На два импульса

Как объяснила Лидия, они знали о вампиризме или, как тут принято называть, актиризме. Не в деталях, не с лекциями о древней крови и богах, но достаточно, чтобы не задавать глупых вопросов.

Каждый, кто хоть раз касался этих знаний, подписывал договор о пожизненном неразглашении. Строгий, составленный таким образом, что малейшая попытка рассказать кому-то заканчивалась уголовной ответственностью.

Контроль над этим осуществлял отдел Демиана, и, насколько я поняла, за всю историю корпорации никто так и не раскрыл, что здесь на самом деле происходит.

Я деланно закатила глаза. Ну, конечно. Клыкастый из принципа отказывался от образцов с примесью инъекции своего брата. Могла бы, не слазила с лекарства, чтобы он сдох от голода…

Внутри неприятно укололо. Той самой части, которая связывала нас, категорически не нравилась мысль, что с первокровным что-то случится. И уж тем более, ей хотелось, чтобы он прижал меня к стене и засунул свои клыки мне прямо в шею и напился досыта, а потом также жадно взял меня прямо у этой самой воображаемой стены…

– Кая, ау? Земля вызывает Каяну! Ты слышишь? – Ори помахал рукой перед глазами.

– Что… Извини, задумалась.

– Я спрашиваю, что ты там такого принимаешь на выходных? Потому что после этого господин Морвель, как бы тебе сказать… В общем в прошлый раз он ворвался в лабораторию и мне, казалось, тут всё полыхнёт от его взгляда. Он попросил передать тебе… я вот записал, что не забыть…

Парнишка потянулся к карману на груди и вытащил клочок бумаги.

– «Если ты ещё раз притащишь мне этот выкипевший мусор, я сам соберу всё до капли и тебе это не понравится или…?», – прочитал Орин с выражением, будто цитирует научную статью, и аккуратно сложил бумажку обратно в карман. – Вот буквально так и сказал. Даже интонации постарался запомнить.

Я фыркнула, прикрыв глаза.

– Значит сегодня я могу не сдавать кровь? – сощурившись, спросила я.

Ори замялся, на лице проступили красные пятна. Он явно не ожидал такого вопроса.

– Я… эм… у меня нет инструкций. А ты что… Опять что-то приняла? – едва ли не со слезами поинтересовался лаборант, прекрасно понимая, что его ждёт, если он не доставит пакет.

– Ладно, не переживай. Я разберусь, – поднимаясь, я похлопала парнишку по плечу. – Приду завтра, а пока сама получу выговор от клыкастого демона.

– Спасибо, – облегчённо выдохнул Орин.

Подниматься в кабинет его мудачества я не любила. Прекрасно знала дорогу и то, что он уже был на рабочем месте. Грёбанная привязка…

Лифт поднимался медленно, с едва слышимым гулом и мягкими толчками, будто знал, я не тороплюсь. Самый верхний этаж. Конечно. Где же ещё мог обосноваться его клыкастое величество, как не ближе к облакам? Туда, где его эго, должно быть, ощущает себя особенно уютно.

Хромированная панель мигнула зелёным, двери разошлись в стороны, впуская в идеально вычищенное пространство. Секретарша, как всегда, сидела за стойкой. Прямая спина, строгий вырез, ровно уложенные русые волосы. Её взгляд, полный сдержанного раздражения, скользнул по мне, как сканер.

– Он не занят? – спросила я, небрежно одёрнув рубашку.

– Господин Морвель пока свободен, – нехотя отозвалась она, заправляя прядь волос за ухо.

Наверняка, в её голове рисовалась другая картинка работы секретаршей симпатичного генерального директора. Представляю, какой облом случился, когда вместо горячих фантазий, её встретила ледяная стена.

Я не стала тратиться на бессмысленные вежливые стуки. Клыкастый знал, что я здесь.

– У тебя была прекрасная возможность сказать все претензии на ужине, – усаживаясь в кресло напротив его стола высказалась и сложила руки на груди.

– Не хотелось портить вечер, – не отрываясь от чтения бумаг перед собой, ответил он.

– Так что, предпочтёшь голодать на выходных? – прямо спросила, делая вид, что меня не трогают его эмоции.

Он не поднял головы. Только чуть сжал пальцы, удерживая край бумаги – достаточно, чтобы я заметила.

– Предпочту поголодать, – холодно ответил первокровный, переворачивая лист.

– Потому что моя кровь теперь с привкусом твоего брата? – вскинула бровь, наклоняясь вперёд. – Или потому что не можешь переварить сам факт, что я делаю выбор без твоего одобрения?

Он наконец поднял взгляд. Зелёные глаза, всегда такие чёткие и ледяные, сейчас были на долю секунды потемневшими. Что-то в них дрогнуло, будто внутри него снова разрывалось что-то, с чем он пытался справиться слишком долго.

– Я не собираюсь питаться грязью, – произнёс он резко. – Ни в буквальном, ни в переносном смысле.

Я хмыкнула, не отводя взгляда.

– Грязь? Ну, конечно. Ночь с твоим братом автоматически стирает мою ценность как донора? Или как человека?

– Я не это имел в виду.

– А что ты имел в виду, Калеб? Это потому, что знаешь, что я этого хотела? Что мне было… хорошо?

– Прекрати, – предостерегающе рыкнул первокровный.

– Хочешь голодать – голодай. Но не вини в этом вкус крови. Вини свою чертову гордость.

Зачем только усаживалась? Надо было выпалить всё у двери и свалить поскорее, занять своё рабочее место и забыться до конца этого дня.

Я почти дошла до выхода, рука уже легла на холодную металлическую ручку, как вдруг он оказался позади быстро, бесшумно.

Он не стал говорить. Просто схватил за предплечье, пальцы сжались без силы, как просьба, не как приказ. А потом… склонил голову, уронив её на моё плечо. Молча. Тяжело.

Я замерла. Сначала от неожиданности, потом потому что не могла пошевелиться. В этом жесте не было ни страсти, ни ярости, ни желания. Только… усталость. Только тишина, в которой он наконец позволил себе быть слабым. Пусть на миг. Пусть только здесь, в закрытом кабинете, где никто не увидит.

Рано или поздно он всё равно бы переступил черту. Не ту, которая ведёт к кровати, а ту, что не даёт прикасаться, чувствовать, признаваться в том, что внутри всё не подчиняется правилам. Это был вопрос времени.

Наверное, я даже мечтала об этом.

Хорошо, что дверь была закрыта. Пусть слабость останется между нами.

Прикрыв глаза, я позволила той жалкой части, мечтающей о нём, получить то, чего она хочет. Всех своих демонов нужно держать на поводке, иногда кидая им кусок, иначе однажды они вырвутся и сожгут всё дотла.

– Если это плата за то, что ты остался без еды… – выдохнула я чуть тише, – мы квиты.

Он сжал пальцы чуть крепче. Казалось, хотел удержать не мою руку, а меня саму. Всю. Целиком. Но уже через секунду ослабил хватку. Отстранился.

– Ты никогда не будешь просто платой, Каяна, – тихо отозвался зеленоглазый, не глядя. – Даже если я сам пытаюсь в это поверить.

И прежде, чем я успела сказать что-то в ответ, он уже вернулся за свой стол. Снова холодный, снова закрытый, снова тот, кем должен быть.

Остатки самообладания пришлось собирать по кускам уже в лифте. Если бы он перешёл черту, если бы захотел… чего-то большего, я бы не могла сопротивляться. Уперев лоб в холодную стенку, я закрыла глаза.

– А вот и ты!

Я не заметила, как двери открылись, впуская Лидию. Она хитро посмотрела на меня.

– От начальства? – поймав мой обречённый взгляд, угадала первокровная. – Ладно, нельзя начинать день с плохого настроения. Ты кофе уже пила?

– Ещё нет…

– Тогда сначала с кофейню за углом, там обсудим вопрос с твоим отчетом. А потом… потом всё, как обычно.

Спорить в Лидией всё равно бесполезно, поэтому я нехотя поплелась следом.

– Мы договаривались, что поедем на работу вместе, – укоризненно бросила первокровная, когда мы стояли у меню, разглядывая напитки.

– Не притворяйся, что ты сожалеешь. К тому же, тебя не было дома, – хмыкнула и сделала заказ.

– Я была! – возмутилась девушка.

– Тебе же вроде пятьдесят, а ведёшь себя, как подросток. Я вчера слышала, как ты ночью куда-то уехала и до утра так и не вернулась…

– Опять не могла уснуть?

– Угу.

Мы заняли столик у окна и молча ожидали свой заказ. С тех пор, как я переехала к Лидии, у меня появилось чувство, что я живу в общежитии с соседкой. В большинстве времени мы не мешали друг другу, иногда даже устраивали совместные просмотры фильмов, забивая животы едой из доставки.

Вот только сама первокровная оказалась на удивление скрытной. Я успела заметить, что она добра и искренне ко мне, но на свою территорию никогда не пускала, предпочитая не говорить о личной жизни.

– Я давно хотела спросить… Почему ты не сдашься? – послышался тихий вопрос, но взгляд Лидии не отрывался от разглядывания проезжей части.

– О чём ты?

Вопрос прозвучал глупо, я знала о чём спрашивает Лидия.

– Вижу, как ты борешься, как тебе тяжело, но ты не сдаёшься. Мне интересно, почему?

Я чуть откинулась на спинку кресла и тоже уставилась в окно. Машины проезжали одна за другой.

– Потому что это… всё, что у меня осталось. Борьба. Я потеряла контроль над телом, над эмоциями, над… своей жизнью. Но пока я борюсь, я ещё могу делать вид, что управляю хоть чем-то.

Мои пальцы обвили кружку, которую только что поставили на стол. Я не пила. Просто ощущала её тепло. Оно помогало не расклеиться.

– А ещё… – я слабо усмехнулась. – Упрямство. Наверное, единственное, что всегда было моим. Я не умею сдаваться. Даже когда надо.

Лидия наконец перевела взгляд на меня и растянула губы в улыбке.

– Звучит… по-человечески, – пробормотала она. – И очень по-дурацки. Но я понимаю.

– Да, я тоже, – кивнула я. – Иногда хочется быть дурой. Это спасает.

Я замолчала на секунду, вдохнула глубже, решаясь сказать вслух то, что долго прятала.

– А ещё… недавно я узнала, что Логан жив. Вернее, Шард. – Имя резануло изнутри, но я выговорила его. – Он совсем другой. Не тот, кого я любила. Но… какая-то часть меня всё ещё помнит. Всё ещё откликается. Хоть я и вытравила из себя надежду, что между нами что-то возможно… она всё равно порой всплывает. И каждый раз, как нож под рёбра.

Лидия слушала молча, не прерывая, и я продолжила.

– А есть ещё Демиан. С ним всё ещё сложнее. Там нет будущего. Только настоящее, и то на грани. Я не вру ему – он знает, что между нами пустота, которую мы оба притворяемся не видеть.

Молча сделала глоток и добавила уже тише:

– А Калеб… – Я позволила себе назвать его по имени, ощущая, как тепло от этого растекается внутри. – У него есть Астория. Да, фиктивно. Да, формально. Но это не меняет сути. Она рядом. Она ждёт. А я… я не могу поступить с ней так, когда именно она протянула руку помощи.

На мгновение мы обе замолчали. А потом Лидия лишь кивнула и, опустив взгляд в чашку, тихо сказала:

– Понимать всё и не иметь права на выбор, вот самая страшная пытка.

Я молча согласилась с её заявлением.

– В конце концов… трое мужчин, с ума сойти можно, – я была благодарна, что она сбросила градус напряжения, рассмеявшись. – Мне иногда кажется, что одного невозможно вынести, а троих…

– Расскажешь о нём? – ненавязчиво спросила я, но взгляд первокровной потемнел.

– Да нечего говорить…

– Это ведь не тот парень, который играет на гитаре? Ты про него рассказывала, когда я только попала к вам в дом.

– Что? Конечно нет! Мне иногда приходится выдавать что-нибудь, чтобы никто не расслаблялся.

– И кто же он тогда?

Лидия вновь отвернулась к окну, но от меня не ускользнуло то, как на её лице скользнула печаль.

– Он просто засранец, – пробормотала она, отмахиваясь, и тут же поднесла чашку ко рту, чтобы скрыть выражение лица. – Вот и вся история.

3

С тех пор, как я стала помощницей первокровной, мне пришлось вникать во все тонкости бизнеса корпорации «Морвель».

Оказалось, за официальными документами, светскими конференциями и презентациями инновационных разработок скрывается куда более сложная и разветвлённая структура. На бумагах всё гладко: корпорация занимается исследовательской деятельностью в области гематологии, разработкой препаратов, укрепляющих иммунную систему, созданием биоматериалов для переливаний и регенеративной медицины. Всё звучало убедительно, даже благородно.

Пришлось выучить все необычные слова, чтобы понимать, о чём вообще говорит Лидия. В конце концов, меня ещё было легко удивить, но суть я улавливала. Тот факт, что я пришла в корпорацию по блату совершенно не означал, что я не покопаюсь в том, с чём придётся работать.

Только стоило копнуть глубже и начинало казаться, что весь этот блеск был создан лишь для прикрытия главного. Неофициально «Морвель» контролировала практически весь оборот донорской крови: от сбора и отбора, до транспортировки, хранения и… продажи. Да, именно продажи. Внутри узкого круга знали: кровь – это валюта, товар, инструмент власти и зависимости. От неё зависели первокровные и актиры: те, кто не мог выжить без неё.

Что оказалось удивительным? Пожалуй, не масштабы. А то, насколько плотно вся система была вплетена в медицину. Казалось бы, теневая империя, подполье, чёрный рынок… А по факту, филиалы «Морвель» находились почти в каждом городе. Партнёрские отношения с государственными клиниками, поставки оборудования, собственные больницы и центры реабилитации. Их логотип был на упаковках препаратов, на бланках врачей, на справках о лабораторных исследованиях.

И чем больше я разбиралась, тем яснее становилось: вся их система завязана не только на потребности «верхушки», но и на помощи обычным людям.

Донорская программа, несмотря на всю подноготную, спасала сотни, тысячи жизней. И, как бы ни звучало это странно, в этом и заключалась ирония: бизнес, построенный на крови, действительно помогал.

Не то, чтобы я прониклась уважением или большой любовью к семейству первокровных, совсем нет. Просто стала понимать, как работает мир, в котором я живу и почему никто не в курсе. Когда всё проходит прямо под носом, когда всё скрыто под оболочку благого дела, никто не задумывается, что скрыто за фасадом.

– Контейнер с образцами донорской крови задержали на два дня. Вертолёт в Виридию не вылетел по графику, потому что кто-то не успел оформить разрешение на ночной перелёт. – Лидия пристально разглядывала экран, кликая мышкой по вкладкам. – А там срочная партия. Высший уровень, ты понимаешь?

Я кивнула. Кровь с маркировкой «высший» отправлялась только первокровным.

– Вся суть логистики, Кая, – Лидия села напротив. – Если хочешь держать мир актиров под контролем, нужно управлять кровью. Каждой каплей.

Это было правдой. Внутри корпорации «Морвель» поставки крови были таким же серьёзным направлением, как фармацевтика в обычной жизни. Система работала через сеть анонимных доноров, перераспределения и строгого учёта. Каждая партия промаркирована. Каждая пробирка под защитой.

– Что будет, если кровь не дойдёт до адресата?

– Тогда включаются другие отделы, – первокровная прикусила губу. – И ты точно не хочешь знать, как они работают. Если кто-то желает добраться до крови, он доберётся… разными способами.

Я прекрасно понимала о чём говорит девушка, но, как исправить ситуацию, не имела понятия. Задержка произошла из-за того, что машину с донорским материалом остановили на пути к вертолётной площадке.

Первокровная тяжело вздохнула, потирая переносицу.

– Смотри. Нужно связаться с пунктом по сбору крови в Виридии и просить у них упаковать всё, что есть. Доставка и товар за наш счёт и, как можно скорее.

Молча пройдя к своему рабочему столу, я принялась открывать базы с адресами и номерами телефонов всех донорских пунктов.

– Лидия, это правда… что людей продают на чёрных рынках? – не отрывая глаз от документа, спросила я.

Рядом послышался тяжёлый вдох. Я догадывалась, что в таком мире это не новость. Берроуз уже упоминал о продаже людей, нагло соврав, что к этому могут быть причастны Морвели.

– Правда. Увы, на чёрном рынке предлагают разные услуги. Можно купить человека и иссушить его. Что и говорить… можно даже стать вампиром в обход системе.

Вот тут я уже не смогла удержать маску равнодушия. Развернулась в пол-оборота и уставилась на первокровную.

– Да, Каяна… не смотри так. Услуга очень популярна среди тех, кому кажется, что это таблетка от старости или болезней. Стоит просто космических денег и проводится не всем желающим, а только тем, кто понимает, какие последствия ждут после…

– Но ведь это… ужасно… Почему виновных не поймают и не посадят? – я прекрасно понимала, что это звучит наивно и глупо, но не спросить не могла.

– Потому что это целый бизнес. Пару лет мы проводили расследование, чтобы понять, кто за этим стоит, но единственное, к чему мы пришли – это не простые любители, жаждущие денег. У Демиана с его командой даже появилась безумная мысль, что всё это кто-то крышует. Иначе невозможно понять, как следы так быстро заметают, а концов и краёв не найти.

– А Берроуз…

– Ой, этот идиот очень громко лает, но толку от него никакого! Они, конечно, тоже что-то расследуют, выискивают, но учитывая, что в его штабе не так много актиров, бороться с теми, у кого куда большее ресурсы получается из ряда вон плохо.

Решив, что пока с меня хватит новой информации, я взялась за работу и до самого вечера занималась звонками в филиалы и клиентам.

К концу рабочего дня я с трудом выдавливала из себя слова, да и фокусировалась не очень. Глаза устали, живот предательски напомнил, что обед я пропустила, предпочитая не отрываться от работы.

По обыкновению, мы с Лидией уходили с работы и направлялись в её квартиру вместе, но сегодня она виновато заявила, что ей нужно доделать дела. Новость, о том, что меня подбросит клыкастый я восприняла спокойно, но только внешне…

Венера как-то строго-настрого запретила нам контактировать в стенах офиса, но, естественно, общения было не избежать. К тому же, на что она рассчитывала, что первокровный покорно примет её слова? Как бы не так…

– Готова? – его клыкастое величество заглянул в кабинет и кивнул сестре, которая лишь на короткую секунду махнула ему в знак приветствия.

– Да, – я подхватила сумку и пиджак, поднимаясь с рабочего места.

На парковку мы спустились молча. В машину сели тоже не сказав ни одного слова. И только когда дорога до квартиры Лидии показалась мне незнакомой, я повернулась к зеленоглазому, ожидая объяснений.

– Ты голодная. Сначала поужинаем, – вот так просто заявил первокровный и слегка улыбнулся.

– Я могу поесть дома, – запротестовала и сложила руки на груди.

Перспектива ужинать с ним пусть и в заведение с другими людьми, совершенно не радовала

– Остатки вчерашней доставки? Нет уж. Мало того, что вкалываешь всякую дрянь, выматываешь себя на работе, так ещё и не ешь ничего.

– Неужели это тоже влияет на вкус крови?

– Это влияет на твоё самочувствие, – холодно отозвался он.

Спорить и доказывать что-то всё равно оказалось бесполезно.

Парковка у небольшого ресторанчика располагалась в тени деревьев, подсвеченная мягким светом старомодных фонарей. Уютное место явно не принадлежало к числу пафосных заведений, зато в нём чувствовалась атмосфера чего-то настоящего.

Как только мы подошли ко входу, администратор – женщина лет сорока с собранными в строгий пучок волосами, сразу узнала его. Её лицо озарилось уважительной, почти тёплой улыбкой.

– Господин Морвель, ваш столик готов. Рады видеть вас вновь.

Не задавая лишних вопросов, она повела нас вглубь зала мимо, расставленных с идеальной симметрией столов.

Нам достался уединённый уголок, отгороженный от остального зала тяжёлым полупрозрачным балдахином тёплого сливового оттенка. Полумрак и приглушённые звуки создавали впечатление приватности и уединенности, хотя мы прекрасно видели зал и посетителей.

Женщина положила перед нами две папки с меню и дежурно улыбнулась.

Я нехотя принялась листать страницы. Рот наполнялся слюной от одних изображений, но в изысканных названия я всё равно не разбиралась.

– Возьми ризотто с креветками и спаржей. Здесь его готовят неплохо, – произнёс он спокойно, даже не взглянув в меню.

Я подняла глаза, и, конечно, он уже смотрел на меня. В упор. Прямо. Его локти лежали на подлокотниках кресла, пальцы сцеплены в замок, а выражение лица будто я была задачей, которую он пытался решить не первый день, и пока не продвинулся ни на шаг.

– А если я не хочу креветок? – прищурилась я. Против креветок я не имела ничего против… а ещё против ризотто и даже пары кусков хлеба с маслом. Есть хотелось невыносимо.

– Тогда возьми пасту с томлёным мясом. Тоже неплохо. Но лучше ризотто. В нём меньше жира и больше пользы. – Он говорил так, что казалось, не предлагал, а решал за меня.

– То есть выбор есть, но ты всё равно выбрал за меня? – усмехнулась я.

– Тебе просто нужно поесть, Каяна. Не анализировать, не возражать. Просто поесть, – тон остался мягким, но взгляд стал чуть строже.

Кивнув, я перелистнула страницы в конец и принялась выбирать вино. В этом я вообще ничего не понимала. В доме Морвелей Клод всегда предлагал отменное вино, но, уверена, что у них другого и не водилось.

Взглянув на первокровного исподлобья, я ожидала, что он и здесь поможет, но наглец склонил голову и ухмыльнулся.

– Ладно-ладно, ты в этом лучше разбираешься. Что… порекомендуешь?

– Польщён, – с лёгкой усмешкой ответил клыкастый, медленно наклоняясь вперёд и забирая у меня меню. Его пальцы едва коснулись моих, но даже этого хватило, чтобы по коже прошёл слабый разряд. – Рекомендую «Ночную кровь». Красное, сухое. С терпким, почти упрямым вкусом. Плотное, с нотами дикого винограда, тёмной вишни и каплей железа в послевкусии. Очень… характерное. Как ты.

– Твои сравнения меня с едой так раздражают…

Он вернул меню официантке, которая стояла всё это время на приличной, но выжидающей дистанции и сделал заказ. Только для меня, естественно. Его блюдо сидело прямо перед ним, сверля упрямым взглядом.

– Как дела на работе? – подперев голову рукой, поинтересовался зеленоглазый.

– Это принудительное общение. Я не хочу говорить о работе, – складывая руки на груди и откидываясь в кресле, заявила я.

– О чём хочешь?

Первое, что хотелось сказать «ни о чём», но я подумала, что это слишком просто. Мы давно не оставались наедине, и я решила воспользоваться шансом и спросить то, что давно крутилось в голове.

– Ты знал, что Берроуз следит за мной с самого начала? Или это было для тебя сюрпризом?

На миг в его лице ничего не изменилось. Но пальцы чуть дрогнули. Еле заметно, но я всё равно заметила. Он опустил взгляд, изучая текстуру салфетки перед собой, а затем снова посмотрел на меня.

– Я знал, что ты его интересуешь. Но не знал до какой степени. Глупо было надеяться, что твоё появление в нашем мире останется незамеченным.

– Значит, ты допустил, что меня могут использовать?

– Я допустил, что ты достаточно умна, чтобы не позволить этого, – тихо сказал он. – Но, похоже, просчитался.

Недовольно поджав губы, я проследила за официанткой, которая поставила передо мной тарелку и бокал, пожелав приятно аппетита.

Ризотто пах просто божественно, но я не приступала к трапезе.

– Он не мог знать, что я донор настолько заранее… Логан пропал за полгода до того, как я встретила тебя.

– Не мог. Предполагаю, что не знал, – спокойно ответил клыкастый. – ИКВИ нейтрализуют новообращённых актиров, но иногда, если видят потенциал – предлагают им вариант работать на них. Скорее всего, так и было с твоим парнем. Что-то произошло, его обратили и тут же команда Берроуза появилась на месте. Вероятно, произошла настоящая удача.

– Чисто гипотетически, если бы не было Логана, который работает на Юрия… Как бы он подобрался ко мне?

– Нашёл бы другие способы, поверь фантазия у Берроуза безгранична.

На время я замолчала, прервавшись на еду. Напрягало, что зеленые глаза не отрываясь следят за тем, как я подношу вилку ко рту и тщательно прожёвываю.

– Только вот непонятно, кто убил Эдвина… – задумчиво произнесла я, отпивая вино из высокого бокала.

– Почему непонятно? – улыбнулся первокровный. – Берроуз подчищал все следы существования твоего Логана. Ты не задавалась вопросом, почему никто не мог его найти и не знал, что с ним произошло? Детектив, работающий на тебя, тоже пропал. Но для меня всё стало очевидно, когда все его вещи пропали, а квартира сгорела.

Я чуть отставила бокал, чувствуя, как вино оседает тёплой горечью внутри.

– Но зачем убивать Эдвина? Он просто искал Логана. Просто выполнял свою работу…

– Он подобрался слишком близко, – спокойно отозвался первокровный. – Берроуз не любит рисков. Если бы Арчи понял, что твой парнишка стал актиром раньше, чем Юрий успел донести всё сам… Ему бы пришлось сразу выкладывать все карты, а он решил помучать тебя, заставить сходить с ума от непонимания и желания понять, что случилось. Когда человек в отчаяние, им проще управлять, проще навязать ложь.