Полная версия
Идеальный дуэт. Кода
– Конечно.
На лице Сэма промелькнуло облегчение.
– Ты нужна ему, Челси. Он этого не говорит, но я знаю, что нужна.
– Не думаю, что это так, Сэмми.
– Ты и правда ему нужна! – упорствовал Сэм, шлепнув своими ладошками по ногам. – Ты нам всем нужна.
Я закусила свою нижнюю губу, чтобы та не дрожала.
Сэм звал на помощь. Он сбежал из дома и проехал двенадцать сотен миль, чтобы эту помощь получить. Он мог серьезно пострадать; он мог погибнуть. Я не понимала, с чего Сэм решил, что из всех людей именно я была той, в ком нуждался Ноа, но на самом деле это было неважно.
Важно было лишь то, что Сэм верил, что это правда.
Я кивнула, испуская тяжелый вздох.
– Ладно. Я отвезу тебя обратно в Нью-Йорк и посмотрю, что можно сделать, – сказала я ему. Глаза Сэма обнадеженно распахнулись. – Но, Сэм… существует вероятность того, что твой папа не захочет, чтобы я там была. Он может не захотеть, чтобы я осталась.
– Он хочет, чтобы ты там была, – возразил Сэм, убедительно кивая. – Вот увидишь.
Я сжала ладошку Сэма и начала мысленно готовиться к тому, чтобы отпроситься с работы. Сумеет ли Эльза держать оборону? Не станут ли мои коллеги меня презирать за то, что я скину на них дополнительную работу? Не решит ли Томас наконец махнуть на меня рукой?
А хотела ли я, чтобы Томас наконец махнул на меня рукой?
Мне придется сделать очень много звонков, когда мы доберемся до аэропорта.
– Сиди здесь, – сказала я, вставая с дивана. – Я пойду быстренько соберу сумку, а потом нам нужно ехать.
Мисти неодобрительно замурлыкала, и я сделала себе еще одну мысленную пометку – спросить Лорел, не сможет ли она кормить Мисти и прибирать за ней. Я носилась по своей спальне, швыряя в наплечную сумку ворох разномастной одежды и туалетных принадлежностей. Когда я застегивала молнию, руки у меня дрожали. На секунду я замерла, собираясь с мыслями, а когда повернулась к зеркалу над туалетным столиком, в глаза мне бросилась открытка.
Открытка от Розы.
Я засунула ее за уголок рамы зеркала. Я часто гадала: а как поживает Роза, все так же ли беззаветно она влюблена в своего Пако? Мне нравилось думать, что это так.
Мой взгляд задержался на тексте открытки еще на несколько секунд, прежде чем я потянулась за сумкой и вышла к Сэму в гостиную.
Любовь есть любовь. Она всегда будет ждать.
* * *НоаЯ мерил шагами гостиную с прижатым к уху телефоном и запахом виски изо рта.
– Нет, мама, он не у Харрисона. Ты думаешь, Нивенсы захотели бы видеть моего сына после того, как так меня подставили? – Я измотанно провел рукой по лицу. – Мы уже позвонили всем знакомым. Там его нет. Его нигде нет. Моего сына ищут с гребаными собаками, а я ни черта не могу сделать, чтобы помочь.
Прошло уже почти тридцать шесть часов с того момента, как Эсмеральда, наша няня, позвонила мне, чтобы сообщить, что не может найти Сэма.
– Сэр, его просто нет. Я весь дом обыскала. Я искала во дворе. Я не могу его найти, – сказала она паникующим голосом.
Я помчался домой и вызвал полицию, и с тех самых пор я жил в кошмаре.
Очередном гребаном кошмаре.
Я перебил маму, когда по другой линии начал пробиваться звонок.
– Мам, мне пора. Кто-то… звонит… – Мой голос затих, пока я оторопело глядел на имя звонящего.
Челси.
Сглотнув, я принял вызов.
– Алло?
– Ноа, слава богу, – выпалила она. – Я сейчас еду в аэропорт. Сэм со мной.
Я перестал метаться по комнате. Мои ноги примерзли к полу.
– Что?
– Сэм со мной, – повторила она. – Он сел на поезд до Флориды и заявился ко мне. Он в порядке, Ноа.
Воздух в прямом смысле слова покинул мои легкие.
Мой одиннадцатилетний сын сбежал из дома, запрыгнул на поезд и оказался на пороге Челси Комбс?
Я был парализован разом от полнейшего недоумения и невероятного облегчения от осознания того, что Сэм в безопасности. Резко начав действовать, я натянул обувь.
– Я уже еду. Вылечу первым же самолетом.
– Нет, оставайся с мальчиками, – сказала мне Челси. – Мои билеты уже забронированы. Мы приземлимся через несколько часов.
Я остановился в дверях.
– Можно мне с ним поговорить?
– Конечно.
На том конце линии что-то зашуршало, а потом из динамика раздался раздосадованный голос Сэма.
– Привет, пап.
– Господи Иисусе, Сэмми… – Запустив пальцы в волосы, я разрывался между тем, чтобы высказать, как сильно я люблю этого парня, и тем, чтобы посадить его под домашний арест до восемнадцати лет. – Ты в порядке? О чем ты только думал?
– Я в порядке, пап. Я приехал за Челси. Она тебе нужна.
Какого?
Почесывая загривок, я заскрипел зубами.
– Сэм, ты больше никогда не должен делать нечего подобного. Ты мог погибнуть.
– Мне нужно было уехать, – сказал он, голос его был полон эмоций. – Ты вечно злишься. Ты даже не помнишь, что мы существуем. Ты вообще заметил, что у меня на прошлой неделе был день рождения?
Слова сына ударили меня, как грузовая фура, несущаяся на скорости девяносто миль в час, мигом заставив меня протрезветь.
– Сэм… мы поговорим об этом, когда ты доберешься до дома. Верни телефон Челси.
Мягкий голос Челси снова донесся до моего уха:
– Я только что дошла до машины. Позвоню тебе, когда приземлимся. Постарайся не слишком сильно его ругать…
Я барабанил пальцами по ноге, не зная, что сказать.
– Слушай… Мне правда жаль, что все так вышло. – Я вновь принялся метаться по комнате, когда Кейден и Джереми с топотом спустились с лестницы, препираясь из-за какой-то шарнирной игрушки. – Я переведу тебе деньги за перелет.
– Да не нужны мне деньги, Ноа. Я за Сэма волнуюсь. – Она помолчала. Я слышал, как она поворачивает ключи в замке зажигания. – И за тебя тоже волнуюсь.
Все волновались.
Мои родители, мои мальчики, Шон, соседи – ну, те, которые не считали меня психопатом-убийцей, – и, очевидно, моя бывшая возлюбленная.
– Я в норме. Вышли мне номер вашего рейса, я встречу вас в аэропорту.
Я отключил трубку и бросил телефон на стоящую в гостиной кушетку. Мне нужно было позвонить в полицию и сообщить им, что Сэм нашелся. Нужно было позвонить моим родителям и в школу Сэма, а еще сказать всем неравнодушным соседям, которые отправились на поиски.
Но если честно, мне не хотелось ничего этого делать. Мне хотелось спрятаться в своей спальне с бутылкой виски и скрыться от всего мира.
Я отправил Шону короткое СМС, чтобы он взял на себя заботы о связи с общественностью, а затем повалился на диван, стискивая свою переносицу, пока Кейден и Джереми продолжали пререкаться из-за игрушечного супергероя.
Нужно было и им сказать.
Слова Сэма вертелись у меня в голове, как вода в воронке забитого слива. Мой сын пересек всю страну, чтобы найти Челси, потому что считал, что она мне нужна.
Почему? Что натолкнуло его на такую мысль? На такой поступок?
Да, в последнее время я был дерьмовым отцом, ведь я как одержимый пытался раскрыть дело Бет, потому что безмозглые копы Джерико нас подвели. Они подвели Бет. Я слишком много пил и слишком мало спал. Я шел по пути саморазрушения, или, черт, может, я уже прошел его до конца.
Шон пытался убедить меня снова начать писать, но сердце у меня к этому не лежало. Муза покинула меня в тот же миг, как я увидел Бет, лежащую там на полу.
– Кончай тянуться к бутылке, тянись к гитаре, – сказал мне Шон одним залитым солнцем весенним утром – резкий контраст с моим хмурым настроением. – Возьми это горе и создай нечто прекрасное.
В ответ я фыркнул.
– Нет ничего прекрасного.
– Однажды ты это уже сделал, друг мой. Я думаю, это поможет тебе исцелиться.
А, точно… Челси Комбс. Мой бьющий все рекорды альбом «Дуэт» подпитывался исключительно горем.
Но теперь все было по-другому.
– Челси сидела у бассейна во Флориде, потягивая «Маргариту», пока я писал тот альбом. А Бет мертва.
Больше эту тему Шон не поднимал.
С тех пор, как я потерял жену, прошел год, а я даже не проронил ни одной слезинки. Мои горе и шок со временем переплавились в неустанную злость. Я злился, что мои дети будут расти без матери. Я злился на себя, потому что не защитил ее. Я злился на того гребаного ублюдка, который украл ее последний вздох. Я злился на полицию и СМИ за то, что заклеймили меня чудовищем, хотя единственным чудовищем во мне была скорбь. Я злился на Нивенсов за то, что они продали свою историю TMZ, заявив, что в моем алиби имелись дыры.
Я злился на весь чертов свет.
– Может, тебе стоит снова начать ходить на свидания, – сказала мне моя мать пару недель назад. – Может, славная девушка поможет тебе двигаться дальше.
Моей матери нравилось совать свой нос туда, где ему не место.
Я, разумеется, отбросил ее предложение. Сама мысль о том, чтобы снова угодить в декорации свидания, заставляла мои внутренности скручиваться от напряжения и ужаса. Как мне к этому даже подступиться? Через сайт онлайн-свиданий? В местной пивоварне? А может, имелся какой-нибудь секретный клуб для овдовевших знаменитостей?
Нет, мне лучше было оставаться одному.
– Я и сам отлично живу, – сказал я ей.
– Ох, родной, уже год прошел. Я не говорю тебе забыть милую Бет, но она бы хотела, чтобы ты был счастлив. Эти мальчики нуждаются в материнском влиянии.
Счастлив?
Я уже забыл, каково это.
– Я в порядке, мама.
В порядке.
В порядке, в порядке, в порядке.
Какое лукавое слово, и как же легко оно слетает с губ. Какая же наглая ложь.
Я не был, мать его, в порядке. Ничто и никогда не будет в порядке.
Глава 6
ЧелсиКогда мы сошли с самолета и окунулись в суету аэропорта имени Джона Кеннеди, я потянулась к руке Сэма и выпустила из легких воздух, который удерживала в течение последних двух с половиной часов.
Полет прошел гладко, и я была этому рада. Я ненавидела летать. Я ненавидела турбулентность, маленькие тележки на колесиках, зловеще мигающий знак «пристегните ремни». Я была вымотана донельзя, и мысль о том, что я снова увижу Ноа спустя еще один год… ну нервам моим от нее легче не становилось.
– Как думаешь, папа будет сильно сердиться? – спросил меня Сэм, пока мы зигзагом лавировали в толпе куда-то спешащих путешественников.
Я легонько сжала его руку, и мы спустились вниз на эскалаторе.
– Я думаю, что твой папа будет очень рад тебя видеть.
Сэм как следует вздремнул в самолете, и у меня на плече все еще оставалось небольшое пятнышко слюны там, где на него упала голова спящего Сэма. Нам удалось обстоятельно побеседовать, пока мы жевали бесплатные имбирные вафли и попивали содовую из пластиковых стаканчиков. Сэм посвятил меня во все неприглядные детали того, что происходило в доме Хейзов в течение прошедшего года.
У них сменилось шесть нянь. Все они либо ушли сами, либо были уволены, кроме Эсмеральды, их нынешней няни. Но Сэм был уверен, что и она долго не проработает, особенно после его исчезновения.
Стабильности не было. На Джереми вроде бы трагедия никак не сказалась в силу его малого возраста, но Кейден начинал замыкаться в себе, а Сэм почти каждую ночь плакал, пока не засыпал.
Ноа был отстраненным, занятым. Часто пьяным.
– Он нанял частного детектива, – сказал мне Сэм во время перелета. – Он сказал, что полицейские не делают свою работу, так что он просто сделает ее за них.
Я задалась вопросом, какими такими опасными делами занимался Ноа. Сэму мало что было известно о том, кто, по мнению Ноа, убил Бет, он знал только то, что отец считал себя в ответе за это.
– А папа ничего не говорил о твоем дяде Девоне? – осторожно поинтересовалась я.
Сэм покачал головой.
– Нет. Он уже давно о нем не говорил.
– Сэм… почему ты приехал ко мне? Почему ты считаешь, что я смогу помочь твоему отцу?
Сэм не колебался ни секунды.
– Тебе было настолько небезразлично, что ты аж в Нью-Йорк прилетела, когда Бет умерла. Моему папе нужен кто-то, кому он небезразличен. А я знаю, что и ты ему небезразлична.
Я опустила взгляд на комок жвачки, приставший к полу самолета.
– Я в этом не так уж уверена. Я, эм… Я очень сильно обидела твоего отца.
– Я знаю. Я помню, как ты ушла. Папа грустил и написал о тебе кучу песен.
Жуя щеку изнутри, я покраснела.
– Но он все равно еще иногда читает твое письмо.
Я вскинула голову, мои глаза округлились от изумления. От шока.
– Что?
Ноа сохранил мое письмо.
Ноа все еще читает мое письмо.
Я была не в состоянии это переварить.
– Он держит его в тумбочке возле кровати, – пожал плечами Сэм. – А еще я вижу, каким он становится, когда я заговариваю о тебе.
– В-в каком смысле… каким он становится?
– Ну у него просто в глазах появляется странное выражение, а губы вроде как вздрагивают. А потом он становится хмурым и меняет тему. Но взгляд у него всегда становится такой, как будто бы он куда-то ушел. Куда-то далеко… понимаешь?
Я положила руку на грудь, напряженными пальцами стискивая ткань своей нежно-голубой блузки, вверх по шее на щеки поднимался румянец.
– Вот у тебя сейчас точно такой же взгляд, – подметил Сэм невинным тоном.
Я решила перестать говорить о Ноа.
А еще задумалась, как это Сэм стал таким зрелым и прозорливым за прошедшие несколько лет. Любознательный пятиклассник с растрепанными каштановыми волосами и глазами Ноа был мудр не по годам.
Реальность начала обрушиваться на меня, когда мы приблизились к стойкам прибытия. Барабанная дробь моего сердца заглушала гул неумолчных звуков аэропорта. Когда мы обогнули угол, я увидела, как он стоит, прислонившись к дальней стене, и пытается скрыть свою личность бейсбольной кепкой и темными солнечными очками. Большие пальцы он продел в петли для ремня, а поверх обтягивающей черной футболки надел потертую кожаную куртку. Обычная легкая щетина вдоль его челюсти превратилась в нечесаную бороду.
Я могла бы и не узнать его, если бы уже давным-давно не запомнила его стан и размах плеч.
Ноа поднял голову, когда мы подошли. Выпрямившись, он снял свои солнечные очки, перебегая глазами от меня к Сэму. Его взгляд задержался на мне на миг дольше, чем я ожидала, и у меня промелькнула мысль, а не о таком ли взгляде рассказывал мне Сэм.
– Черт, Сэмми… – Ноа шагнул к Сэму и сгреб его в сокрушительные объятия, запустив пальцы в волосы своего сына. – Ты меня до смерти напугал.
Я сделала шаг назад и сложила руки, беспокойно надавливая одним большим пальцем на другой. Наши взгляды встретились поверх головы Сэма, когда я закусила нижнюю губу. Глаза Ноа были усталыми, но любопытными. Он смотрел на меня, как на старое любовное письмо, пробегая взглядом по всем моим изгибам, впадинкам и всем моим уязвимым местам.
Отстранившись от Сэма, он подошел ко мне, и я почувствовала, как по мне прокатывается знакомая волна восторга от присутствия Ноа Хейза. На меня обрушился рой воспоминаний. Сделав огромное усилие, я их проглотила.
– Привет, – пробормотала я. В его присутствии я словно всякий раз не знала, что сказать.
– Привет.
Последовал краткий миг неловкого напряжения: Что нам сделать? Пожать руки? Обняться? Мы друзья? Но контроль перехватила невидимая сила, и мы оба одновременно подались вперед, растаяв друг в друге.
Я обхватила его руками за шею, и моя ладонь легла на его нечесаные, отросшие волосы. Ноа изменился за последние несколько лет; он в столь многих смыслах стал другим, но от него до сих пор пахло сандаловым деревом и мылом.
Я все еще чувствовала, что с ним я – дома.
Его руки скользили вверх и вниз по моему позвоночнику, и я ничего не могла поделать с щекочущим ощущением, пробравшимся в мой живот. Моя кожа была словно охвачена огнем. Уткнувшись лицом в изгиб его шеи, я закрыла глаза.
– Спасибо, Комбс, – прошептал он в мои волосы.
Больше щекотки. Больше огня. Больше причин отойти и спасти остатки моего достоинства.
Погодите, а как долго мы уже обнимались?
Мне казалось, будто время остановилось и все вокруг нас рассыпалось прахом. Мои ноги задрожали, когда Ноа тяжело вздохнул, обхватив меня руками за талию и прижав к своей груди.
Это так обнимаются нормальные люди? Я не могла припомнить, но вроде бы должно быть по-другому.
Если честно, я вообще толком ничего не могла вспомнить… где мы были, какой был год, какое у меня второе имя.
О господи. А у меня вообще есть второе имя?
Ноа отстранился первым. С его отсутствием на меня накатил знакомый холод; тот самый холод, что пробрался мне в кости семь лет назад, да так никуда и не делся.
Пока он потирал заднюю сторону шеи ладонью, у него было такое ошеломленное выражение лица, как будто он только что обнимал привидение. Ноа прочистил горло:
– Давайте выдвигаться.
Я взглянула на Сэма, который послал мне многозначительную улыбку.
Мы вышли на парковку аэропорта, где уже практически летний бриз подарил мне столь необходимый повод отвлечься от мысли о том, что я шагала бок о бок с Ноа Хейзом.
Я всегда любила май в Нью-Йорке. Он казался таким преисполненным надежд, что я вспоминала: всегда можно отыскать нечто прекрасное, какой бы сезон ни стоял.
Серебристая «Тесла» Ноа заревела, просыпаясь, когда он нажал кнопку на своем брелоке. Я забралась на пассажирское сиденье, и мой нос защекотал аромат застарелого сигаретного дыма. Сэм запрыгнул на заднее сиденье, и в тот же миг мясистый мужчина с телеобъективом подбежал к борту машины, делая снимки. Ноа зарычал в ответ, снова надвигая солнечные очки на глаза.
– Это Челси Комбс? Вы встречаетесь? – вопрошал мужчина. – Вы убили свою жену, чтобы быть с Челси?
Ответил Ноа тем, что пустил машину задним ходом и со всех сил нажал на педаль газа. Он чуть не сбил того человека, вылетая с парковки.
– Мерзкие папарацци. Это чертовы паразиты, – пробурчал он, засовывая в рот сигарету.
Я испустила дрожащий вздох и оглянулась на Сэма. На его лице было написано такое же встревоженное выражение, что и на моем.
Я вновь перевела глаза на Ноа, правая рука которого болталась поверх руля, дым закручивался вокруг его лица, как призрачная маска.
Он посмотрел на меня, перехватив мой взгляд.
– Спасибо, что привезла его домой, – сказал Ноа. – Прости за беспокойство.
Я прикусила обе губы зубами и стала возиться с пуговицей на блузке. Настроение Ноа испортилось после того, как мы покинули аэропорт, но я не могла его винить. Какой-то человек буквально набросился на него из засады с камерой и жестокими комментариями.
Подыскивая слова, я решила поведать Ноа о своем краткосрочном плане. Ему он, наверное, не понравится, но мне нужно было с этим разобраться сразу.
– Я остаюсь в Нью-Йорке, Ноа, – призналась я, не в силах смотреть ему в глаза. Я продолжала теребить пуговицу, пока та чуть не оторвалась от ткани. – Во всяком случае, на какое-то время. Я уже забронировала гостиницу длительного проживания.
Он долго молчал, вновь уделяя все внимание дороге.
– Это что, какое-то вторжение? – его голос был тих, пронизан нотками горечи.
С заднего сиденья отозвался Сэм:
– Это я ее попросил, пап. Она может нам помочь.
Я отважилась бросить взгляд на Ноа, подметив, как напряглась его челюсть и как пальцы крепкой хваткой обернулись вокруг руля. Его ноздри раздулись, когда он поднес сигарету ко рту.
– Мне не нужна никакая помощь, Комбс, – многозначительно сказал он.
Сглотнув вставший поперек горла комок, я возразила:
– А вот тот факт, что твой сын сел на поезд до Флориды, чтобы молить меня о помощи, говорит об обратном.
Я приготовилась принять на себя его гнев. Воздух вокруг нас искрился от электрического тока, и я практически слышала, как его негодующие слова звенят у меня в ушах.
Но слова не прозвучали. Ноа ничего не сказал.
Вместо того он включил радио, и всякий потенциальный спор был вытеснен Дэвидом Гролом[6].
Двадцать минут спустя мы уже въезжали на подъездную дорожку Ноа. Когда мы вошли в парадную дверь, два светловолосых мальчика вылетели из-за угла и набросились на Сэма с сокрушительными объятиями.
– Сэмми! – завизжал Джереми. – Ты где был? Тебя полицессские искали.
С кухни вышла женщина с оливковой кожей и жесткими черными волосами, забранными в хвостик. Она вытирала руки полотенцем для посуды.
– Слова богу, ты цел, Сэмми, – сказала она и облегченно улыбнулась.
Я стояла в дверях, вцепившись в свою спортивную сумку, когда все глаза обратились ко мне.
– Я Челси, – поздоровалась я.
– Привет! – помахал Джереми.
– Здравствуй, – сказал Кейден, показывая на домработницу. – Это Эсмеральда.
Эсмеральда опасливо оглядела меня, из ее терракотовых глаз сочилось осуждение.
– Вы – та женщина из журналов, – подметила она, скользя по мне взглядом от лица к сандалиям на ремешках.
Мои губы сжались в линию.
– Да… Полагаю, это я.
– Вы очень красивая.
Я озадаченно нахмурилась, не вполне понимая, как на это отвечать. Комплимент Эсмеральды прозвучал невероятно похоже на оскорбление.
Ноа кивнул в сторону лестницы.
– Переговорим, Комбс?
– Конечно. – Я прочистила горло, опуская свою сумку возле входной двери. Мне не терпелось убраться подальше от осуждающих глаз Эсмеральды.
Я поднялась вслед за Ноа по знакомой лестнице, волоча ноги и стараясь не смотреть на фотографии Бет, рассыпанные по стенам. Ноа остановился перед закрытой дверью своей спальни, и я напряглась, мысленно провалившись обратно в ту последнюю ночь, когда я лежала в постели Ноа, поглощенная сокрушительным мигом ясности, который все изменил.
Мне стало интересно, думал ли Ноа когда-либо о той ночи.
Он пошел дальше и свернул за угол, приведя меня в спальню, которая, наверное, принадлежала Кейдену и Джереми. В углу стояла деревянная двухъярусная кровать, стены украшали переводные картинки с супергероями, а к потолку были прилеплены светящиеся в темноте наклейки, изображающие Солнечную систему. Я прошла внутрь и остановилась в центре комнаты, а затем резко развернулась лицом к Ноа.
Когда он закрыл дверь и прислонился к ней, у меня перехватило дыхание.
Мы наконец-то были одни.
В голове ярко вспыхнул тот осенний вечер. От образов того, как я цеплялась за Ноа со слезами на щеках и долгими прощаниями, мои колени ослабели.
Я стояла в каких-то двух футах от него. И нужно-то было всего ничего: две ноги, несколько шагов и бесстрашное сердце – и я бы с размаху угодила в его объятия и уткнулась лицом ему в грудь.
Но я этого не сделала, слишком уж трусливо билось мое сердце.
Ноа скрестил руки поперек своей черной футболки, и медленно выдохнул через рот, не разрывая зрительного контакта.
– Я признателен, что ты позаботилась о Сэме, – начал он. – Я знаю, что ты переживаешь, но я справляюсь.
Я попыталась его прочесть. Когда-то у меня так хорошо выходило читать его.
– Я остаюсь, Ноа. Если не ради тебя, так ради Сэма.
– Сэму одиннадцать, – возразил он. – У него нет права голоса в этом вопросе.
Я тут же вскипела, увидев его сопротивление.
– Нет, есть.
– Да неужели? – Ноа встал прямо, оттолкнувшись от двери, а затем наклонился вперед, сокращая между нами расстояние. – А было ли оно у него, когда ты смылась посреди ночи, даже не попрощавшись?
С тем же успехом он мог бы влепить мне пощечину.
Я не сомневалась, что выражение моих глаз было такое же, как у человека, которому всадил клинок в сердце верный соратник. Каждая частичка меня хотела отбиваться; защищать свою честь. Когда-то у Ноа отлично получалось выводить меня из себя и провоцировать на бой.
Он обнажил свой меч. Мой ход.
Стиснув зубы, я подошла к нему еще ближе, ощутив, как его дыхание коснулось моего раскрасневшегося лица. Его взгляд прошелся по мне, немного смягчившись в ожидании моего ответа.
– Я буду твоей грушей для битья, Ноа. Если тебе это нужно, то я не возражаю. Черт… может, я этого даже заслуживаю. – Я смотрела, как менялось выражение его лица, когда я потянулась к его руке, как сощурились его глаза, как разомкнулись губы, делая быстрый вдох. Он не отстранился. – Я была сломленной девушкой, которая ужасно боялась утянуть тебя на дно своего черного моря. И может, я все сделала не так, может, я могла сделать это лучше – и с этим мне пришлось прожить много трудных лет, но… я любила Сэма, и я любила тебя, и я не могла смотреть, как ты тонешь вместе со мной.
И вот тогда я его увидела.
Тот взгляд.
Я была в этом уверена. Это был тот самый взгляд, о котором Сэм рассказывал мне в самолете. Губы Ноа дернулись, глаза остекленели, как будто он мысленно куда-то ушел. В какое-то далекое место.
Я знала, потому что и сама там бывала.
