Разводись. Теперь ты моя

– А ты? – обращаю все внимание на неё.

– А я домой. У меня сегодня уже уроков нет.

– Ну тогда, давай подкину тебя.

Такой вариант мне нравится даже больше.

Лера растерянно моргает. И пока думает что сказать, её мелкие решают за неё.

– Вы езжайте, Валерия Сергеевна, – бойко подают голос. – Когда вас еще с мигалками прокатят?

Шутка не проходит. Строгий взгляд соседки училки припечатывает обоих.

– Так, сейчас я попрошу Максима… прости, не знаю твоего отчества, – мимолетом смотрит на меня, – прокатить с мигалками вас!

– Ой, не надо, – пацаны быстро отшагивают назад, выставляя вперед руки, – мы, как вы сказали, и сами доберемся. Без сопровождения.

Хитро переглянувшись, косятся в мою сторону.

– До свиданья, и спасибо вам, товарищ майор.

– Откуда узнали, что майор? – с ухмылкой наблюдаю за ними.

– Так нам Валерия Сергеевна рассказала, пока вы с этим долбоёбом решали.

– Витя! – повышает голос Лера.

– Ой, – лапоухий несколько раз шлепает себя по губам. – Виноват. Ну, мы ушли.

Развернувшись на пятках, парочка слетает вниз по ступеням и еще несколько раз обернувшись на нас, уматывает восвояси.

Я тихо ржу.

– Ты прости за них, – краснеет Лера.

– Да ладно, нормальные парни.

– Они, правда, хорошие, – оправдывает их добродетельница, – исполнительные, и учатся на твердые четверки. Просто такая ситуация сложилась…

– Если ситуация требовала кардинального решения, то иногда можно оправдать и вандальские методы.

– Ты прав. – соглашается, а потом вдруг покачивается. – Ой.

Приходится поймать её. Прижимаю удивленно к себе.

– Что такое?

Вместо ответа Лера начинает смеяться.

– Никак не привыкну к повадкам твоего пса.

Скашиваю взгляд вниз. А там Бас лихо обнюхивает округлую задницу соседки.

Тааак, Косточка, конечно, сладкая, но не про твою наглую рожу, лохматый.

– Фу! – отталкиваю его морду. – Где твои манеры?

Бас смотрит на меня как на врага народа, и недовольно фыркнув, сбегает вниз по ступеням к машине.

– Кажется, он обиделся, – с улыбкой говорит Лера, а потом поднимает на меня взгляд.

Я зависаю. На ней и губах ее.

Ну потому что не зависнуть не получилось бы. Как минимум потому что она слишком близко и смотреть на что—то другое в принципе невозможно.

Лера покачивается, а до меня только сейчас доходит, что я все еще прижимаю ее к себе. Но отпускать не спешу. Нравятся мне ее губы. Сочные. Не тронутые помадой.

Краем глаза замечаю, как женские щеки покрываются румянцем прежде, чем их обладательница спешно отстраняется.

Мда, что—то я забылся.

– Так что, поехали? – киваю на свой пикап.

А то еще удумает ноги унести.

Лера оборачивается и в ее глазах появляется удивление

– Так вот чья это машина, – спускается по ступеням вслед за мной.

– Есть претензии?

Открываю дверь и подставляю руку, чтобы она на нее оперлась. В мою тачку так просто не залезть. Еще и с ее—то ростом.

Прихватив за талию, без спроса подсаживаю. Она охает, но вероятно осознав, что без моей помощи не справится, молча забирается на сиденье.

На заднее я запускаю Баса, а сам занимаю водительское.

– Претензий нет, – пристегивается, с любопытством рассматривая консоль. – Просто Сашка мой от этой машины в восторге.

– Сашка это сын? – уточняю.

Помню, что кобеля мужа величают Лешей.

– Да, – на залипательных губах расцветает теплая улыбка, – мы каждый раз, когда из сада идем, если твоя машина стоит во дворе, то минут пять точно тратим на то, чтобы обсмотреть ее со всех сторон. Скажу тебе по секрету, у него даже есть ее фото на мобильном.

Я усмехаюсь.

Сам тащусь от этой малышки. Не удивительно, что пацану она тоже зашла.

– Могу его как—то прокатить, если будешь не против.

Оторвав взгляд от дороги, смотрю на Леру.

– Посмотрим, – перестает она улыбается. – Я пока не знаю, что будет и как. Может нам переехать отсюда придется.

– С чего вдруг?

Вздыхает, а я уже догадываюсь.

Муж.

Склерозом не страдаю, но как—то факт его существования периодически выпадает из моей памяти.

– Леша настроен серьезно. Отпускать меня и сына не намерен, – озвучивает мою догадку.

– А ты?

– Что я?

– Отпускаться—то сама хочешь?

– Конечно, – фыркает решительно, – я не смогу жить с человеком, которому больше не доверяю.

– Ну, значит и решение проблемы найдется.

Или найдем, если потребуется.

Надо что ли поинтересоваться жизнью соседа. Мало ли. Авось пригодится.

Глава 12

Лера

– Здравствуй, родной.

– Привет, мама, – звонкий голос сына рождает теплую волну в области сердца.

С улыбкой сажусь на диван и вытягиваю ноги.

– Как твои дела?

– Классно. Собираемся на море с бабушкой. Я знаешь, как уже плаваю, – тараторит бодро.

– Да, я видела. Она присылала видео. Очень горжусь тобой. Нравится тебе на море?

– Очень. Только бабушка есть заставляет много. Меня вчера тошнило вечером, – понижает голос до шепота, а я устало вздыхаю.

Ольга Вячеславовна, как всегда, в своем репертуаре.

– Саш, не обязательно всё съедать. Если ты наелся, оставляй.

– Она ворчит, что нельзя оставлять еду.

– Можно. Я тебе официально разрешаю.

– А ей это скажешь? – спрашивает с надеждой. – Она меня не слушает.

Если бы она еще меня слушала…

Стягиваю с волос резинку и запускаю в них пальцы свободной руки. Массирую уставшие корни.

– Конечно. Дай ей телефон пожалуйста.

– Ладно, – тут же оживает он, – люблю тебя мама. Папе привет.

Благо он уже передаёт телефон бабушке и на эту реплику мне отвечать нет необходимости.

Саша ещё, конечно, не в курсе того, что родителей, как костяка семьи, у него уже нет. Как отдельные единицы мы существуем, но как целое – развалились. И как сказать ему об этом по приезду – ума не приложу. Если бы Лёша пошёл мне навстречу, мы могли бы сесть и поговорить с ним вдвоём. Сказать, что для него с наших сторон ничего не изменится. Что любить мы его будем так же сильно, как и сейчас. Просто жить будем порознь.

Это было бы адекватно, честно и правильно. Но вероятно я сильно переоценила мужа, когда считала, что он сможет признать свою вину и по—человечески отпустить нас.

– Здравствуй, Лера, – отрывает меня от мыслей мать Алексея, по совместительству моя свекровь.

– Добрый день, Ольга Вячеславовна. Ну как вы там? Сашка вас еще не загонял?

– Нет, конечно. Он же мой внук. Мы с ним на море два раза в день ходим, в обед у нас тихий час и чтение. Учу его читать. Как успела заметить, у вас с Лешей это не очень хорошо получается. Совсем не занимаетесь подготовкой ребенка к школе. Плавать вот тоже научила. А то барахтался, как лягушка в воде, пока я не объяснила, как надо.

Сдерживаю раздраженный выдох. Плавать Саша научился в бассейне, куда мы водим его вот уже пол года, но как же без того, чтобы приписать заслуги себе?

Ольгу Вячеславовну если послушать, то она и ходить Сашу научила, и на горшок проситься и говорить тоже. Ни одно его действие не прошло без её усилий.

– А вечером у нас культпрограмма. На мастерклассы его вожу. Вот вчера мы вышивали.

– Ольга Вячеславовна, он же мальчик.

– И что? Ему было интересно.

Ну да, конечно. Хотя, может, я наговариваю и сыну действительно понравилось всесторонне развиваться. Надо будет спросить у него лично.

– Ну хорошо. Тогда я рада. Спасибо вам за то, что поехали с ним.

– Да я бы и раньше ездила, если бы вы отпускали.

Отпустить его раньше с бабушкой мне не позволяло материнское сердце. Я и сейчас нервничаю и дергаюсь, а когда он был младше и вовсе не выдержала бы и сама к ним приехала.

Леша, правда, и в этот раз настаивал на том, чтобы я поехала с ними. Мол, я же мать, должна быть рядом. Но свекровь уперлась, что поедет одна. Аргументировала тем, что нам нужно больше проводить времени вдвоем. Вспомнить о том, что мы не только родители, а еще и муж и жена.

Я подумала, что аргумент весомый. Нам действительно не помешало бы вспомнить о том, что мы пара. Но обернулось все так, как обернулось.

– Знаю. Спасибо вам еще раз, – она любит, когда ценят ее старания, – единственное, я бы попросила вас не настаивать на том, чтобы Саша много ел.

– Это еще почему? – раздаётся возмущенно.

– Потому что он в принципе не много ест.

– Оно и видно. Ни мышц у ребенка, ни жирка. Он устает быстрее, чем остальные.

– Неправда. Тренер в бассейне хвалит его выдержку.

– За ваши деньги тренер и вас похвалит, – отмахивается она, – а внуку надо есть. Сколько ему давать я и сама знаю. Вон Лешу вырастила. Здоровый парень получился.

Ну да… здоровый.

– И всё же. Не настаивайте. Это неправильно с психологической точки зрения.

– Ой, не начинай, Лера. В школе будешь учить своих учеников, а меня не надо. Я побольше тебя на свете живу. И сама знаю что лучше. Всё, мы пошли. Вечером пришлю фотографии. Только счет мне пополни, а то проговорила все деньги с Татьяной.

Татьяна – лучшая подруга Ольги Вячеславовны. Представляю, скольким она сейчас может с ней поделиться, находясь на море.

– Хорошо. Буду ждать.

Скидываю вызов и устало роняю голову на подголовник дивана.

Моя просьба как всегда прошла мимо ушей свекрови. И с моря Сашка приедет с растянутым желудком.

Ну, зато эмоций наберется и может хотя бы чуточку оздоровится. Недели, конечно, для полноценного оздоровления недостаточно, но нос в море пару раз окунёт, а это уже полезно. У него зимой насморк почти никогда не проходит.

Посидев еще немного, созваниваюсь с родителями Иванцовых и объясняю ситуацию. Алла Михайловна и Кирилл Иванович рассыпаются в неуместных благодарностях. Мать их работает в больнице, а отец на заводе. Ему выделили место, на котором не приходится ходить, а можно выполнять свои задачи сидя. Конечно, он ухватился за эту возможность. Да и попробуй не ухватиться. Где потом денег брать на воспитание двух мальчишек?

– Вы его пожалуйста поблагодарите от нас еще раз, – просит мама ребят, – майора этого. Мальчики сказали, что если бы не он, то нам пришлось бы оплачиваться покраску автомобиля.

Хоть и не хочется, но нужно признать, что все было бы именно так.

– Я поблагодарю. – обещаю, вспоминая, как лихо Максим осадил того умника. – Обязательно.

– И Вам спасибо, Валерия Сергеевна, что так быстро приехали туда. Я с мальчиками вам завтра пирог передам.

– Ой, да не нужно, Вы что?

– Нет—нет. Это даже не обсуждается.

Поговорив еще немного с переживающей Аллой Михайловной, заканчиваю разговор.

Максим сегодня и правда, герой. Хотя, с его должностью, он, наверное, чаще выступает в этой роли, просто я не в курсе. Работа полиции мало заметна обычным людям, но от этого ее значимость не умаляется.

Отчего—то в памяти всплывает момент, как Бас толкнул меня в объятия соседа. Точнее, он не толкал – просто ткнулся носом мне в пятую точку. Упала я сама – если уж быть честной. И на секунду потерялась. Вспомнилось, как мы танцевали в его квартире, и голова закружилась.

Как у девчонки, ей Богу.

Глупость такая. Потому что на этот раз я ведь не была под градусом алкоголя. А все—равно испытала странный водоворот в животе, стремительно охвативший все тело.

Наверное, это переизбыток эмоций и волнения сыграл злую шутку. То дома проблемы, то в школе. Вот и чудится невесть что.

Открываю шкаф и, уже собираюсь взять свои вещи, чтобы переодеться, замечаю белую мужскую футболку, которую постирала, но так и не отдала хозяину.

Нужно отдать – сегодня же.Нехорошо это. Приватизировать чужие вещи у меня привычки нет.

В голову приходит фраза Аллы Михайловны о пироге, и идея рождается как—то сама собой.

Приготовлю—ка я Максиму в благодарность тоже что—нибудь вкусное. А то интуиция подсказывает, что сегодня на ужин у него по плану тоже будут пельмени.

Глава 13

Лера

Открываю холодильник, провожу взглядом по полкам. Так… что у нас тут? Фарш, немного зелени и шпинат. Я собиралась приготовить свой любимый пирог, этим и займусь.

Пока готовлю, ловлю себя на мысли, что чрезмерно стараюсь. Боюсь как бы не пересолить, или не добавить в тесто слишком много молока. И хоть готовила я его уже раз сто, а все равно переживаю.

Хочется, чтобы Максиму понравилось.

Пирог с мясом и шпинатом выходит на удивление удачным – сочный, с хрустящей корочкой и ароматом, от которого сразу становится теплее. Стараюсь не думать сколько раз я готовила его Леше. Он всегда его расхваливал, а я гордилась тем, что мужу нравится моя стряпня. Ох и глупая. Стряпня—то ему нравилась, а все остальное не очень.

Мотаю головой, отгоняя ненужные мысли.

Пока пирог остывает я перекладываю половину в чистый контейнер, нарезаю на кусочки, а перед выходом останавливаюсь у зеркала.

Щеки алые от того, что крутилась у печки, волосы слегка всклокочены. Выгляжу, как заядлая домохозяйка.

Взяв расческу, провожу ею по прядям, а потом сама себя одергиваю. Ну что я в самом деле? Не понравиться ведь собираюсь, а просто отблагодарить.

Сложив футболку, кладу ее сверху на контейнер и выхожу на лестничную площадку.

Пульс слегка ускоряется, в груди рождается движение. Волнение что—ли?

Похоже на то.

Выпрямив плечи, прокашливаюсь и несмело вдавливаю палец в звонок.

По ту сторону двери раздаётся короткий лай, знаменуя, что хозяин должен быть дома.

Переступив с ноги на ногу жду, но дверь не открывается. Может, Максим не услышал звонка?. Звоню еще раз. Лай повторяется.

Хм. Насколько вероятно, что, дома только Бас, а сам хозяин уехал по делам? Не всегда ведь он с собой возит собаку, в конце концов.

Испытав легкое разочарование уже собираюсь вернуться к себе, как замок щелкает.

Дверь открывается, а моя челюсть в этот момент отвисает.

Максим стоит передо мной в одних только тёмных спортивных штанах. На плечо наброшено полотенце. С ключиц стекает вода, скользит вниз по коже. Торс обнажён полностью – открытый, сильный, крепкий.

Ммм. Зачем я пришла?

Ответ на этот вопрос теряется где—то между широкой грудью, мышцы на которой подрагивают от движения его рук, и четко вылепленными кубиками пресса.

Моя рука непроизвольно крепче сжимает контейнер. Пальцы замирают на крышке, и я чувствую, как внутри всё сжимается – живот, грудь, голос. Как будто кто—то выдернул вилку из сети, и я осталась в полумраке – немая, и наполовину ослепшая от того, чего совершенно не ожидала увидеть.

Мой бессовестный взгляд скользит ниже к резинке штанов, и я тут же отдергиваю его, чувствуя, как к лицу приливает краска.

Максим ловко перехватывает его, и с ленивой ухмылкой склоняет голову на бок.

– Лера? – произносит с оттенком удивления.

А я – Лера, да. И я все еще замужем, напоминаю себе.

– Я… – глубоко вздыхаю, возвращая своему севшему голосу возможность говорить. – Я принесла тебе футболку. Твою. И пирог. С мясом и шпинатом.

Глаза Максима скользят к контейнеру, потом к сложенной футболке, и снова к моему лицу.

– Ты как чувствовала. Проходи.

Он шагает в сторону, приоткрывая дверь.

Я вхожу, стараясь не касаться его плеча, но всё равно ощущаю жар, исходящий от мужчины. Запах чистого тела, лёгкий аромат геля для душа, влажное тепло воздуха – всё это обволакивает и тревожит.

Я вроде как взрослая женщина, а жутко смущаюсь.

От навязчивых ощущений отвлекает Бас, тут же оказавшийся у моих ног.

Он издает урчащий звук и уже привычно тычется мне носом в ногу.

– Ты опять? – с обвинением разводит руками Максим. – Это мне вообще—то принесли.

– Не только, – поправляю его я и достаю из кармана небольшой кусок, который отрезала специально для пса.

Он слизывает его моментально и довольно виляет хвостом.

– Повезло тебе, чудовище, – хмыкает сосед.

– Всё по плану, – говорю я, – подкупить охрану, прежде чем зайти.

– Тебе и подкупать его не надо. Пустит только потому, что это ты. Он к тебе неровно дышит.

– Только ли ко мне? Или ко всем твоим гостьям?

Зачем—то брякаю.

Максим ухмыляется.

– Он разборчивый. Чтобы заполучить его благосклонность нужно постараться, – забрав у меня из рук футболку, поворачивается в сторону ванной и бросает через плечо: – А ты что, ревнуешь?

– Может быть, – отвечаю скорее для себя и прохожу на кухню.

На столе красуется тарелка со свежесваренными пельменями, щедро политыми сметаной.

Ну, как я и думала.

– Ого, кулинарные изыски, – комментирую вслух.

– Не завидуй. Это мой фирменный рецепт: «вскипятил – кинул – съел», – раздаётся за спиной.

Я с улыбкой оборачиваюсь.

Максим уже в футболке. Той самой, что я ему принесла.

Она туго обтягивает его широкие плечи и слава Богу, прячет торс, который все еще стоит у меня перед глазами.

– Надеюсь, я не испортила тебе гастрономический вечер? – отвожу взгляд, чувствуя себя так, будто он может прочитать через мои глаза все, что творится в моей голове.

– Даже если и так, то за пирог я все прощаю. Чай будешь?

– Ммм. – вообще—то я собиралась просто отдать, но.. – не боишься, что съем половину? – киваю на контейнер с пирогом.

– А я тебя потом заставлю еще один сварганить. Если уж позаришься на чужое.

– Вот как? – смеюсь, усаживаясь на стул.

Открываю крышку и ставлю пирог на стол. Кухня тут же заполняется чудесным ароматом мяса, теста и специй.

– Конечно. Мне уже сто лет такой вкуснятины не готовили. Поэтому я буду жадным.

Исподтишка наблюдаю за тем, как хозяин лихо орудует на кухне. Достает чашки, разливает по ним черный чай из заварника, заливает кипятком.

– С сахаром? – спрашивает через плечо.

– Да, пожалуйста. Две ложки.

Передо мной опускается чашка, Максим садится рядом. Берет контейнер и ведет над ним носом.

– Не знаю как на вкус, но пахнет очуметь как.

Слегка зардевшись, жду, когда он отправит кусок в рот и довольно замычит.

С облегчением выдыхаю.

Понравился.

– Это очень вкусно. – говорит жуя, – А ты страшная женщина, Лера.

– Это еще почему? – отпиваю горячий сладкий чай.

– Я так и привыкнуть могу. И что потом делать будешь?

– Испеку еще один, – не могу не улыбаться.

Он с таким аппетитом поглощает мой пирог, как будто это изыск гастрономии, а не обычное домашнее блюдо.

– А потом? Когда мне этого будет мало?

Цепко всматривается в меня, а я теряюсь.

Это он к чему клонит?

– Тогда… тогда придётся открыть пирожковую. Только для избранных, – пробую отшутиться, но голос звучит неуверенно.

– А я в списке есть?

– Конечно. Как главный дегустатор.

– Это тот, кто пробует все неудавшиеся варианты?

– А этот вариант можно назвать неудавшимся? – обиженно указываю на почти съеденный пирог.

– Нет. Это будет блюдо от шефа. Угощайся, – подвигает ко мне контейнер.

– Спасибо, но откажусь. Боюсь мести голодного мужчины.

– Я не мщу женщинам, – усмехается он.

– Но готовить еще один заставишь.

– А ты думаешь зачем я тебе предлагаю последний кусок?

Мы смеемся и болтаем. Я передаю благодарность от родителей мальчишек, немного рассказываю о них. Мне не хочется, чтобы у него сложилось плохое мнение о ребятах, ведь они на самом деле отличные.

За разговором не замечаю как летит время. Только спустя минут тридцать вспоминаю, что у меня вроде как еще есть дела, а я здесь кормлю соседа.

– Спасибо за чай, но лимит моего свободного времени исчерпан. К урокам на завтра нужно готовиться, – встаю из—за стола.

– Контейнер подожди, заберешь.

Макс вымывает его от крошек, а я ловлю себя на мысли, что Леша ни разу не мыл посуду. Все, что он может помыть – это чашку, и то если других чистых нет.

– Еще раз спасибо. Побаловала мой желудок, – вручает мне тару мужчина. – А, хотя погоди. – Накидывает в него несколько шоколадных конфет. – Пустой отдавать нельзя.

– Почему? – удивляюсь я.

– Не знаю, – пожимает плечами.

Я снова смеюсь, но от конфет не отказываюсь.

Около двери треплю по голове Баса, что крутится возле ног.

– Если нужна будет соль, забегай, – говорит Максим на пороге. – Да и если не нужна будет, тоже, – он протягивает руку и я как бы оказываюсь в небольшом коконе между стеной и им.

Невольно задерживаю дыхание..

Максим щелкает замком, но открывать его не спешит. Нависает надо мной, запуская в теле механизмы, которые я вот уже который раз пытаюсь остановить.

Смотрит на меня, а у меня от мужского взгляда плечи покрываются мурашками.

Сердце грохочет, дыхание застывает в лёгких.

– Что ж, хорошего вечера, – сиплю, дергаясь к двери.

– Хорошего, – теплое дыхание щекочет мой висок.

Боже…

Максим открывает дверь, выпуская меня на лестничную площадку, но едва я выхожу, как тут же вынужденно останавливаюсь. По ступеням поднимается Алексей. Его удивленный взгляд цепляется сначала за меня, потом за Максима, стоящего прямо за мной. Челюсть сжимается, а глаза наливаются кровью.