
Полная версия
И в темноте увидеть свет
–
Что вас еще интересует?
–
На данный момент – ничего. Я услышал то, что хотел услышать. – Санни внезапно потерял ко мне интерес, вытащил из кармана штанов портативную рацию, и что-то туда сказал. Дверь в кабинет тут же открылась, и в кабинет вошли двое из сопровождавшей меня троицы.
Я открыл было рот, чтобы спросить “и что теперь?” у Санни, который демонстративно повернулся ко мне спиной и смотрел в окно, но внезапно понял, что этого вопроса он и ждет. И прервал он наш разговор затем, чтобы я занервничал, и начал терзаться в сомнениях, что же теперь и как вымолить себе пощаду. Рот закрылся сам по себе. Хрен тебе, мы ещё поговорим. Хотя своего он добился, я действительно занервничал.
Меня вывели в коридор, пока я гадал, что все это означает и как теперь из этой ситуации выбраться. Разговор сегодня получился очень странным, ни о чем. О природе заражения мой собеседник знал явно больше меня, тогда почему я еще жив? Меня отвели в тот же гараж, правда сковывать руки больше не стали, и оставили с моей болью в плече и груди, размышлять о том, что будет. Остаток дня я провел, изучая щели в гараже, и к вечеру знал их все в лицо, и всем им пожелал спокойной ночи, устраиваясь на жестком полу чтобы как-то постараться поспать. Я старался не думать о Джонни. Частично мне это удавалось, потому что я понимал, что в любой момент могу к нему присоединиться. В конце концов решил не ломать голову, действовать по ситуации дальше – все равно информации о том, что тут происходит, у меня почти что и нет.
Второй разговор с Санни состоялся назавтра. Сколько я не думал о нашей первой встрече, в одном я был уверен точно: как минимум второго разговора не избежать. Что-то ему все-таки от меня нужно, только вот понять бы что, и продать это подороже. И пусть он сделал вид, что всё знает и всё видел – это не совсем так. Значит, ко второму разговору надо подготовиться, чтобы затем состоялся как минимум разговор номер три. Меня даже как-то покормили вчера вечером, принеся неожиданно гроздь винограда и несколько соленых крекеров. Боль в плече и в груди не унималась, чувствовал я себя скверно. Слабость то накатывала так, что казалось, что сейчас вырублюсь, то немного отступала. В процессе исследования своей "темницы" я внимательно изучил дверь, но в щель, сквозь которую проникал луч света, ничего увидеть не смог от слова вообще. Слегка потолкал створки – очень солидно была закреплена конструкция, почти не подавалась.
На следующий день меня провели тем же путем, в тот же кабинет. Ночь прошла ужасно, от боли я почти не спал, потому не был готов не то что к разговору, но и вообще ходить. Мои конвоиры меня практически протащили весь путь. На сей раз Санни бы не один, с ним был еще один мужчина, лицо которого показалось мне знакомым, но вспомнить его я не мог. Не он ли обо мне все знает? Мог я его встречать в Центре? Нет, не помню.
–
Андрей, это человек, который у нас вместо врача. Он вас осмотрит, а то вы умрете вдруг, ничего нам не рассказав – а это непорядок! – укоризненно покачал головой Санни, подыгрывая своей шутке.
Второй мужчина подошел ко мне, помог мне стянуть рубашку, что я и сделал, морщась от боли везде, и стал щупать мое плечо и ребра, заставляя меня вскрикивать сквозь зубы в особенно чувствительных местах. Судя по бесцеремонности, это был скорее ветеринар или даже патологоанатом, но на данный момент мне было все равно – лишь бы сделал хоть что-то. Боль и вправду меня убивала, и тут Санни бы прав – сейчас ему меня было чертовски трудно запугивать. Окончив наконец осмотр, доктор заговорил с Санни быстро, на том же языке, или диалекте, который я решительно не понимал. Санни пару раз что-то спросил, потом покивал головой в ответ докладу, и наконец отпустил доктора. После чего жестом предложил мне сесть на стул, а сам остался стоять.
–
Андрей, я хочу чтобы вы уяснили для себя что-то новое. Не в моих интересах вам это все рассказывать, но и разыгрывать из себя злодея из кино мне скучно. Мир наш, даже после такой катастрофы, не стал черно-белым. В этом мире стало сильно меньше незараженных людей, но они не делятся строго на злодеев и добрых жителей Центра. Вы просто не видите всей картины, всего, что вокруг происходит. А вокруг происходят воистину интересные вещи.
–
А вы значит видите всю картину целиком. В прицеле РПГ, надо полагать. – я был не очень вежлив, но чувствовал себя так плохо, что мне было просто все равно.
–
Андрей, я вижу, что вам очень плохо и больно. Иначе я бы предположил, что вы просто испытываете мое терпение. Кстати, наш врач сказал, что у вас сотрясение мозга, скорее всего средней тяжести, и пару ребер то ли сломаны, то ли треснуты. К тому же – воспалительный процесс, который все конечно усугубляет. Мы дадим вам антибиотики, сегодня. Советую их пить вовремя, и не пропускать. А то умрете своей смертью.
–
И опять вопрос: вам зачем? Моя жизнь зачем?
–
Вы меня невнимательно слушали, наверное. Я знаю, вы нас всех, всех кто живет не в вашем Центре, называете "бандитами". Видимо от того, что мы живем не в вашем Центре, других различий между нами и вами я не вижу. Ну пусть, если вашему руководству так удобнее контролировать свое стадо баранов. Однако, мне убивать вас никакого резона: удовольствия от убийств я не получаю, смысла в вашей смерти не вижу. Вы лично мне не мешаете.
–
Однако видимо мы с Джонни мешали тем парням, которые носят гранатомет.
–
Ровно настолько, насколько мои ребята в джипе мешали вам и вашим друзьям на БТР, по дороге когда вы забирали ученого. Вы же тоже сперва с ними поговорили, а уже потом стрелять начали, верно? Они вас между прочим убивать не собирались…
А вот этого от него я не ожидал. И потому не сразу нашелся, что ответить. Санни продолжил развивать свой успех, пока я молчал и пытался собрать кусочки пазла в голове в одну цельную картину.
–
Я мог бы сказать, что мне жаль вашего друга, но это не так. Прежде всего потому, что я уверен, что он бы на месте моих парней поступил бы точно так же. Да и вы скорее всего тоже. Я не сторонник насилия, но и не его противник. Вы выжили, и убивать вас просто так никто не собирается. У меня впрочем есть предложение для вас.
–
Tут Санни сделал паузу, и я понял, что вот то, что сейчас последует, это как раз и есть цель нашего разговора.
–
Я предлагаю вам влиться в наши ряды. Легкой жизни не обещаю, у нас не как в Центре, как я уже говорил ресторанов нет, но по крайней мере спокойное проживание, защиту и ежедневную нормальную еду гарантирую.
–
Бесплатного сыра не бывает, верно? Что с меня потребуется?
–
Совершенно верно. У нас пассажиров нет, все работают на себя и друг на друга. Как и везде, впрочем. От вас, Андрей, мне нужно будет ровно то же самое, что и нужно было Центру: ваша готовность трудиться на благо нашего общества.
–
Можно поконкретнее насчет трудиться?
–
Ну а как вы трудились в Центре? – Санни улыбнулся, но только губами. Глаза смотрели неулыбчиво. – Вот точно также, ничего особенного. Копать или строить вас не прошу – для этого у нас людей хватает
–
То есть, убивать для вас тех, кто против вас? Если называть вещи своими именами?
–
Ну, давайте попробуем называть вещи своими именами. – улыбка исчезла с лица Санни. – Мы вас оставили в живых, хотя могли бы прикончить там же, на месте. Мы не звери, и даем вам шанс выжить: а это в наше время немало само по себе. Что вы имеете сейчас? А ничего. У вас нет ни машины, ни оружия, ни убежища, ни, уж простите за искренность – даже друга. Я вам предлагаю все это, ну или почти все. Вот сейчас мы называем вещи своими именами.
–
А если я все же откажусь? – Санни явно готовил все контраргументы, и что самое обидное, он был во многом прав. Козырей у меня сейчас было чуть меньше, чем вообще ни одного.
–
Откажетесь? А какой у вас еще выбор? – Санни либо хорошо изобразил удивление, либо действительно был удивлен.
–
Выбор есть всегда. И я не идиот, я примерно представляю себе, против кого я должен буду за вас воевать. Боец я прямо скажем не лучший, так что я вам нужен скорее как источник информации о Центре, верно?
–
И да, и нет. – Санни внезапно успокоился, и вернул улыбку на лицо, присев снова на край стола. – Информации по Центру у нас больше, чем нужно. Да и вы не большая шишка в Центре, чтобы знать что-то особенное. Мне просто интересно, если хотите, открыть вам глаза на окружающую вас реальность. На тот факт, что у медали даже не две, а больше сторон.
–
Я вас слушаю, открывайте. – Ну а что мне остается? Только выиграть время и понять, все же о чем речь.
–
Начнем с того, что вы не совсем верно представляете себе, что такое Центр. Ну или уже возможно начинаете представлять, после нескольких покушений. Центр это отнюдь не цитадель спасения, и не горстка храбрецов, пытающихся спасти мир и людей. Центр по идее должен всегда впереди своего названия ставить слово "исследовательский". Я не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что еще до катастрофы правильные люди знали, что в случае чего окажутся в Портофино. Вас неужели не удивляло, как быстро и просто там все организовалось? Рестораны, служба, даже паспорта ваши… Не было мысли, что все это родилось не спонтанно и сразу?
Эти вопросы моих ответов не требовали, потому я молчал. Ответить было нечего – такие мысли у меня конечно были.
–
Говорят, что заражение спровоцировало некое излучение. Установка, которая такое излучение произвела на свет, должна была быть очень серьезной и в своем роде уникальной: излучение обошло наш земной шарик, и вроде даже не один раз. Впрочем, я не ученый, чтобы знать подробности. Однако, мне известно то, что похожая установка, только видимо намного меньшей мощности, стоит в вашем Центре.
–
И эта установка вам нужна?
–
Эта установка нужна не только нам, она нужна всем, кто понимает, что происходит. Вокруг нас вы видите, что подобное излучение делает с обычными людьми. С некоторыми счастливчиками, вроде нас в вами, не делает ничего, ну или ничего плохого. И не спрашивайте, в чем мы такие особенные – я этого не знаю точно, и скорее всего этого не знает никто. Но я знаю, что есть разные препараты, которые подготавливают человека к излучению. И тогда на выходе получаются любопытные экземпляры.
–
Вроде тех, которых мы встретили по пути сюда? – мне живо вспомнились наши мутанты.
–
Да, вроде таких. И другие, которых вы пока не имели счастья встретить.
–
И вы пытаетесь мне сказать, что Центр ответственен за то, что происходит вокруг?
–
Фактов у нас, разумеется, нет. Но я знаю одно: они, в вашем Центре, предполагали, что что-то подобное может произойти, и готовились к такому исходу. И сейчас они продолжают свои исследования полным ходом.
–
Насколько я понимаю, успешно. Вопрос: а что хотите вы? Зачем вам эта установка? Неужели этих… мутантов можно контролировать? Или вы вдруг хотите всех вылечить?
–
Центр действительно добился какого-то прогресса, и это скоро будут знать все. Случаи встреч с, как вы говорите, "мутантами" все учащаются. И тогда эта установка с ее результатами станет нужна всем.
–
А вы просто собираетесь всех опередить. Как вы себе это представляете? Напасть на Центр? Там вполне хватает бойцов, и я полагаю, что они готовятся к такого рода сюрпризам. И вообще, эта установка мобильная? Ее можно вывезти?
–
Андрей, вы задаете слишком много вопросов. Для первого дня. Вдаваетесь в детали. Следует мне понимать, что вы приняли мое предложение?
–
Есть у меня время подумать?
–
Время у нас сейчас в очень большом дефиците. И думать тут собственно не о чем. Вы либо с нами, либо… Либо сам по себе. Я пришлю за вами через час.
2.
В гараже, когда меня туда вернули, уже лежали таблетки, прямо на полу. На упаковке ручкой было написано “3 x day”. что было вполне понятно. Что это за таблетки, я понятия не имел. Но в такой ситуации не увидел никакого смысла моим недругам тратить на меня яд. Я открыл упаковку: там было пятнадцать таблеток. Значит, на пять дней.
Час – это совсем немного времени, конечно. Для того, чтобы подумать, хватит и десяти минут, но мне катастрофически недоставало информации. То, что Санни мне рассказал, звучало логично и убедительно: этот раунд он выиграл у меня вчистую. Все красиво и ясно, вещи словно бы разложились по местам, но видимо именно поэтому мне и не хотелось ему полностью верить. По крайней мере, если бы я был на его месте, я бы рассказал некую правду, которая очень похожа на полную правду, но при этом полной правдой не является. Информация про излучение, например, это скорее всего правда – где-то я уже что-то такое слышал, да и врать в этом Санни нет резона. Все выжившие люди были абсолютно уверены, что дела во всем мире обстоят точно также плохо, как и в наблюдаемой нами части Европы: корабли, застигнутые несчастьем в море и сумевшие тем не менее сохранить часть команды, искали приюта по портам, но везде видели одно и то же. С Америкой или Австралией связи не было вовсе. В день катастрофы радио еще успело сообщить, что и там тоже не все в порядке, беспорядки и хаос, и на этом все. Потому плыть через океан никто не рвался, особенно учитывая все более нарастающие проблемы с топливом.
Так, если не отвлекаться, то что я имею? Если принимать предложение Санни, то это означает войну, или диверсию против Центра, тут у меня сомнений не было, хотя Санни ничего не подтвердил. Если эта установка действительно в Центре, то она нужна Санни, или тому, кто за Санни стоит – вряд ли Санни один со своими головорезами способен всерьез угрожать защищенной базе. Если же не принимать его сторону… А вот что тогда? Он меня пристрелит? Будет держать в плену? Не знаю, Санни как персонаж был мне непонятен. Возможно, просто вышвырнет вон. Что в моем нынешнем состоянии скорее всего означало бы смерть: ведь в чем он на сто процентов прав, так это в том, что у меня ничего не осталось. Ничего кроме чести. Ха-ха.
Смогу ли я стрелять в тех, с кем последнее время воевал рядом? Возможно и смогу, но вот делать это только потому, что так хочет мой новый "командир"… Да, Центр не идеальный, и вполне вероятно, что он является прикрытием для ученых. Эдакий "живой щит". Но люди в нем живут и работают не виртуальные, а вполне настоящие. И жизнь там была налажена правильная, не важно кто и что изначально планировал. В Центре я чувствовал себя на своем месте. А вдвоем с Аней было бы… Впрочем, об этом ненужно, все равно уже не будет. И Джонни не будет. И это ужасно: на меня внезапно волной накатила даже не грусть, а какая-то рвущая сердце на части тоска, до слез. Я с трудом заставил себя вернуться к конструктивным мыслям.
Если я правильно сложил картинку происходящего, то получилось примерно так: кто-то вполне серьезно изучал воздействие на людей какого-то излучения. Возможно, даже не только в одном месте.
А что, смысл такого вот управляемого оружия я себе очень даже представляю. В какой-то момент, прям как в кино, процесс выходит из под контроля, и излучение вырывается наружу, заботливо прокатываясь по всему земному шару, автоматически выявляя тех, кто по какой-то причине этому излучению не поддается. Правильные организации быстро смекнули, в чем дело, и отправились во внеплановый отпуск на море в Портофино, где был заранее подготовлен какой-никакой плацдарм. Правда, они же начали спасать и организовывать выживших, и вот тут мне не верится в историю Санни: если бы речь шла только о шкурном интересе, то развивать базу, копить столько людей, а тем более организовывать новые базы не было бы никакого смысла – проще закрепиться намертво в Портофино и защищать только себя. Такое множество гражданских, как в Центре сейчас, неминуемо ведет к увеличению забот и проблем, что никак не увязывается с образом циничных ученых. Но дело даже не в этом. Какие бы цели не были бы у сегодняшнего Центра, правила его жизни мне были близки и понятны. Такой уклад соответствовал картинке моих собственных ценностей. А вот то, что предлагает мне Санни – нет. И я с удивлением для себя понял, что мое решение уже принято, что я не соглашусь на его план. Осталось только убедить Санни, что отпустить меня в окружающий нас мир умирать намного забавнее, чем сразу пристрелить. А там уже посмотрим, что к чему. Я умудрился не умереть до этого момента, можно попытаться не умирать и дальше.
За мной пришли не через час, а попозже, сильно попозже. Впрочем, я был готов, даже голова болела меньше. Кстати, данные мне таблетки я сохраню, а они, возможно, сохранят меня. Одну из них я уже выпил, пока думал о своей ситуации. Точнее не выпил, а съел: воды у меня в гараже не было.
В этот раз меня повели по другому коридору, и вывели на улицу, в тот самый двор, который был виден из окна Санни. Сам он стоял в середине маленькой бывшей автостоянки, и беседовал с тремя своими бойцами, которые все равно остались для меня бандитами. Возможно, среди них были убийцы Джонни, кто знает. Когда я вышел, разговор не прервался, Санни стоял боком ко мне, и продолжал что-то объяснять бегло по-итальянски, или на диалекте, я все равно ничего не понимал. Остальные слушали, изредка вставляя короткие реплики. Я прислушался, но смысл разговора уловить не смог. Наконец, предводитель повернулся ко мне:
–
Аааа, а вот и наш новый боец, я надеюсь. Вы подумали, Андрей? – Санни был сама любезность. Ну да ничего, подпортим тебе настроение.
–
Я подумал, и решил отказаться от вашего предложения.
–
А вы хорошо подумали, Андрей? Или воспаление добралось до ваших мозгов? – улыбка на лице осталась, а вот глаза Санни стали не просто злыми, а какими-то бешеными. Похоже, он и вправду не ожидал отказа. Тем интереснее, хотя мне на секунду показалось, что он меня пристрелит прямо тут и сейчас.
–
Я хорошо подумал. И отдаю себе отчет в последствиях. И все же вот так.
–
Андрей, вы вообще на что рассчитываете? – начал распаляться Санни. – Что я вас буду уговаривать? Или что мы вас будем держать в том уютном гараже и кормить? Или на что вообще? Или это какая-то глупая игра?
–
Я ни на что не рассчитываю. Просто я не буду воевать на вашей стороне.
–
Андрей, вы либо совершенно тупой, либо бессмертный. Я, честно говоря, был о вас лучшего мнения. Вы понимаете, что пути назад уже не будет?
–
Разумеется. Его никогда нет, пути назад. Есть только вперед. Я не знаю, зачем я вам нужен, судя по моему самочувствию, я и так недолго протяну. Я в одном согласен – у меня ничего не осталось. Значит, и держаться мне не за что. – примерно что-то в этом роде я и хотел сказать. Надеюсь, что я выглядел убедительным. На самом деле, мне никогда еще так не хотелось жить, как сейчас.
Санни странно на меня посмотрел, как будто нечто обдумывая, потом что-то сказал моему конвоиру, чуть повернув голову, но глядя все время мне в глаза. Конвоир куда-то отошел, я не стал оборачиваться, только подумал, что если вот сейчас раздастся выстрел в меня, то все получилось достаточно глупо. Чуть не зажмурился, но тут снова заговорил Санни:
–
Я все равно не понимаю, зачем вам умирать вот так. Ну да ладно, у меня есть дела поважнее. Прощайте, Андрей. Я вас убивать не буду, мы тут не убийцы, что бы вы о нас не думали, но за пределами нашего поселения достаточно желающих проделать эту процедуру. Надеюсь, мне не стоит вам объяснять, что если кто-то из моих солдат вас увидит еще раз, то будет просто сразу стрелять, невзирая на обстоятельства? И все же, у меня есть для вас подарок. – сзади послышались шаги конвоира. – Чтобы вы не ушли с пустыми руками.
Конвоир сунул мне что-то в руки. Я взглянул: это была библия, вроде тех, которые кладут во все номера в гостиницах.
–
Может, бог вас спасет. Потому что больше некому.
–
Спасибо. Я не верю в бога, но подарок принимаю.
Санни аж передернуло, но он ничего не сказал, просто развернулся спиной ко мне. Мой конвоир толкнул меня в бок, и погнал к выходу со двора, к железным двустворчатым воротам в железном же заборе. Меня вытолкнули за забор, и створки за мной закрылись с металлическим щелчком хорошо смазанного замка.
Удивительно, но мыслей в голове было немного. Я чувствовал себя растерявшимся и потерявшимся. С одной стороны – вот она, свобода. С другой – а что теперь с ней делать? Собрать себя в кучку мне не удавалось, виной ли тому боль, усталость или легкое ощущение безнадежности. Оставалось только одно: просто идти вперед, подальше от этого места, чтобы не давать повода Санни порадоваться моей нерешительности, и к тому же не дать причину его бойцам стрельнуть мне в спину, ну просто смеха ради. Я прошагал по хрустящему гравию пару сотен метров, дорога повернула вправо, и лес внезапно закончился, оказавшись и не лесом вовсе, а подлеском. Впереди меня тянулись поросшие редкой растительностью холмы, невысокие, но все же здорово ограничивающие видимость. Дорожка почти сразу уперлась в дорогу получше, с характерным для Италии старым растрескавшимся от погоды и времени асфальтом. Когда мы колесили по таким дорожкам с Аней, я любил шутить, что асфальт на такие дороги кладут скорее всего уже в таком, заранее потрескавшемся, аутентичном, виде.
Дойдя до перекрестка, я остановился и оглядел окрестности. Везде было тихо и спокойно, но я живо представил, что являю собой сейчас абсолютно беспомощную жертву для любых бандитов или зараженных. Значит, надо куда-то убраться с открытой местности, и обзавестись ну хотя бы каким-то средством самообороны. А куда убраться? Налево дорога и холмы, направо то же самое. Где я вообще? Так, думать буду на ходу, а пока – прости положимся на удачу и внутренний голос. А он кстати молчит. Наверное это уже неплохо, если его вообще контузией не отбило напрочь.
Повернул налево, пересек дорогу и пошел в левую сторону наискосок, стараясь поскорее преодолеть лысый склон холма, покрытый жесткой жухлой травой, и добраться до группки деревьев чуть впереди и выше. Направление я выбрал просто наугад. Просто потому, что я вообще не знаю, куда идти, а идти надо. Переходя склон постоянно оглядывался, опасаясь кого-то увидеть. Но увидел неожиданно лишь знак у перекрестка, перед поворотом на базу Санни: Pico Maccario. Знак мне ни о чем не сказал, но я его постарался запомнить. Стараясь не бежать, иду в небольшую горку к деревьям, потея от жары и от слабости. До деревьев добираюсь успешно, забираюсь чуть поглубже, стараясь не сильно обдирать кожу об колючие кусты, и останавливаюсь, прислушиваясь и оглядываясь, стараясь успокоить дыхание. Вроде тихо и спокойно, насколько могу видеть. Так, теперь сзади меня небольшой с виду, но густой подлесок, впереди и чуть ниже дорога, и дорожка к базе Санни. Вокруг тишина и покой, нарушаемые только насекомыми и моим пока еще шумным дыханием. Так, теперь успокоиться и подумать, но недолго – отсюда я хочу убраться поскорее и подальше. Я уверен на 100%, что дружки Санни увидев меня не будут гадать, как им поступить, у них явно на все одна инструкция к действию.
Так, куда идти? А хрен его знает, у нас досрочный ответ. И другого ответа нету. А раз все равно, то выбираем просто: нужно место, с которого можно оглядеться. То есть, холм повыше. Для начала заберемся по подлеску вверх, насколько это возможно, а оттуда уже осмотримся. Жара наваливается, близится полдень, и в воздухе начинает повисать характерная для этих мест дымка, или марево. Оглядываюсь за спину, в подлесок; мда, идти будет непросто, кусты по колено среди причудливо извитых деревьев вряд ли облегчат мне путь. Но зато практически наверняка тут никого нет, главное не выскочить внезапно из подлеска кому-нибудь на голову. Так, с направлением движения разобрались. Теперь вопрос номер два: чем себя защитить? Отмахиваться от врагов библией противоречит не только религии, но и логике. Опыт компьютерных игр подсказывал, что нужно просто собрать пару веток и камней, и вот у меня уже каменный топор. Только вот как этот опыт применить в реальности? Начну с начала, воспользуюсь опытом обезьян: надо найти крепкую палку. Задача по формулировке элементарная, оказалась далеко не так проста. Крепких удобных палок нигде вокруг не валялось. Местные деревья вообще прямотой не отличаются, даже ветки подходящей не вижу. Побрел медленно по бурелому вверх, высоко поднимая колени и избегая особо сурово выглядящих кустов и самых густых паутин. По ощущениям скорость передвижения составляла примерно метр в минуту. Метров через двадцать остановился, беспомощно оглядываясь. Так я далеко не зайду, прямо тут в чаще и помру. Какие уж тут палки.