Не выдуманная жизнь

Выйдя на площадь, мы увидели старенький «Муравей». Водитель предложил подвезти нас до вокзала. Мы погрузили ящик с оружием в кузов. По дороге водитель предлагал продать нам пару автоматов, что вызывало у нас смех.

Через 15 минут мы добрались до вокзала. Начальник караула, который ехал с нами, был в ярости. Мы получили поток ругательств в наш адрес. Это было неожиданно, но мы понимали, что могли бы просто исчезнуть вместе с оружием.

Наконец, подали наш поезд, который должен был вести нас в Киргизию. Войдя в вагон, мы почувствовали запах носков, конопли и немытого тела. Это было непривычно и неприятно.

Последний запомнившийся мне момент – огромные скалы, нависающие над железной дорогой. Вид был жутковатым, но это длилось недолго. Мы прибыли в Киргизию, в город Фрунзе, где нас ждал автомобиль

В ночное время суток нас переместили в район Сокулука, где дислоцировался батальон связи. По прибытии мы были размещены в подразделении и готовились к отдыху. Однако наш покой был нарушен: звуки шагов и перемещение мебели заставили нас насторожиться. В условиях, когда от нас требовалось строгое соблюдение приказа полковника о сохранении спокойствия, мы воздержались от немедленной реакции.

Очевидно, местные военнослужащие не были осведомлены о нашем присутствии. Дневальный, обнаружив нас, попытался разбудить, предупреждая о возможном прибытии командира батальона. Однако, учитывая наличие собственного командования, мы предпочли проигнорировать его действия. Появление командира батальона сопровождалось вербальными выражениями недовольства относительно нашего состояния. Один из наших сержантов, действуя в рамках установленных правил, дал соответствующий ответ, что стало кульминационным моментом инцидента.

Попытки майора добиться нашего подчинения не увенчались успехом, так как мы были привержены дисциплине и подчинению исключительно своему непосредственному руководству. В этот момент вмешался наш командир, который, вступив в диалог с майором, прояснил ситуацию, подчеркнув, что только он имеет право определять порядок нашего размещения и питания. Это заявление позволило урегулировать конфликт.

С наступлением тишины мы занялись поиском альтернативных форм досуга, используя доступный нам магнитофон. Мы обратились к начальнику караула с вопросом о времени заступления на службу, получив информацию о предоставлении нам трехдневного отдыха. В случае наличия гражданской одежды разрешалось посещение города, в противном случае рекомендовалось воздерживаться от выхода в форме. Учитывая отсутствие гражданской одежды у большинства из нас, мы имея ее приняли решение переодеться и отправиться на прогулку по городу.

В городской среде мы столкнулись с многоязычным контингентом, однако наличие русского языка обеспечивало нам возможность коммуникации

.

В процессе рекогносцировки своих социальных контактов я вспомнил о существовании знакомой по имени Лариса Дришпан, проживающей в городе Фрунзе. Ранее она неоднократно приглашала меня посетить её и звала в гости после завершения службы в армии. В свете этого воспоминания, в сотрудничестве с моим товарищем, мы осуществили поиск адреса её проживания и направились к ней.

Прибыв на место, мы осуществили попытку контакта с хозяйкой жилища, однако она сообщила, что в настоящий момент находится на даче, расположенной в районе озера Иссык-Куль, где занимается подготовкой к экзаменам. Ввиду нашей заинтересованности в данной персоне, а также с учётом того, что озеро Иссык-Куль является известным природным объектом, известным мне преимущественно по материалам учебной географии, мы приняли решение о поездке в указанный регион.

Прибыв к месту назначения, мы столкнулись с климатическими условиями, характеризующимися температурой воздуха в диапазоне 28-30 градусов Цельсия при полном отсутствии ветра. Для достижения нашей цели мы воспользовались услугами дизель-электропоезда, следовавшего в направлении города Пржевальск, откуда далее пересели на другой поезд, следующий непосредственно до Иссык-Куля.

Однако, к нашему сожалению, наши планы по встрече с Ларисой оказались нереализуемыми. В процессе подъёма в горные районы мы поняли, что на нас были одеты только легкие рубашки, тогда как температура в горах не превышала 5-8 градусов Цельсия. С каждым шагом наш путь сопровождался снижением температурных показателей, что окончательно убедило нас в невозможности встречи. В результате мы были вынуждены ограничиться прогулками по окрестностям.

Мы вернулись во Фрунзе, где продолжили наслаждаться прогулками по городу, обогащая свои впечатления и расширяя горизонты знаний о культурной и природной специфике

Оказалось, что в этом подразделении самоволка была не так уж проста. Сначала я думал, что местные шутили про прапорщика, который стреляет. Они так и говорили: «прапорщик, который стреляет». И советовали, если уж идти в самоволку, то через КПП, а не через забор или дыру в заборе, потому что он может начать стрелять. Спасибо им за эту информацию, потому что мы сами, встретив его, убедились, что это правда.

И вот тут полковник Кашинцев наконец поставил задачу. Она показалась мне простой: сопровождать эшелон с призывниками из разных аулов и доставить их в Чебаркульскую дивизию. Мы привели себя в порядок, вооружились и снова отправились на вокзал.

Прибыв на вокзал, нас с другом отправили к двум товарным вагонам. В один загружали продукты, а в другом стояла кухня. Я был расстроен, что мне досталась такая участь – работать при кухне. Но потом понял, что, возможно, мне просто повезло.

Вечером после загрузки вагона продуктами мы сильно устали. Решили отдохнуть, сходили в магазин и купили пива и ещё чего-то, уже не помню. Оказалось, в Киргизии, как и на юге, темнеет рано. Часов в восемь стало совсем темно, а электричество не подключили. Это нас совсем не радовало.

Перекусив наспех и выпив пива, что ещё оставалось, мы легли спать. Но выспаться не удалось. Ночь была прохладной, несмотря на дневной зной, и под утро мы замёрзли.

Утром, когда взошло солнце, стало теплее и веселее. Появился наш начпрод, прапорщик с неизвестной фамилией. Он попросил открыть вагон с продуктами якобы для ревизии, а сам взял немного гречки, масла, хлеба и тушёнки. Позже я понял, что он продавал это местным.

Мы спросили, когда мы отправимся. Он ответил, что как только соберут призывников и рассадят по вагонам, мы поедем. Так мы провели в вагоне почти трое суток. Еды было больше чем достаточно, но на второй день она наскучила. Хотелось чего-то домашнего. Денег тоже не осталось.

Тогда мне пришла идея, которая показалась мне глупой, но возможной. Наш вагон стоял на пешем переходе через вокзал. Утром люди шли в одну сторону, а вечером возвращались. Я взял на себя роль добытчика. Открыл дверь тамбура, сел на подножку и начал знакомиться с девушками.

Многие из них смотрели на меня косо, но были и те, кто останавливался и начинал разговор. Так я заводил знакомства.

В результате я установил контакт с тремя молодыми девушками, которые, выслушав моё описание критической ситуации, проявили сочувствие и готовность оказать помощь. В течение дня они выразили намерение доставить нам продовольственные запасы из своих жилищ. Вечером, приблизительно в 19:00, они осуществили свою миссию, принеся с собой куриные ножки, сыр, колбасу и свечи.

Этот акт альтруизма позволил нам организовать импровизированный пиршество в условиях, когда доступ к базовым ресурсам был ограничен. В течение нескольких часов мы наслаждались общением, делясь личными историями и переживаниями, что способствовало созданию атмосферы взаимопонимания и поддержки. Однако, в 19:30 поезд тронулся, что вызвало беспокойство у наших благодетельниц, опасавшихся быть вовлечёнными в непредвиденные обстоятельства. Они поспешно покинули вагон, оставив нас продолжать наше мероприятие.

В течение ночи поезд неоднократно перемещался по различным маршрутам, но к утру следующего дня мы вновь оказались на месте стоянки. Несмотря на эти внешние изменения, наше состояние улучшилось благодаря удовлетворению базовых потребностей в питании, что позволило нам восстановить силы и нормализовать режим сна.

На следующее утро, после пробуждения и выхода на улицу, я обратил внимание на то, что напротив остановился почтово-пассажирский вагон. Сидя в тамбуре и наслаждаясь теплом летнего солнца, я наблюдал за происходящим. К вагону подъехал трактор с тележкой, двери открылись, и началась выгрузка посылок, писем и других отправлений. В этот момент мое внимание привлекли две девушки, которые, как я понял, были экспедиторами данного вагона: одна – молодая киргизка, другая – русская.

По завершении погрузочно-разгрузочных работ мы решили познакомиться с девушками. Одну из них звали Гуля, другую – Аня. Аня была из города Новосибирска и уже давно работала экспедитором почтового вагона. Как можно было предположить, следующий вечер мы провели в их компании. Гуля, местная жительница, сбегала домой, напекла пирогов и вечером принесла их. Вечер в женской компании оказался чудесным, но, к сожалению, все хорошее имеет свойство заканчиваться.

Прибыл начальник караула и объявил о необходимости приведения состава в состояние боевой готовности. Я долго размышлял о том, что подразумевается под "боевой готовностью"в контексте эшелона с призывниками. Однако вскоре я узнал, что имел в виду начальник. Ближе к обеду два вагона начали свое движение.

Начался процесс формирования состава, который сопровождался постоянным перемещением вагонов из одного отстойника в другой, их установкой то перед паровозом, то в середину состава. В итоге мы оказались в середине состава, и наш эшелон подали на перрон города Фрунзе.

Такого скопления людей я ещё не наблюдал ни на одном железнодорожном вокзале. Толпа издавала специфический акустический фон, характеризующийся смешанными звуками рыка и криков. Впоследствии я идентифицировал этот шум как проявление эмоций родственников и провожающих. Когда прозвучала команда на посадку, началась эмоциональная кульминация: матери не отпускали своих детей, цепляясь за них с непреодолимой силой. В ряде случаев приходилось применять физическое воздействие для обеспечения посадки призывников в вагоны. Ситуация обострилась до критической точки, когда матери легли поперёк рельсов перед составом, несмотря на все попытки уговорить их покинуть это место. Лишь благодаря вмешательству старейшины, обладающего значительным авторитетом, удалось убедить их подняться, что позволило начать движение поезда.

Я полагал, что на этом инцидент исчерпан. Однако, как оказалось, мои предположения были ошибочны. Через некоторое время наш состав прибыл на станцию Луговая, где проводились процедуры закачки питьевой воды в вагоны и проверка колёсных пар. Появление напротив нас почтово-багажного состава и вагона с нашими знакомыми Аней и Гулей вызвало у нас чувство радости и предвкушения встречи. К сожалению, мы не могли покинуть свои места, поскольку это было строго запрещено. В течение почти трёх часов мы поддерживали коммуникацию через визуальные и жестовые сигналы, а также посредством голосового общения, договариваясь о встрече после окончания службы в армии и обмениваясь адресами с Аней. После завершения всех подготовительных мероприятий, включая заправку водой, наш состав отправился в путь.

В этот день в вагоне произошла драка с применением ножей. Не могу понять, откуда у них взялись ножи, ведь перед посадкой всех тщательно досматривали.

Позже выяснилось, что проводницы, работавшие с призывниками, заранее купили алкоголь и наркотики и продавали их тайно. Таких случаев за время пути было немало. Одного призывника просто выбросили из окна.

Начали готовить еду для призывников. Из-за жары в вагоне были открыты двери, и это было самое прохладное место, хотя в топке горел огонь. Когда каша была готова, на кухню потянулись парни с термосами. Мы спрашивали, как там, но нам не отвечали, только проводили пальцем по горлу и делали недовольное лицо. Было ясно, что там было не очень хорошо.

Пришлось разделить призывников на группы. Конфликты между разными группами – русскими, узбеками, киргизами, таджиками – становились всё чаще и ожесточённее. Мы заходили в закрытые вагоны, стреляли в потолок, чтобы все успокоились, и отбирали русских, формируя из них два вагона. То же самое мы сделали с представителями других национальностей. Стало немного легче.

Атмосфера в вагонах была ужасной. Люди, которые впервые увидели поезд и никогда не ели масло и сахар, вели себя как первобытные люди. Везде стоял отвратительный запах трав, наркотиков, пота и чего-то ещё, что я до сих пор не могу понять. Происходило нечто ужасное: местные проводницы за деньги отдавались призывникам. Это было что-то невообразимое.

К счастью, я находился рядом с кухней, поэтому это касалось меня только тогда, когда требовалась помощь в разнимании дерущихся абреков. По пути мы несколько раз останавливались из-за того, что из окон нашего состава вылетали бутылки и попадали в лобовые стёкла встречных поездов, идущих в противоположном направлении. Несколько раз приезжала милиция, проверяла и снимала с поездов пострадавших в драках призывников. Такого я не видел ни до, ни после. Конечно, до достопримечательностей уже не было никакого дела.

На станциях начальник продовольственной службы осуществлял коммерческую деятельность, реализуя продовольственные товары, включая гречневую крупу в мешках, рис, хлебобулочные изделия, масло и консервированное мясо. Очевидно, что данная практика не являлась для него первой, и он получал значительный доход от подобных операций.

В заключительный день пути рацион призывников был ограничен перловой крупой, без использования консервированного мяса, поскольку запасы последнего были исчерпаны.

Единственным периодом относительного спокойствия было ночное время, когда предоставлялась возможность находиться в движении и наблюдать за бескрайними просторами пустыни. В редких случаях мы организовывали развлекательную деятельность, осуществляя стрельбу трассирующими боеприпасами из автоматического оружия. Трассы от выстрелов уходили за горизонт, создавая впечатляющее зрелище.

По прибытии на станцию «Мисяш» был проведен анализ итогов нашего маршрута. В ходе данного анализа были выявлены несколько призывников, которые были исключены из состава группы. Некоторые из них получили ранения, а, к сожалению, некоторые погибли.

Языковой барьер также представлял собой значительную проблему. Среди призывников оказались лица, не владеющие русским языком, что затрудняло коммуникацию и выполнение необходимых инструкций. В связи с этим возникала необходимость в проведении минимального курса обучения русскому языку.

В конечном итоге, все более 400 человек, перевезенные и распределенные по частям, впоследствии служили совместно с русскими призывниками, находившимися в двух вагонах, которые мы сопровождали. Взаимодействие с ними происходило на регулярной основе. Они проявляли готовность к общению и выражали искреннюю благодарность за совместное путешествие.

Вот и всё, как говорится, на этом можно было бы завершить рассказ о моём длительном самоволе.

Хочу добавить, что, когда мы вернулись в часть, меня сразу же вызвал командир, майор Дрынк. Он долго и сбивчиво кричал на меня, потому что до последнего не знал, где я был. Он кричал, что отправит меня под трибунал и что я буду служить в дисциплинарном батальоне.

С такими невесёлыми мыслями я сидел в каптерке после отбоя и думал, что будет завтра. Вдруг раздался звонок на тумбочке дневального, и дневальный позвал меня к телефону. Звонил начальник штаба полка, подполковник Бондаренко. Он задал мне всего один вопрос: «Ты свободен?» Я ответил, что да.

Он сказал, чтобы я переоделся в парадную форму, шёл в штаб, получал документы и отправлялся на Камчатку с офицером первой роты, Агафоновым. Так утром я уже летел на Дальний Восток, но это уже другая история.

УЧИЛИЩЕ Глава 1 поступление

ГЛАВА 1

Поступление в музыкальное училище

В период окончания восьмого класса встал вопрос о дальнейшем образовательном пути. Ввиду отсутствия социального взаимодействия в девятом классе, обусловленного спецификой моих музыкальных интересов, я принял решение о поступлении в музыкальное училище имени П. И. Чайковского.

Под руководством педагога Елизаровича была разработана программа для вступительных испытаний, включающая произведения из русской народной музыки, эстрадные композиции, полифонические произведения и виртуозные этюды. Среди последних выделялись «Полёт шмеля» Н. А. Римского-Корсакова и другое произведение, название которого к настоящему моменту утрачено.

Процесс подготовки начался в апреле и продолжался до первых чисел июня. Ввиду того что педагог обучался на заочном отделении Института искусств, с июня он был вынужден покинуть город, оставив мне самостоятельное выполнение заданий по отработке программы. В этот период я также уделял время отдыху и социальным контактам, несмотря на предстоящий экзамен.

Экзаменационный день, назначенный на 8 июля, а 7 июля день рождения моей сестры. В связи с этим мы пригласили друзей и родственников для празднования. В разгар праздника домой вернулся педагог, чтобы оценить мою готовность к экзамену. Несмотря на первоначальное намерение избежать участия в торжествах, он согласился прослушать подготовленную программу.

Мои друзья, скептически настроенные по отношению к возможностям аккордеона, проявили интерес к прослушиванию. Педагог, продемонстрировав виртуозное владение инструментом, исполнил произведения зарубежных композиторов, вызвав восхищение присутствующих. В завершение праздника он исполнил несколько композиций, сопровождаемых традиционными тостами.

На следующий день, 8 июля, я прибыл в училище для сдачи экзамена. В аудитории, помимо комиссии, находились абитуриенты, представляющие различные музыкальные направления. Первым выступил Лёва Шутале, исполнивший произведение на баяне. Его выступление оставило у меня ощущение превосходства других кандидатов.

Когда подошла моя очередь, я вошёл в аудиторию и приступил к исполнению программы. Завершив первое произведение, я перешёл к полифонии. Председатель комиссии остановил меня, предложив продолжить исполнение. Затем я исполнил «Полёт шмеля», который, по моему мнению, был завершён значительно быстрее, чем это ожидалось.

После окончания выступления комиссия удалилась на совещание. Ожидание результатов было напряжённым, длившимся около 40 минут. Наконец, двери аудитории открылись, и педагог, держа списток в руке, объявил результаты. Оценки варьировались от тройки до пятёрки с плюсом.

Узнав, что моя оценка – пятёрка с плюсом, я был потрясён. Я полагал, что мои коллеги по экзамену продемонстрировали более высокий уровень исполнительского мастерства. Однако председатель комиссии, подойдя ко мне, отметил, что я единственный кандидат, получивший столь высокую оценку.

После экзамена я встретился с друзьями, которые поздравили меня с успешным прохождением испытаний. Таким образом, поступление в музыкальное училище имени П. И. Чайковского стало результатом упорной работы, веры в свои силы и поддержки педагога.

УЧИЛИЩЕ Глава 2 1 Курс

ГЛАВА 2

1 Курс

И вот наступило 1 сентября , в 8:30 утра я явился в училище, чтобы приступить к занятиям, мы встретились с ребятами со своего отделения и все вместе пошли на общее собрание, перед нами выступил директор музыкального училища Владимир Иванович Турченко, рассказал о процессе учёбы, отвечал на наши вопросы, ну и, конечно же, пожелал хорошего учебного года. После этого мы начали знакомиться с учителями, которые в дальнейшем будут преподавать как специальные предметы, так и общеобразовательные. Весь наш курс состоял из ребят, окончивших 8-й класс, только несколько человек были после десятого. После того как мы познакомились с преподавателями, занятий не было, поэтому мы решили познакомиться между собой, а на следующий день уже начались, мы завидовали тем ребятам, которые поступили после десятого, у них не было общеобразовательных предметов, и расписание для них более компактным, так как музыкальное училище находилось довольно в старом здании, то кабинетов для одновременной учёбы не хватало, и поэтому расписание было составлено таким образом, что можно было учиться с 8:30 до 9:00 вечера, но мы к этому быстро привыкли, больше всего нравились занятия с оркестром народных инструментов, меня определили в группу контрабас балалаек, мне нравился этот большой инструмент, который издавал мощные басы, занятия после феджио и гармонии мне нравились чуть меньше, а такой предмет, как муз литературу, я, возможно, даже ненавидел, где-то через месяц учёбы у нас состоялась первая общественное мероприятия под названием посвящение в первокурсники, мероприятия было довольно весёлое, старшекурсники придумали нам всякие конкурсы, проходя которые были потихоньку приближаться посвещению в первокурсники, там я познакомился с ребятами старше меня, и с некоторыми из них у меня завязались товарищеские отношения. В итоге это мероприятие закончилось поздно вечером, я отправляюсь домой, я узнал, что многие ребята, с которыми я учусьживут в одном районе, общежития в музыкальном училище не было, и поэтому иногородним ребятам приходилось снимать квартиры. для занятий на инструментов, классов тоже не хватало, и поэтому в училище куда ни глянь, везде звучала музыка, в любом уголке кто-то стоял и занимался на инструменте, и это создавало какую-то атмосферу, мои занятия по специальности проходили в консерватории, два раза в неделю я брал свой инструмент из дома, туда, время летело быстро, и не успели мы оглянуться, как пришла пора первой сессии. Если честно сказать, студент из меня был не очень, как оказалось, но тем не менее сессию всё же сдал без хвостов, к тому времени я уже сдружился со многими ребятами из разных отделений, среди друзей были и духовыики, и струнники, и теоретики, мы все жили одной большой дружной жизнью, где-то в конце декабря меня остановил директор училища, спросил, не хочу ли я подработать ночным сторожем. Ну какому же студенту не нужны лишние деньги, конечно, я сразу же согласился, не вдаваясь в подробности, как оказалось, работа оказалась совсем несложной, после 10:00 вечера училище нужно было закрыть на ключ, и всё, а после 10:00 я остановился хозяином учебного заведения, как впоследствии оказалось, директор предложил ещё это уже работу двум студентам, которые были моими товарищами, и наш график сутки через двое, и вот я заступил на первое своё дежурство в 10:00 вечера, закрыв входную дверь за дежурным преподавателем, я остался один в училище, я включил телевизор в учительской, составил мягкие стулья постелил до них подушку и улёгся смотреть его, и тут до моего слуха начала доходить звуки какого-то движения, я вышел в раздевалку, я увидел парня с трубой, я был настолько изумлён, что даже не знал, что сказать, парень посмотрел на меня, усмехнулся, спросил, что новенький, и сказал: «Не бойся, ещё многое увидишь здесь», как потом оказалось, он вообще жил в училище под лестницей, там у него была оборудована комната, и он жил там со своей девушкой, он мне многое, рассказал, студенты-пианисты остаются на ночь заниматься на инструменте, так как из-за того, что у них инструментов на съёмных квартирах, да и поиграть на трубе или тромбоне на съёмной квартире тоже не очень, поэтому в дальнейшие свои дежурства я привык, когда входную дверь стучали и приходил кто-то из студентов, либо эти девчонки и ребята и оставались на ночь заниматься, в скором времени на ночь начали Оставаться и мои друзья, которые просто приходили в гости, мы дурачились, придумывали всякие мелкие шалости, устраивали на сцене концерты, вообще весело проводили время.

Окутанные тишиной классов, мы погружались в мир сольфеджио, где каждая нота была словом, каждая пауза – вздохом. Преподаватели, словно алхимики, превращали хаос звуков в стройные аккорды знаний, раскрывая перед нами гармонию музыкальной вселенной. Гаммы и упражнения, казавшиеся поначалу рутиной, постепенно обретали смысл, открывая путь к пониманию мелодии и ритма.

За дверями кабинета сольфеджио нас ждала музыкальная литература – путешествие сквозь века и стили. От барочных фуг Баха до джазовых импровизаций Гершвина, мы исследовали биографии композиторов, анализировали их шедевры, пытаясь разгадать секреты их гения. Исторический контекст оживал на страницах учебников, перенося нас в эпохи, когда музыка была неотъемлемой частью жизни общества.

Не менее важными были занятия по хоровому пению, где наши голоса сливались в единый поток, создавая мощные и трогательные произведения. Под руководством опытного дирижера мы учились чувствовать друг друга, дышать в унисон, понимать язык дирижерских жестов. Репетиции перед концертами были наполнены волнением и предвкушением, а сами выступления становились настоящим праздником музыки и единения.