Ларцовый Утес

Роман Вольнов

Ларцовый Утес

Глава 1: Лишний среди чужих.

О нет! Эта история не о ребенке, который выжил, и спустя годы обрел громкую славу на весь мир. Чье имя, знают взрослые и дети, называя его приключения сказкой: “О мальчике из Ларцового Утеса”.

Отставим "блюдо"вымышленной "лапши"в сторону, ведь наш мир далек от фантазий. Особенно в условиях, где собственные интересы стоят выше чужих. Так речь о заботе, искренней любви, и бескорыстной дружбе, в сказочном мире, становится не позволительной роскошью, сталкиваясь с суровой реальностью бытия и вступая с ней в противоборство – разума и фантазии.

Ступая шаг за шагом, сохраняя шаткое равновесие между двумя крайностями, речь в этом очерке, пойдет о деревушке, пережившей недавние события, затронувшие каждый дом Восточного Царства.

Родина великих правителей, славных свершений, и горькой скорби – чьи не зримые “шрамы”, обжигают любопытные взгляды, пронзая смелые сердца могильным холодом.

Местные стараются помалкивать о закате некогда великого простора, страшась пустым судачеством потревожить древних “призраков” Расколотой Короны.

О таких событиях в книгах лишь две строчки, не богаче газетных заголовков Магистрата. Ведь статьи издательства “Пурпурный Пони” всегда скупы на важные подробности и пишут столь витиевато, словно специально избегают поводов ворошить былое.

Среди макушек хвойных лесов, вцепившихся своими “когтистыми” корнями, уподобившись дикому зверю, тысячи деревьев пронизывали горное подножье, устилая его волнистым, темно зеленым ковром, над прогалинами которого возвышались десятки остроугольных крыш. Мелькавших угрюмыми силуэтами расплывчатых теней, тонущих в бледной пелене тумана, крепко сковавшего Озерные Земли, и блуждающего средь покинутых жилищ, звучного ветра, лихо скрипевшего дверными петлями и раскрытыми настежь ставнями.

Будучи единственным “гостем”, ветер проникал за стены брошенных построек, в аккурат ночному вору, стараясь не поднять лишнего шума. В другой раз он врывался, яростным вихрем, через выбитые стекла, издавая протяженный свист – гулкого сквозняка, оставившего позади деревянные рамы, с облупившейся краской и "узором"из глубоких трещин.

Угрюмые вехи прошлого, среди которых гуляет переменчивая стихия, пришлая из Долины Мечей в Озерный край, рыщущая в деревушке у подножья Замковой Горы, именуемой в простонародье – Колдовским Домом, отбрасывающим тень на Озерные Земли, ныне затмевая их, как стрелка солнечных часов, на ярко освещенном циферблате.

Замковая Гора – магическая крепость, заложенная до событий войны Расколотой Короны. Своими черными башнями, издали похожими на каменные столбы, она напоминает железную кисть, с пятью разжатыми пальцами, ныне "захваченными"стаями пернатых разбойников, свивших гнезда под сенью ветхих крыш – первой цитадель магии.

Годы молчат о былых временах, так же хладнокровно и ревностно, как высокие стены из почерневшего камня – ретиво стерегущие тайны чужого прошлого, от всяк настоящего и ныне живущего.

Восточное царство в закате своего величия, оставило наследникам некогда великой империи: враждующих между собой соседей, и орды не добитых чудовищ… жадно рыщущих в поиске добычи, по истерзанным войной окрестностям.

Для одних период войн Расколотой Короны стал трагедией, тяжким бременем – поражения и забвенья. Для других же, напротив! Поводом назвать это время не иначе как Золотой Век Открытия и Триумфа, Положивший начало новой эры, именуемой среди волшебников, не иначе как "Рассветом Магистрата"– когда маги, колдуны и все возможные чародеи хлынули к границам “Скрытого мира” место нахождения которого, раскрыл “Авангард Искателей” расшифровав тексты “Нетленных свитков” в архивах погибшей цивилизации.

Искатели – намереваясь сохранить обретенные знания в тайне, постарались сделать их недосягаемыми для людей и прочих любопытных глаз, но хорошие вести о новом доме разнеслись быстрее чем следовало ожидать, так для одних Магистрат стал сбывшейся мечтой, для других разочарованием всей жизни, способным в миг нагнать тоску и вызвать бурное негодования.

Будучи ребенком на подобные события не обращаешь должного внимания, до тех пор, пока происходящее вокруг, не затронет тебя самого.

В первые годы после развала Восточного Царства, пережившие события прошлого, страдали от вороха невзгод. Одних губила голодная смерть, других забирали страшные болезни, и вид осиротевших детей, давно перестал быть диковинкой, родители могли погибнуть от чего угодно, и если ребенку посчастливилось выжить, то дальнейшая его участь была не завидной.

Руины “Расколотой Короны”, в землях которой еще теплилась жизнь, проверяли уцелевших жителей на прочность ежедневно.

Как наш герой попал в руки к семейке колдунов, он не помнил, слишком давно это было. Первые воспоминания, про родной дом, время нещадно стерло из детской памяти, оставив только отголоски в виде обрывочных событий прошлого, одно из которых чернеющий в дали замок Анклава, отбрасывающий корявую тень на шумную деревушку, где некогда жили его нынешние мучители.

Так началась история о мальчике, оказавшемся среди чужаков. Как он не старался припомнить своих родных, маму или отца, хотя бы их голос, или образ, даже цвет глаз… вспомнить ему было не под силу. Ведь своей семьи, близких и родных, он не знал, поэтому и вспоминать было не чего.

Как то он осмелился спросить у своих мучителей, кем были его родные?

Толстый и не поворотливый точно бочонок – дядька, лишь не довольно хмыкнул, уставившись своими мелкими, вострыми глазками на супругу. Худую и высокую, имевшую не приветливыми чертами лица – вздорную бабу, имевшую не приветливые черты лица и властолюбивый характер – тяжелее пудовой гири.

– Не было у тебя родителей! Мы подобрали тебя на пороге заколоченного дома! Такого же брошенного и ненужно – как ты! После сказанных слов, грубиянка замолчала, лишь ее глаза, продолжали сверкать неподдельной злобой. В отличии от своего мужа, она гордилась своим взглядом, ведь ее очи были не дурны собой, и даже "по-своему"красивы, но годы тяжелого характера и озлобленности, обратили некогда тихие "озера"глаз, в черные омуты, укрывавшие своей гладью дюжины не чистых тварей, от коварства которых становилось не по себе, а холодок по спине пробегал регулярно.

Каждые сутки с такими “внимательными добряками”, походили на странный, а чаще всего кошмарный, даже бесконечный день, длинною в жизнь!

Начиная с утренних придирок: от Леди Жабы – королевы колдовского омута. Издевок ее дочки – Злюки! И довершая все выше перечисленное, насмешками из уст главы семейства, его величества сэра Бочонка Кривоногого – единственного в своем роде! И репертуаре!

Ребенка часто упрекали, нагружая с каждым днем растущими обязанностями, стараясь свалить всю домашнюю работу, на безропотного мальчугана, не забывая при этом регулярно попрекать найденыша куском съеденного хлеба, да иждивением на шее.

Про “шею"любил рассуждать толстяк! О да! Для него это была любимая “тема”. Он усаживался на стул, который неловко трещал под его весом, и в минуту другую, легко мог сломаться от взгромоздившейся на него туши, но игнорируя “стоны” бедной мебели Бурдюк заводил привычный “скулёж”, хлопая себя по шее, которая давненько срослась с его ненасытным брюхом.

Бурча в унисон со своим животом, долгую и протяжную трель о безответственности найденыша, отец семейства колдунов, между делом покуривал трубку, воняя на весь дом “Горьким Табаком” от которого слезились глаза, и щипало ноздри.

– Эка как за морщился! Не довольная морда! Брякнул бочонок отставив в сторону руку с трубкой, брезгливо поглядывая на ребенка, робко подметавшего пол в кухне.

– А ты думаешь мне легко! Моя дочка учится в Ларцовом Утесе! Ткнув пальцем в некуда бурдюк заметно приободрился от своей важности. -Она умница! И завтра приезжает домой! А дома не убрано! Затем демонстративно сбросив пепел на пол, толстяк нехотя поднялся со своего “трона”, под очередной протяжный скрип, в котором так и слышалось “спасибо! Наконец-то муки кончились!” И если бы мебель могла ликовать, то уверяю вас, стул бросился бы скакать по всей кухне, не дожидаясь пока хлопнет дверь старого дома, и бурдюк свалит по одним, ведомым ему делам.

Горько испытывать унижение, и отвратительно чувствовать беспомощность, проползая под столом, выметая мусор и пепел, найденыш сдерживался от слез, утирая ладошкой, покрасневши веки.

Только ночью, лежа в своей кровати, мальчик часами мечтал о том, как в скором времени вырастит и покинет злосчастный дом и семью колдунов, которая постоянно его изводит.

Он был ребенком войны, а когда Анклав покинул восточный простор, перебравшись в “Скрытые земли”, то в разрушенном царстве по-прежнему было не спокойно, даже спустя двадцать лет, местные окрестности не смогли оправиться от многих бед, которые то затихали, становясь тлеющими угольками будущей вражды, то снова вспыхивали со страшной силой.

Место было не из лучших, но другого для него не нашлось. Он жил с чужой семьей, приютившей его не из благих побуждений, и будучи ребенком сызмальства не прихотливым, найденыш к собственному ужасу стал воспринимать злое отношение к себе как норму, как нечто должное и само по себе разумеющиеся, будто нет в мире другого места, где его жизнь станет лучше, так временное становится постоянным!

Разгул диких зверей по округе, разные странные, а порой и пугающие существа, скитающиеся по ночным дорогам, или черным лесам восточного края, когда путник с заходом солнца нервно ищет место для ночлега в деревушке, или еще лучше городке, за высокими, крепкими стенами, сложенными из камня. В таких поселениях, слухами полнится земля, на постоялых дворах обсуждают странных людей, преследующие чудовищ, охотники разных призваний и умений, "проводники смерти"– наводнили некогда цветущий край. Восточный простор стал для них не гласным домом, без дверей, и окон, с вечным небосклоном – вместо крыши над головой. Одни рыскали днем, подмечая логово разных чудовищ, другие напротив, предпочитали охотится по ночам,

Да-да, бывали даже такие смельчаки, кто выходил ночью за городские стены, жители называли их “Серебряными Мечами Анклава”. Сходясь во мнении, что это не люди, и от чудищ они мало чем отличаются, разве что могли ходить средь бела дня, зато силы им было не занимать, и в колдовстве были знающими. С ними предпочитали не связываться, и дел общих не иметь, Анклав магов всегда был сам у себя на уме, и в “цепных псах” особой нужды не испытывал. Так одни из них, “стерегли” Колдовской Дом на холме, а рассказы о неких человеко – подобных охотниках на нечисть, давно стали одной из лучших сказок на ночь, будучи в трактирной обстановке, всегда располагающей к легкомысленным рассуждениям о чудовищах и тех кто их убивает.

Всем нравились истории про зловещий и гнетущий замок, величественно возвышающийся близ юго восточных границ, павшего царства. Твердыня окруженная непролазными зарослями лесных угодий, с дюжинами троп и дорожек, понятных разве что, населявшим крепость стражам.

Найденыш не умел читать, но когда любопытство брало верх над страхом быть наказанным, он подслушивал разговоры толстяка и леди жабы, она любила выспрашивать у мужа, о новостях с округи, ведь они жили в лесной глуши, где не было крестьянских хижин, или городков, лишь густые заросли из кустарников, да деревьев, напоминавших крепостные стены, тянущиеся за горизонт, на многие десятки верст. Откуда Бурдюк узнавал свежие новости, найденыша волновало меньше всего. Главное толстяк не умел молчать, и если "милая"супруга начинала его расспрашивать о подробностях, то он мог часами рассказывать ей о чем угодно.

Так найденыш в свое время узнал из очередного подслушанного разговора, что на севере, у берегов морских вод, стоит давно оставленный город, в прошлом столица восточного простора, покинутая коренным народом и его правителями, ушедшими с флотилией на северо – запад, следуя течению Белого Моря.

Брошенный город стал пристанищем для нищих, беглых селян, разбойников, бродяг, чувствующих себя увереннее за высокими стенами, нежели в полях и лесах местной погибели.

О том как выглядит брошенный город, найдёныш мог только догадываться, здесь бурдюк оказался на редкость скуп к описанию выше изложенного. Он умышленно обходил стороной данную тему, открыто презирая прошлого правителя восточных земель.

–Люди не умеют управлять! Надменно булькал бочонок. – Все эти цари и царевны, чего они добились за годы своей власти? Развязали очередную войну! Сначала с Анклавом, затем с Пантеонам! Тьфу…выругался толстяк. –Толи дело мы! Маги открыли новую страницу истории! Они основали Магистрат! И когда наша дочка выучится! Она-то своего не упустит…моя дорогая Дэлатрис! Я уверен! Скоро мы будем жить в великом городе! И любоваться его красотой!

– Интересно…. чем так красив город о котором толстяк говорит с неким, не здоровым благоговением….а при упоминании имени Дэлатрис…у найденыша кровь закипала в жилах. Он звал ее просто: – Злюка! За букет ее недостатков, от которых не куда было скрыться.

– Дорогой! Твои слова – укрепляют мою надежду! Проскрипела писклявым голосом ее Величество Жаба – верная жена, бурлящей от напыщенности Бочки.

О Пантеоне найденыш знал не больше чем о брошенной столице восточного царства. Оплот – так именовалась крепость Священного Пантеона, которая был выстроена у подножья круто горного хребта, близ западных границ восточных земель, где город-цитадель, именуемый как последний оплот некоего Пантеона и его Святейшества, продолжал стоять и по сию пору. Святейшеством – называл себя верховный хранитель, и управленец цитадели, он же старик на золотом троне…со слов того же толстяка, имевшего не осторожность в обсуждении очередной истории.

– Невидаль какая! Ты слышала новость дорогая?! Ловчие старика на золотом трое, стали законными стражами восточного простора! Они время от времени, рыщут по округе в поисках колдунов! И вынюхивают местонахождения, где укрываются отщепенцы и изгнанники Анклава! Еще злые языки поговаривают, верные преторианцы старика, убивают всех нарушителей границ! Если кто, только вздумает, посягнуть и пересечь окраину земель Пантеона! При разговоре о цитадели, толстяк пытался сохранить самообладание, голос его иногда становился тихим, настолько что понять о чем он говорит, было не возможно.

– Благо им недостаточно сил, что бы всюду навязать свой порядок! Довольно квакнула Жаба. Поглядывая заискивающе в тревожное лицо мужа.

– Верно дорогая! Чуть приободрившись и повеселив, толстяк продолжил: -Пусть эти олухи смотрят на нас из далека, своим жадным взглядом! Им не взять верх, над брошенным захолустьем! Затем после смелой речи, Бочонок достал платок из-за пазухи, решив промокнуть им лоб и затылок.

– Дорогая! У нас так жарко в доме! Ты не чувствуешь?

Заслушавшись чужим рассказом, найдёныш слишком поздно опомнился, он не заметил, как переборщил с углем, и сильно протопил комнаты.

– Переводишь казенное добро, поганец! Завизжала злобным голосом леди жаба, схватившая мальчишку за ухо своими острыми “когтями”.

– Я не хотел…честное слово! Все случайно получилось!…запричитал ребенок, чувствуя как один из “коготков”, больно ужалил его ухо.

– Пошел вон отсюда! Иди в свою кладовку и не показывайся мне на глаза, пока тебя не позовут! Приказала колдунья, ослабив крепкую хватку.

Решив не драконить бестию, а то мало ли, вдруг сожжет своим гневом, ребенок мышью юркнул, в щелку открытой двери, скрывшись в темноте своей каморки и закрыв следом за собой дверь, он тяжело дыша стал щупать свои уши.

– Вот ведь жаба! Еще чуть-чуть и оставила меня бы одноухим! Выдохнув, ребенок, попытался прислониться правым ухом к двери, но от боли прижав к нему ладошку, он невольно повернулся другой стороной к двери, благо левое ухо в полном здравии, и может толстяк еще что-нибудь расскажет?! Но как не пытался найдёныш расслышать тонкости чужой беседы, все было напрасно. Грустно подойдя к своей кровати, которая занимала почти все свободное пространство кладовки, он невольно присел на нее с краю, устало подперев подбородок ладошками, мальчик стал всматриваться в щель под дверью, улавливая легкое свечение из растопленного камина.

Найденыш так и не узнал, чем знаменит оплот Пантеона, почему у старика золотой трон! И кто такие Преторианцы, которые убивают всех нарушителей границ…а если я случайно стану нарушителем границ!? Испуганно ребенок поджал ноги, сев полностью на кровать, он обнял свои колени и стал думать. Ведь он мечтал долгое время сбежать, только вокруг него лес, за который он еще не выходил, а если этот Оплот совсем рядом…и его преторианцы поймают меня…нет! Запротестовал ребенок. –Они не могут быть рядом! Они где то далеко, на западе, а мы же не далеко на западе?! Как плохо не знать где ты…продолжал думать про себя найденыш, ведь теперь все его надежды на спасение собственными силами, оказались под угрозой.

Дети войны не питают особых иллюзий, да и куда бежать, когда ты один?

В другой раз, через несколько дней, найденышу снова улыбнулась удача, и он подслушал очередной разговор семейной пары, только в этот раз голоса доносились из дома, а ребенок был с наружи, он усердно пропалывал клумбу под одним из окон, хозяйской спальни. Сварливая жаба по странному стечению жизни, питала страсть к красивым цветам, особенно к изящным бутонам южной, бархатной розы, саженцы которых для нее достал толстяк – муж, заодно узнавший последние слухи с южной окраины.

По обыкновению, ковыряясь в саду, пропалывая один из цветников, ребенок навострил слух, притихнув под распахнутыми настежь окнами.

Жаба прихорашивалась перед зеркалом, явно довольная новым нарядом, ей не терпелось повидать дочку, после долгой разлуки.

– Дорогая! В комнату вползло нечто, бочкообразное, именно вползло, на коротеньких ножках, хотя если задуматься, оно могло вкатиться, если бы не узкие проемы ветхого дома, которые толстяк мог вынести едва облокотившись на них своим весом.

– Я говорил с торговцем цветов, и он утверждает, дескать, на Юге восточного царства, у самых берегов теплого моря, есть некий город-крепость! Протараторив как скороговорку, толстяк от усталости бухнулся на супружеское ложе. Кровать дрогнула, но выдержала. Лежа в постели, Бурдюк продолжал свои россказни:

– Тамошние люди, именуют себя не больше, не меньше, как “Осколок старой короны!” и…стараясь вспомнить толстяк медлил, пока его не осенила мысль: -Верные давней династии царей! Продолжал он пыхтя от трудности произносимых слов.

– Там с роду, никаких городов не было! Вымолвила равнодушным тоном леди – жаба. Ей всегда претило, если кто-то отвлекал ее, от любимых дел, одно из которых: Красоваться в дорогих нарядах перед зеркалом.

– Знаю! Напоминать об этом мне излишне! Устало простонал толстяк. Тишина между супругами длилась меньше чем обычно и вскоре глава семейства, продолжил начатый рассказ:

– Пустырь южного берега! За годы оброс хорошими, уютными домами! А портовый городок, превратился в неприступную крепость, которой правит ветеран второй войны! Жаль только он человек…фыркнул не довольно лежебока.

– А ты предпочел бы видеть на его месте колдуна отщепенца? Съехидничала жена, обернувшись к мужу в пол оборота, нехотя оторвав, прочь от зеркальной поверхности, свои злые, черные омуты.

Слушая ее, Бочонок лишь не довольно поморщился.

– Отщепенцы…изгнанники…. беглецы…несусветная глупость! Кому в ясной памяти, и добром здравии, захочется покинуть славный город Магистрат!?

– Я считаю все рассказы, о “недовольных волшебниках” жалкой, людской выдумкой! С призрением в голосе выпалил, задыхающийся от досады бурдюк. – Мы раз упустили возможность выбраться отсюда, второй раз этому не бывать! Приподняв брови, болтун провел своей ручищей с несуразной ладонью, напоминавшей медвежью лапу, по выпяченному вперед животу.

– Мое мнение таково, людям давно плевать кто ими управляет…в отличии от нас! Нам, волшебникам и магам! Самозванца в правители не поставишь! Мы радеем за мудрых, умных…эм…замешкавшись бурдюк смолк и уставившись своими мелкими глазками в потолок, он бегал взглядом, усиленно напрягая голову, с намереньем припомнить финальное слово.

– Образованных! Обрадованно выкрикнул здоровяк, хлопнув в ладоши, словно поймал в них шустрого зайца. -А для них? Люди ведь кроме махания мечом особо не чего и не умеют! Сколько драконов погубили…или других редких видов…а все одно…орут свое! "Он опасен, и хочет на нас напасть!"Кричат эту фразу, и рубят всех кто, только под руку попадется! Поэтому дорогая, я был бы рад, если бы Юг принадлежал посланнику Анклава или наместнику из Магистрата, но видно до нашего захолустья великим умам – нет дела!

Жаба помалкивала, продолжая "прыгать"рядом с большим зеркалом, мерцавшем в дорогой позолоченной оправе. Цепкие женские пальцы, выбирали из украшений наиболее подходящее, затем она смотрелась на себя в зеркале, брезгливо морщилась и недовольно отбросив свою находку в сторону, продолжала поиск идеального сочетания.

– За долгие годы из портового маленького города, до негласной столицы, павшего царства! Но это еще пол дела…ворчал не унимаясь муж жабы.

– За минувшие годы, людишки выстроили перед собой грандиозную по высоте и ширине крепостную стену, на протяжении многих верст, от одного горного хребта с запада, до горного хребта с востока! Болтая пухлыми ладошками в воздухе, Бурдюк явно разошелся, представляя в своем воображении Южную Твердыню.

– Интересно…а если на эту стену затащить толстяка…он застрянет по дороге в одном из проемов, или будучи на верху, станет не проходимым препятствием, загородив собой проход. Еле сдержав смех, найденыш снова прислушался.

– Такую стену не может одолеть не одна напасть! Даже нечисть, не рискует приблизится к стенам Южной Крепости!

Найденыша так и тянуло спросить: -Ты сам видел о чем сейчас рассказываешь? Или история очередная небылица!? Но сдержавшись в очередной раз, ребенок продолжал внимательно слушать.

– Торговец убеждал меня, что верные Расколотой Короне южане, не помогают Оплоту Пантеона! Не без основания, считая старика на золотом троне, одним из виновников разрушения Восточного Царства! Горожане за стеной, питают сильную не приязнь к Оплоту и Преторианцам, а моряки частенько поднимают тост, за то “что бы рухнул златой трон, а с ним тщедушный пантеон!” И такие тосты находят жаркие отклики в сердцах многих людей, вынужденных мирится с лишениями и разными невзгодами.

– Говоришь так, словно сочувствуешь им! Злобно проквакала жаба.

На сказанное, ее муж отреагировал в типичной манере, он забурлили в негодовании точно кипящий котелок.

– Не мели чепухи, вздорная баба! Я только пересказал тебе слова торговца! Для меня все люди одинаковы… с пренебрежением в голосе, процедил сквозь зубы толстяк.

– Как и вы для меня…подумал про себя слушавший безотрывно ребенок. – Колдуны все на одно лицо, делятся на тех кто тебе улыбается, а сам что то затевает, или на таких как Жаба, ее муж Бурдюк и их общая дочка Злюка! У тех все на виду, если ты им не нравишься, значит не нравишься…

– Интересно хватило бы им смелости сказать все ранее озвученное в лицо Правителю Восточного Царства? Или Преторианцам Священного Пантеона…. или Южанам – морякам, жителям крепости “Осколков старой короны”.

Думал про себя ребенок, стараясь скрыться по дальше от окон, он вовремя почувствовал беду, так как Леди Жаба, высунула свою голову, на длинной шеи из распахнутого окна и крутилась в разные стороны, словно хотела поймать взглядом несносного мальчишку. Немного успокоившись, она нырнула обратно, в спальню своего ветхого дома, пропищав тонким голосом: -Почудилось!

Добраться до южной стены, будучи ребенком – сиротой, попытка не из легких, она скорее обречена на провал, не жили на успех. От этого вкус жизни, горчит вдвойне сильней. Когда ты оказываешься далеко от возможности спасения, при этом знаешь о ее существовании, но не чего не можешь с этим поделать.

****

Солнечные лучи сквозь блеклое небо, робко освещали одинокую долину, жизнь вдали от покинутых земель Анклава, не пестрила яркими событиями. Все рассказы были в прошлом, доносилось только отголоски минувших дней, может виной тому тот самый замок, что возвышался великаном над скромной деревушкой, переехав из которой за много верст, в глухую даль, где жизнь на лесной прогалине среди деревьев – великанов, стала вечной мукой однообразия, а самое жуткое зрелище из увиденного за прошедшие годы, это тушки пары растерзанных овец, когда стая серых волков, с голоду забрела в имение колдунов.

Об оборотнях, вурдалаках, вампирах, оживших мертвецах, даже о "Редведах"или прочих им подобных существах, найденыш слышал больше из ужасных выдумок, которыми его щедро стращала Дэлатрис. Она была старше найденыша, на пять лет, ей уже исполнилось семнадцать, а ему, все еще было двенадцать. Будучи маленьким, невзрачным ребенком, найденыш заметно уступал в силе грозной Злюке, зато всегда был ловчее и сообразительнее ее, это не раз выручало ребенка, спасая от внеочередной взбучки.