Мехасфера: Сирены Пустоши

– Ага, и дохнут от очередной вспышки. Электронику везде выбивает. Исключение – только мой бар, раньше летавший в космосе, а поэтому защищенный от Солнца, ну и фабрики виртуальности Хеля, защищенные Рад знает чем.

– Ладно, не бери в голову, это я так… Придумываю всякие штуки во время путешествий, чтобы мозги не скисли. Пока к тебе добирался, вообще чуть с ума не сошел.

– Сумасшествие тебе не грозит. Все, кому это суждено, сходят с ума за первый год в Пустоши. Уж я-то знаю, прожил на пятнадцать лет больше твоего. Сам постоянно задумываюсь, а не спятил ли я? Но, судя по всему, уже не суждено.

Один из двух посетителей встал из-за стола, рассчитался с барменом двумя батарейками и спешно выскочил из бара. Ява отвлекся от разговора и уже не стал к нему возвращаться, открыл люк в бывший стыковочный узел между модулями, а теперь просто в свои личные покои, отнес туда полимерное тело.

– Держи двадцать киловатт. Только сразу все не спусти.

Ява расплатился за гиноида, после чего поставил перед следопытом пластиковый стаканчик с водой и тарелку с консервированными бобами.

– Спасибо, – сказал Амдэ и набросился на еду.

Впервые за несколько дней что-то вкусное и съедобное попало в его желудок. Вода тоже оказалась кстати. Всю свою короткую и насыщенную углеводами трапезу следопыт посматривал на оставшегося посетителя.

– А что это за джентльмен за столом? – с набитым ртом спросил он.

– Да так, один рекрутер. Предлагает тут всем работу. Тебе тоже хочет предложить, вот и сидит ждет, пока доешь.

– Что за работа?

– Сам у него и спроси.

– Ты же знаешь, я работаю на себя, – отмахнулся Амдэ, слизывая остатки соуса с тарелки.

– И как ты собираешься возвращать долг? – нахмурился Ява. – Сколько раз ты ел тут в кредит? Надо бы рассчитаться. Я, конечно, хороший человек, но убивал и за более мелкие суммы.

Амдэ вновь посмотрел на незнакомца. Теперь уже испытующе.

Плотный верзила метра два ростом не скрывал своего хелевского происхождения – металлические протезы вместо рук могли устанавливать только схематики из Хеля. Точнее сказать, установить их мог любой психопат из Пустоши, но вот добиться того, чтобы человек после этого выжил да еще и сумел управлять новообретенными конечностями, – такое могли лишь схематики. На грубом щербатом лице верзилы светился красной точкой имплантированный глаз, второй был прикрыт повязкой, как у пирата. На ногах его красовались точно такие же сапоги, как у Амдэ, – уникальная вещь с одного очень далекого завода, стоит огромных ватт. Штаны цвета хаки, но не фабричного, а очень естественного – видимо, окрасились в ходе долгих путешествий по миру. На мощном торсе, даже не пытаясь скрыть торчащие отовсюду мышцы, громоздился тяжелый бронежилет. Незнакомец ковырял во рту зубочисткой и возил по столу стеклянный стакан с виски. Он смотрел на следопыта суровым взглядом, обещающим щедрое вознаграждение за выполнение задания либо жестокую расправу за отказ. Таким взглядом серьезные люди обычно приглашают на не менее серьезный разговор.

Амдэ сглотнул и подошел к столу, сел.

– Нам нужен человек, – начал гость, не представившись. – Платим двести киловатт и двести тысяч килокалорий.

Амдэ еще раз сглотнул, благо выпитая вода позволяла наслаждаться этой прекрасной возможностью. Боясь оказаться простаком на фоне этого брутального типа, следопыт просто молчал в ожидании дальнейшего развития разговора. Интересно, что за великое приключение предложит бугай.

– Нужно подвесить эти трусы на Шпиль Пророка. – Бугай показал ему красные семейки в цветочек.

Амдэ онемел.

– Шпиль – это такая высокая антенна на доме Пророка в Пите, – пояснил незнакомец.

– Я знаю, что это, – выдавил из себя следопыт. Желание показать собственные знания пересилило страх и смущение.

Повисла неловкая пауза. Амдэ пытался понять, сколько секунд надо обдумывать идиотское предложение, прежде чем этикет Пустоши позволит относительно безболезненно от него отказаться.

– Простите, я пас, – сказал он и привстал из-за стола.

– Даже за четыреста тысяч? – поднял брови бугай.

– Дело не в награде, а в принципе, – остановился Амдэ. Чувство собственного достоинства вынуждало объяснить мотивы его отказа. – Оттуда просто невозможно вернуться живым. Десять лет назад один отряд осуществил удачный налет на дом Пророка, и с тех пор над безопасностью здания хорошенько поработали его Сыны. Поставили вторые ворота, заложили мины и электрические капканы. На крыше теперь ловушки – сети из колючей проволоки, а вокруг три новые вышки со снайперами. Десять лет назад ваша задача была бы выполнима, сейчас – нет.

Следопыт зашагал к выходу.

– Стой! – прокричал ему незнакомец. На расстоянии в несколько метров его слова уже тонули в шуме водоочистной установки. – Это была шутка. Проверка на адекватность. Считай, ты ее прошел. Да вернись ты уже!

Амдэ замер на полпути, замялся. Меньше всего ему хотелось работать на чужака, но долг перед Явой и природная любознательность сделали свое дело. Он вернулся к столу.

– Откуда ты столько знаешь? – спросил бугай.

– Десять лет назад там прошел этот отряд – убийц Хана, – протянул следопыт. – И вот мне кое-что об этом известно.

– Знаю об этом отряде. Хочешь им отомстить? – сообразил бугай. – Добраться до них?

– Кто бы не хотел на моем месте? – развел руками Амдэ.

– Сделай кое-что для моего хозяина, и он поможет тебе их найти.

Незнакомец продолжал возить стакан с виски. В мире победившего пластика, где белые расплющенные стаканчики составляли собой уже целые биомы, такой антикварный предмет смотрелся дико. Но Ява любил подобные древние дикости. Чего стоила его деревянная стойка.

– Я думал, ты сам даешь задания, – ухмыльнулся Амдэ. Он узнал, что перед ним лишь шестерка и почувствовал себя свободнее.

– Нет, я работаю на очень серьезного человека. Доктор Каспер. Слышал о таком?

– Нет, не припомню.

– Он ищет профессионала. Специалиста по Пустоши, – пояснил незнакомец. – Я вижу, что это про тебя.

– И что надо сделать?

– Вот это мне нравится. Сразу к делу. – Бугай поудобнее сел на стуле, откинулся на спинку. – Надо проникнуть в Хель и выкрасть оттуда Модуль 9-6-9.

– Что это такое?

– Строжайший секрет. Узнаешь, если… когда проникнешь туда.

– А почему бы доктору Касперу не поручить это дело тебе? – задумался следопыт, пытаясь найти подвох. – Ты вроде тоже не лыком шит.

Бугай ничуть не смутился, видимо, ожидал такого вопроса. Он сложил на столе свои стальные ручищи и мигнул красным глазом.

– Я же сам из схематиков. Сбежал от них когда-то. Я виден на всех их радарах. Наноботы вмиг меня вычислят. Мне в Хель путь заказан.

Амдэ вновь задумался. Вроде логично. Пока все складывалось нормально. Но чем нормальнее все выглядело, тем более жутким казался подвох.

– Путь туда предстоит неблизкий, – рассуждал он. – Надо добраться до Пита, пройти через него, а потом миновать боевую зону. Ты знаешь, города сейчас воюют. Еще надо взломать защитные системы схематиков, а после вернуться тем же путем с этим модулем. Думаю, это займет где-то год.

– Нет у нас столько времени! – Незнакомец впервые за разговор дал волю эмоциям. – Именно потому что города воюют, мы должны действовать быстро. Сколько войн пережила Пустошь за последние пятьсот лет? И какая из них делала жизнь лучше?

– Так ваша организация пытается закончить войну? – спросил следопыт. – Что-то вроде «Бригады мучеников за светлое будущее»?

– Нет, название у нас короче.

– Какое?

– Секрет.

– А если выполню миссию – скажешь?

– Да.

Повисла пауза. Амдэ пытался понять, сколько секунд надо обдумывать интересное предложение, прежде чем этикет Пустоши позволит относительно безболезненно для собственного достоинства его принять.

– Какие сроки? – спросил он.

– Месяц, не больше. Иначе мы все погибнем, – ошарашил его бугай.

– Так я должен в прямом смысле спасти мир?

– Можно и так сказать.

– Как-то сложно. Не понимаю, – нахмурился следопыт.

– А тебе и не надо пока понимать. Просто достань Модуль 9-6-9. И мы щедро тебе оплатим – деньгами, шансом на месть, но главное – возможностью жить. Не достанем модуль – и совсем скоро мира не станет. Я не шучу.

Амдэ еще больше задумался. Жаль, он оставил скорпиона за дверью и не мог теперь обменяться с ним понимающими взглядами. Но миссия интересная. Тем более что жить – все-таки лучше, чем не жить. Пусть даже и в Пустоши. А если ей грозит гибель, то лучше взять дело в свои руки, а не полагаться на случай, не дожидаться, когда какой-нибудь профан загубит жизнь следопыта своей тупостью или неосторожностью. Ему уже не терпелось поделиться новостями со скорпионом.

– Ладно, на ближайший месяц у меня нет никаких дел. Так что давай карту или что там у тебя есть, и я погнал.

– Есть чип, – не заметил сарказма бугай. – Надо вживить тебе в шею, иначе не проживешь и двух минут в Хеле – твой мозг просто расплавится от их электромагнитных волн.

– Без этого точно не обойтись?

– Точно. Там работает 50G.

– Ну ладно, валяй.

Громила достал специальный шприц для вживления чипов и уколол следопыта в шею чуть ниже затылка, прямо за ухом.

– И должен еще предупредить, – как-бы вдогонку вспомнил бугай. – За тобой может начаться охота.

– В Пустоши за тобой всегда кто-то охотится, – отмахнулся Амдэ, не придав этим словам должного значения.

– Тогда вперед, – сказал незнакомец и осушил стакан, потом достал из своего рюкзака рацию, вручил ее следопыту. – Придет время, и с тобой свяжется доктор Каспер. Смотри не потеряй.

– А карта? – то ли в шутку, то ли на полном серьезе переспросил следопыт.

– Нет никаких карт. Приди в Хель – найти Модуль 9-6-9 – вернись с ним обратно.

– Ладно. А у тебя случайно нет обезболивающего?

Глава 3

Начало долгого и захватывающего путешествия зачастую бывает нервным. Человек предвкушает знакомство с новыми людьми, местами, готовится выстоять перед безудержным напором новых впечатлений, задумывается о препятствиях, готовых встать у него на пути. Самые прекрасные и чарующие мгновения подготовки к походу смазываются страхом и нерешительностью, которые тянутся черной нитью через все путешествие и отступают, только когда все остается позади, когда можно устроиться в своем гамаке и с упоением смаковать пережитое. Человек сначала изводит себя, а наслаждается уже постфактум. Так происходит часто, но не всегда. Бывают и исключения. Обезболивающие таблетки привели Амдэ в состояние эйфории, когда жизнь кажется легкой и праздной. Начало нового путешествия окрасилось чудными оттенками радуги – впечатлениями, не испорченными страхом. Те замечательные, вдохновенные эмоции, что путники обычно получают после похода, следопыт испытал в самом начале. Причиной тому послужил смертельно опасный укус, всю серьезность которого Амдэ еще в полной мере не осознал.

Он оставил тучелист бармену на сохранение, взял свой бессменный рюкзак и винтовку, закадычного друга скорпиона и отправился в путь. Пятьдесят километров до Пита на своих двоих, потом возня в городе со всеми его бандитами, виртоманами, Сынами Пророка и прочим отребьем, но это еще цветочки. Следопыт по крайней мере знал все эти проблемы, что называется, в лицо. Цветочки ожидали потом – фронтовая зона между Питом и Хелем была нашпигована боевыми орудиями и минами. Никто точно не знал, какая по счету война идет между этими городами, но, если доктор Каспер не врал, она могла стать последней в истории. Это пугало. Но и вдохновляло на свершения, на использование шанса оказаться в первых рядах вершителей судьбы мира. Стать его спасителем, если удастся. Амдэ смутно понимал, как можно перейти линию фронта, но как проникнуть в цифровую крепость – Хель – не имел никакого представления. Впрочем, до Хеля надо было еще дожить. Время в полной адских опасностей Пустоши по ощущениям летело раз в сто быстрее старого человеческого, так что лучше не загадывать дальше, чем на сто километров вперед.

«Цок-цок».

– А, спасибо, дружок, – выплыл из раздумий Амдэ. Его правая нога замерла в нескольких сантиметрах над противопехотной миной – подарком Пустоши рассеянному путнику.

Следопыт помотал головой, чтобы вытрясти из мыслей все лишнее, и окончательно пришел в себя. С этого момента и до следующего погружения в рефлексию его никто не сможет застать врасплох. Удел всех гениев – неуязвимость на коротком отрезке пути ценой душевных и мыслительных провалов все остальное время. К счастью, Амдэ не был таким уж гением, чтобы внезапно для себя забыться и пришагать прямо в пасть мегамутанта или утонуть в нефтяной жиже. Он был почти нормальным.

– И мину я эту видел, – проворчал он. – Просто тебя проверял. Сколько мы уже идем?

«Цок-цок-цок-цок-цок-цок».

– Шесть часов. Отдохнем немного. – Следопыт смерил взглядом солнце и красную землю вокруг.

Местность к югу от Пита лишь частично была покрыта руинами зданий. Как бы старое человечество ни пыталось застроить каждый клочок земли, кое-где оставалась нетронутая поверхность, глиняные комья которой размокали из-за газировки с ближайших заводов и липли к сапогам.

– Чудо, если мы к ночи пройдем десять километров, – прикинул Амдэ, примостившись на сухом пятачке земли в окружении нескольких ржавых холодильников, служивших ему «естественной» защитой. – А дальше будет еще сложнее. Чем ближе к Питу, тем больше заводов, а значит, рейдеров.

«Цок-цок».

– Знаю, что ты это знаешь. Так, просто, напомнить решил.

Чудо свершилось, и к ночи они преодолели десять километров на север. До цели оставалось чуть меньше двухсот.

Первый день – радостный и безмятежный. Еще действует обезболивающее, дорога свободная, проблем никаких. Ни тебе пыльных и радиационных бурь, ни набегов мутантов, ни даже налета постылых рейдеров. Все равно что титульная страница приключенческого романа – чистенькая, опрятная, без лишних картинок, без лишнего текста. Сплошная девственная белизна да короткое название посередине, место которого занял привал.

Со второго дня, как водится, пошел основной текст, а значит, и события – ожидаемые и не очень.

– Впереди кладбище поездов, – объявил следопыт на пятнадцатом километре пути.

Будучи заложником своего низкого роста, скорпион не мог смотреть далеко вперед, его обзор ограничивался ближайшей корягой, торчащим из земли куском пластика или просто руинами здания. Поэтому Денди посмотрел на хозяина и поднял вверх клешни, словно ребенок, просящийся к папе на руки.

– Давай покажу.

Амдэ поднял питомца на плечи, и перед тем раскинулся чарующий вид на тысячи темных вагонов и локомотивов. Лежащие в ложбине заводы продолжали выпускать эшелоны, превращая всю область вокруг себя в центр черной дыры. Горизонтом событий вокруг кладбища металлолома была четкая граница между рыжей глиной и обсидиановой чернотой. Утомленные ярким солнцем глаза не могли нарадоваться. А сердце, наоборот, сжималось в горошину нейтронной звезды, недалеко ушедшей от этой черной дыры, ведь в вагонах обитали любители радиации – гули и каннибалы. Черный металл не отражал почти никаких лучей, впитывал все возможное излучение, которое дарила любящая мачеха Земли – звезда по имени Солнце.

До границы света и тьмы оставалось еще несколько километров. С такого расстояния никто из предполагаемых обитателей тлеющего погоста не мог разглядеть Амдэ, поэтому он шел спокойно, даже не пригибаясь. Во время каждого своего путешествия он пользовался возможностью полюбоваться тысячами вагонов, сброшенных в одну огромную кучу. Если долго смотреть на нее, видно, как куча чуть расширяется, как из чрева заводов выходят товарняки. Сила конвейеров была настолько велика, что выталкивала их, чтобы произвести новый. Все это чудо работало благодаря действующей железной дороге между сталелитейным и вагоностроительным заводами. Из-за своей специфики эти предприятия умели разгребать хлам на путях и, если придется, отстраивать новые, поэтому артерия между ними не перекрывалась. Хуже обстояли дела с моторным заводом, который располагался в Пите и по понятным причинам перестал в автоматическом режиме поставлять двигатели, поэтому все эти локомотивы появлялись мертворожденными, как младенец без мозга. А завод, как пыхтящая свиноматка, производил еще и еще, в надежде родить хоть кого-то живого, кто оценит все величие тысяч и тысяч вагонов. Живущие в них мутанты и гули это не ценили, зато ценил следопыт.

– Необычно, – смаковал он зрелище.

В километре от кладбища поездов по спине Амдэ начали свою резвую беготню мурашки, ему стало не по себе. Он перестал приближаться к вагонам, не рискуя лезть на рожон. Когда-то давно, лет восемь назад, он на спор с Леей-2 пересек это кладбище. Оно оказалось настолько огромным и вязким, что юному следопыту пришлось провести ночь чуть ли не в обнимку со смердящими гулями и разлагающимися скелетами. Самая жуткая ночь в его жизни, если не считать занятие любовью с Леей-2. Были же времена… Заходить второй раз в эту реку ему не хотелось. Переночевать на кладбище поездов – может быть, но точно не спать с Леей-2.

«Цок-цок-цок».

– Да, там много полезных вещей, – подтвердил Амдэ. – Гулям плевать на киловатты, поэтому тысячи батарей почивших путников валяются на месте их смерти. Как маленькие надгробные плиты. В память о людях. Не зря это место зовется кладбищем.

«Цок-цок».

– Нет, конечно. Я лучше вывешу портки на Шпиле Пророка, чем пойду к этим вагонам собирать батареи. Меняем курс.

Следопыт пошел западнее, ближе к Горящему морю. Идти на восток он не хотел. Еще были живы воспоминания об отчаянном бегстве от мегамутантов в восточных лесах. Почти все участники тех событий погибли, растворился в пучине Пустоши, а память о затерянных в вечности жутких днях все еще жила своей чертовой жизнью и не хотела никуда деваться. Поэтому на запад, только на запад. Хотя и там есть свои опасности.

Когда чернеющее кладбище поездов оказалось за спиной, перед Амдэ и его питомцем раскинулась терракотовая земля с вкраплениями одиноких лачуг, почти такими же руинами, но только с признаками цивилизации тридцать первого века – камнями вместо обрушенных стен, пластиковыми панелями вместо окон и всяким неопознанным хламом вместо крыш. Тут и там, как грибы после ядерного дождя, выросли эти домики. Точнее, они остались какими были, поддерживаемые своими жителями, а все остальное вокруг них разрушилось, развалилось, опало, и получилось, что эти редкие здания как бы возвысились над опустившимся вокруг них городским пейзажем. За долгие пятьсот лет Пустошь повидала многое. Местные жители умирали или попадали в рабство, и теперь большинство этих домиков опустело и спокойно доживало свой век.

За хлипкими стенами еще можно было укрыться, и следопыт с Денди перебирались от одного такого грибочка к другому, стараясь не оставаться подолгу на открытом пространстве.

– Скоро покажется тракт между Питом и Талом. – Амдэ смотрел в бинокль. – Вижу пыль от мотоциклов. Туда соваться нельзя.

«Цок-цок-цок».

– Вокруг Пита много тоннелей метро. Добраться до города лучше по ним.

«Цок-цок».

– Не опаснее, чем здесь, на виду у рейдеров всех мастей. Под землей угрозу встречаешь только лицом к лицу, по-джентльменски, а здесь можно в любой момент получить шальную пулю и умереть, даже не узнав, кто тебя подстрелил. Нет, только вниз.

Следопыт и его питомец поднялись на небольшой железобетонный холм, оставшийся от древнего городского района. С самой высшей точки все окрестности лежали как на ладони – отсветы Горящего моря на северо-западе, кладбище поездов на востоке, антенны плантистов Тала на западе и, конечно же, шпиль дома Пророка в Пите на севере. Виднелся даже окружающий Пит бастион. Удивительно. До него ведь тридцать километров.

– А, блин, мираж, – махнул рукой Амдэ. – Видишь? Стены Пита как бы парят над землей? Это из-за жары и состава воздуха. Если в этих углекислых выбросах, конечно, остался воздух. На самом деле до города далеко.

Следопыт еще несколько минут изучал Пустошь в бинокль. С юга накатывала радиационная буря, а на севере черные точки – рейдеры – ползали, как муравьи по научному стенду, который собрал ученик, тонули в клубах пыли их мотоциклы, летящие по незаметному издалека тракту. Тракт не виден, но он точно там, где курсирует транспорт. Небольшая прожженная байками и тракторами дорога между двумя городами, протоптанная за многие столетия тысячами скитальцев. Только там можно увидеть ровный, стелящийся до горизонта, тракт. И только там можно схватить пулю или попасть в рабство за считанные секунды.

– Рейдеры приближаются, – помрачнел следопыт. – Будут тут через час. Давай вниз.

Амдэ спрятал бинокль, чтобы не отбрасывал солнечные блики, и спустился с железобетонного холма. Скорпион не отставал ни на шаг, его раскраска идеально сливалась с коричневой землей и серой пылью руин. Идеальный цвет хаки, такой же, как у плаща следопыта. Порой казалось, что эти два путника были созданы специально для Пустоши. А остальные обитатели бренного мира просто шли к ним в нагрузку. Создавали глубину композиции и ворох разных проблем, чтобы этим двоим жизнь не казалась раем.

– Ох, черт, голова, – проскрипел Амдэ.

В ушах у него раздался тонкий, протяжный звон. Первой реакцией был страх потери сознания, но ничего не происходило. Появившийся из ниоткуда звук очень медленно нарастал, не неся с собой ничего фатального. На всякий случай следопыт окопался за ржавой железной бочкой и оценил обстановку. Вокруг было спокойно. Внутри – тревожно.

– От руки, что ли… Обезболивающее больше не действует.

«Цок-цок-цок». Скорпион выразил нечто среднее между озадаченностью и испугом.

– Таблеток бы… Ладно, вроде ничего, жить можно.

Амдэ оперся о бочку и заметил вдалеке человека. Застыл, укрывшись плащом. Увидев это, скорпион тоже замер.

Одинокий бродяга не походил на рейдера или сборщика хлама. У сборщиков так много рюкзаков, что под ними полностью теряется сам человек, а этот был всего с одной плечевой сумкой для самого необходимого. Такой же следопыт, как Амдэ, только менее опрятный – с длинными грязными волосами, с месячной бородой, в нестираной одежде. Хотя… Амдэ провел рукой по лицу – на щеках щетина, вокруг рта густая растительность, и волосы, понятное дело, жирные.

– Неужели я выгляжу так же? – скривился он.

Скорпион деликатно промолчал.

На незнакомце висел растянутый армейский балахон цвета хаки. Точнее, балахоном это стало теперь, после многих лет каждодневной носки, а изначально это был прочный бронекостюм, которые носили военные в те времена, когда армия еще не слиняла на Марс. Время беспощадно даже к композитному волокну. Никакой прочности в нем не осталось, одна только светлая память. Даже кимоно сидело бы на незнакомце плотнее.

– Что он ищет? – отвлекся от своей внешности следопыт. – Тут нет никаких заводов, только вход в подземные коммуникации…

Незнакомец продолжал копошиться метрах в ста впереди.

– Не он ли обронил этот перстень? – задумался Амдэ и покрутил в пальцах кольцо с печаткой, похожей на букву Y. – Да нет. Тот был настоящий профи, а этот торчит на открытой местности, даже не пригибаясь.

В отличие от Амдэ, незнакомец не прятался за бочками или обломками. Он не провел предварительную разведку местности и не осознавал всей опасности своего положения. Амдэ признал в нем дилетанта. Первое впечатление – самое важное, от него потом сложно отделаться. Следопыт и не пытался.

– Он даже не подозревает, что минут через двадцать здесь покажется банда рейдеров. Но это было бы еще не так плохо, как идущая с юга рад-буря.

«Цок-цок-цок».

– Ладно, надо найти тоннель и не попасться этому скауту-дилетанту на глаза.

Следопыт метнулся к другой бочке, плотнее укрылся плащом и стал вспоминать приметы подземного входа. Ага, точно: две ржавые бочки и кузов машины образуют собой треугольник, в центре которого пластиковой панелью прикрыт незаметный вход. Амдэ огляделся – вокруг сплошь бочки и кузова.

– Оригинальный я взял ориентир, ничего не скажешь, – выдохнул он.

«Цок-цок».

– Ладно, нестрашно. Тут ведь старые коллекторы. Значит, тоннелей должно быть много.

Он принялся ползать на четвереньках, разгребая утрамбованный пластик в поисках спуска вниз. Радиационная буря и отряд рейдеров заставляли нервничать. С каждой минутой безуспешных поисков увеличивалась опасность поджариться в пыли либо стать добычей безумцев. И неизвестно еще, что было хуже. Успокаивало одно, не более чем через четверть часа эти две опасности столкнутся и расшибут друг другу лбы – стихия со временем утихнет, а отряд рейдеров канет в пучину радиационного безмолвия, откуда еще никто не возвращался.

Самые успешные люди, они и самые везучие. Просто по факту, по определению. Амдэ повезло найти спуск под землю, который он никогда прежде не видел.