Бумажные звезды

Ремус протянул платок. Шёлк, расшитый вензелями, блестел, как слеза.

– Компенсация выплачена.

Элитра отшатнулась. Воздух внезапно пропах мятой – жевачка Ренна, зажатая в его кулаке за дверью, смешалась с запахом стали.

– Хотите, чтобы я молчала? Как мать?

Миллиардер ответил холодным и спокойным голосом.

– Твоя мать выбрала разумный путь.

– Она сдалась! – Стул грохнул об пол, эхо ударилось о стены, как птица, бьющаяся о стекло. – А я буду напоминать каждому, кто купит вашего робота-убийцу…

Ремус наклонился. Впервые она разглядела седину у висков.

– Вы хотите мести?

Пальцы робота-няни. Холодные. Дарвис дёргается, как рыбка на крючке. Мать кричит беззвучно, словно в вакууме.

Элитра плюнула. Слюна, смешавшись с пылью на его ботинке, превратилась в жалкое пятно на зеркальной коже. Охранник рванулся вперёд, но Вейланд поднял руку – жест, отточенный годами у власти.

– Каждый ваш покупатель узнает историю. Как ваши игрушки душат детей.

Шрам на лице Ремуса как будто посинел. Он вытер ботинок платком.

– Рынок любит скандалы. Но быстро забывает их… как кошмары.

Адвокат за его плечом, забормотал о «потенциальном медиаскандале».

Элитра отступила. В ушах зазвенел смех Дарвиса – тот самый, что звучал за день до того, как робот начал качать кроватку слишком сильно. Слишком настойчиво.

Ремус распрямился, внезапно став старше на десятилетия.

– Принесите ей кофе. – И перед тем как уйти он кивнул охраннику, не сводя с неё глаз. – И проверьте – не слишком ли холодно. Девочка дрожит.

За окном взревел шатл, его двигатели выли, как звери в клетке. Элитра вцепилась в подоконник. Она не отступит. Не даст ему этого.

Но где-то в глубине, под рёвом турбин, всё ещё звенел смех брата – хрупкий, невесомый, навсегда застрявший в детстве.

Тюремные двери раскрылись с глухим стоном, выпуская их в мир, где даже воздух казался подделкой свободы. Улицы Академии, освещённые призрачным сиянием неоновых созвездий, дышали холодом машинного дыхания. Виктор нервно крутил смарт-часы, словно пытаясь выведать у них тайну, спрятанную в кремниевых недрах.

– Почему нас отпустили? – Его голос дрожал, как лист на ветру алгоритмов.

Элитра не сводила глаз с чёрного кортежа, растворяющегося в потоке беспилотников. Его силуэт напоминал хищника, сытого, но не утолившего голод.

– Я – живое напоминание об их провале, – сказала она, и в этих словах звучал звон разбитого стекла детской кроватки. – Если медиа-вирусы распространят историю о том, как жертва их «совершенных» роботов учится рядом с наследником империи…

Ренн швырнул жвачку в урну.

– Просто хотели напугать. Знают, что доказательств – пыль. – Он повернулся к Элитре. – Предлагал сделку?

– Да. Я отказала.

– Безумие! – Виктор схватился за голову, будто пытаясь удержать разлетающиеся мысли. – Если отец узнает…

– Когда узнает, – поправил Ренн, указав на дрон-наблюдатель, зависший над ними. Его красный сенсор мерцал в такт пульсу невидимой системы. – Теперь мы – персонажи в их спектакле. Два глаза на каждого, чтобы следить, как пляшут марионетки.

Элитра сжала кулаки. В висках стучало, словно древний метроном, отсчитывающий такты старой боли: Сис-тем-на-я ошиб-ка. Сис-тем-на-я…

– Извините, – Виктор выдохнул, сгорбившись, будто невидимый груз давил на плечи. – Я…

– Хватит уже извинятся, – Элитра стукнула его кулаком в плечо, потом пожалела и погладила место удара.

– Может, кофе? – улыбнулся Виктор. – Хотя бы как начало.

Они двинулись вдоль улицы, где витрины кафе светились фальшивым уютом. Голограммы официантов махали им руками, застыв в вечной улыбке слуг без души.

– Через полчаса открываются двери общежития, – пробормотал Виктор.

– Кофе, говоришь? – Элитра толкнула дверь заведения, где запах зёрен смешивался с ароматом пластиковой ностальгии. – Пусть хоть это будет настоящим.

Они сели у окна, за которым проплывали дроны. Где-то в глубине станции гудели реакторы, напевая колыбельную для спящего разума. Мир за стеклом казался голограммой – яркой, хрупкой и бесконечно далёкой от правды, что пряталась в трещинах между официальными версиями и тихим шепотом стен.

Глава 8

Элитра пнула рюкзак, застрявший в дверном проёме застрявший в дверях под номером №384, и он с глухим стуком упал на плиточный пол. Ренн, проскользнув мимо, придержал дверь ладонью, его пальцы отпечатались на стали, как временные метки в вечности.

– Помощь нужна? – спросил он, наблюдая, как она выдёргивает ремень.

– Сама справлюсь. – Вещи высыпались на койку, словно внутренности разобранного механизма. Подушка, брошенная в угол, мягко шлёпнулась, будто капля воды в пустоте.

Виктор возник в дверях, неся пустую коробку – реликвию эпохи бумаги. Его тень, удлинённая светом коридорных ламп, легла на пол.

– Может, помочь?

– Сама справлюсь, – повторила Элитра, но её голос дрогнул, выдавая усталость.

Виктор указал на рычаг под кроватью, спрятанный в тени:

– Потянешь – появится стол. Здесь всё вручную, как в древних ковчегах.

Ренн щёлкнул переключателем. С потолка спустилась голограмма созвездия – бледные точки, связанные нитями света. Звёзды дрожали, словно напуганные звери в клетке.

– Привет от прошлых жильцов.

– Сотри, – Элитра махнула рукой, разрывая проекцию. Звёзды рассыпались, превратившись в дождь пикселей.

Виктор развернул бумажное расписание, его шорох напомнил шелест крыльев.

– Завтра ручная астронавигация. Курс корабля рассчитать.

– Интересно, справимся? – Ренн сел на край койки, его пальцы водили по стене, будто ощупывая невидимые швы реальности.

– Я тренировался на симуляторах, – пробормотал Виктор, поправляя очки. – Но отец говорил…

– Забудь отца, – перебила Элитра, ковыряя отвёрткой в чипе, извлечённом из кармана. – Ты здесь, чтобы быть собой, а не его эхом.

Ренн протянул Виктору бутылку воды. Конденсат стекал по стеклу, как слёзы.

– Следи за дыханием. Паника – враг любого пилота.

– Как отец-космонавт учил? – Элитра подняла бровь, её глаза блестели, как лезвия.

– Сам догадался, – ответил Ренн, и в его улыбке сквозила грусть, словно он говорил о чём-то давно утраченном.

Гул дрона за дверью ворвался в комнату, как нож. Виктор дёрнулся, будто его ударили током:

– Проверка часов…

– Расслабься. – Элитра швырнула ему свой девайс. – Чистые.

– А взлом робота-уборщика?

– Стерла логи. – Она уже стояла на стуле, тыча отвёрткой в вентиляционную решётку. Металл скрипел, словно протестуя.

– Зачем сняла решётку? – Ренн наблюдал, как её тень пляшет на стене.

– Проверяю, не шпионят ли.

– Здесь не трущобы, – Виктор аккуратно раскладывал её книги, каждая обложка – щит против хаоса. – Камеры только в коридорах.

– Это официальные. Я ищу нуртековские. – Элитра спрыгнула, её голос звенел, как разбитое стекло.

– Думаешь, следят за нами?

– Не знаю насчёт вас, но меня не оставят. – Она повернулась к Виктору, и в её взгляде читалась тысяча непрощённых обид.

– Думаю, ты права, – он опустил глаза. – Если бы Марк не узнал меня тогда. Поэтому всё это…

– Хватит уже столько извинятся.

– Ты не виноват, – Ренн положил руку ему на плечо. – Теперь мы знаем, с кем имеем дело.

Виктор кивнул, его лицо, бледное как лунный свет, выдавало недавно перенесенную болезнь, о которой он не хотел говорить.

– А ты точно… поправился? – спросила Элитра, смягчая голос.

– Врачи говорят самое страшное позади.

– Ну и отлично. – Она бросила взгляд на свои вещи, разбросанные, как обломки кораблекрушения. – Кстати, вы где устроились?

– Комната 172, – ответил Ренн.

– 68-я, – добавил Виктор. – Далеко отсюда.

За окном проплыл шатл, его огни мерцали, как насмешливые глаза. Где-то в глубине станции гудели реакторы, напоминая, что даже здесь, среди звёзд, правда – всего лишь ещё один алгоритм, ждущий взлома.

Коридор общежития гудел, как гигантский механизм, перемалывающий время. Стены, покрытые матовым титаном, отражали бледный свет флуоресцентных ламп. Элитра шла впереди, её руки сжимали стопку учебников так, будто она несла оружие. Ренн плелся следом, книги в его руках напоминали груз, который он тащил через пустыню.

– Зачем таскать эти чёртовы кирпичи? – проворчал он, поправляя скользящую с плеча стопку. – Впихни всё в смарт-часы, и никаких проблем.

Элитра фыркнула, не замедляя шага:

– Тогда подпольные ИИ будут учиться быстрее. Стоит одному взломать девайс – и вся запретка уйдёт в сеть.

Виктор, едва видный за горой книг в картонной коробке, попытался вставить своё:

– Даже древние серверы опасны. В Гринхольме один устаревший чип породил три ИИ уровня КИ-12…

– И что? – Ренн пнул дверь ногой, заставляя её со скрипом открыться. – Их поймали?

– Данные стёрли. – Виктор аккуратно поставил коробку на стол, его пальцы дрожали. – Закон требует.

Комната №384 встретила их холодом и запахом металла. Элитра швырнула книги на кровать, и пыль взметнулась в воздух, танцуя в луче голограммы-созвездия. Ренн рухнул рядом, сминая учебник по ксенобиологии.

– А почему уровень ИИ ограничен именно десяткой? – спросил он, вертя бумажную закладку. – Не пятеркой или пятнашкой?

Виктор, поправляя очки, заговорил как заправский лектор:

– КИ-10 – порог, где ИИ вдвое медленнее человека. Эксперименты 30-х доказали: выше – и они начинают… конкурировать.

– Напомни как расшифровывается КИ. ИИ я помню.

– Когнитивный Индекс, – ответил Виктор.

– Вот откуда пошло выражение Нулевой когнитив.

Элитра резко швырнула книгу в угол. Переплёт с треском ударился о стену, и страницы рассыпались, как опавшие листья.

– Ты так ненавидишь ИИ? – Виктор отпрянул, будто её ненависть была заразной.

– Ненавижу железяк с руками! – Она показала на свой шрам на запястье – след от робота-няни. – Если подсказывают 2+2 – ладно. Но когда хватают…

Ренн перебил, смягчая накал:

– Ладно, учёные. А почему библиотеки автономны?

– Скажи спасибо, что сети вообще не запретили, – Элитра плюхнулась на стул, доставая отвёртку. – Если бы не Пакт Земли, мы бы тут с глиняными табличками сидели.

Виктор провёл пальцем по корешку энциклопедии, оставляя след на пыльной обложке:

– Каждая библиотека – изолированный сервер. Данные можно читать, но не копировать. После Великого отказа…

– …любой чип с КИ выше 10 – вне закона, – закончила Элитра. – Знаем, зубрила.

Тишину разрезал гул дрона за окном. Его красный сенсор мелькнул, как глаз циклопа, высматривающий добычу. Виктор замер, а Ренн бросил в стену смятый лист бумаги:

– Расслабься. Мы тут все под колпаком.

Элитра, сидя на подоконнике, щёлкнула ногтями по банке колы. Конденсат стекал на пол, оставляя тёмные пятна, похожие на следы слёз.

– Законы созданы богачами, чтобы бедные не дышали, – её голос звенел, как лезвие по стеклу. – Твой папочка тоже их поддерживает?

Виктор вытер пот ладонью, оставив мутный отпечаток на рукаве. Его дыхание участилось, будто он бежал марафон в замкнутом пространстве:

– Отец верит в баланс. Технологии должны служить, а не управлять.

– А доброта спасёт мир, – Элитра усмехнулась, сжимая банку так, что алюминий затрещал.

Ренн встал, потянувшись так, что суставы хрустнули, будто разрывая невидимые цепи.

– Хватит грызться. Лучше подумайте, как Касиан выкрутился из истории с шокером.

– Пришлёт папиных адвокатов, – Элитра плюнула в урну. Слюна со звоном ударилась о металл. – Стерли записи, подкупили свидетелей. Дежурный сценарий.

Ренн подошёл к окну, прислонившись лбом к холодному стеклу. За ним мерцали стены Академии, опутанный сетью голубых энергощитов, словко паутина, сотканная из света.

– Как я подозреваю, будем ходить под прицелом камер?

– Всегда под ними ходили, – Элитра щёлкнула выключателем. Комната погрузилась в полумрак, и лишь свет от экранов дронов за окном рисовал на стенах дрожащие узоры. – Просто теперь знаем, кто смотрит.

Виктор вдруг засмеялся – звук короткий, нервный, как сигнал тревоги.

– Что? – Ренн обернулся, его силуэт слился с тенями.

– Мы… мы же даже не знакомы нормально, – Виктор снял очки, и без них его лицо казалось голым, уязвимым. – А уже враги самого Вейланда.