Королева Парижа. Роман-фантазия о Коко Шанель

– Бой сказал, что ты можешь остановиться в его квартире на бульваре Мальзерб в Париже.

– Одна?

Эмильенна подняла бровь.

– Разумеется. Бой остается на бал. Если он уедет с тобой, будет скандал. – Заметив выражение моего лица, она добавила более мягким тоном: – Он беспокоился, что ты не поймешь.

Когда я услышала эти слова, у меня как будто камень лег на душу. Бой доверился Эмильенне. Была и еще одна проблема. Когда она расскажет о нас Этьену, я могу потерять место в Руайальё, мой дом.

Как будто прочитав мои мысли, она сказала:

– Не бойся, Коко. Хранить секреты – это мое ремесло. – Бросив взгляд на свои золотые с изумрудами часы на запястье, недавний подарок Этьена, Эмильенна подошла ко мне, взяла под руку и попробовала увести меня к двери. – А теперь у тебя есть десять минут, чтобы собрать вещи. Я пришлю кого-нибудь за твоим багажом.

Когда наша карета катилась к воротам Руайальё, я увидела, как Бой выезжает из конюшни на своем жеребце. В нашу сторону он не смотрел.

Эмильенна похлопала меня по руке.

– Не беспокойся, скоро вы снова будете вместе. Он сожалеет, что все так устроено. Говорит, что любит тебя. И ты можешь верить Бою Кейплу.

Я молча смотрела на дорогу. Я могла бы сразу догадаться, уже тогда.

Глава десятая

ПарижЛето 1940 года

Несколько дней спустя Коко, выйдя из ресторана, остановилась у стойки портье. Жеро поднял глаза от радиоприемника.

– Люфтваффе, – сказал он. – Помяните мое слово, мадемуазель, они скоро будут здесь.

– Но наши войска сражаются. Они их не пропустят.

Жеро покачал головой.

– Танки вермахта – это для нас слишком. Они прокладывают себе путь к Парижу, сминая нашу пехоту. Они уничтожают поля, ровняют с землей деревни. Говорят, бои ожесточенные.

Коко вскинула брови.

– Сколько еще у нас есть времени?

– Немного. Моторизованные артиллерийские и пехотные дивизии движутся быстро. И они знают, что Париж открыт и безоружен. – Портье поднял палец. – Подождите минуту. Слушайте! Что-то происходит.

Он жестом подозвал Коко, и она обошла стойку и встала с ним рядом. Они молчали, сблизив головы, и ждали, слушая потрескивание в эфире.

Наконец, из приемника раздался сильный резкий голос:

– Говорит рейхсминистр доктор Йозеф Геббельс. – Его голос оказался выше, чем ожидала Коко, и из-за помех его было плохо слышно. – От имени Германии я сегодня обращаюсь к гражданам Франции. От имени Германии, защитницы людей. – При этих словах кулак Жеро беззвучно опустился на стойку. – Парижане, ради сохранения порядка вы должны оставаться на месте! Не покидайте ваши дома, и вы будете в безопасности.

Снова помехи в эфире, а затем:

– Повторяю: ради сохранения порядка не пытайтесь бежать.

Коко медлила все эти дни, решая, уехать из Парижа или остаться. Но высокомерие рейхсминистра побудило ее действовать. Поспешно поднявшись в номер, она рявкнула на Алису:

– Мы должны немедленно ехать. Поторопись. Мы покидаем Париж.

Алиса смотрела на нее во все глаза и не двигалась с места. Коко дважды щелкнула пальцами.

– Быстро, быстро. – Девушка подпрыгнула. – Сейчас же, Алиса. У нас нет времени. Ты должна немедленно упаковать вещи. Мы отправляемся в «Ла Паузу», чтобы все это пересидеть, поэтому собери подходящий гардероб. У меня должно быть два, нет, три кофра. И возьми все мои украшения, кроме тех, которые находятся в хранилище отеля. Немцы ничего не сделают с «Рицем», они захотят сами им пользоваться. И свой чемодан тоже собери.

– Да, мадемуазель.

Вспомнив о толпе на вокзале, Коко добавила:

– Позвони вниз и скажи Жеро, что мне понадобится отдельное купе в ночном поезде в Канны. И нам нужна будет машина, чтобы добраться до станции. Скажи ему, чтобы он об этом позаботился.

– Телефоны отеля не работают, мадемуазель. Говорят, что линии перерезаны.

– Тогда сходи вниз. – Взяв флакон № 5 с туалетного столика, Коко нанесла капельку духов за каждое ухо. – Да, скажи Жеро, что кто-то должен забрать наш багаж через полчаса. Ни минутой позже. «Голубой экспресс» отходит в десять часов.

Трижды Алиса спускалась вниз, чтобы передать Жеро распоряжение Коко – немедленно забрать багаж, но у остальных постояльцев гостиницы возникла та же идея. Когда носильщик, наконец, пришел, Коко бросила взгляд на свои часы. Половина девятого, а поезд отходит в десять.

Вандомская площадь была пустынна, когда маленький голубой «Роллс-Ройс» Коко проехал ее и направился дальше вниз по Рю-де-ла-Пэ. Вечер выдался ясный, но город был затянут дымом. Алиса сидела на заднем сиденье рядом с Коко. Автомобилей практически не было, и Коко немного расслабилась. Пешеходы торопливо шли по тротуарам, мимо проезжали доверху заполненные грузовики. Хозяева магазинов, попадавшихся им по пути, заколачивали витрины, закрывали решетки перед входом.

Стояла удушливая, тяжелая жара. Когда они отъезжали от отеля, Коко настояла на том, чтобы открыть окна автомобиля, несмотря на протесты Эвана. В городе небезопасно, предупредил он. И вот теперь запах бензина и гари обжигал ее ноздри. Дым проник в машину, и вскоре белые перчатки Коко покрылись гарью. Эвану пришлось все же остановиться и поднять стекла.

На переднем сиденье рядом с Эваном стояла корзина с едой, которую Жеро заказал в кухне отеля: холодная жареная курица, ветчина, четверть круга сыра бри, свежий горячий хлеб, крекеры и бутылка охлажденного белого вина на тот случай, если вагон-ресторан будет закрыт.

– Мне сказали, что это последний поезд на юг из Парижа, мадемуазель, – предупредил Эван, когда они выезжали. – Ваше отдельное купе зарезервировано. Отправление в десять часов. В вашем распоряжении всего час и тридцать минут.

Вспомнив его слова, Коко посмотрела на часы. Восемь сорок пять. Прошло пятнадцать минут, а улицы по-прежнему были пусты. Несмотря на все предыдущие задержки, у них все еще оставалось достаточно времени, чтобы успеть на поезд.

Она вспомнила уютное спокойствие «Ла Паузы» и поняла, что ей вообще не следовало оттуда уезжать. На этот раз она оттуда не вернется, пока в Париже все не успокоится, так или иначе. Если придут немцы, они, по крайней мере, люди цивилизованные, хотя суровые и скучные. Она никогда не верила в те дикие истории, которые о них рассказывали.

Когда они свернули на авеню Оперы, оказалось, что толпа перегородила затянутую дымом улицу. Эван сбросил скорость, и «Роллс-Ройс» еле полз, пока шофер пытался проехать сквозь толпу, постоянно сигналя. Женщина, шедшая рядом с машиной, споткнулась, когда Эван вывернул руль, чтобы не наехать на велосипедиста. Она выронила корзину, которую несла, и на мостовую вывалилась одежда. Свирепо сверкая глазами на Эвана, она потрясала кулаками и кричала, пока автомобиль продвигался вперед. Сердитые лица прижимались к окнам, заглядывали внутрь, расплющив носы, некоторые осыпали их проклятиями.

– Это из-за «Роллс-Ройса» они злятся, мадемуазель, – сказал Эван, поймав ее взгляд в зеркале заднего вида. Коко кивнула, думая о забастовке рабочих, о том, как тяжело она зарабатывала на этот автомобиль, и вот теперь такое! Она содрогнулась, подумав о новой Франции, о рабочих, коммунистах и евреях, сеющих беспорядки, об отребье на улицах Парижа, жаждущем разрушать, а не строить.

Прошло еще пять томительных минут, но автомобиль все еще полз через толпу. Потом еще десять и еще. Капельки пота выступили на лбу Коко. Она высматривала впереди очертания вокзала, снова и снова смотрела на часы. Уже девять пятнадцать. До отправления поезда оставалось всего сорок пять минут. Последний поезд из Парижа.

Неожиданно автомобиль остановился.

– Что происходит, Эван? – Чтобы лучше было видно через ветровое стекло, Коко ухватилась за спинку кресла Эвана и подалась вперед.

Алиса застонала и уткнулась лицом в ладони.

– Говорят, боши насилуют женщин, а потом убивают.

– Замолчи! – рявкнула Коко.

– Вот и вокзал, мадемуазель, но посмотрите на это! – Эван указал вперед. Мужчины, женщины, дети, велосипеды, детские коляски перегораживали мостовую и тротуары, создавая непреодолимую преграду между «Роллс-Ройсом» и вокзалом. Впереди за баррикадой перед вокзалом стояли военные с оружием на изготовку. Коко увидела, как какой-то мужчина полез по стене вокзала, чтобы добраться до крыши. Когда, наконец, достиг своей цели, он выпрямился, широко расставил ноги и замахал руками. По толпе прокатился рев, людям как будто бросали вызов.

Коко повернула голову к Эвану, впервые испугавшись. Париж превратился в рычащего зверя.

– Что теперь?

Алиса ахнула, а Коко подпрыгнула, когда бородатая физиономия прижалась к стеклу рядом с ней. Круглые глаза с диким выражением уставились на нее из-под густых седых бровей. Мужчина ударил кулаком по стеклу. Коко хлопнула ладонью по стеклу, и лицо исчезло. Она снова откинулась на спинку сиденья, и Алиса, продолжая стонать, прижалась к ней. У Коко бешено заколотилось сердце. Она снова посмотрела на часы. Уже девять тридцать.

Она подалась вперед.

– Я передумала, Эван. Мы поедем в Канны на автомобиле, а не поездом…

– Я должен остаться в Париже, мадемуазель, – тут же прервал он ее. – У меня есть семья, которую надо защищать.

– О! Я понимаю.

– И потом, дороги забиты, все бегут из города. А будет еще хуже, когда заправки закроются.

Коко выпрямилась, разгладила юбку. Он прав насчет бензина.

– Что ж, ладно. И как же нам попасть на вокзал?

– Я вас туда доставлю.

Она посмотрела на плотную толпу. Если она станет жаловаться или покажет свой страх, это не спасет ситуацию.

– Хорошо. И, пожалуйста, отгони автомобиль в отель, прежде чем отправишься домой.

– Да, мадемуазель.

– И проследи за тем, чтобы машина была в безопасности.

Он только кивнул в ответ.

Коко смотрела на затылок Эвана. Она только что поняла, что за все эти годы, когда он возил ее, она ни разу не спросила о его семье. Она о ней не знала. Интересно, есть ли у него дети.

– Ты можешь забрать бензин из авто, Эван, если он тебе нужен. Но, разумеется, после того, как отгонишь «Роллс-Ройс» в отель.

– Спасибо, мадемуазель. – Он покачал головой. – Интересно, что теперь будет с Францией…

– Не говори мне о Франции. Я могу думать только о поезде.

Рядом с ней всхлипнула Алиса.

Эван вывернул руль.

– Держитесь, дамы, – крикнул он, когда автомобиль резко свернул влево. Коко закрыла глаз, Алиса упала на нее. Когда она снова их открыла, авто катилось по темной узкой улочке, по обеим сторонам которой стояли низкие бетонные здания и стены, почерневшие от копоти. В окнах было темно, кучи мусора лежали вдоль дороги. Машина подпрыгивала на булыжниках, и Алиса придвинулась ближе. Коко раздраженно оттолкнула ее, но, почувствовав, что девушка дрожит, обняла ее за плечи. Постепенно шум толпы позади них стих.

Впереди Коко видела только темноту.

– Думаю, мы заблудились, Эван. Куда ты едешь?

– Отель предусмотрел такой вариант. Мы подъедем к вокзалу сзади, со стороны складов. – Коко нахмурилась. Эван бросил через плечо: – Там вы будете в безопасности. Вас ждет охранник.

Коко посмотрела на часы.

– У нас осталось всего пятнадцать минут до отхода поезда, Эван.

Они свернули на еще более темную и узкую улочку. Коко затаила дыхание и вцепилась в Алису. Минуты казались часами, пока авто ехало по совершенно безлюдному району. Фонари не горели, на улицах царила тьма. Коко не могла рассмотреть даже циферблат своих часов. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем автомобиль начал сбрасывать скорость.

– Наконец-то. – Коко услышала облегчение в голосе Эвана, когда он повел машину в открытые ворота. Он заглушил мотор и сказал: – Мы приехали, мадемуазель.

Она молча огляделась, но ничего не увидела. Эван обошел «Роллс-Ройс» и открыл ей дверцу. Со вздохом Коко вышла из машины.

– Идите за мной, пожалуйста, – сказал Эван.

Коко щелкнула пальцами.

– Алиса, выходи. И не отставай. – Сжимая сумочку, она вцепилась в руку Эвана и, спотыкаясь, пошла рядом с ним. Алиса ухватилась за ее юбку.

Вдруг впереди совсем рядом раздался лязгающий механический звук. Коко резко остановилась, но Эван продолжал тащить ее вперед.

– Это дверь склада, – прошептал он. – Смотрите, она поднимается. А теперь вы его видите? – Коко прищурилась в темноте. – Вон там ждет охранник.

– Стой! – прогремел голос.

Глаза Коко привыкли к темноте, и она сумела разглядеть силуэт мужчины.

– Эй, парень! – крикнул охранник. – Жди здесь, пока я провожу дам до поезда. У нас мало времени.

Прежде чем Эван успел ответить, Коко направилась к говорившему.

– Наш багаж в машине. Три кофра и чемодан. Помогите моему шоферу.

– На это нет времени, – бросил охранник. – До отхода поезда всего несколько минут. Мы должны идти, если вы не хотите остаться в Париже. Забудьте о багаже.

Не было ничего хуже, чем остаться в Париже в такое время.

– Мы пойдем с ним, Эван. Отведи машину обратно в отель. Скажи Жеро, чтобы он убрал шкатулку с драгоценностями в хранилище. Остальное нужно отнести в мой номер.

– Вы трое оглохли, что ли? – Охранник развернулся и пошел вперед. Коко и Алиса последовали за ним. Им пришлось почти бежать, чтобы не отстать от него. Паровоз издал два коротких громких свистка.

– У нас две минуты, мадемуазель. – Охранник обернулся через плечо. В его голосе слышалось напряжение. Отель ему не заплатит, если эти женщины не успеют на поезд. – Поторопитесь! Идите быстрее!

Над обезумевшей толпой были видны только крыши вагонов, когда они вышли из склада и ступили на платформу. Алиса не выпускала руку хозяйки, и Коко тащила ее за собой, пока охранник расталкивал людей, прокладывая дорогу. Кто-то вцепился в ее юбку, и Коко, не раздумывая, обернулась, вырывая кусок ткани из цепких рук, и побежала.

Паровоз свистнул в последний раз. Это был третий и последний сигнал перед отправлением. Из-под паровоза вырывались клубы пара, пока они бежали к ближайшим ступенькам.

Последним мощным толчком охранник расчистил путь для Коко и Алисы, которые сумели вскарабкаться на подножку. Поезд рывком тронулся, и Коко прислонилась к стене, переводя дыхание. Сумочку она по-прежнему держала в руке. Это было чудом! Алиса дрожала рядом с ней. Поезд набирал ход.

– Мадемуазель, корзина для пикника! – Алиса вцепилась обеими руками в поручни, когда вагон качнулся.

Коко вспомнила тщательно собранную корзину с провизией. Оглянувшись через плечо на вагон третьего класса, она увидела, что пассажиры набились в него словно селедки в бочку. Они сидели в креслах, на чемоданах и коробках, на полу вагона, занимая все пространство. Было ясно, что ни о каком ужине из пяти блюд в вагоне-ресторане не может быть и речи. В это мгновение Коко во всех подробностях представила корзину, заботливо уложенную Жеро. Без нее они попросту будут голодать.

Глава одиннадцатая

Из Парижа в ПиренеиЛето 1940 года

Коко протащила за собой Алису через четыре вагона, прежде чем она нашла купе первого класса, зарезервированное для нее отелем «Риц».

Войдя в купе – Алиса держалась позади Коко, – она обнаружила, что оно занято. Мужчина, судя по одежде, рабочий, и его жена расположились на местах у окна. Они оба повернулись к Коко и удивленно посмотрели на нее. Положив голову на колени женщины, спал ребенок полутора-двух лет, разбросав короткие пухлые ножки на свободном месте рядом. Справа от нее, в углу, прислонившись к стенке, съежился старик в измятом костюме, с всклокоченными седыми волосами. Голова его упала набок, он спал с открытым ртом.

– Это персональное купе, – обратилась Коко к рабочему.

Он пожал плечами и большим пальцем указал на свободные места рядом с ним.

– Садитесь сюда, только не разбудите малыша.

– Вы не понимаете. – Коко старалась сдержать гнев. – Я зарезервировала это купе. Я заплатила за отдельное купе. Вы должны уйти.

– Ну да, как же, – голос мужчины был похож на рычание. Даже в полутьме Коко увидела свирепое выражение его лица. Он добыл эти места в схватке с толпой и уступать не собирался. – Если будете сидеть тихо, можете остаться. Иначе обе пойдете вон. И не говорите мне о ваших деньгах, а не то я потребую с вас еще и деньги за свободные места. – Его рука, лежавшая на колене, сжалась в кулак.

– Прошу прощения?

– Послушайте, женщина, у меня друзья в этом поезде, и вы не захотите с ними встречаться. – Его жена потянулась к нему и похлопала по руке. Стряхнув ее руку, он отвернулся к окну.

– Я не позволю вам разговаривать со мной в подобном тоне. – Коко вздернула подбородок. – За кого вы себя принимаете?

С утомленным смешком мужчина повернулся к Коко и принялся изучать ее, разглядывая от туфель до маленькой черной шляпки-полумесяца. Она ответила ему свирепым взглядом, теребя три длинные нити жемчуга, которые всегда носила на шее.

– Сегодня боги на вашей стороне, – наконец сказал он. – Я вымотан донельзя, слишком устал, чтобы спорить. Если вы просто заткнетесь и сядете, вы и ваша горничная, то я позволю вам остаться.

Коко лишилась дара речи. Рабочий замолчал и снова отвернулся к окну, за которым пробегали поля, деревни и города. Кругом царила тьма. Как и в Париже, не было видно ни одного огонька. Знаком велев Алисе сесть рядом с мужчиной, она сама села в углу. Старик напротив нее продолжал спать, вытянув ноги в проход между ними. Но даже в таком неудобном положении, с прямой спиной, Коко все же заснула. Утомление и ритмичное постукивание колес ее убаюкали.

Спустя несколько часов ее разбудил толчок, за которым раздался скрежет колес поезда, резко замедлившего ход. Алиса похрапывала, положив голову ей на плечо. Когда Коко пошевелилась, голова горничной уперлась в стену. Удивленная способностью молодой девушки спать при любых обстоятельствах, Коко потерла глаза, провела пальцами по щекам и огляделась. В купе не спал только рабочий. Он прижался лицом к стеклу и вглядывался в происходящее за окном, явно завороженный зрелищем.

– Что происходит? – спросила Коко.

– Впереди вдоль путей стоят рабочие, – пробормотал он, оборачиваясь через плечо. – У них факелы. Никаких признаков города. Судя по всему, что-то не так.

Коко прищурилась и посмотрела на часы. В купе и снаружи было темно, и она не смогла разглядеть циферблат.

– Где мы, по-вашему?

Он пожал плечами.

– Откуда мне знать?

Снова завизжали тормоза, и поезд остановился. Мужчина встал, переступил через ноги спящей жены, Алисы, Коко и старика и направился в коридор. Скрипнула открывшаяся дверь. Он исчез. Коко закрыла глаза. Она проголодалась, ей хотелось пить, все мышцы болели. Мужчина вернулся минут через десять. Он ссутулился, между бровями залегла складка.

Коко подняла на него глаза.

– Ну что там?

Он пробрался обратно на свое место. Его жена проснулась.

– За Орлеаном разрушены пути, – сказал он.

Его жена вскрикнула.

– Их разбомбили к чертям собачьим. Люфтваффе нанесло нам визит. – Пока он говорил, поезд медленно тронулся с места. – Мы направляемся в Тур, а оттуда, если Господь и враги позволят, то в Бордо.

План Коко найти убежище на мирном побережье разлетелся вдребезги. «Ла Пауза» находилась в противоположном направлении. Ее пульс участился, но она ничего не сказала. Нужно было сохранять спокойствие, чтобы все обдумать, собраться с мыслями.

Она услышала, как над головой пролетели самолеты. Вдали появились яркие вспышки, потом донеслись отдаленные звуки взрывов. Однажды бомбы упали совсем близко, и поезд покачнулся. Полусонная Алиса застонала, придвинулась ближе и вцепилась в руку хозяйки.

– Ты вся мокрая! – воскликнула Коко.

– Это от жары, мадемуазель. Я потею от жары.

Коко прищелкнула языком.

– Дамы не потеют, моя дорогая. Дамы покрываются румянцем.

Колеса поезда отсчитывали минуты, потом часы, и Коко размышляла, пока они уезжали все дальше от «Ла Паузы». До Тура они доедут, как сказал мужчина. Но если сохранились пути до Бордо, то оттуда можно на машине добраться до дома Андре в Пиренеях.

Когда встало солнце, ребенок проснулся и заплакал.

– Замолчи, – сказал ему отец, но голос его звучал с удивительной нежностью.

– Он есть хочет, – объяснила его жена. Она повернулась к Коко. – Мы все потеряли в толпе, когда садились в поезд.

На станциях, которые они проезжали, люди спали на бетонном полу, на скамьях, на ящиках, на ступенях, на тележках носильщиков, на кучах одежды и чемоданах. Подъезжая к вокзалу в Туре, поезд сбавил скорость и издал гудок, но они не остановились. Стеклянная крыша вокзала была разбита, перроны были завалены стеклом и мусором.

Ошеломленные люди пребывали в растерянности, у многих были окровавленные бинты на голове и конечностях. Они бежали за поездом, махали руками и кричали, но поезд прибавил скорость, оставив их позади.

Коко облегченно вздохнула. Это должно было означать, что пути между Туром и Бордо целы. Если они доберутся до Бордо, она найдет какую-нибудь еду. А затем, если ей повезет, то найдет и кого-нибудь с машиной и бензином, кто отвезет двух пассажирок в горы к Андре, в его шале.

Когда они проехали вокзал Тура, Коко увидела множество неподвижных транспортных средств – грузовиков, легковушек, повозок, велосипедов. Все они были брошены на дороге, во дворах и в садах между домами. Возможно, как предупреждал Эван, бензина больше не было. Всюду было множество людей. Когда город остался позади, на многие мили растянулись самодельные лагеря, заняв то, что осталось от полей фермеров.

Алиса повернулась к Коко.

– Где мы будем ночевать, когда приедем, мадемуазель?

– Если нам повезет, то в доме моего племянника Андре Паласса и его жены в предгорьях Пиренеев. – Она помолчала немного. – Андре – это сын моей покойной сестры Жюли-Берты. А теперь помолчи. – Дом Андре был подарком тетушки Коко.

Она проголодалась и очень устала. Наконец, поезд пошел на подъем. Они приближались к Бордо.

– Сколько мы здесь пробудем? – спросила Алиса спустя полчаса.

Голова Коко точно не выдержала бы, если бы она занялась еще одной проблемой.

– Не задавай слишком много вопросов.

– Да, мадемуазель.

Поздним утром они прибыли на вокзал Бордо. Конечная, как крикнул носильщик. Коко и Алиса, у которых не было багажа, торопливо направились к выходу, проталкиваясь среди других пассажиров, надеясь позавтракать до того, как остальная орда выйдет из поезда.

Коко с удовлетворением отметила, что на улицах пока немного народа. В Бордо еще не воцарилась паника, которую они видели в Париже, Орлеане и Туре. Кафе в нескольких кварталах от вокзала оказалось открыто, и в нем предлагали сыр, черствый хлеб и горячий чай. Коко заплатила – пятнадцать франков! – и потом они пошли обратно к вокзалу.

Коко, мечтавшая о ванне и чистой одежде, которую найдет в доме Андре, стала искать такси. Наконец, за триста франков их согласился туда отвезти молодой человек. Правда, вид его доверия не вызывал.

Много часов спустя, за пределами маленького городка на пологих холмах такси свернуло на длинную подъездную дорожку, усыпанную гравием, и со скрежетом остановилось. Коко, совершенно без сил, расплатилась с мрачным водителем, открыла дверцу и вышла из машины. За ней последовала Алиса. Как только Алиса захлопнула дверцу, водитель тут же уехал. Коко постояла, оглядываясь. Они добрались, они в безопасности!

Скалистые горы вдали сияли снежными вершинами даже в июне. Война еще не пришла в эти горы. Кругом стояли высокие деревья, никакого транспорта, никаких толп.

Она несколько секунд вдыхала прохладный свежий воздух, и ее дух ожил. Стоявшая рядом с ней Алиса разглядывала старый двухэтажный каменный дом.

– Наконец-то, – выдохнула девушка. Тут дверь дома распахнулась, и по ступенькам легко сбежала красивая молодая женщина. Она протягивала к ним руки. Коко и припомнить не могла более приятную картину.

– Катарина, дорогая моя!

– Тетушка Коко! – Жена Андре подбежала к ним и прижала Коко к себе. – Какой замечательный сюрприз. Благодарение Господу, я беспокоилась, думая, что вы остались в Париже.

Коко взяла ее за руки, и Катарина расцеловала ее в обе щеки.

– Думала, мы никогда не доедем. Мы взяли билеты на экспресс в Канны, но в Орлеане пути разбомбили. Потом мы доехали до Тура, там тоже все разбомбили и… – Она замолчала, прижав руку ко лбу. Катарина обняла Коко за плечи. – О, теперь со мной все хорошо. Но какой ужасный опыт… Представь, мы просидели всю ночь рядом с чужими людьми. И у нас нет багажа, нет одежды.

– Идемте, вы должны немедленно отдохнуть. – Голос Катарины звучал очень тепло. Они начали подниматься по ступенькам. Алиса не отставала.

– А где девочки? И Андре? Он дома?

– Габби и Элен гуляют с подружками. Они будут в восторге от вашего приезда. – Катарина вздохнула. – Тетушка Коко, я должна вам сказать… – Она помолчала немного. – Андре здесь нет. Его мобилизовали несколько месяцев назад. – Коко остановилась, повернулась к ней, не говоря ни слова, и Катарина залилась краской. – Простите меня, – пробормотала она. – Мне следовало написать вам.