Развод. Побег от Альфы

В комнате стало тихо. Теперь все смотрели на нашу троицу. На застывшую меня, на бушующего, но сдерживающего себя Лакстера, на мужа, тянущего меня за запястье.

За любое проявление чувств мне грозило наказание, поэтому я старалась не подать виду, что внутренне кричу от отчаянья. Как я жалею о глупой улыбке сыну Альфы Чёрных и какую боль испытываю.

Притянув меня к себе почти вплотную, муж опалил висок своим горячим дыханием. Я вздрогнула, и он довольно рассмеялся.

– Молодец, Лири! Раскачивай его сильнее! Если доведёшь до оборота или открытого конфликта, мы получим дополнительные очки, и я тебя сегодня не буду наказывать. – Я моргнула от неожиданности, и Тэрн снова рассмеялся. Дёрнул меня за руку сильнее, притянул за талию так, что разрез на груди начал расходиться. – Смотри ему в глаза! Смотри, я сказал!

На Лакстера было больно смотреть. Он едва сдерживался. На его шее вздулись вены. Челюсти каменели. Глаза метали молнии. На фигурно выбритых висках вставали дыбом тёмные волоски.

Но потрясло меня не это. Нет, разумеется, я впервые видела, как кто-то проявляет хотя бы молчаливое несогласие с решением мужа. Но это могла быть необузданная похоть молодняка или ещё что-то такое банальное.

У Лакстера? Неконтролируемый оборот? Внутренне я рассмеялась. Этот всё контролировал. И эту свою реакцию тоже захотел продемонстрировать. Не испугался показать Тэрну своё отношение к происходящему.

Но добил меня не Лакстер, а его отец! Гордон кивнул остальным членам семьи. Они моментально перестроились так, чтобы его жена, дочь и младший Джаспер оказались за спинами старших Тользина и Адванта.

Сам глава Чёрных сдвинулся немного в сторону. И это не было трусостью! Он контролировал ситуацию. Улавливал малейшие изменения и принимал одному ему известные решения.

И самым поразительным был его взгляд на старшего сына. Он не давал ему наставлений, не одёргивал. Не подбадривал и не успокаивал. Гордон смотрел на наследника так, словно доверял ему безоговорочно!

Так не бывает!

Альфа в клане не только глава, он наставник. Можно сказать, играющий тренер стаи. Тэрн стоял бы за плечом и диктовал, какой тактики надо придерживаться, где у противника слабые места или приказывал отойти.

А вот Лакстеру отец дал карт-бланш. Так доверял, или этого сына был готов разменять на какие-то другие выгоды? На вывод из строя Тэрна, например? Муж был мощнее физически, но покалечить можно кого угодно. Ослабить.

Меня колотило от страха. Находясь между лучшими самцами стай, я чувствовала свою беспомощность. Невозможность предотвратить конфликт, который мог разрушить хрупкое перемирие.

Для этого сейчас был самый неподходящий момент. Во время передела сфер влияния надо было сохранять свежую голову и способность договариваться. И любой неосторожный жест мог сделать этот процесс невозможным.

С умоляющим испугом я взглянула на Лакстера. То, что он увидел на моём лице, старшего сына Гордона отрезвило. Он замер. Медленно, словно успокаивая меня, моргнул и выпрямился.

А потом посмотрел выше моей головы. Это взгляд я не забуду никогда. В нём было столько спокойного, уверенного презрения, столько превосходства, что хотелось упасть на колени и просить. Что? Да что угодно!

Это взбесило Тэрна. На него никто из ныне живущих не мог так смотреть. Ни один человек или оборотень, который хотел жить. Потому что даже за взгляд, муж мог уничтожить.

Лакстер улыбнулся. Сложил руки на груди и взгляда не отвёл. Теперь он был совершенно спокоен. А вот Тэрн продолжал бушевать. Его взгляд сына Чёрного Альфы взбудоражил до трясучки.

Муж склонился к моему уху и прошипел:

– Достать мне этого выскочку, Лири! Выведи его из себя! Заставь нервничать и делать глупости. Доведи до оборота! Ты меня поняла?

Мне было противно слышать эти слова. Но стараясь не спровоцировать мужа, я, очень чётко артикулируя губами так, чтобы Лакстер понял, ответила:

– Поняла.

Муж озлобленно зарычал. Оттолкнул меня от себя и выплюнул раздражённо.

– Сделай это, Лири! Сделай это сейчас!

Подготовка выступления

Рояль, разумеется, был белым. Он стоял у панорамного окна в одной из ниш, выгороженных занавесками. И всё бы ничего, но он был на стороне Чёрных, сзади них. Чтобы сесть за инструмент, мне пришлось пройти весь зал.

Я старалась двигаться крохотными шажочками, сильно отклонив спину назад. Так ткань платья натягивалась, прижимаясь к груди. Наверное, со стороны я казалась высокомерной гусыней, но деваться было некуда.

Чёрные расступились, пропуская меня к роялю. Я шла, стараясь не вглядываться в лица, чтобы не видеть осуждения, похоти или ещё какой-то мерзости. Устала от этого спектакля, но не сдавалась.

Особенно мне не хотелось видеть Лакстера. Мне мало делали добра за последние два года. Наследник Чёрных пытался, но Тэрн сразу увидел в этом слабость и решил использовать меня против сына Гордона.

Я хотела домой. Какао и на ручки.

И да, в моём случае, в доме Тэрна это было невозможно получить. Хватит! Не надо думать о будущем. Потому что его может не быть. Мама тоже собиралась возвращаться, но попала в аварию, и планы полетели в Бездну.

Едва я подошла к роялю, рядом со мной материализовалась Ниира. Она была какая-то лёгкая душой и телом, нежная, чистая и наивная. Это раздражало, потому что мне такой уже не стать никогда.

– Лирика, – щебетала она, – как же я рада вас увидеть! Я видела ваше выступление на городском конкурсе. Это было великолепно! Мы потом ездили всей семьёй смотреть ваше выступление на международном конкурсе. Болели за вас! Цветы передавали, хотя на записку вставить не решились.

В голове звякнула смутная догадка.

– Спасибо, Ниира, мне очень приятно ваше внимание к моей персоне. Но это всё в прошлом.

– Это и в настоящем тоже! Я тогда так вдохновилась вашим выступлением, что в этом году сама участвовала в том же международном конкурсе, в номинации вокал. И тоже стала лауреатом, представляете? И за меня тоже болели наши.

В голове звякнуло второй раз.

– Ниира, а что у вас вся семья посещала конкурс?

Девушка смутилась. Расправила клешёную юбку и приподняла чуть выше край рукава 3/4.

– Не совсем так. Большинство всегда было в зале. Когда выступали вы, на отборе были все, кроме Джаспера, а в финале уже не было Лакстера. Он уже уехал. – На лбу Нииры обозначилась печальная складка. – Его и на моём конкурсе не было. Только к награждению на прошлой неделе и вернулся.

Она поджала на секунду губы и приподняла на секунду плечи, дескать, обидно, но так бывает. Судьба. Мне стало смешно. Что могла знать о жизни и её превратностях такая залюбленная неженка?

Но то, что Лакстер видел моё выступление на отборочном туре, порадовало. Я там была хороша. Уверена в своих способностях и в прекрасных перспективах. Легка, как Ниира сейчас. Это было ещё До Тэрна.

– И что мы можем сыграть втроём?

Из мыслей о прошлом меня выдернул обратно раздражённый голос Кармины. Она держала скрипку с таким видом, словно собиралась огреть ею по голове. И смычком добавить.

Я качнулась вперёд, к разложенным по белоснежной поверхности рояля, нотам.

– Здесь классика. Её надо репетировать, да и Ниире в нашем дуэте будет нечего делать, а нужно придумать что-то на троих, – ответила я.

– И что ты предлагаешь?

Дочка Илта разговаривал только со мной. Она была в бешенстве. Было ощущение, что она считала меня виноватой в происходящем. Серьёзно? В чём же именно? Что её заставили играть на потребу толпе избранных?

Или, что её обидел Тэрн? А может быть, Кармину расстроила необходимость присутствовать на сходке, которую устроил её отец? Я усмехнулась, не скрывая своего презрения. Это не имело ко мне отношения.

Извиняться не буду. Когда-то я была профессионалом. И сейчас смогу выйти из ситуации с честью. А Кармина, с её обидой неизвестно на кого и по какому поводу, меня волновать не будет.

– Предлагаю взять известный хит и сделать кавер. Нужно что-то хорошо знакомое. – Я повернулась к Ниире. – Какие песни вы знаете наизусть? Нужно то, что вы сможете исполнить искренне, а не с листа. Мы будем аккомпанементом, поэтому лучше оттолкнуться от вашего репертуара.

Девушка моргнула от неожиданности. Она думала, что решать будем мы с Карминой, но теперь мы смотрели на неё. Вот так, девочка. Не всё же за папиной спиной стоять.

– Может быть, «Зеркальные цветы»? Я её хорошо знаю. – Ниира вздёрнула подбородок так упрямо, словно ей было 5 лет, и она старалась выглядеть взрослой.

– Очень печальная. А что-то поритмичнее или веселее?

– Зачем песни? Я не подберу с ходу ничего. – Встряла Кармина.

– Не переживайте. Соло я возьму на себя, а вы отыграете фон или окончания музыкальных фраз. – Я разговаривала с Карминой, как с прислугой. Уверенно и без эмоций. – Но сначала надо выбрать композицию. Ниира? Что вы ещё хорошо знаете?

– «Тебе в душу»?

– Сложная для сопровождения.

– «Под ритм твоего сердца»?

– Уже хорошо. Оставим её, как запасной вариант.

Ниира несколько секунд задумчиво сводила брови и молча шевелила губами, а потом, словно увидев что-то прекрасное, радостно распахнула глаза.

– «Тропой полнолуния»! – воскликнула девушка. – Она ритмичная, была популярно много лет. Под неё даже танцевать можно!

Я залюбовалась её непосредственностью. Композиция мне нравилась, но ещё больше, чем песня, мне импонировала радость Нииры. И я решила поддержать девушку.

– Отлично. Берём «Тропой полнолуния». Вашу партию, Кармина, я сейчас запишу нотами. Когда нужно будет вступать, или сами поймёте, или смотрите на меня, я буду кивать.

– Ну, что же я, совсем тупая? Пойму. Без партитуры сложно, но хотя бы мою мелодию дайте.

Кармина положила скрипку на рояль, помахала в воздухе пальцами, словно что-то подписывая. И ей тут же всё принесли. Только это были не сотрудники Антариума. Карандаши сжимал в ладони Джаспер, которого вёл Лакстер.

Моё сердце забилось чаще.

Для тебя

Лакстер делал вид, что просто сопровождает брата. Но его взгляд был таким плотным, словно держал меня в рамке объектива и фиксировал каждый пиксель изображения.

Он не угрожал, не демонстрировал превосходства. Но я понимала, что полностью в его власти. Чувствовала контроль каждого своего взгляда и поворота головы. Каждого вздоха.

Лакстер не демонстрировал своего доминирования так же жёстко, как Тэрн. Но наследник Чёрных руководил мной, как умелый кукловод. Не замечая, я делала то, что хотел он.

Джаспер протянул мне карандаши на уровне своего пояса. Макушка мальчика доходила до моей талии на каблуках. Чтобы взять из его рук карандаши, мне надо было наклониться.

Я судорожно думала, как мне одновременно и придержать разрез спереди, не показав этого, и забрать то, что протягивал Джаспер. Но за меня всё решил Лакстер, придвинув стул.

С благодарностью я уселась на банкетку и, продолжая прижимать плечи к бокам платья, согнула правую руку в локте. Джаспер вложил мне в пальцы карандаши.

– Спасибо, – сказала я, хорошо артикулируя слова.

Мальчик меня понял, но Лакстер продублировал благодарность языком жестов. Джаспер улыбнулся. Протянул ладонь в мою сторону, а потом, скользнув пальцами по нижней челюсти, прикоснулся к подбородку.

– Вы красивая, – озвучил жест Лакстер.

Я понимала язык глухонемых, но сама жестикулировала плохо. Поэтому была благодарна Лакстеру за помощь. К тому же, мне не хотелось афишировать свои способности.

– Благодарю вас, Джаспер, – ответила я и посмотрела на Лакстера.

Тот, встав сбоку между нами, перевёл мою благодарность на язык жестов. Джаспер, вместо того, чтобы попрощаться, ткнул в мою сторону и потёр пальцами тыльную сторону левой ладони. «Она голая» – означал этот жест.

Мои щёки опалило румянцем. Если бы мне это сказал кто-то другой, я бы стерпела. Но устами младенца говорила истина, простота и честность. И это было ужасно больно.

– Джаспер вами восхищён, – перевёл жесты брата Лакстер.

Я чуть не упала со стула от такой наглой лжи. Мальчик тоже возмущён. Он снова повторил жест, но Лакстер ответил, что это такое платье. Джаспер взялся за полу пиджака брата и показал, что тот должен отдать его мне.

Хорошо, что никто не видел этой перепалки за могучей спиной Лакстера. Братья спорили. Младший говорил, что меня надо одеть. Старший, что это не по правилам. Это может вызвать проблемы у меня.

И это было правдой. Если бы я надела пиджак сына Гордона, это можно было бы трактовать, как покушение на брак Тэрна. Он бы такой прокол раскрутил до небес. Расплачиваться пришлось бы и мне, и Лакстеру, и не только нам.

Вместо того, чтобы прекратить спор с Джаспером, старший сын Гордона показал на крохотный значок на кармашке пиджака. Сказал брату, что волчью лапку из чёрной эмали я могу принять, а одежду – нет.

Мальчик подумал и, расстегнув замок, протянул мне скромное украшение.

– Джаспер хочет сделать вам подарок.

Лакстер улыбался так солнечно, что никому и в голову не могло прийти, что он врёт. Но мне такая ложь была на руку. Я и правда могла прикрепить значок, подаренный кем-то из другой стаи. Он – не одежда.

– Спасибо огромное за подарок. – С улыбкой я взяла значок. – Теперь мы сыграем ещё лучше. – Я пожала руку Джасперу и, кивнула Лакстеру. – Теперь нам пора играть.

Старший сын Гордона выпрямился, кивнул мне и, взяв Джаспера за руку, повёл к своим. А я, облегчённо вздохнув, сколола края платья в самой выступающей части значком, а под грудью, сердечком из скрепки.

Блаженство – вот что я испытывала, закрепив разъезжающиеся края разреза спереди. Чтобы расслабить руки, потрясла кистями по кругу. Схватив карандаш, набросала мелодию для Кармины. И мы начали.

Я аккомпанировала так, словно делала это ежедневно. Окрылённая поддержкой Лакстера и радостью от того, что платье теперь не нужно было удерживать каждую секунду, играла вдохновенно.