bannerbanner
Код 222
Код 222

Полная версия

Код 222

Язык: Русский
Год издания: 2025
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 3

Хельга Эс

Код 222

Эта книга – результат фантазии и вымысла.

Но, может быть, вымысел – это всего лишь часть прожитого когда-то опыта?

Пролог

«Я буду жить так, как мне нравится, потому что, что бы я ни делал, в любом случае буду о чем-нибудь сожалеть. Человек так устроен, что невозможно жить всегда одинаково правильно. Поэтому в старости, когда приходит время анализировать все прожитое, сожалений и раскаяний не избежать. Поэтому я лучше буду делать сейчас то, что чувствую и хочу именно в этот момент времени, без оглядки на то, что придет время и я могу пожалеть о сделанном. Я пожалею либо о том, что сделал, либо о том, чего не сделал… И, если уж я все равно буду сожалеть, так лучше о том, что сделано, верно?»

Глава 1. Понедельник

Я резко вынырнула из сна, словно меня что-то разбудило, и открыла глаза, оставаясь при этом в пограничном состоянии. Ну знаешь, когда ты вроде и не спишь, а вроде и не проснулся, и желание спать не дает окончательно пробудиться. А ты и не сопротивляешься, скорее наоборот – недоумеваешь, почему прервался твой сон.

Было темно, и все, что я видела, – это зеленые цифры электронных часов. Они показывали 2:22. Я подумала: «Какого черта я проснулась в такую рань?» Следующей мыслью было: «О! Одинаковые цифры, надо загадать желание! Желаю уснуть», – и отрубилась.

Будильник. Я услышала его звук и открыла глаза. Вернее, попыталась открыть. Хотелось накрыться одеялом и забить на все, и целых двадцать секунд я даже верила в то, что именно так и поступлю. Но все-таки сделала над собой усилие и разлепила веки.

На потолке моей спальни был узор, на который я всегда смотрела, перед тем как покинуть постель. Я медленно проводила взглядом по его линиям, от начала и до конца. Это был своего рода ритуал для окончательного пробуждения.

Так вот, я открыла глаза, посмотрела в потолок, а узора нет! Думая, что еще не проснулась, я закрыла и открыла глаза несколько раз. Безрезультатно. Мысль о том, что я могла перекрасить потолок и забыть об этом, даже не возникла, поэтому я осторожно приподнялась и огляделась.

Да, действительно, это была не моя комната. И вот тут на меня полился поток мыслей. «Где я? Почему я не дома? Как я здесь оказалась? Почему я не по помню, что осталась где-то ночевать? Разве я вчера пила алкоголь? А что вообще вчера было? И что вообще происходит?»

Собственно, еще ничего не происходило. Я просто проснулась не у себя дома, но меня охватила такая паника, будто я обнаружила себя на погребальном костре.

«Ну ладно, все же не на костре», – подумала я, ухмыльнулась и тут же испытала облегчение.

Я осмотрелась: комната была чистой, красивой, белье свежим…

«Значит, я в приличном месте. Кстати, в кровати одна, одним поводом для беспокойства меньше».

Я решила выбраться из постели и разведать обстановку. Из комнат в квартире обнаружились еще ванная, кухня и прихожая. Все здесь было очень мило и симпатично – у живущего здесь человека явно все было в порядке со вкусом. Дома больше никого не оказалось, поэтому я решила порыться в вещах хозяина, чтобы понять, у кого в гостях нахожусь. Почему-то сомнений в том, что квартира принадлежала мужчине, у меня не возникло.

«Так-так. Начнем с кухни. Кофемашина. Супер! Он любит кофе. Ок. А вот посуда какая-то слишком нежная для парня. В холодильнике негусто. Сыр, молоко, яйца и початая бутылка вина».

Я взяла ее и понюхала содержимое, решив, что по запаху определю, является ли вино причиной моего внезапного беспамятства. Но воспоминаний сие действие не вызвало.

Я двинулась в прихожую. Открыла гардероб, а в гардеробе – только женские вещи. Что ж, вряд ли мужчина носит женскую одежду (по крайней мере, я надеялась, что не носит), значит, меня все-таки приютила добрая фея. Осталось выяснить, кто она и почему я у нее ночую.

Не то чтобы я никогда не ночевала у своих подруг, но и сказать, что я безответственно подходила к размещению своего тела на ночь, я тоже не могла. Кроме того, в моих размышлениях имелся очень важный аргумент: у меня не было подруг, которые носили бы одежду, обнаруженную мной в шкафу. Нет, она не была странной, никаких перьев или латекса, не подумай, но вещи были покачественнее и повыше уровнем, чем у моих подруг. Поэтому у меня не было сомнений в том, что я в гостях у какой-то незнакомки.

Интрига нарастала. С мысленным вопросом «какого черта?» я стала шарить по всем возможным полкам и ящикам в поисках фото или какой-либо другой информации о живущей здесь девушке. К моему удивлению, в квартире было крайне мало вещей. Но при этом я нашла альбом с фотографиями. Открыв его, я пролистала находку. На всех снимках присутствовала одна и та же девушка, исходя из чего я сделала вывод, что это и есть хозяйка альбома. А значит, и хозяйка квартиры. Первой мыслью было: «Странно, что кто-то в наше время хранит фотографии в альбомах», а второй: «Ок. Зато я знаю, как выглядит хозяйка дома». Только что теперь делать с этой информацией?

Красотка на фото была высокой стройной длинноволосой блондинкой с большой грудью и белоснежной улыбкой. Одним словом, девушка с обложки. И на всех фото она лучезарно улыбалась, показывая всем своим видом, что знает, как клево выглядит. И эта ее самоуверенность совсем легонько кольнула мое самолюбие. Любой девушке хочется иметь умопомрачительную внешность и быть краше всех. Но жизнь есть жизнь, и внешность, как и родители, дается нам при рождении без нашего участия. С такими мыслями я решила наконец пойти умыться. Войдя в ванную, я сразу увидела косметику. Взяв крем для лица и лосьон, я подошла к зеркалу, посмотрела в него и…

Сказать, что я оцепенела, – не сказать ровным счетом ни-че-го. Мой мозг на какое-то мгновение, казалось, умер, и все остальные системы организма напрочь отказались работать. Способность соображать вернулась только тогда, когда в легких начал кончаться воздух (видимо, сработал инстинкт самосохранения) и мозг зафункционировал вновь, дав команду всему остальному телу. Вот только пальцы мои судорожно сжимали крем и лосьон и никак не хотели разжиматься.

Что же случилось, спросишь ты. Что такого я увидела в зеркале? Отличный вопрос!

Ты когда-нибудь пугался своего отражения? По-настоящему? Ну так, чтобы смотрел и вроде видел своими глазами, но при этом видел не себя, а совершенно другого человека? Подобное вызывает недоумение, и ты сначала пытаешься проверить, не подводит ли тебя зрение, потом медленно, очень медленно начинаешь сопоставлять собственные движения с движениями отражения, а потом тебя осеняет мысль, что человек в зеркале и есть ты. И ты до конца не можешь в это поверить, но в итоге, конечно, веришь…

Через какое-то время я обнаружила себя сидящей на кровати и пытающейся понять, как такое вообще возможно. В руках по-прежнему были зажаты лосьон и крем. Я отбросила их с такой злостью, будто это они были виноваты в ситуации.

«Что, черт возьми, происходит? Что?! Это сейчас в реальности или я сплю? Какой-то на хрен слишком правдоподобный сон! Сука!»

Я попыталась встать с кровати, но вдруг все поплыло перед глазами, ноги подкосились, и я грохнулась на четвереньки. Меня стошнило. Я осталась стоять на коленях. Тошнота не прошла, но я не в силах была даже пошевелиться. Черт! Черт! Черт! Состояние было близкое к обмороку, руки затекли, и я просто легла на пол. Сначала на живот, стараясь не испачкаться в своих же «безобразиях», а потом, с большим трудом – на спину. Я лежала и смотрела в потолок. Не двигаясь и даже почти не дыша. А в голове крутилась только одна мысль: «Что происходит?»

Я не знала, сколько времени прошло, пока я лежала на полу, но по ощущениям лежала я десятилетие. Мысленно состарясь, я решила, что пора уже взять себя в руки и встать. Тело плохо реагировало на сигналы мозга, но в конечном итоге я приняла вертикальное положение и опять подошла к зеркалу. Голова все еще немного кружилась, но я, по крайней мере, уже не впадала в ступор. Это был хороший знак, значит, я уже почти примирилась с тем, что…

«А собственно, с чем? Хороший вопрос, не так ли? Если это сон, то чего бояться? Надо просто посидеть, или полежать, или походить, или попрыгать, и сон закончится, а я проснусь. Отличная мысль! Так, а если это не сон? Стоп, стоп! Эта мысль совсем бредовая. Этого просто не может быть».

От таких рассуждений мне стало легче, и я решила снова лечь в кровать, чтобы уснуть. Вернее, чтобы проснуться.

Но как бы я ни пыталась, заснуть, чтобы проснуться, не смогла. Не знаю, чем закончились бы мои попытки, может, я и проснулась бы, но тут зазвонил телефон. Рингтон был явно не мой, но что-то мне подсказывало, что звонят именно мне. Пару минут ушло на поиски аппарата, но звонивший был очень настойчив.

– Алло, – сказав это, я оторопела, настолько иначе звучал мой голос.

– Миссис Лэстон? – спросили меня на другом конце провода.

«Боже, наверное, это я миссис Лэстон», – подумала я, и меня охватила паника.

Что отвечать? И нужно ли вообще отвечать? Может, прикинуться подружкой этой Лэстон? А вдруг звонит кто-то из близкого окружения и начнет выяснять, что за подружка такая? В голове с бешеной скоростью мелькали мысли. По крайней мере, за ту секунду, что прошла с момента первого вопроса, у меня уже почти созрел план дальнейшего разговора. Но задавший вопрос, видимо, и не ждал на него ответа, а спрашивал для проформы, потому что продолжил:

– Добрый день! Это Стив Букански, адвокат вашего мужа. Напоминаю, что сегодня в три часа дня состоится подписание бумаг о разводе и разделе имущества. Звоню уточнить, не изменились ли ваши намерения.

Боже! Опять?! Я еще не реализовала предыдущий план, как приходится придумывать новый. Что отвечать? Я потерла свободной рукой висок, пытаясь сгенерировать верный ответ.

– Есть! Я хотела бы внести пару поправок. Я могу сделать это до нашей встречи?

Все это было за гранью моего понимания, но я совершенно чужим голосом выдавала фразы, видимо, подсмотренные мною в мелодрамах. Чувствовалось, что человек на том конце провода удивился и немного напрягся, но, как и подобает в такой ситуации (совсем как в мелодрамах), вкрадчиво спросил:

– Вас не устраивает сумма выплаты? Вы хотите ее увеличить?

И снова в моей голове забил поток всевозможных вариантов ответа, из которого нужно было выбрать единственно верный, но я никак не могла придумать, что же сказать. Мое замешательство сыграло мне на руку, поскольку адвокат, похоже, принял молчание за подтверждение своих слов и, видимо, стремясь поскорее завершить процесс, продолжил:

– Позвольте вам напомнить, миссис Лэстон, что на последней нашей встрече вы согласились с суммой выплаты. Да, мистер Лэстон глубоко сожалеет о произошедшем, но один миллион двести тысяч долларов – это максимально возможная сумма, которой он располагает.

«Что?! Сколько?! Да кто ты такая, миссис Лэстон, черт возьми? Опять что-то нужно отвечать! Да что на хрен вообще происходит? Думай! Думай!»

– Нет-нет, – растягивая слова, сказала я, дав себе еще время подумать, – я хотела уточнить, как осуществляется процедура получения денег.

Уф-ф! Оттого, что я заставила работать мозг на предельных оборотах, меня бросило в жар.

– Условия получения? – стараясь скрыть удивление, переспросил Букански.

– Да, я хотела бы ускорить процесс.

Теперь пришла очередь адвокату соображать, что ответить, отчего в трубке снова повисла небольшая пауза.

– Но условия получения денег указаны в бумагах, которые мы сегодня должны были подписать, и, честно говоря, мне бы уже не хотелось оттягивать процедуру их подписания. Сами понимаете – этот процесс у всех отнял много сил. – Он явно был расстроен, и поэтому в его голосе звучали просительные нотки.

– Мне тоже нет никакого резона затягивать подписание бумаг. – Я сама удивлялась решительному тону, которым вела диалог. – Но все-таки мне нужно еще раз взглянуть на них.

Адвокат размышлял или, может, недоумевал, почему ему вдруг снова надо напрягаться, но в итоге согласился привезти бумаги ко мне домой. Ха! Я так ловко выкрутилась, что сама почти поверила в то, что я – миссис Лэстон. Адрес мы, конечно, не обсуждали, да я и сама его не знала, но была уверена, что нахожусь у нее дома (другого варианта я не могла предположить) и что скоро в дверь позвонят. И оказалась права: через сорок минут в дверь действительно позвонили.

Я открыла ее без промедления. Мне вручили картонный пакет, я его приняла и сразу закрыла дверь. Итак, что мы имеем? О, спасибо, теперь мне известен адрес и, слава богу, я в своем родном городе, а не где-нибудь на Аляске (кстати, это было так же вероятно, как и все остальное). Ага, вот и бумаги. Так-так.

«Бракоразводный процесс… бла-бла-бла… ага, после развода миссис Лэстон получает в собственность квартиру по адресу… и 1 200 000 долларов на личный счет в банке в течение десяти банковских дней с момента регистрации расторжения брака».

«Ну это мне и так уже известно, – подумала я. – Но почему же мы разводимся, дорогой?»

Я решила прочитать бумаги более внимательно и налила себе кофе. Однако, прочитав все от корки до корки и даже мельком просмотрев еще раз, так и не нашла причину, по которой брак расторгается, а супруг готов выложить такую кругленькую сумму.

«Что ж, кем бы ни был этот мистер Лэстон, раз он готов выложить столько денег, значит, рыльце его, как говорится, в пушку, поэтому из женской солидарности жалеть его точно не стоит. И если уж каким-то непостижимым образом я оказалась этой миссис Лэстон (во сне или наяву), значит, надо довести начатое до конца».

Времени еще было много, но меня вдруг осенило, что я понятия не имею, где состоится подписание бумаг. Стоп! Мне же звонил этот адвокат. Как его?.. Пировски?.. Баровски?.. Блин! Никогда не могла запомнить фамилии. Да и имена тоже. Значит, будем импровизировать. Я принялась искать телефон, но он зазвонил сам. О чудо! Звонил адвокат (снова представившись), чтобы удостовериться, что документы получены и прочитаны, и уточнить, будут ли изменения, чтобы успеть внести коррективы в бумаги к назначенному часу.

– Да, уточнения будут. Я хочу, чтобы двести тысяч были перечислены на мою карту сегодня, а остальная часть выплаты – на банковский счет в течение пяти дней.

Адвокат помолчал, но, видимо, решил, что это не играет важной роли, и подтвердил, что именно это и будет указано в окончательном варианте бумаг.

– Есть ли у вас еще вопросы, миссис Лэстон?

– Да. Напомните адрес сегодняшней встречи.

Букански без удивления и вообще без каких-либо эмоций продиктовал мне адрес и попрощался.

Кстати, забыла тебе рассказать, что пока я ждала, когда мне привезут бумаги, то немного пошарила в телефоне своего нового тела. О современные технологии! Мне не пришлось даже думать о взломе пароля: смартфон разблокировался сам, как только я поднесла его к лицу.

Для начала я просмотрела фото, потом заглянула в соцсети (но там ничего интересного не нашла, да особо и не искала), под конец зашла в банковское приложение. Оказалось, что миссис Лэстон явно было на что жить.

Я остановилась перед зеркалом. Что ж, миссис Лэстон, время еще есть, а ты дамочка состоятельная, поэтому пригласи-ка меня отобедать в самом крутом ресторане города, а там решим, что делать дальше. Я подмигнула своему отражению и впервые за это утро улыбнулась. Все-таки выглядела я просто божественно.

Такси везло меня в нужное место, а я рассматривала дома, улицы, людей. И первые, и вторые были мне знакомы, но почему-то смотрела я сейчас глазами впервые приехавшего в этот город человека. И замечала то, на что раньше не обращала внимания, ловя себя на мысли, что знаю город, в котором живу, максимум процентов на двадцать, что в обычной жизни почти всегда использую один и тот же маршрут изо дня в день и лишь иногда выбираюсь в другие кварталы, что все мои знания об этом городе составлены из рекламных буклетов для туристов и что я никогда не интересовалась ничем, что выходило бы за рамки составленного каким-то маркетологом списка. Почувствовав собственную ограниченность чужими навязанными мнениями и рекламными лозунгами, я поняла, что мне неприятно. Не знаю, что повлияло больше: чужие глаза на чужом лице, дающие новый взгляд на привычные вещи, или чужие большие деньги, сулящие новые возможности, но мне стало неловко за саму себя, и это было неприятно.

Я ехала в самый дорогой и самый пафосный ресторан города, шеф-повар которого имел две Мишленовские звезды. Мысленно приготовившись к предвзятому и оценивающему отношению со стороны персонала (все-таки внутри я оставалась все той же обычной Маргарет, живущей в скромной квартирке на такое же скромное жалование), я вышла из такси и с удивлением обнаружила, что навстречу мне идет широко улыбающийся… – нет не так – о-о-о-очень широко улыбающийся человек с приветствием:

– Рады видеть вас, миссис Лэстон.

«Кто же ты, дорогая? – разговаривала я сама с собой, следуя за ним в ресторан. – Надо будет погуглить. Странно, что эта мысль не пришла мне в голову раньше».

Тем временем меня проводили за столик и подали меню.

– Желаете просмотреть или принести как всегда? – Управляющий (а я решила, что это именно он) ждал ответа, а у меня в голове снова вертелась карусель из догадок, как лучше себя повести: то ли сделать заказ, выбрав не то, что всегда, и выглядеть глупо, то ли заказать это самое «как всегда» и столкнуться с тем, что не могу или не знаю, как это есть…

Ох… Сегодня не день, а просто вечный напряг моих мозгов какой-то.

– Давайте как всегда, – с улыбкой произнесла я, решив, что буду, так сказать, максимально приближена к оригиналу, и почти мгновенно передо мной материализовались бокал шампанского и хрустальная икорница с черной икрой.

«Ого, ничего себе!» – подумала я. Конечно, я могла подумать и грубее, но изо всех сил пыталась «держать лицо» даже в мыслях. В общем, я вкушала чудесную икру, зачерпывая ее маленькой серебряной ложкой и запивая немыслимо вкусным игристым, и думала о том, что со стороны, наверное, выгляжу нереально крутой и как это чертовски приятно знать, что в любой момент можешь подарить себе такое удовольствие. Но тут я вспомнила, что я – это не совсем я, и слегка загрустила.

Я стала смотреть в окно, наблюдая за проходящими мимо и такими разными людьми: кто-то был побогаче, кто-то победнее, но каждый со своими мыслями. Они просто проходили мимо, не обращая внимания друг на друга. Кто-то на ходу жевал хот-дог, да с такой жадностью и аппетитом, будто то была самая вкусная еда на свете, а на самом деле – единственным, на что хватило денег. Кто-то шел с кучей пакетов из самых дорогих магазинов города и наверняка не знал, каков на вкус хот-дог, но лицо у него при этом было абсолютно безрадостным. Кто-то ждал автобус, а кто-то садился за руль собственного дорогого авто. И вдруг…

У окна появилась женщина, судя по одежде – попрошайка, и уставилась на меня в упор. Я же из-за своих раздумий не сразу поняла, что она вообще реальна, а не является плодом моего воображения. Боже, как она на меня смотрела! В ее взгляде было столько злости, что казалось, не будь между нами стекла, она бросилась бы меня душить.

Попрошайка смотрела на меня, а я смотрела на нее. Не знаю уж, чего я ждала (наверное, каких-то непристойных жестов с ее стороны или ругательств), но взгляд не отводила. Лишь посмотрела еще раз на ее одежду и, поскольку цвет был темным, увидела свое отражение в стекле. Не совсем четкое, как в зеркале, но достаточное для того, чтобы увидеть себя со стороны. И тогда я поняла, почему эта женщина смотрит на меня с таким выражением на лице.

Ей было за что меня невзлюбить: я сидела в самом дорогом ресторане города и наслаждалась изысканными блюдами, а она, возможно, не ела уже несколько дней. И это обстоятельство было не единственным, создающим пропасть между нами.

Осознав это, я устыдилась и захотела что-то для нее сделать, но не знала что. У меня было появился порыв пригласить ее за свой столик и накормить, но я поймала себя на мысли, что боюсь осуждения со стороны гостей заведения или управляющего. Пока я колебалась, мне принесли что-то красивое и ароматное на большой тарелке, и я ненадолго отвлеклась на официанта, а когда повернулась, женщины в окне уже не было, из-за чего я почувствовала себя растерянно, словно упустила что-то. Мне резко расхотелось есть, да и в целом мое настроение испортилось.

Знаешь, мне стало ненавистно быть этой миссис Лэстон, стал ненавистен этот ресторан, и эта икра, и эти люди, что чопорно пили вино и как бы нехотя орудовали ножом и вилкой. И эти официанты, что слишком услужливо себя вели в надежде получить щедрые чаевые. И этот управляющий со своей теперь уже кажущейся натянутой неестественной улыбкой. Все это стало мне ненавистно. Потому что я была Маргарет. Обычной девушкой, зарабатывающей среднестатистическую зарплату, живущей в обычной квартире, передвигающейся на метро и раз в год выбирающейся в отпуск. И я никогда бы не позволила себе пойти в этот ресторан. Я была из тех, кто всегда остается там, за окном.

Я резко встала; я хотела уйти, но из-за шампанского немного закружилась голова, и я покачнулась. Тут же рядом оказался управляющий.

– Вам нехорошо? Отвести вас в дамскую комнату?

– Нет. Мне нужно на воздух, – ответила я.

Даже если он и удивился моему поведению, то виду не подал – настолько он был вышколен вынужденным общением с капризными и требовательными клиентами.

– Вызвать вам такси? – не переставал он быть услужливым.

– Нет. Я хочу пройтись пешком.

– Хорошо. О чеке не беспокойтесь, мы занесем его на ваш счет.

В ответ я постаралась улыбнуться, ведь управляющий, в сущности, не был виноват в том, что его работа не позволяла ему быть искренним.

На улице мне стало легче. Я медленно шла, сама не зная куда и зачем. В голове опять были тысячи мыслей. От одних просто становилось грустно, от других хотелось убежать и спрятаться. Но как убежишь от самой себя?

Скажешь, странная я? Получила большие возможности и не наслаждаюсь этим. А что бы ты сделал на моем месте? Заказал бы себе самый дорогой стейк? Выпил бы неприлично дорогой коньяк? Ну хорошо, а дальше что? Купил бы тачку? Дом? Закатил бы вечеринку?

Возможно, так и стоило бы сделать. Но мне всего этого тогда было не нужно. Наверное, я просто пожалела себя. Настоящую себя. Пожалела, что не родилась суперкрасивой, что не вышла замуж за богатого и успешного, что не имею супермозги, позволившие бы самой заработать большие деньги, да и какого-либо таланта не имею… Пожалела, что я – это я. Впервые за всю свою жизнь.

Не знаю, куда бы меня завели дальнейшие рассуждения на столь печальную тему, но из раздумий меня выдернула внезапно взлетевшая передо мной стайка голубей. Оказалось, что я шла по скверу и проходила мимо женщины, сидевшей на лавочке и кормившей их. Из-за меня они и взлетели. Я обратила внимание на кормящую и сразу узнала: это была та попрошайка из окна. Я остановилась и, сама от себя не ожидая, вдруг обратилась к ней:

– Извините, это же вы смотрели на меня в окно?

Женщина взглянула на меня и сразу ответила:

– Да. Смотрела.

Она сказала это без злобы, хотя я ожидала совсем другой реакции.

– Мой вопрос вам покажется странным. – Я села рядом с ней на лавочку. – Но почему вы смотрели на меня с такой неприязнью? Я не сделала вам ничего плохого.

– Ты похожа на мою дочь.

Такого ответа я точно не ожидала.

– Ваша дочь сделала что-то плохое? – не унималась я.

– Моя дочь больна.

Ее ответы порождали еще больше вопросов.

– И вас это злит?

Я удивлялась настойчивости, с которой вдруг решила разобраться в незначительном, казалось бы, эпизоде сегодняшнего дня. Попрошайка не ответила. Мы просто сидели на лавочке и молчали. Потом она протянула мне кусок булки, которым кормила голубей, и мы стали по очереди кидать на асфальт маленькие кусочки сдобы, из-за чего вокруг нас снова собралась стайка птиц. Какое-то время мы провели в молчании, кормя их. Каждая пребывала в своих собственных мыслях. И вдруг женщина заговорила:

– Она красивая, очень красивая. Как ты. У нее были тысячи поклонников, они выполняли все ее капризы, любое желание. Ей не приходилось вообще ни о чем переживать или даже просто думать. Поэтому, наверное, она и потеряла ощущение реальности.

Она жила так, словно ей все доступно и подвластно. Будто она хозяйка этой жизни. И даже не допускала мысли, что все это может закончиться…

Я говорила ей, что молодость проходит, что нельзя думать только о сегодняшнем дне, что все это только пока она свежа и прекрасна, что нужно думать и о будущем: как минимум заняться делом по душе или выйти замуж за состоятельного человека, приятного ей (из такого множества мужчин можно было выбрать достойного и влюбиться, если этого пожелать). Но она только злилась и говорила, что ей всего этого не надо. Каждый раз, заговаривая на эту тему, мы ругались, и в конце концов я перестала «учить ее жизни» и просто позволила прожигать свою молодость так, как она хотела.

На страницу:
1 из 3