Темные сказки. Начало

Лешак, поклонившись в ответ, развернулся и через задний двор прошагал в лес, где растворился среди деревьев. Яга проводила его взглядом и, поежившись, закрыла дверь. Кощей вдруг вскрикнул и начал рвать на груди одежду. Все его тело засветилось мягким зеленым светом, но ярче все светился из кармана зеленый камень, набирающий выходящую из тела колдовскую силу. Яга удовлетворенно кивнула: зелья действовало. Оно действительно разрушит все чары, наложенные на тело, но колдовская сила тоже на время его покинет. Нельзя было рисковать: Яга не знала, насколько Кощей разбирается в зельях, не заподозрит ли он чего. Пришлось сделать то, что он действительно просил, но по-особому: вместе с наложенными чарами из тела выйдет и колдовская сила. И если знать, как ее задержать, то в тело она не вернется. А Яга знала, как это сделать, камушек зеленый, который забирает любые силы рядом с собой, был давно и надежно припрятан именно на такой случай…

Яга поставила табурет посредине комнаты и стала наблюдать за дергающимся Кощеем и все больше разгоравшимся зеленым свечением из его кармана. Когда Царевич явился к ней за заклятием, способным сковать самого Кощея, она его послала куда подальше. Но потом, через несколько лет, когда колдун загубил ее воспитанницу, Василису Премудрую, которую Яга много лет учила при княжеском дворе и любила как родную, она сама послала Ивану весточку. Так и появились цепи серебряные, их целый год ковали они по звену и наполняли чарами. Получилось даже лучше, чем она ожидала – даже разбитые, цепи держали Кощея, не давая ему набрать силу.

Теперь надо довести дело до конца, раз Царевич не смог. Яга поднялась с табурета и подбросила поленьев в угасающую печь. Но кто сказал, что она не должна получить от того пользу? Пусть даже это дерево говорящее заберет половину, чтобы воскресить свой лес… Даже половины кощеевых сил хватит, чтобы Яга снова стала такой как прежде. Не надо будет прятаться и никто ей не будет указ, особенно всякие Вече колдовские. И уж тем более люди.

Кощей в забытье выгнулся и снова закричал. Зеленое свечение вокруг него стало ярче, освещая комнату и заставляя предметы отбрасывать зловещие тени. Всего одна ночь, подумалось Яге. Одна ночь и жизнь уже не будет прежней…

Глава 11

Марья разбудила путников рано утром, едва солнце встало над Навью, освещая странный, наполненный серыми красками мир. Алеша находился в прекрасном настроении, насвистывал какую-то песню все время, пока наскоро завтракали и собирались и не переставал подшучивать над Марьей, которая то и дело хихикала, закрывая рот ладонью.

Сергей, отчасти слышавший то, что происходило ночью, только слегка улыбался в ответ. Из уважения к чужим тайнам, он лишь раз поймал взгляд Алеши и понимающе кивнул, а богатырь в ответ широко улыбнулся, показав весь набор крепких зубов. На том короткий разговор и закончился.

Вышли, когда солнце уже наполовину выползло из-за леса и Марья уверенным шагом повела путников через по все время петляющей тропе, то и дело теряющейся среди пожухлой тропы. Нечисть куда-то исчезла: девушка пояснила, что скорее всего их ищут в другой части леса, но вскоре найдется кто-то умный, кто сообразит, что живые люди забрели в Навь не просто так, и пойдет к Калиновому мосту, с которым связано столько легенд, в надежде, что люди пойдут туда. Поэтому нужно было спешить, тем более, что путь неблизкий.

Идти действительно оказалось довольно далеко и лишь когда солнце встало в зенит, путники почувствовали запах серы, принесенный легким ветерком. Марья заявила, что идти осталось немногим больше часа и предложила привал, на что мужчины с удовольствием согласились: дорога через бурелом оказалась утомительной даже для них.

– Кто сейчас стережет Калинов мост? – жуя сухарь, спросил Сергей. – Раньше там был Змей Горыныч или Чудо-Юдо…

– Да… – мечтательно ответил Алеша и вдруг так взмахнул рукой, что яблоко, которой он только успел надкусить, улетело далеко в лес. – Вот незадача… И ладно… Кислое было, а я на сладеньким падок, – на этих словах он бросил взгляд на Марью, которая вновь смущенно отвернулась. – Когда-то Добрыня и Илья тут побывали, еще Ванька Быкович после них. Нечисть тут не переставала заводится, всех этих змеев привлекает сера, огонь, для них, понимаешь, среда благоприятная. Но тогда из Нави в людской мир то проще было ходить, вот они и поваживались, то деревню сожгут, то скот жрут… А сейчас даже и не знаю, вроде все змии на Руси перевелись.

– Нет там никого, – кивнула Марья. – Твоя правда, змиев нет давно, а место такое, что даже остальное нечисти неповадно там жить. Есть нечего, прятаться негде. Так что можно теперь Калинов прост вот так запросто пройти, а река сама спит, так что и тут все добро.

– То есть она действительно была живой? – спросил Сергей. – Я думал, это приукрашивают, чтобы былины интереснее были.

– Ну не совсем живая… – протянул Алеша. Это сложно объяснить. Камень же неживой? А тут у него разум появляется и человеческим голосом он говорит. Вроде и живой, но ничего живого в нем нет, понимаешь, ни чувств, ни желаний… Так и река. С чего она ожила или из-за кого – никто не знает. Но чаще всего она ни с кем не говорит, река и река, течет себя куда ей надо. Лишь иногда, непонятно почему, просыпается и давай дань требовать, с кониного брода по коню, с мосточка калинова по молодцу. А не дашь – сожжет, огнем затопит. Сложно оно все, в общем.

– Но она спит с очень далеких времен, – добавила Марья. Она не отрывала глаз от Поповича все время, пока он говорил. – Давно ее голоса не слыхали. Авось и сейчас спать будет. Пойдемте, добрые молодцы, надо идти, время жмет. Не нравится мне, как в лесу тихо, к полудню обычно кого-то да растерзают, да с воплями, а тут тихо. Видимо, далеко весть о живых душах и теплой крови разлетелась, надо торопиться, вам ведь еще и обратно как-то пройти надобно.

Быстро собрались и отправились дальше. Запах серы становился все сильнее и через примерно полчаса он пропитал как будто бы все пространство вокруг. За деревьями послышался шум, нарастающий по мере того, как путники двигались вперед. Вдруг лес внезапно расступился и они вышли на абсолютно пустой и голый берег. Серая сухая земля, покрытая трещинами, постепенно чернела приближаясь к реке, в водах которой словно постоянно отражалось красное закатное солнце. Сергей протер глаза. По широкому руслу текла вода, которые одновременно была огнем: он явно видел волны, но вместо пены от них отлетали искры, а противоположный берег закрывал дым, идущий от того места, где земля соприкасалась с водой. В нескольких метрах от реки чувствовался ее жар, словно на тело направили струю горячего воздуха, как от печи. Недалеко от того места, где они стояли, начинался широкий каменный мост без перил – по нему свободно смогли бы проехать две телеги, не соприкоснувшись. Камни моста слабо светились от жара реки, нагревающей их снизу. Запах серы стал нестерпимым.

– Река Смородина, – хмуро объявил Алеша, сплюнув в сторону. – Была смрадно, смрадной и осталась. И мост Калинов, раскаленный, на месте. Не думал я, что живым сюда еще вернусь.

– Здесь ничего не меняется, Алеша, – грустно сказала Марья. – Такова уж Навь. Горыныч только на той стороне теперь… Пора вам, добрые молодцы. Пройти по Калинову мосту можно, если не бояться и не останавливаться – это вы знаете. Да и наговоры у вас, наверное, есть, – она кивнула Сергею. – Мне дальше дороги нет, проклятие не пускает. Я подожду вас тут. Буду ждать до заката. Если не вернетесь – пойму, что остались там…

– Вернемся, Марьюшка, – тихо пробасил Алеша и приобнял девушку. У той на щеках вдруг мелькнул румянец, осветивший бледное лицо. – И, надеюсь, у нас еще время будет…

– Алеша… – тихо позвал Сергей, поправляя кобуру с наганом.

– Да знаю, – коротко ответил богатырь, снимая руки с талии Марьи. – Я вернусь еще, ты жди.

– Знаю, – слабо улыбнулась она, усаживаясь прямо на землю. – Идите скорее, дело не ждет. А я подожду.

Кивнув девушке, мужчины двинулись к мосту, прикрывая лица от непроходящего жара реки. Когда они подошли к началу моста, жар стал совсем невыносимым, как и запах серы, вызывающий тошноту. Огонь реки под ногами слепил глаза, а шум потока давил на уши.

– Ну что, пошли? – крикнул Алеша почти в ухо Сергею.

– Сейчас, только схитрим немного! – ответил тот. Алеша непонимающе взгянул на него.

Сергей, собравшись с силами, громко выкрикнул несколько заветных слов и тела его и Алеши окутались тонкой пеленой золотистого света. Жар сразу стал гораздо слабее, а запах серы перестал мешать дышать. Шум и свет тоже словно приглушились и вносить их стало проще.

– Защитное заклинание вытягивает силы из носителя, – сказал Сергей Алеше. – Поэтому через мост побежим, не знаю, насколько нас хватит и насколько мост горяч.

– Не знал, что ты так можешь, – восхищенно сказал Алеша, смотря на свои руки, окутанные ореолом света.

– Это не я, это Василиса, – скромно ответил Сергей, улыбаясь. – Мы когда уходили, она силой своей поделилась, я только сейчас почувствовал. Да и заклятию этому она научила.

– Эх, Василиса-краса, – Алеша покачал головой. – Вернемся – расцелую! Я уж приготовился сапоги от ног отдирать, как в былые времена.

Сергей лишь кивнул в ответ, и они быстрым шагом двинулись вперед. Даже сквозь сапоги и золотистую пелену чувствовался жар камней моста. Сергей махнул Алеше и побежал, чувствуя, как заклятие высасывает из тела сил, справляясь с невыносимым жаром и силой реки. Пот лился градом со лоб, дышать вдруг стало трудно, словно на лицо наложили маску, а грудь сдавил обруч, мешающий полностью вдохнуть.

Мост кончился внезапно, когда в глазах уже начинало темнеть и последние метры они преодолели практически прыжками. Едва ноги коснулись земли, Сергей выкрикнул заветные слова, снимающие защиту, и сделал глубокий вдох. Серный воздух наполнил легкие, но сознание прояснилось и, схватив под руку хрипло дышащего Алешу, Сергей потащил его прочь от моста. Пройдя несколько метров, он оглянулся и увидел, что Калинов мост скрылся за дымом, а шум реки стал казаться далеким, словно они отошли уже очень далеко. Запах серы тоже практически исчез. Впереди расстилалась бескрайняя серая равнина, которой не виделось ни конца, ни края. Такое же серое небо висело низко, словно потолок в избе и нигде не видно было солнца, словно оно вовсе исчезло. Тем не менее, пространство наполнялось слабым светом, как будто в ранних вечерних сумерках.

Алеша закашлялся, и они остановились. Сергей достал флягу из рюкзака и жадно сделал несколько глотков, передав затем ее богатырю, который тоже несколько мгновений жадно пил и снова начал кашлять. Добролюбов посмотрел на него и достал из рюкзака лечебное зелье, приготовленное Василисой. Вынув пробку, он протянул склянку Алеше.

– Выпей, только не все. Полегчает.

Не в силах что-то ответить, богатырь только слабо махнул рукой и взяв зелье сделал большой глоток. По телу разлилось тепло и кашель, раздирающий горло, сразу же отступил. Он почувствовал силу в мышцах и благодарно отдал зелье Сергею, который лишь пригубил его и, закрыв, спрятал в рюкзак.

– Эх Василиса-краса, – хрипло сказал Алеша. – Чего б мы делали без нее?

– Стоически переносили трудности, – хмыкнул Сергей. – Как и полагается героям былин.

– Ну нет уж, это в прошлом, – улыбнулся Алеша. – Мы свое настрадались, хватит нам. Я теперь за подвиги с удобством, Илья говорит, что это мудрость пришла, раз так говорю. Думаю, ему виднее. Так, – он оглядел серую равнину перед собой. – И где ж нам тут Ваньку то искать…

– А не надо меня искать, – раздался где-то рядом тихий мужской голос. Алеша и Сергей одновременно вздрогнули и быстрым движением обнажив мечи развернулись.

Между ними и дымом, скрывающим Калинов мост, стоял высокий мужчина в красном кафтане. Короткие, цвета соломы, волосы подчеркивали голубые глаза на красивом мужественном лице. Мощное тело держалось прямо, отражая царственную стать. В левой руке мужчина держал украшенные золотом ножны, скрывающие меч со сверкающей рукоятью.

– Ванька… – прошептал Алеша, опуская оружие. – Так это и вправду ты….

– Я, друг мой, – Иван-Царевич улыбнулся, чуть склонив на бок голову. – Я так долго жду тебя тут… Уж думал, ты не услышал, как я тебе крикнул. А ты пришел… – он вздохнул и Сергей явно увидел, что на выдохе тело Царевича стало прозрачным, через него проглядывал дым перед мостом. Добролюбов вложил в ножны меч и поклонился Ивану в пояс.

– Иван-Царевич, – сказал он. – Это честь, встретится с вами.

– Чего ты «выкаешь» то, – усмехнулся Иван. – Я всегда по-свойски говорю, не ндо мне этого «вы». Говори, как звать тебя. Раз ты Алешин спутник, да и сюда добрался, значит уже мужик нормальный.

– Царевич дело знает, – с похожей усмешкой вставил свое слово Алеша.

– Я Сергей Добролюбов, – ответил Сергей. – Род мой простой, но выпала доля с нечистью бороться. Это и привело нас с Алешей сюда. Черная сила на нашей земле проснулась, Кощей вышел из заточения.

– Знаю я, чую… – Иван нахмурился и лицо его вдруг потеряло красоту, став хищным и злым. – Я думал, что упек эту тварь черную навсегда, но оказалось, что лишь на время…

– Ванька, сказывай, где смерть Кощеева? – нетерпеливо спросил Алеша. – мы всю землю русскую вдоль и поперек прошли, сундук его проклятый отыскали, но ничего там не нашли. Как его убить?

– Смерть его… – задумчиво сказал Иван и его черты снова на миг стали расплывчатыми. – Смерть его… Я помнил… Только что…Тяжко мне, – вдруг сказал он и лицо его из злого стало невыразимо печальным. – Мертвым тяжко вспоминать. Я ждал здесь, мочи моей нет больше держаться. Все здесь лишь тени, легкие… А я держусь, уже столько дней…

– Вань, ты только скажи, как эту тварь изжить! – возбужденно сказал Алеша. – А м вернемся, помянем тебя, как следует, чтобы легко тебе тут было, чтобы печали отпустили!

– Помянете… – лицо Царевича снова осветила улыбка. – Мои друзья, богатыри… Сколько битв мы прошли вместе… Помните меня…

– Помним, Ваня, помним, – Алеша сделал к Царевичу шаг и протянул руку, чтобы коснуться его плеча, но убрал ее, поняв, что тот лишь дух. – Вспоминаем тебя всякий раз, как только за стол садимся. Тебя, Финиста, Ваньку Быковича, Никитку Кожемяку… И всех других, кто за землю русскую стоял. Мы не хотели долго жить, хотели как вы, уйти, чтоб слава наша осталась. Но доля другая нам пришла. Может для того и топчем еще землю в том мире, чтобы эту погань, Кощея, остановить. Скажи, Ваня, что надо делать?

– Я… Я помню, – Иван нахмурился. – Я помню, как мы сражались там, в лесах. У меня с собой были цепи волшебные, чтоб заключить его, а потом выпытать, где смерть искать. Три дня и три ночи мы сражались… Два дня из них лил дождь, от ударов земля раскалывалась, а деревья падали и обращались в прах… Я собрал тогда перед битвой все, что смог найти: меч-кладенец, доспехи зачарованные, живую и мертвую воду… И чары, чужие, страшные. Яга заключила их в цепи и отдала мне….

– Яга?! – пораженно воскликнул Алеша, но Сергей схватил его за плечо и выразительным взглядом указал на Ивана, который то и дело становился прозрачным: мол, не мешай. Алеша понимающе кивнул.

– Цепи зачарованные, только они сковать могут Кощея, так она сказала, – продолжал Царевич, не заметивший выкрика. – Не сказал только, что жертву за это большую принести надо, жизнь того, кто заковывает… Но это потом я узнал… А сначала битва была, слишком страшная чтобы вспоминать ее… Я помню, как он кричал… Моя Василиса… Прекрасная… Он отдал ее в жертву, – Иван вдруг вскинул взгляд и его лицо вновь наполнилось злобой, от которой у Сергея по спине пробежал холод. – Он отдал ее в жертву старому богу, трехголовому Триглаву. Самую прекрасную девушку на земле русской. Он кричал, что получил бессмертие в обмен на свою дочь. Елена, дочь его, стала Триглава женой, невольницей. И сколько бы девиц Кощей не приводил на обмен, сколько бы не предлагал свое бессмертие – бог не отдавал её. Издевался… Кощей надеялся, что Василиса… Моя Василиса бога устроит. И она устроила… – по щеке Ивана прокатилась слеза, лицо снова изменилось, став невероятно печальным. – Триглав согласился. А Василиса… Она… Не желала невольницей быть… И как же я не успел! – он вдруг зарыдал и упал на колени. Плечи царевича сотрясались, он бросил звякнувшие ножны и закрыл лицо руками.

– Она убила себя, чтобы не попасть в лапы темного бога, – прошептал Алеша, наклонившись к Сергею. – Мы не успели их разыскать, не успели совсем немного. Когда нашли, Кощей сидел перед ее телом и также рыдал. Вроде как дочь к нему уже из царства Триглава шагнула.

– Так это правда? – тихо спросил Сергей. – Все его злодеяния из-за того, что он обменял бессмертие на дочь?

– Правда, – кивнул Алеша. – Он силился ее вернуть, ни перед чем не останавливался. И совсем человеческий облик потерял…

– Он его не имел! – Иван-Царевич поднялся на ноги, схватив ножны с мечом, лицо его снова наполнилось злобой. – И ничто не оправдает его дела! Я вспомнил, где смерть, – он страшно улыбнулся кривой, злой улыбкой. – Смерть его в игле, а игла спрятана…. Где-то в нем самом. Я не смог узнать, где именно. Когда он вспомнил о дочери, то замешкался, и я пронзил его мечом прямо в сердце. И пока он трепыхался, заключил в цепи. Как только руки сковал – всё, силы его покинули, рухнул он наземь. И только я меч занес, чтоб голову отрубить…. Как появилась Яга. Она за цепь схватилась, чего-то сказала и силы и меня покинули. Помню только, как она Кощея ощупывала, да приговаривала, что игла там где-то. А вот где точно… Не помню….

Он замолчал, смотря на равнину перед собой. Алеша и Сергей стояли, потрясенные сказанным, силясь осмыслить все, что только что услышали. Яга! Никто и не знал, какую она сыграла роль в этой битве.

– Вань… – тихо произнес Алеша. Голубые глаза Царевича невидяще посмотрели на него. – Вань… А как ты умер?

– А… Это я помню… – ответил Иван, и тело его вновь на миг потеряло очертания, и теперь уже Сергей явно увидел дым перед мостом. Силы покидали Царевича. – Яга… Она где-то держала меня… Долго. Я был без памяти, лишь иногда проспался и тогда она чем-то меня поила… Это сейчас я знаю – цепи тянули из меня силы, чтоб сковать Кощея навеки, проклятие Яги требовало жертву и получило… Жизнь мою вытянуло. И в какой-то миг… Жизни больше не осталось. И теперь чую я, что чар разбились. Потому и позвал тебя, Алеша… Сам уже не могу… – Иван вдруг бессильно сгорбился. Его тело стало медленно исчезать, словно тая.

– Ты иди с миром, Ваня, – сказал ему Алеша. Голос богатыря дрогнул. – Ты свое сделал. Мы уж не подведем. Обещаем.

– Обещаем, – эхом повторил Сергей.

– Не подведете… – Иван Царевич поднял голову и взгляд его сфокусировался на путниках. – Я вижу… Вы не подведете. Прощайте…

Сергей и Алеша, не сговариваясь, поклонились герою в пояс. Когда они подняли головы, Царевича уже не было, лишь дым клубился перед Калиновым мостом, где несла воды река Смородина. Переглянулись, увидев в глазах друг друга решимость исполнить данное Царевичу обещание. Теперь осталось только вернуться домой.

Глава 12

Василиса проснулась с криком: во сне черная туча, св