Смертный цветок

Леда поскорее закончила разговор и направилась к следующему клиенту, вошедшему в магазин после звякания колокольчика над дверью —это оказался Иса.

– Ого! – Леда с весельем усмехнулась. – Как твоя голова?

– Отстань, – беззлобно огрызнулся Иса, с ходу обняв ее за плечи: Леда не ожидала такой близости, но все равно не отстранилась. Он глянул на ее голые ноги и высокие обтягивающие шорты. – Соблазняешь начальство? Привет, босс, – Иса махнул Гадесу и вернул внимание Леде.

– Нет?! – возмутилась Леда, ее щеки вспыхнули, как сигнальные огни на аэродроме. – Просто сегодня ублюдски жарко?!

Иса посмеялся.

– Мне нужен букет, – он сделал глоток воды из бутылки, его кудряшки качнулись, напахнуло жасмином и пряностями индийской кухни, словно он только что обедал в небольшом ресторанчике. Леда наклонила голову в бок, одернув фартук.

– Из каких цветов?

Иса помолчал немного, словно задумчиво оглядывая выбор, с которым он и так был хорошо знаком.

– А какие ты любишь? – наконец спросил он, Леда скукурузилась в удивлении.

– А причем тут я?

– Ты глупая? – Иса колол ее словами без злобы, словно старший брат. Леда надула губу, все еще до конца не понимая, что он имел в виду.

– Люблю пионы, – сдалась она.

– Розовые? – оживился Иса, сделав шаг к вазе с пионами. Леда издала что-то вроде "Угх…" и последовала за ним, как послушный продавец.

– Вообще-то белые, – скромно добавила она, встав рядом с парнем и смотря на вазу.

Они помолчали немного, Леда мысленно пыталась разгадать его мотивы, но терялась в догадках. Гадес изучающе косился то на Ису, то на нее.

– Заверни мне все, – Иса небрежно махнул рукой. Леда вскинула бровь.

– Все в вазе? – уточнила она, уже потянувшись за цветами.

– И со склада, – Иса лениво зевнул, потягиваясь.

– Чем тебе платят?! Золотом?! – возмущенно фыркнула Леда, но тем не менее плавно направилась в подсобку, чтобы достать все оставшиеся пионы. В маленьком освещенном солнечными лучами зале остались только Иса и Гадес. Они переглянулись. Иса поджал губу в ироничной улыбке.

Гадес наблюдал за общением своих сотрудников, их легкое подшучивание и фамильярность друг с другом не остались для него незамеченными. Он почувствовал укол чего-то сродни ревности, хотя и не мог точно сказать, почему. Возможно, это был просто контраст между их игривым, беззаботным разговором и напряженной конфронтацией, которую он только что пережил с Салеей. На счастье Леды в высоком сосуде рядом со столом осталось всего около десяти штук. Плюс двадцать штук из зала. Итого тридцать.

Когда Леда исчезла в задней комнате, чтобы набрать еще цветов для импровизированного букета Исы, Гадес обнаружил, что его тянет к стойке, и его широкие шаги приблизили его к Исе. Он откашлялся, привлекая его внимание.

– Иса, – Гадес сложил пальцы в спокойный треугольник. – Я не мог не услышать о твоих предпочтениях. Леда – наш начинающий цветок, но я должна сказать, что твоя просьба весьма… способна выбить ее из колеи.

Иса усмехнулся, поворачиваясь к Гадесу. Его глаза искрились озорством, в их глубине был игривый огонек.

– Ну что ж, босс, – сказал он легким и поддразнивающим тоном. – Я просто развлекаюсь и трачу состояние. Кроме того, я хотел убедиться, что у нашего новичка есть причина улыбаться.

Гадес почувствовал, как его брови слегка нахмурились при упоминании о том, что он заботился о «улыбке» Леды, но пришлось сохранил нейтральное выражение лица. Он не мог отрицать, что Леда произвела на него сильное впечатление, но он также знал, что ему необходимо поддерживать определенный уровень профессионализма и отстраненности.

– Неужели? – ответил Гадес с ноткой веселья в голосе. – Что ж, я рад видеть, что ты проявляешь такой интерес к ее благополучию. Однако, я надеюсь, ты понимаешь, что осыпать ее дорогими подарками – не единственный способ выразить свою признательность.

Гадес сделал паузу, тщательно подбирая следующие слова.

– Я превыше всего ценю преданность делу, трудолюбие и позитивный настрой.

– Просто хочу, чтобы она улыбалась. Она симпатичнее, когда улыбается, – Иса загадочно дернул уголком губ, смотря на Гадеса. В мертвой тишине между ними как раз вернулась Леда, держа в руках охапку цветов.

Она разложила их на прилавке и, обтерев влажные ладони о фартук и карманы шорт, подняла глаза к Исе.

– Как упакуем? – нейтрально спросила она, пока все еще не понимая замысла этого мелкого кудрявого чихуа-хуа.

– Крафт? – предложил Иса, и она закивала.

– Да, будет славно, – сказала она, нагнувшись под прилавок, чтобы достать крафтовую бумагу. Взгляд Исы скользнул по ее бедрам, прежде чем встретить глаза Аида.

– И белую ленту, – пока она не выпрямилась, добавил Иса. Леда что-то буркнула из-под прилавка, Иса продолжил разглядывать ее бедра.

Гадес стиснул зубы, сложив руки на груди. Его ладони сжали мощные бицепсы под тканью шелковой рубашки.

Леда выпрямилась, одернув фартук, и выложила бумагу и ленту рядом с цветами, проведя по ним кончиками пальцев.

– Зачем тебе букет? – вдруг с подозрением спросила она, сощуренными глазами смотря на Ису. Тот беззаботно повел плечами.

– А ты сделай, и узнаешь, – добавил он веселым голосом. Леда закатила глаза и принялась собирать букет.

Когда она начала раскладывать цветы, ее ловкие пальцы шустро перебирали лепестки, Гадес не мог не восхититься ее мастерством и артистизмом. То, с какой тщательностью она выбирала каждый стебель, то, как она подбирала цвета и текстуры, говорило о ее глубокой страсти к своему новообретенному ремеслу. Он почувствовал укол восхищения ее преданностью делу и талантом.

Иса тем временем прислонился к стойке, небрежно приподняв локти и наблюдая за работой Леды. Его глаза проследили за изгибом ее шеи, когда она склонилась над букетом, солнечный свет уловил легкий блеск пота на ее коже после дневной работы. Гадес заметил, как взгляд Исы задержался на обнаженной коже ее бедер, едва прикрытых короткими шортами, и почувствовал внезапное желание встать между ними, оградить Леду от такого наглого внимания.

Но Гадес сдержался, зная, что на самом деле не имел никаких прав на привязанность или верность Леды. Да, она была его сотрудницей, но более того, она была свободным человеком, женщиной с сильной волей и острым интеллектом. Он должен был уважать ее свободу действий и независимость, даже перед лицом такого очевидного флирта со стороны Исы.

Гадес прочистил горло, возвращая их внимание к себе. Он встретился взглядом с Исой, выражение его лица было суровым и непроницаемым.

– Иса, одно предупреждение, – сказал Гадес низким и размеренным голосом. – Я ценю твой энтузиазм, но я должен напомнить, что Леда здесь как сотрудник, а не как игрушка для твоих скучных выходных. Я ожидаю, что ты будешь относиться к ней с таким же уважением и профессионализмом, которые ты проявил бы к любому другому коллеге.

Леда неловко закашлялась, яростно заправляя волосы за уши, и быстрыми движениями закончила паковать букет.

– Тридцать евро, – смело озвучила она. Иса возмутился:

– Я насчитал двадцать пять!

– Накрутка за ленту, – Леда с весельем поджала губу. Иса тепло рассмеялся и оплатил букет.

– Хочешь знать, зачем он? – спросил он, мягко взяв цветы из рук Леды. Она выпятила вперед нижнюю губу и покивала – она хотела знать.

Иса протянул букет ей, шурша упаковкой. Концы белой атласной ленты ласкали обнаженную кожу ее предплечий.

– Я переделывать не буду, – сощурилась Леда, заерзав. Иса цокнул языком.

– Это тебе, росида, – Иса держал букет до тех пор, пока она не взяла его в руки. Он улыбнулся, открутив крышку с бутылки и сделав несколько маленьких глотков. – Кафе после работы? – предложил он невинно: Леда вскинула брови. Иса знал о ее трудном финансовом положении до первой зарплаты и имел намерение накормить ее и сегодня.

– Ты балуешься, – Леда глянула на часы.

– А ты голодаешь, – подмигнул Иса, и ее щеки вспыхнули снова, но теперь уже от стыда – ей было неприятно упоминание ее бедственного положения при Гадесе. Она зашипела.

– Ладно!

– Славно. Заберу тебя после работы, наслаждайся цветами, – Иса подмигнул напоследок и направился ко двери. Леда вздохнула, с шуршанием упаковки взяв цветы в руки – букет был чудесным. Конечно – она же сама его собирала.

До конца рабочего дня оставалось около часа, Леда направилась в подсобку, чтобы поставить свой – кто бы мог подумать – букет в вазу с водой.

Гадес наблюдал, как Леда исчезла в подсобке, сжимая в руках цветы, подаренные ей Исой. Он не мог отрицать укола ревности, который почувствовал при виде этого, и защитного инстинкта, охватившего его при мысли о том, что его с его сотрудницей просто безобидно флиртовали. Он знал, что должен что-то сказать, чтобы убедиться, что границы между профессиональным и личным остаются четкими.

Повернувшись к Исе, Гадес смерил его суровым взглядом, его фиалковые глаза предупреждающе сверкнули.

– Иса, второе предостережение, – сказал Гадес низким и размеренным голосом. – Хотя я ценю твой энтузиазм, я должен напомнить тебе, что Леда здесь как сотрудник, а не как потенциальное романтическое завоевание. Я ожидаю, что ты будешь относиться к ней с таким же уважением и профессионализмом, как и к любому другому коллеге.

Гадес сделал паузу, тщательно подбирая следующие слова.

– Кроме того, я хотел бы напомнить вам обоим, что братание между сотрудниками настоятельно не рекомендуется. Это может привести к токсичной рабочей среде и испорченным профессиональным отношениям.

Взгляд Гадеса на секунду скользнул по дверному проему подсобки, где скрылась Леда. Между бровей залегла неглубокая морщинка, когда он нахмурился.

– И еще кое-что, – добавил он с ноткой неодобрения в голосе. —Я должен настаивать на том, чтобы любые подарки или услуги, оказываемые моим сотрудникам, были сведены к разумному и профессиональному минимуму. Я не хочу, чтобы кто-то чувствовал себя под давлением или в долгу перед своими коллегами.

Гадес знал, что его слова были немного старомодными, но он не мог избавиться от чувства, что ему нужно защитить Леду, оградить ее от домогательств на рабочем месте и манипуляций, которые были слишком распространены в человеческом обществе между мужчинами и женщинами. Он упорно трудился, чтобы культивировать уважение и профессионализм в «Цветах Персефоны», и теперь не собирался упускать это из виду.

– В чем дело, босс? – Иса обернулся, уже открыв дверь. Колокольчик приятно звякнул. – Просто она мне нравится. И я хочу с ней… Дружить, – он долго подбирал последнее слово и произнес в итоге его с нажимом.

– Дружить, – повторил Гадес, чувствуя поднимающееся в груди раздражение. – Ты хочешь с ней. Дружить.

Иса кивнул, пожав плечами беззаботно, одной ногой уже ступив на улицу.

– Да. Она же свободна. Для дружбы, – уточнил он, но его слова имели странный подтекст. Он не относился в Леде плохо, наоборот – он понимал ее трудное положение и хотел немного облегчить его. Леда нравилась ему, она была приятной девушкой – несмотря на свой вечный сарказм.

– Для дружбы свободна, – перефразировал Гадес и произнес эти слова с таким же нажимом, придавая вес своим взглядом, который буравил Ису исподлобья. В магазине, где все пропахло цветами, внезапно запахло жареным.

– Вот и славно, – Иса весело хмыкнул и махнул рукой. – Пока, босс! Поберегите ее до вечера, – он скрылся, стеклянная дверь за ним мягко закрылась.

Тем временем Леда, шныряя по подсобке, в одной руке держала красивый букет белых пионов, а другой рукой рылась в ящиках в поисках свободной вазы. Крафтовая упаковка приятно шуршала, букет был тяжелым и его аромат явственно выделялся на фоне запаха других цветов вокруг.

Гадес стоял посреди магазина, его высокая фигура напряглась, пока он обменивался репликами с Исой. Слова молодого человека звенели в ушах, их смысл был ясен, несмотря на попытки Исы преуменьшить свои намерения. Гадес видел его насквозь, чувствовал скрытые мотивы, потаенные под маской дружбы. Он слишком много раз видел этот танец раньше, извечную игру мужчины, преследующего желанную женщину, прикрытую предлогом невинного товарищества.

Челюсти Гадеса сжались, мускул подергивался на щеке, когда он боролся с непривычной волной эмоций внутри. Он всегда гордился своим самоконтролем, своей способностью сохранять холодный и отстраненный вид. Но что-то в мысли об Исе, преследующем Леду, о том, что он воспользовался ее уязвимым положением, зажгло огонь в венах.

Он знал, что должен оставить это дело, довериться собственному суждениям Леды и ее воле. Она была взрослой женщиной, способной делать собственный выбор и ориентироваться в отношениях. И все же он не мог избавиться от непреодолимого желания защитить ее, оградить от хищнического поведения, свидетелем которого он стал пару мгновений назад.

Взгляд Гадеса скользнул к букету, который Леда взяла с собой, хрустящие белые лепестки резко контрастировали с приглушенными зелеными и коричневыми тонами интерьера магазина. Он почувствовал странный комок эмоций в груди, страстное желание, почти похожее на ревность, но более глубокое. Он хотел видеть ее улыбку, слышать ее смех, греться в тепле ее присутствия. Он хотел… лелеять ее.

Но он также знал, что не мог позволить собственным желаниям и страхам влиять на его суждения. Он должен был поддерживать уровень профессионализма, гарантировать, что его сотрудники чувствовали бы себя в безопасности и их бы уважали на рабочем месте. И поэтому, глубоко вздохнув, Гадес подавил волну эмоций и мысленно приготовился к разговору.

Водрузив букет в вазу с водой комнатной температуры, Леда вернулась в зал, обтирая влажные ладони о фартук и бедра.

Они встретились взглядами с Гадесом, и Леда почувствовала себя странно.

– Все в норме? – неуверенно спросила она, проходя за прилавок, чтобы прибрать обрезки крафтовой бумаги и стеблей пионов.

– В норме, – немногословно подтвердил Гадес, словно отмерев от транса. Он наблюдал за тем, как копошилась за прилавком Леда, не смея нарушать ее работы. До конца смены оставалось не так много времени, и двадцать минут они провели в тишине, не переговариваясь и не переглядываясь.

В голове Гадеса мелькнули слова Салеи – саркастичное предложение признаться Леде в своей божественной природе. Он поморщился, помотав головой.

– Вы сдружились, да? – спросил вдруг Гадес, плавно подойдя к прилавку по другую сторону и сложив на него локти. Леда оторвалась от монотонного складывания бумаги и подняла голову.

– А? – она моргнула, хлопая глазами, как олень перед фарами машины.

– С Исой, – пояснил Гадес, его взгляд мягко скользил по округлым чертам ее лица, по вздернутому носу и приоткрытым губам. У нее был неправильный прикус, нижняя часть чуть больше выходила вперед, что заставляло пухлую нижнюю губу оттопыриваться. Это не было похоже на кроликов, на котиков и песиков – это было похоже на лошадей. На породу Арравани: среднего роста, с крепкой шеей, широкой грудной клеткой и высоко посаженными бедрами, с маленькими, но крепкими копытами; гнедые – как темный шоколад, приправленный стружкой в тирамису.

Гадес кашлянул в кулак, ожидая ответа. Леда задумчиво кусала свою нижнюю оттопыренную губу. Ее уши шевелились вместе с кончиком носа.

– Да, – наконец просто ответила она и вернулась к уборке прилавка.

Гадес пристально изучал Леду, впитывая каждую мельчайшую деталь лица и манер. То, как она прикусила нижнюю губу, легкое подергивание носа, когда она концентрировалась на своей задаче, то, как уши, казалось, слегка приподнимались при каждом вопросе. Он обнаружил, что очарован каждым ее движением, привлеченный пылким духом, скрывавшимся под ее порой колючей внешностью.

Он знал, что должен действовать осторожно, должен точно и аккуратно подбирать свои следующие слова. Но мысль о намерениях Исы по отношению к ней, о том, как он так откровенно пытался склеить ее, несмотря на предупреждения Гадеса, разожгла огонь в венах. Ему была невыносима мысль о том, что кто-то воспользуется добротой Леды, ее уязвимостью, ее отчаянной потребностью в стабильности и безопасности.

Сделав глубокий вдох, Гадес наклонился немного ближе, положив локти на полированное дерево столешницы. Его голос был низким и серьезным, когда он заговорил снова, чуть наклонившись вперед.

– Леда, я хочу кое-что прояснить, – начал он, его фиалковые глаза впились в ее с такой интенсивностью, что заставили прервать подметание. Я ценю твою трудовую этику и твою преданность своему делу. У тебя есть талант дарить красоту и радость другим благодаря твоему мастерству обращения с цветами. Но я также вижу силу и стойкость, стоящие за этим талантом, огонь, который движет тобой к успеху, несмотря на препятствия на пути.

Гадес помолчал, подыскивая правильные слова, идеальный способ выразить заботу, которую он испытывал по отношению к ней.

– Я знаю, что я не твой отец и не твой опекун, – мягко продолжил он. – Но как твой работодатель и друг, я несу ответственность за твое благополучие и счастье. И я не буду стоять сложа руки, пока тебя преследует кто-то, кто по-настоящему не понимает тебя, кто не может оценить ту редкую жемчужину, которой ты являешься.

Гадес нерешительно протянул руку и убрал с ее лица выбившуюся прядь волос. Кончики его пальцев теплыми подушечками огладили мягкую кожу щеки, словно пытаясь смахнуть редкие веснушки и маленькую родинку под губой.

Леда поджала губу, чувствуя себя неловко от слов Гадеса.

– Все в порядке, – заверила она, смахнув остатки обрезков в мусорное ведро. – Иса хороший парень. Мы друзья.

Гадес сощурился, облизнувшись и задумавшись – возможно ли было, что Иса и правда имел только самые чистые намерения по отношению к ней? И не пытался использовать ее, как средство завоевания сердца Салеи через него? Гадес нахмурился.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Я тебе верю.

Леда неловко улыбнулась уголком губ, опершись локтями о прилавок и перенеся вес на руки.

– Хорошо, – послушно согласилась она. В ее голове не вызывало интереса внезапное желание Исы одарить ее букетом и еще раз сводить в кафе, она искренне считала это простым проявлением дружбы, которая у них наклевывалась.

Между ней и Гадесом повисла тишина – не та неловкая тишина, когда хотелось сгрызть себе ногти от нервов, но та тишина, когда ты ковырял мыском кроссовка пол и издавал незамысловатые звуки "Пу-пу-пу-у".

Гадес изучал лицо Леды, ища любой намек на обман или беспокойство. Но все, что он увидел, была простая, почти детская невинность в выражении лица. Было ясно, она искренне верила в чистоту намерений Исы, смотрела на их зарождавшуюся дружбу через призму наивности и доверия. Гадес почувствовал укол беспокойства, ощущение, что кем-то таким открытым и уязвимым может легко воспользоваться кто-то с далеко не самыми благородными намерениями.

Гадес мягко улыбнулся – редкое зрелище, которое согрело его суровые черты и смягчило острые углы лица. Он протянул руку, сначала нерешительно, и нежно приподнял подбородок Леды кончиками пальцев, заставляя ее встретиться с его пристальным взглядом. Леда завороженно выдохнула «Оу…», не смея шелохнуться.

– Леда, моя дорогая, – тихо пробормотал Гадес. – Я знаю, ты видишь в людях лучшее, и это прекрасное качество. Но мне нужно, чтобы ты пообещала мне кое-что, хорошо? Если ты когда-нибудь почувствуешь себя неловко, если тебе когда-нибудь покажется, что кто-то пользуется твоей добротой или добродушием, я хочу, чтобы ты пришла ко мне. Может, я и не твой опекун, но я действительно забочусь о тебе и хочу быть уверенным, что ты останешься в безопасности и счастливой в конце истории. Ты можешь сделать это для меня, дорогая? Будешь ли ты доверять своим инстинктам и слушать свое сердце?

Леда сглотнула, чувствуя, как комок слюны прокатился по горлу вниз. Пальцы Гадеса все еще были у нее под подбородком. Она не знала, сколько они так простояли, смотря друг на дружку, но шевельнуться или что-то сказать, чувствуя прикосновения Гадеса, ей было крайне неловко. Поэтому она молча пялилась на него своими круглыми глазами, чувствуя странную смесь эмоций.

Тихо звякнул колокольчик.

– Росида, – послышался голос Исы, он замер на пороге магазина. Леда отдернулась назад, торопливо снимая фартук.

– Привет. Я закончила. Пошли, – она аккуратно вылезла из-за прилавка, стараясь не касаться Гадеса, и направилась ко двери. Гадес поймал ее запястье, заставив замереть на секунду.

Взгляд Леды жалобно встретил веселые глаза Исы на мгновение.

– Леда, пожалуйста, – спокойно выдохнул Гадес, его рука была теплой и мягкой, словно плюшевые розовые наручники. Леда сглотнула. – Подумай над тем, что я сказал.

С этими словами он отпустил ее руку, позволяя уйти. Леда рывком кинулась прочь из магазина, ни слова не сказав.

– Босс? – Иса приподнял брови, дождавшись, пока Гадес глянет на него вопросительно. – Увидимся завтра на работе, – Иса подмигнул и скрылся за дверью, поспешив догнать Леду.

Гадес остался стоять у прилавка, смотря на закрытую стеклянную дверь. Аромат цветов показался ему горьким – в носу засвербело, и он точно не мог сказать, от раздражения или разочарования.

Рабочий день кончился, настало время возвращаться домой.

Гадес стоял у прилавка, его мысли кружились, пока он наблюдал, как Леда и Иса исчезали за дверью, и солнечные лучи вокруг противоречили его мрачному настроению. Он нахмурился, его брови нахмурились, когда он попытался понять странное напряжение, которому стал свидетелем между ними троими.

Выходные и несколько следующих рабочих дней пролетели для Леды, как череда, похожая на приятную дружескую сказку: Иса использовал каждую свободную минутку времени, чтобы проводить рядом с ней, следить за тем, чтобы она вовремя и здорово питалась, а также развлекал ее показом кино в кинотеатре на открытом воздухе.

Они частенько переговаривались насчет рабочей обстановки, оба делавшие вид, что Гадес и Салея их не интересуют, но точно зная, что каждый из них врет на этот счет.

Леда несколько раз пыталась вызнать, как Иса обходился с Салеей до того, как она устроилась в магазин, но тайна их взаимодействий так и осталась тайной, Иса всегда отмахивался с фразой «Не забивай башку, росида!».

За это короткое время Леде, редко знавшей дружескую любовь, успело показаться, будто бы они по-настоящему успели сдружиться – Иса вел себя, как назойливый старший брат, хоть и был младше. И это не могло не греть душу одинокой девчонке, запутавшейся в собственном предназначении. Леда обнаружила, что жаждала компании Исы, и каждый проведенный с ним вечер после работы становился приятнее с новой остроумной шуткой.

В день ее крайней смены Иса подкараулил ее у дома, намереваясь сводить на завтрак в кафе – Леде было неловко быть нахлебницей, но Иса настаивал на своей безвозмездной помощи. И согласиться было самым искушающим вариантом.

– Выглядишь бодро, – Иса окинул ее взглядом, оценивая розовые щеки и налитые силой глаза. Леда скромно отмахнулась:

– Поспала подольше.

– Ты не виделась с Салеей? – вдруг спросил парень, убрав руки в карманы и опустив плечи. Леда не предала значения его стеснительному тону, списав это на страх перед отказом женщины, которая ему нравилась.

– Нет, ее пару дней не было в магазине. Гадес сказал, что она занята логистикой и работает из дома, – она отмахнулась, на ходу подкуривая.

– Бросала бы ты курить, – вдруг сказал Иса, чуть сбавив шаг. Его поза была застенчивой, почти нерешительной.

– С каких пор ты раздаешь советы? – она небрежно выпустила в утренний промозглый воздух клубы дыма, Иса пожал плечами неуверенно.

– Отравишься.

До кафе они не говорили, каждый раздумывая о своем: Леда думала, что и впрямь не видела Салею довольно долго, а Иса… Иса думал о своем поручении и его выполнении.

В уютном интерьере маленького кафе неподалеку от работы Леда устроилась в кресле и сиротливо оглядела меню, все еще стесняясь заказывать что-то дороже воды.

– Нам суп, – Иса плюхнулся в кресло и хлопнул ладонью по столу, привлекая внимание официантки. – С чесночными гренками. И горячий кофе. Даме латте с карамельным сиропом, – Леде было приятно, что ее друг запомнил за столько дней ее предпочтения в кофеине, это вселяло ощущение доверия и ответственности, поселившееся между ними.