Принцесса Амальгера

– Так звезда упала, Саллэс?! – заволновался Верховный Наг.

– Не совсем, брат. Она, как бы это сказать поточнее, лишь проронила слезу. Слеза упала, а звезда осталась в небе. Мы наблюдали за ней через увеличительную трубу.

Это дурной знак, подумал Верховный Наг.

– Когда это случилось, где?

– Второго дня, за отрогом Хао.

– Почему я узнаю об этом только сегодня? – в голосе Верховного Нага не было гнева, скорее досада и какое-то тревожное, незнакомое предчувствие, сковавшее льдом гортань.

– Ты был так занят предстоящим праздником в честь владыки Марона, что мы не решились тебя отвлекать.

– Кто-нибудь туда отправился?

– Четверо следопытов. Вечером ещё бушевала буря, и отряд снарядили только к утру.

– Когда их ждать?

– До перевала – полдня пути, полдня – обратно, с зарёй ходоки должны возвратиться.

Верховный Наг сделал несколько глубоких вздохов, но это не принесло облечения. Тревога и недоброе предчувствие становились всё сильнее. Надо бы придержать собрание до тех пор, пока всё не выяснится.

– Подождем до утра и ещё раз всё обсудим. Сожалею, но до этого времени я никого отпустить не могу.

Своды Великого храма троекратно усилили дружный девиз данианцев с пожеланием силы и мудрости всем живущим, и толпа устремилась к выходу. Монахи разошлись по кельям. Вскоре стало тихо, лишь залётные вихри скреблись о подоконник да трепали штору.

Остаток ночи Верховный Наг решил провести в храме. Он долго стоял у окна, всматриваясь в тёмную даль до рези в глазах, но ничего, кроме голой стены Хао различить не смог. Стекло в нескольких местах треснуло, надо бы заменить, пока не вылетело. Только где ж его взять?

Теперь застеклённые окна в Узумгере – большая редкость, их можно встретить лишь в старых постройках. Оконные проёмы в новых домах затягивают рыбьими пузырями, потому что стекло нынче стоит не дешевле самоцветов. Да и сами жилища уже не возводят из камня, а наскоро сколачивают из досок. Во всем Гердэе осталась лишь одна каменоломня, и та вот-вот прикажет долго жить. Каменные стены ещё можно встретить в столице, да в горных обителях данианцев.

Верховный Наг стиснул кулаки – попытки отвлечься и успокоиться не приносили успеха. Из головы всё не шла одна мысль, она стучала, билась пульсом в венах: это то, чего мы так долго ждали! И опоздали…

Если бы не назревающая война между Великим Пределом Гердэя и соседним Мергером, если бы не заботы о предстоящем королевском празднике, Верховный Наг поспел бы в обитель намного раньше, едва до него дошли слухи о восходе Звезды.

Но капризный и импульсивный король Марон мог одним неосторожным словом ввергнуть мир в хаос междоусобной распри.

С тех пор, как мальчишка взошёл на престол, перемирие между двумя узумгерскими государствами повисло на волоске снежного грума.

Гердэй во все времена возбуждал аппетиты соседей. Богатства южных морей, железные и оловянные руды, самоцветы хребта Синга, – всё это не раз привлекало завоевателей.

Трижды Гредэй воевал с Мергером, дважды – с северянами из Фанугерда. Но ни разу не пал, хотя разрушение и хаос на долгие годы накрывали королевство скорбным саваном. Вместо того, чтобы развиваться, открывать новые просторы, мастерить диковинные механизмы, узумгерцы рыли землю, строя пограничные форты, упражнялись в стрельбе из катапульт и метании копий.

Свет разума погас, высочайшие устремления духа стали признаваться грехом. О золотом веке данианцев хранили память лишь полуистлевшие свитки Великого храма.

Только усилием старших братьев ордена удалось наладить нормальные дипломатические отношения между Тремя Пределами.

Брат Саллэс, второй после Верховного Нага, удерживал правительство Мергера, отговаривая от опрометчивых и бездумных поступков владыку Андора. Брат Паррэс, в свою очередь, наблюдал за Собранием старейшин Фанугерда, ледяной страны на Севере. В то время как Верховный Наг советовал Марону разрешить соседям арендовать часть юго-восточного побережья Баразгера. Чего-чего, а рыбы в Гердэе хватает, голодная смерть никому не грозит, так почему не решить проблему малой кровью, – разрешить северянам промысл в тёплых морях?

Но за спиной Марона стоит знать семи гердэйских провинций. Они не хотят ничего менять в своей сытой жизни и шепчут на ухо юному королю, что только покажи мергерцам палец – руку по локоть откусят. Придворные вельможи не ведают наук и забыли свою историю, им кажется, что богатство и власть вечны, как снега Синга.

На самом деле, даже войско Гердэя уже осыпается песком. Из года в год производство железа сокращается, всё реже рождаются здоровые и сильные мужчины, способные к ратной службе. Всё меньше находится сметливых военачальников, чьи мозги не заплывают жиром после первой же медали, повешенной на китель.

Но правда колет глаза: данианец со своими неудобными хлопотами – как бревно в глазу для знати. Всё, что остается Верховному Нагу, – нянькой ходить за неразумным венценосным дитятей, стараясь опередить каждый неверный шаг, подстелить соломку в случае опасного падения.

Надолго ли хватит такого худого мира? Данианцев терпят при дворе только потому, что они единственные в Трёх Пределах, кто умеет врачевать.

В этих своих заботах Верховный Наг почти забросил паству, пока кто-то из вельмож вдруг не проболтался: Марон ждёт на праздник гостей из Амальгера. Из Амальгера – Небесного Предела, которого никто из ныне живущих никогда не видел!

Только тогда Старший данианец нарушил все правила, в том числе и свой зарок никогда не лгать, сослался на неотложный вызов в обитель и срочно выехал на север.

Как назло, в день поездки разразилась одна из пяти Великих зимних бурь, приходящих в холодное время года в Гердэй со стороны хребта Синга. Даже снежные грумы, дети Севера, утеплённые подкожным жиром и густым мехом, ворчали и спотыкались на каждом шагу, отказываясь везти седоков в горы.

Вместо трёх дней, на путь из столицы в обитель ушло шесть суток. И когда Верховный Наг ступил под купол Великого храма, там уже собралось всё братство.

Советники Трёх Пределов покинули своих подопечных, наставники вольных школ бросили учеников, отшельники оставили свои молитвы, – все были здесь и ждали своего пастыря. А теперь он сам ждёт отряд следопытов, ждёт с мучительной, безнадежной тоской, потому что знает – они опоздали. Потому что чувствует – его прежней размеренной и довольно счастливой жизни пришёл конец.

***

Едва рассвело, колокол на сторожевой башне возвестил о возвращении ходоков. Верховный Наг выскочил во двор с неподобающей его званию резвостью. Сердце оборвалось и ухнуло куда-то в пятки: так и есть, на перевал ушло четверо, вернулось столько же! Ни человеком, ни животным больше, значит, разведчики никого не нашли.

Пока братия собиралась в Великом храме, следопытов повели отпаивать горячим отваром из листьев снежной ягоды и кормить с дороги. Держались отшельники бодро, вьюга уже стихла, и путь к перевалу Зги оказался не таким трудным, как ожидалось. Самый младший из отряда, брат Ваннэс, завидев Верховного Нага, не утерпел и, давясь кашей, поспешил с рассказом:

– Мы вышли к леднику уже вечером, Старший брат. Вьюга почти унялась, тишь стояла такая, что я услышал, как волосы зашевелились на голове.

– Волосы зашевелились? Как странно ты говоришь.

– Да, Старший брат, точно зашевелились, потому что такого дива никто из нас от рождения не видывал! То, что обронила Звезда, совсем не походило на слезу, – Ваннэс перевёл дыхание, запихнул в рот ложку с кашей и задвигал челюстью.

– На что же тогда «оно» походило? – Верховный Наг присел за стол и разделил со следопытами трапезу.

– На мёртвую птицу, большую страшную птицу, какая нарисована в древних манускриптах.

Верховный Наг поперхнулся и отодвинул тарелку – какая уж теперь еда!

– Птицу?

– Да-да, её, ту самую, на которой в Узумгер прилетели Звёздные короли!

И тут отшельники бросились наперебой рассказывать, как выглядела птица, на что была похожа, в каком месте упала на лёд, а рядом с ней, шагов на десять в круговую, вытопило снег и обнажило чёрные камни.

Верховный Наг терпеливо выслушал всё до последнего слова и только тогда спросил:

– Вам удалось подойти к ней поближе?

– Нет, Старший брат, – Ваннэс вздохнул, – от падения птицы ледник лопнул в нескольких местах, и мы не решились идти дальше, боясь завязнуть в трещинах и опоздать с донесением.

– Больше ничего необычного на перевале не заметили? Чужестранцев, животных, странных предметов?

– Нет, Старший брат. Куннэс с увеличительной трубой просмотрел каждый гребень, но никого живого на склонах не нашёл. Только мёртвую птицу.

– Что ж, друзья, спасибо за работу. Вышлем в горы другой отряд, пусть поищут в соседних ущельях.

После завтрака Верховный Наг собрал свою паству в Великом храме и объявил, что, возможно, появление Звезды связано с небесными братьями. Данианцы заволновались и Верховный Наг поспешил успокоить собрание.

– Пока делать однозначные выводы рано. Мы ещё раз проведем разведку большим отрядом, возьмем крючья, верёвки, подойдем поближе к останкам мёртвой птицы. Эту миссию я возлагаю на моего учителя Андрэса и послушников обители. Сам же я отправлюсь в столицу, и вам советую возвращаться в свои пределы и узнать всё, что возможно. Кто и что говорил, что необычного видел, где и от кого узнал о Пророчестве, не встречал ли чужестранцев. Будем держать обычную связь.

– Сила и мудрость с тобой, Старший брат! – откликнулись данианцы.

Верховный Наг пообещал вернуться в обитель на шестой день после окончания празднеств в столице. Наученный горьким опытом, он благоразумно рассчитал время возвращения с запасом, на всякий случай, – вдруг опять не угадает с погодой.

Но, как известно, человек предполагает, а высшие силы располагают. Задержаться в Палангере пришлось намного дольше, чем он планировал…

Глава 3. Первый контакт.

Клио с трудом разлепила отёкшие веки, попыталась пошевелиться, но малейшее движение причиняло боль, ломило спину, язык распух и с трудом помещался во рту. В ушах гудело, тело тряслось то ли от холода, то ли от нервного шока.

Хотя не только озноб и мышечные спазмы заставляли её содрогаться, она двигалась, ехала в какой-то повозке по неровной дороге! На ухабах её подкидывало, на поворотах – заносило в бок.

Клио прищурилась и разглядела войлочные стены и потолок, вокруг были разбросаны пыльные шкуры, одна из них укрывала её саму с ног до подбородка. В дальнем углу Клио различила три фигуры. Какие-то бородатые люди, завернутые в меха, кивали головами в такт движения повозки. Кажется, они дремали и не заметили, что Клио проснулась.

– Где я? – простонала Клио, но ответа не последовало.

Последнее, что она помнила, – это то, как чудовищно задрожала при подлёте к земле спасательная шлюпка, затрещала обшивка, и Юдин закричал:

– Падаем!

Они попали в самое сердце снежной бури, хотя старались обойти атмосферный фронт с края, приняв решение садиться в стороне от намеченного квадрата.

Они потерпели крушение? Как долго она оставалась без сознания, где её товарищи, куда и кто её везет в этой странной кибитке?

Хотя ей ли не знать, что попутчики – и есть новые братья по разуму. Вот и первый контакт! Молодцы, парни, не дали замёрзнуть и умереть, обогрели, приютили. Чувство гуманизма у жителей Квинты было на лицо, значит, она без труда сможет найти с аборигенами общий язык.

Клио с любопытством принялась разглядывать соседей. У всех было примерно одинаковое телосложение: коренастые фигуры, увенчанные огромными меховыми шапками, из-под которых торчали тёмные колтуны. Лица тоже были похожи настолько, что можно было предположить, что принадлежат они если не близнецам, то кровным братьям.

Но потом Клио уловила различия: у того, что сидел справа, был плоский широкий нос; у соседа слева – пухлые губы; а у спрятавшегося в дальнем углу кожа на лице вся изрезана морщинами.

В повозке было душно. Тошнотворный запах немытого тела недвусмысленно намекал на то, что аборигены не особо заботятся о своей гигиене. В носу неприятно защекотало, и Клио чихнула. Попутчики проснулись, неуклюже задвигались и зашумели, выкрикивая что-то на незнакомом языке.

Один из них вытащил из-за пояса кожаный кисет, развязал узелок и ткнул в сторону Клио, жестами предлагая выпить. Она глотнула – тёплая сладковатая жидкость пришлась по вкусу:

– Спасибо.

Попутчики радостно загоготали, обнажив в улыбке кривые, изъеденные чёрным камнем зубы, и принялись что-то бурно обсуждать.

Под их ворчание Клио заснула, а проснулась уже совсем в другом месте – на твёрдой лежанке в тёплой комнате. Маленькое оконце напротив кровати, затянутое плёнкой, не пропускало ни единого луча солнца. Может, сейчас вечер или ночь? Сколько же она проспала – несколько часов или суток?

В углу, в каменном очаге, потрескивали поленья. К постели подошла приземистая старуха, по-хозяйски принялась обтирать Клио лицо и руки влажной тряпкой.

В дверной проем просунулась знакомая физиономия – один из давешних попутчиков – и расплылась в кривой улыбке. Клио поприветствовала его жестом и хотела поздороваться, но сил хватило лишь на стон. Заметив это, бабка протянула девушке кружку с питьем, и буркнула:

– Суя, нам-нам!

Переведя дыхание, Клио глотнула. В чашке была уже знакомая сладковатая жидкость. Выпив всё до капли, она почувствовала лёгкое головокружение и снова провалилась в сон.

Сколько времени Клио провела в полузабытьи, она не знала. Её опять куда-то везли, как куклу умывали и переодевали, поили пряным отваром и с непременной улыбкой на лицах показывали пальцем в небо. Какой радушный прием! Клио ощущала уже давно позабытые приливы счастья, когда первое, что чувствуешь при пробуждении, – пьянящий восторг и теплоту во всём теле. Так бывает, пока ты любишь и любим…

Когда Клио пришла в себя в очередной раз, нащупала на себе легкую гладкую ткань. На сей раз её обрядили в богатые яркие одежды. Наконец-то она смогла пошевелить рукой и первым делом потянулась к уху, но вместо клипсы-радиомаяка обнаружила в мочке серёжку с тяжелыми камнями.

Кольца с диктофоном тоже не оказалось не месте. Зато несколько пальцев были украшены перстнями с голубыми и зелёными самоцветами. На шее позвякивали медные мониста. Только этого не хватало! Аборигены стащили её арсенал связи, где теперь искать друзей, куда идти, не зная языка? Да и где теперь те аборигены, которые обнаружили её у места падения шлюпки?

Нынешние попутчики были Клио незнакомы. Парень с девушкой, одетые в чистые нарядные кафтаны, с аккуратными прическами, гладкими лицами и хорошими манерами, обращаясь к ней, с придыханием повторяли:

– Шы-о-мун А-маль-гер!

Клио обрадовалась – голосовые связки у квинтян устроены так же, как и её собственные. Не придется учиться издавать утробное урчание или ультразвук.

Наверное, «Шыомун Амальгер» по-квинтски означает что-то вроде «Добро пожаловать». И в ответ Клио буркнула: «Амальгер Шыомун».

Соседи улыбнулись и показали пальцем вверх. Клио проследила за жестом, но ничего, кроме войлочной крыши не заметила. И тут, наконец, догадалась: аборигены считают, что она спустилась с неба.

Это осложняло ситуацию. С самого начала всё пошло не по плану! Клио не любила таких начал, если уж что получается, то сразу. Или не получается вовсе, значит не стоит биться в закрытые двери, приобретёшь лишь шишки.

Клио высунулась в слуховое окошко. Небо было серым и низким, до самого горизонта простиралась снежная пустыня. К обочинам жались землянки, изредка попадались закутанные в шкуры путники, пару раз мимо пронеслись сани, запряженные белоснежными лохматыми животными, похожими на безрогих яков. Такие же твари были тащили и их повозку, они фыркали и дружно гребли густые сугробы.

Клио зевнула и вдохнула морозный воздух вместе со снежной пылью. Дорога сделала крутой поворот, и впереди открылась белая гряда. Клио обернулась к попутчикам, показала пальцем на окно и вопросительно вытаращила глаза. Те радостно закивали и несколько раз повторили:

– Палангер, Палангер!

Чем ближе они подъезжали, тем отчётливее можно было рассмотреть башни с бойницами. Значит, стена рукотворная. Это город, готический город-крепость.

Самым любым периодом истории у Клио было средневековье, с романтикой рыцарских турниров и культом Прекрасной Дамы. И вот теперь наяву, а не в древней книжке или голографической диораме, довелось увидеть настоящее чудо!

Городская стена была сложена из белого камня, башни венчали алые флаги. Кровь на снегу, почему-то подумалось Клио. Путь внутрь лежал через ров по откидному мосту. У ворот сани остановились и двое грозных мужей с копьями подступили к повозке и откинули полог.

Попутчики Клио опять выдохнули свое «Шыомун Амальгер», показали какой-то свиток, и стражники дали отмашку двигаться вперёд.

Но как только они миновали нарядные белоснежные ворота, город преобразился. Ветхие домишки, тесные улочки, помои под ногами. На ярмарочной площади воняло протухшей рыбой и забродившими ягодами.

Повозка проследовала дальше, и наконец стены расступились, открывая взору белый дворец с высокими тонкими шпилями.

У крыльца сани остановились. Юноша вышел первым и протянул руку Клио. Гостей встречала пышная делегация: мужчины и женщины в роскошных меховых манто пятились, образуя живой коридор.

Клио шла, то и дело наступая на подол непривычно длинного платья. В конце лестницы их поджидал юноша с тиарой на голове:

– Шыомун Амальгер! – сказал он с таким трепетом, таким блеском в глазах, что Клио показалось, будто сейчас он полезет целоваться.

Но парень лишь уткнулся носом в её ухо и горячо выдохнул, обдав резким, неприятным запахом. От неожиданности Клио вздрогнула, но, скрепя сердце, заставила себя улыбнуться.

Остаток дня она провела, восседая рядом с этим напыщенным молодцом во главе огромного стола, заставленного непривычными яствами. Клио недоверчиво смотрела на тарелки – неизвестно, чем они тут питаются, медикаментов под рукой нет. Лучше ограничиться лишь знакомым сладковатым напитком, которым её поили с момента приземления в горах. И это стало её роковой ошибкой.

Какие-то люди приходили и уходили, приветствуя гостью поклонами. После третьего кубка ужасно захотелось спать. Но, собрав остатки сил, Клио внимательно вслушивалась и всматривалась в движения губ и языка аборигенов.

Как все этнографы, она владела техникой нейролингвистического программирования, позволяющей в считанные сроки освоить незнакомый язык.

Квинтская речь по фонетическому строению была необычайно схожа с земной. Когда плотные закатные сумерки окутали зал и слуги зажгли факелы, она уже знала, что её принимают за чужеземную принцессу.

Молодой мужчина, так пылко ухаживающий за ней, – правитель этой страны и зовут его Марон. Окружение – знатные вельможи и гости из соседних государств. В разговорах то и дело всплывали их названия: Мергер, Фанугерд и загадочный Амальгер, принцессой которого её считали.

Клио попыталась было их переубедить, но то ли ужасный акцент, то ли шум за столом, помешали быть услышанной. Однако, едва она намекнула, что устала и хочет спать, к ней тут же подскочили слуги и отвели наверх, в покои, и оставили одну, снабдив небольшим факелом.

Света в спальне не было, и Клио осторожно пошла вперёд, чтобы не споткнуться. Обстановка оказалась спартанской, но вполне приличной. В одном углу соорудили очаг, в другом поставили кровать, в третьем – предусмотрительно установили большое корыто. В центре комнаты красовался бюст короля Марона, будто каменный страж, охранявший путь гостьи от ванны до постели. Клио разглядела в этом недвусмысленный намёк и решила запереть дверь на засов изнутри. Однако замка на двери не оказалось, и она пошла исследовать комнату дальше.

Четвёртый угол был пуст, и Клио совершенно бесцельно подошла к нему, освещая факелом стены. Пламя дёрнулась в сторону. Клио присмотрелась к каменной кладке, но ничего необычного не обнаружила, кирпичи были ровно подогнаны друг другу.

Тогда она попыталась простучать стену. Слева камни издавали глухие вязкие звуки, справа – сухие и звонкие. Так звучат пустоты. Интересно, что здесь скрывают? Тайник, потайной проход? Что бы это ни было, ей повезло заполучить такую хитрую спальню.

Стукнула входная дверь, и Клио поспешила вернуться к постели. В комнату вошли две девушки: одна с подсвечником, другая с вёдрами. Пока первая занялась очагом и освещением, вторая наполнила корыто горячей водой.

Искупавшись и одевшись с помощью служанки, Клио забралась под одеяла и подвела итог минувшей неделе. Она оказалась выброшенной, как слепой котёнок, в незнакомом мире совершенно одна, без связи с «Гостомыслом», не имея ни малейшего представления, что случилось с остальными участниками экспедиции.

И этот дурацкий холод изведет её окончательно, если раньше не добьёт то сладкое пойло, от которого шумело в голове.

Точно! Суя или как там её, наверняка содержит какое-то наркотическое вещество. Клио вспомнила о периоде истории, когда земляне любили расслабляться, употребляя продукты, содержащие этиловый спирт и галлюциногены. Теперь выпала возможность самой ощутить все прелести средневековья.

Хотя в её теперешнем положении есть и положительные моменты: гостью приняли за свою, оказали радушный прием, язык квинтян довольно прост в изучении, и за всё время, прошедшее с момента высадки на планету, она ни разу не вспомнила о Ниле.

С этой мыслью Клио и уснула, не подозревая, что совсем скоро всё изменится…

Глава 4. Принцесса Амальгера.

Верховный Наг поспел в столицу как раз к началу празднества. В честь дня рождения короля на всех домах были вывешены нарядные стяги с эмблемой Гердэя.

Великий Предел, Сокровищницу мира, символизировала семёрка разноцветных звезд, в честь семи областей государства. Алые флаги олицетворяли процветание и вывешивались на городских башнях по большим праздникам.

На площади шумели ремесленники, забившие шатрами с товарами даже часть проезжей части. По улицам бродили музыканты и актёры, задорные вирши и куплеты эхом разносились до самых дальних уголков города.

Сама природа в этот день ликовала. Из-за туч выглянуло долгожданное солнце и ослепило Палангер, отразившись от ледяного наста крыш. Последние лучи света в этом году. Впереди – Великая ночь, царство темноты, снега и бешеных ветров.

Верховный Наг, не заезжая домой, сразу же поспешил во дворец. Он застал правителя за утренним туалетом. Марон вертелся возле зеркала, пританцовывая и напевая, чем доставлял немало хлопот парикмахеру и портному.

– А, брат мой, ты как раз вовремя. Не представляешь, какой подарок мне преподнесли боги, твоими, между прочим, молитвами!

Король протянул Верховному Нагу руку для поцелуя. Тот преклонил колено, прикладываясь к царственной ладони.

– Ваше величество, я всегда рад служить вам.

– Ты обрадуешься ещё больше, когда узнаешь, что это за сюрприз.

– Нет высшей чести, чем сделать счастливым моего короля.

– Ты что, совсем не любопытен? Так знай, Небесные Отцы послали мне к именинам принцессу Амальгера!

У Верховного Нага от неожиданности перехватило дыхание.

– Долой дипломатию и ваши гнусные шепотки по углам! Теперь моя власть будет безграничной, слышишь ты, книжный червь, без-гра-нич-ной!

И король подпрыгнул в порыве страсти, выбив из рук брадобрея мыльницу с помазком.

Все самые горькие опасения Верховного Нага подтверждались. Король опять видит лишь то, что ему удобно видеть. Старший данианец присел на скамейку и рискнул обратиться к владыке с советом:

– Ваше величество, боюсь, у меня дурные вести. Мергерские пираты опустошают наши приграничные порты и нужно безотлагательно, сразу же после праздника, подписать договор об аренде юго-восточного побережья океана. Предыдущая зима выдалась лютой, рыба мигрирует на юг, и соседям вскоре грозит голод. А голодные люди способны на многое!

Марон взвился, опрокинув стул и раскидав гребни и ленты парикмахера:

– Ты, наверное, не расслышал, брат мой, к нам прибыла сама принцесса Амальгера. Никто не посмеет воевать против Звёздных королей!

Верховный Наг извинился, но сменить тему беседы не мог – слишком важными были сведения, которыми владел Марон.

– Вы сказали, прибыла принцесса? Одна или со свитой?

– Одна. Её нашли пастухи с перевала Зги. Как раз во время второй

Великой бури. Над становьем пронеслась огромная птица и рухнула на ледовый гребень. Не будь горцы такими проворными и охочими до королевских монет, не видать бы нам принцессы. Когда они добрались до ледника, Звёздные короли были уже мертвы, и только принцесса ещё дышала. Вот так, брат мой, пастухи получили деньги, наместник северной области – почести, а я – невесту. Так что, забудь о своих нотациях, лучше помоги ей выучить наш язык. Пока что её ротик скрипит, будто ржавые полозья саней.