Вся правда о бессмертных

Вся правда о бессмертных

Наталья Ермолинская

Брут Алгрин

© Наталья Ермолинская, 2025

© Брут Алгрин, 2025

ISBN 978-5-0067-2272-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Все персонажи и события вымышлены, все совпадения случайны.

Глава 1. Ну почему я идиота сын

Высокий молодой человек в добротно скроенном по фигуре элегантном костюме глубокого синего цвета сделал несколько шагов вдоль кабинета, расположенного в одном из живописнейших зданий Кентервида, и остановился рядом с письменным столом адаптолога. Хозяина ещё не было на месте, и, если бы не смотритель, пустивший сюда, пришлось бы ожидать в холле – а это третья вещь, которую посетитель крайне не любил.

Вторая вещь, которая вызывала у него раздражение – это когда люди опаздывают. И адаптолог явно опаздывал. Чтобы как-то унять нарастающее раздражение, молодой человек осмотрелся. Вся мягкая мебель была новой и ещё пахла коричневой кожаной обивкой. Шкафам же было лет двести – они были доверху набиты книгами и бумагами, а также чёрно-белыми фотографиями неизвестных ему фотохудожников. Высокие гонорары и популярность доктора не давали поводов для сомнения в профессионализме, но на стенах не висело каких-либо грамот или наградных писем. По всей видимости, хозяин кабинета не придавал почестям излишнего значения.

Посетитель бросил взгляд на круглый циферблат настольных часов в тёмно-коричневой полированной оправе. «Опаздывает», – недовольно отметил он, затем, расстегнув сюртук, подошёл к окну. Августовское солнце вынырнуло из-за облака и на миг ослепило его так, что молодой человек зажмурился. Когда он осторожно открыл свои выразительные серо-зелёные глаза, свет уже не казался таким жгучим и позволил спокойно оценить вид из окна. Вдалеке скромно маячила воздушная гавань, уступая горделиво переливающимся под солнечными лучами на горизонте высотным башням.

«Неплохо», – зевнул он и посмотрел вниз. Там стояла повозка с извозчиком, который ожидал его. Взгляд молодого человека лениво скользнул на мимо проходящих людей и зацепился за мальчика в зелёной одежде. Ребенок шёл не торопясь и тянул за собой на верёвочке потёртую местами игрушку: качественно выструганную деревянную лошадку на колёсах. Ему приходилось постоянно поправлять эту верёвочку, так как она то путалась между колесами, то цеплялась за одно из них, а то и вовсе курчавилась. Неосознанно запустив свои пальцы в тёмно-русые волнистые волосы, молодой человек задумался: «Старая игрушка… наверное, осталась от отца…»

Мысль об отце отозвалась в сердце тупой болью. Меньше всего ему хотелось откликаться на это эхо из прошлого, потому что воспоминания об отце – это была первая вещь, которую он ненавидел. «Кого-то этот мальчик мне напоминает» – отметил про себя гость, и непрошенная ностальгия унесла его в то счастливое время, когда родители были вместе и даже мысль о том, что может быть по-другому, не допускалась. Безмятежность окутала его на мгновение, но звук открывающейся двери буквально вернул его в настоящее.

Дверь отворилась, и седоватый невысокий мужчина с аккуратной бородкой перешагнул порог своего кабинета.

– Простите, впереди повозка перевернулась, – сказал адаптолог и быстро скинул плащ.

Молодой человек вальяжно кивнул.

– Хорошо, что не жизнь.

– Ну на то, чтобы жизнь перевернуть, требуется больше времени, – пренебрежительно хихикнул хозяин кабинета.

– Вы так уверены?.. – невозмутимо парировал Инганнаморте и ввёл в ступор адаптолога, у которого не нашлось ответа.

Мужчина с бородкой смущённо прожестикулировал в сторону кушетки, и, пока тот располагался на ней, внимательней рассмотрел его внешность. «Действительно хорош. Даже слишком, – вспомнил он слова Анны Инганнаморте. – А вот общаться – не мастер».

– Лорренц Инганнаморте, – представился молодой человек.

– Хорошо, – уже безразлично принял адаптолог. – Пауль Медичи.

– Для начала, – не смутившись пристального взгляда, сухо ответил адаптолог и сел в кресло. – Готовы продолжить?

Положив голову на кушетку, Лорренц Инганнаморте бросился в размышления по поводу того, что если бы не его мама, которую он очень любил, то никогда бы не согласился на все эти глупости под названием «адаптология». Ведь всё, о чём он мечтал в последнее время: это покупка сверкающего парусника и отдых на море. Мысленно перенеся себя под лучи заряжающего солнца, молодой человек невольно расплылся в полуулыбке. Дальше он вспомнил доброе, не утратившее своей привлекательности с возрастом, лицо матери, и продолжил.

– Мне двадцать пять. То, что я финансист, вы знаете от моей мамы. Что ж, у меня есть всё, что необходимо для жизни молодого мужчины. Недавно один из моих знакомых предложил мне ещё более хорошую работу в престижном инвестиционном проекте. Именно, если короче, то я – многообещающий, успешный молодой человек.

– И красивый, – с нескрываемым восторгом заметил Медичи.

– Главное, без истерик. Просто спокойное обожание, – остановил его жестом посетитель.

– Очень хорошо, – хмыкая согласился мужчина с бородкой.

Лицо посетителя пронзила болезненная бледность, а губы налились упрямой жёсткостью. Он вздохнул и нехотя продолжил:

– Но я – идиота сын. Мой отец – Казимир Красов – был броландским учёным. Он познакомился с мамой на одном из симпозиумов и переехал в Кентервид. Через несколько лет, бросив карьеру и семью, он вернулся назад, объяснив своё поведение только тем, что ищет каких-то бессмертных. Знакомые до сих пор не понимают, как такая любящая пара…

– Хорошо, продолжайте, – снова добавил адаптолог.

– Хорошо? – усмехнулся Лорренц и, приподняв свою голову, внимательно оглядел человека, которого порекомендовала мама. – Вы действительно думаете, что это хорошо?

– Ну, – послышался ответ, – бывает хуже.

Лорренц почувствовал, как отчаяние комом подкатило к горлу. Он закрыл глаза, чтобы сдержаться и сглотнул.

– Я думаю, он сумасшедший. Мне стоило большого труда смириться с этим. И я буду ненавидеть его за это… всю мою жизнь.

Изучая поведение молодого человека и что-то анализируя, адаптолог слегка покачал головой.

– Господин Инганнаморте, – обратился он.

– Только не говорите – «очень хорошо»! – перебил посетитель.

– У вас есть друзья? – не ведясь на выпад спросил хозяин кабинета.

– Я не нуждаюсь в друзьях, – отбил молодой человек.

– Тоже неплохо, – хмыкнул Медичи.

– О нет-нет, – отмахнулся посетитель. – Только не надо мне навешивать ярлык «одинокий и непонятый толпой».

Адаптолог рассмеялся:

– Дорогой господин Инганнаморте, не так плохо временами быть непонятым, одиноким и непринятым толпой. Гораздо хуже – не любить себя.

– А вы, значит, любите себя? – рассудил Лорренц.

– Конечно, – спокойно ответил адаптолог.

– Ха-ха, – присвистнул Инганнаморте, потряхивая своей стильной шевелюрой, – скорее деньги клиентов.

«Ну хочу я денег, и что?! – подумал хозяин кабинета. – Ну не надо так сразу в лоб-то».

– Господин Инганнаморте, – вздохнул разочарованно Пауль Медичи, – если вы не готовы поведать о своих проблемах, мы можем перенести нашу встречу на другой день. Я смогу помочь, только если вы сами этого захотите.

Молодой человек резко сел, затем опустил свои ноги на пол.

– О чём рассказывать? Я похож на того, кому нужна помощь? Вы не поняли, я здесь только потому, что мама попросила. Вот раньше для меня были «крутые», раньше для меня были «звёзды». Но я вырос, и сейчас для меня есть только яйца вкрутую и звёзды на небе. И никакой фантастики! Есть только те, кого я люблю, и остальные. С теми же, кто любит меня – пока не разобрался. И я думаю, что все разговоры с вами – это своего рода фантастика.

– Жизнь полна фантастики, – прищурив глаза, спокойно заметил адаптолог. – Многое из того, что раньше принимали за выдумку, сегодня используют в быту.

– Ну что же ещё вы можете сказать, – вспылил молодой человек. – Очнитесь, за окном драконы по-прежнему не летают. И не будут летать! Тоже и с фантастикой, которая навсегда останется уделом Морозного Батюшки!

Лорренц поднялся с дивана и уверенно направился к двери, нетривиально дав понять адаптологу, что встреча подошла к концу.

– Кто такой Морозный Батюшка? – услышал Инганнаморте за спиной и обернулся.

– А, это, – ухмыльнулся Лорренц и, ускользая за дверь, крикнул – броландский брат Доброго Криса!

– Хорошо хоть доброго, – пробормотал Пауль Медичи вдогонку и незадачливо прикусил нижнюю губу. Вытерев тыльной стороной руки излишний блеск со лба от образовавшейся испарины, он прокрутил в голове все случаи в своей карьере, когда, как ему казалось, он потерпел по каким-либо причинам неудачу. Так как этих случаев было немного, он помнил их наизусть и временами перебирал как чётки, пытаясь найти для них новое решение. Просчитав все возможные варианты выхода, он вдруг неожиданно для себя успокоился, предполагая, что жизнь, всё-таки, сумеет расставить всё по своим местам и если не он, то кто-то другой сможет помочь этому молодому человеку.

Покинув здание, в котором находился кабинет адаптолога, Инганнаморте прошёлся по площади, словно игнорируя ожидающую его повозку.

– Свежий выпуск! Только после печати! Финансовый вестник! – выкрикивал невысокий, но громкоголосый мальчик в кепке, идя по улице.

Лорренц повернулся на источник крика и протянул, не разгибая, руку в сторону юного продавца газет. Завидев молодого мужчину в дорогой одежде, мальчик не раздумывая поспешил к нему и одномоментно вручил газету. Одним элегантным движением Лорренц вложил в руку мальчика несколько монет. Получив свою плату, газетчик округлил глаза. От взгляда на полученные деньги улыбка вспыхнула на его лице, и он снял кепку в знак благодарности за щедрое вознаграждение.

– Спасибо, Господин! – смотря на сумму, слегка поклонился везунчик. Едва заметно подпрыгивая мальчик удалился, начав мычать про себя какой-то весёлый мотив.

Не обращая внимания на окружающую его возню, Инганнаморте решительно развернул газету, острым глазом выискивая справа посередине статью.

«Ха, так и думал», – деловито кивнул про себя финансист. «Я знаю – что вы делаете», – уверенно зашагал он уже к своей повозке. Но перед открывшейся дверцей мужчина остановился, словно чего-то ещё не хватало, и, встряхнув газету, посмотрел на верхний её край, где красовался цепляющий заголовок про прибытие новой звёздочки-инвестора из Броландской империи. Секунду на размышление – и вот он уже внимательно читает, анализируя, каким номером собирается прийти эта лошадка к финишу.

Наблюдавший из-за угла ранее произошедшую сцену с до сих пор удовлетворённо мурлыкающим газетчиком, чистильщик обуви, мальчик чуть постарше и выше, понял, что ждать больше нельзя. Пользуясь моментом, он метнулся из-за угла к Лорренцу и начал чистить да полировать его кожаную обувь. Инганнаморте невозмутимо и спокойно дочитал оказавшуюся весьма полезной новость, а когда чистильщик закончил заниматься наведением красоты, финансист сел в повозку. Мальчик замер в довольном ожидании, но щёлкнувшая почти перед его носом дверь транспорта вызвала в нём предчувствие, что за этим ничего не последует.

– А деньги, Господин?! – обращаясь к нему и, насколько позволял рост, пытаясь протянуть руку к окошку, приготовился учинить скандал мальчик с круглыми глазами. – Я сделал работу, почему Вы не заплатили?!

– Я не просил. – отрезал молодой человек и подал команду извозчику. – Трогай.

Как только повозка тронулась в путь, Лорренц отложил газету и снова прокрутил в голове разговор с адаптологом. «Ну почему я идиота сын», – заголосила каждая клеточка его тела, и его затрясло. Он попытался отвлечь себя другими мыслями и принялся лихорадочно вспоминать о разных пустяках в виде еды и напитков, биржевых сводках, музыкальных новинках и последних сплетнях модных салонов. Но всё было тщетно, обида на отца снова захлестнула его. Молодой мужчина продолжил перебирать разную мелочь, чтобы как-то отвлечь себя, и не заметил, как задремал. Взявшийся из ниоткуда туман во сне быстро убаюкал его. Все возникшие проблемы расплылись и на время потеряли свою актуальность. Что-то зазвенело, и пассажир неохотно поежился. Звон становился всё громче и противнее, пока не превратился в голос извозчика, который объявлял об окончании поездки. Лорренц с трудом продрал глаза и увидел перед собой улыбающийся рот, полный белых слегка кривоватых зубов на угодливом потном лице.

Остановившись за несколько метров перед домом, Инганнаморте посмотрел вверх – туда, где крыши башен далёких замков устремляются к облакам в нелепой надежде обнять их. Лорренц подумал о тумане из сна. Он показался ему таким знакомым, таким родным. Внезапная догадка осенила его. Он вспомнил, что видел его во сне, который являлся ему в течение последних десяти лет – где сквозь седой таинственный туман виднелась голова незнакомки, тёмные шелковистые волосы которой развевались по ветру, а внутри прядей струились и играли между собой солнечные лучи. Лорренц не мог разглядеть девушку, но почему-то был уверен, что она красивая. Каждый раз она поворачивалась и смотрела на него, а после беззвучно шевелила губами. Каждый раз Инганнаморте старательно напрягал свой слух, чтобы услышать фразу из уст этой незнакомки – как ему казалось временами – самую главную и самую важную. Но получал лишь обрывок: «…больше, чем…» Лорренц не находил оправдания этим видениям и со временем даже привык, просто принимая их за причудливый ритуал для разгрузки ненасытного мозга. «Ну почему я идиота сын», – поговаривал он про себя в такие моменты.

Проснувшись среди ночи, Лорренц тревожно схватился за трубку телефонного аппарата на тумбочке. Убедившись, что до утра ещё далеко, он с облегчением выдохнул. В голове пролетели события прошлого дня и фрагменты того, как молодой человек добрался до своей квартиры и дополз до кровати, по пути пройдя мимо консьержа с расплывшимся лицом и подобострастно вопрошающего: «Рабочие звонки вам всё также, напрямую соединять, или через меня?» «Также», – бросил он тогда мимоходом в ответ, и сейчас же это слово замелькало эхом в его голове.

Лорренц поднялся и раздвинул шторы. За окном плыли безмятежные облака, то обволакивая, то огибая желтовато-бледную луну, звёзды игриво поблёскивали сквозь дыры между ними, а снизу маячили спутники большого города: статичные огни окон, витрин, вывесок и неуёмные движущиеся огни повозок. Молодой человек бросил взгляд на небо и неосознанно попросил простого человеческого облегчения, которое было бы в состоянии освободить его от душевных мук прошлого, но отклика не нашёл. Безумная усталость, накопившаяся за непростой день, снова беспардонно навалилась. «Чёртово-чокнутые гены», – выругался Лорренц прежде, чем растворяющая настоящее темнота погрузила его в свои объятья. Стирая даже не совсем приятный разговор с адаптологом, она оставила только лучи лунного света, которые трепетно и нежно скользили по коже, подчёркивая привлекательность сильного мускулистого тела.

Глава 2. Оставьте меня в покое!

Яркие солнечные лучи сквозь оконные стёкла медленно ползли по стенам и падали на роскошную мебель дорогой квартиры. Ласково гладя коричнево-красные оттенки, они особенно выделяли большой красный диван с лиловыми бархатными подушками в гостиной. Отбросив вчерашний день, Лорренц спокойно чистил зубы перед зеркалом в ванной, пока не услышал звонок телефона из комнаты. Молодой человек вздрогнул и неловким движением испачкал себе шею и воротник бордовой шёлковой пижамы. «Рано для торгов», – подумал он и позволил зубной щетке скользнуть дальше в раковину. Вытирая пену на шее небольшим ослепительно белым махровым полотенцем, Лорренц решил не поднимать трубку, успокоив себя мыслью, что в случае важного звонка могут перезвонить позже, но телефон не умолкал и дальше. Его рука снова потянулась за щёткой, но на полпути остановилась. Сделав вдох, молодой человек вышел из ванной комнаты, далее не спеша прошёл через холл в гостиную и накрыл рукой трубку. Телефон продолжал беспокоить. «Вот настырный», – подумал Инганнаморте, и кривая усмешка зажглась на симметричном холодном лице.

– Срочный звонок из Броландской империи, – услышал он скрипучий голос консьержа. – Очень настаивали, будете говорить?

Молодой человек недовольно вздохнул:

– Ну давайте уже.

И тут же услышал сигнал переключения.

– Алло, алло! – нетерпеливо прозвучало на том конце провода.

– Алло, – как эхо спокойно пронеслось в ответ.

– Лорренц Инганнаморте? – печально спросил женский голос.

– Да, это я, – подтвердил молодой человек, пытаясь припомнить обладателя голоса среди знакомых.

– Здравствуйте, мы не знакомы, – в трубке послышался всхлип. – Меня зовут Ринна.

– Какая ещё Ринна? – недовольно фыркнул Лорренц.

– Ринна Воробей, – не смущаясь продолжила девушка. – Я общалась с вашим отцом последние го…

– Я ничего не желаю знать об этом, – резко перебил молодой человек и нахмурился.

– Пожалуйста, не кладите трубку! – гневно потребовал голос. – Выслушайте меня!

Неожиданная дрожь пронеслась по телу хозяина квартиры так, что он замешкался, что бывало с ним не часто. Воспользовавшись мгновенной паузой, незнакомка, уже с трудом выдавливая из себя, печально добавила:

– Казимир Красов вчера…

Услышав имя своего отца, Лорренц снова оживился и холодно перебил:

– Повторяю, мне это неинтересно. И откуда у вас мой номер?

– Он умер вчера… – не обращая внимания на вопрос, женский голос выплеснул до конца неприятную новость.

– Умер? – растерялся и громко сглотнул мужчина.

– Да, умер… – снова всхлипнула она.

От этих слов какая-то часть внутри Лорренца сжалась. Он резко сел на диван, машинально провёл рукой по волосам, затем выдохнул:

– Значит, он умер.

– От удушья… Следов нет. С этим разбираются… – добавила впопыхах Ринна.

– Что значит разбираются? – не понял молодой человек.

– Обстоятельства не до конца ясны, – попыталась объяснить девушка. – Скорее всего сердечный приступ, но говорят, похоже на удушье.

– Хорошо… – почти промычал в ответ Инганнаморте.

Далёкий голос справедливо возмутился:

– Чего хорошего? Он умер в кабинете, прямо за своим письменным столом.

Мысленно обругав себя за то, что заговорил как вчерашний адаптолог, Лорренц решил, что в любом случае это прозвучало бестактно. Он поёрзал на месте, и мягкий диван слегка прогнулся под тяжестью его тела.

– Странно, – брякнула новая телефонная знакомая.

– Странно? – слово раздражающе захлестнуло его. – Странно то, что вы мне звоните, а не в том, что человек умер. Должны быть у него новые родственники – к ним и обращайтесь!

– Так нет никого, – почти просвистел недоумённый вздох в трубке.

Лорренц успел только хмыкнуть в ответ, как Ринна принялась перечислять подробности:

– Книги сброшены со стеллажей. Из некоторых томов вырваны страницы. Какой-то литературный вандализм! Нетронутым оказался только один книжный шкаф, в котором хранились сборники его любимых фантастов…

Указатель времени на статусных наручных часах, сброшенных впопыхах на антикварный журнальный столик из красного дерева ещё вчера вечером, привлёк внимание хозяина квартиры. Резкое появление морщин вперемежку с напряжением на лице вмиг выдали в нём человека, который считал привычку опаздывать на работу одним из смертных грехов.

– Простите, мне пора. Спасибо за информацию, Ринна. Но я не позволю этому человеку снова вторгнуться в мою жизнь, – отрезал он.

Опешив от таких слов, девушка замолчала.

– Прощайте! – ледяным тоном завершил разговор Инганнаморте и, не дожидаясь ответа, положил трубку.

Буквально через несколько минут телефон снова зазвонил.

– Торги начались! – он услышал взбудораженный голос в трубке.

– И? – холодно спросил Лорренц, недовольный тем, что его отвлекают по пустякам.

– Акции падают! Что делать? – послышалось отчаяние в голосе звонившего.

– Ничего не делаем, – зевнул Инганнаморте, беря в руки вчерашний номер газеты со стопки на столе, – ждём.

Положив трубку и лениво полистав газету, он снова зевнул: «Ничего срочного, прочту позже», затем почти поднялся с дивана, как услышал новый звонок.

– Они продолжают падать! Они ПА-ДА-ЮТ! – завопил с паникой голос из аппарата.

– Оставь всё как есть, – ответил вальяжно Лорренц и не дожидаясь реакции положил трубку.

Затем настала очередь ему самому сделать звонок.

– У моего антиквара. Видел статуэтку: лошадь, семнадцатый век, позолота с рубинами. Подписать от моего имени, – сделал Лорренц заказ и продиктовал адрес отеля для доставки.

Уже ровно через половину часа Лорренц, в элегантном сером костюме в тонкую полоску, с чёрным кожаным портфелем в руке, выскочил из квартиры и очутился у лифта. Двери лифта открылись. Он вошёл и невольно погрузился в полученную недавно информацию. Двумя этажами ниже лифт дёрнулся и остановился, чтобы впустить в себя миловидную женщину в элегантном бордовом платье с мальчиком лет десяти в серых бриджах и синей сумкой за плечами. Активно жестикулируя ребёнок пытался обрисовать неведомую, но, по всему, ещё актуальную ситуацию. Женщина с нежностью смотрела на него и тихо посмеивалась в ответ. Ощутив непонятную тоску, Инганнаморте прислонился к стене лифта. Продолжая смотреть на мальчика, он не слышал его, но вспоминал о том, что когда-то был таким же счастливым и беззаботным и трудно было найти более любящего и внимательного отца, чем Казимир. Пытаясь отвлечься от тяжёлых мыслей, Лорренц прислушался к разговору попутчиков.

– Я же говорю тебе, мама, я лучший в школе, – гордо заявил мальчик.

– Не сомневаюсь, – снова улыбнулась женщина.

– Вот увидишь, я стану путешественником и открою новые земли, – мечтательно заявил сын.

Лорренц улыбнулся, перед глазами пронеслись некоторые моменты его детства в Центральном парке Теннума. Со временем он перестал бывать в этом месте только потому, что когда-то отец предпочитал его. Воспоминания о счастливых днях, которые провели они здесь вместе, жгли его до сих пор. Особенно не давал ему покоя тот последний день – безоблачный осенний день, подробности которого время стёрло, оставив нетленные отпечатки: прогулки вдоль аллеи, радостное подпрыгивание на каждом шагу, доверительное повествование и взаимный смех. Незатейливое детское счастье в окружении ярких цветных листьев переполняло его тогда и казалось ему вечным.

Сознание молодого человека вернулось в лифт и продолжило наблюдать за мальчиком. Тот уже лихо корчил забавные гримаски на лице и наслаждался смешками своей матери. Печальная память опять засверлила Лорренца – старая картинка пронеслась перед глазами. Он ещё раз почувствовал себя восьмилетним ребёнком, который спускается по лестнице со второго этажа дома в Теннуме с большой тяжёлой коробкой в руках, доверху набитой разными игрушками и книжками. Он снова останавливается в холле, чтобы передохнуть и замечает опухшее от слёз лицо мамы – Анны Инганнаморте. Он вновь ловит её взгляд и подходит ближе, а она печально вздыхает и протягивает свою руку, чтобы погладить сына, но едва касается пальцами его головы. И он в который раз шарахается от неё в сторону и всхлипывает, и детское лицо обезображивается горечью.

«Нет… С того времени прошло шестнадцать лет. Я выбросил все свои игрушки и книги, даже взял фамилию мамы. Я вычеркнул всё, что напоминало мне о его существовании. Я поклялся себе, что у меня будет обычная, нормальная жизнь. Без всякой этой лишней привязанности и… фантастики», – почувствовав, что не хватает воздуха, Инганнаморте ослабил рукой галстук.

Лифт остановился. И молодой человек проводил взглядом временных попутчиков прежде, чем сам вышел в холл. «Это же надо, – открыв рукой дверь здания и почувствовав дуновение ветра, простонал он. – Если бы не его бредовая фантазия о бессмертных! Искал бессмертие, а нашёл смерть. Я до сих пор не понимаю, почему он нас бросил? Что за дело всей жизни он хотел завершить в Тьнограде? Почему с ним было нельзя? Чистый бред! Да он чокнутый… а я – да, я – идиота сын. Сумасшедшего, который умер… сегодня».

По возвращении, весь вечер Лорренц сидел на диване своей гостиной и тупо перелистывал один и тот же выпуск «Финансового вестника». Он искоса поглядывал на тумбу и тихо радовался тому, что телефон молчит, ведь отключать его просто не хотелось. Перескакивая со сводки на сводку, молодой человек просматривал разные новости, затем застрял на просмотре какого-то потерявшего актуальность ещё неделю назад объявления. Заскучав быстрее, чем ему хотелось, он глянул на телефонный аппарат и заметил, что прежнего интереса утренняя весть не вызывает. И как только телефон зазвонил, он спокойно поднял трубку.