Девочка, ты попалась

Первая схватка началась. Но если они думают, что я так просто отступлю, то сильно ошибаются. День выживания начался.

Елизавета Петровна не тратит время на лишние разговоры. Она сразу ставит меня на место. Прежде чем отправить меня драить полы, она вытаскивает из шкафа что-то темное и аккуратно сложенное.

– Надень.

Я принимаю одежду, разворачиваю ее и замираю. Рабочая форма. Юбка, передник, строгая рубашка. Это что, шутка?

– Серьезно? – я поднимаю брови, сжимаю ткань в руках. – Может, еще колпак на голову?

Экономка поджимает губы.

– Так положено. И никак иначе.

Я хочу что-то сказать, но ловлю ее взгляд. Бесполезно. Эта женщина не знает компромиссов. Я скрываюсь за дверью ванной, натягиваю форму и смотрюсь в зеркало. Темно-синяя аккуратная, словно смирительная рубашка. Меня тошнит от этой картины. Я похожа на кого-то, кем никогда не хотела быть.

Но делать нечего. Плетусь за этой мегерой обратно в дом.

– Начнешь с гостиной. Протереть пыль, почистить зеркала – чтобы блестели, – указывает надзирательница. – Потом займешься обеденным залом. Весь паркет должен быть идеальным.

Она разворачивается, оставляя меня разбираться самой. Я пытаюсь понять, с чего начать, но тут появляется Анна.

– Я помогу, – говорит она, беря тряпку и ведро с водой. – Главное, не вздумай делать все сама. Здесь каждая зона на нескольких людях.

Я киваю, не привыкшая к такой поддержке. Она правда хочет помочь? Или просто делает вид, чтобы не усугублять мое положение?

– Спасибо, – бурчу я, но искренне.

Я принимаюсь за дело. В голове крутится злость на Марка, на этот дом, на эту форму. Все чужое. Все раздражает. Но выбора нет.

Спустя несколько часов напряженной работы за спиной раздается ленивый голос Оксаны.

– Смотри-ка, а ты неплохо держишься. Думала, свалишь через час. Хотя тебе тут не место.

Я стискиваю зубы, но ничего не говорю. Не сейчас.

Часы тянутся медленно. Руки быстро начинают гудеть от нагрузки, ноги ноют. Я меняю воду, ползу по полу с тряпкой, натираю поверхности. Это бесконечно. В какой-то момент Анна тихо шепчет:

– Привыкнешь.

Я лишь сжимаю губы. Не уверена.

На улице стремительно темнеет, я почти валюсь от усталости. На диван. Чертов мягкий, дорогой, удобный диван. Всего на минуту. Нужно дождаться Марка. Пусть признает, что я справилась.

Только он что-то не торопится возвращаться. Смотрю на часы – почти девять. Вот же гад какой. Отомстить решил? У него получилось.

– Что ты здесь делаешь?! – раздается резкий голос домомучительницы.

Я вскидываю голову. Елизавета Петровна. Глаза сверкают негодованием.

– Это не место для отдыха. Слуги не сидят в гостиной. Флигель для вас не просто так построен.

Я фыркаю и медленно встаю. Ну конечно.

– Расслабься, я не собиралась тут ночевать, – отзываюсь я, но делаю шаг в сторону выхода.

Именно в этот момент дверь открывается. Я сталкиваюсь взглядом с Марком. Он стоит в проходе, смотрит на меня. Усмешка на губах.

– Как день прошел? – спрашивает он, слегка склонив голову.

Я стискиваю зубы, сжимаю руки в кулаки. Все, что мне сейчас хочется – это стереть наглую ухмылку с его физиономии.

– Да пошел ты, – бросаю я и, развернувшись, ухожу.

За спиной слышу тихий смешок. Он доволен. И это злит еще больше.

Глава 9 Марк

Бизнес – это контроль. Я привык держать все в своих руках. Отели, рестораны, сеть элитных заведений, куда заходят только те, у кого есть статус и финансы. Они получают лучший сервис, я – стабильный доход и влияние. Просто и эффективно.

Мне нравится этот бизнес. Он дает не только деньги, но и власть. Это не просто номера в гостинице, а целая система, где я задаю правила игры. В моих заведениях отдыхают политики, актеры, бизнесмены. Здесь заключаются сделки, решаются вопросы, которые не выносят в публичное пространство.

Сажусь в машину, кидаю водителю короткое:

– В офис.

Город проносится за тонированными стеклами. Впереди встречи, переговоры, расчеты. Все, как всегда. Рутина, но чертовски приятная.

Усмехаюсь, вспоминая утренние отчеты. Все идет по плану. Вчера открыли новый ресторан во Владике, сегодня подписываю договор на поставку вина из Франции. Дела не ждут.

Захожу в офис, и привычный ритм захватывает меня с первых секунд. Помощница уже ждет с папкой документов. Бросает короткий взгляд на часы – я опоздал. Это нервирует. Но вряд ли она посмеет мне об этом напомнить.

– Обновленные отчеты по поставкам, – Лея кладет передо мной бумаги, говорит четко и без лишних слов. – Контракт с французскими виноделами, согласование новых условий с азиатскими партнерами, и вопрос по инвесторам для отеля в Барселоне. Плюс бухгалтерия прислала уточнения по расходам на логистику.

Я листаю документы, параллельно слушая ее доклад. Все под контролем, но детали требуют внимания.

На секунду отвлекаюсь, взгляд застывает на пустой точке. Интересно, не сбежала ли она?

Наверняка уже нарвалась на конфликт. Или, может, плюнула на все и ушла? Нет, она не из тех, кто уходит просто так. Скорее будет стоять до последнего, чтобы не дать мне повода сказать "я же говорил".

Павла… Чертова заноза. Дерзкая, несговорчивая, вечно с вызовом во взгляде. Перед глазами всплывает утренний разговор. Этот приподнятый подбородок, скрещенные руки, ее ленивое "Какой ты душный". Бесит. Будоражит. Раздражает так, что хочется схватить ее за плечи и заставить хоть раз посмотреть на меня по другому.

Я раздраженно хмыкаю, заставляя себя вернуться к документам.

– Вино подтверждаю, с азиатами продолжим по старой схеме, а инвесторам предложите два варианта: стандартный и с повышенным процентом. Кто не согласится – ищем других, – говорю, не отрываясь от бумаг. – Логистику сократить на пять процентов. Пусть ищут другие пути.

Лея кивает, делает пометки и выходит.

Я подписываю еще несколько документов, затем вызываю менеджеров. Вопросы решаются один за другим: обновление поставок, корректировка меню в новых ресторанах, стратегическое расширение сети. Поток дел бесконечен, но это мой привычный ритм.

После офисной рутины я бросаю взгляд на часы. Пора на встречу с Леоном.

Снова мелькает вопрос: как там Павла?

Я раздраженно усмехаюсь, откидываюсь на спинку кресла. Какая разница? Она должна работать, а не занимать мои мысли. Но что-то внутри скребет. Не потому, что я волнуюсь. Скорее потому, что хочется увидеть, как она справляется. Сломается ли? Или продолжит огрызаться?

Я выдыхаю, зарываюсь в волосы пальцами. Чушь. Не моя забота!

– Машину к входу, – говорю водителю по телефону и встаю из-за стола.

Впереди – бизнес, но уже на другом уровне.

Встреча с Леоном в ресторане

Я приезжаю в один из своих ресторанов – элитное заведение с приглушенным светом, тихой атмосферой и идеально выверенной подачей блюд. Здесь все так, как мне нравится: изысканная мебель, мягкое освещение, негромкие разговоры состоятельных людей, которые предпочитают обсуждать важное в уединении. Каждая деталь под контролем. Здесь не бывает случайностей.

Леон уже ждет в VIP-зале. В черной рубашке, с часами, которые стоят дороже, чем весь этот ресторан, он смотрит на меня с легкой усмешкой.

– Ты выглядишь так, будто твой день начался не с кофе, а с головной боли, – замечает он, когда я сажусь напротив.

– Работа, – лениво отвечаю я, жестом заказывая кофе. – Ты давно прилетел?

– Пару часов назад, – Леон улыбается и делает глоток своего напитка. —Возился с контрактами. Вопросы по поставкам, встреча с арабскими коллегами. Скукотища, но прибыльная.

Мы заказываем еду, обмениваемся последними новостями, обсуждаем бизнес. Но даже когда Леон говорит, я ловлю себя на том, что мои мысли ускользают. Снова всплывает утренний разговор с Павлой. Ее голос, насмешка, этот взгляд с вызовом. Как она меня бесит.

Я хочу расширить сеть отелей, взять под контроль элитные направления, а Леон может обеспечить поставки редких материалов и найти заинтересованных инвесторов.

– Это можно устроить, – лениво тянет он, кидая взгляд в меню. – У меня есть нужные контакты. Но мне интересно, Марк, почему ты решил этим заняться именно сейчас?

Я усмехаюсь.

– Время. Возможности. Контроль. Чем больше влияния – тем меньше рисков.

Леон молча кивает. Он из тех, кто понимает такие вещи без лишних слов. В этом мы похожи. Оба знаем, что власть строится на ресурсах и правильных людях. Только я сейчас думаю не о власти, а о том, как Павла, чертова упрямица, сегодня утром смотрела на меня так, словно я ее самый страшный враг.

– Кстати, – он слегка прищуривается, откидываясь на спинку кресла. – Как твоя новая горничная?

Я смеюсь и качаю головой. Уже все растрындели!

– Это не братство, а клуб сплетников.

– Так что, сломалась или еще подергается?

– Пока держится, – отвечаю я, невольно вспоминая, как она сегодня утром стояла передо мной, скрестив руки на груди. Как будто пыталась поставить себя на один уровень со мной. Дерзкая, словно дикая кошка, которая царапается, но все равно загнана в угол. Как упрямо смотрела, как нарочно опоздала. – Посмотрим, надолго ли у нее хватит запала.

Расходимся. Я сажусь в машину, прошу водителя отвезти меня к Кэт и откидываюсь на спинку кресла. Напряженно смотрю в окно. Город плывет за стеклом, но я думаю не о предстоящей встрече. Меня не отпускает другая мысль.

Достаю телефон, набираю номер. Эмма берет трубку почти сразу.

– Марк? Неожиданно.

– Ты же знаешь, я люблю сюрпризы, – усмехаюсь. – Как ты?

– Работаю, как всегда, – в ее голосе легкая усталость, но и теплая нотка дружеского общения. Мы с Эммой давно знакомы. Я работал с ее бывшим мужем, и даже после их развода наше общение не прекратилось. Она один из немногих людей, с кем можно говорить откровенно, без фильтров. Красивая, умная, но по уши влюбленная… в своего второго мужа, кажется гинеколога.

– У меня вопрос, – перехожу к делу. – Про мать Павлы. Ты в курсе ситуации?

– Конечно, – Эмма сразу понимает, о ком речь. – Состояние стабильное, сегодня к вечеру переведем ее из реанимации в обычную палату. Пока рано делать прогнозы, но динамика положительная.

Я киваю, хотя она этого не видит. Хорошо. Значит, Павле пока не о чем беспокоиться.

– Хочу забрать документы с анализами для проверки, – говорю чуть тише. – Подготовишь?

– Конечно. Только не тяни. Если хочешь получить точную картину, лучше заняться этим как можно быстрее.

– Хорошо, пришлю курьера, – уверенно отвечаю.

Эмма коротко вздыхает, будто хочет сказать что-то еще, но в итоге молчит. Я понимаю, что она не тот человек, который лезет с вопросами, если не уверен, что хочет услышать ответ.

– Спасибо, Эм.

– Всегда пожалуйста, – отвечает она. – Ну, а ты-то как? Или звонки по делу теперь заменяют личные встречи?

Я усмехаюсь. Подловила.

– Как-нибудь загляну к вам с Игорем.

– Только не начинай его жалеть! – шутливо возмущается она.

– И не думал даже.

Смеемся оба и тепло прощаемся. Все же хорошо, когда есть близкие люди.

Я бросаю телефон на сиденье и закрываю глаза на пару секунд. Просто, чтобы перевести дыхание. День сегодня выдался насыщенным. А так хочется просто расслабиться в компании приятной девушки и ни о чем не думать.

Водитель въезжает в шлагбаум и останавливается напротив подъезда. Здесь живет Кэт. Квартира в элитном районе, которую сам же ей и оплачиваю. Вид из окон на реку, идеальный интерьер, дизайнерская мебель. Все так, как она любит – дорого, статусно, с намеком на безупречный вкус.

Кэт всегда знала, как жить красиво за чужой счет. Но, в общем, все честно. Она пользуется моими деньгами, я – ее роскошным телом.

Нажимаю на звонок. Дверь открывается почти сразу, и Кэт появляется на пороге – в легком шелковом халате, с распущенными волосами, ухоженная, как всегда. Тонкий аромат ее парфюма заполняет пространство, сладковато-манящий, выверенный до мелочей. Кэт умеет производить впечатление, но сегодня на меня это не действует.

– Марк, дорогой, – она улыбается, притягивая меня за руку внутрь. – Проходи, кофе уже готов.

Я следую за ней в просторную гостиную, сажусь на диван, принимаю чашку, но делаю всего пару глотков. Ровно такой, как я люблю. Ни больше и ни меньше.

Кэт говорит без остановки. Последняя коллекция ее бутика, эксклюзивные клиенты, глупые девицы, которые думают, что могут позволить себе дизайнерские вещи, но не умеют их носить.

Где-то на фоне голос Кэт продолжает журчать. Она красива, сексуальна, умеет быть соблазнительной, я привык к ней. Но сегодня все не так, мои мысли снова уплывают. Я думаю, не сбежала ли Павла? Черт ее знает.

Невольно сравниваю. Павла проигрывает Кэт во всем. Внешне – не та порода, не та грация, не те манеры. Не ухожена, грубовата, слишком упряма. Кэт – противоположность. Женственность, соблазн, опыт. Я знаю, чего ожидать от нее.

Но все равно сижу здесь, а думаю не о ней.

– Ты сегодня странный, – голос Кэт вырывает меня из мыслей.

Я моргаю, словно возвращаясь в реальность. Павла снова вытеснила все остальное. Даже здесь. Даже с Кэт. Меня это раздражает. Я перевожу взгляд на Кэт. Она прищуривается, изучает.

– Просто устал, – лениво отмахиваюсь, допивая кофе.

Кэт скрещивает ноги, подается чуть ближе, мягко проводит пальцем по моей кисти. Очевидное приглашение. И еще недавно я бы с удовольствием им воспользовался.

– Я рассчитывала, что ты останешься.

Я усмехаюсь, наклоняюсь к ней, касаюсь губами виска. Ее кожа теплая, мягкая, пахнет дорогими духами. Все идеально. Но не зажигает. Сегодня я будто проклят. Той самой занозой с карими глазами.

– В другой раз.

Она недовольно морщит нос, но не настаивает. Я беру пиджак, бросаю последний взгляд на нее. Я бы остался. Но не сегодня…

Я встаю и ухожу, не оборачиваясь.

Водитель плавно въезжает в распахнутые ворота. Особняк встречает меня тишиной. Снаружи все спокойно, как и должно быть. Я выхожу из машины, поправляю пальто и прохожу внутрь.

Поймал себя на том, что ускорил шаг. Черт, это раздражает. Я не должен волноваться, но почему-то важно увидеть, на месте ли она.

Открываю дверь и вижу ее. Павла на месте. Меня охватывает странное чувство. Какое-то облегчение, которое я тут же себе запрещаю. Почему мне вообще не все равно? Но раздражение вспыхивает моментально. Какого черта она так на меня действует?

Она идет в мою сторону. Уставшая, но не сдающаяся. В глазах нет покорности, только твердость. Даже в усталости она не выглядит сломленной. Ее вид вызывает у меня смешанные эмоции – облегчение, раздражение, интерес. Она не ушла, не сбежала, не сломалась. Пока.

Наши взгляды встречаются. И я понимаю, что мне хочется заставить ее сломать этот взгляд. В ее глазах усталость, но ни капли смирения. Ее дико раздражает, что я наблюдаю за ней, оцениваю. Но мне плевать.

– Как день прошел? – спрашивает я с усмешкой, склонив голову на бок.

– Да пошел ты, – фыркает она недовольно, разворачивается и уходит.

– Угу, в кабинет, – бросаю я, не давая себе времени на лишние мысли.

Павла замирает, а меня едва не сносит волной ее негодования. Она шумно выдыхает, ломая свой внутренний протест и все же идет в кабинет. Я за ней.

Я замечаю, как ее плечи чуть опущены, как в шаге есть усталость. Она все еще борется. Тяжелый день? Возможно. Но мне нужно знать, что именно произошло.

Мы заходим, я закрываю дверь, прохожу к своему столу, опираюсь о край.

– Ну, рассказывай, как прошел день? – спрашиваю, опираясь на край стола. Мои пальцы небрежно стучат по деревянной поверхности, но я внимательно слежу за ее реакцией.

Она скрещивает руки на груди и фыркает:

– Как видишь, я все еще здесь, – во взгляде все тот же вызов.

Я не могу сдержать легкую усмешку. Павла все еще дерется, даже не понимая, что этим только сильнее цепляет.

– Значит, выстояла, – отмечаю я, наблюдая, как она сжимает губы. – И униформа тебе к лицу.

Она хочет сказать что-то резкое, но передумывает. Стоит передо мной, напряженная, готовая к бою. И я понимаю, что не сдастся. В этом что-то есть. И это дьявольски интересно. Я жду, в предвкушении, когда Павла заговорит первой.

Глава 10 Павла

Сжимаю кулаки, а внутри все закипает. Ленивое спокойствие Марка выбешивает. Он сидит, чуть склонив голову, и смотрит так, будто я просто часть интерьера. Мне хочется, чтобы Марк сам сказал, чего от меня хочет. Но он упрямо молчит.

– Так сколько? – мой голос звучит резко, почти с вызовом. Я готовлюсь к бою, но противник не торопится нападать. – Когда ты наконец скажешь сумму?

Марк не отвечает сразу. Он тянет этот момент, словно кошка, играющая с мышью. Смотрит, изучает, будто проверяет, как далеко может зайти. В этом взгляде что-то опасное, не терпящее возражений, но я не отвожу глаз. Все это бесит еще больше. И в то же время разрывает изнутри непонятным волнением.

– Нет никакого долга, – Марк говорит холодно и отстраненно. Но в уголке губ мелькает почти незаметная усмешка, и от этого мне становится не по себе. – Ты можешь уйти прямо сейчас и никогда не возвращаться. Искать и принуждать тебя я не собираюсь.

Я замираю. Внутри будто что-то ломается. Грудь сжимается, дыхание сбивается. Он рушит сценарий, который я для себя прописала. Но я знаю, что так не бывает. Это какой-то розыгрыш. Марк должен требовать, угрожать, ставить условия. А он просто отпускает меня?

В голове мгновенно включается паника. Это ловушка? Новый способ унизить меня? Или он просто проверяет, как далеко я готова зайти?

– Что?.. – вырывается у меня почти шепотом.

– Ты свободна, – повторяет он все так же спокойно, без эмоций.

Свободна?

Я не понимаю. В голове все путается, мысли скачут, а слова словно застряли в горле. Это какая-то игра? Сердце бешено колотится, а воздух в кабинете становится густым.

Где-то подвох. Марк провоцирует меня. Я знаю это. Но в то же время мы оба осторожно балансируем на краю пропасти – шаг вперед, шаг назад. Кто первым сорвется? Он играет. Мы оба играем. Только я не знаю, кто в этой игре ведет, а кто ведомый.

Марк чуть склоняет голову, изучая мою реакцию. Он ждет. Наблюдает. Развлекается?

– Если хочешь – можешь остаться. Работаешь за зарплату, на общих условиях. Если нет – можешь вернуться в свой убогий район. Продолжать промышлять воровством… или проституцией.

Я вспыхиваю. Ладони моментально сжимаются в кулаки.

– Я не торгую собой! – выплевываю я, чувствуя, как все внутри пылает.

Марк лишь лениво усмехается. Его глаза цепляются за меня, как будто он уже знает, что я скажу дальше.

– У всех есть цена. Рано или поздно тебе придется озвучить свою. Таковы законы места, где ты живешь.

Он медленно усмехается и чуть откидывается назад. Его взгляд в этот момент особенно раздражает – уверенный, будто он уже выиграл. Его тон меня бесит. Спокойствие бесит еще больше. Я киплю, ощущая, как в груди разгорается ярость.

– Откуда ты знаешь? – выпаливаю я, почти шипя.

Марк хмыкает, но не отвечает. Как будто мои слова не заслуживают реакции. Он просто берет виски, наливает в стакан и делает небольшой глоток, все так же невозмутимо глядя на меня. Не собирается объяснять. Не собирается спорить. Он уже все сказал.

– Думай до утра, – бросает Марк, поднимая на меня темные глаза. В них что-то скользит – насмешка? Ожидание? Интерес? Я не могу понять. – Переночевать можешь во флигеле.

Я на грани, чтобы взорваться, но каким-то чудом все еще контролирую себя. Последнюю его фразу оставляю без ответа. Умышленно. Пусть я проиграла этот бой, но вся война еще впереди.

– Мне нужно съездить к матери, – сухо констатирую я и складываю руки на груди.

Марк кивает и отпивает из своего бокала.

– Я скажу водителю, он отвезет тебя.

И так хочется послать к чертям собачьим с его подачками, но благоразумие берет верх, и я не спорю. Водитель – это гораздо лучше, чем общественный транспорт, тем более что я очень устала.

Шумно выдыхаю, разворачиваюсь и выхожу из кабинета. Внутри все клокочет, будто я проиграла раунд в игре, правила которой даже не знаю, но ничего, придется их изучить.

Сажусь в машину на заднее сидение. Кресло такое удобное, как будто обнимает со всех сторон. Устраиваюсь поудобнее и ощущая, как напряжение в теле постепенно ослабевает.

Всю дорогу я смотрю в окно, наблюдаю, как город сменяется приглушенным светом улиц, как здания остаются позади. В голове крутится тысяча вопросов. Что теперь? Что делать дальше? Но ответов нет. Я не знаю. Какое принять решение тоже.

Поговорив с лечащим врачом, вхожу в палату и внутри сразу становится теплее. Мама выглядит лучше. Глаза ясные, в уголках губ легкая улыбка. Она всегда улыбается, даже если больно.

– Привет, моя хорошая, – ее голос мягкий, теплый, родной, а у меня внутри все сжимается от эмоций. Слезы наворачиваются на глаза, но я не позволяю им пролиться.

Я сажусь рядом, беру маму за руку. Она такая хрупкая. Мне хочется сказать многое, но слова застревают в горле.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю тихо.

– Уже лучше, – отвечает она. – Врачи говорят, что скоро переведут в палату. А ты? Ты выглядишь… усталой.

Я улыбаюсь, пряча волнение.

– Все хорошо. Я устроилась на работу, – все же рассказываю я. Хочется порадовать, точнее приободрить.

– Как на работу? – волнуется мама. – Детка, не делай глупости, тебе учиться надо.

– Я знаю. Все хорошо, мам, – ободряюще сжимаю ее ладонь. – Мне же не пятнадцать.

– Ты всегда для меня будешь маленькой девочкой, – шепчет она устало.

Я не рассказываю подробности. Она слишком быстро догадается, что что-то не так. Что-то в моих глазах выдаст правду. Поэтому я молчу, просто наслаждаюсь ее голосом, ее присутствием.

Но мысли не отпускают. Что теперь? Какой следующий шаг?

Когда выхожу из больницы, небо уже совсем темное. Я сажусь в машину и закрываю глаза. Ответов по-прежнему нет. Только вопросы.

Флигель встречает меня тишиной. Я захожу внутрь, сбрасываю куртку и машинально оглядываюсь. Жить здесь – не лучшая перспектива, но и не худшая. По крайней мере, крыша над головой есть. А еще здесь тепло и чисто, что тоже немаловажно.

Все перевернулось. Я до сих пор не понимаю, что делать дальше. Уйти? Остаться? Кажется, что оба варианта одинаково плохи. Но, где-то в глубине души, поселился маленький червячок, который внушает, что я не хочу уходить…

Анна встречает меня в коридоре. Улыбается тепло, без тени насмешки или любопытства.

– Ты вернулась, – замечает она.

– Ага, – бурчу я, вешая куртку и стягивая кроссовки. Я не знаю, что сказать. В голове шумит, мысли скачут, но от этого легче не становится.

Анна провожает меня в комнату. Мы теперь живем втроем с ней и Оксаной. У меня своя кровать, но это не дает чувства уединения. Оксана спит, отвернувшись к стене. Или делает вид. Впрочем, без разницы.

– Все нормально? – Аня присаживается на свою кровать, пальцами расчесывая влажные после душа волосы.

– Определенно нет, – выдыхаю я. – Голова кругом.

Она тихо смеется.

– Привыкнешь. Здесь хорошо.

Я фыркаю, закатываю глаза, но на душе становится немного легче. Она хотя бы не лезет с расспросами.

– Ты хоть ела сегодня? – вдруг спрашивает Анна.

Я моргаю. Вспоминаю, как с самого утра ничего не попадало в рот. Желудок мгновенно напомнил о себе неприятной пустотой.

– Нет… – вздыхаю я и по инерции кладу ладони на живот.

– Тогда сходи на кухню, возьми что-нибудь. Никто тебя за это не убьет.

Я с сомнением смотрю в сторону двери, но голод уже давит сильнее. Ну, если никто не убьет…

В доме темно. Не включая свет, я бесшумно крадусь в кухню. Никого нет. Открываю холодильник и замираю в немом изумлении. Боже. Сколько еды. Глаза разбегаются. Я никогда не видела столько выбора. Слюной сейчас захлебнусь. Беру что-то на тарелке и оборачиваюсь…

– Опять воруешь? – совсем рядом звучит ленивый голос. – Не стыдно?

Я взвизгиваю от неожиданности. Тарелка выскальзывает из рук и падает на пол, разбиваясь на мелкие осколки. Марк стоит неподвижно, сложив руки на груди, смотрит на меня с той самой хищной усмешкой.

Глава 11 Марк

Сижу в темноте, в своем кабинете, потягиваю виски. Терпеливо жду. Не потому, что мне некуда себя деть, а потому, что хочется посмотреть, какой выбор сделает эта дерзкая девчонка. Останется или вильнет хвостом?

Сложно сказать, чего я хочу больше. Убрать ее с глаз долой, чтобы не мешала? Или, наоборот, заставить остаться и посмотреть, насколько у нее хватит запала?

На телефон падает сообщение. Документы по анализам матери Павлы доставлены куда надо. Осталось выяснить кто и чем накачивал бедную женщину. А главное зачем. Хотя это, как мне кажется, самое простое. Хотели надавить на испуганную дочь. Вынудить прогнуться… Но под кого?