Бывший. Потерянная любовь

– То есть просто свали в закат, это имеешь в виду? – выдаёт он с явной издёвкой.

– Это у тебя неплохо получается, – говорю то, что не должна.

Он проводит рукой по волосам и всё-таки отталкивается от стены, подходит ближе. Если была бы возможность слиться со столешницей, я бы это сделала.

– Вероника… – смотрю перед собой, а утыкаюсь глазами в обтянутую тканью грудь мужчины.

Отчаянно хочется плакать.

За всё то, что было. За то, как мне было плохо, первый год так точно. Однако я усердно гоню эту чёртову жалость к себе.

Вино было плохой идеей. Резко вдыхаю воздух, и также выдыхаю.

– Я хочу быть в её жизни. – озвучивает он свой приговор, заставляя меня молниеносно поднять глаза: – И ты сама знаешь, что буду.

Тру кожу на шее, пытаясь успокоить тревогу и всё то, что накатывает, когда он стоит непозволительно близко.

– Ты не считаешь, что это не нормально, что ты…

– Не смей! – перебиваю и тычу пальцем в его грудь, вспыхивая яростью: – Не смей мне говорить, что я скрыла. Слышишь?! Не смей.

Руслан сжимает челюсти, и мы оба рвано дышим. Прожигаем друг друга ненавистью, желая, кажется, уничтожить.

Он первый, наконец, открывает нутро, показывает гримасу боли, откидывая голову назад. Прикрывает глаза и шумно выдувает воздух из лёгких.

– Насколько я знаю, что ты ненадолго в России, поэтому…– отвожу глаза на раковину, потому что, чёрт его дери, чувствую эту боль: – Не сто́ит привязываться к ней, чтобы потом исчезнуть… – последнее я шепчу, так как голос предательски подводит.

– Пять лет назад…

– Я не хочу знать, – торможу его попытку.

Обхожу, вставая к раковине спиной к нему, и делаю вид, что убираю грязный бокал. А сама облокачиваюсь руками, прикрыв глаза. Стараюсь ещё немного продержаться. Совсем чуть-чуть, и я попрошу его убраться отсюда.

Только в момент, когда он встаёт позади, я буквально ощущаю это каждым волоском на коже. Чувствую его грудь, что задевает мою спину, и чувствую его тяжёлое дыхание на волосах.

Качаю головой, потому что не хочу реагировать. Рассудок вопит, что я слабовольная дура, поэтому выдохнув, я шепчу.

– Не трогай меня, пожалуйста…

– Я не трогаю, – хрипит он в ответ, но его руки слишком близко к моим, будто он повторяет мою позу: – Я приеду завтра, напиши мне список того, что вам нужно. И… Вероника, тебе придётся однажды меня выслушать.

После этого я лишь чувствую, как он касается пряди волос и тянет носом воздух. Атмосферное давление резко меняется с его уходом, и вроде бы можно дышать.

Правда, вместо этого я окончательно ломаюсь.

Не могу сдержать лавины слёз, что обрушивается на меня. Оседаю на пол в углу кухни и старательно заглушаю собственный плач. Навзрыд и взахлёб.

Я даже не знаю из-за чего. Оплакиваю ли я нас, оплакиваю ли дочь, которая выбрала никчёмных родителей, свою любовь или свою боль.

Вою про себя и кусаю руку в надежде, что это хотя бы немного остудит чёртов спектр этих ненавистных чувств.

Только, напротив, с каждой минутой становится хуже.

Глава 14

Руслан

Жду, пока всё упакуют, а сам то и дело проверяю телефон. Но от неё, конечно же, нет ни одного сообщения.

Вчерашний разговор он заставил, буквально гореть заживо, а после пытаться прийти в норму, бездумно катаясь по городу вплоть до утра. И только ни хрена это не помогло, легче не стало, а выхода, при котором всем будет хорошо, я так и не нашёл.

Однако вчера я ей сказал правду, ей придётся смириться. Более того, мы обсудим всё, нам нужно только встать на нейтральной передаче. Потому что пока мы то газуем в эмоциях, то тормозим. И ни одно, ни второе не доставляет ей комфорт. А мне хочется, чтобы она…

Выдыхаю.

Этот взгляд, пылающий лютой ненавистью, он вспорол внутри что-то. Потому что я знаю, как могут смотреть эти глаза. Я, мать его, знаю и помню, как они смотрели. Сейчас от того взгляда лишь оттенок глаз, и больше ничего.

Белый вчера чуть душу не вытряс, когда спрашивал зачем мне её адрес. Придумал какую-то ересь, мол, что-то мне от неё нужно, потому что в отеле моём работает.

Телефон, наконец, оживает только входящим звонком от жены, смахиваю экран, осознавая, что дальше игнорировать – это бред.

– Привет, – хриплю, указываю продавцу, что ещё одна корзина стоит неразобранная.

– Руслан, ты где? – явно злится: – Тебя не было всю ночь…Ничего не хочешь сказать?

– Так вышло, – продавец недоумевает, а я уже раздражаюсь, сколько можно пробивать.

– Руслан, – слышу её истеричный смешок: – Ты, кажется, переходишь границы…

Вздыхаю, надо ей рассказать, иначе это превратится в вакханалию.

– Я позже приеду, и мы обязательно поговорим, идёт?

– Я жду! – бросает она и тут же сбрасывает звонок.

Продавец, в конце концов, заканчивает, и я, расплатившись, качу тележку покупок в сторону паркинга. Я не знаю, нужно это им или нет, но по факту собирал всё с пометкой «пять плюс».

Загружаю в машину и еду в сторону её дома.

«Привет. Я буду через полчаса».

Она читает, вижу.

«Мы на площадке»

Приходит короткий ответ.

Давай, Северов, не обольщайся.

Пока еду, пытаюсь раскинуть, как поступить лучше… И занимаюсь полной хернёй, но для другого нужна холодная голова и чистый разум.

Достать пару пакетов для начала, а потом всё остальное. Или вообще взять один, а потом поднять это всё в их квартиру.

Вчера, когда увидел, где она живёт…чёрт. Там даже не развернуться, хоть и комнату я не видел, но мне хватило крошечной кухни и обшарпанных стен. Дерьмо.

Ладно, Северов, не гони коней.

Попозже, пусть она привыкнет к мысли.

Когда паркуюсь у её дома, глаза невольно ведут на детскую площадку, и я тут же узнаю девочку в розовой шапочке.

Улыбка тянется сама собой.

Сложно вообще обозвать эмоции, которые я чувствую. Будто я люблю заочно, просто так. Будто это что-то другое, то, что ты никогда ранее не знал и не понимал. Сейчас оно в момент появилось в твоей чёрствой душе, и ты ничего не можешь сделать.

Оно есть. И, мать вашу, без него теперь никак.

Веду глазами дальше, не вылезая из машины, и замечаю Веронику. Она в лёгкой дутой куртке сидит на скамейке. Задумчивая и печальная. И тут же хочется что-то сделать, чтобы стереть это.

Беру всё-таки два пакета и выхожу, двигаясь на площадку.

Она, будто почувствовав, тут же ведёт глазами. Осеннее солнце светит на её лицо, и я вижу, как красиво отливают её глаза.

Сжимаю челюсть, и едва заметно вдыхаю.

– Привет, – ставлю пакеты на скамейку: – Ты ожидаемо промолчала, выбрал сам.

Она недоумённо водит взглядом по пакетам и качает головой.

Сажусь рядом, оставляя, между нами, комфортное для неё расстояние. Вчерашнее отчуждение резануло где-то в районе груди, но это заслуженно. И я, блядь, всё понимаю.

– Не нужно было, – тихо отвечает она, наконец.