Где в жизни «щасте»?

Сосед поворачивает свою несуразную голову на звуки музыки, и вместо того, чтобы спокойно пойти домой, мужчина движется в нашу сторону.

– А это что за фрик? – брезгливо кривится Данила, глядя на приближающуюся фигуру.

Я не успеваю что-либо пояснить, как Дядечка Мегамозг наклоняется к водительской двери. Его пронзительный взгляд скользит в салон, изучая присутствующих, и останавливается на мне. Я смущённо опускаю ресницы. Мне не хочется, чтобы он узнал меня. Но, неизвестно, какая память у этого соседа. Есть надежда остаться неузнанной, так как с тех пор минуло достаточно лет, и моя внешность все-таки изменилась. Теперь я уже не тот ребёнок, который резвился во дворе, а вполне себе взрослая молодая девушка.

Я вжимаюсь в кресло, стараясь стать как можно незаметнее, будто это поможет раствориться в темноте салона.

– Добрый вечер, молодёжь! – вежливо, но громко обращается мужчина, чтобы его голос пробился сквозь музыкальную завесу.

Данила делает тише и выпускает в открытое окно тонкую струйку сигаретного дыма.

– Имейте уважение к людям, которым завтра рано вставать! – призывает к порядку сосед. – Уже слишком поздно для такой дискотеки!

– Да ладно, дядь! Мы ненадолго! У нас туса только начинается, – вальяжно развалившись на водительском сидении, презрительно фыркает Даня.

– Надеюсь, мы друг друга услышали, – с предельным спокойствием произносит сосед, не обращая внимания на наглый выпад парня.

Дядечка Мегамозг, кивнув, разворачивается и неспешным шагом направляется к своему подъезду. Басы уже не так яростно бьют по нутру, и на секунду кажется, что конфликт исчерпан.

Я облегченно выдыхаю, но не успеваю порадоваться. Едва его силуэт скрывается за углом дома, как Даня с победоносной ухмылкой резко выкручивает ручку громкости обратно. Басы снова врываются в ночь, сотрясая всё вокруг с удвоенной силой. Это больше похоже на объявление войны, чем на простое включение музыки.

– Даня, нахрена?! – ору я.

– Заткнись! Всё нормуль! Кто такой этот лох, чтобы командовать?!

– Даня! Это мой двор! Меня тут все знают! – пытаюсь образумить бухого парня.

– Да пох! – слышу в ответ.

Не знаю, сколько проходит минут. Наверно, совсем немного, и тень снова вырастает в темноте, а затем материализуется в фигуру Дядечки Мегамозга, который движется обратно к нам. Его шаги стали резче, злее. Он останавливается у машины, и вид у него уже далеко недобродушный.

– Я же, кажется, попросил по-хорошему! – с железной настойчивостью чётко проговаривает сосед. – Что непонятно?

– А то что? – одними губами, уставившись перед собой, нагло заявляет Данила.

Маша, до этого момента молчавшая, пытается вмешаться:

– Даня, перестань…

Но, кажется, уже поздно. Я чувствую, как паника ледяной волной окатывает меня с ног до головы. Стадо колючих мурашек бежит по спине. Предчувствие неминуемой беды нависает прямо над головой и давит.

Дядечка Мегамозг молча делает шаг в сторону и в ярости хватается за стеклоочиститель. Резко дёргает его, отрывая от стекла, и я слышу отчётливый скрип пластика. Ещё секунда, и он сломает его к чёртовой матери. Но откуда мужчине знать, что Данила к своей тачке относится ещё более ревностно, чем ко мне? Любое прикосновение чужих рук к этой чёрной любимице – это уже оскорбительный жест в адрес Дани. Ну, а если посягнуть на целостность этой жемчужины, то гнев хозяина будет неистовым, а кара беспощадной. Так что лучше бы соседу не пытаться исполнить этот смертельный трюк.

Рука Мегамозга замирает в ожидании. И тут происходит то, чего я боялась больше всего. Даня, с звериным рыком, распахивает дверь и выскакивает из машины, словно пружина. Он бросается на мужика, нанося серию быстрых, профессиональных ударов. Это не просто уличная драка – это отточенные боксёрские приёмы, каждый удар в цель. Мужчина инстинктивно выставляет блок, пытаясь защититься, но это бесполезно. Данины кулаки, словно молоты, пробивают его защиту, и я вижу, как голова Дядечки Мегамозга дёргается от очередного удара.

Мои глаза расширяются от ужаса. Сердце бьётся в ребра железной кувалдой. Откуда в Дане столько дикой, необузданной агрессии? Неужели это всё алкоголь? Я хочу крикнуть, остановить его, но голос застревает где-то в горле. Мои руки дрожат, я сжимаю телефон до побелевших костяшек. Маша рядом тоже кажется парализованной. Мы обе бессильны. Это всё происходит слишком быстро, слишком жестоко. Я не знаю, как прекратить этот кошмар, который разворачивается прямо на моих глазах.

Внезапно Артур, который до этого молча наблюдал, достаёт из-под сиденья бейсбольную биту. Он выскакивает из машины, его глаза горят диким огнем. Одним сокрушительным ударом он сбивает боковое зеркало с водительской стороны крузака. Стекло и пластмасса со звоном разлетаются осколками на асфальт. Срабатывает сигнализация, и Тойота воет на весь двор.

– Полиция! Я уже вызвала полицию, ублюдки! – откуда-то из окна соседнего дома раздается пронзительный женский крик.

Данила с Артуром, словно по команде, разворачиваются и бросаются к машине. Двери захлопываются с оглушительным, синхронным хлопком.

– Всё, валим отсюда! – хрипит Даня, его дыхание тяжёлое, прерывистое.

Он резко заводит движок. Тачка срывается с места, визжа шинами по сырому асфальту. Меня вдавливает в сиденье, когда мы резко отъезжаем. Вижу, как руки Данилы лихо выворачивают руль, а костяшки на кулаках в крови.

Теперь я только молюсь, чтобы Дядечка Мегамозг, даже сквозь пелену боли и ярости, всё-таки не вспомнил меня – ту самую пигалицу, которая вместе с другими детишками когда-то потешалась над ним в детстве. Эта мысль обжигает меня изнутри, смешиваясь со страхом и отвращением от произошедшего.

Перебазируемся в соседние дворы, и Данила останавливается. Мы с Машей на заднем сидении только переглядываемся в немом ужасе. Мария сердится на Артура за его тупую выходку, а я в бешенстве от поведения Дани.

«Хочу свалить», – пишу Маше смс, чтобы не произносить это вслух.

«Аналогично», – отвечает Маша.

Я не выдерживаю.

– Даня, ты что, совсем еб@нулся?! – срываюсь я, мой голос дрожит от злости и страха. – Какого хрена ты на него набросился?! Из-за какой-то сраной музыки?! Ты вообще соображаешь, что натворил?

– Тихо, блин! – Даня резко бьёт по рулю. – Чё ты разнылась?! Ничего не будет, успокойся. Никто ничего не видел, темнота кругом. Менты там, может, и приедут, но никого не найдут.

В его голосе сквозит раздражение, но я вижу, как он сам тяжело дышит.

– Ага! Как же?! Да ты сказочный дебил! Не найдут?! – я почти кричу. – Если этот мужик меня узнал, то стопудово ко мне припрутся! Я ведь с самого рождения тусила в этом дворе!

– И в чём проблема?! – повышает голос Данила. – Говоришь, что тебя там не было. Всё изи!

– Как у тебя всё просто! – возмущаюсь я. – Ты мужику чуть башку не пробил! И зеркало на тачке разнесли вдребезги! Там баба ментов вызвала, ты слышал? А, если он номер запомнил?

– Не гони волну! Да?! – Данила делает паузу и открывает очередную бутылку пива. – Этот дед ничего не докажет! Свидетелей у него нет! А то что он номер запомнил, так мог и перепутать что-то сослепу. Бэха на мою мать записана, так что матушка по-любасу скажет, что в эту ночь тачка под домом стояла.

На мгновение в салоне повисает тишина. Даня сжимает челюсти, его взгляд становится ещё более мутным. Маша, до этого молчавшая, вдруг подает голос, её тон неожиданно спокойный.

– Что-то мне домой захотелось… – она закатывает глаза, – это вечер пора заканчивать.

Мне тоже очень хочется к себе, но воображение рисует в моём воспалённом мозгу страшную картину, как я подхожу к своему дому, а там… менты. Они меня под белы рученьки и в участок. Моё тело аж передёргивает от такой жути. Нет, я не могу там появиться сейчас. Всё должно утрястись, устаканиться.

– Маш, можно я у тебя сегодня переночую? – я поджимаю губы и щенячьими глазами смотрю на подругу.

– Да не вопрос! – тут же отвечает Мария.

– Вы чего, девчонки? – недовольно бормочет Даня, когда Маша открывает свою дверь. – Я вас подвезу, куда надо.

– Спасибо, не надо, – отрезаю я, стараясь не смотреть на него. – Мы сами.

Парни немного недоумевают от наших действий, и Артур хочет что-то сказать.

– Тут недалеко. Мы прогуляемся. Все обсуждения оставим на завтра, – Маша не даёт ему вставить слово. – На трезвую голову. Нам всем нужна пауза.

Выпрямляю ноги и чувствую, как они дрожат. Алкоголь от такого стресса улетучился окончательно, и теперь меня беспокоит, чтобы это дело как-то замялось и никогда не напоминало о случившемся. А ещё я не представляю, как теперь смотреть в глаза Мегамозгу. Скорее всего, мне придётся обходить его за версту или прятаться за деревьями, если вдруг этот сосед появится на горизонте.

Вечер, который должен был стать началом планирования праздника, заканчивается максимально благополучно для нас с Машей – вдали от Данилы и его безбашенных выходок. Я чувствую себя опустошенной, но в то же время защищённой. Хоть на эту ночь я в безопасности.

– Твой Даня, пипец, какой задиристый. Заводится с пол-оборота, – нарушает наше безмолвие подруга, когда мы уже продолжительное время топаем к её дому.

– Лучше бы его тачка так заводилась, – ворчу я. – А то вечно, как куда-то срочно надо, так у него машина не заводится. Постоянно опаздывает из-за этого. И, кстати, с работой тоже полный трэш из-за долбаной бэхи. Как только его согласны принять на работу, так на следующий день, машина не едет. Мистика какая-то!

– Видимо, не хочет, чтобы её хозяин гнул спину, – усмехается Мария.

Напрасно я мечтала, что все оставят выходку Данилы безнаказанной. И тачку, и его самого быстро вычислили. Как оказалось, менты не такие тупые, как нам хочется думать.

Буквально через день мне звонит мама.

– Лера, что у вас там происходит? Куда ты влипла? – вижу строгое мамино лицо на дисплее своего айфона. – Давай, быстро рассказывай и, главное, честно, чтоб я могла хоть чем-то помочь.

– Мам? – мямлю испуганно. – А откуда ты…?

– От верблюда! – перебивает меня она. – Мне соседка позвонила и сказала, что тебя видели в машине в компании пьяных парней, которые устроили драку в нашем дворе! Я не понимаю, неужели мне нужно немедленно возвращаться и брать всё под свой контроль?!

– Это не парни устроили драку! – стараюсь быть убедительной и выдаю ту версию, которую предложил мне Данила. – Мы с Машей сидели в машине Дани на заднем сидении, а какой-то чел подскочил к машине и хотел сломать дворник. Ну Даня же не лох какой-то… Он что, будет смотреть, как придурок портит его машину? Ну и напинал ему немного.

– Какая прелесть! – театрально вздыхает мама. – Так немного, что аж полиция дело завела. Ещё не хватало, чтобы ты с уголовниками связалась!

– Мама, я ни с кем не связалась, – активно оправдываюсь. – Просто так получилось. Что теперь?

– Теперь тебе придётся давать свидетельские показания. И я от этого не в восторге.

– Всё нормально! – бурчу я, успокаивая родительницу.

– Будем надеяться! – с надеждой произносит она и добавляет: – А вообще, Лера, тебе просто необходимо поменять окружение. Мне кажется, что подобные знакомства на тебя влияют очень негативно.

– Хорошо, – я закатываю глаза и не спорю, чтобы мама меньше волновалась. – Я тебя услышала.

– Ладно, дочь моя, – смягчается мама, – только держи меня, пожалуйста, в курсе!

Да уж! Дело получило широкую огласку благодаря бдительным соседям, которые знают меня с детства и видят, с кем я дружу, и кто за мной приезжает. А ещё, оказывается, у кого-то из дома напротив на окне установлена камера видеонаблюдения. Это и стало решающим моментом в возбуждении уголовного дела, потому что именно там и засветились номера Даниной бэхи. Но нам, наверно, повезло, что в обзор камеры был направлен в другую часть парковки, и туда попала лишь часть драки. А основное представление скрылось за старым строением теплоцентрали.

Даня нежно гладит меня по волосам, пока моя голова крепко прижата к его груди. Мы сидим в машине, и парень усиленно заставляет меня повторять, что я должна буду сказать на допросе, куда у меня уже есть повестка. Меня колбасит не по-детски. Ощущение такое, что все кишки замотались в хаотичный узел, который уже никто не развяжет.

– Родная, – шепчет мне в макушку Данила, – перестань так трястись. Давай ещё раз повторим, что ты будешь говорить.

Я лишь тупо киваю головой, и из глаз льются слёзы.

– Дань, а что если из-за этой хрени накроется наш Новый год? – я поднимаю к нему заплаканное лицо. – Мы же отель забронировали.

– Лера, – Данила очень редко называет меня по имени, но сейчас ему надо привести меня в чувство, а я, как назло, лишь раскисаю. – Ничего не накроется, если вы с Машей всё сделаете по красоте. Запомни, что мы были только втроём. Никакого Артура и в помине не было. А мужик сам нарвался. Ты видела, как он схватил дворник и хотел его оторвать, а, когда я вышел, то он первый набросился на меня. Но ты не знаешь, его мотивов, и не видела начало, потому что вы с подругой залипали в телефонах. Вот и всё, что ты должна им втереть. На все другие вопросы отвечаешь – без понятия, не видела, не заметила. Втирай, что испугалась, растерялась, всё было внезапно, быстро, неожиданно. Дави на жалость, и никто ничего не докажет. А менты просто закроют дело и всё. Им лишний гемор ни к чему. Максимум, что они могут предъявить – это мелкое хулиганство. И то вопрос – кто первый начал, – Даня криво усмехается. – Там даже на телесные не тянет.

Я ему верю, и уже в сто первый раз, как мантру, повторяю свой заученный сценарий. Потом мы забираем Артура с Машей, и снова прокручиваем эту тему.

В кабинет к следаку захожу на ватных ногах. Тело задеревенело, язык занемел. Присаживаюсь на предложенное место. Руки в треморе, как у невростенички. Прячу потные ладони под столом, зажав между коленями. Мужик с сединой в висках не обращает никакого внимания на моё идиотское состояние и начинает задавать вопросы. Я плохо соображаю, и еле ориентируюсь по ситуации. Наверно, если бы ни Данила и тысяча репитов, то я бы точно засыпалась на какой-то уловке, но вроде следак не сильно давит и для него главное – заполнить протокол, а дальше – трава не расти. Видимо, приближение Новогодних праздников расслабляет всех. Наконец мужчина произносит, подвигая ко мне исписанный бланк:

– Вот здесь, – он ставит едва заметную галочку и протягивает мне ручку, – пишите: «С моих слов записано верно, мною прочитано». Подпись и расшифровка.

Мужчина одной рукой придерживает бланк, а указательным пальцем другой руки тычет в нужную строку. Я послушно выполняю его требования.

– Ну всё! Вы свободны! – он ставит свою подпись на повестке, с которой я явилась на допрос, и отпускает.

– До свидания, – мямлю я.

– Уж лучше прощайте! – улыбается следак. – И мой вам совет: выбирайте друзей правильно!

Я киваю и пулей вылетаю из кабинета. Несусь по коридору, сбегаю по лестнице и на пропускном пункте избавляюсь от повестки, которая обжигает пальцы. Почти бегом добираюсь до Даниной бэхи, и падаю на пассажирское сиденье. Только теперь я могу вдохнуть полной грудью.

– Ну как ты? – участливо спрашивает парень.

– Капец, – выдыхаю шумно.

– Ты моя родная, – протягивает Данила хриплым шёпотом и целует в губы. – Ты это сделала! Ты спасла наш Новый год!

Глава 14

Я сижу в машине Данилы, ощущая уже привычный запах салона, смешанный с ароматом одеколона и лёгким шлейфом сигаретного дыма. Руки все ещё слегка дрожат, но внутри нарастает ощущение невероятного облегчения. Слова следователя о правильном выборе друзей звучат в моей голове, но сейчас я готова игнорировать их. Мы сделали это. Мы, кажется, выпутались.

– Ты точно уверен, что дело замнут? – выдыхаю я, прислоняясь головой к подголовнику.

– Сто пудов, кра-а-асивая, – беспечно тянет Даня, его голос уверенный и спокойный, что мне аж завидно, – у нас в посёлке одна тётя живет и работает в ментовке. Моя мамка с ней на коннекте. Напрягла её слегка, та прошарила. В общем, всё порешают, инфа сотка. Забей, мы пропетляли.

– Так, может, можно было и нас с Машей не впутывать? – с надеждой спрашиваю я, хотя, какая теперь разница, уже всё свершилось.

– Не-а, – мотает головой парень, – свидетели были нужны. Надёжные.

– Дань, – прошу жалобно, – давай в дальнейшем как-то без фокусов, пожалуйста. Я больше таких допросов не выдержу.

– Как скажешь, родная, – обещает Данила, но сразу осекается с ухмылкой: – Как пойдёт!

– Ты дурак?! – наезжаю я. – Нахрена тебе эти траблы?

– Так получается, – он неопределённо пожимает плечами.

– Хреново получается, – рычу я и вспоминаю слова Ани, что у парня по пьяни кулаки чешутся.

– Ну ладно тебе, – Данила наклоняется ко мне, зажимает пальцами мой подбородок и разворачивает к себе. – Мы же с тобой как инь и янь.

Он целует меня нежно, даже слишком нежно. Я обнимаю его в ответ, глажу ладонью его короткий ёжик на затылке, чувствуя, как напряжение медленно покидает моё тело.

Окончательное спокойствие наступает только тогда, когда Данила показывает мне официальное письмо из полиции, в котором чёрным по белому сказано, что уголовное дело прекращено за отсутствием состава преступления.

– Отделался административкой! – радостно сообщает парень.

– Это какой штраф по счёту? – спрашиваю парня и слышу его тихий хрипловатый смех.

– Я их не считаю, – кривится Даня. – Одним больше, одним меньше…

– Как у тебя всё просто, – говорю тихо, будто сама себе, но Данила меня прекрасно слышит.

– В жизни всё изи, крошка! Главное, не париться! Прорвёмся!

Энтузиазм парня снова проникает в меня даже сквозь все сомнения.

На коленях загорается дисплей моего айфона. Это мамулечка со своими традиционными вопросами: «Как дела?» и «Где ты?» Каждый день одно и то же. Уже сколько раз объясняла, что у меня всё ровно, и, если в моей жизни произойдут какие-то изменения, то она узнает первой. Но ей, кажется, скучно там в своей Германии, вот и достаёт меня тупыми вопросами. Есть, конечно, вариант оставить сообщение непрочитанным, потому что если маман увидит пометку о прочтении её смс-ки, а я не отвечу, то сразу начнёт трезвонить, пока я не возьму трубку. Решаю ответить. Так надёжнее.

«Я не дома», «Всё хорошо», – строчу ответы.

«Когда будешь дома?» – не отстаёт мать.

«Вечером».

«Как у тебя с учёбой?» – наступает родительница на не самую приятную для меня тему.

А с учёбой у меня ни шатко ни валко. Висят долги по заданиям. Всё нужно закрыть до католического Рождества, а у меня и конь не валялся. Работа и Данила, вернее ссоры с ним, забирают всё моё время и мысли.

«С учёбой справляюсь», – успокаиваю маму.

– С кем ты там переписываешься? – недовольно спрашивает Данила и выхватывает у меня из рук телефон.

– Дай сюда! – требую немедленно.

– А, может, ты любовника завела? – гневно хрипит он и листает мою переписку.

– Ты нормальный?! – злобно шиплю я и пытаюсь выхватить свой айфон из ладони парня. – Я с мамой переписываюсь! Ты задолбал со своей тупой ревностью. Неужели ты мне настолько не доверяешь?!

Данила не отдаёт мне телефон, отводя руку с гаджетом подальше, чтобы я не могла дотянуться.

– Женщинам вообще лучше не доверять. Или доверять, но проверять. А зная, что ты бегала к бывшему, у меня есть все основания сомневаться.

– Ты больной! – я закатываю глаза, втягиваю щёки и шумно выдыхаю. – Когда это уже было?! Сто лет назад, и, кажется, мы во всём разобрались!

– А осадочек-то остался, – насмешливо проговаривает Даня, и наконец-то возвращает мне айфон.

– Придурок! – резко выхватываю телефон.

Ну вот как на ровном месте можно найти повод поругаться? Я и так веду себя тише воды, ниже травы. Не провоцирую парня. Но, похоже, он сам себя накручивает. Неужели он так меня любит, что ему всюду чудятся измены?

Эти эмоциональные качели раскачиваются всё сильнее. Когда-нибудь их сорвёт с петель к чёртовой матери, и мы с Данилой будем лететь с этого аттракциона с сумасшедшей высоты, рискуя разбиться вдребезги.

«Пришли мне скриншоты своих выполненных заданий», – между тем требует мама.

«Вечером», «Когда приду домой», «У меня всё в компе», – надеюсь, это прокатит.

Но на самом деле мне теперь нужно срочно выполнить хотя бы часть заданий, чтобы у мамы сердце было на месте, и она не доставала меня занудными вопросами.

«Привет!», «У меня новости», – это уже прилетает от Маши.

Сегодня я какая-то мегавостребованная. Понадобилась всем и сразу. Но о Машиной смс Даниле лучше не знать, чтобы, так сказать, не грузился лишний раз. Пусть думает, что это тоже от мамы.

«Позже», – пишу коротко.

Мария в курсе Даниных ревностных загонов, поэтому она понимает мой короткий ответ.

– Отвези меня домой, – говорю Даниле, – мать просит ей прислать результаты учёбы. Если не пришлю, то покоя вечером мне не будет.

– П@здец, жёстко тебя мать прессует! – ехидно смеётся парень. – Тебе что, десять лет?

Я игнорирую его саркастический выпад и откидываюсь на спинку сиденья, глядя в окно на проносящиеся мимо голые деревья. Каждый их мрачный силуэт сливается в одну коричневую полосу, как и моя жизнь сейчас – сплошная череда событий, в которых сложно различить начало и конец. Только что казалось, что мы вынырнули из болота, а уже новый конфликт, новая заноза. Данила снова включает свою музыку – какой-то жёсткий рэп, который только усиливает внутренний раздрай. Он, кажется, вообще не парится. Его «в жизни всё изи» звучит как издевательство.

Смотрю на него, на его профиль, на то, как он сосредоточенно ведёт машину. Он красивый, бесспорно. И целует так, что мир перестаёт существовать. Но эти его вспышки, эта ревность… С каждым разом всё сложнее дышать рядом с ним. Раньше я думала, что это страсть, доказательство его чувств. Теперь это кажется мне цепями, которые сковывают по рукам и ногам. А я добровольно делаю шаг за шагом в эту кабалу.

Сжимаю телефон в руке. Мамины сообщения высвечиваются на дисплее, как маленькие напоминания о другой, «нормальной» жизни. Жизни, где нет ссор, пьянок, полиции и постоянных разборок. Жизни, где главное – учёба, а не попытки удержаться на гребне волны чужого настроения.

– А ты куда поедешь? – интересуюсь, когда мы подъезжаем к моему дому.

Данила не глушит мотор и поворачивается ко мне, его острый взгляд пронизывает насквозь. В нём нет и тени той беспечности, что была минуту назад. Только тёмный, почти хищный огонь.

– Куда поеду? – его голос звучит низко и хрипло, будто он говорит не слова, а выдыхает угольки. – К пацанам. А что, ревнуешь?

В его усмешке сквозит вызов. Он тянет меня к себе, притягивает так резко, что я едва не врезаюсь в руль. Его рука скользит по моей щеке, обхватывает затылок, и я чувствую, как его пальцы впиваются в волосы, легко дёргая их. Мои губы тут же оказываются в плену его поцелуя – это не нежность, что была раньше. Это голод. Он целует властно, жёстко, с привкусом никотина и какой-то горькой решимости. Мои руки невольно обвивают его шею, и я таю в этом безумном напоре, забывая про маму, учёбу, и даже про подругу. Мир снова сужается до нас двоих, до этого поцелуя, который выжигает все сомнения.

Когда он отстраняется, я тяжело дышу, пытаясь поймать воздух. Его глаза блестят в полумраке салона.

– Смотри мне, – шепчет он, касаясь большим пальцем моей нижней губы, – учись на пятёрки!

Он снова хрипло смеётся, а я киваю, не в силах вымолвить и слова, до сих пор оглушённая его страстью. Я вываливаюсь из машины, словно отключают гравитацию, и делаю несколько шагов назад, не отрывая взгляда от него. Он заводит машину, бросает мне прощальный взгляд, который одновременно обещает и предостерегает, и резко срывается с места, оставляя меня стоять на краю пожухлого газона, вдыхая смешанный аромат его одеколона, сигарет и жжёной резины.

Ну, конечно, куда ж ещё ему ехать, как не к своим приятелям! В это гнездо порока его влечёт постоянно. Хотя я тоже там уже прописалась благодаря Даниле, как бесплатное приложение к нему. Меня считают своей не только парни, но и их девушки. Не могу сказать, что я питаю глубокую симпатию к белобрысой Монике, у которой маленький ребёнок и парень – воспитанник детдома, или к отмороженному Антону, которому нравится переворачивать на улицах мусорники и контейнеры с одеждой. На дух не переношу красавчика-наркоманчика Илью. И уж совсем не в восторге от выскочки Яны, которая тоже иногда появляется неподалёку. Но Ромка и Артур более-менее адекватные, хотя тоже не прочь накидаться по случаю и без. Полина и Аня практически считаются моими подружками, а другие девушки – одноразовые и многоразовые, временные и постоянные – меня вообще мало волнуют, если не пожирают своими плотоядными взглядами моего Данилу. Естественно, что ревность мне присуща, как и всем влюблённым, только я держу её глубоко в себе, прикрывая напускным равнодушием. Мне остаётся только тяжело вздохнуть и плестись домой.