Девочка, ты попалась

Сейчас я могу дать такой же шанс другим. Возможно, пришло время платить по счетам. Что-то внутри говорит, что я должен это сделать. Просто потому, что могу. Помочь кому-то, когда у тебя есть такая возможность, – это не слабость, а сила и великодушие.

Достаю телефон и набираю номер Тимохи.

– Привет, Тим. Слушай, передай своему отцу, что я хочу его поблагодарить. Просто скажи ему спасибо. Он поймет.

– Марк, все нормально? – с сомнением тянет друг.

– Да. Просто сделай это.

– Ладно, понял. Все передам.

Скидываю звонок и наблюдаю, как подъезжает скорая. Врачи выходят с носилками и направляются к подъезду. Тушу окурок об бетонный пол и провожаю медиков в квартиру.

Они быстро начинают обследование женщины, проверяют дыхание, давление, фиксируют ее состояние в своих планшетах. Павла стоит в углу комнаты, ее руки дрожат, а взгляд лихорадочно мечется между врачами и мной.

– Мы забираем ее в больницу, – спокойно объявляет один из врачей. – Времени упущено много, можем не успеть.

Павла вскидывается, глаза расширяются от ужаса.

– Нет… Стойте… Не забирайте ее! – она кидается к ним, но я успеваю схватить ее за плечи и прижать к себе.

– Не паникуй, – говорю я тихо, но твердо. – Мы поедем следом. Собери все необходимое. Сейчас не время для истерик.

Она замирает на секунду, потом медленно кивает. Я отпускаю ее и даю ей минуту, чтобы прийти в себя. Женщину на носилках уносят из квартиры. Я лишь провожаю врачей взглядом и поторапливаю Павлу.

– Я готова, – сообщает она спустя несколько минут.

– Тогда поехали.

В этот момент в квартиру заходит женщина в белом халате. Она слегка недоуменно оглядывается и находит взглядом Павлу.

– Паш… Я укол делать пришла, как договаривались, – произносит она, а сама нервно косится на меня.

Павла растерянно кивает.

– Это медсестра? – догадываюсь я и подозрительно рассматриваю эту даму. Уж больно она странная…

– Да… – отвечает девушка тихо. В ее голосе звучит смущение.

Женщина тем временем достает шприц и начинает что-то говорить про дорогой укол. Моя настороженность усиливается. Что за уколы здесь делают? Почему он стоит так дорого? Мне придется разобраться в этом позже.

– Не сегодня, – резко перебиваю я, беру Павлу за плечо и веду к выходу.

– Но подождите… А как же укол, – медсестра кидается за нами по лестнице.

– Понятия не имею, – сухо бросаю я и оборачиваюсь. – Здесь твои услуги больше не нужны.

Глава 6 Павла

Мы едем в больницу. Сижу в дорогущей машине рядом с Марком, нервно теребя край своей толстовки. Я не доверяю. Не могу доверять. В его взгляде, холодном и безразличном, читается абсолютный контроль. Кажется, он привык держать всех и все в своих руках. И мне приходится подчиниться. Мама нуждается в помощи, а сама я с этим не справлюсь.

Мысли о маме не отпускают, сжимают сердце ледяной хваткой. Я не знаю, что будет дальше, но страх за нее переплетается с другим чувством. Странным и непонятным.

Марк. Его близость заставляет меня волноваться. В салоне пахнет приятным парфюмом. Легкий, свежий аромат с горьковатыми нотками окутывает меня словно облако. Украдкой вдыхаю его глубже. А краем глаза рассматриваю мужской профиль: строгие черты, напряженная линия челюсти. Он словно высечен из камня.

Мои глаза опускаются ниже. Руки на руле – сильные, с длинными пальцами, сжимающими кожаную поверхность. В каждой детали чувствуется контроль и уверенность. От Марка буквально веет превосходством и властью. Я ненавижу себя за то, что думаю об этом в такой момент, но ничего поделать не могу. Отворачиваюсь к окну и напряженно слежу за дорогой. Это хоть немного отвлекает.

Скоро подъезжаем к огромному зданию больницы. Стены кажутся слишком высокими, давящими. Меня передергивает от одного вида этих стерильных поверхностей, где все кричит о холодной бездушности. Внутри пахнет дезинфекцией и чем-то неприятно химическим. Мы входим, и Марка встречает женщина в белом халате. Она уверенно кивает ему, словно они давно знают друг друга.

– Это Эмма Эдуардовна, – поясняет он коротко. – Она будет заниматься твоей матерью. Эмма, это Павла.

– Очень приятно, – женщина мимолетно улыбается и скрывается в боксе.

Меня провожают к стойке медсестры, заставляют сдать документы и ждать в коридоре. Маму осматривают, берут анализы. Я стою у стеклянной стены, чувствуя, как меня разрывает на части. Все происходит слишком быстро, и у меня нет времени осознать, что дальше. Я в полнейшем раздрае.

Прикрываю глаза буквально на пару мгновений. Мне нужна передышка. А когда поворачиваюсь, то замечаю, как Марк разговаривает с Эммой. Рассматриваю их издалека. Красиво смотрятся рядом. Она статная, роскошная женщина с идеальной осанкой. Ее пальцы небрежно стряхивают невидимые пылинки с его пальто. Марк усмехается, наклоняется и что-то говорит ей на ухо. Эмма расплывается в провокационной улыбке, а меня передергивает.

Они о чем-то спокойно переговариваются. Но в ее жестах скользит что-то большее, чем просто профессиональный интерес. Она смотрит на него так, словно хочет показать, что они не чужие друг другу. Любовники? Мое горло сжимается от спазма. Я закатываю глаза и стискиваю зубы так сильно, что скулы начинают ныть. Почему меня это раздражает? Мне-то какое дело до его личной жизни?

– Фу, – выдыхаю тихо и разворачиваюсь к кулеру. Вода льется медленно, и я стараюсь сосредоточиться на этом звуке, чтобы немного успокоиться и привести мысли в порядок.

– Как давно она болеет? – раздается голос Марка у меня за спиной. – С чего началось?

Я вздрагиваю и едва не роняю стаканчик с водой.

– Не знаю точно, – отзываюсь сухо, пытаясь не выдать дрожь в голосе. – Сначала кашель, потом хуже. Колят что-то… Врач участковый назначил. Я не разбираюсь в этом.

Мне хочется быстрее закончить разговор, но он не дает такой возможности.

– Я могу пройти к маме?

– Подожди, – Марк не отпускает. Хмурится и смотрит на меня с непонятным выражением.

– В ее крови нашли вещество. Оно не является лекарством. И уж точно не продается легально. Нужно разобраться.

– Вы думаете, моя мать наркоманка?! – зло шиплю я, вскипая мгновенно. – Этого не может быть!

– Я ничего такого не сказал. Но ей потребуется долгая реабилитация и восстановление, – спокойно произносит Марк. В его взгляде я читаю слишком много и без слов.

Я стискиваю кулаки до боли. Каждое его слово режет по живому, словно пытается добраться до самого центра моей боли. Хочется накричать на него, заставить уйти и оставить нас в покое, но вместо этого я продолжаю стоять.

– Спасибо за помощь, но дальше мы как-то сами справимся, – натянуто улыбаюсь и пытаюсь закончить неприятный разговор. Да и знакомство в общем-то тоже.

– Вот так просто? – лениво говорит Марк и криво усмехается.

Эта усмешка – как пощечина. Она режет сильнее любых слов и заставляет меня снова ощетиниться, как колючий ежик.

– А ты что хотел? – бросаю в ответ.

Его взгляд становится жестким, холодным, как ледяное лезвие. Он смотрит на меня так, словно хочет раздавить одним лишь взглядом.

– Вообще-то ты обокрала меня. Или ты уже забыла?

– У меня не было выбора! – парирую я. – Или думаешь, я ради развлечения это сделала?

– Выбор есть всегда, – он равнодушно пожимает плечами. – Просто он не всем нравится.

Его слова бесят меня до глубины души. Особенно от того, что они являются правдой. Я смотрю на него с ненавистью.

– И что теперь? – с вызовом смотрю на него и складываю руки на груди.

– Ты доставила мне проблемы, – холодно тянет он, сканируя меня убийственным взглядом. – Придется отработать.

– Вот еще, – вздергиваю подбородок. – Я не проститутка!

Ярость поднимается внутри и даже то, что вокруг полно народу не сбавляют градус. Да что он о себе возомнил?

– До проститутки ты и не дотянешь, – пренебрежительно усмехается Марк. – Будешь работать горничной. В моем доме.

Эти слова прокатываются катком по моему самолюбию, оставляя внутри обжигающее ощущение стыда и ярости. Меня бросает в жар, и в груди все закипает. Так меня еще никто не унижал. Мой взгляд становится колючим, но я молчу, сдерживая все обидные слова, которые готовы сорваться с губ.

– Чтобы я драила твои золотые унитазы?!

– Альтернативный вариант – наручники и камера, – он неопределенно пожимает плечами. – Выбирай.

Слова застревают в горле. Я молчу. Потому что, если открою рот, пошлю этого напыщенного гада в пешее эротическое.

Марк пользуется заминкой и протягивает мне визитку с адресом.

– Придешь завтра в девять и не опаздывай. Я ненавижу ждать.

Глава 7 Марк

Из больницы сразу приехал к друзьям. Клуб "Король ночи" – место, где власть и роскошь сливаются воедино. Марсель создал его не просто для развлечений, а как площадку для избранных. Здесь, в приглушенном свете, среди мягкого звука джаза и дорогого алкоголя, решаются судьбы, заключаются сделки и ломаются жизни. Атмосфера пропитана элитным спокойствием, но за перегородками VIP-залов идут куда более напряженные разговоры. Здесь все построено на статусе, иерархии и власти.

Я сижу за отдельным столом в компании тех, кого можно назвать братством. Каждый из нас здесь не просто так. Мы дружим слишком давно, чтобы сомневаться друг в друге.

Марсель – хозяин этого места, лениво откидывается на диван, потягивая коньяк. Тимофей, как всегда, спокоен, играет с кубиками льда в своем бокале виски. Ратмир наблюдает за всеми, молча, с той хищной настороженностью, которая делает его опасным. И Герман – единственный, кто явно не вписывается в общую расслабленность. Слишком внимателен к деталям.

Обычно с нами еще Леон, но не сегодня. Дела, командировки, он может исчезнуть на время, но при этом оставаться в курсе всего. Без него разговор кажется менее сбалансированным, словно одна из сторон этого стола пустует не только физически, но и эмоционально.

Я лениво перевожу взгляд на бокал в своей руке, наблюдая, как янтарная жидкость плавно стекает по стенкам. Разговор идет о бизнесе, но мне плевать. Все это сейчас кажется далеким, чужим. Я ловлю себя на мысли, что снова думаю о ней. О Павле. Чертова девчонка. Дерзкая, гордая. Взрывоопасная. Огонь в ее взгляде в тот самый момент, когда она не отступила, а смотрела прямо мне в глаза, будто говорила: "Я не боюсь тебя." Какого черта она так зацепила меня? Слишком красивая для того мира, в котором живет, и слишком неукротимая для моего.

Я искренне пытаюсь убедить себя, что мне просто хочется ей помочь. Просто дать девочке шанс выбраться из болота трущоб. Но внутри, где-то на уровне инстинктов, я понимаю – это чертова ложь. Я не такой благородный принц, но все же…

– Ты вообще с нами? – голос Марселя возвращает меня в реальность.

Я усмехаюсь, поднимая бокал.

– Всегда.

Но даже в этот момент в голове вспыхивает ее лицо. Воспоминания о том, как прижимал ее к стене и вдыхал едва уловимый аромат кожи. За секунду до…

Телефон на столе вибрирует. Легкая дрожь разносится по стеклянной поверхности. Я опускаю взгляд на экран. Кэт. Моя любовница. Яркая, удобная, предсказуемая. Женщина, с которой все просто, без обязательств, без лишних вопросов. Но сейчас… Сейчас даже ее имя на экране вызывает раздражение.

Я переворачиваю телефон экраном вниз, не желая сейчас ни с кем говорить. И снова уплываю в свои мысли.

– Ты сам не свой, – вкрадчиво замечает Тимофей.

Я пожимаю плечами, не желая комментировать.

– Все нормально.

– Да ну? – хмыкает Герман и подозрительно прищуривается. – Давай, колись, что тебя гложет.

Я медленно потягиваю виски и усмехаюсь. От друзей ничего не скрыть, да и нет в этом практического смысла. Нам нечего делить.

– Одна девочка сегодня пыталась меня обокрасть, – говорю я лениво. – Но я решил дать ей шанс. Красивая, пропадет в этой дыре.

Коротко рассказываю, как съездил на малую родину за документами и зацепился на весь вечер в каких-то невнятных траблах. Но, чем больше рассказываю, тем отчетливее понимаю, что совершенно не жалею потраченного времени.

Реакция друзей разная. Марсель усмехается и качает головой, будто я совершил самую нелепую ошибку в жизни. Тимофей оценивающе смотрит, анализируя не мои слова, а мои мысли. В глазах Ратмира нет ни удивления, ни осуждения – лишь холодная, выжидающая настороженность. А вот Герман… Он загорается неподдельным интересом, его взгляд становится хищным, цепким, и это мне не нравится. Он слишком резонирует на эту тему.

– И что, ты вот так просто приведешь ее домой? – хмыкает Герман.

– Почему нет? – неопределенно пожимаю плечами и отпиваю из своего бокала обжигающую горло жидкость.

– Она тебя обчистит, – фыркает он.

– Не думаю, – спокойно отвечаю и вытягиваю ноги. Этот момент, как ни странно, волнует меня меньше всего. Павла не похожа на воровку. Маленький перепуганный волчонок.

– Или друзей наведет.

– Не нагнетай, – так же лениво усмехается Марс, принимая мою сторону.

– Я думаю, можно узнать больше про ее мать, – подает идею Тим, разглядывая меня так, будто уже знает, что я не смогу просто взять и закрыть глаза на это.

– И? – дергаю бровью, предлагая продолжить мысль. – Что это даст?

– Это даст понимание, во что ты вляпался, – поясняет за него Ратмир. – Ты слишком уверен, что знаешь, что делаешь. Но так ли это?

Он медленно улыбается, хотя его глаза остаются холодными.

Я откидываюсь назад, медленно допиваю остатки виски. Разговор постепенно сходит на нет, каждый возвращается к своим мыслям. Я чувствую, как тяжелеют веки, но мозг продолжает работать. Пора уезжать.

Через полчаса я покидаю клуб, ощущая прохладу ночного воздуха. Трезвый водитель уже ждет у входа, машина плавно трогается с места, и город за окнами плывет в свете фонарей. Павла все еще в моей голове. Зараза, так и не исчезла за весь вечер. Я позволяю себе одну последнюю мысль о ней, прежде чем закрыть глаза.

Когда я просыпаюсь, солнце уже пробивается сквозь шторы. Время – ровно семь утра. Я никогда не даю себе права на слабость. Завтрак, душ, строгий костюм – все идет по плану. В девять Павла должна быть здесь. Вопрос лишь в том, придет ли она.

Пью кофе в кабинете, откинувшись в массивное кожаное кресло и постукивая пальцами по подлокотнику. Взгляд скользит по циферблату часов. Девять утра. Павлы нет. Я знал, что она опоздает. Нет, даже не так – я был уверен, что она сделает это специально.

Каждая упущенная минута раздражает. У меня нет времени сидеть и ждать. Сегодня день расписан буквально по секундам, но я хотел сам ввести девчонку в курс дела. Показать, что не собираюсь давать поблажек, но и держать ее в клетке не планирую. Пока.

Встаю, прохожу к окну, беру сигарету из дорогого портсигара, прикуриваю, вдыхая густой дым. Беру чашку с кофе, делаю глоток. Горький, горячий, но даже он не помогает избавиться от странного ощущения. А что, если она вообще не придет?

Эта мысль возникает внезапно и раздражает еще больше. Особенно осознание, что я не буду ни принуждать, ни требовать компенсацию от Павлы. Все это было сказано лишь для того, чтобы гордячку привести в чувства. Не захочет по-хорошему – ее право. Но второго шанса я никому не даю.

Окно приоткрыто, но даже свежий утренний воздух не помогает убрать раздражение. Глубокий вдох, выдох. Зачем она это делает? Проверяет границы? Дразнит меня? Или просто не придает этому значения? В любом случае бесит.

Полдесятого. Звук дверного звонка. Наконец. Я в последний раз бросаю взгляд на часы и медленно выдыхаю. Черт бы ее побрал.

Резко тушу сигарету в пепельнице, движение точное и контролируемое. Сжимаю челюсти, едва не скрипя зубами, и направляюсь к двери, холодно, без лишних эмоций. Внутри кипит раздражение, но снаружи – ледяное равнодушие.

Павла стоит на пороге, нагло ухмыляется, будто это она ждала меня, а не наоборот. Руки в карманах, подбородок чуть вздернут. Никакого сожаления, никакого раскаяния. Только дерзкий вызов в глазах.

– Ты опоздала, – говорю спокойно, выдавливая из себя ледяное спокойствие, хотя в голосе уже проскальзывает напряжение.

– Ой, да ладно, всего полчаса, – тянет она, картинно закатывая глаза.

Я впиваюсь в нее взглядом. Ее уверенность раздражает еще сильнее, и в то же время мне интересно, как далеко она готова зайти. Павла даже не пытается оправдываться. Она наслаждается этим. Она знает, что бесит меня. И, похоже, делает это специально.

– Полчаса – это не "всего", – роняю я, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на повышенный тон. – Мы договорились на девять. Или ты не считаешь нужным соблюдать договоренности?

– Какой ты душный, – Павла морщит нос и надувает из жвачки пузырь

– Чего?

– Не мы, а ты договорился. А точнее, поставил перед фактом.

Пожимает плечами, как будто ей наплевать. Да не как будто, а так и есть. Спокойно, нагло, с ленивой усмешкой. Мне кажется, скрип моих зубов слышно в космосе.

– Ну все, разрыв контракта? – фыркает она, заглядывая мне за спину. – Или ты просто хочешь держать меня на пороге, чтобы побеситься в свое удовольствие?

Втаскиваю ее в дом и прижимаю к стене, сокращая расстояние, заполняя собой все ее пространство. Нависаю над ней, контролирую каждую мышцу, чтобы не выдать, как сильно мне хочется схватить ее за подбородок и заставить перестать дерзить. Глаза в глаза. Ее губы дрожат. На долю секунды мне кажется, что сейчас она отступит. Но нет. Павла не моргает. Смотрит так же нагло, как и раньше. Зараза! В груди взрываются разом тысячи фейерверков.

– Иди за мной и слушай. Внимательно. Если, конечно, хочешь здесь задержаться. Либо проваливай. У меня нет времени разбираться с твоими выходками.

Павла прикусывает губу. Всего на миг. Как будто раздумывает – продолжить свою игру или все-таки остановиться. Но ничего не говорит. Лишь молча идет за мной в кабинет. Я чувствую ее взгляд на спине, он прожигает меня насквозь. Но она идет за мной, но не потому, что я заставил. Потому что сама решила. Это злит еще больше. Игры закончились. Время показать ей, на что она подписалась.

Глава 8 Павла

Просыпаюсь рано, еще до будильника, но не спешу вставать. Лежу, уставившись в потолок, и медленно считаю трещины на побелке. Если не задумываться, то вполне можно сделать вид, что ничего не происходит. Что все так же, как всегда. Что мне не нужно вставать и ехать в дом этого богача.

Я закрываю глаза и тяжело вздыхаю. Может, просто не пойти? Что он мне сделает?

Нет, рисковать я не хочу и этот вариант отбрасывается сразу. У меня нет права на гордость. Нет права на слабость. Я сжимаю кулаки и медленно выдыхаю. Все. Хватит.

Рывком сажусь на кровати, опускаю ноги на холодный пол. Встаю, заставляя себя двигаться. Вода в кране ледяная, но это помогает хоть немного прийти в себя. Глубокий вдох, выдох. Нужно собраться.

Я вспоминаю маму. Ей стало чуть лучше. Даже улыбнулась мне вчера. Ради этого я должна держаться. Ради нее. Но мысли все равно возвращаются к нему. Марк. Богатый придурок, который думает, что купил меня. Он считает, что я у него в кармане. Что мне деваться некуда и я буду благодарной, услужливой. Думает, что если я должна ему, то буду плясать под его дудку. Как бы не так.

Мое отражение в зеркале дерзко смотрит на меня. Я не собираюсь прогибаться.

– Поехали, – шепчу сама себе и натягиваю куртку. Сегодня будет долгая борьба.

Опоздание – принципиально.

Я выхожу из дома раньше, но не спешу. Время есть. Остановка недалеко, но я делаю крюк, захожу в круглосуточную забегаловку и беру кофе. Гадкий, но горячий, крепкий и приятно согревает руки. Медленно, нарочно медленно, делаю глотки, греюсь, растягиваю этот момент.

Марк там ждет. Бесится, наверное. Так ему и надо, а то возомнил себя. Я усмехаюсь, представляя его холодное, злое лицо. Пусть подождет. Это единственная мелочь, которой я сейчас могу его достать.

Подъезжаю к его дому в половину десятого. Спокойно выхожу, как будто ничего не произошло. Я не тороплюсь. Я не виновата. Он сам виноват, что думает, будто может мной командовать.

Когда дверь открывается, я сразу чувствую его глухую ярость. Она густая, тяжелая, висит в воздухе, давит, как шторм перед ливнем. Глаза холодные, почти лишенные эмоций, но я замечаю, как он сжимает челюсть. Злится. И мне нравится это.

Я улыбаюсь. Пусть терпит.

После небольшой взбучки, Марк все же впускает меня в дом и велит следовать за ним. Приходится подчиниться. Все же лучше дозировать игры с хищником. Хочется еще пожить.

Шагаю по просторному дому Марка и невольно ощущаю, насколько чужое это место. Просторные холлы, высокие потолки, огромные окна. Полированное дерево, мрамор, дорогая мебель. Зачем ему столько пространства? В этом доме можно затеряться, исчезнуть, и никто даже не заметит. Это не просто жилье. Это демонстрация власти.

Пытаясь скрыть свое замешательство, я складываю руки на груди и скептически оглядываюсь.

– Ты здесь один живешь? – спрашиваю, специально вкладывая в голос легкую насмешку.

Марк спокойно смотрит на меня, его раздражает мой тон, но он этого не показывает.

– Нет. У меня есть сестра. Она сейчас в городе, учится.

Я хмыкаю. Ну конечно, семейный особняк. Какой пафос.

Моя нога скользит по идеально чистому полу. Здесь все вылизано до блеска.

– Убрать весь этот дворец мне одной надо неделю не меньше, – фыркаю я, глядя на Марка.

– Ты не одна, – спокойно отвечает он.

Я прищуриваюсь, скрещиваю руки на груди. Мне хотелось бы знать, сколько стоит мой "долг". Какую цену он на меня поставил.

– И во сколько же ты оценил мой труд? Сколько мне на тебя горбатиться, чтобы мы были в расчете?

Марк хитро усмехается, чуть качает головой.

– Я не покупаю ничего вслепую, – говорит он спокойно. – Сначала покажи, что умеешь работать.

Я закатываю глаза, демонстративно вздыхаю. Покажи, что умеешь работать. Как мило. Думает, что я сейчас начну перед ним прыгать.

– Если выдержишь хотя бы день, поговорим вечером, когда я вернусь, – добавляет с издевкой, бросая на меня оценивающий взгляд.

Это вызов? Намекает, что я не справлюсь?

Марк идет дальше, даже не оглядываясь. Я задерживаюсь на секунду, но потом нехотя следую за ним.

Мы выходим через боковую дверь, попадаем в небольшой внутренний двор, вымощенный камнем. В конце – домик для персонала. Марк открывает дверь и пропускает меня внутрь.

– Здесь живет обслуживающий персонал. Ты будешь работать с ними, – говорит он ровным голосом. – Познакомишься, освоишься.

Я ничего не отвечаю. Освоиться? Освоиться – значит смириться. А я не собираюсь смиряться. Этот дом чужой, эти люди чужие. Я для них никто. И задерживаться здесь не собираюсь.

– Елизавета Петровна, – зовет Марк и сразу же появляется пожилая женщина в строгом платье и пучком на голове. – Это Павла, введите ее в курс дела, пожалуйста.

Она лишь кивает, как будто между ними уже есть негласное понимание. А Марк разворачивается и просто уходит. Без лишних слов, без вопросов. Оставляет меня здесь, одну, в доме, где никто не рад моему появлению.

За-ши-бись!

Елизавета Петровна, стоит передо мной, сложив руки на груди. Женщина лет шестидесяти с идеальной осанкой и взглядом, от которого хочется спрятаться. Я ей не нравлюсь. В ее позе все говорит за нее: «Ты здесь чужая.»

– В доме не должно быть пыли, стекло и дерево протирать специальными средствами, – говорит ровным голосом, будто обрубая лишние слова. —Кухня и столовая убираются после каждого приема пищи.

Я медленно киваю. Хоть бы «доброе утро» сказала, для приличия. Но нет. Только холодный, выверенный тон, будто разговаривает не с человеком, а с вещью. Но ясно, что меня здесь не ждали и не собирались ждать.

В коридоре появляются две девушки. Горничные. Они оценивающе меня рассматривают. Я тоже смотрю на них, прикидывая насколько все плохо.

Одна из них подходит первой. Девушка с мягкими чертами лица, теплым взглядом, немного младше меня.

– Привет. Я Анна, – добродушно улыбается и протягивает руку. – Не переживай. Работа здесь не так страшна, как кажется. Освоишься.

Я молча киваю и пожимаю ее ладонь. Не привыкла к доброте без подвоха. Благодарна ей за это, но пока держу дистанцию.

– Это Оксана, – представляет она вторую девушку.

Стерва. Кожей чувствую еще до того, как она открывает рот. Хищная улыбка, взгляд, полный презрения.

– Тебе бы лучше не в доме, а в подвале полы мыть, – лениво бросает она. – Ближе к своим корням.

Я встречаю ее взгляд без страха. Вот уж кто мне сразу не по душе.

– Посмотрим, кто где окажется, – роняю спокойно.

Она прищуривается, будто оценивает меня заново.

В комнате снова становится тихо, но теперь эта тишина наэлектризована. Я чувствую, что каждая из них уже сделала свои выводы обо мне. Но я не собираюсь уходить.