Код белой вороны

Витта Ред

Код белой вороны

Глава 1. Прах и Шифр

Дождь стучал по жести карниза неритмично, как пьяный барабанщик на похоронах. Этот стук заполнял собой все – липкую тишину однокомнатной клетушки, густой воздух, пропахший пылью, вчерашним коньяком и безнадегой, саму голову Артема Соколова. Он сидел на краю продавленного дивана, и каждая нота этого водяного какофонии отдавалась в висках тупой болью. Коньяк, верный спутник последних месяцев, закончился. Безнадега – нет. Она осталась, разлитая по углам, въевшаяся в обои, прилипшая к подошвам.

Его взгляд упирался в мерцающий экран ноутбука. Курсор подмигивал на ослепительно-белом листе, как насмешливый глаз. «Топ-10 ресторанов для свиданий в центре». Заказная халтура. Та, за которую платили копейки, но которая позволяла не думать о завтрашнем дне. Та, что окончательно стерла его имя из списка журналистов, которых кто-то когда-то уважал, боялся или ненавидел. Теперь было просто: «Соколов? А, тот, что фейки штампует за бутылку?»

Он с силой захлопнул крышку ноутбука. Звук был коротким, приглушенным, как выстрел в подушку. Тишина, на мгновение отступив, вернулась с удвоенной силой, давящая и звенящая, прерываемая только противным дождем и редкими, утробными гудками машин с промзоны. Пыль, поднятая его движением, закружилась в луче света из окна, смешиваясь с запахом сырости и старых газет. Эти газеты, громоздившиеся в углу, были немыми свидетелями его прошлых побед – громких разоблачений, резких репортажей, премий. Теперь они превратились в макулатуру, в топливо для его падения. Именно те победы, что задели не тех людей, и привели его сюда. На самое дно.

Звонок домофона прозвучал как настоящий выстрел, разорвавший тишину в клочья. Артем вздрогнул всем телом, сердце болезненно ёкнуло где-то в горле. Кто? Никто не знал его здесь. Вернее, никто не хотел знать. Он не ждал посылок. Долги? За них уже приходили, оставив пару синяков на ребрах и выбитую дверную цепочку в качестве напоминания.

Домофон заливался снова, настойчиво, почти истерично. Артем медленно, будто против воли, поднялся с дивана, костяшками пальцев провел по колючей щетине на лице. Подошел к панели, вглядываясь в мутный глазок, заляпанный грязью.

– Кто? – его голос прозвучал хрипло, чужим басом.

– Курьер. Посылка для Соколова Артема Игоревича.

Голос был безликим, металлическим, лишенным всяких интонаций. Артем колебался. Ловушка? Но что им от него сейчас взять? Пустые бутылки да груз прошлых ошибок, который он и так тащил на себе?

– Оставляйте у двери.

– Не положено. Требуется лично в руки. Без подписи не уйду.

В голосе не было угрозы, лишь холодная, механическая настойчивость. Артем вздохнул, почувствовав, как под ложечкой заныла знакомая тревога. Он нажал кнопку открытия подъезда. Спустя минуту, ровно столько, сколько нужно, чтобы подняться на его этаж, в дверь постучали. Он открыл, оставив цепочку – жалкую преграду от мира. В щель увидел парня в синей униформе курьерской службы, которой он не узнал. Капюшон был натянут низко, лицо скрывала тень. В руках – плоский картонный конверт формата А4.

– Документы? – буркнул Артем, пытаясь разглядеть хоть что-то.

– Не знаю. Принял – передаю. Распишитесь.

Артем снял цепочку, взял предлагаемый планшет, тыкнул пальцем в экран. Курьер сунул ему конверт и развернулся, почти бесшумно зашагав к лестнице, даже не дожидаясь, пока Артем закроет дверь. Странно. Слишком быстро. Слишком безлично.

Артем щелкнул замком, прислонился спиной к холодной, обшарпанной двери, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Они стихли почти мгновенно. Конверт был легким, невзрачным, почти ничего не весил. Ни обратного адреса, ни логотипа компании. Только его имя и фамилия, напечатанные стандартным шрифтом. Он понес его к заваленному столу, смахнув на пол пустую бутылку, которая с глухим стуком покатилась под диван. Разорвал скотч грязным ногтем.

Внутри лежали две вещи.

Первая – старая USB-флешка. Синяя, пластиковая, потертая до белизны на углах, будто побывавшая в кармане не одного джинса. Самая обычная, из тех, что продаются на кассе в любом компьютерном магазине.

Вторая – лист бумаги, сложенный вдвое. Простая офисная бумага, низкого качества. Артем развернул его. Текст, напечатанный на матричном принтере, буквы расплывшиеся, без подписи, без обращений. Сообщение.

Соколов. Ты ищешь искупления? Или так и сгниешь в своей яме? Лазарева Полина, студентка Института коммуникаций, общежитие №4, крыша. 12 октября прошлого года. Самоубийство? Не верь. Они убили ее. Потому что она что-то знала. Потому что она увидела "ЭТО". Ее дневник – ключ. Но ключ сломан. Найди Белую Ворону. Она знает, как читать между строк. Ищи в "Туманном Берегу". Но будь осторожен. Они следят даже за тобой. Особенно за тобой.

Артем перечитал текст. Затем еще раз, медленнее, впитывая каждое слово. Руки начали дрожать. Не от страха, не от похмелья. От чего-то другого. От щемящего, почти забытого чувства, которое он не испытывал годами – адреналиновой смеси азарта, любопытства и той самой, чертовой, неистребимой жажды правды.

Полина Лазарева. Он смутно помнил эту историю. Прошлогодняя сенсация на день: красивая студентка-отличница, умница, подающая надежды, покончила с собой, спрыгнув с крыши общежития. Мелькало в новостях, неделю обсуждалось в соцсетях, сыпались цитаты из психологов о депрессии у молодежи. Потом – тишина. Следствие быстро закрыло дело. Депрессия, несчастная любовь, давление сессии. Банально. Трагично. Забыто.

Они убили ее.

Кто «Они»? И почему ему, опустившемуся падальщику от журналистики, прислали это? Искушение? Изощренная насмешка? Или… тот самый спасательный круг, который он втайне ждал, но уже перестал надеяться увидеть?

Он схватил флешку. Пластик был холодным. Вставил в ноутбук. Диск определился с тихим щелчком. Одна-единственная папка с безликим названием: «П.Л.»

Внутри – текстовые файлы. Дневник. Двадцать три записи. Последняя – датирована 11 октября прошлого года, за день до ее смерти.

Артем сделал глоток воздуха и открыл первую. Обычные студенческие будни: лекции, подружки, влюбленность в какого-то аспиранта, планы на будущее. Яркая, живая, полная энергии девушка смотрела со строк. Он пролистал несколько, погружаясь в ее мир. Тон начал меняться примерно к середине. Появились тревожные нотки, сначала редкие, как случайные трещинки, потом все чаще.

…сходила на тот прием от "Будущего". Громов такой… блестящий. Буквально. Говорит правильные вещи, улыбается. Но глаза холодные, как у рыбы. Ольга (его жена) – просто статуя. Улыбается, а глаза пустые, неживые. Странная, давящая атмосфера. Как будто все играют роли в плохом спектакле…

…Маша пропала. Вчера еще болтали, смеялись, строили планы на выходные, а сегодня – "уехала на стажировку в Швейцарию, срочно". Не простилась. Не взяла вещи. Как сквозь землю провалилась. Все пожимают плечами. Фонд "Будущее" организовывал. Странно… Очень странно…

…подслушала обрывок разговора в кулуарах после лекции Громова. "Проект Прометей", "отбор успешен", "фаза тестирования". Что-то про "устойчивость когнитивных нагрузок" и "генетический потенциал". Звучало… жутко. Не как про людей. Как про скот. На племя.

И вот, последняя запись. 11 октября.

Я не могу молчать. Я ВИДЕЛА ЭТО. В том старом, заброшенном корпусе на территории их так называемой "лаборатории". Я думала, это чья-то дурацкая шутка, постановка для фильма… но это было НАСТОЯЩЕЕ. Что они там делают? Это же… бесчеловечно. Ужасно. И он был там… тот человек. Тот, кого все знают, чье лицо на всех первых полосах. Его лицо… Я не верю своим глазам. Они везде. Они контролируют все. Я должна рассказать. Завтра пойду к Егорову, тому следователю. Он казался честным. Если не поможет… напишу Соколову. Тот, хоть и упал низко, но когда-то рвал таких, как Громов, в клочья. В его старых статьях была кровь и правда. Боже, они идут. Кто-то стучит в дверь…

Запись обрывалась на полуслове.

Артему стало физически холодно. Не от сырости в комнате, а от ледяного ужаса, веющего со строк. «ВИДЕЛА ЭТО». «Бесчеловечно». «Они везде». И его имя. Последняя, отчаянная надежда девушки, которая уже ничего не боялась. Надежда, которая не спасла. Надежда, которую он не оправдал, потому что был слишком занят своим падением.

Он прокрутил записи еще раз, уже не читая, а выискивая детали. В последних файлах были не только тексты. Один – с расширением .CRYPT. Зашифрованный. И несколько сканов: выцветшая вырезка из газеты о создании благотворительного фонда «Будущее» под руководством Дмитрия Громова (улыбающееся, уверенное лицо олигарха с идеальной укладкой); расплывчатая, сделанная на телефон фотография какого-то старого кирпичного здания, похожего на заброшенную лабораторию из прошлого века; и… странный символ, нарисованный от руки на полях последней записи, вкривь и вкось, будто в спешке.

Символ напоминал стилизованную птицу. Ворону? Но не черную. Контур был обведен белым, будто светящимся изнутри. Белая Ворона.

Послание курьера всплыло в памяти, словно выжженное каленым железом: «Найди Белую Ворону. Она знает, как читать между строк. Ищи в "Туманном Берегу".

«Туманный Берег» – он знал это название. Подпольный форум, одно из болот темнета, где тусуются анонимные хакеры, торговцы данными, параноики и искатели запретных знаний. Цифровое дно. Место, куда такие как он, Артем Соколов, бывший респектабельный журналист из «большой» прессы, не суются. Это было самоубийственно. Верная цифровая смерть. Или… единственный шанс выжить по-настоящему.

Артем подошел к окну, раздвинул липкую занавеску. Дождь заливал грязные, почти непрозрачные стекла, превращая огни промзоны в зловещие, размытые кляксы. Где-то там, в центре, за высокими заборами и бронированными стеклами, был Громов. Неприкасаемый. Сильный. И где-то там была правда о смерти Полины Лазаревой. Правда, которая стоила ей жизни. Правда, которая, возможно, стоила жизни другим, как та пропавшая Маша. Правда, которую кто-то, чьего имени он не знал, посчитал нужным бросить ему, как кость брошенной, голодной собаке, почуяв в нем последнее, что осталось от пса-ищейки.

Он посмотрел на свои руки. Они все еще дрожали. Но теперь не от похмелья или страха. От адреналина, впрыснутого в истощенный организм. От того самого, старого, грызущего червя – жажды докопаться. До самой сути. До самой грязи. До самой крови.

Он резко вернулся к столу, взял ноутбук, запустил Tor-браузер, который не открывал годами, с тех пор, как ему перестали быть интересны чужие тайны. Его собственная жизнь стала одной большой, грязной тайной. Он набрал адрес. «Туманный Берег». Темная паутина, бесконечная и равнодушная, ждала его.

Его пальцы, испачканные табачной пылью и следами дешевой еды, зависли над клавишами. Шаг в эту тень, в этот цифровой омут, мог стать последним. Он знал это. Но шаг назад – обратно в вонючую, предсказуемую яму его нынешней жизни, на дно бутылки, в объятия забвения – был уже невозможен. Дверь за спиной захлопнулась. Впереди был только тоннель.

«Они убили ее.»

Артем Соколов нажал Enter. Экран погрузился в хаотичный, мерцающий поток шифрованных каналов, кричащих псевдонимов и скрытых сервисов. Он начал искать. Искать Белую Ворону. Зная, что кто-то другой, с другой стороны экрана, уже давно ищет его.

В тишине комнаты, нарушаемой только мерцанием экрана и бесконечным стуком дождя, вдруг четко прозвучал звук – короткий, резкий, механический писк из колонок ноутбука. В углу экрана всплыло системное предупреждение, маленькое и ничем не примечательное, но от его содержания кровь стыла в жилах: Обнаружено сканирование портов. Попытка несанкционированного доступа. Источник: скрыт.

Они уже здесь. Или очень близко. Не в подъезде. Они были здесь, в эфире, в проводах, в самой сети. Они уже тянули к нему свои щупальца.

Артем резко, почти инстинктивно, выдернул кабель интернета из розетки. Экран потемнел на секунду, а затем застыл на месте. В наступившей тишине он услышал только бешеный стук собственного сердца, отдававшийся в ушах. Игра началась. И первая, самая уязвимая фигура на доске – он сам – уже была под прицелом.

Теперь нужно было найти ту самую Ворону. Быстрее, чем «Они» найдут его.

Глава 2. Туманный Берег и Белая Тень

«Туманный Берег» оказался не форумом, а цифровым лабиринтом, порождением паранойи и шифров. Это была хаотичная сеть каналов в зашифрованном мессенджере, где аватары – пиксельные призраки или абстрактные символы – заменяли лица, псевдонимы вроде «Серый Призрак» или «Код-Убийца» служили именами, а язык общения представлял собой винегрет из русского, английского и узкоспециального цифрового сленга, который Артем едва понимал. Здесь, в этом цифровом подполье, торговали слитыми базами данных, продавали уязвимости нулевого дня, шептались о грядущих сливах и правительственных заказных атаках. Воздух, если можно так сказать о цифровом пространстве, был насыщен едкой смесью паранойи, высокомерия и презрения к «нормалам» – обитателям «чистого» интернета.

Артем, под криповым ником @FallenLeaf (Упавший Лист), чувствовал себя слепым и глухим котенком, брошенным в клетку с голодными тиграми. Каждое его робкое сообщение в общие чаты тонуло в безразличном потоке бессмысленного для него треша или встречалось издевательским, гробовым молчанием. «Белая Ворона»? Никакой реакции. Либо не знали, либо боялись даже шептать это имя. Намек на «Лазареву» и «Громова» вызвал лишь пару язвительных, обезличенных комментариев: «О, новичок хочет стать героем? Жди визита Росгвардии, лол» и «Громов? Ты серьезно, листик? Иди лечись, тут не психиатрия».

Час бесплодных попыток. Паранойя, как удав, сжимала горло. Каждый шорох за тонкой стеной его убогой квартиры теперь казался приглушенными шагами убийц. Каждый случайный пик в сети, каждый зависший на мгновение курсор – атакой невидимого врага. Он вспомнил про зашифрованный файл из дневника Полины – “Key.crypt”. Может, это и есть то самое «между строк», которое умеет читать Ворона? С отчаяния он осторожно выложил файл в личное облако с одноразовой ссылкой и написал в общий чат, стараясь звучать увереннее, чем чувствовал, имитируя чужую браваду:

@FallenLeaf: Нужен криптограф. Файл Key.crypt. Связан с историей Лазаревой и "Будущего". Знаю, что "Белая Ворона" может. Цена договорная. Ссылка: [одноразовая ссылка]. Жду в ЛС. Торг уместен.

Тишина. Минута. Две. Артем уже мысленно прощался с призрачной надеждой, собирался вырубать все, сжигать виртуальные мосты и бежать куда глаза глядят, как в мессенджере мигнуло уведомление о новом личном сообщении. Неизвестный собеседник. Имя: @Null_void. Аватарка – абсолютная, всепоглощающая чернота, цифровая пустота.

@Null_void: Ссылка мертвая. Ты либо полный лох, либо провокатор. И то, и то – плохо.

@FallenLeaf: Что? Нет, я только что залил…

@Null_void: Сливная канализация. Твой "безопасный" хостинг – лужа, в которой плещутся все желающие. Файл уже у "них". Готовь задницу. Собирают вещи?

@FallenLeaf: Кто ты? Ты знаешь Ворону?

@Null_void: Закрой все. СЕЙЧАС. Сноси систему, если можешь. Смени локацию. Они идут по IP. У тебя минуты, если не секунды.

Холодный пот, липкий и ледяной, выступил на спине и на лбу. Артем не стал спрашивать, не спорил. Древний инстинкт самосохранения, заглушенный месяцами спячки, кричал в нем: ДОВЕРЯЙ! Он дернул шнур роутера из розетки, словно обрубая кабель детонатора, схватил ноутбук, документы, старую куртку и выскочил из квартиры, даже не закрыв дверь. Лестница, темный, пропахший кошками и плесенью подъезд, хлопнувшая за спиной дверь во двор. Он побежал, не зная куда, просто ОТ. От страха, от прошлого, от себя самого.

Через десять минут, спрятавшись в вонючей, сырой нише у бойлерной в соседнем полузаброшенном доме, он задыхаясь включил ноутбук. Пальцы дрожали, сбиваясь при подключении к открытой Wi-Fi сети какого-то забегаловки. Tor. Мессенджер. @Null_void был онлайн. Сердце екнуло.

@FallenLeaf: Я вне. Спасибо. Кто ты?

@Null_void: Можешь звать меня Ноль. А Ворона – это я. Ты зачем лезешь в осиное гнездо, Соколов? Хочешь сдохнуть раньше времени?

Артем похолодел. Она знает его имя. Настоящее. Не @FallenLeaf, а Соколов. Он был абсолютно прозрачен для нее.

@FallenLeaf: Лазарева… Полина. Ее убили. Прислали дневник. Там… ужас. И твой символ. "Белая Ворона". Она писала, что видела "ЭТО". Связано с Громовым, с "Проектом Прометей". Я должен…

@Null_void: Ты НИЧЕГО не должен, кроме как заткнуться и сваливать подальше, пока цел. Громов – это не твой уровень. Это не человек, это смерть в дорогом костюме.

@FallenLeaf: Но она обратилась бы ко мне! В дневнике! Она верила! Я… я не могу просто сдаться. Помоги. Расшифруй файл. Скажи, что знаешь о "Белых Воронах". Я заплачу.

@Null_void: Твои жалкие гроши мне не нужны. А твоя "вера" и "долг" – наивный бред уставшего от жизни алкоголика. Лазарева мертва. Как и многие до нее. Ты следующий в очереди.

@FallenLeaf: Значит, ты знаешь! Знаешь, что происходит! И молчишь? Как они?

Пауза. Длинная. Артем представлял ее по ту сторону экрана. Хладнокровную, циничную, с татуировкой вороны. Что ее дергало? Злость на его наивность? Равнодушие? Или что-то еще, какая-то старая, незаживающая рана?

@Null_void: Место. "Старый Гараж". Доковская улица, 17, корпус Б, подвал. Будь там через час. ОДИН. Если увижу хвост или полицию – исчезнешь. Навсегда. И возьми что-нибудь сладкое. Пряников. С шоколадом. Не эти дешевые крошки, а нормальные.

Сообщение пропало. @Null_void вышел из сети. Сеанс связи прервался.

«Старый Гараж». Название звучало как отголосок из триллера, как синоним ловушки. Доковская улица – дальняя, заброшенная промзона, царство разбитых асфальтов, заброшенных складов и немых кранов. Но выбора не было. Он купил в ближайшем замусоренном ларьке пачку самых дешевых шоколадных пряников, на которые хватило мелочи, и поехал на такси, заставляя водителя высадить его за два квартала, растворяясь в сумерках.

Место было хуже, чем он ожидал. Громадный, полуразрушенный корпус бывшего автопарка, похожий на скелет доисторического зверя. Выбитые окна зияли черными провалами, облупившаяся краска свисала клочьями. Ветер гулял по пустым проемам, завывая на разные лады, словно голодный зверь, бьющийся в клетке. Корпус Б нашелся с трудом – от него осталась лишь часть стены и зияющий провал в подвал, заваленный обломками бетонных плит и ржавыми железяками. Артем осторожно, почти на ощупь, спустился по скользким, осыпающимся ступеням, освещая путь тусклым фонариком телефона. Запах плесени, машинного масла, столетиями въевшегося в бетон, и чего-то кислого, гнилостного, ударил в нос, заставляя его скривиться.

Внутри царил полумрак, который, казалось, был не отсутствием света, а отдельной, плотной субстанцией. Высокое помещение, когда-то гараж, теперь – свалка теней и промышленного хлама. И только в дальнем углу, за горой бесформенного металлолома, горел тусклый, мерцающий свет. Источником был огромный, старый, почти антикварный ЖК-монитор, подсвечивающий импровизированный «штаб»: несколько серверных стоек, мигающих разноцветными лампочками, как новогодние гирлянды, стол, заваленный проводами, платами, паяльным оборудованием и пустыми банками от энергетиков, и… массивное, потертое кресло на колесиках. В кресле, спиной к нему, сидела она.

Карина Волкова.

Она была не такой, как он представлял, и именно такой, какой и должна была быть. Молодая, лет 22-23, не больше. Худощавая, почти хрупкая на вид, но в этой хрупкости чувствовалась стальная, туго сжатая пружина, готовая распрямиться в любой момент. На ней были рваные черные джинсы, огромный потертый свитер с капюшоном, натянутым на голову, скрывая волосы. Но лицо… Лицо было открыто. Резкое, с высокими скулами и острым подбородком, бледное, почти фарфоровое в синеве экрана. И глаза. Серые, холодные, как лед на Неве в ноябре, и невероятно, пугающе старые. В них не было ни страха, ни любопытства – только оценивающий, безжалостный расчет, взгляд хищника или сверхразума, видящего мир как набор кодов и уязвимостей. И татуировки. Множество. Паутина на шее, стилизованные цепи на тонких пальцах, геометрические узоры, выглядывающие из-под манжет свитера. И главная – на левой стороне шеи, уходящая под свитер: стилизованная голова вороны. Контур – не черный, а прорисованный тонкими, почти серебряными белыми линиями, создающими призрачный эффект свечения или инея. Белая Ворона. В мерцающем свете монитора она казалась живой, готовой повернуть голову и клюнуть.

Она не смотрела на него. Ее длинные, гибкие пальцы порхали по механической клавиатуре, отбрасывая быстрые, суетливые тени на покрытую граффити стену. На экране мелькали строки зеленого кода, схемы сетевых туннелей, окна с логами, понятными лишь ей.

– Пряники, – сказал Артем, неуверенно шагнув вперед из темноты и протягивая смятую пачку. Голос дрогнул, выдавая его состояние.

Карина медленно, будто нехотя, повернула голову. Ее взгляд, тяжелый и безразличный, скользнул по нему, от грязных, непросохших ботинок до помятого, небритого лица, с легким презрением задержался на пачке дешевых пряников, а потом впился в его глаза. Взгляд был физически ощутим – как укол тонкой, ледяной иглой прямо в мозг.

– На стол, – ее голос был низким, хрипловатым, абсолютно лишенным интонаций, как синтезатор речи. – И не подходи ближе. Твоя аура разбитого алкоголика и паники режет мне глаза. Мешает работать.

Артем молча положил пряники на край стола, заваленного микросхемами и паяльными жалами. Он чувствовал себя ничтожным, прозрачным, как лабораторная мушка под микроскопом, под этим пронзительным, анализирующим взглядом.

– Спасибо, что… откликнулись, – начал он, запинаясь.

– Я не "откликалась". Я здесь живу. Иногда. Ты потревожил мое укрытие. Говори быстро. Что ты знаешь о "Белых Воронах"? – Она откинулась в кресле, с раздражением закинув ноги, обутые в тяжелые ботинки на платформе, на стол, в сантиметрах от пряников.

– Почти ничего. Только то, что в дневнике Полины… и символ. Твой символ. Она что-то знала. Что-то страшное. И ее убили. Прислали мне дневник, чтобы… чтобы я разобрался. Нашли файл? Тот, что я выложил?

Карина усмехнулась. Короткий, сухой, безрадостный звук, похожий на скрежет или на лай.

– "Нашли"? Я его стерла из их цепких лап, пока они пытались скачать. Слив через три прокси с подменой пакетов. Твоя "безопасная" ссылка светилась в их сетях, как новогодняя елка на Красной площади. Идиот. – Она щелкнула пальцами, и на главном мониторе, с треском переключившись, появился расшифрованный текст файла Key.crypt. – Твой "ключ". Смотри. Наслаждайся.

Артем, забыв о запрете, шагнул ближе, вглядываясь в экран. На нем был не связный текст, а… координаты? Широта и долгота. И под ними – короткий, лаконичный, смертоносный список.

Координаты: 59.XXXXXX, 30.XXXXXX

Проект "Прометей". Группа "Белые Вороны". Статус:

– Лазарева П. (ИК): Наблюдение. Потенциал высокий. Угроза утечки. ЛИКВИДИРОВАНА.

– Волкова К.В. (Физтех): Отбор успешен. Побег. В РОЗЫСКЕ. Высший приоритет.

– Петров М. (Мед): Тестирование. Фаза 2. УСТОЙЧИВ.

– Семенова А. (Лингва): Отбор. Транспортировка в Ц-2 завершена.

Артем не сразу осознал, что видит. Мозг, заторможенный стрессом, медленно переваривал информацию. Потом до него дошло. «Волков К.В.» Карина Волкова. Она была в этом списке! Как Полина! «Побег. В РОЗЫСКЕ. Высший приоритет.»

– Ты… ты одна из них? – выдохнул он, отшатнувшись. – Из этого… проекта?

Карина вскочила с кресла. Быстро, резко, как кошка, застигнутая врасплох. Она оказалась перед ним, слишком близко, нарушая все границы личного пространства. Он почувствовал исходящий от нее холодок и запах – озон от техники, горький кофе и что-то еще, химическое, резкое. Ее глаза, обычно ледяные, теперь горели холодным яростным огнем.

– Я – та, кто СВАЛИЛ. И выжил. Пока что. – Она ткнула пальцем ему в грудь. Ее пальцы были тонкими, почти изящными, но сильными и покрытыми мелкими царапинами и следами припоя. – А теперь этот пасквиль, этот некролог в двух строчках, у тебя в голове. Поздравляю, Соколов. Теперь ты не просто разбитый журналист, ищущий смысл на дне бутылки. Ты – живая, дышащая мишень. Как и я. И если ты наивно думаешь, что это твой шанс на искупление и спасение души… – Она презрительно, по-змеиному, фыркнула. – …то ты еще больший идиот, чем кажешься.

Она резко отвернулась, схватила со стала пачку пряников, с силой разорвала упаковку и сломала один пополам. Хруст прозвучал оглушительно громко в звенящей тишине подвала.

– Лазарева была глупа и слепа, – сказала Карина, яростно жуя пряник, ее голос снова стал ровным, контролируемым, но в нем теперь вибрировала скрытая сталь. – Увидела то, чего не стоило. Попыталась играть в героя, в правдоруба. И сдохла. Законы физики не обманешь. Как сдохнем и мы, если ты будешь продолжать тыкаться в этой тьме, как слепой, восторженный кролик.