Вся правда о бессмертных

– В его руке была плотно зажата именно эта перьевая ручка, – Ринна пальцем указала в сторону гусиного пера, а затем задумавшись схватилась за подбородок. – Он, видимо, хотел что-то написать.

Девушка медленно провела пальцем по полированному покрытию стола.

– Даже пыль не успела накопиться, – с грустью заметила Ринна и посмотрела на Лорренца, глаза которого скользили по комнате – даже по одному взгляду на него можно было понять, что меньше всего ему хотелось находиться здесь.

– Он не любил стальные перья и предпочитал гусиные, – продолжила девушка. – Он поговаривал, что это напоминает ему хорошее прошлое.

– Я знаю, – спокойно сказал Лорренц. – Мама рассказывала об этом обманщике.

– Кто-кто, но не обманщик! – вспылила Ринна. – Скорее выдумщик, но не обманщик точно, – чуть смягчилась она после.

– И что они искали? – попытался отвертеться от неприятной темы сын Казимира. – Даже мусор перевернули.

– Выдумщик всегда может удивить, – не могла уняться Ринна, – обманщик только в начале.

– Да уж, успел сильно удивить, – с сарказмом ответил Лорренц и услышал чьи-то шаги в холле квартиры.

Кентервидец обернулся и увидел светловолосого молодого человека.

– Здравствуйте, – поприветствовал обоих Барсоф и уверенно подошёл к девушке.

– Константин! – оживилась Ринна.

– Привет, Аве Ринна, – позвал знакомый голос девушку, глаза которой наполнились влагой, но не пролили и капли.

– Аве Ринна? – переспросил Лорренц, покосившись на вошедшего.

Константин по-дружески похлопал девушку по плечу и повернулся к Инганнаморте.

– Детская история, – промолвил вошедший мужчина, и Лорренц впервые за всё время знакомства увидел улыбку на лице девушки. – — Однажды так фальшиво спела «Аве Мария», что окружающие в парке надолго запомнили.

– Даже местные голуби в округе, – Ринна подмигнула в ответ другу.

– Да-а, но так мы познакомились, – лицо Константина наполнилось теплотой, – подружились и теперь периодически кормим голубей.

– Вернёмся к делу, – прервал быстро утомившийся ретроспективой третий в комнате.

– Знакомьтесь, это мой друг – Константин Барсоф, – Ринна официально представила друга Лорренцу. – Он – сыщик международного сыскного бюро.

Константин протянул руку Лорренцу для рукопожатия.

– Причём здесь международное сыскное бюро? – удивился Инганнаморте.

– Спокойно, Лорренц, – выдохнула девушка. – Когда всё это случилось, я не знала, что мне делать. И первый человек, к которому я обратилась, это был Константин. Бросив все дела, он сразу смог прилететь из столицы.

Барсоф снова протянул руку для пожатия.

– Константин, это Лорренц – сын Казимира, – продолжила знакомство Ринна.

– Вижу, – хмыкнув, ответил Константин и посмотрел на свою руку, которую Инганнаморте не спешил пожать. Поддавшись красноречивому взгляду, Лорренц протянул руку в ответ.

– Как раз рассказывала о перьевой ручке в руке, – продолжила девушка. – О том, что это странно.

– Да, это странно, – Константин задумался о чём-то и подошёл близко к письменному столу.

– Что странно? – полюбопытствовал Лорренц.

– Да, в общем, ничего, – спокойно произнёс Барсоф, пожав плечами. – Если бы не три похожих случая за последние полгода.

Кентервидец с удивлением посмотрел на Константина:

– Похожих?

– Вскрытие тех показало, что смерть наступила от удушья, – деловито рассказал Барсоф. – При этом никаких видимых следов. Те тоже умерли, сидя за письменным столом, держа в руках металлические перья. Все они имели отношение к науке. Похожие случаи были и в других странах – по линии бюро узнал об этом. И никаких писем, либо записок.

Лорренц приблизился к Константину с Ринной и осмотрел письменный стол с разных сторон.

– Странно… – повторила девушка.

– Но, в этом случае, исчезло тело, – заметил Лорренц.

– Да, это неоспоримо, – заключил Константин.

– Вы думаете, тело найдут? – скупо поинтересовался Инганнаморте у Константина.

– Думаю, даже искать не будут, – вздохнул Барсоф и подошёл к окну. – Кругом столько дел с живыми. А тут труп и никаких доказательств убийства. Никаких следов взлома. И вскрытие не успели сделать.

– Да… – выдохнул Лорренц. – Патовая ситуация.

– В любом случае констатация смерти была зафиксирована, – Константин повернулся и пронзительно посмотрел на Ринну, – а значит, есть то, что может пролить свет на всё это.

– Что это? – поинтересовалась девушка.

– Завещание, – сухо ответил он.

Повернув голову, Ринна посмотрела на настенные часы. Константин продолжил:

– Когда договорились встретиться с нотариусом?

Девушка вопросительно посмотрела на Лорренца, тот кивнул в ответ.

– Через час.

– Тогда, если позволите, – Константин обратился к сыну Казимира, – я с вами. Разумеется, я мог бы оформить запрос…

– Не продолжайте, – прервал Лорренц друга Ринны, – вы можете присутствовать при оглашении завещания.

Глава 6. А также письмо

Мускусный отголосок парфюма нотариуса, казалось, только утяжелял мрачноватую обстановку его конторы. «Сколько здесь всего было, – подумал с грустью Лорренц, оглядевшись вокруг. – И здесь был он». Сергий Лисофский, в чёрном строгом костюме с галстуком, важно сидел в кресле и разговаривал по телефону. Как только Лорренц расположился в кресле рядом с Ринной, нотариус холодно, но с любопытством принялся разглядывать собравшихся, пока не остановил свой взгляд на сыне Казимира. Как только телефонная трубка конторы легла на аппарат, выразительные маленькие глазки Лисофского под гладко зализанной темной чёлкой принялись въедливо буравить Инганнаморте. От такого внимания кентервидец почувствовал только больше желания поскорее покончить с этим делом и вспомнил высказывание Ринны о мрачности этого человека.

Нотариус громко и церемонно выдохнул, затем вскрыл большой опечатанный конверт:

– Мы собрались здесь, чтобы огласить волю покойного Казимира Красова.

– Если можно, – грубо прервал Лорренц, – покороче.

– Хорошо, – невозмутимо отреагировал на слова молодого человека распорядитель. – Здесь по списку имущество, – протянул он завещание Лорренцу, но тот остановил его рукой.

– Это всё? – раздражённо отреагировал Лорренц.

– А также письмо, – не меняя тона добавил нотариус, – которое он уполномочил вручить вам, Лорренц Инганнаморте. Он просил это сделать лично.

Распорядитель открыл большую бордовую папку, которая лежала на письменном столе и вытянул из неё ещё один опечатанный конверт, но поменьше. Потом с неизменным лицом покосился на Инганнаморте и протянул ему письмо. Беспокойство овладело сыном Красова. За многолетнюю разлуку он уже не испытывал, как казалось ему, чувств в отношении отца, кроме ненависти и раздражения. Но сейчас он почувствовал непонятное доселе ему волнение. Инганнаморте встал, протянул руку и забрал конверт. «Лорренцу Инганнаморте от отца» – увидел он собственноручную подпись Казимира. Разрезая треском тишину, конверт разорвался в руках молодого человека. Дочитав до конца письмо из конверта, Лорренц заметно побледнел и закрыл глаза. Ринна, Константин и нотариус вопросительно посмотрели на него.

– Что-то случилось, Лорренц? – прервала тишину Ринна, но получила в ответ только молчание.

– Лорренц, что с тобой? – ещё более обеспокоенно повторила девушка, но молодой человек продолжал не реагировать, и она решила встать и подойти к нему ближе. Осторожно коснувшись плеча Лорренца, Ринна попыталась немного расшевелить его. Почувствовав прикосновение девушки, кентервидец пришёл в себя.

– Что-то случилось? – услышал он снова нежный голос под ухом.

– Ничего, – еле выдавил Инганнаморте.

Ринна непонимающе посмотрела на него, дожидаясь объяснения.

– Просто… Мой отец – сумасшедший, – с видимым разочарованием на лице продолжил он.

Демонстративно убрав со своего плеча пальцы девушки, кентервидец быстрым жестом протянул ей письмо.

– Можешь прочесть, если хочешь.

– Всем? – встрял заинтересованно Константин, который тихо сидел на диване.

– Да, – резкий ответ гулким эхом пронёсся по комнате.

Вложив в руку девушки письмо, Лорренц повернулся и быстро направился к выходу из комнаты.

– Где телефон? Мне нужно сделать звонок, – сухо кинул он напоследок, встряв в проходе.

– Там и направо, – также сухо ответил Константин, переведя взгляд на отвергнутое письмо.

Сын Казимира коршуном приблизился к телефонному аппарату. Его движения были тяжёлыми.

– Как там? – ожидая приободряющих вестей, выпалил Инганнаморте.

– Был вынужден срочно уехать – слон крышу проломил, – ответил ему растерянный голос из трубки.

Лорренц схватился пальцами за переносицу, зажмурился и покрутил головой. «Я идиот, или они идиоты, или всё вместе…», – подумал он и словно начал задыхаться.

Ринна с трепетом развернула бумагу и посмотрела на Барсофа. Получив его зрительное одобрение, Ринна начала читать вслух:

«Дорогой сын, если ты читаешь это письмо, значит, всё случилось. Я несколько лет собирался рассказать тебе об этом, но думал, жизнь мудрее меня и ещё предоставит более подходящее время для подобного признания. Я понимаю, что за всё время нашего общения разговоры со мной казались тебе непонятными, более похожими на полнейший бред в обычном человеческом понимании. Но сегодня я хочу открыть тайну и рассказать тебе о них. О бессмертных.

Тебе не показалось, и это не описка. Да, речь пойдёт о бессмертных. Но не о тех, которые выдают себя за них и кормят людей призрачными обещаниями и несбыточными надеждами. Здесь нет никаких сказок с вампирами и фантастических рассказов с бессмертными из книжных лавок. Они только рассуждают об этом. Они только желают разгадать…»

– Здесь что-то неразборчиво… – прищурилась Ринна. – Будто пот со лба капнул и размазалось, похоже на затёртость после попадания воды.

– Пропусти и читай дальше. Важна суть, а не чьё-то… – сказал Константин, оборвав себя на полуслове.

Решив пропустить размазанные строчки, Ринна дёрнула головой и продолжила:

«Дорогой сынок, ты уже взрослый, и надеюсь, сможешь принять это, так как времени ждать – больше нет. Я бы передал все знания, полученные мной, Ринне, но боюсь спугнуть ещё впечатлительный разум и нежное сердце.

Так вот… бессмертные. Они всегда жили здесь и старались быть незаметными, но каждый день пересекаясь с нами, влияли на нашу жизнь. Почему же я рассказываю о них? Потому что настало время. Никто не задавался вопросами, откуда они и почему – почему живут в нашем мире? Но я задался. И мои поиски увенчались успехом. Ответ был найден, даже несмотря на то, что именно они обложили своё бытие легендами и сказками для того, чтобы спокойнее пребывать в нашем мире. И всё бы было хорошо, но параллельно мне стало известно о второй стороне… Так получилось, что активизировались и те, кто испокон веков выслеживают бессмертных. Создавая иллюзии для других и передавая из поколения в поколение все сведения, они жаждут постичь их тайну и увековечить себя. Что поделать, бессмертие – самая желанная тайна для человечества, его безумная мечта. И она среди нас, за нашими спинами… Оглянись, сынок!»

Дочитав, Воробей дрожащими руками передала письмо своему давнему другу и поспешила на выход.

Ринна вышла на улицу и глубоко вздохнула. Затем увидела Лорренца, который стоял у дороги. Он показался ей таким потерянным. Она подошла к нему и остановилась рядом.

– Я не верю, – тихо произнесла девушка.

– Чему? – горестно усмехнувшись, спросил молодой человек.

– Твой отец не был сумасшедшим. Он был учёным. И, возможно, одним из самых великих умов человечества. Ему многое предлагали. Когда ему выпало многомиллионное дело в столице, он отказался.

Лорренц резко повернулся и посмотрел в упор на девушку:

– Ты только подтвердила мои…

– Ты не дал мне договорить, Лорренц! – перебила она его возмущённо. – Он отказался, понимая, что всё это будет занимать у него много сил и времени. А он собирался открыть секрет бессмертия!

– Он сумасшедший, – раздражённо бросил Лорренц.

– Он не сумасшедший, – снова защитила покойного друга девушка.

– Если он не сумасшедший, то – идиот! – разозлился Инганнаморте. – Ради этой дурацкой идеи, он разрушил нашу семью, он сломал жизнь моей ма…

– А может он пытался уберечь вас? – разгорелась Ринна.

– От чего? От нормальной жизни? – презрительно фыркнул он в ответ. – Сумасшедший идиот!

– Не смей так его называть! – в нахлынувшей ярости Ринна схватила его за края сюртука, но тут же отпрянула от молодого человека. – Что плохого в том, что человек пытается заглянуть в вечность?! Безудержные поиски секретов, кто не мечтает об этом?! Философский камень, чаша Грааля… люди бьются над этим веками. А он, возможно, приблизился, как никто другой! К разгадке бессмертия…

– Прекрати! – не в силах больше слышать это, закричал он. – Всё это только философия и фантазии. Сказки для детей и юношества!

– Ты так уверен? – девушка фыркнула и пристально посмотрела в глаза Лорренца. – А может, ты просто боишься?

– Чего, девочка? – насмешливо и злобно прорычал он.

Вмиг лицо Ринны стало холодным и серьёзным:

– Боишься, что можешь оказаться не прав. Что вся твоя жизнь и всё, что ты построил и чем ты гордишься, может не значить ничего и оказаться полнейшей ерундой. Мыльным пузырём, – она громко хлопнула ладонями, не отводя взгляд. – Что всё, что ты думаешь об отце – неправда. Что вся твоя холодность к нему и безразличие – тоже враньё. Боишься того, что ты любишь его… – девушка потыкала пальцем ему в грудь.

– Замолчи! – прервал он её холодно и враждебно. – Что бы там ни было, у тебя нет права вмешиваться.

Убрав свои руки в карманы, Ринна отступила назад к дороге и замолчала.

– Хорошо, как скажешь, – заскулив, как обиженный маленький щенок, тихо сказала она. – Только у меня есть это право. Хотя бы потому, что он был мне как отец. Понимаешь? Ты в состоянии понять, что я пережила?!

Девушка отвернулась от молодого человека и закрыла глаза.

Инганнаморте вздрогнул. Он почему-то действительно почувствовал себя неправым, но одновременно захотел завязать ожесточённый спор и, по обыкновению, выйти из него победителем. «Мне утешать? Или злиться, что он вообще-то мой родственник? Или…» Он потёр виски и лишь смог дипломатически выпалить:

– Ты так много болтаешь…

Воробей развернулась. У неё чуть не отвисла челюсть от такого хамства. Она быстро подошла к молодому человеку и в гневе сверкнула глазами, вытянув на него свою голову.

– Отлично! Тогда слушай дальше, чёрствый сухарь.

Глаза Лорренца широко раскрылись на её выпад и не посмели моргнуть.

– Я никогда не видела его таким. Странно вообще видеть его – таким. Может потому, что не застала того, как умерли мои родители. Может потому, что никто толком так и не рассказал мне, десятилетней тогда, как это произошло, – слезинка брызнула по щеке возмущённого лица. – Хотя до конца понимали ли они сами, что случилось? Какая разница! Я видела только два закрытых…

Почувствовав, как комок подкатил к горлу, Ринна поняла, что даже мысленно ей трудно продолжать. Она оглядела оцепеневшего сына Красова, который, похоже, опять готовился сболтнуть какую-то глупость.

– Зачем ты…

Молодой человек едва пикнул, и её слова снова полились потоком:

– Что, зачем я это рассказываю? Не видишь? Истерю, потеряв дорогого мне человека!

Воробей громко топнула ногой, сбросив напряжение в теле.

– Я тогда не знала, что мне делать. Только чувствовала, что начинала хлюпать носом, когда слышала спросонья голос полицейского, и поэтому односложно отвечала. Да. Нет. Не знаю. Ты знаешь, каково это? Отвечать коротко и ёмко, когда понимаешь, что вкладываешь в это. Нет. Не знаю. Да… И чувствовать при этом, как лицо слегка дёргается, пока вся жизнь плывет в трёх словах: «да», «нет», «не знаю».

Она тяжело хлопнула по плечу Лорренца, крепко схватила за него и потрясла. Сын Красова и не знал, что девичьи пальцы могут так болезненно сжимать его руку.

– Я до сих пор не могу собраться с мыслями и стою как во сне, где каждое полудвижение даётся с великим трудом. И когда кто-то участливо кладёт руку на моё плечо, сочувственно сжимая его, у меня уже нет сил повернуться. А теперь всё снова повторяется. И я даю уже на собственные вопросы – односложные ответы. Нет. Возможно. Не знаю.

«Возможно» и снова «не знаю» постукивало в её мозгу. Она старалась не поддаваться слезам.

– Когда-то он сказал, что я сильная, и не хочет, чтобы я плакала, когда его не будет. Но я не знала, что этот момент наступит так скоро…

Лорренц приоткрыл рот, но Ринна сразу оборвала неначатое слово и зло приблизила своё лицо к его.

– Зачем я?.. Потому что мне больно. А ты как будто не чувствуешь ничего. Ничего хорошего про него, когда напоминают, и ничего печального про то, что его больше нет.

Мужчина всё испытывал желание как-то утешить её, но словно позабыл хорошие приободряющие слова. Фраза в мыслях «Зачем ты терзаешь себя?» превратилась в «Зачем ты подходишь ко мне всё ближе?» – и ощутив это неуместным, он слегка отодвинулся назад. Её хватка ослабла и освободила плечо.

– Прости, – нашёл он хоть что-то, за что его сейчас точно не обругают.

Гнев девушки охладился, оставив за собой только все вынесенные наружу воспоминания. Она горестно обняла себя и с закрытыми глазами посмотрела на небо:

– Я никогда не видела его таким. Ненастоящим, безжизненным… И мне страшно… Мне тебя уже не хватает, Казимир Красов…

При упоминании имени отца Лорренц отвернулся. Его защекотало желание уйти, которое начало бороться с потребностью остаться и посочувствовать Ринне, излившей перед ним душу. Сделав неуверенный шаг от девушки, он остановился.

– Будь он неладен, этот Абштад! – услышал Инганнаморте вскрик Ринны.

– Псина, – выругался он и, вернувшись к девушке, осторожно положил свою руку ей на плечо. Шмыгая носом, Ринна повернулась и неожиданно положила свою голову ему на грудь:

– Не могу плакать.

– Мне жаль, что твои родители погибли, – как можно спокойнее сказал он.

– Твой отец был другом нашей семьи, – тихо сказала она. – Когда-то он один помог мне выбраться из пропасти, в которой я оказалась. Он и Константин…

– Я понимаю твою боль, – возвращая своё самообладание сухо добавил кентервидец. – Но он отказался от меня.

– А от меня – нет. И вообще. Я никому ничего не хотела рассказывать, – уже спокойнее произнесла девушка. – Ведь это только моя боль. Кто его знал так, как я… Казимир не отличался красноречием по поводу своего сына. Но я была уверена, что это сын отказался от него. Потому что лучше человека, после своих родителей, я и не знала…

Новая слеза скатилась по щеке девушки. Она спрятала своё лицо в одежде Инганнаморте, затем прижалась щекой к его груди. Всё, что нужно было ей сейчас – это его простое человеческое участие. Лорренц не знал, что ему делать, а потому просто стоял, пока не услышал стук копыт и скрип вылетевшей из-за угла дома кареты, которая мчалась прямо на них. За несколько секунд кентервидец схватил за плечи девушку и оттолкнулся с ней прочь. Упав на землю, они услышали лишь уносящиеся прочь звуки. Страх и неожиданность на миг так сильно сблизили их, что они почувствовали какую-то странно промелькнувшую между ними тягу. Встретившись глазами, они замерли на мгновение, но за этим последовала волна смущения и Ринна оттолкнула Лорренца от себя.

– Не смей! – встав на ноги, грозно бросила девушка.

Молодой человек поднялся вслед за ней.

– Не смей больше этого делать! – вскричала она снова, отряхиваясь и поправляя одежду.

– Да я жизнь тебе спас! Спасибо? – возмутился кентервидец.

– Ага, так и поверила! – усмехнулась Ринна.

– Эта карета неслась прямо на нас, – отряхиваясь, оправдался молодой человек. – Ещё бы немного…

– Да неужели! – перебила его Воробей.

– Это правда! – сдвинул брови от негодования Инганнаморте.

– Сначала ты объявляешь Казимира сумасшедшим, а потом ведёшь себя, как идиот! – укорила девушка.

Из окна второго этажа показалась голова уже хозяйки Хлопушки, которая стала невольным свидетелем возникшей ситуации. Она сердито прикрикнула, грозясь маленьким кулачком:

– Безобразие! Одно место вам скипидаром намазать, чтобы неделю бегали!

Молодые люди бросили удивлённый взгляд на неё. «Она всё слышала или нет?» – молниеносно пронеслось в голове девушки.

– Спасибо, – съязвил Лорренц. – С таким горючим им останется только летать!

Ринна прикрыла рот рукой, чтобы не прыснуть от смеха. Послышался лай собаки, и женщина быстро скрылась из виду. «Отдай тапок, Хлопа!» – бросилось из окна вдобавок.

Дверь подъезда громко хлопнула, и запыхавшийся Константин с письмом в руке внезапно вырос в двух шагах от Воробей:

– Что случилось?

– У кого-то нервы сдали, – девушка фыркнула на Лорренца.

– Карета мчалась прямо на нас, – объяснил Лорренц. – Еле отскочили.

– В Кентервиде это так называется? – щёки Ринны покрылись лёгким румянцем.

– Причём здесь Кентервид?! – ухмыльнулся Инганнаморте.

– Да, карета проехала мимо нас, – повернулась девушка к Константину и брезгливо фыркнула ещё раз, – а этому молодому человеку показалось что-то, и он толкнул меня на землю.

– Карета? – нахмурившись, переспросил Барсоф. – Не собираюсь пугать, но, на всякий случай, посоветовал бы быть осторожнее.

– Почему? – поинтересовался кентервидец.

– Что-то во всей этой истории не так, – не обращая внимания на спор между спутниками, констатировал Константин. – По рассказам Ринны, ваш отец не был похож на ненормального.

– Это вы так решили? – усмехнулся Лорренц и бросил полный любопытства взгляд на девушку. – По рассказам Ринны?!

Барсоф недовольно покосился на Инганнаморте, вздохнул и слегка пожал плечами.

– Можно на ты, – попытался он успокоить его. – Я стараюсь рассматривать все варианты. И чтобы не делать поспешных выводов, просто будьте осторожны.

Глава 7. Времени нет

Приближалась ночь. Всё в округе большого белокаменного поместья на окраине города Тьнограда постепенно затихало и поворачивалось ко сну. Последние приготовления прислуги к отдыху неторопливо сглаживались, а со временем и вовсе замирали. Вокруг дома в стильных фигурах ухоженного сада всё ещё был слышен лай услужливых собак и скучные разговоры охранников, которые становились всё спокойнее и прозорливее. Сквозь нависшие облака тёмно-серого неба бледная половинчатая луна стыдливо проникала в окно главной спальни особняка, обнажая глубокую задумчивость и строгую красоту немолодого Иеры, который сидел в кресле перед камином, одной рукой поглаживая кота. Изредка посматривая на огонь и наблюдая за тем, как мягкие неяркие световые язычки оттеняют богатое убранство комнаты в красно-золотых оттенках, владелец поместья строил планы и рушил вереницу тревожных мыслей. Белоснежный кот меланхолично лежал на коленях и лениво помуркивал.

Как только на столике со стеклянным верхом и витиеватыми деревянными ножками зазвонил телефон, хрустальный бокал и рядом находившаяся недопитая бутылка редкого красного вина деловито звякнули в такт. Иера неторопливо дотянулся до телефонной трубки.

– Иера… – послышалось оттуда.

– Ты помнишь, что времени нет? – строго и бесстрастно перебил он звонившего.

– Да, помню. Но сегодня не получилось, – виновато заюлил мужской голос.

– Времени нет, – холодно повторил Иера.

– Конечно… – ответил голос и осёкся.

– А условие? – вздохнул хозяин особняка.

– Я всё сделаю, не волнуйтесь, – попытался успокоить его мужчина.

– Ты должен соблюсти условие. Иначе… – стальные пугающие нотки появились в голосе Иеры.

– Я знаю, что будет иначе, – послышалось шмыганье носом в ответ.

– Тогда действуй, – успокоился хозяин дома.

– Слушаюсь, Иера, – смиренно подчинился звонивший. – Отдаю силу и волю.

Тишина, скреплённая противоречивостью раздумий по пути в центр, переполняла каждого, кто сидел в повозке. Константин, Лорренц и Ринна старались не смотреть друг на друга даже мельком и быть более официальными в общении. Чувствуя определённую долю неловкости, накопленную за короткий промежуток времени их общего знакомства, они только наблюдали, как за дорогой мелькали зажжённые златоухие фонари упорядоченных улиц с тяжеловесными тенями домов вперемежку с острыми очертаниями памятников в манящих тёмно-зелёных скверах.

– Скажите, а Казимир не вёл какого-либо дневника? – спохватился Константин и прервал паузу.

– Константин, ты знаешь про дневник? – очнулась Ринна.

– Предположение. Ищу хоть какую-нибудь зацепку, – небрежно поправил свои белокурые волосы друг девушки.

– Казимир позволял мне приходить без спроса к нему, поэтому сделал дубликат ключа от квартиры для меня. Несколько раз я заставала его пишущим… Он прятал это, как только я появлялась. Но не уверена, дневник это был или письма, – рассказала она. – Но, возможно, и что-то в этом роде.