НУБУС-2. Продвинутый вариант

Движение тёмной конницы замедляется. Они перемешивают ряды. И здесь звучит боевой клич Дома Воды. Страшно звучит, объёмно! Наверное, от его громкости ломается ещё один зубец на моей башне. У Амалии прошёл «Командирский крик»! Это удача! Да! Вот теперь повоюем! Каждого воина Дома Воды опоясывает синий прозрачный туман. Панцирная конница приходит в движение. Мара стискивает какой-то мешочек и бросает следующее заклинание. «Благословение» отображается уже жёлтенькими поясками вокруг девяти бойцов на острие конного клина. А «Ледяные сосульки» второй колдуньи всё это время методично впиваются в тело тёмного лорда. Опять начинают звучать начальные звуки «Лика ужаса». Из странного серпообразного оружия главы Дома Смерти лорда Фалконфа показывается лиловый силуэт призрачной совы. Повторный «Лик ужаса»? Ему что, не писан закон о единственности всеобщих заклинаний?!.

От разочарования топаю ногой. Кирпичная кладка подо мной трескается, расползается, и я неожиданно проваливаюсь на этаж ниже. Здесь нет окон! Я не вижу бой! Удар! Другой! Остервенение, пена изо рта! Стена, ты не крепче моих чувств к Амалии! Окно сейчас будет… Да! Уже даже пусть и немного, но видно.

Конный клин разрезает боевое построение войск Дома Смерти с лёгкостью. Амалия стрелой вылетает из гущи своих бойцов. Миг – и она рядом с Тёмным Лордом! «Ледяные сосульки» в него уже не впиваются. Тёмные лучники подобрались на расстояние выстрела к Аурелии. Она застывает ледяной статуей, от которой, не причиняя вреда, бессильно отскакивают их короткие копья. Но «Стрелы света» от Мары продолжают наносить урон.

Бой Амалии с Лордом Смерти неравный. Удары последнего явно более смертоносны. Но у Лорда Фалконфа осталось мало хит-поинтов, магические снаряды потрепали его изрядно. Всего пара удачных ударов! Один такой у Амалии получается. Меч влетает прямо в его самодовольную физиономию! Полоска жизни ополовинивается, а после очередной «Стрелы света» и вовсе уменьшается до критического значения. Нужен ещё удар! Один-единственный! Но Амалия сама почти мертва. Лорд Смерти, усмехаясь, заносит над ней свой жуткий серп. При этом он что-то выкрикивает, чёрный камень на его груди оживает…

Рядом с Марой неожиданно проявляется Убийца, герой-авантюрист Дома Смерти. Подкрался невидимкой. Собственно, он и есть смерть. У Мары остаётся мгновенье, последнее заклинание. Жёлтое облачко срывается с посоха… Почти одновременно ей в грудь впивается нож, потом другой. Такие у Убийц Дома Смерти метательные снаряды. Они их используют вместо стрел. Но она успевает понять, что её предсмертное заклинание достигнет цели. Очередной нож, лишающей её последних хит-поинтов, она встречает с усталостью путника, завершающего свой путь.

Амалия, наверное, испытывает отчаянье. До гибели Тёмного Лорда остался один удар. Амазонке нужно совсем немного времени для полёта меча, но вместо этого смертоносный серп стремительно приближается к ней. От него нет защиты. Вот он входит в плечо и движется вниз, разрубая панцирь. Я должен был быть рядом! Я бы сумел защитить. Почему ты заключила меня в эту башню? Но за мгновенье до финального удара жёлтое облачко последнего заклинания Мары впитывается в Амалию, восстанавливая её очки жизни. Она замирает. Она не понимает, что ещё жива, что проклятый серп забрал всего ничего, всего каких-то десять хит-поинтов. Ха! Да у Амалии жизни осталось ещё на несколько секунд боя. Очнись, амазонка! Удача на твоей стороне! Сейчас время – не думать! Плечо вперёд. Меч. Удар!

Как перекаченный воздухом шар, с противным дребезжащим звуком гордый Лорд Дома Смерти лопается, разбрасывая по окрестностям поля боя лоскутные ошмётки своих доспехов. Амалия ещё успевает победно улыбнуться, развернуться к налетающим на неё Тёмным Всадникам, взмахнуть мечом. Её боевой зверь, странной волей Демиургов неподвластный смерти, молчаливой тенью выскальзывает из перекрещивающихся ударов алебард. А тело Амалии, изрубленное, падает мёртвой куклой на жёсткую тёмно-зелёную траву ландшафта региона Дома Воды. Она уже не увидит, что время заклинания «Ледяной Глыбы» у её сестры Аурелии закончилось, короткие копья Тёмных Лучников быстро лишают последних хит-поинтов жизни и её…

Войска Дома Смерти выиграли этот бой. Но их предводитель погиб. На его возрождение и очередной поход потребуется время, которое Дом Воды и остальные Дома могут использовать для усиления своих стихий.

У меня, кроме отчаянья, не было ничего. Слёзы и крик! Рёв! Вой! Отбросив меч, я крушил стены. Ногами, руками, локтями, коленями, головой. Крушил, повторяя бессмысленное:

– Я иду на помощь, Амалия! Я иду! Я уже близко…

А потом очередная стена обрушилась, и я потерял равновесие.

– Почему ты не взяла меня на этот бой? – последняя мысль.

Полёт, удар, темнота…

– Дом Воды принимает ваш подарок!

Полузнакомый голос. Даже не сразу понимаю значение слов.

– Вы получаете сто очков Славы!

Сто очков? Столько же, сколько и пожертвовал?!

– Понравилась запись боя? – интересуется DLL-ка.

Она явно знала, что я сейчас увидел. И что мне ответить? Бой геройский. Только может ли это понравится?

– Жёстко как-то, – пытаюсь найти правильные слова.

– Мне больше всего понравилось, – не слушает меня DLL-ка. – Что можно над полем боя летать куда хочешь, останавливать его, параметры бойцов смотреть. Сколько же надо было играть до героев такого уровня! Жаль, что в этот бой вмешаться нельзя. Хотя там Вода проигрывала без вариантов. А ты заметил смотровую башню в углу? Вроде как бестолковое статичное сооружение. Но до начала боя она была целой, потом – полуразрушенной. По легенде её Устриус раздолбал. Освободиться пытался, наверное. Он, этот Устриус, из всех великих битв невредимым вылазит. Очень на предательство похоже… А бой – круто, правильно сказал. Согласна. Ну что, по домам?

– Раздолбал! Раздолбаи! – снова влезла Сноска. – Даже пояснять не буду. Из контекста и так всё понятно!

Значит, мне этот бой был показан совсем иначе… Почему? Имеет ли это какое-то значение? И про симпатию Устриуса к Амалии она, получается, не знает. А ведь как игрок она гораздо опытней, сама к Дому Воды относится, кому же знать, как не ей… Вопросы, опять вопросы.

– По домам! – соглашаюсь я.

В результатах боя меня удивляет только то, что мы потеряли всего одного бойца. Хотя, когда наше войско материализовалось в нормальном мире, оно было существенно меньше. Ещё одна непонятка. Срочно необходимо изучение матчасти.

– Непонятка, – хмыкает Сноска. – Молчу, молчу…

– Своих ящеров оставь на охране провинции, – распорядилась DLL-ка. – И дуй искать Воздух. Про невидимость не забывай. Поменяешь у них артефакт. Но это следующим ходом. Полечимся пока. Аква!

Послушная Жрица тут же провыла зычным голосом, как заправский шаман:

– Лечи-ась!

Смешно. Всех нас опоясывает прохладный белёсый туман.

Полоски жизни моих ящеров почти на нуле. Из трёх их осталосьдва. Гм…

«Залечить раны», базовое общее заклинание Дома Воды – действует на всю группу, в которой находится Жрица, накладывающая заклинание; восстанавливает 1 хит-поинт за такл; если группа воинов неподвижна, то +1 хит-поинт в такл дополнительно; время лечения: <уровень Жрицы>таклов; стоимость две маны.

Ага! Спасибо, кладезь! Информацию принял! Понял! Усвоил! Двоеточие, закрывающая скобка.

– Надеюсь, ещё увидимся, – прощается DLL-ка и застывает безжизненным манекеном.

– Домой! – командую я непонятно кому.

– Я поставлю нас на исследование, – слышу полуисчезающую мысль Сью. – Раз уж мы сейчас никуда не идём…

А я с ней не попрощался. Нехорошо…

Мир на миг расплывается. Ощущение полёта… Вокруг – моя игровая комната.

– Ия-ха! Хо! Мух-беха! Хо! Хо! – издевательские раскаты смеха встречают меня.

Это ещё что?! Мне почему-то очень обидно, и я чувствую себя взведённой! Взведённой?! Именно так! В женском роде.

– Где вы были так долго, АВ Романович? Почему не отвечали?

Знакомый голос в ушах!

– Я вся извелась! Свёкла сгорела! Кастрюля расплавилась! Едва успела газ потушить! Вы безответственно относитесь к приготовлению пищи…

А-а-а, это Дур-ра! Я ей почти рад. Но кто это надо мной смеётся? Оглядываюсь.

На диванчике, держа в руках знакомые пивные кружки, расселись Хранитель Дома Жизни Мёбиус и рыжий гном Устриус. Они и хохотали!

– Что смешного?.. – спрашиваю.

И сам обрываю свою фразу, потому что понимаю: мой голос – это голос Сьюхи. Я же не могу не слышать сам себя! Бросаюсь к зеркалу. Это что?! Я – красивая невысокая брюнетка с короткой стрижкой, очень выразительным и въедливым взглядом ярко-голубых глаз и в смешной одежде. Сью? Опять?! Здесь?!!

– О-хо-хо! Наша Леди-Лорд! – корчится в конвульсиях Мёбиус.

Мерзкий дед!

Пытаюсь силой мысли превратиться в себя! Судя по зеркалу – бесполезно.

– Да что за…!

Но мой суровый эпитет, характеризующей ситуацию, похоже, заклинанием не является. Толку от него, во всяком случае, никакого. Если верить зеркалу.

– Ах!.. – беснуется Сноска. – Невыносимо! Из женских уст!

– Молчи, Сноса, – реву я в ярости, – а то нарвёшься!

– Леди-Лорд! Трясусь и повинуюсь! – продолжает насмехаться Хранитель.

– Уписаться можно! – вторит ему Устриус, не прекращая издевательски хохотать.

Это уже слишком! Разворачиваюсь к ним. В руке сама собой возникает огромная пивная кружка. Пустая. Она немедленно летит в лоб наглому гному. Вторая, тоже непонятно как появившаяся, летит в Мёбиуса. Бумпс! Бумпс! Хорошие звуки! Правильные! Попала! Знакомый пряный запах, плеск пива и мокрые одежды охальников, которые теперь валяются на полу по разные стороны дивана. Ржать они перестали.

– Ого! – потирает лоб Мёбиус.

– Ну а что ты хотел? – тихо говорит гном. – Авантюристка же! Сильная! Меткая!

И он примирительно машет мне рукой.

– Привет, Сью! Не надо нас бить!

Мёбиус тоже пытается говорить успокаивающе:

– Видите ли, лорд Andr… Я всё объясню…

Я не желаю его слушать. Я вся кипю от негодования!

– Кипю? – уточняет Сноска. – Может быть, киплю?

– Кроплю! – обрываю я её. – Урою! Молчи уж!

И, обращаясь к деду-Хранителю и гному, говорю грозным, как мне представляется, голосом:

– А вам, дураки несносные, я яйца в следующий раз оторву! Всё понятно?

И гордо командую:

– Игра! Выход!

Несколько минут остываю в безликой виртуальной реальности шлема, бесцельно переводя взгляд с одной программной сущности-звёздочки на другую. Чего я так разозлился? Сколько там время? СКОЛЬКО ?!!

Четыре часа утра…

Копец!

– Ы-ы, – мычит Сноска. – Опять? Это непереводимо!

Права ты, Сноса, это полный кошмар! Потому что в шесть утра мне вставать, жарить и варить, готовить салатики, картошку, мазать больную руку жены, убирать квартиру, накрывать стол… Да дел столько, что… Угораздило же – играть до четырёх утра! Вот этим и заканчиваются благие намерения геймеров! Копец! Другого слова не подберёшь.

– Шлем! – отрывисто говорю я. – Я могу запретить себе играть в эту игру? Хотя бы сегодня?

– Вы можете назначить пароль для входа в любую программу, – немедленно отвечает ИНК шлема.

– Запаролить! – поясняет Сноска.

Ага! Который я буду знать… Сам запретил, сам разрешил… Стоп!

– Шлем, – мне в голову приходит мысль. – У тебя есть инвентарный номер?

– Естественно.

– Вот он и будет паролем! – торжественно говорю я. – Запрещаю себе на сутки играть в «Лорды Стихий»! Вход только по паролю, которым будет инвентарный номер шлема. Понятно?

– Принято! – не менее торжественно отвечает ИНК. – Номер можно найти в документах…

– И ещё я его знаю!.. – торопливо бормочет Сноска.

– Меня это не интересует! – уверенно заявляю я, снимая с головы компьютерный прибабах.

– И-а-а, – проглатывает свой возмущённый комментарий по поводу «прибабаха» Сноска.

Всё! В топку! Гамовер! Позорище какое – играть чуть ли не до утра!

Иду на кухню. Господи! Как же тихо и спокойно в квартире ночью! Наш старший старательно сопит во сне, обнимая подушку. Дверь в комнату Катерины закрыта. Прохожу мимо. А вот наша комната – нараспашку. Жена, естественно, тоже спит. На моём месте лежит огромный диванный валик. Обычно он ночует на полу, но сейчас Анна уложила на него больную руку. Места для меня осталось немного, но оно есть. Мне хватит.

Зайдя в кухню, включаю свет. Тихо приказываю:

– Дур-ра! Доложить обстановку!

– Всё спокойно, – немедленно откликается псевдо-ИНК вполголоса. – Вода выкипела, свёкла сварена, остывает. Жду распоряжений!

Действительно, никаких неожиданных натюрмортов на кухне не вижу. Это хорошо.

– Отдыхать! – приказываю я.

Затем командую ручному коммуникатору разбудить меня в шесть часов. Всё! Гамовер! Отбой! Спать!

Глава 6. Суббота. День рождения жены.

ГЛАВА 5. 26300 Суббота. День рождения жены.

С шипеньем жарится омлет.

Обед готовится! Обед!

Звенит, разносится лихая

песнь овощная, удалая.

Удивительно, но проснулся я свежий и отдохнувший. Ровно за минуту до звука будильника-коммуникатора. Уверенный, что чем меньше спишь – тем больше успеваешь сделать, двоеточие, закрывающая скобка.

– Ага, ага… – издевается Сноска. – Это капиталисты для пролетариата такой лозунг придумали.

Подъём! В топку! Дел невпроворот!

На кухне Дур-ра встретила меня вопросом:

– Доброе утро, АВ Романович! Подтверждаете список продуктов для доставки?

–Доброе, Дур-ра, – бодро говорю я. – Включи чайник. Что за продукты?

– По списку, что ваша жена для праздника заказала.

– Сейчас…

Умывание, сигарета, кофе – всё должно быть по плану. Без паники. Проснувшись, устраиваю на кухне предпраздничную суету. Например, ставлю варить яйца. Много! Часть пойдёт на салаты, но основную их массу буду фаршировать. Это моё фирменное блюдо, каждый праздник семья настаиваетна нём. Мою в раковине картошку, морковку, редьку, чищу лук. Бужу детей.

– Бесчеловечно будить кого бы то ни было! – комментирует Сноска. – Но с другой стороны, кто много спит, тот мало работает.

Ага. Но что мне её подколки и шуточки! Головы у Сноски нет, думать она не умеет. А необходимость информационной поддержки во время приготовления еды сомнительна.

– Так вы подтверждаете список доставки? – интересуется Дур-ра.

Вот это конкретная помощь! Начинаю согласование: что планируется приготовить, какие продукты заказаны. Долго, нудно. Пока обсуждали, яйца сварились. Ставлю их под холодную воду. Старший ребёнок, потягиваясь, заходит на кухню, молча садится чистить картошку.

– Хоть чаю попей, – советую я. – Успеем.

– Потом, – бурчит он.

Дур-ра разливается соловьём:

– Какой же вы упёртый, АВ Романович! Ни свой труд не хотите облегчить, ни жены, ни детей. Дайте мне руки – и сварила бы я эти яички, и начистила бы картошечки, овощей, накормила бы малышей.

Старший «малыш» только сопит. На кухню заходит Катька, «младший малыш».

– А что на завтрак?

– Вот это по-женскому, – радуется Сноска. – Начинать утро надо с самого главного. Молодец девочка!

– Главное женское, – говорю вслух сварливо, – это бигуди.

– И для бигудей не забыла бы кастрюльку поставить! – продолжает гнуть своё Дур-ра. – Жена ваша была бы довольна. А на завтрак у нас были запланированы сырники.

Сырники, значит… Интересно, а дистанционно завивать волосы можно будет когда-нибудь? Или параметрически. Выбрал диаметр завивки, ширину локона, точки приложения к голове, нажал кнопочку на какой-нибудь косметической Дур-ре и – вуаля! – причесон. А то каменный век какой-то: кастрюлька, кипяток…

– Причесон-муссон, причесон-пузон, – ворчит Сноска, – причесон-газон. Опять вы за своё.

Воспитал, стало быть, я её в правильном направлении мыслей.

– Ага, – я открываю холодильник. – Сырники – это творог. Яйца, мука, молоко.

Или для сырников молоко не нужно? Оно для блинчиков необходимо, а не для сырников. Или как?

– Можно добавить манки, – советует моя информация. – Изюм, сушёные абрикосы, кусочки свежих фруктов.

– Тьфу на тебя, – отвечаю ей. – Сама ешь этот фруктовый кошмар. Сырники должны быть нормальными.

Дур-ра:

– Продукты доставят через полчаса.

Дети старательно чистят картошку. Я подумал и полез собирать по кухонным полкам и шкафчикам части праздничного сервиза. Они почему-то расползаются из серванта сами собой.

– Три чашки, три блюдца и три чайные ложечки у меня в комнате, – зевая, сказала Катька. – Девочки в гости приходили.

– А почему у нас так скучно?

Действительно! Та внутренняя движуха…

– Воодушевление, – перевела Сноска.

…воодушевление, заряд бодрости…

– Возможно, нездоровой.

…которые заводили меня с утра, искали выхода.

– На Руси во время скучной однообразной работы пели, – подсказала Сноска.

Правильно!

– Давайте петь песни про овощи, – предложил я. – Только тихо, чтобы маму не разбудить.

– Интересная мысль, – отреагировал старший ребёнок. – Можно. Ах, картошка, объеденье-денье-денье-денье-денье, пионеров идеал-ал-ал…

Какие он песни знает, однако.

– Кто такие пионеры? – спросила Катька.

– Люди в красных халатах, – ответил сын.

– Дети в красных галстуках, делающие добро, – исправил я его.

Разве объяснишь – каково это: быть пионером? А октябрёнком?! Это же как частичка взрослой жизни. Это как в компьютерную игру играть – такое же удовольствие.

– Они ещё металлолом собирали, – блеснула новоприобретённой эрудицией Дур-ра. – У них речовка была. Мы не курим, мы не пьём! Дружно с песнями идём собирать металлолом.

– Как цыгане? – удивилась Катька. – Собирали и сдавали за деньги? Ну-у, как цыгане в деревне?

– Стоп, – оборвал я их измышления. – Всё не так. Пионеры – это прекрасно! Это…

Я даже слов не мог найти!

– Пионеры – это твоя молодость, – резонно заметил сын.

– Пионер всем ребятам пример!– опять влезла Дур-ра. – Наверное, они имели такое же значение для общества, как соль для еды. Правильно, АВ Романович? Они были главной приправой. Без них жизнь казалась скучной и пресной.

Ур-р-р! А-а-а-а-а!.. Вздыхаю. Успокаиваюсь.

– Давайте лучше петь. Кто знает песню про морковь?

– Про неё нет песен, – уверенно заявила дочь.

– Я про капусту знаю, – вспомнил я, – но она печальная.

– Давай.

Я затянул неумело:

– Ах, капуста, капуста, кочерыжка хрустящая. В жизни грустно и пусто. Где любовь настоящая?

– А дальше? – заинтересовалась Катька. – Я такой песни не слышала.

– А потом она ребёнка якобы в капусте найдёт и будет плодить безотцовщину. – заметила Сноска. – Подобные песни распевать непедагогично.

– Душнила ты, Сноса!

– Душнила, – забубнила Сноска. – Это словом называют человека, с которым трудно общаться из-за его занудства, излишней педантичности и непонимания юмора. Необходимо осознавать, что «душнила» – это необязательно педантичный или эрудированный человек. Ко мне это определение неприменимо. Но любой автор ответственен за то, что он транслирует читателям. Особенно в развлекательной литературе. Забывать об этом не следует.

Э-эх! Душнила ты, и всё!

– Не помню я, дочь, как там дальше поют.

Пусть будет непедагогично. Выручил сын. Он раскопал в архивах памяти когда-то популярную мелодию:

–Два кусочека колбаски…

– Приноси кусочек сыра,– подхватила дочь.

И она, оказывается, всякие странные песни помнит.

– Рюмка водки на столе,– включился и я.

– Фрукт заморский в кожуре! – передразнила меня Сноска. – Договорились же только про еду петь. И то, что педагогично.

– Сноса! Не порть настроение.

– Ой, а я про лук вспомнила хорошую песню, – закричала Катька. – Ой, лук-лучок, золотая луковица. Ты ко мне не пришёл, а я твоя лишь дурочка…

– Слышь, Дур-ра, это про тебя песня.

– Про меня? – испугался наш кухонный ИНК. – Вы песню про меня сочинили?

– Были бы щёчки, покраснела бы! – ехидно заметила Сноска.

– Эх, яблочко! Да куда котишься?..

– Люблю я макароны…

– А про чеснок есть песни?

Наше дурачество прервал трезвон коммуникатора. Прибыли продукты. Их принёс невысокий парень с ясным взглядом голубых глаз. Два пакета и огромная сумка-рюкзак. Взяв из его рук один из пакетов, едва не выронил. С уважением посмотрел на него:

– Крепкий ты, однако, такую тяжесть таскать.

В пакете были алкогольные напитки и сок. Бутылки стеклянные и пластиковые, упаковки типа «кирпич». Много. Вместо реакции на мои слова парень снял рюкзак и достал из него большую коробку:

– Мы знаем, что продукты вы заказывали на день рождения. Поздравляю именинника или именинницу! Это вам подарок от фирмы.

Голос у него был… вот идеальный практически.

– Подарок? – прищурился я.

Знаем мы эти подарки с отложенным возмещением стоимости.

– Подарок. Абсолютно бесплатно, – парнишка даже руками перед собой помахал для убедительности. – От фирмы.

Словно догадался о моих мыслях.

– Ой, – Катька пригляделась к коробочке. – Это же «Экзотические мармеладки». Вкуснятина! А предсказание в них есть?

Парень обаятельно улыбнулся:

– Да, это наш фирменный эксклюзив. Карточка с предсказанием в коробке присутствует обязательно.

«Экзотические мармеладки» переместили на холодильник. Далее была пауза, во время которой парень, поставив на пол второй пакет, начал выкладывать на стол упаковки из рюкзака.

– Катя, Дур-ра, проверяйте продукты по списку, – распорядился я.

– А можно мне помыть руки? – внезапно спросил парнишка, завершив работу.

– Без проблем.

Отвёл его в ванную комнату. Невольно увидел: руки у него обычные, чуть загорелые,с ровно подстриженными ногтями. Мыл он их тщательно.

– Не вздумай предлагать ему чаевые, – предупредила меня Сноска.

– Почему? Парень симпатичный, девушки в таких влюбляются. Как он эту тяжесть до нашей квартиры донёс и не надорвался – не понимаю. Думаешь, лишние деньги ему не нужны?

Сноска только устало вздохнула в ответ.Нет, я понимаю – чаевые у нас не есть что-то естественное, что-то обязательное, но…

– Всё правильно, всё соответствует, – прокричала из кухни Катюха. – И на салаты, и для котлет, и чай, и зелень, и новая морковка, и даже запасная картошка есть.

– Продукты оплачены? – поинтересовался я на всякий случай.

Парень утвердительно кивнул. Чаевые решил не предлагать, раз уж так моей Сноске захотелось. Посыльный уже стоял на пороге, когда прозвучал тихий вопрос:

– Триста двадцать седьмой?

Это спросила Дур-ра. На самом деле она выдала зубодробительную смесь букв и цифр, но для лучшего понимания ситуации ограничимся простыми числами.

– Правильно, – одобрила моё решение Сноска. – Не нужно перегружать читателей лишней информацией.

Парень замер. Вроде как удивился. Обернулся.

– Пятнадцатый?

Дур-ра, как мне показалось, всхлипнула:

– Ты откуда тут?

– Ты-ы-ы – робот! – догадалась Катюха и уставилась на парня во все глаза.

– ИНК, – удивился и старший. – Я читал, что хотят доставщиков пиццы такими сделать, но…

Робот? Посыльный – робот? Да не может быть!

– Ну-у… – застеснялся искусственный человек, – я три года в матрице сидел вместе с остальными. Потом нас решили на доставку продуктов обучить. Я, как вошёл в квартиру, почувствовал в информационном поле что-то знакомое, но не понял. Извини, пятнадцатый.

– А пощупать тебя можно? – поинтересовалась Катька.

– Да, – поддержал её старший. – Очень на человека похож.

– А я уже пять лет кухонной девкой тружусь, – задушенным голосом сообщила Дур-ра. – А имя у тебя есть?

– Роберт, – ответил парень. – Щупайте, я привык. Всем интересно. У меня всё натуральное. Даже кровь настоящая. Вдруг я стану свидетелем несчастного случая и потребуется переливание крови. Я умею.

– Роберт… – мечтательно повторила Дур-ра. – А я Дур-ра.

И вот здесь мне стало очень стыдно за то, что мы свой кухонный псевдо-ИНК обозвали таким глупым именем. Но она сама виновата.

– Ого, – оценил робот. – Эксклюзивное. Я подобного имени не знаю. Наверное, ты представляешь большую ценность.

– Наша Дур-ра – замечательный помощник, – высказался я.

Надо же как-то её выгородить. А то опять начнётся нытьё, что у неё нет тела. Хотя теперь, наверное, этого не избежать. А мои дети теребили руки доставщика продуктов, волосы, тёрли и щипали кожу. Восхищались.