На два импульса

Сердце болезненно сжалось. Всё внутри противилось тому, чтобы признать – Эдвин умер из-за меня. Он помогал мне в поисках, а в итоге расплатился собственной жизнью…

– Зачем ему лекарство? Демиан как-то сказал, что Берроуз ненавидит всех клыкастых из-за того, что его жена изменила ему с одним из вас. Это из-за этого?

От моих слов Калеб поморщился. Сначала я подумала, что имя его брата вызвало такую реакцию, но, когда он заговорил, поняла, дело в другом.

– Наверное, Дем забыл упомянуть, что это был не какой-то первокровный или актир… Именно он был тем, кто увел жену Берроуза. По факту, заслугу за создание такой организации, как ИКВИ, смело можно присвоить моему брату.

4

Наш разговор с Демианом тогда в баре, когда я думала, что Логан мёртв, я запомнила хорошо. Он сказал не доверять Юрию, потому что тот ненавидит вампиров и первокровных.

Вот только голубоглазый напрочь забыл упомянуть, что сам стал причиной, по которой Берроуз настолько взбесился, что организовал ИКВИ.

– Вижу, ты удивлена. Хотя ничего странного в том, что Дем не рассказал тебе подробностей нет, – продолжил первокровный. – Он влюбился не в ту женщину во всех аспектах. У него вообще закономерность влюбляться не в тех.

От меня не скрылось то, с таким тоном он это произнёс и на что намекал.

– История закончилась тем, что Ида сбросилась с моста.

Я замерла, ощущая, как неприятные мурашки лизнули затылок.

– По официальной версии это было самоубийство от того, что неверная жена не выдержала позора и понимала, что ей никогда не быть с первокровным. По неофициальной, именно Берроуз постарался.

– Кошмар, – едва выговорила и снова сделала глоток вина. – Представляю, каково Демиану…

– Не надо его жалеть, Каяна. Всё, что случилось – исключительно его вина. Она была замужем и тем более, она была человеком. Связи между первокровными и людьми строго запрещены, в случае если первокровный питается кровью.

– Что-то я не поняла, вы ведь не только кровью питаетесь. Ну, твоя семья во всяком случае.

– Есть правила, Каяна, – устало проговорил Калеб, отводя взгляд. – Не всё так просто. Мы начинаем пить кровь только после совершеннолетия. Не раньше. Это не только традиция – это биологическая и социальная грань. До этого возраста мы почти не отличаемся от обычных людей, кроме некоторых нюансов.

Я молча слушала, ощущая, как внутри всё сжимается от концентрации информации.

– Кровь – это не просто питание. Она запускает изменения. Позволяет нам стареть медленнее, чувствовать острее, становиться… другими. Это как бы выбор: принять свою природу или отказаться от неё. И если первокровный отказывается, он больше не имеет права питаться кровью. Верховные служители, например, всегда первокровные, они намеренно отказываются от крови и становятся щитом между людьми и… остальными.

– То есть они становятся людьми?

– Практически. Они стареют, как обычные люди. Им запрещено использовать наши привилегии. Это своего рода жертва. Чтобы быть на равных. Чтобы жить рядом с теми, кто не может разделить с ним природу.

– И всё-таки, в чём вина Демина? – отставив пустую тарелку в сторону, спросила я.

– Он не собирался отказываться от своих привилегий ради неё, – потемневшие глаза пристально посмотри на меня, позволяя как следует воспринять информацию.

Я сделала вид, что всё поняла и кивнула, мысленно сделав пометку спросить обо всём у Демиана. Вряд ли клыкастый способен дать адекватную оценку, учитывая его… их натянутые отношения в данный момент.

– Наелась?

– Да. Очень вкусно… – хотелось добавить спасибо, но я не стала.

Рассчитавшись, первокровный кивнул на выход. После одного бокала вина, мне стало так хорошо, что даже тяжёлый разговор не трогал так сильно, как мог.

В этот раз сюрпризов не было. Я узнала дорогу до квартиры Лидии и облегчённо выдохнула. Путь оказался коротким, и я поспешила выбежать из машины, но… Всегда есть какое-то «но» в виде клыкастого зеленоглазого бедствия. Он зачем-то поплёлся за мной к лифту.

На ресепшене его вежливо поприветствовали по имени и у меня возникла мысль, что его знают все в округе.

– Куда направился, – очень опрометчиво было останавливать его своей ладонью… потому что как только двери открылись, он буквально втолкнул меня внутрь, заходя следом.

Квартира Лидии располагалась в премиум-секторе, где каждый лифт вёл в отдельную квартиру, минуя лишние этажи и коридоры. Она, как и Демиан, предпочитала жить выше всех: ближе к небу и дальше от мира.

Я хотела нажать кнопку, но он сделал это первым. Стеклянные панели слегка подсветились, замкнутое пространство поглотило нас, и кабина начала движение.

В какой-то момент, резко, без предупреждения, его рука сомкнулась на моей талии. Не крепко, не властно. Меня обдало жаром. От его пальцев по спине пробежал разряд, остановив дыхание.

Взгляд в панике метнулся к двери, понимая, что время словно замедлилось. Обычно лифт за секунды оказывался на нужном этаже, а тут…

Я дёрнулась, когда створки разъехались, но клыкастый вышел спиной, продолжая удерживать меня.

– Это… нарушение личных границ и превышение должностных полномочий, – протараторила, заглядывая в лицо первокровного.

Надеялась, что моя бравада окажет на него хоть какое-то влияние, но…

– Лидия! Я дома! – громко крикнула я, молясь, что она отзовётся.

– Мы одни, – спокойно ответил его клыкастое величество.

– Вот именно! Мы. Здесь. Одни. Зачем ты притащился? – голос надломился от осознания.

Он ведь не получил своей порции крови сегодня. Сам отказался ведь.

– Хочу тебя поцеловать, – вот так прямо ответил зеленоглазый.

Уж лучше бы молчал… От его слов меня окутало приятное тепло. Хотелось бесконечно слышать эти хрипло-рычащие нотки голоса. Наваждение от связи работало всегда, без опозданий и нареканий.

Стоило ему дотронуться, как вся борьба тут же оборачивалась против меня.

– Нет, – выдавила с большим трудом и попыталась отстраниться.

Ответ прозвучал неубедительно. Я хотела поцелуя не меньше, чем он.

– Выбирай: или поцелуй или я тебя кусаю. Прямо здесь.

– Это выбор без выбора! К тому же, ты сегодня заливал про то, что вкус моей крови грязный.

– Инъекция не держится так долго, – тихо, почти шепотом произнёс он, наклоняясь ближе. – У препаратов на основе крови первокровных короткий период действия. Максимум пара часов, дальше твой метаболизм растворяет остатки, и они теряют влияние. Сейчас в тебе только ты. И я это чувствую.

– А как же… – собиралась напомнить ему, что он сам утром заявил, чтобы я не сдавала кровь после…

Ну, конечно! Всё дело не в инъекции, а в том, что я проводила время с Демианом. Наверняка, это ощущается.

– Поцелуй или укус? – хрипло переспросил зеленоглазый и уверенно потянул меня вглубь квартиры.

Как назло, недавно в квартиру Лидии привезли новый до невозможности удобный диван. Да и стол на кухне выглядел очень крепким. В принципе, меня устраивала и эта стена… Прикусив до боли губу, я зажмурилась, прогоняя мысли.

– Поцелуй со вкусом крови меня тоже устроит, – сказал Калеб, и я скользнула языком по нижней губе.

На кончике языка почувствовался металлически привкус. Чёрт! Я потянулась, чтобы стереть кровь, но слишком поздно.

Его пальцы сомкнулись на моей талии сильнее, притягивая ближе, впечатывая в себя. Я даже не успела выдохнуть, когда губы Калеба накрыли мои. Жадно, грубо, казалось, он всю вечность ждал этой секунды. Поцелуй был голодным, слишком резким, слишком откровенным, чтобы назвать его просто поцелуем.

Я едва успела отреагировать, как он уже прорвался внутрь, захватывая язык, не оставляя мне шансов на сопротивление.

Язык скользнул по моему, уверенно, глубоко, и в следующее мгновение я почувствовала острые, изогнутые клыки. Вкус моей крови, вспыхнул на границе сознания, и тело задрожало. Всё внутри сжалось, но не от страха, от чистого, болезненного желания. Я застонала, сорвав последнее усилие воли, что ещё держало меня на месте.

Он резко повернул меня, спиной к стене, впечатывая в холодную поверхность и прижимаясь всем телом. Его ладонь легла на щёку, вторая на бедро, не позволяя даже вздохнуть. Губы не отрывались, он целовал как в последний раз.

– Укуси… – это говорила не я… Я в здравом уме просто не могла просить о таком.

Потемневшие от желания глаза встретились с моими.

– Я предложил только что-то одно на выбор, – улыбнулся он. – Если я тебя сейчас укушу, ты возненавидишь меня ещё больше. А этого я допустить никак не могу.

– А что можешь?

Сердце в груди колотилось, как сорвавшееся с цепи. Я будто бежала марафон, а не целовалась.

– Использовать мягкие методы по завоевыванию твоего упрямого характера, – прошептал он, позволяя пальцам скользнуть выше по бедру, огибая линию талии.

Я вздрогнула, цепляясь руками за его плечи, пытаясь сохранить хоть какую-то опору. Горло пересохло, а язык не поворачивался сказать то, что нужно было бы сказать. Правильное. Рациональное.

– Это ты называешь мягкими методами? – хрипло выдохнула, откидывая голову назад, чтобы собрать хоть немного воздуха.

Клыкастый склонился ниже, ловя губами линию подбородка, чуть касаясь кожей к коже.

– Ты ещё не видела жёстких, Каяна.

– Это…

– Доброй ночи, мисс Деваль, – отстраняясь и по-дурацки улыбаясь, сказал он и направился к лифту.

– Ты просто… козёл! – крикнула вслед, пытаясь привести себя в порядок.

Он не обернулся. Только лениво вскинул руку, как бы попрощавшись, и исчез за дверьми лифта. Я стояла у стены, всё ещё ощущая, как его руки обвивали меня, как губы оставляли на коже следы, которых уже не было, но которые горели сильнее любого ожога.

– Просто козёл… – выдохнула уже тише, проходя к краю дивана.

Я не знала, сколько просидела молча, сжимая пальцами колени, будто так могла удержать остатки самообладания. Он знал, что делает. Знал, как действует на меня. И всё равно продолжал. Медленно, методично, изводя, но не переступая. Почти.

Мягкие методы? Чёрт бы его побрал. Если это мягкие, я точно не доживу до жёстких.

Проснувшееся здравомыслие напомнило, что можно взять инъекцию из сумки и забыть о том, что я связана. Хоть на пару часов не бороться… Хотя сдаться было так легко. Переступить эту черту, возведённую мной самой.

Я могла наплевать на всё и забыться в объятиях Калеба, но что бы было после? Осознание, что я натворила накрыло бы в любом случае.

Мы неизбежно связаны божественной волей и чем-то на уровне инстинктов, химии и биологии. Так удобно всё списать на высшие силы, когда на самом деле ты просто не можешь не хотеть человека, который ломает тебя изнутри одним взглядом.

Связь можно временно ослабить уколом, злостью, даже ложью. Но если позволить себе сдаться, впустить его слишком глубоко, позволить стать частью себя… назад дороги не будет.

Он станет точкой отсчёта. Каждой мыслью. Каждым ударом сердца. Я перестану принадлежать себе. И это не про контроль. Это про зависимость. Про то, что однажды я проснусь и пойму: без него я не существую.

Калеб Морвель чувствовал границы. Но как только я сдамся, он сотрёт меня из жизни, растворит в себе без остатка. Таким мужчинам, как он, важно охотиться. Не в прямом смысле. Ему важно завоевать, присвоить, подчинить.

Я боролась не с ним, я боролась за себя. За ту, которая выжила. За ту, кого уже ломали, предавали, бросали. Я не могла позволить, чтобы меня снова разорвали на куски.

Что, если наша связь не продлиться долго? Что если есть какие-то подводные камни и вскоре всё это прекратиться? Что останется от меня, если я однажды не увижу в нём этого животного желания?

Сдаться, чтобы потом оказаться разрушенной… Однажды я по своей воле влюбилась, целиком отдалась и что в итоге? И без всякой связи было так больно, каково будет, если она исчезнет?

5

Уснуть удалось с большим трудом и то только под утро. На зазвонивший будильник я взглянула с ненавистью. Прорычала ругательства и пошла в душ.

Утро буднего дня не задалось с самого начала. Сначала я едва не порвала юбку, когда натягивала её, но в итоге порвала замочком колготки. Ровная стрелка поползла вверх. Пришлось краснеть, но надевать чулки. Как выяснилось, других колготок нет…

Подкрашивая глаза тушью, я случайно ткнула в веко, отчего капилляры полопались, на белке выступила сосудистая сетка.

Зарычав, я принялась натягивать блузку, но и тут провал. Маленькая пуговка оторвалась и покатилась прямо под кровать. Я наклонилась и принялась доставать её, и почти потянулась до перламутровой поверхности, когда за спиной кто-то откашлялся.

Резко поднявшись, я ударилась головой о деревянный каркас.

– Ого! Вот это вид, – рассмеялся Демиан, прислонившись к стене и нагло разглядывая меня.

Я была не в настроении, чтобы поддерживать беседу. Злобно оглядела его довольный вид и фыркнула, отворачиваясь к шкафу и выбирая новую блузку.

– Не выспалась? – подходя сзади, но не касаясь, любезно поинтересовался первокровный.

– Что, так заметно? – едко отозвалась и хлопнула дверцей, оборачиваясь. – Что ты здесь делаешь?

Наверное, стоило было сменить тон. Голубые глаза первокровного слегка расширилась от удивления. Обычно я никогда не разговаривала с ним так резко и грубо.

– Кая, у тебя всё нормально? – он осторожно коснулся моего плеча, но тут же убрал руку.

Прикрыв глаза, я мысленно досчитала до пяти, чтобы привести мысли в порядок. «Нормально» точно ничего не было. И я точно знала причину своего плохого настроения…

– Угу, – проглотив всё, что так хотелось сказать, ответила я.

Демиан видел, что я вру, но лезть в душу не стал.

– Так что ты здесь делаешь?

– Приехал подвезти тебя на работу, – в привычной манере, улыбнулся первокровный.

Я прошла на кухню, чтобы сделать кофе, но никак не могла отделаться от мысли, что у голубоглазого отменно получается скрывать свои эмоции. Я всегда видела его улыбчивым, счастливым, беззаботным, но что вскрывается за этим лживым фасадом? Теперь точно знаю, что там болезненное прошлое, о котором пока не время расспрашивать.

– Зачем? Вчера я сама добралась. Ты знаешь, что у Лидии четыре машины в гараже и мне можно брать любую…

– Что с тобой, Каяна? – усаживаясь за стол и пристально следя за мной, спросил Демиан.

Горячая струйка ароматного кофе побежала в чашку. Я осторожно коснулась ручки, пытаясь спрятать дрожь в пальцах.

– Ты когда-нибудь чувствовал, что… если позволишь себе упасть, не поднимешься?

Демиан молчал. Очень долго. А потом встал и медленно подошёл ко мне. Не касаясь. Просто встал рядом.

– Каждый день, – сказал он тихо. – Расскажешь, что произошло? И стандартные ответы не принимаются.

– Калеб… Вчера меня подвозил домой… – выдохнула, будто исповедалась, ощущая, как в груди спадает груз.

Демиан нахмурился, всем видом показывая, что эта новость не очень обрадовала его. В конце концов, он не имел права на ревность, но я не могла ничем помочь. Между нами не было никаких чувств.

Это неправильно, эгоистично и глупо, но это всё, что у меня есть.

– Он… что-то сделал? – голос Демиана прозвучал ровно, но я почувствовала напряжение.

Я покачала головой.

– Нет. Почти ничего. – Сделала глоток, надеясь, что кофе поможет мозгам включиться. – Я попросила его укусить меня… Сама.

Секунда молчания. Потом две. На третьей он до побелевших костяшек сжал пальцы.

– Но он не стал, – пояснила я, чтобы хоть как-то оправдаться. – Сказал, что я возненавижу его.

Я опёрлась локтями о стол и закрыла глаза. Правильнее, наверное, было промолчать. Не рассказывать. Но… Я всё ещё верила, что мы с Демианом друзья. В моём изломанном, перекошенном мире это казалось нормальным. Он знал, на что шёл. С самого начала. И всё равно был рядом. Мне казалось, что честность – это минимум, на который он имел право.

– Он манипулирует тобой, Кая, – тихо сказал Демиан, и голос у него был не осуждающим, а горьким. – Прекрасно знает, какое влияние на тебя оказывает. И намеренно подводит к черте, которую ты, рано или поздно, переступишь. Потому что он уверен, ты не устоишь. Не потому, что хочешь. А потому, что связана. Потому, что он для тебя запрограммирован быть желанным.

– Ты прав, – только и смогла выдавить, отставляя кружку недопитого кофе в сторону.

До офиса мы добрались молча. Я, по обыкновению, в лабораторию, а Демиан в свой отдел безопасности. Мы сухо попрощались, разойдясь в разные стороны.

На душе скребли кошки… Во-первых, из-за того, что я видела, как расстроен голубоглазый. А во-вторых, потому что сама привела к этому своей откровенностью.

Конечно, я была небезразлична первокровному. Нужно быть полной дурой, чтобы не видеть его взгляда… Вот только, похоже, клыкастый был прав, когда говорил, что его брат выбирает не тех женщин…

– Доброе утро, Каяна! – послышался голос Орина, заставляющий меня вздрогнуть. – Что с лицом?

– Не выспалась, – буркнула я, протискиваясь следом за Орином в лабораторию и усаживаясь на привычное кресло.

Парнишка склонился над аппаратурой, возясь с настройками, но всё равно скосил на меня взгляд поверх очков.

– Хочешь, подкину тебе пару витаминных капсул? У нас как раз тестируют новую смесь с добавкой аминокислот и адаптогенов. Снимает усталость, улучшает концентрацию, повышает настроение. Проверено на… коллегах, – хмыкнул Ори.

– Нет, спасибо. Хватит с меня неизвестных препаратов.

Парень осторожно ввел иглу в вену и принялся готовить рабочее место. Орин любил включать классическую музыку на фоне. Наверняка, он думал, что помогает мне расслабиться, но на деле, я каждый раз напрягалась. Ноты пианино резали по душе болезненными воспоминаниями.

– Кста-а-ти, Каяна! – резко выдал лаборант, отчего я резко распахнула глаза. – Это последняя неделя, когда я работаю в лаборатории.

Орин почесал затылок и смущённо улыбнулся.

– Не сомневалась, что тебя с руками оторвут, – искренне заметила и добавила: – Поздравляю. Ты рад?

– Ещё бы! Придётся работать над одним засекреченным проектом, – выдал парнишка, но тут же захлопнул рот. – Ой, наверное, нельзя говорить, что он засекреченный.

Я рассмеялась, от такой милой наивности.

– Останешься в корпорации или переводишься куда-то?

– Технически, я продолжаю работать на «Морвель», но на практике мне предстоит работать с одной учёной. Она актир и в последнее время старается не выходить из дома. Но я безумно счастлив, что мне удастся посотрудничать с ней. Я столько всего о ней слышал…

– Об Астории?! – я знала только одну женщину-учёную, которая актир и не выходит из дома, в последние месяцы особенно тщательно сосредоточившись на исследование.

Орин застыл на месте, приоткрыл рот и округлил глаза.

– Быть не может… Я проболтался? – прошептал лаборант и испуганно посмотрел на дверь, боясь, что прямо сейчас за ним придут из отдела безопасности.

– Нет, Ори, я просто догадалась. Так вы получается вместе будете работать над лекарством от вампиризма?

– Т-с-с, Каяна! Нельзя чтобы об этом кто-то знал, – прошипел парень. – Я не хочу, чтобы меня сняли с должности до того, как я к ней приступлю!

– Прости. Больше не буду, но я очень рада. Астория чудесная девушка и прекрасный учёный. Уверена, что ты подчерпнёшь от неё много нового.

Глаза Орина засветились от предвкушения и его невозможно было судить за это.

Отдав важную часть своего организма, я поднялась и выпила раствор, который мне давали каждый раз. Удивительно, но выливая кровь почти ежедневно, я не чувствовала ничего необычного. Как обыденно стало чувствовать себя донором. Астория предположила, что именно потому, что я – донор, очень легко переношу инъекции. Обычный человек вполне мог умереть, а я как-то справлялась.

Попрощавшись с лаборантом и пожелав ему хорошего дня, я вышла в коридор.

– Доброе утро, мисс Деваль, – зеленоглазый стоял у стены, сложив руки на груди.

Ну, конечно. Наверняка, так проголодался, что не мог дождаться, когда завтрак доставят прямо в кабинет.

– И вам… – буркнула и двинулся к лифту, стараясь не смотреть на его идеальный вид.

Первокровный всегда предпочитал классический стиль в одежде, но на работе это ощущалось как-то иначе…

В сумке зазвонил мобильник, а я как раз успела войти в кабинку лифта. Неизвестный номер заставил меня нахмуриться. Этот номер знали только Морвели и отец…

– Слушаю.

– Доброе утро, мисс Каяна, – голос Берроуза заставил меня скривиться, словно ноющая боль пронзила зуб.

– Чем обязана? – резко бросила, проклиная себя, что вообще ответила.

– Просто интересуюсь, как у вас продвигаются дела, – всё тем же ровным тоном продолжил он. – Вы ведь обещали держать меня в курсе.

Я едва не выругалась вслух. Телефон, который дал Юрий, всегда лежал дома выключенный и спрятанный. Я не собиралась писать, звонить, докладывать. Берроуз знал, что мне нужно время.

Услышав в прошлый раз, что у Морвелей нет готового препарата, он просто выдал своё язвительное «Буду ждать новостей» и отключился. Ни давления, ни угроз. Но от этого было только хуже. Он ждал, и я это чувствовала.

– Если бы у меня что-то появилось, вы бы уже знали, – сухо бросила я.

– Очевидно. Однако, учитывая, как быстро вы встраиваетесь в доверие, я думал, результаты не заставят себя ждать. Неужели Морвели настолько закрыты, что даже вам не доверяют?

– Знаете, что самое интересное, Юрий? – я вцепилась пальцами в поручень кабины. – Что вы продолжаете верить, будто я вам что-то должна.

Он усмехнулся, шумный выдох было слышно даже через динамик.

– Мне? Что вы моя прекрасная, мисс! Мне вы ничего не должны. А как насчёт Логана?

Я стиснула зубы, мечтая послать его куда подальше. Он не манипулировал, знал, что это не сработает. Берроуз делал хуже, он напоминал о том, что я отчаянно хотела забыть. Давил ровно туда, где боль ещё не затянулась. И знал это.

Вспомнилось, как сказала Логану, что найду лекарство. Не ради него. Не ради Берроуза. А потому что это была последняя нить, связывающая меня с прошлым. Не надежда. Не любовь. Дань. Тому, что когда-то было между нами так давно, по ощущениям, в другой жизни. В жизни, где я всё ещё могла верить…

– Каяна, признаться, я звоню ещё и по-другому поводу, – неожиданно Юрий сменил тон, сбавив обороты. – Мне нужна ваша помощь…

Не веря, что слышу это, я замерла в коридоре по дороге в рабочий кабинет.

– Нет, не с Морвелями, не подумайте. Есть кое-что, что я хочу обсудить с вами лично.

– Я не поеду в ИКВИ!

– Конечно, – спокойно согласился мужчина. – Не возражаете встретиться на вашем обеде? В полдень? В вашем любимом ресторанчике на углу улицы?

Берроуз не спрашивал, он утверждал и показывал, что следит за мной.

Я не успела удивиться, как он узнал, где я обычно обедаю. В глубине души я давно знала, что за мной следят. Просто предпочитала закрывать глаза. Делать вид, что это паранойя. Что я всё ещё контролирую хоть что-то в этой жизни.

Но Берроуз делал всё, чтобы напомнить: я – пешка, которая временно поверила в свою силу. И если он знает, куда я хожу, значит, знает и с кем говорю. Что ем. Как двигаюсь. Сколько раз в день выдыхаю слишком тяжело.

– В полдень, Каяна. Не опаздывайте, – его голос прозвучал почти дружелюбно, но в каждом слове чувствовался яд.

Он отключился, не дождавшись моего ответа, а я продолжила сжимать телефон, не понимая, что ему от меня понадобилось.

6

Ровно в полдень я вошла в заведение, где обедала. Знакомый официант встретил меня приветливым кивком, но сегодня я была не в настроении, чтобы любезничать.

Стараясь не выдавать волнение, я гордо подняла голову и шагнула за столик, за которым сидел Берроуз и… Меган.

– Ещё раз здравствуй, Каяна, – заметив меня, Юрий поднялся с места, чтобы отодвинуть для меня стул.

Меган, которая успела сменить причёску и перекраситься из огненно-красного в рыжий, коротко кивнула.

Заняв место напротив, Берроуз сцепил руки в замок.

– Я взял на себя смелость заказать вам обед. Понимаю, что отнимаю у вас драгоценное время, – хмыкнул мужчина, поймав мой равнодушный взгляд.

– Какая забота. Давайте сразу к делу. Что вам от меня нужно?

Карие глаза Юрия на мгновенье скользнули к Меган, но тут же вернулись ко мне.