Тайна Пророка Моисея

– Смешной Жерябый. Это я поставлю тебя на колени. И прессхату найду тебе хорошую. Унизил ты меня сильно. Я тебя размажу.

Он быстро набрал номер на "мобильнике" и, распарвив полечи, строго глядя в стену, властно сказал:

– Додик есть срочный разговор.

Я хотел задать Роме один вопрос о далёком прошлом. И для этого поговорить с ним наедине. Но Юлия, как всегда, узнала мои мысли. И, холодно глядя в мои глаза, мягко сказала:

– Мы пойдём втроём.

Еву колотила нервная дрожь, когда мы шли к подъезду. Она тяжело дышала. И долго не могла попасть ключом в замочную скважину. А когда мы вошли в квартиру, Ева затопала ногами.

– Убирайся вон!

Рома нарочито рассмеялся и, пожимая плечами, спросил:

– Ты что, с дуба свалилась? Я никуда не уйду из своей квартиры. Я тебя давно выписал. Я поступил честно.

– Верю, – повторил я любимое слово Жерябого. – Но перед тем, как ты уйдёшь отсюда, спокойно и честно, как благородный человек – ты мне расскажешь о том, что произошло шесть лет назад в электропоезде?

– А – а – а, – протянул Рома, с ненавистью глядя на меня. – Ты обиделся, что я хотел разобраться с тобой. Да, я не должен был это делать, потому что добрый и человек чести. Но меня возмутило то, что ты хотел трахнуть Еву прямо в вагоне, потому что она предложила…

– Врёшь, мерзавец! – закричала Ева и пнула ногой в пах Роме.

Тот согнулся и нарочитым, каракающим смехом рассмеялся, как это принято было смеяться на "зоне" среди "шнырей" и "шестёрок" .

– Правда глаза колет.Ты увидела его и расшиперилась так, чтобы показать ему весь свой интим, до пояса. И сказала…

– Не ври! – крикнула Ева.

– Ты сказала другое: "Я хочу ему дать прямо здесь". Потому что он вошёл в вагон и сразу посмотрел на твой интим. А я – хоть и брат Евы – но был оскорблён.

– Рома, кто тебе приказал участвовать в операции? – спросил я.

– Какой операции?

Я повернулся к Еве.

– Он воспитывался во втором детском доме. В нашем городе было два детских дома. Он был тайной "шестёркой" Дятла. Это мне сказал Хрыч. А ненавидел он меня потому, что я убил его бизнес. Он руководил группой по вымогательству денег у младших.

Рома, нарочито весело смеясь, начал хлопать в ладоши.

– Вот ты, Женя, и сам признался, что пресмыкался перед Хрычом. Если он с тобой такие разговоры вёл.

Я перехватил руку Ромы, подсечкой сбил его с ног и сжал указательный палец на его руке.

– Сейчас ты будешь отвечать на мои вопросы. За неправильный ответ – ломаю пальцы.

– Стой, стой. Меня знает министр. Плохо тебе будет, Женя.

– Отвечай: кто тебе приказал шпионить за мной в тот день?

И я, предполагая, что Рома мог ловчить, напряг свои пальцы, чтобы вырвать указательный палец Ромы из сустава. Он почувствовал и торопливо заговорил:

– Да, я шпионил. А приказал мужик. Я его никогда раньше не видел. Он утром позвонил на мой "мобильник" и сразу перевёл мне пятьдесят кусков. Обещал ещё дать – сто.

Рома глубоко вздохнул и, улыбаясь, сказал:

– Ну, Женя, ты попал. Последние дни живёшь. И я обещаю тебе, что приду на твою могилу, если она будет, чтобы харкнуть на неё!

Он зло рассмеялся.

– Как мужик выглядел?

– Никак. У него на лице, на голове была маска. Он указал место. Я пришёл. Он сидел в машине за баранкой. На руках перчатки. Говорил через аппарат, который изменял голос. Сказал: когда ты приедешь в детдом. И чтобы я ехал туда с Евой.

Я быстро вынул из кармана "мобильник", открыл его и показал Роме нарисованные портреты Кларка.

– Он похож?

– Нет. Здесь по лицу видно, что добряк. А тот другой. Опасный, что ли.

Я поднял с пола Рому, посадил на диван и очень тихо сказал ему:

– Может быть, ты прав, что я живу последние дни. Поэтому щадить тебя не буду, если ты посмеешь врать. Отвечай: как ты связывался с ним?

– Он дал мне рацию.

– Ты сообщил ему о бое в вагоне?

– Да, он сказал: "Всё идёт хорошо. Следи за ним. Перевожу тебе сто кусков".

Ева, смеясь, хлопнула в ладони.

– Он лежал под лавкой, дрожал от страха и заикался. А я подумала, что у него икота началась.

– А теперь скажи честно, Рома. Ты видел, как был убит тот, неизвестный?

– Да, видел. Но у меня встречный вопрос: сколько я получу?

– За честный ответ – бонус: наше молчание о твоём бизнесе. Говори.

– Я сразу понял, что это было специально придумано.

– Нападение на Юлию?

– Нет, на тебя, чтобы тебя отправить на "зону". А здесь была непонятная загадка. В Москве я шёл за тобой, как вдруг рядом остановилась машина. Тот мужик приказал мне сесть в салон. А в нём уже находились Жерябый и Хайло. От Хайло воняло. Как я понял, он обкакался во время боя. Мужик указал пальцем вперёд, на тебя, Женя.

– Сейчас появится "гость". Нельзя допустиь, чтобы он заговорил с Женей. Потому что Женя ничего не знает. Жерябый, приготовься. Тогда я спросил мужика:

– А с Женей, что делать?

– Ничего. Он наживка. Никто не знает, как выглядит "гость". Когда он появится, то начнёт преследовать Женю. И мы увидим его. Жерябый, шприц приготовил?

– Да.

– Как только вонзишь, то сразу нажимай на поршень. Он мгновенно вырубится.

Ты, Женя медленно шёл по улице. Просто гулял. Народу было много. И вдруг мужик резко сказал:

– Внимание. Вот он. Жерябый, приготовься.

"Гостю" было лет пятьдесят. Он не крутил головой. Шёл за тобой на расстоянии метров десять. И когда он начал приближаться к тебе, и уже протянул руку, чтобы тронуть тебя за плечо, Жерябый сзади вонзил ему в спину шприц. Мужик рывком бросил вперёд машину. Я распахнул дверцу. Жерябый втащил в салон "гостя". И мы быстро поехали по улице.

"Гость" вскоре очнулся и начал смеяться. И, смеясь, сказал:

– Ну, если ты меня схватил, то ты знаешь фразу "Тайна Пророка Моисея". А больше ты ничего не узнаешь. Я хорошо подготовился.

– А может, поговорим?

– Смешной. Ты меня живым никогда не отпустишь.

– Если я получу "Тайну пророка Моисея", то ты мне будешь не нужен.

– Но ведь ты же не знаешь, что это такое?

– Я читал в архиве Сталина записку Сисястого, что он узнал "Тайну Пророка Моисея". Сталин немедленно отправил в Ленинград доверенного человека. Но Сисястый был убит.

– Его убил владелец "Тайны Пророка Моисея" .

– Кто этот человек? Если назовёшь его имена, то я сейчас тебя отпущу.

"Гость" молчал, а потом Жерябый, который держал "Гостя " за плечи, вскрикнул:

– Он подох!

Мужик резко остановил машину и метнулся на заднее сиденье, схватил голову "Гостя" и разжал его рот. Во рту "Гостя" была раздавленная ампула. В глубине салона сидели двое в масках. Они непрерывно вели видеосъёмку. Мужик приказал им:

– Немедленно изучите снятый материал. Наверное, с "Гостем" был кто – то ещё. А ты, Жерябый, сейчас увезёшь труп в отель. Изобразишь убийство.

– А что делать с Женей? – спросил Жерябый.

Мужик помолчал секунд пять, а потом сильно ткнул пальцем в нос Хайло.

– Сейчас отправишь проститутку Виталину на вокзал. Она скажет Жене, что Катя попала в беду. Просит о помощи. Виталина привезёт Женю в ресторан отеля. Он выпьет пойло. Ты, Жерябый, подставишь его. И мы отправим Женю на "зону". И будем ждать второго "Гостя".

Потом мужик указал пальцем на мой нос и сказал:

– Отныне ты будешь моей "спящей ячейкой". А сейчас – убирайся.

В рассказанной Ромой истории меня заинтересовало только то, что "Мужик" хорошо знал меня, Катю, Виталину. Вероятно, он часто приходил в наш детский дом. Но так как наш детсткий дом был "элитным", то его посещали разные высоко стоявшие начальники. И нам – детям – Хрыч и воспитатели спешно выдавали великолепную одежду. А в столовой нас кормили деликатесами. Но едва делегации уезжали, мы тотчас сдавали на склад новую, импортную обувь, джинсы, рубашки, костюмы. И это после того, как многие мои товарищи – взахлёб – говорили в микрофон делегациям, как богато мы жили, как интересно проводили время. Благодарили начальников за наше счастливое детство. А мои товарищи маялись от скуки и безделья, не зная чем заняться. А я был другой.

О, как я уже в шесть лет жаждал вырватьсч из нищеты в блистающий мир. А для этого нужны были огромные знания, иностранные языки. И я поглощал огромный обьём литературы – днём и ночью.

Но почему произошла эта странная история? Неужели Латуш знал моё будущее? Знал будущее Юлии? И он сделал всё, чтобы я вернулся в детсткий дом, остановил убийцу Дятла? Но тогда кто моя девушка?

– Я твоя жена. – услышал я тихий голос Юлии, как нежное дыхание сказки.

Рома жалобно и умоляюще смотрел на меня.

– Я сказал правду. Могу ли я за это жить в квартире?

– Нет! – крикнула Ева. – Молись, чтобы я не написала рапорт на тебя. Давай сюда ключи.

– Но ведь должна быть награда за правду, – плачущим голосом сказал Рома. – Куда я сейчас пойду? Мамыкин, как и у всех, отнял у меня квартиру.

– Пошёл вон! – приказал я.

И когда Рома, старательно изображая собой вселенскую скорбь, начал ходить по комнате и собирать свои вещи, я сунул в его сумку – рюкзак "жучок".

Уже находясь в машине, мы услышали, как Рома начал набирать номер на "мобильнике". Он заговорил властно и сильно, словно и не стонал, не взывал к милосердию в квартире:

– Додик, ты где?

И я услышал знакомый голос того мигранта, которому выбил зубы в вагоне метро:

– Я уже рядом с твоим домом.

– Он уже не мой. Сука выкинула меня. Прикажи парням, чтобы они выследили её, изнасиловали, накачали наркотой и пустили бы голой по улице.

– Будет сделано с удовольствием. А что ты хотел мне сказать ещё?

– Немедленно отправь часть банды в Питер, чтобы парни допросили и удавили бабку Евы. Адрес её логова я тебе сброшу.

– Рома, а ты имел беседу с Женей?

– Да, он как всегда, с помощью подлости и лжи, выпытал у меня ту историю, с "Гостем".

– И ты сказал правду?

– Нет, конечно.

– А второй "Гость"?

– Он давно здесь. Я его видел.

– Ты сказал о нём мужику?

– Нет. Я сам хочу получить "Тайну Пророка Моисея". А этот мужик – я сразу понял ещё шесть лет назад – что он из детсткого дома, в котором я вырос. Хрыч, Мамыкин, Борец – его знали и не догадывались, что это он руководил "Спрутом".

– Ого! Рома, а ты не боишься, что эта информация может погубить тебя?

– Нет, я ведь могу прижать мужика.

– Рома! Такими людьми руководить нельзя.

– Догадываюсь. В, общем, так. Сейчас начнётся рубка, потому что на кону чудовищный приз. Жерябого и Нюшку – уничтожить, чтобы к финишу пришли только мы.

– А Женю, когда прикончить?

– В любое время. Он ничего не знает. И пускай подохнет.

Ева сидела в салоне машины за моей спиной. Она вцепилась пальцами в мои плечи.

– Женя, не бросай меня!

– Это словесная месть. Так принято запугивать в детском доме. Позвони бабушке и спроси её: сменила она адрес? Юлия, едем за твоей машиной, на автостоянку.

– Бабушка, – заговорила в "мобильник " Ева, – ты сменила место дислокации?

– Сменила. Мы с Павликом в том месте, где ты жила, когда училась в первом классе.

– Всё поняла. А ты вспомнила о двух областях?

– Нехорошо, внучка, намекать мне на слабость памяти. Всё помню, всё расскажу. А с кем ты едешь в Питер?

– С Женей. Я тебе о нём говорила.

Юлия, ведя машину по улице, показала мне "мобильник", на экране которого улыбались две девочки.

– Ой, Женя, так приятно заниматься малышками. Я накачала воздух в пластиковом городке. И девочки начали бегать по нему, прыгать и визжать. А в городке были расставлены разные знаки, буквы, цифры.И девочки запомнили две первые буквы и счёт до десяти.

…Я вошёл в общежитие университета. За пультом сидел вахтёр, а по залу медленно ходил парень лет двадцати пяти. Его угреватое, уродливое лицо было перекошено злой гримасой.

– Покажи пропуск! -крикнул он мне.

Я протянул пропуск абитуриента вахтёру. Тот махнул рукой в сторону парня, и я направился к лестнице.

– А, ну, стой!

Я молча продолжа идти вперёд. Парень прыжками обогнал меня и встал передо мной.

– Вижу, ты не учёный. Но это не беда. Поможем, научим, – заговорил он, щерясь. – Все платят мне по две тысячи рублей, в месяц. Ты будешь платить – пять.Запонмли?

Я мооча обошёл его и быстро начал подниматься по лестнице, так как спешил прочитать учебники. Я уже обдумывал тему кандидатской диссертации, сдав только первый вступительный экзамен.

– Да, – заговорил за моей спиной парень. – Не вежливый ты. Хам. Придётся учить тебя культуре вежливого поведения.

На лестнице стоял Кузя, абитуриент, смотрел на меня выпученными глазами. Дрожащим голосом зашептал:

– Женя, ты чо творишь? Это же наш Брат.

– Я не знаю никаких братьев.

– Это кличка. Он "смотрящий" общежития. У него рука с криминалом и копами. Какую хочет абитуриентку или студентку – ту и берёт. Он тебе не простит такое поведение к нему.

В большой комнате, как это принято было в студенческих общежитиях. табуреток не было. все абитуриенты сидели на тумбочках или на кроватях. Все старательно модно щерились и говорили натужными, низкими голосами, взрывались нарочитым хохотом. Это были те, которых я потом начал называть " мелкие фрайера". Кто – то играл на гитаре, кто – то рассказывал о том, как он дрался и кого – то бил, побеждал.

Я сел на кровать и раскрыл учебник.

Кузя вбежал за мной и закричал:

– Женя проявил неуважение перед Братом, хотя Брат объяснил Жене, кто он.

– Он детдомовский – жизни не знает.

– Ты, Женя ведёшь себя неприлично.

– Уважай Законы общества.

Кузя присел на кровать рядом со мной.

– Ты всем не нравишься. Прямо говорю: плохой ты парень. Если не поймёшь, не перестроишься, то плохо тебе будет.

Я тогда вспомнил великолепное произведение Куприна о том, как подростки били мальчика, который не хотел жить, как все.

Я ничего не ответил Кузе и начал просатривать информацию учебника. Автор плохо знал материал, который он излагал. Но я должен был всё запомнить, чтобы на экзамене повторить эту галиматью.

Я услышал, как в дверь кто – то сильно ударил. Она распахнулась, и в комнату кто – то вошёл. Я продолжал читать учебник. Все, кто сидели на тумбочках и кроватях, вскочили на ноги и торопливо стали выхватывать из карманов деньги.

– А этот, конечно, глухой и хам, – сказал Брат. – Не хочет жить, как все люди.

– Да, Брат, – тонко смеясь, сказал Кузя. – Он дерьмоватый какой – то. Мы его презираем и за человека не считаем.

– А почему не выгоняете?

– Да вот уже и гоним. Женя, пошёл отсюда. Тебе только на параше сидеть.

Я продолжал читать учебник. увидел, что передо мной встал Брат и ударил ногой по учебнику, снизу. Я отдёрнул учебник к груди.

– Давай деньги, красавчик, а то разговор будет другой.

– Я тебе и рубля не дам, – спокойно ответил я.

– А почему так?

– Нищим не подаю.

Я посмотрел на товарищей. Они испуганно улыбались Брату, уважительно тряслись телами, руками. И кто – то бросился ко мне, и замахнулся кулаком. И метнулись – второй, третий и четвёртый.

– Дайте мне врезать ему за Брата! – крикнул Кузя, дрожа телом.

Он подскочил к Брату и умоляюще заговорил:

– Позволь мне врезать ему. Я за тебя, Брат, горло любому перегрызу.

Брат откинул от себя Кузю и с ненавистью глядя на меня, сказал:

– Я тебя сейчас заставлю сосать. Ты мне сразу не понравился. Подловатый ты какой – то. Учить тебя буду, бесплатно.

И он топнул правой ногой – для того, чтобы оттолкнуться от пола. И рванулся вперёд, на меня, выкинув правый кулак. Он с размаху впился кулаком, а потом – головой – в стену. А я уже был за его спиной нанёс два удара "фениксами" по почкам. И вонзил в горло подельнику Брата ребро стопы. И в следующее мгновенье сбил с ног двух других его товарищей. Потом метнулся к двери и закрыл её на замок.

– Всем раздеться до гола. Снять обувь, – приказал я.

Брат, хрипя, медленно перевернулся на спину, пробормотал:

– Вон ты какой. Не учёный. Я тебя найду.

– Я здесь, – ответил я и, схватив "смотрящего" за ногу, рывком сбросил на пол.

– Всем раздеться, а иначе буду ломать кости.

– Да, да, – забормотал Брат. – Вижу: ты свой. А я не понял. Прости. Ухожу.

– Раздевайся.

Кузя бросился ко мне с раскрытыми объятиями.

– Женя, я грудью тебя защищал от этой падали, гнили.Я твой лучший друг.

Я сбил с ног " лучшего друга" и вновь приказ раздеться.

– Женя, прости. Больше не будем сюда приходить. Не позорь, – умоляюще заговорил Брат, стоя на коленах передо мной.

Я прижал стопу ноги к его лицу и толчком опрокинул Брата навзничь.

– Раздевайся.

Одежду я выкидывал в открытое окно, с пятого этажа. Внизу, во дворе раздался девичий смех и крик:

– Мальчики, вы что – уже празднуете окнчание экзаменов?!

После того, как я выкинул в окно обувь, я открыл дверь.

– Можете одеваться.

И вновь раскрыл учебник.

Вскоре во дворе зазвучали девичий смех, визг.

– Парни, вы что – наширялись?!

…Я сидел в Научной библиотеке, как вдруг кто – то из – за моей спины положил на стол, сбоку от меня раскрытую газету. Я отметил, что газета была американской, потому что знал различие между английским языком и языком США. После прочтения учебников я глянул на страницу газеты. Статья была о Евангелиях. Автор не знал историю иудеев, Библию и назвал тренировочные ворота "ушко". Внизу статьи был адрес и номер телефона автора. Он жил в Нью – Йорке, работал в университете.

Я немедленно позвонил ему и сказал, что никаких "ушек" не было. А были ворота, которые назывались "Игольные уши" (ворота плена, неволи). Что во время тренировок верблюдов тянули за повод и били, чтобы они опускались на колени и шли под низкими воротами. Чтобы потом – при потяге за узду – верблюды опускались бы на колени.

Автор статьи тотчас спросил:

– Кто вы? Из какой страны?

Я ответил, и он предложил мне написать статью для газеты.

– И я немедленно вышлю вам гонорар. Называйте меня – Кларк. Просто Кларк. Я хочу дружить с вами.

И теперь у меня появились вопросы: кто положил на мой стол раскрытую газету? И знал ли меня Кларк до того, как я ему позвонил?

На автостоянке Ева загнала машину на "смотровую яму", и я начал внимательно осматривать её ходовую часть. Внимательно осмотрел, ощупал тормозные шланги, рулевые тяги, потом – двигатель, салон. Нашёл два "жучка" и аккуратно положил их в мусорное ведро.

Ева, словно случайно делала интересные позы, движения телом. Это сердило Юлию, но она молчала и обнимала меня.

После осмотра машины я приказал Еве ехать впереди нас и немедленно сообщать нам обо всём, что её могло заинтересовать.

И мы поехали.

Я перебросил книгу Марка Гутенберга на автомобильный монитор и начал просматривать оглавление романа "Мы штурмовали небо". И в это мгновенье втглубине моего сознания зазвучал ритмичный бой барабанов, и я увидел генерала Каппеля. Он шёл впереди своего офицерского полка. Офицеры с винтовками в руках шли под барабанный бой ровными рядами, как на параде.

Генерал Каппель, щурясь, немигающим взглядом смотрел вперёд, в сторону окопов, откуда непрерывно стреляди красноармейцы.

Я мысленно увидел себя, идущим рядом с генералом Каппелем…

Мой взгляд остановился на главе "Ленин в Разливе". Я открыл её и начал читать.

"Я подошёл с Иосифом к парадному входу в отель "Разлив". Перед входом быстро ходил жандарм, хмурился, что – то сердито бормотал. Посмотрел в нашу сторону и грубо спросил:

– А вы, наверное, к большевику Ленину.

Иосиф медленным жестом руки вынул изо рта трубку и ответил:

– Да.

– Этот ваш Ленин с пьяну выбил окно. И ругал всех. Кричал, что он брат царя и отомстит. Всех запугал. А полицмейстер попросил нас, жандармов, закрывать глаза на его причуды.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Глава 5

Глава

26 октября 1917 год. 09 часов утра.

Жандарм шёл за нами и зло бормотал:

– Ну, я понимаю: свобода, равенство, братство, но не до такой же степени.

Где – то наверху раздались грохот и пронзительный голос Керенского:

– Товарищ Ленин, и что же будем решать? Вы согласны уйти на время в "тень"?.

Прозвучал грохот, а потом – картавый голос душераздирающе прокричал:

– Здесь я решаю !

– Вы что ж, товарищ Ленин, решили назначить себя генералиссимусом или выше – Бонапартом?

– Я решу сам, кем я буду.

– Но поймите – мягко говоря – вы и ваша партия опозорились перед страной. Вас называют "немецким шпионом". И это не секрет, что ваша партия сущетвует только на немецкие деньги. Я предлагаю вам хороший план. Сейчас все газеты сообщат, что охранное отделение ищет вас, что вы скрываетесь от "охранки".

– Нет. Я не согласен. Меня забудут. У людей короткая память.

– Вот в статье в газете "Патриот" напечатано, что вы вчера взяли в германском посольстве у фон Краузе пятьсот тысяч марок. И это бы ничего. Но вы сказали репортёру, что деньги пойдут на вооружение боевиков, которые ударят в тыл русской армии.

– Ну, и сказал. Что здесь такого? Выпимши был. Немцы не дают просто так деньги. Требуют немедленно развалить русскую армию. Краузе схватился за нашу партию, как за якорть спасения.

– Ох, и дурак же Вовка, – сказал Иосиф, вытряхивая из трубки пепел на ступени лестницы, по которой мы шли наверх. – Но без него нельзя. Он – мотор.

– Не только дурак, но и болван, – громко сказал Яков, протирая грязным платком пенсне.

Он стоял спиной к чуть приоткрытой двери, за которой в зале вдруг наступила тишина. И в проёме между дверью и косяком появилось красное, потное лицо Ленина. Он яростно посмотрел на затылок Якова. А тот, не догадываясь, что его слова услышал Ленин, продолжал говорить:

– Я думаю, что после захвата власти, нужно прикончить болвана, за ненадобностью. И я уже придумал, как это сделать.

Иосиф, нарочито долго занимаясь трубкой, покосился в сторону двери, откуда на нашу группу смотрел Ленин, раздумчиво проговорил:

– А по – моему, Вовка человек чести.

– Это он – то?! – зло сказал Яков. – Придумал вагон, придумал шалаш в болотах, а сам пьянствовал в Петрограде в нумерах с проститутками. Это я должен управлять страной. Если в газете появится фото, на котором Вовка целует руку графу фон Краузе, то конец нашей партии!

– И что ты придумал? – спросил Ленин, распахнув дверь.

– А ты не подслушивай, не подглядывай, как Евно Азеф.

– А он здесь. Скажи ему прямо.

В зале раздался голос генерал – губернатора Петрограда:

– Ну, это заговор против народа, против страны, наконец.

– Никакой страны нет, – резко ответил Ленин, глядя в зал.– Сосо, Марк, Яков, заходите. Ждём вас.

– Вова, – сказал Иосиф, – я не Сосо, а Кобо. Постарайся запомнить.

– А ты не умничай! Как хочу, так и назову.

В зале за круглым столом сидели генерал – губернатор, который уже никем не управлял, Керенский, который никем не управлял, а так же шпион и авторитетный предатель Азеф.

Ленин, идя быстрым шагом к столу, вынул из – за пояса штанов браунинг и сильно припечатал его к столешнице.

– Я – единственная власть в этом бардаке.

Иосиф вежливо оттеснил Ленина в сторону и сел на браунинг. Раскуривая трубку, сказал:

– А ты стрелять умеешь?

Ленин схватил большую стекляную пепельницу и с размаху кинул её в окно, которое было распахнутым. Пепельница улетела на улицу. И там, внизу прозвучал голос дворника:

– Товарищ Ленин, прекратите кидаться добром. Чай не вы его лепили.

– Я умею, – властно сказал Ленин, свирепо глядя на Иосифа.– Сейчас архиважная проблема: опередить зловредные слухи о нашей партии…

– О вас, товарищ Ленин, – сказал генерал – губернатор, иронично улабаясь. – О том, что вы, господин – товарищ Ленин целовали руку фон Краузе.

– Нет, – ответил за Ленина, Керенский, встав из – за стола и прижав два пальца к груди, как это делал Бонапарт. – Здесь вопрос о власти. Но в этом бардаке можно утонуть. И никто не знает, что делать?

– Ты утонул слюнтяй и ботало, пустобрёх и недоумок, – сказал Ленин. – А я всё исправлю.

– Ну, ну, подскажите, господин – товарищ, – подал голос Азеф.

– Сейчас Яков идёт с матросами на радиостанцию и объявит стране, что власть перешла в наши руки.

– А как ты заставишь Россию подчиняиться тебе? – спросил Керенский, держа пальцы на груди.

– А я и спрашивать не буду, что России надо? Там! – Ленин рывком ткнул рукой в сторону окна, – миллион солдат – дезертиров и сотни тысяч рабочих, которые хотят грабить, пить вино и ничего не делать. А я им брошу кость: "Грабь награбленное!" И они все поддержат меня.

– А потом что?– спросил Керенский.

– А потом – обешание рая. Десять раз повторённая ложь становится правдой. Но главное – захватить власть. Яков, немедленно веди отряд матросов на радиостанцию. А я иду выступать перед быдлом, охочим до грабежа. Вот, кто поможет нам захватить власть в стране!