меня положительные эмоции. Скажу больше, вы превзошли мои ожидания. Ваше усердие, ответственность и готовность учиться заслуживают самой высокой похвалы. Я оценю вашу практику по высшему баллу. Мы очень довольны вашим вкладом и надеемся, что вы сами остались довольны этим опытом. От лица всего коллектива отеля, хочу поблагодарить вас и пожелать дальнейших успехов в учёбе и карьере. Двери нашего отеля всегда открыты для таких талантливых и трудолюбивых сотрудниц, как вы.

Мы с подругой сияем, как две медные монетки, начищенные до блеска. И не важно, что за время практики мы снова пристрастились к вейпам, потому что на перекур ходили все работники, и только так мы могли перевести дух, когда наши силы были на исходе от бесконечной беготни по залу.

До начала учебного года остаются считанные дни, а мне ещё нужно написать отчёт о практике, чтобы она была окончательно засчитана.

Последняя летняя неделька уже не такая тёплая. Природа начинает дышать по-осеннему. Это навевает тоску и вызывает внутреннюю апатию.

В этот вечер мы с Марией выбираем для прогулки маршрут в самый дальний торговый центр, расположенный на окраине нашего района. Время от времени нам нравится туда наведываться и вспоминать, как три года назад мы недолго, но весело, тусили возле этого комплекса в сомнительной компании мальчишек и девчонок. Это что-то из нашего подросткового периода, что давно кануло в Лету, оставив лишь обрывки ностальгических воспоминаний.

Двери торгового центра распахиваются автоматически, впуская и выпуская толпы посетителей, несмотря на вечер выходного дня. Ну ещё бы! Скоро всем в школу, вот народ и затаривается по полной.

– Лера! – слышу я знакомый голос. – Привет!

Не сразу успеваю сообразить, что к чему, как оказываюсь в объятиях Полины.

– Сколько лет, сколько зим! – восхищённо пищит девушка. – Как ты?

– Привет, Полина! – обнимаю её в ответ.

Эта неожиданная встреча всколыхнула во мне не самые приятные чувства, потому что Полина – это, своего рода, связующее звено с Данилой. А я только начала забывать о нём. И вот чувствую, что мой интерес начинает разгораться по новой, что я не в силах отказаться от возможности узнать хоть что-то.

– Я нормуль, – стараюсь говорить непринуждённо. – Познакомься: это Мария.

– Маша, – поправляет меня подруга.

– Полина, – улыбается девушка и представляет нам свою подружку. – А это Аня.

Только сейчас я замечаю, что Полина не одна. Аня остановилась чуть поодаль и, пока Полинка восторгается нашей случайной встречей, незнакомка изучает нас внимательным взглядом. Новая знакомая подходит ближе. Она чуть ниже меня, полненькая, но очень симпатичная. Рыжеватые вьющиеся волосы собраны в низкий хвост, выразительные светло-карие глаза и очаровательная доброжелательная улыбка сразу располагают к общению. Мы все уже чувствуем себя вполне по-свойски.

– Мы на перекур, – Полина показывает только что купленную электронку.

– Мы тоже, – подаёт голос Маша. – Только ещё не закупились.

– Так давайте, топайте, а мы вас подождём, – предлагает Полина.

У нас с Машей нет причин для отказа, поэтому мы спешим за вейпами, а Полина с Аней обещают нас ждать за углом здания, чтобы не толкаться в специальном месте для курильщиков.

Выходим из ТЦ, и видим, как Полина активно машет нам рукой. Заходим за угол, и моё сердце падает куда-то в желудок. В груди прострел, а в животе тут же скручивается тугой узел. Дыхание перекрывает на раз. На парковке, словно призрак из кошмара, стоит Данила. Я чувствую его нутром, ещё до того, как взгляд выхватывает его чёрную бэху с распахнутыми дверями.

Возле машины – он. И не один. Рядом с ним стоит какая-то девушка, прижимающая к себе младенца. И ещё какой-то парень. Картина, словно снимок из чужой, совершенно незнакомой жизни, врезается в мозг. Меня пронзает током. Я думала, что отпустила, что работа и усталость испепелили его из меня, но одного взгляда хватило, чтобы пожар вспыхнул с новой силой, только теперь к этому примешалось что-то ещё – липкое, неприятное чувство, похожее на ревность. Дыхание перехватывает, а мои ноги словно прирастают к асфальту. Полина что-то говорит, но её слова долетают до меня как сквозь толщу воды. Весь мир сужается до одной точки – до него, до этой машины, до этих незнакомых людей.

Словно под действием магнита, мой взгляд цепляется за Данилу. Его серая футболка обтягивает жилистые мышцы, а на плече виднеется край какой-то татуировки, скрытой под тканью. Вся его поза – расслабленная, но в то же время пружинистая, словно он готов к внезапному действию. Он смеётся, запрокинув голову. Но на миг замолкает, заметив меня. Наши взгляды пересекаются в секундном немом поединке. Парень делает вид, что ему всё пофиг, и продолжает ржать. И этот хриплый смех теперь кажется мне насмешкой.

– Ау! Леркинс! – дёргает меня за рукав Машка. – Чего застыла?

– Данила, – проговариваю одними губами и бросаю короткий взгляд в сторону чёрной БМВ.

– Какой из них? – хмурится Машка, потому что оба парня с короткими стрижками, в спортивных штанах и в футболках.

– А, ты про Даню, – встревает Полинка.

– Ну да, – киваю. – А с кем он?

– Это Моника со своим киндером и парень её. Это их общий ребёнок.

То, что я слышу, почему-то кажется мне бальзамом для ушей. Хотя мне должно быть до одного места, с кем там тусит этот хам.

– Так кто Данила? – упрямо переспрашивает Машка, не получив ответ на свой предыдущий вопрос.

– В серой майке, – подсказывает Полина, потому что мой дар речи вдруг исчез.

Маша сощуривает глаза и внимательно всматривается в мужскую фигуру.

– Он что, бухой? – морщится Машенция.

– Есть немного, – пожимает плечами Полина. – Они накатили слегка.

Мария многозначительно и громко прочищает горло. Между тем Моника со своим бойфрендом и с ребёнком садятся в машину. Данила устраивается за рулём.

– Они что, куда-то поедут? – недоумеваю я.

– Даня обещал их домой отвезти, а потом заедет за Илюхой и вернётся, – объясняет Полина.

– Он же пил, – говорю вкрадчиво. – У этой мамаши, похоже, с головой беда, если она садится с ребёнком в тачку к пьяному водиле.

– Ай! – беспечно хмыкает Полина. – Первый раз что ли? Даня нормально водит. Да и не такой он и датый. Бывало и похуже.

Бежать бы отсюда куда подальше, да только ноги не слушаются. Я подсознательно ищу причину остаться.

– Лер, где ты пропадала? Рассказывай, что нового. А то в инсту ничего не выкладываешь, затихарилась… – вопрос Полины очень своевременный, поскольку теперь есть повод не расходиться.

– Да ничего особенного. Практика была. Я, кажется тебе писала. В отеле. На кухне.

– О, кухня! Это поинтереснее, чем полы мыть, – хмыкает Аня, пыхтя вейпом. – Кормили хоть вкусно?

– Да! С этим проблем не было, – усмехаюсь я. – Зато вечные горы посуды. Но шефиня нас хвалила.

– Молодец! Вот видишь, не всё так плохо, – подбадривает Полинка, эффектно выпуская пар. – Меня уже горой посуды не испугаешь.

– А ты всё там же работаешь? – вспоминаю, что она упоминала о каком-то кафе.

– Да, всё лето там отпахала. Зацени! – Полина демонстрирует свой новый айфон.

– Ого! Круто! – оцениваю я гаджет. – Решила свой старый поменять?

– Ой, если бы! – манерно взмахивает рукой Полина, – Это мне Илья подарил.

– Да ладно? – я искренне удивлена, что такой, как Илья, способен на дорогие подарки.

– А ему деваться было некуда, – поясняет девушка. – Он по пьяни мой старый телефон грохнул, а я ему поставила условия: если новый не купит, то я его брошу. Как видите, девушки, сработало. Я же знаю, что он меня любит и никуда не отпустит.

– Откуда у него бабки? – интересуюсь я. – Всю зарплату небось отдал?

– Нет. В кредит, – хлопает глазами Полина. – Он работает, ему без проблем оформили.

– Ну что, может пойдём? – говорит Маша, которой наскучило просто стоять рядом.

– Не, давай ещё поболтаем, – тяну я время.

– Лера! – укоризненно смотрит на меня Машка, готовая увести меня с этого места.

– Маша! – отвечаю ей в той же манере, намекая, что мне необходимо задержаться.

– Ясно, – смиренно произносит Машенция, не требуя больше моих объяснений.

Вчетвером мы перемещаемся на свободную скамейку и продолжаем обмусоливать разные темы. Маша тоже включается в беседу, и становится совсем не скучно.

Я почти полностью погружаюсь в нашу болтовню, но при этом не свожу взгляд с въезда на парковку. В сумерках уже становится трудно различать цвета машин, но моё сердце предательски ёкает, когда из-за поворота показывается БМВ, в которой я безошибочно узнаю именно то, что жду.

Машина резво подкатывает к краю площадки и замирает в паре сантиметров от бордюра, подняв за собой лёгкое облако пыли. Данила глушит мотор и выходит из-за руля. Потягивается, и его взгляд скользит по нам, остановившись на мне на секунду дольше. Его губы трогает лёгкая, едва заметная усмешка. Мой кактус в душе тут же оживает, выпуская новые колючки.

– О, парни приехали! – радостно восклицает Полина и направляется к машине, увлекая за собой Аню.

Я стою на месте, чувствуя, как внутри всё клокочет. Из тачки выбирается Илюха и ещё двое парней, которых я вижу впервые. В руках у незнакомцев виски и кола. Данила забирает у одного из своих друзей початую бутылку виски, откручивает пробку и делает несколько глотков. Морщится и выдыхает, но другой парень подсовывает ему колу. Даня возвращает вискарик тому, первому, и сам жадно запивает алкоголь колой. Так парни по очереди опорожняют бутылку, передавая её из рук в руки, предлагая Ане и Полине. Но девушки отказываются.