Разводись. Теперь ты моя

– А ты? Не одной же мне пить.

– А я чуть позже присоединюсь. Сначала надо один вопрос решить.

Он снова садится на стул и многозначительно кивает мне на рюмку.

Эх, ладно. Всё равно внутри такая пустота, что её чем—то хочется заполнить.

Набрав в легкие побольше воздуха, задерживаю дыхание и опрокидываю в себя алкоголь. Трахею мгновенно обжигает, легкие, как будто горят. Открыв рот, хватаю воздух, а Максим удовлетворенно ухмыляется.

Наколов на вилку остывший пельмень, шустро отправляю его в рот.

Ужас какой. С непривычки в уголках глаз собираются слезы, а желудок словно горит изнутри.

– Как ты это пьешь? – обретя способность говорить, с ужасом смотрю на бутылку.

– Когда после работы голова трещит по швам от усталости и напряжения, лекарство очень даже подходящее.

– Подходящее лекарство – это сон. Травить себя последнее дело.

Все еще морщась, съедаю еще один пельмень. Не знаю уж от голода или нервов, но коньяк действует практически молниеносно.

В груди разливается приятное тепло, и усиливается аппетит.

– Ой, – едва не подскакиваю со стула, когда моей ноги вдруг касается что—то мокрое.

Нос, понимаю спустя секунду.

– Бас, место, – командует Максим.

Пес, недовольно рыкнув, ложится у наших ног.

Огромный такой, я его панически испугалась, когда он в подъезде начал меня обнюхивать, а сейчас вроде уже и не кажется слишком страшным.

Глаза у него добрые.

– Можно? – спрашиваю, протягивая руку.

– Можно. Это он с виду такой устрашающий. А если за холкой почешете, и меня продаст.

Положив ладонь псу на голову, осторожно его глажу.

– Хороший. А почему Бас?

Мужчина ухмыляется.

– Бас, голос.

Секунда, и я снова вздрагиваю. На этот раз от низкого и оглушительного однократного лая.

– Все—все, поняла, объяснять больше не нужно, – умоляюще вскидываю руки. – Какой ты громкий парень.

Успокоившись, этот парень, вероятно довольный вниманием к себе, встает на лапы и кладет морду мне на колени.

– Ну вот, я же сказал, – шлепает его по бедру Максим, – иди уже, Казанова.

Нехотя выдохнув носом, пес вместо того, чтобы сделать, как было велено, виляет хвостом и игриво хлопает глазами.

– По—моему, он не слишком тебя боится, – замечаю с улыбкой.

– Так, а чего ему бояться? Жрать даю, выгуливаю. Работу он свою выполняет исправно. А дома уже расслабляется.

– Работу? Он с тобой работает?

– Да. Помогает по службе. Еще? – кивает на бутылку.

– Ой, нет. У меня есть два состояния опьянения. Первое – когда после пары бокалов хочется петь и танцевать, а второе – отключиться и спать. И грань между первым и вторым очень тонкая. А ты точно не захочешь, чтобы я здесь у тебя уснула.

– Да мне—то что? Спи сколько хочешь, – ухмыляется мужчина.

Представляю себе это. Картина вырисовывается потрясающая. Сначала в белье по подъезду скакала, а потом уснула в квартире чужого мужчины. Узнай мое руководство, меня из школы бы выгнали сию же секунду.

– Спасибо за готовность приютить, но мне действительно нужно попасть домой.

Только как? Озадачено опускаю взгляд. Я без ключей, мобильного и денег. Вообще без ничего.

– Прощать его надумала?

Вскидываю взгляд на пристально смотрящего на меня мужчину.

– После случившегося? Нет, конечно.

Хоть это и горько, но Лёше удалось за один вечер уничтожить мою любовь. Растоптать и унизить. Сначала изменой, а потом тем, что выкинул меня за дверь.

– Хорошо подумала? Потому что если да, то я вмешиваться не стану. Сами разбирайтесь. А если нет, то могу помочь.

Встречаюсь с его прищуренным взглядом. Смотрит на меня, как аппарат рентгена. Теперь понимаю, почему этот мужчина работает в органах. На допросе я бы с ним не хотела оказаться.

– Точно нет.

– Ну, тогда пойдём, – ударив ладонями по столу, решительно встаёт.

– Куда? Ты арестовывать его будешь? – поднимаюсь следом.

– За то, что в койку с другой сиганул? Нет. И за то, что в подъезд тебя выставил, тоже к сожалению, не привлекают. Но побеседовать – это я могу.

И что—то мне это его «беседовать» не нравится. Кроется в голосе неприкрытая угроза.

Максим выходит из квартиры, а я тороплюсь следом. Прямо так, в его футболке.

Глава 5

Лера

В подъезде холодно, а я в мужских тапочках и футболке топчусь перед своей квартирой. Замечательно.

В очередной раз приложив ладонь к двери, понимаю, что открывать мне Алексей не намерен.

– Отойди—ка, дай я попробую.

Максим легко отталкивает меня в сторону и с такой силой прикладывается к двери кулаком, что мне становится страшно за то, что придется после него выравнивать металл.

Такой удар Леша однозначно не сможет проигнорировать.

Вот только я ошибаюсь. Нужная мне дверь не открывается, зато открывается другая.

– Что здесь происходит? – сначала появляется любопытный нос Людмилы Ивановны, а затем и все ее лицо с большими круглыми очками.

Линзы на них очень сильные, из—за чего кажется, что глаза занимают половину лица.

– Максим, это ты?

– Я, баб Люда, – мимоходом поворачивается к ней Максим.

– А ты чего это в чужую квартиру лезешь? От мужа ее прячешься?

В голосе столько ядовитого интереса, что им вполне можно было бы испортить урожай. Меня тут же обдает этой кислотной волной – как в душе, только не водой, а стыдом.

Всевидящее око нашего подъезда обводит меня осуждающим взглядом, а я машинально натягиваю и без того длинную футболку ниже.

Щеки жгут от унижения. Все. Завтра (а скорее уже через полчаса) о моем падении узнает каждый старик и младенец в округе. Людмила Ивановна – ходячий телеграф на ножках с гипертрофированной антенной.

Теперь мне придется покупать паранджу, чтобы можно было свободно выходить во двор. И лишить себя перспективы получить статус местной распутницы от доблестных подружек Людмилы Ивановны.

– Да если бы мы прятались, – спокойно произносит Максим, – мы бы не в дверь ломились, а через балкон полезли. Через ваш.

Театрально заглядывает в ее дверной проем, будто пытается рассмотреть этот самый балкон. И примеряет его в качестве побега.

– Почему через мой? – старушка ахает.

От удивления очки съезжают ей на кончик носа.

– Чтобы следы замести.

– Ты смотри на них. – хватается за дверную ручку, перекрывая нам путь, – Сами здесь разврат разводите, а потом следы заметаете. Тьху. Нет, меня в этот позор не втягивайте. На балкон я вас не пущу.

– Ну тогда быстрее закрывайте дверь, а то мы сами войдем, – почти на полном серьезно говорит сосед.

Ждать, пока мы «войдем», баба Люда явно не собирается. Исчезает в своей квартире с грацией испуганного страуса. Напоследок бросает россыпь невнятных проклятий – смесь молитвы и цитат из телепередачи "Пусть г.ворят"

– Какой позор, Господи, – стону я, прикрывая одной рукой лицо, а другой продолжая держать край футболки. – Придется теперь переезжать. Желательно в другой район. Или город. Или вселенную.

– Было бы о чем переживать, – хмыкает Максим. – Да, похоже там никого нет. Или твой муж совсем отбитый на голову.

Совершенно отбитый – это вряд ли. Но я действительно не слышу ни единого звука за дверью. Возможно, он ушел, пока я была в квартире у Максима? Сбежал, как трусливый вор, не выдержав последствий собственной подлости?

Если это так, то ему нет оправдания. Ни малейшего.

В голове не укладывается, как он мог так поступить, зная, что выставил меня на лестничную площадку без ключей, считай в чем мать родила.

– И что теперь делать? – опираюсь спиной на стену.

Слезы подступают к горлу вязкой, горькой волной.

Ну вот за что он так со мной? За годы верности? За то, что любила, воспитывала нашего сына и старалась всегда держать дом в чистоте? За вкусные ужины, несмотря на усталость?

Бездушное чудовище!

– Если бы у вас была старая дверь, я бы открыл ее отмычкой. Но новый замок она не возьмет. Э, – поднимает мое лицо за подбородок Максим, – ты опять реветь удумала?

Отдергиваю лицо и закрываю его ладонями.

Чувствую себя безродным щенком, которого выставили за дверь.

– Пойдем—ка со мной, – обняв меня за плечи, мужчина решительно разворачивает меня на сто восемьдесят градусов и заводит обратно в свою квартиру.

Проводит прямо на кухню.

Сажает на стул и разводит мои ладони в стороны, открывая лицо.

Я пытаюсь отстраниться, но он не позволяет. Крепко держит запястья.

– Так, Лера, прекращай это мокрое дело. – строго приказывает, – Сразу говорю, успокаивать плачущих женщин априори не умею. Могу только рявкнуть «фу», но подозреваю, что это не поможет.

– Не поможет, – позоорно шморгаю носом.

– Тогда предлагаю другой вариант. Ты же свой день рождения так и не отметила?

– Нет.

Растерянно смотрю в решительно настроенное лицо.

– Вот этим мы сейчас и займемся, – Максим выпрямляется и достает из кармана мобильный. – Предлагать куда—то ехать не буду по объективным причинам, – его взгляд красноречиво останавливается на моих голых коленях, от чего я стыдливо сжимаю их крепче. Черт… – А вот дома, по—соседски мы с тобой посидим. Если ты, конечно, не против, что я так ненавязчиво пригласил себя на твой праздник?

– Не против, – выдавливаю из себя слабую улыбку. – Только как мы его отметим? Предлагаете напиться коньяка и отключиться?

– Ну, во—первых, предлагаешь, а не предлагаете. А, во—вторых, ты уже совсем обо мне плохого мнения, – картинно разводит руками. – Закажем еду, вино, если коньяк для тебя сильно забористый. Торт с… «тью» свечами.

Сдержанно качаю головой.

– Обойдемся без свечей. А торт у меня дома стоит. Даже не начатый.

Вспоминаю свежий ароматный десерт, который купила специально в честь праздника, и понимаю, что именно такого с розочками я сейчас и не хочу. Не хочу абсолютно ничего, что вернуло бы меня в момент, когда я узнала, что муж мне изменяет и не видит в этом ничего плохого.

– Хочешь довести Людмилу Ивановну до инфаркта тем, что мы полезем через ее балкон за твоим тортом?

Представив растерянную старушку, чье лицо перекосится от ужаса, невольно улыбаюсь шире. Вот это будет повод для дворовых хроник.

– Думаю, оно того не стоит.

– Я тоже так считаю. Закажем другой. Какой ты любишь?

Задумываюсь лишь на мгновение.

– Да я не привередлива. Бери тот, который нравится тебе.

Максим укоризненно заламывает бровь.

– Я торты вообще не ем. Да и праздник у тебя, а не у меня.

– Тогда не заказывай никакого. Я сейчас бы что—нибудь мясное с большей охотой съела, чем сладкое.

– Ну, тогда так и сделаем. Давай, моя милая соседка, в зал, пока я все это организую, – взяв меня за локоть, Максим мягко подталкивает мое одетое в его футболку тело в другую комнату.

– Зачем в зал? – не понимая, поворачиваюсь.

– А как же эффект сюрприза?

– Можно обойтись без него.

– Э нет. Рано тебе еще обходиться без праздников, – остановившись по центру комнаты, хозяин небольшой однушки разводит руками, – ну, собственно, за беспорядок не обессудь. Можешь садиться на диван. Вот пульт от телевизора. Отдыхай.

Подмигнув мне, поворачивается к выходу.

– Бас, а ну позаботься о гостье, – наклонившись над собакой, лежащей на полу, пару раз шлепает его по бедру. – Только слюну свою не пускай. А то самого вытирать заставлю.

Глава 6

Максим

– Я на работе своей женат, – отвечаю на заданный Лерой вопрос о том, как так сложилось, что я в свои сорок без семьи.

– И не жалеете? – она удивленно хлопает длинными ресницами.

Вино, которое я заказал, уже дало свои плоды, и соседка немного расслабилась. Вопросительно смотрит на меня распахнутыми большими глазами, а я ловлю себя на мысли, что они у неё красивые. Глаза эти. Светло—голубые, как летнее небо. И губы тоже красивые. Сочные, капризно изогнутые. Да и вся она очень даже манящая, особенно в моей футболке.

Образ её на мысли наводит определенные и желания. Например, снять эту самую футболку и более тщательно рассмотреть имеющиеся прелести.

В штанах вот уже пол часа как тесно и капец как неудобно. Потому что сидит Лера рядом со мной на диване, ноги под себя подогнула, левой рукой гладит довольную морду Баса. Чудовище улегся рядом с ее ступнями и блаженно фыркает. Я бы тоже фыркал рядом с такими ногами, только мою физиономию так близко вряд ли подпустят.

Так, уже второй раз за вечер я завидую псу. Нездорово это, Громов. Прекращай.

– Максим? – Лера вопросительно всматривается в мое лицо, а я вспоминаю, что она задавала какой—то вопрос.

Прокашлявшись, беру рюмку с коньяком и делаю небольшой глоток. Пожар в штанах надо перебить пожаром в горле.

– Нет, не жалею. Как можно жалеть о том, чего не было?

– Ну, может вы и правы. Брак, как оказалось, не всегда оправдывает ожидания, – уткнувшись в бокал взглядом, прикусывает пухлую губу. – Я знаете…

– Знаешь, Лера, знаешь… , – напоминаю, что официоз мы оставили за дверью, когда я увидел ее в красном секси белье.

– Точно, прости, – улыбается, от чего в уголках глаз у нее собирается паутинка из тонких морщин.

Ей идет. Живая такая. Без ботокса, который делает всех баб кукольными. Это так наша криминалист Наталья натянулась. Теперь хрен поймешь улыбается она или усердно изучает улики. Все эмоции с одним выражением лица.

– Всегда думала, что брак – это навсегда, – вещает задумчиво Лера, – Что если вы решили быть вместе, то будете до самой старости.

– Откуда такой нафталин? – снисходительно изучаю элегантный женский профиль.

– Почему нафталин? – соседка с удивлением вонзается в меня глазами.

И такой в них укор, будто я чего—то не догоняю.

– Ну потому что жизнь – это не сказка, где в конце женятся и подразумевается, что вот он, наступил хэппи энд. Жизнь – это люди. Со своими плюсами и минусами. Одни готовы мириться с минусами других, и годами закрывать на них глаза. А другие не хотят этого делать. И пожив вместе, разбегаются искать того, с кем плюс на их минус даст возможность прожить долго и счастливо.

– То есть, ты считаешь, что терпеть минусы другого нет смысла?

– Абсолютно.

– Теперь я понимаю почему ты не женат, – фыркает себе под нос.

А я усмехаюсь. Соседка оказывается умеет не только плакать, а и зубы показывать. Это момент делает ее еще интереснее.

– Даже спорить не буду. Я не люблю, когда в моем пространстве женщины диктуют правила. Я уже не в том возрасте, чтобы уговаривать на что—то, подстраиваться. Если барышню что—то не устраивает, я не держу.

– Мда, не романтик ты, Максим, – поставив бокал на стол, Лера обмахивается рукой.

Алкоголь не просто расслабил её, а разогрел. Щеки порозовели, глаза заблестели.

И как я раньше не замечал в ней этого? Хотя соседка всегда выглядела на соточку, но как—то не присматривался к ней. У неё сын, муж. А мне чужих баб не надо.

Сейчас же понимаю, что посмотреть было на что.

– Думаешь, это мой минус? – поставив на стол рюмку, нащупываю пульт и включаю радио.

– Если судить с женской стороны, то да. Мы любим, когда за нами ухаживают. Даже пусть это будет что—то банальное, шоколадка, смс в течении дня о том, как по нам скучают. Но это знаешь, придает уверенности в том, что мы нужны.

На последних словах она хмурится и запинается, как будто споткнувшись о что—то.

– Я уже даже и забыла как это, когда вот так… чувствовать себя нужной.

Из последних слов делаю вывод, что муж ее тоже не слыл большим романтиком. И даже обидно за нее становится как—то. Красивая баба. Неужели и цветами не баловал?

Я конечно, сам уже не помню когда их дарил. Так чтобы от души, хотелось порадовать женщину. Но это скорее потому, что постоянной, которую хочется радовать у меня и нет вот уже как несколько лет.

Привык жить сексом без обязательств. Одно свидание, максимум два. Провели хорошо время и разошлись не в обиде друг на друга.

С Лерой так, наверное, не получится. Она другая. С породой. С внутренним наполнением, которое не включает в себя секс без обязательств.

Заметив, как она снова стухла, решаю, что с этим надо что—то делать. И пусть она завтра простит своего ублюдка мужа, но сегодня у нее день рождения. И проводит его она со мной.

Из колонок льются аккорды медляка, и я решительно встаю с дивана.

– Сто лет на танцевал. Поможешь вспомнить как это?

Протягиваю ей руку.

Лера растерянно смотрит на нее, потом на меня.

– Я тоже, – ведет худыми плечами, – надеюсь ноги тебе не оттопчу.

Вкладывает теплые пальцы в мою ладонь, а меня от соприкосновения с ее кожей неслабо так прошибает.

Машинально сжимаю их крепче.

– Да ты миниатюрная. Я даже не почувствую.

Веду ее в центр комнаты и обнимаю за талию. Лера кладет руки мне на плечи. Держится слегка напряженно и настороженно, но двигается плавно.

Она ниже меня почти на голову. Хрупкая и тонкая. Ощущается кайфово в моих руках. Меня даже ведет на мгновение.

– А говорила ноги оттопчешь, – хмыкаю, чувствуя, как реагирую на ее близость. Голос хрипнет, в паху тяжелеет.

Трындец, Громов, откуда такое пацанское нетерпение?

– Ты прекрасно ведешь, поэтому оттоптать не получится, – поднимает голову, мягко улыбаясь.

А я хоть убей не могу понять, как ей можно было изменить? Она же секс ходячий. Вот прямо сейчас усадить на себя сверху и вволю поздравить с днем рождения. С фейерверками и вспышками оргазмов.

Прокашливаюсь, отводя взгляд. С дивана на меня хмуро пялится Бас.

Что, брат? Завидно, да?

Ну, что поделать. Теперь твоя очередь облизываться.

Глава 7

Лера

Максим крупный. Мои пальцы осторожно ощупывают его твердые плечи, покрытые тонкой тканью черной домашней футболки.

Я значительно ниже его и взглядом упираюсь в острый кадык, который отчего—то дергается, будто он сглатывает слюну. Это движение кажется каким—то магическим. Наверное, потому что в моей голове вино, я окутана запахом едва ли знакомого мужчины, но чувствую себя при этом защищенной.

Необъяснимо, но факт.

Уткнувшись глазами в мощную шею, боюсь поднять их выше. Неловкость от того, что мне нравятся эти новые ощущения, заставляет себя чувствовать виноватой.

Перед кем? Перед Алексеем? Осуждает меня внутренний голос.

Я конечно же, помню о его измене, и о том, как он поступил со мной сегодня, но я столько лет была только с ним, что непонятные эмоции в адрес другого мужчины кажутся чем—то противозаконным.

Руки Максима чуть сильнее сжимаются у меня на талии, от чего я касаюсь его тела животом и грудью. По коже пробегает разряд. Господи, я уже и забыла как это – танцевать с мужчиной. Еще и с таким.

Леша значительно уступает Максиму в размерах. Нет, он не тощий, тоже посещает спортзал и имеет неплохую физическую форму, но все же не идет ни в какое сравнение с фигурой нашего соседа.

Мужской такой. Не парфюмерный, не липкий, не вымученный, как у тех, кто намеренно «выхаживает» себя в облаке дорогого аромата. У него он другой – терпкий, глубокий, с чем—то древесным и немного пряным.Слегка поворачиваю голову, чтобы не стукнуться носом о массивную грудь, и ловлю себя на мысли, что мне нравится запах его тела.

Неосознанно облизываю губы. Сердце часто колотится в груди.

От Леши всегда пахнет одним и тем же парфюмом. Спортивным, с нотками цитруса. Мне казалось, что его аромат мне нравился. А сейчас понимаю, или скорее признаю, что нет. Он слишком резкий и навязчивый. В нем абсолютно нет глубины.

Это я только сейчас осознала или знала всегда, просто как сказал Максим, мирилась с минусом?

Правда, парфюм неправомерно отнести к ощутимым минусам. А вот измену – да.

Слегка веду плечами, потому что чувствую, что Максим придвинулся еще ближе, но его это кажется, совершенно не смущает.

Я почти ощущаю, как он дышит – медленно, глубоко. И от этого дыхания у меня под кожей будто разливается что—то горячее.

Макс ничего не говорит. Просто держит. Уверенно и крепко. Так, что у меня начинает кружиться голова.

Опять же, причиной может быть вино, но нет, я точно различаю. Это другой тип головокружения. Тот, что начинается где—то в животе, а потом расползается по телу дрожью, будто я снова двадцатилетняя и танцую на дискотеке с понравившимся парнем.

Каким парнем, Лера? Максим мужчина. А ты давно не двадцатилетняя.

Рывком вернувшись в реальность, трясу волосами, отгоняя наваждение.

Так, больше пить мне в компании мужчин запрещается. Я, вероятно, на эмоциях после поступка Алексея совсем расклеилась и ощущаю тягу к первому мужчине, который повел себя со мной по—человечески.

Задумавшись, касаюсь ногой чего—то мягкого и от неожиданности вскрикиваю.

– Ой.

Утробный короткий лай заставляет еще раз вздрогнуть и испуганно прижать руку груди.

Между мной и Максимом стоит Бас и виляя хвостом, смотрит на своего хозяина.

– Ты что, чудовище, попутал? – берет его за ошейник мужчина.

Тянет в попытке отодвинуть, но пес не двигается с места. Оскаливает зубы и рычит.

– Не понял… – Макс заламывает бровь, – это ты решил посоревноваться за звание Альфа самца?

Бас в ответ снова лает.

Я тихо смеюсь.

– По—моему, он тебя ревнует, – присаживаюсь перед собакой на корточки и осторожно чешу его за ухом. – Не злись, хороший. Я не претендую на внимание твоего хозяина. Просто так сложилось, что сегодня я без крыши над головой и вы меня приютили. Обещаю, завтра ваша холостяцкая жизнь вернется на круги своя.

Пес облизывается и тычется мне мокрым носом в ладонь.

– По—моему, он тебя ревнует, а не меня, – выдаёт Максим, сложив руки на груди. – Да, шерстяной?

Вместо ответа, овчарка вдруг изворачивается и начинает облизывать моё лицо. Влажный, шершавый язык проходится по щеке и носу, задевает губы, которые я тут же крепко смыкаю и рассмеявшись, падаю на пятую точку, потому что напору этого немца противостоять невозможно.

– Таак, ну приехали, – оттягивает его силой Максим, – невоспитанное животное. Женщину надо сначала вниманием обложить, а уже потом в горизонтальную плоскость отправлять, а не наоборот.

Оттолкнув Баса подальше, Максим протягивает уже руку мне.

– Ты извини. Он у меня дикий. С противоположным полом проводит максимум десять минут, и то для здоровья.

Вложив свои пальцы в его крупную ладонь, поднимаюсь с пола.

– По—моему, вы похожи. Судя по твоим рассуждениям о романтике, ты тоже проводишь время з женщинами только для здоровья.

– С одной небольшой разницей. В десять минут не укладываюсь.

Мои щеки тут же заливает румянцем.

– Нехорошо так бахвалиться. Особенно при даме, – журю его, чувствуя, как по телу снова ползет тепло.

– А я не бахвалюсь. Просто констатирую факт.

Не рассмеяться не получается.

Но я вот отчего—то даже не сомневаюсь. Что—то мне подсказывает, что этот мужчина не ограничивается не то, что десятью, а и тридцатью минутами.

Моя фантазия зачем—то преподносит мне кадры того, как Максим себя ведет в постели, и я прикладываю ладони к лицу. Кошмар, о чем только думаю? Больше ни капли вина. Ни капли!

Мы снова возвращаемся на диван, и разбивая вдребезги мою установку, Максим протягивает мне мой бокал. Сам берет в руку рюмку с коньяком.

– Ну что, именинница, с Днем Рождения. Будь всегда в центре вселенной. Своей. И окружающих тебя людей.

Мы встречаемся взглядами, я благодарно киваю.

За это нельзя не выпить…

– Отличное пожелание. Спасибо.

Пригубив вино, позволяю ему расплыться по рецепторам.

А ведь и правда отличное. Я уже и забыла, как это – быть центром чьем—то вселенной. Да что там чьей—то? Я забыла, как быть в центре своей.

Всё кружусь вокруг Леши и Саши. Переживаю, чтобы у них все было хорошо. Чтобы сын был сыт, опрятно одет и счастлив. Чтобы муж не голодал, вовремя отдыхал и тоже выглядел с иголочки.

Не то, чтобы я совсем забываю о себе. Нет, рано мне на себе ставить крест. Одеваюсь я хорошо, слежу за собой. Но на моральном уровне – никогда не чувствую себя в центре.

– Ну что? А теперь торт?

Максим приносит торт, без свечей конечно, небольшой, бенто, на котором написано пожелание «С Днем Рождения» и ставит передо мной.

– Ты таки заказал его, – улыбаюсь, испытывая прилив радости.

– Конечно. Какой праздник без торта? – он усмехается, оголяя ряд ровных белых зубов.

– И то факт.

Разрезав его напополам, отламываю вилкой кусочек. Десерт оказывается изумительный. Бисквитные коржи и легкий белкой крем с вишневыми ягодами. Превосходно.

Все—таки, хорошо, что Максим меня не послушал и заказал десерт.

Сегодня вообще праздник идет не по плану. Но надо признать, если бы не сосед, все могло бы быть гораздо хуже.

Глава 8