Мехасфера: Сирены Пустоши

Андрей Умин

Мехасфера: Сирены Пустоши

Глава 1

Следопыт крался по развалинам старой фабрики, чьи кирпичные стены не выдержали сотни лет испытаний, рассыпались, как самые настоящие песочные часы, отмеряющие срок своей службы. Это был высокий мужчина с вьющимися русыми волосами, частично уже седыми. Время высосало из них истинно желтый цвет, сделало их владельца менее заметным на пустошах. Его красная от солнечной радиации кожа ничем не отличалась от кожи всех остальных живущих теперь на земной поверхности людей. Крохотные морщинки еще не расползлись по всему лицу. Редкость для этих мест – прожить тридцать лет и сохранить природную красоту. Выразительные черты лица вместо визитной карточки сообщали о нем если не все, то многое. Сильный, храбрый, в меру сообразительный – именно такие люди в древности путешествовали по миру и разносили свою ДНК, именно к ним теплели все женщины. Его крепкое тело и сильные руки скрывались под особым многофункциональным плащом. Следом бежал питомец – дрессированный скорпион.

– Денди, ни звука, – шепнул следопыт.

Это раньше членистоногие были маленькими животными на самой обочине бурной дороги жизни, не лезли на рожон и не особо притеснялись людьми, но теперь, когда Земля потеряла магнитное поле, а вместе с ним и почти все население, погрузилась в пучину солнечной радиации и покрылась коростой неуправляемых автоматических фабрик, эти скромняшки гордо подняли голову. Или точнее – головогрудь. Чем опаснее был вид, тем сильнее он мутировал. Мутировавшие животные заняли место обычных. Скорпионам как самым опасным жителям пустыни досталась знатная доля – в песок превратилось три четверти суши. От радиации эти твари стали больше, умнее. А где ум – там и возможность общения, дрессировки. Разумеется, большинство мутировавших существ видело в людях только добычу, но были и исключения, удивительные допущения эволюции, помноженной на случайность.

Амдэ – так звали следопыта – подобрал своего будущего питомца раненным, едва живым. Волею судьбы умный и сообразительный скорпион оказался намного севернее своей естественной среды обитания, но следопыт вылечил зверька, поставил его на все восемь ног, обучил некоторым командам и дал имя Денди, в честь какого-то древнего чуда. Имена всегда были некой сакральной связью с миром предков, они несли в себе какое-то священное знание, мифический смысл которого размылся в сите веков, как песок золотоискателя, и остался лишь подсознательный, трансцендентный образ чего-то великого.

Денди был почти метр в длину, но если сворачивал хвост и прижимал к себе клешни, то становился в два раза короче и мог запросто поместиться за пазухой хозяина. Чтобы не подставлять питомца под огонь диких рейдеров Пустоши, Амдэ носил его под плащом, но теперь, когда началась погоня, хозяин пустил его по следу.

– Эта псина далеко не ушла, – кряхтел следопыт, крадясь за скорпионом. – Волкогавы редко покидают насиженные места.

Питомец в ответ цокал клешнями «цок-цок-цок», комбинируя силу щелчков и паузы между ними. Получалось что-то типа азбуки Морзе, только вот ни о каком Морзе в 3010 году, конечно, не знали. Все, кто знал, уже давно сбежали на Марс, а на Земле остались потомки отбросов общества. Некоторые из них родились вполне вменяемыми людьми, но по жестокой несправедливости своего происхождения не могли претендовать на лучшую жизнь и варились во всеобщем котле ужасов и страданий, которые несла погибающая планета. Кто-то сходил с ума и пускал все на самотек, а кто-то пытался выжить любой ценой.

– Да, Денди, – ответил на щелчки следопыт. – Она выхватила ключ-карту прямо из моих рук. Я, блин, целый месяц его искал!

Они ползли по крыше завода, сравнявшегося с землей добрую сотню лет назад, старались не оставаться подолгу на стальных перекрытиях, ведь металл особенно сильно впитывает в себя радиацию, а солнце теперь только и делало, что накачивало утратившую магнитное поле Землю своими бесцеремонными рад-лучами. Спрятаться от них в этой части Пустоши было негде, до горизонта раскинулись руины старых заводов и городов, потерявших былой объем, эстетику, многомерность, они почти не отбрасывали тень.

Часы тянулись один за другим. День клонился к закату, обещая всем выжившим заслуженный ночной отдых и новый, полный опасностей виток жизни. Из раза в раз на протяжении сотен лет одна и та же кровавая кутерьма. В вечернем июньском мареве солнцем освещались контуры развалин и вечноработающих заводов, построенных человечеством еще до глобального переселения. Никого живого в радиусе километра не наблюдалось.

– Чувствуешь псину? – спросил следопыт, и скорпион утвердительно щелкнул.

В одной из ям возле уцелевшей стены завода их ждала свежая желтая лужица. Она оказалась гораздо теплее прежних, значит, расстояние до цели сокращалось.

– Ну что я говорил, Денди? Я не потерял след, – бахвалился Амдэ.

Скорпион в ответ гневно цокнул клешнями.

– Ну ладно, ладно, ты тоже немного помог.

Питомец угрюмо помотал головой и, не желая продолжать спор, побежал дальше. Восемь конечностей очень быстро перебирали по земле, создавая звук печатной машинки. Скорпион строчил по дороге Пустоши историю своей жизни, как заправский писатель, только вот поверхность не сохраняла ничего, кроме однотипных отпечатков. Он перелез через стену, и след стерся с первым же дуновением начавшегося радиоактивного урагана.

– Чем дальше на юг, тем опаснее, – на зубах Амдэ поскрипывал песок, – давай под плащ.

Он развернул свой солнцезащитный бурнус и вместе с питомцем укрылся им с головой. Помимо основного предназначения эта суперсовременная полимерная ткань защищала от радиации, имела динамичную окраску «хамелеон», а также направляла попадающую на нее энергию солнца в пришитый к подолу аккумулятор. Маленький лазерный пистолет висел на щиколотке следопыта и заряжался от плаща через провод.

Рад-буря продолжалась десять минут, в течение которых счетчик Гейгера в часах следопыта показывал незначительное превышение фона, но стоило высунуть руку за пределы плаща, как счетчик замолил о пощаде истошным треском. В часах были и другие полезные примочки. Амдэ вообще любил редкие и уникальные для Земли предметы. Он искал их годами и хранил как реликвии. По сути это и были реликвии старого мира, артефакты фантастического прошлого, следы лучшей жизни, которые оставило человечество, перед тем как сбежать на Марс. Мало кто из обитателей так называемой области трех городов мог похвастаться подобным арсеналом полезных устройств. Впрочем, арсенал этот не помогал выследить псину.

Но помогало солнце. На фоне последней закатной вспышки вдалеке всплыла вяло плетущаяся по пустырю тушка собаки. В красном ореоле животное казалось просветленной душой, нашедшей путь к спасению. Амдэ лег на покрытую мусором землю и по-пластунски пополз вперед. Скорпиону и ложиться не надо было, но из осторожности он скрутил хвост в некое подобие собранного пожарного шланга и прижал его к спине.

Начали появляться тучи. Линия горизонта слилась с темнотой под ногами. В полном опасностей мире уже нельзя было так беспечно ползти в темноту, а прибор ночного видения, увы, оставался чуть ли не единственной крутой вещью, которую Амдэ так и не смог достать. В первые ночные минуты ярость и злоба продолжали двигать следопыта вперед. Он никак не мог смириться с утратой ключа, который буквально держал в руках. Снова и снова он прокручивал в голове те события: потеря внимания на один короткий миг, и вот уже подкравшаяся со спины псина хватает добычу и бежит прочь. Кажется, она ее сразу проглотила. Тем хуже для твари.

Наконец, напоровшись на острые лезвия железобетонных руин и едва не активировав заложенную кем-то мину, Амдэ решил больше не искушать судьбу и остановиться на сон. Они с Денди забрели достаточно далеко на юг от Огненного залива, бывшего когда-то Финским. Город Пит остался на северо-востоке, а Тал на западе. Белые ночи здесь если и наступали, то лишь в день летнего солнцестояния, но до него оставалась еще неделя, да и небо заволокло пунцовыми тучами, поэтому ничто не помешало ночи опуститься на эту часть Пустоши.

– Привал, – сказал следопыт, доставая из рюкзака припасы.

Он нащупал скорпиона и протянул ему полную яств ладонь.

– Корум, как ты любишь.

Питомец начал с жадностью поедать любимый набор химических элементов. Для всех смертных корум служил удобрением, необходимым для роста овощей в черницах, но для этого мутировавшего создания преисподней он являлся вкусным тонизирующим продуктом. Ставший на светлую сторону скорпион, увы, не смог поступиться своими вкусовыми предпочтениями и продолжал есть ту же еду, что его более агрессивные чудовищные собратья. Следопыт, в свою очередь, съел кусок вяленого собачьего мяса и заел его запеченным в мундире тофелем – редким деликатесом в мире мертвой природы, запил водой из бурдюка и налил лужицу перед скорпионом, чтобы тот смог из нее лакать.

– Пусто. – Амдэ потряс бурдюк. – Воды больше нет.

Денди ничего не ответил, а лишь сделал небольшой церемониальный круг возле будущего места ночлега, притоптал вездесущий мусор и улегся дремать. Следопыт, насколько смог, залез под криво торчащую из земли плиту, завернулся в плащ и тоже слегка прикорнул.

Проснулись они уже утром. Солнце еще только готовилось залить своим светом красную Пустошь, но в подернутом дымкой мареве уже оказалось возможным что-либо разглядеть. Например, мину в полуметре перед собой или яму в метре – немного, но достаточно, чтобы продолжить погоню. Без лишних сборов Амдэ и Денди отправились дальше. Преимущество походов налегке – не надо ничего брать, упаковывать, распаковывать, все, что нужно, уже при тебе. Недостатки – отсутствие еды, воды, отдыха, гигиены и хорошего настроения.

Они прошли километр до того места, где прошлым вечером видели псину. От нее осталась жалкая кучка испражнений – таких же скудных, как и ее пропитание. К сожалению для следопыта, ключа-карты в засохших фекалиях не оказалось.

Внезапно послышался цокот Денди. Скорпион топтался на месте, пробегал несколько шажочков вперед и возвращался обратно, его тело поднималось и опускалось, как корабль на волнах. Он явно нашел направление и хотел его указать.

– Ну ладно, веди, – кивнул Амдэ.

Следопыт вытащил из висящей на голени кобуры лазер, но потом задумался и убрал его обратно. Не хватало еще спалить ключ, лежащий в желудке псины. Он достал револьвер сорок пятого калибра с удлиненным стволом и поддульным фонариком, после чего украдкой направился за питомцем.

Чем дальше от Пита, тем выше развалины. К югу от области трех городов не происходило особенно жестких ядерных конфликтов между бандами рейдеров, поэтому и руины здесь сохранились гораздо лучше. Куда ни глянь – везде отголоски древней цивилизации, остовы железобетонных зданий. Ничего целого, но все это хотя бы не стерто с лица земли тактическими ядерными снарядами. Образы старых времен проглядывали в оставшихся первых этажах зданий, в работающих фабриках по производству всякой всячины. Тут и там пыхтели трубы очередного химического завода. Не верится, сколько автоматических производств умудрился построить человечек, прежде чем плюнуть на загубленную экологию и обосноваться на новой планете, начав жизнь с чистого листа. А старая колыбель цивилизации, черновик человечества, исполосованный помарками и перечеркнутый исправлениями, теперь валялся смятым куском промокашки где-то между Солнцем и новым домом людей.

Развалины зданий росли все выше с каждым километром пути. Следопыт уже не мог видеть Пустошь до самого горизонта, даже если забирался на остов высокой, метра в четыре, развалины – взор преграждали относительно сохранившиеся руины. Скорпион все еще плелся на запах паршивой псины, но уже больше по инерции, боясь остановиться и потерять нить поисков навсегда.

Они прошли мимо фабрики по производству чипсов. Затерянная в небольшом углублении в земле, она пережила оседание грунта и продолжала упаковывать воздух в пленку, печатать красочную этикетку и вышвыривать все это в мир. Содержание хрустящего снека в пачках оказалось даже ниже, чем в лучшие времена, – ровно ноль, зато без обмана. Железная дорога, по которой должен был поступать тофель, давно разрушилась, поэтому конвейер гнал порожняк. Миллионы пустых упаковок путешествовали по Пустоши, как перекати-поле, путались под ногами и резко хлопали, если на них наступить. Где-то вдали громоздилась фабрика одежды, заваленная этой самой одеждой, перерабатывала старые футболки в новые, а к западу целая цепь заводов выпускала никому не нужные пустые консервные банки. Все это следопыт знал по памяти, фиксировал на воображаемой карте в своей голове. Но на этом его знания заканчивались. Он еще никогда не уходил так далеко на юг.

После жаркого летнего перехода наступил новый вечер, и раскаленный воздух стал рассеивать обратно в космос накопленное за день тепло. Амдэ и Денди взмокли от долгого изнурительного похода, в основном, конечно, Амдэ, ведь скорпион привык жить в пустыне и тратил мало внутренних ресурсов. Однако мыслительные процессы и непривычно долгий для его размеров поход делали свое дело, выжигали влагу из крови, как солнце выжигает последние остатки человечности из обитателей Пустоши.

Ближе к полуночи следопыт и его питомец наткнулись на старый коллектор, не разрушившийся лишь потому, что в древности его закрывал огромный водоочистной завод. Теперь от завода остались неузнаваемые обломки.

Следопыт спрыгнул в яму и почувствовал холодную вязкость воды. Скорпион спустился за ним и нашел возвышение – парапет у стен коллектора, позволяющий ему не утонуть. На такой глубине даже луна и звезды ничем не могли помочь. Стояла кромешная темнота, никакого отраженного стенами света, ведь стены эти тоже оголодали и одичали, впитывали своей щербатой поверхностью каждый заблудившийся в ночи лучик. Хорошее и безопасное место, если залечь в пересохшей трубе. Следопыт включил поддульный фонарик и на свету вынул из рюкзака пустую консервную банку, зачерпнул в нее воду коллектора, доходившую ему до колен, и достал из кармана таблетку. Скорпион увидел это и спешно замотал головой, зацокал, не только клешнями, но и костлявыми ножками по каменному парапету: «Цок-цок-цок-цок».

– Знаю, это последняя таблетка, – сказал ему Амдэ. – Но без воды нам не сдюжить.

«Цок-цок-цок».

– Догоним мы эту псину. Все у меня под контролем.

Таблетка растворилась с шипением. Как могла, она очистила грязную воду в банке от паразитов, бактерий и радиации. Если тофель считался деликатесом, то таблетка сульфида пиридия – настоящей драгоценностью, но чего не сделаешь ради достижения цели. Они напились и легли спать.

На следующее утро погоня продолжилась. Следы собачьей мочи стали теплее, а экскременты выразительнее и пахучее – значит, до цели рукой подать. Будь у следопыта возможность посмотреть на все это с высоты, псина наверняка нашлась бы в какой-то сотне метров, но дурацкие развалины никому не нужного древнего города мешали что-либо найти.

– Вон высокая антенна, – увидел Амдэ. – Поднимемся на нее. Только тише, судя по всему, псина не знает, что мы у нее на хвосте.

Следопыт и питомец забрались на бетонный фундамент антенны. Амдэ поднялся по ржавым ребрам на несколько метров. Солнцезащитный плащ с эффектом «хамелеон» отлично сливался с местностью, и можно было хоть целую вечность высматривать псину. В раскинувшихся к югу развалинах дымила фабрика игрушек, блестели на солнце останки самолетов, машин, бетонные двери от бункеров, раскуроченные сотни лет назад, лежали на боку небоскребы и пестрели черными стволами деревья, более не растущие, но и не падающие, застрявшие в этом чистилище навсегда, как и сам следопыт, как и его питомец.

– Вижу псину! – прошуршал Амдэ.

Скорпион радостно зацокал клешнями.

– Сейчас я ее.

Следопыт вынул из винтовки боевой магазин и вставил осколочный снаряд в ручную подачу патронов. Долго целил, наконец затаил дыхание и сделал выстрел.

– Мимо!

«Цок-цок-цок!»

– Конечно, я самый меткий! – психанул Амдэ. – Но мне нельзя было попасть в брюхо с ключ-картой! Я хотел оторвать ей конечность.

Скорпион покружился вокруг себя, негодуя.

– Хорош уже. Один осколок ее задел.

«Цок-цок!»

– Твоя правда, теперь она вспомнит о нас и ускорится. К черту препирательства, надо бежать!

Они отправились ровно на юг – в том направлении, куда убежала псина. Река на востоке была очень кстати. Следопыт знал, что никакой волкогав в здравом уме не пойдет в сторону мегамутантов. Также он знал, что совсем скоро на юге начнется пустыня, а там любому животному грозит верная смерть от сородичей Денди или от песчаных мифритов. Остается один путь – на юго-запад. Даже если учесть высокую скорость испуганного животного, преимущество на стороне следопыта. Он будет резать угол, идти параллельным курсом и рано или поздно окажется на позиции для нового выстрела.

Погоня продолжилась. На третий день Амдэ и Денди вышли к очередному заводу. Никаких рейдеров поблизости не наблюдалось, значит, завод производил ненужную в новых условиях ерунду. Но у хлама тоже много градаций – есть хлам, которого много, например, оружие и патроны. Эти вещи полезны, но из-за их повсеместности никому в голову не придет захватывать такой завод. Скорее наоборот, люди просто будут выбрасывать лишние стволы по течению рек или закапывать в землю, чтобы они не завалили собой все вокруг. Также есть фабрики одежды, которой по понятным причинам производится в миллион раз больше, чем требуется. Есть заводы инструментов – топоров, молотков, бензопил. Этим хламом завален уже каждый квадратный метр Пустоши, поэтому владеть таким производством тоже нет никакой нужды. Но даже среди хламофабрик выделяются самые никчемные и бесполезные. Именно такую, к своему великому сожалению, обнаружил Амдэ.

– Резиновые уточки? – скривился он.

Скорпион лишь понуро покачал головой.

– Целый месяц поиска ключа-карты, потом неделя погони за сожравшей его псиной, и самое полезное, что мы для себя открываем, – производство желтых утят. Ну почему не завод лазерных ружей, аккумуляторов или лекарств? Я ведь никогда не был в этой части Пустоши. Тут могло оказаться все что угодно.

«Цок-цок-цок».

– Ну да, они забавные.

Следопыт взял в руки одного из миллиарда разбросанных вокруг утят и сжал его. Раздался забавный звук. «Виу-виу» – что-то такое. Амдэ поднес игрушку к скорпиону и понажимал на нее. Питомец затопал ножками, сделал несколько кругов вокруг своей оси – самое яркое проявление радости.

– Ладно, надо спешить.

Они обошли завод, стараясь не наступать на утят, но из-за того, что игрушки завалили собой все в радиусе сотни метров, без забавного «виу-виу» не обошлось. Если до этого суровый Амдэ не находил обстановку сюрреалистичной, то теперь он сдался: голодная, выжженная солнцем и радиацией Пустошь, кровавые банды рейдеров на аккумуляторных и пищевых заводах, мегамутанты у светящихся рек, голод и жажда, смерть на каждом шагу, а в центре всего этого – милые желтые утята, беспечно пищащие под ногами.

Вскоре психоделическая область оказалась далеко позади, но тишину погони нарушил еще один «виу».

– Это ты? – шепнул следопыт.

Скорпион покачал головой. Они отошли на километр от завода пискливых утят.

«Виу-виу» повторилось. Только звук шел не сзади, а спереди, доносился из груды бетонных балок и плит. Следопыт еще много лет назад заметил одну важную особенность такого рода развалин – какими бы плотными ни оказались руины, теория вероятности создаст такую комбинацию расположенных друг за другом обломков, что в любом случае получатся узкие области сквозного обзора на целые сотни метров. Как одна за другой дырочки в сыре. Сквозь такую последовательностей щелей Амдэ и заметил псину. Та мелькнула метрах в двухстах впереди и сразу исчезла, ведь просветы в руинах редки настолько же, насколько и уникальны.

– Эта тварь проглотила утенка, – сообразил следопыт. – Стоило ожидать после того, как она сожрала ключ-карту.

Совсем тихое «виу-виу» пронеслось вдалеке.

– Ну теперь уже нет смысла принюхиваться.

Они рванули за волкогавом. Амдэ еще не придумал, как остановить тварь, не рискуя задеть ключ, но готовил несколько вариантов ловушек. Теперь, когда цель сама выдавала свое местонахождение, можно было действовать намного хитрее. Наверняка тупая псина не понимала, почему стала говорить на утином языке и что эта ее новообретенная способность в скором времени окажется роковой. Учитывая, что до пустыни рукой подать, можно идти параллельным с ней курсом и готовить ловушки.

– Опередим ее и подложим капкан с приманкой.

Следопыт шел на запад в двух сотнях метров от испуганного животного, замаскировавшись плащом. Он ускорил шаг, и через пару часов утиный писк прилетал уже откуда-то сзади. Амдэ опередил волкогава, и теперь можно было устраивать западню.

– Я поставлю капкан в этом месте. – Он показал на пустырь между черными обугленными деревьями, бывшими некогда частью парка. – А ты гони псину сюда.

Скорпион цокнул и устремился назад. Перебирая ножками, как маленький вездеход, он забрался на кучу спрессованных неведомой силой автомобилей и скрылся за грудой руин. Пока питомец выслеживал и гнал зверя, будто в древней охоте на номерах, следопыт вынул из рюкзака полимерный капкан. Ловушка весила меньше килограмма и почти не чувствовалась в руках, но острые зубья, словно челюсти пираньи, могли раздробить любую кость, если нажать на педаль с приманкой. Амдэ достал лопатку и выкопал углубление в серой земле, замаскировал там капкан, как мину, положил на него кусочек мяса и припорошил пылью, чтобы смотрелось естественно. К этому времени к пустырю уже приближался писк проглоченного псиной утенка. Следопыт скрылся за единственным оставшимся поблизости метровым возвышением и затаился.

На другом конце засохшего парка показалась псина. Впервые с момента кражи Амдэ увидел ее с близкого расстояния – волкогав с косматой черной шерстью отличался от древних волков из энциклопедии большими когтями и длинными клыками-саблями, по сторонам от которых трепалась густая грива. Высотой он был метр и весил килограмм сто. Голыми руками такого не взять, хорошо, что за последние тысячи лет человечество придумало много более действенных способов умерщвления всего живого. Следопыт взвел курок револьвера и с головой укутался в плащ, чтобы издавать как можно меньше запахов. Из щели в полимерной одежде виднелись только его глаза и ствол оружия.

Пригнав псину к скверу, скорпион растворился в окружающих развалинах, начал обходить периметр, чтобы воссоединиться с хозяином. Псина оглянулась, не увидела погони и успокоилась, принялась обнюхивать землю. Судя по трясущейся челюсти, не ела она целую вечность. Последняя попытка подкрепиться закончилась для нее плачевно – резиновый утенок застрял в пищеводе и пищал при каждом повороте шеи животного. Обреченный на смерть хищник набрел на капкан, очень долго смотрел на приманку, даже потянулся к ней лапой, но в последний момент замер. Волкогав вытянул вперед каменный коготь, быстро вонзил его в лежащее в ловушке мясо и убрал лапу за мгновение до щелчка капкана. Потом схватил наживку зубами и нервно осмотрелся по сторонам, насторожился, испугался чего-то и побежал.

– Ах ты, собака! – выругался Амдэ и вышел из укрытия с револьвером в вытянутой руке.

Он начал палить по псине, рискуя попасть в ключ-карту. Уже не до осторожностей. Пан или пропал. Он либо подстрелит ее, либо сгинет в этой бессмысленной смертельной погоне, которая уводит его все дальше от знакомых мест. Выстрел, еще и еще. Он разрядил барабан, сменил дымящиеся гильзы на новый блок патронов и продолжил вести огонь. Несмотря на исходящую от стрелка опасность, волкогав не обращал на него внимания, следовал боковым курсом, подставляя себя под пули. Так бывает, когда спасаются от более страшной угрозы и не замечают мелкого неудобства под боком. Этим мелким неудобством для псины оказался Амдэ, а опасностью – стая светящихся волкогавов.

Несколько зеленых от фосфорной радиации тварей прибежали с востока. Дикий лай распространился по всему скверу и эхом отлетал от низких руин по краям.

– Это еще что за чертовщина? – опешил следопыт.

В этот момент очень кстати к нему вернулся питомец, который с ужасом осознал, в какой опасной ситуации оказался.

Одним из последних выстрелов Амдэ ранил псину, и та оставила за собой тонкий кровавый след. Цель почти достигнута, останется только загнать раненного и голодного зверя. Правда, перед этим желательно спастись самому. Неприятная деталь: стая светящихся волкогавов плюнула на своего сородича и повернула к источнику выстрелов.

Следопыту хватило секунды, чтобы разобраться в ситуации. Револьвер требует постоянной перезарядки и не годится для обороны от шести злобных тварей, поэтому Амдэ убрал его на пояс, а вместо него достал из кобур на сапогах лазерные стволы. Два коротких пистолета питались накопленной в плаще энергией солнца. Заряжались они очень медленно, поэтому следопыт берег их только для особых, экстренных случаев. Возможность оказаться в доли секунды разорванным дикими светящимися тварями как раз подпадала под это условие. Он начал стрелять. Не вдаваясь в дебри этимологии этого слова, произошедшего, очевидно, от стрел, которые древние люди выпускали из своих луков, перекочевавшего в эру пороха, пережившего своего главного конкурента, слово «пулять», и добравшегося до эпохи лазеров, Амдэ генерировал лучи сверхвысоких температур в красном оптическом спектре. Стрелял.