Палеолибертарианство vs. этатизм. Сборник статей на темы либертарианства и Австрийской экономической школы

Право интеллектуальной собственности пришло к нам сравнительно недавно, но и здесь мы видим попытки размыть рамки понятий, чтобы присвоить то, что им не принадлежит – всяческими «пиратами». Само понятие подразумевает какой-то вложенный труд авторами, который некоторые стремятся «раскулачить». Исходя из того же принципа понятно, что ничего хорошего это не сулит. Какой смысл, например, создавать гениальные компьютерные игры, если любой желающий имеет право их присвоить, не заплатив ни цента? Понятно, что это будет тормозить развитие данного направления жизнедеятельности человека.

Мысль, которую сложно понять этатистам – государственным юристам, экономистам, служащим, что понятие собственности появляется автоматом везде, когда какой-то потенциальный покупатель что-то хочет купить, а потенциальный продавец – продать. Как бы возникающие в результате владения каким-то благом услуги – делают его автоматом собственностью, неважно, что именно это есть. Главное, чтобы было неоспоримо право владения этим благом по факту очевидной первопринадлежности. Например, человек, набравший в канистру канадский воздух – имеет все права на него, так как он может продать его в Китае, где есть спрос на него из-за плохой экологии (такой прецедент действительно есть). И эти права автоматом должны быть защищены юридически. Например, если по пути перемещения канистры некто захочет открыть ее, то он автоматом должен будет компенсировать стоимость данного товара – в данном случае воздуха. Сам принцип же первопринадлежности глубоко понятен каждому здравомыслящему человеку, это – некоторый спонтанный порядок, которым руководствовались наши предки многие тысячелетия своего существования. Любопытный случай на эту тему произошел в одном лесу. Грибник развесил на деревьях оповещения, что он первым нашел грибы, на которые указывала стрелка и требовал их не рвать, так как он их обнаружил раньше, с указанием точной даты обнаружения. Там же была указана причина оставления их там, что они пока слишком маленькие, и тот заберет их после того, как те как следует подрастут.

Многие думают, что частные улицы – это утопия, предмет спекуляций либертарианцев, но из-за налоговой задолженности целая улица в Сан-Франциско оказалась в частных руках «при живом государстве», на ней расположено 38 престижных особняков. Ассоциация местных домовладельцев целых 30 лет не платила налог на собственность, задолжав 994 доллара. Произошло это потому, что счета приходили на имя бухгалтера, который уехал из этого района еще в 1980-х годах. Но в связи с накопившейся налоговой задолженностью улицу выставили на аукцион и выкупили за смехотворную цену в 90 тысяч долларов. На предложение о продаже улицы супруги Тина Лэм из Тайваня и Майкл Ченг из Гонконга наткнулись в апреле 2015 года, когда искали выгодные условия для покупки жилья в Сан-Франциско. А вот жители Пресидио Террас узнали об изменении своего положения гораздо позже: осознав масштабы своей власти, новые владельцы ввели плату за аренду 120 парковочных мест на своих дорогах. Так произошла крупная сделка, о результатах которой даже не уведомили хозяев здешних домов. Они пребывают в шоке и даже обратились в суд, но иски результата не дают. Теперь счастливая парочка владеет дорогами, тротуарами, несколькими заведениями и даже деревьями района. То есть, государство запросто отдало целую улицу в руки покупателю по смехотворной цене, примерно так, как у нас олигархи приватизировали многие предприятия в 90-е. Конечно же, характер сделки залоговых аукционов (когда имущество, арестованное за налоги – продается частному лицу по привилегии) – едва ли в норме может считаться законным, но прецедент интересный в плане расширения кругозора понимания того, как оно в принципе может быть с частными улицами. Будучи полностью на стороне потерявших собственность граждан, все же отметим, что такая ситуация совершенно запросто может быть на свободном рынке, когда, например, один человек выкупил проспект и хочет получать с него доход, с того же паркинга, например. Возможно, что с новым владельцем улицы тем же жителям домов будет по факту даже проще договориться в конечном итоге, так как тут мы сталкиваемся с ситуацией, когда собственность принадлежит двум людям, а не сотням, и ею проще управлять на основе индивидуальных решений. Я просто напомню про все эти скандалы с ТСЖ, когда через выборы к власти приходили прохиндеи, выписывали себе премии за счет жильцов, заключали подряды с фирмами своих родственников по завышенным тарифам, расхищали собранные средства. Здесь же ничего подобного скорее всего не будет. Владелец сам заинтересован в том, чтобы жители домов пользовались его услугами. Потому цена на паркинг будет, по всей видимости, такой, какую в среднем готовы будут платить жильцы. Если же цена будет завышенной, то жители домов предпочтут делать гаражи в своих домах и склоняться к подобным решениям. Понятно, что в столь нечестной ситуации они, скорее всего, будут так делать, даже если цена их будет устраивать, но в гипотетической ситуации, когда покупка улицы прошла честно, то по этому, и другим вопросам все, наиболее вероятно, будет приходить к взаимовыгодному решению. Причем, никаких скандалов бы не было, так как понятно, что собственник – один, и какими-либо выборами, и «подковерными играми» деньги жильцов невозможно расхитить – те просто откажутся заключать контракт с владельцем улицы, если он их не устроит. И потом, в такой ситуации все издержки вроде содержания дорог, деревьев, тротуаров – ложатся на нового частника, а владельцы домов их эксплуатацию оплачивать не должны. То есть, каждый житель вправе выбирать, оплачивать или нет индивидуально, чтобы возле его дома сделали хорошую дорогу, обслуживали деревья, или нет. Он может даже поторговаться, чтобы выбить себе лучший индивидуальный договор. В случае с коллективной частной собственностью у него, скорее всего, такой возможности бы просто не было, а был бы лишь один голос по любому вопросу. Понятно, что в какой-то степени решения ассоциации его бы устраивали, но в какой-то и не устраивали бы. Потому, что предпочтения – штука сугубо индивидуальная, и как это ни странно, но вовсе не факт, что даже данная пара из другой страны в конечном итоге станет обходиться жителям особняков дороже, чем это было при былой ассоциации, которая так нелепо прошляпила собственность на целую улицу. Вполне возможно, что и по другим вопросам могла обнаружиться какая-то некомпетентность, например, что для укладки асфальта выбирался не самый лучший поставщик услуг по соотношению цена/качество. Здесь же любая подобная оплошность будет бить по кошельку того, кто имеет возможность принимать решение. Он не голос против подаст, а сам лично разорвет контракт с плохой фирмой, и все. На рынке чаще всего имеется тенденция к уходу собственности в руки именно мажоритарных владельцев, так как им проще принимать качественные решения. 90% пакета акций одной фирмы – это намного большая и дорогая ценность, чем 45% в двух аналогичных, так как позволяет управлять ей намного большими способами. Потому, например, в США очень распространены не квартиры, а апартаменты, когда общая собственность на дом, и территорию вокруг принадлежит одному собственнику. А уже на квартиры заключаются индивидуальные договоры, и понятно, что они не подразумевают возможности управления в других местах дома. Там владелец решает эти проблемы индивидуально и дает все возможности успешней устроиться клиентам. Так, что те обычно еще и располагают такими возможностями, как бассейны, водоемы с уточками кругом, и тому подобными красотами, причем вовсе не обязательно это все обходится особо дорого, так как услуги должны быть конкурентными, чтобы именно здесь покупали, и арендовали те же апартаменты. Понятно, что и управление улицей – в целом аналогично эффективней, чтобы у нее было небольшое число владельцев, но хотелось бы видеть переход собственности здесь на законных рыночных, и естественно-правовых основаниях, а не по схемам залоговых аукционов, но только такие возможности готов давать чиновник, чаще всего – своим каким-то родственникам, и знакомым, в редких случаях же происходят подобные странные ситуации. Конечно же, они не могут считаться чем-то положительным, но все равно демонстрируют то, что частная собственность на улицы и сделки на них – это вполне нормальная, и здоровая ситуация даже сейчас, позволяющая качественно управлять данными территориями, что это – реалии, а не плод чьей-то фантазии. Более того, если говорить непосредственно о дорогах, то задачу приведения в порядок плохих английских дорог выполнили именно частные дорожные компании. Они с 1706-го года создали сеть частных покрытий, которым завидовала вся Европа. Обычно владельцами этих компаний были крупные предприниматели, а расходы на их содержание они возмещали за счет платы за проезд, которую собирали на контрольных постах. Поскольку же дорожные компании заботились о выгоде, то они легко договорились объединить свои пути в единую сеть, которая со временем охватила всю страну. Аналогичная ситуация сложилась и в США, но несколько позднее, в начале 1800-х годов, когда в северо-восточных штатах появилась сеть прекрасных частных покрытий. Финансировали же их землевладельцы и торговцы, чьи дома располагались вдоль них. Все так же было сведено в единую сеть дорог.

Многие могут подумать, что государство способно управлять качественно если не улицами и дорогами, то уж, во всяком случае, сможет справиться с подземными ветками метро, однако, чилийский опыт показывает, что и тут – не все так просто, как кажется на первый взгляд. Дело в том, что резкое повышение цен на проезд там привело к массовым беспорядкам в 2019-м году. Внезапно начались протесты, переросшие в массовые беспорядки с убитыми и ранеными. На улицы вышли солдаты и военная техника, в стране было введено чрезвычайное положение, и комендантский час. Госмонополия на муниципальную землю позволяет диктовать любые тарифы на то же метро, в этом и заключается причина недовольств. Государству нет надобности устанавливать наиболее адекватные рыночной ситуации тарифы, ведь метро в любом случае финансируется из бюджета. Если цена будет завышена и это снизит прибыль от платы за проезд, то пассажиры могут чаще начать выбирать наземные способы передвижения, и это никак не отразится на стоимости проезда в метро. Это абсолютно нерыночное образование и акции протестов, погромы станций – как раз указывают на существующую рассогласованность в обществе. Частное метро старалось бы заманить в себя всяческими скидками и тому подобным, как это часто бывает в бизнесе. Оно было бы заинтересовано в том, чтобы получались максимальные прибыли при минимальной амортизации. То есть, цены за проезд там могли бы колебаться в зависимости от времени проезда – в часы пик билет стоил бы дороже, в другое время – дешевле, но в любом случае предприниматель производил бы экономический расчет, который показывал бы ему ту цену, которая нужна в текущей ситуации. Если бы проезд был слишком дорогой, то это вело бы к убыткам и выбору наземного транспорта, других линий метро конкурентов. Самим фактом проезда по этим ценам – жители Сантьяго уже подтверждали бы свое согласие с ними. Понятно, что в такой ситуации ни о каких возмущениях не могло бы быть речи, наоборот, владелец линии метро проявлял бы озабоченность просто потому, что привычный поток пассажиров отказывается выбирать именно его ветку из-за дороговизны, ведь это может его разорить. Тут же этот естественный механизм устранения рассогласованности в обществе рыночным путем оказался недоступен и начались проблемы, когда выжигаются целые станции протестующими. Все это – и есть цена государства, и его монопольных услуг, которую все мы платим каждодневно в повседневной жизни.

6. Право владения и право использования частной собственности

Идея либертарианства связана с естественным правом каждого человека на использование своего тела и имущества, если это не нарушает естественное право другого человека. И вот здесь часто среди либертарианцев возникают споры. Дело в том, что, к сожалению, собственности находятся в слишком непосредственной близости друг от друга, и это уже накладывает определенное влияние на окружающих. Так, включенная громко музыка ночью мешает спать соседям. При этом непосредственного ущерба их имуществу нет, но все же очевидно негативное влияние на то же самочувствие, например. И здесь либертарианцы идут по двум путям: первые говорят о том, что все надо разрешить, а вторые – что все надо запретить из подобного рода «вещей», вроде громкой музыки ночью.

Если пофантазировать, то можно придумать множество других примеров. Допустим, что кто-то решил у себя дома собрать коллекцию динамита, ну вот хобби у него такое. Вроде бы, имеет право, но, «случись чего» – и на воздух взлетят все, а не только этот человек.

То есть, можно сказать, что первый лагерь либертарианцев призывает судить по фактам совершенного, но ведь тогда и в разработке ядерного оружия нет ничего страшного, пока не прозвучал ядерный врыв. Ну и жизнь, несмотря на кажущиеся преимущества, будет изобиловать массой конфузов, например, что хождение голым по улице станет нормой, или представьте, что кто-то занял место на улице, и отказывается пропускать автомобили иначе, чем за денежное вознаграждение, так как он расположился там раньше.

Второй лагерь, наоборот, стремится «все запретить». Проституция, продажа наркотиков (а, может, и алкоголя?), митинги, порнография и тому подобное. Здесь же угроза противоположная – есть риск «за деревьями потерять лес». То есть, на первый взгляд, кажется, что человек может пользоваться своим имуществом по собственному усмотрению, но в действительности оказывается, что он «связан по рукам и ногам». Есть машина, но ее нельзя парковать. Есть сигарета, но ее нельзя прикурить. Есть мощные динамики, но их нельзя включить из-за слишком громкой музыки. Есть убеждения, но их нельзя не только продемонстрировать, но и даже обозначить в виде предметов какой-то субкультуры.

И кто здесь прав? В действительности, полагаю, что мы констатировали приведенные выше примеры того, что право владения своим имуществом и телом не обязательно означает право на полное его использование без каких-либо ограничений, но и сами ограничения не должны быть чрезмерными.

Ну и кто будет решать все эти вопросы? Полагаю, что ответ на них лежит в плоскости палеолибертарианства. В этой идее предполагается, что должна действовать система независимых судов, при этом максимум их полномочий должен приходиться на региональный уровень. Одновременно, совершенно очевидно, нужно запретить тем же парламентам писать законы, регулирующие жизнь простых граждан, и тем самым вмешиваться в деятельность судов, которым нужно опираться только лишь на прецедентное право, и существующее ранее законодательство.

В такой ситуации происходит естественная координация граждан в сфере экономики и права. Вопросы же ограничений на право использования собственности должны стать предметом битвы адвокатов. Ведь нам важно, чтобы тот или иной запрет вытекал из всего предыдущего опыта понимания того, какое правило справедливого поведения в конкретной местности является актуальным, а какое – нет. Это все заложено в истории конкретных исков и тяжб. Если же внезапно окажется, что какой-то судья плохо в этом разбирается, то его же земляки откажутся «пожимать ему руку», а то и потребуют его увольнения. В общем-то, как шерифа можно выбрать, аналогично и судей, по идее, было бы логично выбирать, или хоть ротировать как-либо гражданами. В идеале, конечно, было бы хорошо придти к системе добровольных контрактов, чтобы каждый мог выбирать себе юрисдикцию, но и такой прием даст существенное улучшение прав собственности в нынешней ситуации, снизит степень этатизма существующих политических систем диктата парламентов.

В конечном итоге окажется, что в одном регионе есть одни ограничения на использование частной собственности, а в другом – другие. Где-то консервативней, где-то – либеральней. Но, в любом случае, решения будут справедливыми, и отвечать истории экономической, и правовой консолидации людей данного региона.

Еще можно вспомнить про объекты искусства, которые также имеют ограничения на использование частным собственником. При покупке какого-то раритета обычно прописывается необходимость поддержания его в хорошем состоянии и запрещается, скажем, его уничтожение, хоть это, вроде как, и право его владельца, если подходить к вопросу с позиции неограниченного права использования собственности, и это также логично.

То есть, ситуаций миллион, и их сложно объять, подходя к вопросу только с позиции естественного права и минуя непосредственно право прецедентное в каком-то регионе. При этом логично, что никоим образом не должно быть нарушено право владения частной собственностью какого-то лица, которое не причиняло ущерба естественным правам другого человека. То есть, человек имеет право коллекционировать динамит, но вполне могут быть ограничения на хранение его в непосредственной близости от своих соседей.

Аналогично следует поступать и с другими спорными вопросами. Если кто-то считает, что наркотики должны быть разрешены или запрещены, то ему следует нанять хорошего адвоката, который докажет законность данных притязаний, опираясь на правила справедливого поведения в данном регионе, закрепленные в законах прецедентного права. И вполне может получиться, например, что человек имеет право владеть коноплей, а продавать ее – уже нет, или еще как-то иначе. И это будет вполне либертарно, поскольку будет опираться на опыт координации граждан в сфере экономики и права, а не просто на распоряжения «доброго дяди». Несогласные же в идеале должны иметь право отделиться от данной юрисдикции, если они владеют всеми титулами собственности на свою землю. Так будет восстановлено естественное положение вещей, когда права и титулы собственности передаются по доброй воле, а законы действуют исходя из собственных намерений граждан, а не по самоличной воле чиновника.

7. Естественное право как «мерило» этики

В нашем мире существует множество различных народов и обществ, каждый из которых несет в себе совокупность моральных принципов. Очень часто эти принципы не совпадают у разных народов, что чревато межнациональными конфликтами. Возьмем самый типичный пример: у мусульман считается зазорным пить алкоголь, а у христиан – многоженство. Кто здесь прав?

На самом деле, подобные проблемы решаются за счет понятия естественного права, которое означает наличие некоторых универсальных этических принципов. Иногда моральные нормы конкретных обществ могут нарушать их, что и является признаком того, что с этим обществом – «явно что-то не так». Естественное право подразумевает собой право частной собственности конкретного человека, которое естественным образом общество делегировало ему в процессе эволюции. Это право включает в себя право на свое тело, недвижимость, материальные блага, заключение договоров с другими членами общества.

Этот же принцип ограничивает нас в том, чтобы лишать тех же прав других людей, потому он еще называется негативным правом. Если этот принцип не действует, то общество в нем будет слабым и нежизнеспособным, рискует быть уничтоженным более сильными народностями. Налоги также лишают человека права частной собственности на продукты своего труда, что также подрывает его основы. Чем больше налоги, тем больше и проблем, так как это – сугубо воровской способ перераспределения, он подразумевает экспроприацию. Более того, поскольку они часто превышают десятки процентов, то выходит, что минимум один месяц в году каждый работает бесплатно на государство, и в этом смысле становится крепостным, который «батрачит» на барина без всякой оплаты своего труда.

Если мы посмотрим, то по всему миру страны и племена, где отрицается естественное право, являются наиболее отсталыми, а значит и уязвимыми. Почему это происходит? Дело в том, что природа человека такова, что он готов «творить» только тогда, когда обладает правами на продукты своего творчества. Как только эти права исчезают, то пропадает и желание действовать, более логичной моделью поведения будет стремление «не высовываться», обеспечивающее лучшее выживание в компании «себе подобных», потому как отклоняющееся от нормативов поведение – повод признать в члене племени чужака, так как он не такой, как мы, а значит может представлять потенциальную опасность, ведь его поведение непредсказуемо.

Коммунистическая и социалистическая концепции, по сути, ввергают общество в первобытное состояние, когда главная цель – «быть хорошим» в глазах социума (особенно его привилегированной части), единым целым с ним, обеспечивая тем самым свое выживание, так как отсутствие частной собственности означает и отсутствие права на свое тело. По этой причине во времена торжества социализма происходит так много убийств. Государство в лице чиновников может взять любого человека, и бросить на какую-то войну как расходный материал для своих целей, или просто расстрелять, как «врага народа», если ему что-то не понравится. Почему в СССР немецких национал-социалистов внезапно стали называть фашистами (которые были типичны для Италии того времени, но не для Германии)? Ответ лежит на поверхности, чтобы ненароком не дискредитировать в массах столь милое «делу партии» слово, как «социализм». Любопытно, что сделано это было с подачи Сталина, который осознал, что после начала войны с Германией выходит, что два социализма воюют друг с другом, и дал разъяснение на эту тему в своем вступлении на заседании Московского совета в ноябре 1941-го года. С этого периода как бы немецкий социализм «по мановению волшебной палочки» «выписывался из социализма», и назывался в честь союзников Германии на фронтах SWW того периода. Таким образом, вроде как, все преступления гитлеровцев совершались совсем не социалистами, а какими-то там фашистами. Согласно Мизесу же, к сожалению, большинству людей не хватает интеллектуальных способностей и смелости противостоять массовому движению, каким бы пагубным и необдуманным оно ни было. В этом заключается еще одна опасность социализма, ведь он усиливает именно массовые тенденции, а не индивидуальные.

Позитивное право, исходящее от государства, должно в идеале соответствовать естественному праву и не «захламлять» его большим количеством посторонних нормативных документов, так как они в любом случае будут ему противоречить в какой-то степени, подрывать основы общества. Так, право на бесплатное образование вынуждает оплачивать из собственного кармана учебу какого-то постороннего человека, а значит являет собой посягательство на частную собственность.

Вполне логично, что и взгляды на мораль должны исходить именно из естественного права. Так, в нашем обществе очень развита марксистская мораль, проявляется она в том, что люди оценивают поведение не с позиций «правильно-неправильно», а с позиций «хорошо-плохо». Люди сами выдумывают критерии для морали, чтобы оправдать свои претензии на что-то. Бедность здесь часто выступает весомой причиной для получения большей части собственности, при этом в ход часто пускаются аргументы о всеобщем равенстве: «У тебя уже есть много денег, так отдай это все мне, у меня семья большая».

Размер любой претензии возрастает пропорционально тому, что получает человек таким паразитическим образом. Начинается все с права на собственность, а кончаться может правом на ваше тело, что показал и 1917-й год.

Вопрос свободы – это, прежде всего, вопрос соотношения частных собственностей граждан. У себя дома можно многое себе позволить, но на общих территориях происходит пересечение сфер законных интересов слишком большого количества людей, рождающее определенные ограничения, закрепленные в правовых актах. Это же не с неба все свалилось, а предмет договоренности людей, сложившийся в результате эволюции на данной территории у данного народа. Именно она позволила сделать так, чтобы из-за собственности и разного понимания норм поведения не «лилась кровь», потому революционный способ перемен в них может привести только к тому, что компромисс будет утерян, и снова начнутся конфликты, и войны. Перемены в сторону смещения ближе к естественному праву в идеале должны происходить эволюционным путем и постепенной корректировки отживших нормативов. Людвиг фон Мизес обращал внимание на то, что у так называемых современных либералов в нынешнем понимании слова популярна идея о том, что свобода слова, измышлений, печати, вероисповеданий, свобода от тюремного заключения без суда – все подобные свободы могут быть сохранены при отсутствии так называемой экономической свободы. В действительности же они не понимают, что в системе, где нет рынка, где всё контролирует правительство – все остальные свободы иллюзорны, даже если закреплены в законах и конституциях.

«Бомбежка» религии и других естественных социальных институтов подрывает основы существования общества, как гармоничного организма. В результате возникают различные побочные эффекты вроде кровавых революций, культивирования норм насилия и упадка, что приносит всегда негативный эффект. В то же время искусственно насажденные социальные институты тем же государством – нигде не подтвердили своей эффективности, а значит большой вопрос, нужны ли они социуму, если испытания на эволюцию они не проходили, не станут ли они «аппендиксом» в его организме?