Развод. Побег от Альфы

В комнате стало тихо. Теперь все смотрели на нашу троицу. На застывшую меня, на бушующего, но сдерживающего себя Лакстера, на мужа, тянущего меня за запястье.

За любое проявление чувств мне грозило наказание, поэтому я старалась не подать виду, что внутренне кричу от отчаянья. Как я жалею о глупой улыбке сыну Альфы Чёрных и какую боль испытываю.

Притянув меня к себе почти вплотную, муж опалил висок своим горячим дыханием. Я вздрогнула, и он довольно рассмеялся.

– Молодец, Лири! Раскачивай его сильнее! Если доведёшь до оборота или открытого конфликта, мы получим дополнительные очки, и я тебя сегодня не буду наказывать. – Я моргнула от неожиданности, и Тэрн снова рассмеялся. Дёрнул меня за руку сильнее, притянул за талию так, что разрез на груди начал расходиться. – Смотри ему в глаза! Смотри, я сказал!

На Лакстера было больно смотреть. Он едва сдерживался. На его шее вздулись вены. Челюсти каменели. Глаза метали молнии. На фигурно выбритых висках вставали дыбом тёмные волоски.

Но потрясло меня не это. Нет, разумеется, я впервые видела, как кто-то проявляет хотя бы молчаливое несогласие с решением мужа. Но это могла быть необузданная похоть молодняка или ещё что-то такое банальное.

У Лакстера? Неконтролируемый оборот? Внутренне я рассмеялась. Этот всё контролировал. И эту свою реакцию тоже захотел продемонстрировать. Не испугался показать Тэрну своё отношение к происходящему.

Но добил меня не Лакстер, а его отец! Гордон кивнул остальным членам семьи. Они моментально перестроились так, чтобы его жена, дочь и младший Джаспер оказались за спинами старших Тользина и Адванта.

Сам глава Чёрных сдвинулся немного в сторону. И это не было трусостью! Он контролировал ситуацию. Улавливал малейшие изменения и принимал одному ему известные решения.

И самым поразительным был его взгляд на старшего сына. Он не давал ему наставлений, не одёргивал. Не подбадривал и не успокаивал. Гордон смотрел на наследника так, словно доверял ему безоговорочно!

Так не бывает!

Альфа в клане не только глава, он наставник. Можно сказать, играющий тренер стаи. Тэрн стоял бы за плечом и диктовал, какой тактики надо придерживаться, где у противника слабые места или приказывал отойти.

А вот Лакстеру отец дал карт-бланш. Так доверял, или этого сына был готов разменять на какие-то другие выгоды? На вывод из строя Тэрна, например? Муж был мощнее физически, но покалечить можно кого угодно. Ослабить.

Меня колотило от страха. Находясь между лучшими самцами стай, я чувствовала свою беспомощность. Невозможность предотвратить конфликт, который мог разрушить хрупкое перемирие.

Для этого сейчас был самый неподходящий момент. Во время передела сфер влияния надо было сохранять свежую голову и способность договариваться. И любой неосторожный жест мог сделать этот процесс невозможным.

С умоляющим испугом я взглянула на Лакстера. То, что он увидел на моём лице, старшего сына Гордона отрезвило. Он замер. Медленно, словно успокаивая меня, моргнул и выпрямился.

А потом посмотрел выше моей головы. Это взгляд я не забуду никогда. В нём было столько спокойного, уверенного презрения, столько превосходства, что хотелось упасть на колени и просить. Что? Да что угодно!

Это взбесило Тэрна. На него никто из ныне живущих не мог так смотреть. Ни один человек или оборотень, который хотел жить. Потому что даже за взгляд, муж мог уничтожить.

Лакстер улыбнулся. Сложил руки на груди и взгляда не отвёл. Теперь он был совершенно спокоен. А вот Тэрн продолжал бушевать. Его взгляд сына Чёрного Альфы взбудоражил до трясучки.

Муж склонился к моему уху и прошипел:

– Достать мне этого выскочку, Лири! Выведи его из себя! Заставь нервничать и делать глупости. Доведи до оборота! Ты меня поняла?

Мне было противно слышать эти слова. Но стараясь не спровоцировать мужа, я, очень чётко артикулируя губами так, чтобы Лакстер понял, ответила:

– Поняла.

Муж озлобленно зарычал. Оттолкнул меня от себя и выплюнул раздражённо.

– Сделай это, Лири! Сделай это сейчас!

Подготовка выступления

Рояль, разумеется, был белым. Он стоял у панорамного окна в одной из ниш, выгороженных занавесками. И всё бы ничего, но он был на стороне Чёрных, сзади них. Чтобы сесть за инструмент, мне пришлось пройти весь зал.

Я старалась двигаться крохотными шажочками, сильно отклонив спину назад. Так ткань платья натягивалась, прижимаясь к груди. Наверное, со стороны я казалась высокомерной гусыней, но деваться было некуда.

Чёрные расступились, пропуская меня к роялю. Я шла, стараясь не вглядываться в лица, чтобы не видеть осуждения, похоти или ещё какой-то мерзости. Устала от этого спектакля, но не сдавалась.

Особенно мне не хотелось видеть Лакстера. Мне мало делали добра за последние два года. Наследник Чёрных пытался, но Тэрн сразу увидел в этом слабость и решил использовать меня против сына Гордона.

Я хотела домой. Какао и на ручки.

И да, в моём случае, в доме Тэрна это было невозможно получить. Хватит! Не надо думать о будущем. Потому что его может не быть. Мама тоже собиралась возвращаться, но попала в аварию, и планы полетели в Бездну.

Едва я подошла к роялю, рядом со мной материализовалась Ниира. Она была какая-то лёгкая душой и телом, нежная, чистая и наивная. Это раздражало, потому что мне такой уже не стать никогда.

– Лирика, – щебетала она, – как же я рада вас увидеть! Я видела ваше выступление на городском конкурсе. Это было великолепно! Мы потом ездили всей семьёй смотреть ваше выступление на международном конкурсе. Болели за вас! Цветы передавали, хотя на записку вставить не решились.

В голове звякнула смутная догадка.

– Спасибо, Ниира, мне очень приятно ваше внимание к моей персоне. Но это всё в прошлом.

– Это и в настоящем тоже! Я тогда так вдохновилась вашим выступлением, что в этом году сама участвовала в том же международном конкурсе, в номинации вокал. И тоже стала лауреатом, представляете? И за меня тоже болели наши.

В голове звякнуло второй раз.

– Ниира, а что у вас вся семья посещала конкурс?

Девушка смутилась. Расправила клешёную юбку и приподняла чуть выше край рукава 3/4.

– Не совсем так. Большинство всегда было в зале. Когда выступали вы, на отборе были все, кроме Джаспера, а в финале уже не было Лакстера. Он уже уехал. – На лбу Нииры обозначилась печальная складка. – Его и на моём конкурсе не было. Только к награждению на прошлой неделе и вернулся.

Она поджала на секунду губы и приподняла на секунду плечи, дескать, обидно, но так бывает. Судьба. Мне стало смешно. Что могла знать о жизни и её превратностях такая залюбленная неженка?

Но то, что Лакстер видел моё выступление на отборочном туре, порадовало. Я там была хороша. Уверена в своих способностях и в прекрасных перспективах. Легка, как Ниира сейчас. Это было ещё До Тэрна.

– И что мы можем сыграть втроём?

Из мыслей о прошлом меня выдернул обратно раздражённый голос Кармины. Она держала скрипку с таким видом, словно собиралась огреть ею по голове. И смычком добавить.

Я качнулась вперёд, к разложенным по белоснежной поверхности рояля, нотам.

– Здесь классика. Её надо репетировать, да и Ниире в нашем дуэте будет нечего делать, а нужно придумать что-то на троих, – ответила я.

– И что ты предлагаешь?

Дочка Илта разговаривал только со мной. Она была в бешенстве. Было ощущение, что она считала меня виноватой в происходящем. Серьёзно? В чём же именно? Что её заставили играть на потребу толпе избранных?

Или, что её обидел Тэрн? А может быть, Кармину расстроила необходимость присутствовать на сходке, которую устроил её отец? Я усмехнулась, не скрывая своего презрения. Это не имело ко мне отношения.

Извиняться не буду. Когда-то я была профессионалом. И сейчас смогу выйти из ситуации с честью. А Кармина, с её обидой неизвестно на кого и по какому поводу, меня волновать не будет.

– Предлагаю взять известный хит и сделать кавер. Нужно что-то хорошо знакомое. – Я повернулась к Ниире. – Какие песни вы знаете наизусть? Нужно то, что вы сможете исполнить искренне, а не с листа. Мы будем аккомпанементом, поэтому лучше оттолкнуться от вашего репертуара.

Девушка моргнула от неожиданности. Она думала, что решать будем мы с Карминой, но теперь мы смотрели на неё. Вот так, девочка. Не всё же за папиной спиной стоять.

– Может быть, «Зеркальные цветы»? Я её хорошо знаю. – Ниира вздёрнула подбородок так упрямо, словно ей было 5 лет, и она старалась выглядеть взрослой.

– Очень печальная. А что-то поритмичнее или веселее?

– Зачем песни? Я не подберу с ходу ничего. – Встряла Кармина.

– Не переживайте. Соло я возьму на себя, а вы отыграете фон или окончания музыкальных фраз. – Я разговаривала с Карминой, как с прислугой. Уверенно и без эмоций. – Но сначала надо выбрать композицию. Ниира? Что вы ещё хорошо знаете?

– «Тебе в душу»?

– Сложная для сопровождения.

– «Под ритм твоего сердца»?

– Уже хорошо. Оставим её, как запасной вариант.

Ниира несколько секунд задумчиво сводила брови и молча шевелила губами, а потом, словно увидев что-то прекрасное, радостно распахнула глаза.

– «Тропой полнолуния»! – воскликнула девушка. – Она ритмичная, была популярно много лет. Под неё даже танцевать можно!

Я залюбовалась её непосредственностью. Композиция мне нравилась, но ещё больше, чем песня, мне импонировала радость Нииры. И я решила поддержать девушку.

– Отлично. Берём «Тропой полнолуния». Вашу партию, Кармина, я сейчас запишу нотами. Когда нужно будет вступать, или сами поймёте, или смотрите на меня, я буду кивать.

– Ну, что же я, совсем тупая? Пойму. Без партитуры сложно, но хотя бы мою мелодию дайте.

Кармина положила скрипку на рояль, помахала в воздухе пальцами, словно что-то подписывая. И ей тут же всё принесли. Только это были не сотрудники Антариума. Карандаши сжимал в ладони Джаспер, которого вёл Лакстер.

Моё сердце забилось чаще.

Для тебя

Лакстер делал вид, что просто сопровождает брата. Но его взгляд был таким плотным, словно держал меня в рамке объектива и фиксировал каждый пиксель изображения.

Он не угрожал, не демонстрировал превосходства. Но я понимала, что полностью в его власти. Чувствовала контроль каждого своего взгляда и поворота головы. Каждого вздоха.

Лакстер не демонстрировал своего доминирования так же жёстко, как Тэрн. Но наследник Чёрных руководил мной, как умелый кукловод. Не замечая, я делала то, что хотел он.

Джаспер протянул мне карандаши на уровне своего пояса. Макушка мальчика доходила до моей талии на каблуках. Чтобы взять из его рук карандаши, мне надо было наклониться.

Я судорожно думала, как мне одновременно и придержать разрез спереди, не показав этого, и забрать то, что протягивал Джаспер. Но за меня всё решил Лакстер, придвинув стул.

С благодарностью я уселась на банкетку и, продолжая прижимать плечи к бокам платья, согнула правую руку в локте. Джаспер вложил мне в пальцы карандаши.

– Спасибо, – сказала я, хорошо артикулируя слова.

Мальчик меня понял, но Лакстер продублировал благодарность языком жестов. Джаспер улыбнулся. Протянул ладонь в мою сторону, а потом, скользнув пальцами по нижней челюсти, прикоснулся к подбородку.

– Вы красивая, – озвучил жест Лакстер.

Я понимала язык глухонемых, но сама жестикулировала плохо. Поэтому была благодарна Лакстеру за помощь. К тому же, мне не хотелось афишировать свои способности.

– Благодарю вас, Джаспер, – ответила я и посмотрела на Лакстера.

Тот, встав сбоку между нами, перевёл мою благодарность на язык жестов. Джаспер, вместо того, чтобы попрощаться, ткнул в мою сторону и потёр пальцами тыльную сторону левой ладони. «Она голая» – означал этот жест.

Мои щёки опалило румянцем. Если бы мне это сказал кто-то другой, я бы стерпела. Но устами младенца говорила истина, простота и честность. И это было ужасно больно.

– Джаспер вами восхищён, – перевёл жесты брата Лакстер.

Я чуть не упала со стула от такой наглой лжи. Мальчик тоже возмущён. Он снова повторил жест, но Лакстер ответил, что это такое платье. Джаспер взялся за полу пиджака брата и показал, что тот должен отдать его мне.

Хорошо, что никто не видел этой перепалки за могучей спиной Лакстера. Братья спорили. Младший говорил, что меня надо одеть. Старший, что это не по правилам. Это может вызвать проблемы у меня.

И это было правдой. Если бы я надела пиджак сына Гордона, это можно было бы трактовать, как покушение на брак Тэрна. Он бы такой прокол раскрутил до небес. Расплачиваться пришлось бы и мне, и Лакстеру, и не только нам.

Вместо того, чтобы прекратить спор с Джаспером, старший сын Гордона показал на крохотный значок на кармашке пиджака. Сказал брату, что волчью лапку из чёрной эмали я могу принять, а одежду – нет.

Мальчик подумал и, расстегнув замок, протянул мне скромное украшение.

– Джаспер хочет сделать вам подарок.

Лакстер улыбался так солнечно, что никому и в голову не могло прийти, что он врёт. Но мне такая ложь была на руку. Я и правда могла прикрепить значок, подаренный кем-то из другой стаи. Он – не одежда.

– Спасибо огромное за подарок. – С улыбкой я взяла значок. – Теперь мы сыграем ещё лучше. – Я пожала руку Джасперу и, кивнула Лакстеру. – Теперь нам пора играть.

Старший сын Гордона выпрямился, кивнул мне и, взяв Джаспера за руку, повёл к своим. А я, облегчённо вздохнув, сколола края платья в самой выступающей части значком, а под грудью, сердечком из скрепки.

Блаженство – вот что я испытывала, закрепив разъезжающиеся края разреза спереди. Чтобы расслабить руки, потрясла кистями по кругу. Схватив карандаш, набросала мелодию для Кармины. И мы начали.

Я аккомпанировала так, словно делала это ежедневно. Окрылённая поддержкой Лакстера и радостью от того, что платье теперь не нужно было удерживать каждую секунду, играла вдохновенно.

Моё настроение подхватила Ниира. Смущаясь, она пела про отверженную любовь с таким чувством, что перед моими глазами, проносились картинки встречи с Лакстером.

В торговом центре… На улице Вульфтауна… В этом зале…

Кармина, начав немного топорно, постепенно влилась в наш дуэт. К середине композиции мы уже звучали, как сыгранное трио. Было ощущение, что у нас родилась своя интерпретация песни, индивидуальный стиль.

Третий куплет был о надежде и искренности. О любви, которая ничего не требовала, а только отдавала. Пела душой, дарила тепло и предвкушение благополучного исхода.

А где-то между лопатками я чувствовала взгляд Лакстера.

Мои пальцы, не имея никакой практики на протяжении двух лет, порхали по клавишам. Без запинки играли сложную мелодию. Аккомпанировали душой, а не техникой музицирования.

Перед моими глазами мелькали улыбка Лакстера, его руки, острые концы рисунка татуировки, торчащие из-под края рубашки, фигурно выбритые виски. И взгляд. Тот самый, который грел изнутри и разгонял бабочек.

Достигнув пика, мы оборвали на самой высокой ноте. А потом продолжили, словно эхом вторя влившимся на присутствующих чувствам.

– Люблю… Всегда… Мой свет… Мой сон…

А потом осталось только моё тихое соло. Словно я смотрела из окна машины на Лакстера. А он распахнул дверцу и протянул мне руку.

Звуки стихли. Казалось, что ноты ссыпались с едва слышным звоном и замерли. Тишина была такой вибрирующей, что заставляла мои нервы дрожать от предвкушения.

Секунда.

Вторая.

Аплодисменты!

Они грянули разом, словно по команде. А потом гремели с такой силой, словно слушателей было не меньше сотни!

Это было приятно. А ещё очень тяжело, потому что овации сдирали мою броню из безразличия. Маску отсутствия боли и тоски по нормальной жизни.

И по нормальным отношениям. По любви.

Наверное, я бы расплакалась сидя за роялем, но всё изменило единственное слово Илта, сказанное громче, чем звучали аплодисменты.

Оно прозвучало, как гром среди ясного неба.

– Внимание!

Наше трио рассыпалось по своим стаям. Все замерли в ожидании новостей.

Новая расстановка сил

В зале стало так тихо, что реши тут пролететь бабочка, мы бы услышали трепетанье её крыльев. Все уставились на Альфу Белых. Илт не торопился. Он медленно вскрыл конверт и улыбнулся.

Напряжение вибрировало между нами как натянутые струны. Мы все ждали результата. Надеялись. На что? Каждый на укрепление власти его клана. На новые территории и возможности.

Я надеялась выжить. Вечер был таким напряжённым, что у меня не было больше сил на притворство. Только бы не началась стычка кланов. Только бы все остались живы. Эта мысль звенела во мне, как тревожный колокольчик. Навзрыд.

Все смотрели на Илта. Тэрн, прищурившись, подался корпусом вперёд. Его груда мускулов выглядела угрожающе. Рука рефлекторно потянулась к отсутствующей кобуре. Шейд и Вейд подражали отцу.

На Альфе Белых скрестились взгляды всех присутствующих. Только один оборотень не следил за Илтом. Взгляд Лакстера приклеился ко мне намертво. Он стоял в устойчивой позе со сжатыми кулаками.

Был готов ко всему. К кровопролитию, к битве за самку прямо здесь и сейчас. За самку Альфы враждебного клана. А это точно война. Точно оскорбление и стычка не до первой крови, а до победы.

Лакстер принял решение, выбрал самку. Теперь ждал. А я не хотела быть причиной убийства, поэтому медленно, словно повинуясь притяжению мощного магнита, повернула голову в сторону Альфы Белых.

Тот пробежал глазами написанное и вставил документ в сияющую на тумбе подставку. Улыбнулся одними губами.

– Вопрос решён. Белая стая целиком покинет Центр города. Эта земля со всеми находящимися на ней постройками останется свободной. Сейчас Альфы Гордон и Тэрн могут решить вопрос нового передела мирным путём. Предлагаю прямо сейчас сесть за стол переговоров и согласовать новые границы города.

– Мы ничего не будем обсуждать с Чёрными! У нас достаточно сил, чтобы забрать себе Центр полностью. Нам не нужны подачки! – рявкнул Тэрн.

У Гордона пепельные волосы на голове поднялись щетиной. Судя по вздувшимся на шее венам и стиснутой челюсти, он не просто не испугался. Альфа Чёрных с трудом сдерживал оборот, чтобы решить вопрос прямо здесь и сейчас.

В глазах Гордона не было страха. А вот сила была. «Не возраст решает, а дух», – говорил отец. Альфы Белых и Чёрных не пасовали перед Тэрном даже на секунду. Я это почувствовала, а вот Шейд с Вейдом нет. Они набычились рядом с отцом.

Илт тоже подался вперёд. Теперь его взгляд был не просто тяжёлым. Он стал давящим, подчиняющим, сбивающим с ног. Ему под 60, но в глазах была такая сила, что я рефлекторно подалась в противоположную сторону туловищем.

Он заговорил с рокочущими нотками в голосе.

– До полуночи мы все останемся в этом зале. У вас есть шанс решить распределение территории миром. Я надеюсь на ваше благоразумие. Можете пока пообщаться с семьёй. Посмотрите в глаза близким. Неужели вы захотите рискнуть жизнями кого-то из них?

План действий

Тэрн точно рискнул бы нашими жизнями для увеличения территории влияния. Серый район мужу уже давно стал мал. Он рвался расширить границы. Останавливала нашего Альфу только стая Белых.

– Предупреждаю, – продолжил Илт, – до получения сигнала о нашей сдаче территории, мы остаёмся полноправными регуляторами мира Вульфтауна и ответственными за порядок. Поэтому до сдачи наших полномочий все остаются здесь и соблюдают перемирие. Пока не погаснут белые регулировочные столбы, мы живём по старым законам. Даю вам 10 минут на обсуждение ситуации с семьёй. Время пошло.

Гордон что-то сказал своим, и они моментально собрались в круг. Лицом к нам оказались Лакстер и кто-то из средних сыновей. Я не знала, кого именно из них как зовут, поэтому даже не пыталась понять, Адвант или Тользин смотрели в нашу сторону.

Гордон и второй из средних парней встали за первой шеренгой лицом друг к другу. Следующими расположились Лукреция, Джспер и Ниира.

Наше построение выглядело совершенно иначе. Тэрн развернулся спиной к Белым. Мы стояли, как на плацу. Шейд, Вейд, замыкала шеренгу я. Мужа увиденное не обрадовало.

– Бесполезные создания! – Начал Тэрн едва сдерживая злость. – Пришло ваше время доказать свою преданность стае. Когда погаснут регулировочные огни, я направлю наших бойцов на регулировочные столбы. Чья кровь отпечатается на них первой, та стая и будет контролировать эту территорию до следующего решения БСС. Или, – Тэрн посмотрел на меня, угрожающе прищурив глаза и растянув губы в оскале, – или пока кто-то не переключит для нас регулировочные машины.

По моей спине пробежал холодок. Вот для чего он на мне женился! Вот зачем ему нужна была женщина неподходящего типажа! Вовсе не для жизни. И даже не для того, чтобы было на ком сорваться в конце дня.

Ему нужен был отец! Выследить его не удалось, и теперь Тэрн собирался использовать меня, как приманку. Как заложника в собственной постели. И эта мысль меня потрясла.

И не только меня. Шейд и Вейд ошарашенно переводили взгляды. В мою сторону, к отцу, и так несколько раз. Когда они справились с потрясением, изумлена была я. Сыновья Тэрна меня удивили.

Старший, которого все считали жестокой бездушной сволочью, смотрел на меня с сочувствием. Мне даже показалось, что я увидела сожаление в его взгляде. А вот тихий Вейд сейчас источал высокомерие и похоть.

Меня даже передёрнуло от взгляда младшего пасынка. Этот подвесит меня на площади и будет транслировать истязания по всем каналам, чтобы вытащить моего отца и заставить работать на себя.

Я прикусила нижнюю губу изнутри и замерла. Тэрн что-то говорил про шанс, который выпадает только один раз в жизни, про счастливое будущее для Серой стаи. Про долг перед ним.

А я перестала ощущать руки и ноги. Висела в пространстве, словно окончательно потеряв опору в жизни. Замужество с Тэрном принесло мне только боль, слёзы и унижение.

Ни капли любви, тепла, нежности. Ничего хорошего! И только одна мысль меня грела все эти годы. Тэрн так любил. Не умел по-другому. Не научили или в детстве что-то сломалось. Но выбрал меня потому, что я ему понравилась.

Этого зверя я полюбить так и не смогла, но успокаивала себя тем, что с его стороны это были чувства. Убогая, покалеченная, но симпатия. И это было совершенно неверно!

Для Тэрна я была банкой тушёнки на голодный день. А пока не понадобилась, ею и гвозди забивали, и вместо ножки кровати использовали, чтобы без дела не прохлаждалась.

А ведь я нравилась парням, пока училась, выступала. Даже когда уже была женой, ловила на себе заинтересованные мужские взгляды. Тэрну нравилось, что на меня глазеют.

Я могла быть счастлива с кем-то! Или, хотя бы, не испытывать боли!

– Главной силой будут ударные группы, но и вы можете послужить стае. Шейд и Вейд, ваша задача по моему сигналу, после ухода Белых, взять в заложники Нииру.

Мне показалось, что я ослышалась. Разве это могло быть правдой? Даже волчья свара стая на стаю была лучше той подлости исподтишка, о которой я услышала.

Выкрасть хрупкую девушку? А потом что? Сожрать? Меня затошнило. Чтобы справиться со спазмами в желудке, я вцепилась в платье и сжала до боли пальцы.

– Но их больше, – уточнил Шейд.

– Не дрейфь. – Тэрн посмотрел на сына с злорадным превосходством. – Лукреция будет защищать Джаспера. Гордон тоже будет занят. Против вас будут Тользин и Адвант.

– А сама Ниира?

Тэрн хмыкнул.

– Во-первых, она слабая. Во-вторых, я не прошу сохранять её в сознании. Обездвижьте первым ударом и деритесь двое на двое.

– Двое против троих. Ты не посчитал Лакстера, а он один может нам двоим доставить проблем.

Теперь Тэрн распирало от самодовольства. Он даже подался вперёд, чтобы мы могли восхититься его гениальностью полководца.

– А старшенького обезвредит Лирика!

Все взгляды устремились на меня.

– Я?

– Разумеется, ты!

Тэрн не нашёл в моём лице ни поддержки, ни восхищения. Решил сам озвучивать и без того очевидные для него вещи.

– Доведи его до оборота! Спровоцируй нападение. Тогда и Ниира не понадобится. Чёрных будут наказывать Белые. Так что давай, сделай хоть что-то полезное. А то кормил тебя 2 года. Зря, что ли? И не делай такие обиженные губёхи. Посмотришь, когда уйдут Белые, Чёрные поведут себя ещё хуже. И первая, на кого они кинутся, будешь ты. Посмотри, как на тебя старшенький отпрыск пялится. Явно же не потому, что ты красавица, а потому что моя жена. Так что голову не теряй. Сама начинай на него охоту.

Выгода

Илт позвал вожаков стай к себе, а остальным прикатили фуршетные столы с лёгкими закусками. Канапе с икрой и морепродуктами, сыры нескольких видов и напитки. Были и алкогольные, но к ним никто не притронулся.