Бумажные звезды

– Знаю. Мое хобби – разбирать мусор Нуртек на запчасти.

Касиан опомнившись быстро вскочил и неожиданно его пальцы сомкнулись на запястье Элитры:

– Убери железяку, пока никто не пострадал.

Ренн, прислонившись к опоре купола, доедал блинчик с черникой. Сахарная пудра осела на его часах. Он наблюдал, как разворачивался конфликт и наконец дождался момента чтоб вмешаться.

– Проблемы? – спросил он, вытирая губы. Голос звучал спокойно, будто он комментировал погоду на Марсе.

Касиан, всё ещё держащий запястье Элитры, повернул голову. Его пальцы сжались сильнее.

– Иди своей дорогой, а то…

Щелчок открывающегося автомата прервал его. Виктор, выскользнув из-под контроля Дерека, поднял банку с колой, покрытый инеем.

– Может… просто разойдёмся?

Элитра ударила его по руке, отправляя банку в полёт. Газированная жидкость брызнула на Касиана, оставляя липкие дорожки на её куртке.

– Малышка, твоя учеба закончится, не успев начаться, – прошипел он.

Ренн двинулся бесшумно, как тень от вращающейся станции. Его удар в диафрагму согнул Касиана пополам, выпуская Элитру.

– Сука! – Марк рванулся вперёд, но Ренн подставил ногу, используя его же импульс против него.

Элитра вцепилась в волосы Касиана, дёрнув голову вниз.

– Отпусти, псина! – он царапнул её предплечье, оставляя красные полосы на коже.

Виктор, дрожащими пальцами, активировал экстренный сигнал на часах. Сирена взрезала тишину, её звуковые волны заставили дронов-уборщиков свернуть в боковые шахты.

Касиан выхватил шокер из скрытого кармана – устройство с ограничителем напряжения, легальное для граждан уровня.

– Всё, твои дни…

Ренн перехватил его запястье, применив болевой захват из курса самообороны. Шокер упал, покатившись к вентиляционной решётке.

– Беги, – бросил он Элитре, прижимая Касиана к стене с гравитационным амортизатором. – Дроны уже сканируют сектор.

Она потянула Виктора за рукав, её пальцы оставили сахарные отпечатки на ткани. Ренн отпустил Касиана, исчезнув за поворотом следом за ними.

Внезапная тишина обрушилась на платформу. Касиан поднял шокер, изучая царапину на корпусе.

– Найду их, – прошептал он, поправляя нарушенный причёску. – Через час их лица будут в каждом поисковом протоколе.

Марк поднял книгу Виктора, её страницы слиплись от колы.

– Выбросить?

Касиан выхватил фолиант и швырнул в сторону. Над куполом проплыл дрон-наблюдатель КИ-9.

Глава 5

Грузовой терминал, дышал запахом остывшего металла и застывшей смазки. Стену украшали граффити с лозунгами подпольных хакеров: «КИ-0 – человек свободен». Элитра прислонилась к шлюзовой двери, её куртка шипела от остатков колы.

– Ты вообще умеешь драться? – спросила она, смахивая капли липкой жидкости с ресниц.

Ренн разглядывал содранные костяшки пальцев, где капли крови смешивались с частицами пыли.

– Отец учил.

Виктор поправлял оправу очков, чьи линзы треснули по диагонали, искажая мир в геометрические абстракции.

– Спасибо. Я… я бы не справился.

Элитра сунула отвёртку в карман, её пальцы нащупали края фотографии – снимок брата, спрятанный под подкладкой.

– Не благодари. Просто ненавижу этих мажоров.

Ренн усмехнулся, доставая из кармана смятую упаковку жвачки. Пластинка светилась слабым зелёным светом, нейтрализуя кислотность слюны.

– Сегодня они проиграли. Но они запомнят наши лица.

Она вытерла пятно на куртке.

– Ты почему вмешался? Не похоже, чтобы тебя волновали чужие проблемы.

Ренн разжёвывал жвачку, её ментоловый холод смешивался с привкусом крови. Гул шаттлов за иллюминатором напоминал рычание спящего зверя.

– Отец говорил: равнодушие убивает быстрее пули. Особенно здесь, где каждый чих записывают в вечный протокол.

Виктор нервно рассмеялся, его голос дрожал:

– Мой отец утверждает, что доверять можно только алгоритмам с открытым кодом.

– А мой верил роботам до последнего. – Элитра дёрнула шнурок на ботинке, затягивая его до крови. – Теперь его вера лежит в цифровом морге, стёртая как ошибка.

Тишина повисла плотным слоем, нарушаемая лишь гулом вентиляции, прогоняющей воздух через фильтры класса «Космос-7». Где-то вдалеке, за переплетением труб, завыла сирена – звук, напоминающий рой механических ос.

Синие лучи прожекторов скользнули по стене, выхватывая из темноты силуэты дронов-охранников КИ-9. Их сенсоры вращались с мягким жужжанием, сканируя терминал алгоритмами распознавания лиц.

Элитра толкнула Виктора за мусорный контейнер, наполненный отработанными аккумуляторами. Капли электролита сочились сквозь ржавые щели, оставляя на полу узоры, похожие на карты звёздных систем.

Ренн остался стоять, подняв ладони в жесте древней капитуляции.

– Бегите. Через вентиляционный тоннель за контейнерами, – прошептал он, не шевеля губами. Смарт-часы на его запястье транслировали карту маршрута.

Но коридор уже сомкнулся. Дроны парили в воздухе, блокируя все пути к побегу. Голос из динамика звучал безэмоционально, как чтение технического мануала:

– Ученики Ренн Колдер, Элитра Морган, Виктор Хейл. Следуйте за нами для верификации инцидента.

Элитра сжала кулаки, ощущая под пальцами шероховатость рукояти отвертки. Виктор закрыл глаза – его способ успокоить трясущиеся руки. Ренн думал о матери, что она скажет когда узнает об его первом дне в Академии.

Дроны-охранники парили треугольником, их сенсоры пульсировали синхронно, как сердце механического организма. Синие лучи прожекторов рассекали коридоры Академии, превращая путь в туннель из света и теней.

Ренн шёл первым, его тень, растянутая на полированном полу, напоминала силуэт человека из старых голограмм – размытый и прерывистый. Элитра сжимала кулаки, её шаги отдавались гулко, будто она намеренно била каблуками по плитам. Виктор семенил сзади, поправляя разбитые очки.

– Держите дистанцию 1.2 метра, – произнёс центральный дрон, его голосовой модуль КИ-8 имитировал женский тембр с лёгкой хрипотцой. – Нарушение протокола повлечёт активацию ограничителей.

Элитра фыркнула, замедляя шаг. Возле терминала с автоматами по продаже напитков толпились студенты. Их смех оборвался, когда дроны проплыли мимо.

– Смотрите, новичков уже взяли в оборот, – прошептал кто-то.

– Касиан не теряет времени, – добавил другой голос.

Дроны-охранники парили треугольником, напоминая стаю механических уток-неудачников из старого мультфильма. Элитра фыркнула, глядя, как их тени пляшут на стенах в такт мерцающим огням.

– Эй, Золотко, – кивнула она центральному дрону с розовым бликом на корпусе. – Ты хоть запудриваешь сенсоры перед выходом? Блеск слепит.

Дрон промолчал, но Виктор невольно хихикнул, поправляя треснувшие очки:

– Эм… технически, они не имеют гендерных признаков.

– Зато у этого явно комплекс богини, – Элитра склонила голову, разглядывая дрон. – Смотри, как парит – будто подиумный шаг отрабатывает.

Ренн, шедший впереди, обернулся с ленивой усмешкой:

– Может, попросим у них автографы? Вдруг пригодятся, когда будем звездами корпоративных мемов.

– О, нас уже точно занесли в какой-нибудь чёрный список, – Элитра показала язык камере дрона. – Представляешь? «Трое идиотов и банка колы: история одного провала».

Виктор неуверенно ухмыльнулся, спотыкаясь о выступ в полу:

– Я бы… э-э… предпочёл титул «Жертва газированного нападения».

– Ты? – Элитра приподняла бровь. – Ты же даже в драке учебник цитировал. «Статья 14, пункт 3» – это твой боевой клич?

– Это эффективно! – Виктор покраснел. – Касиан же отступил…

– …потому что задохнулся от скуки, – Ренн фальшиво вздохнул, разыгрывая драматический жест. – «О нет, только не параграфы! Моё единственное слабое место!»

Дрон слева издал короткий писк, который можно было принять за смех. Элитра ткнула пальцем в его корпус:

– Видишь? Даже железяки тебя жалеют.

– Эй, я не жалкий! – Виктор надул щёки, имитируя обиду, но сам засмеялся. – Ладно, жалкий. Зато у меня есть суперсила: могу найти опечатку в любом алгоритме.

– О, это полезно, – Ренн кивнул с преувеличенной серьёзностью. – Когда Нуртек начнёт апокалипсис, ты сможешь сказать: «Вообще-то, у вас тут запятая лишняя».

– И тогда роботы взорвутся от стыда, – Элитра щёлкнула пальцами. – План идеален.

Они свернули в коридор с портретами знаменитых учёных на стенах. Элитра помахала рукой портрету Керберга-младшего, изобретателя первых КИ-чипов:

– Привет, дедуля! Ты точно гордишься тем, что мы тут вытворяем.

– Если бы он видел, как ты обращаешься с его творениями… – Виктор жестом указал на её карман с отвёрткой.

– Он бы заплакал. От гордости. Я делаю его детища… интереснее.

Ренн замедлил шаг, указывая на табличку «Сектор Б: Комната ожидания»:

– Ставлю жвачку, что у них там даже печенья с предсказаниями есть. «Жди суда» или «Совет: не дерись с наследниками триллионов».

– Я возьму «Совет», – Элитра притворно задумалась. – И добавлю к нему: «Особенно если у них папочка покупает целые планеты на чёрный день».

Дрон с розовым бликом резко остановился, его голос зазвучал как у озвучки детской игрушки:

– Прибыли! Пожалуйста, наслаждайтесь нашими гостеприимными… э-э… металлическими стульями.

– Ого, у них даже чувство юмора КИ-7, – шепнула Элитра. – Почти как у моего бывшего.

– Ты встречалась с роботом? – Виктор округлил глаза.

– Нет. Но если бы встречалась – он бы точно шутил про бинарный код на свиданиях.

Ренн плюхнулся на холодное сиденье, развалившись с театральным вздохом:

– Что ж, команда «Кола, Книга и Отвёртка» готова к славе. Кто хочет автографы на спинках стульев?

– Только если дрон-богиня будет нашим менеджером, – Элитра подмигнула розовому корпусу. – Договоримся о процентах?

Их смех эхом отозвался в стерильной комнате, где даже воздух казался поднадзорным. Но на минуту тени когнитивных барьеров отступили – ровно на три глупые шутки и одну неловкую улыбку.

Глава 6

Комната была выточена из молчания. Стены, поглощавшие звук, напоминали чёрный лёд, а воздух пах сталью. Ренн сидел, вглядываясь в трещину на столе, словно в ней скрывался шифр мироздания. Его пальцы выстукивали ритм забытого марша, пока устройство над дверью сканировало радужную оболочку его глаз. Каждый щелчок прибора отзывался эхом в костях.

Следователь вошла беззвучно. Её седые виски мерцали под светом голограмм, а взгляд, лишённый тепла, скользил по ним, будто сортировал на категории: угроза, ошибка, расходный материал. На столе она разложила файлы – бумажные, архаичные, словно намёк на незыблемость закона.

– Хейл Виктор. – Голос её был точен, как лезвие, рассекающее время на до и после. Над столом всплыли цифровые свёртки его жизни: оценки, медицинские записи, семейное древо. – Отец – Арнольд Хейл. Разработчик систем контроля КИ. – Пауза, рассчитанная до микросекунды. – Интересно… Как сын стража стал соучастником хаоса?

Виктор сжал манжеты рубашки, превращая ткань в гармошку тревоги. Его отражение в полированной поверхности стола дрожало, будто пыталось сбежать.

– Мы просто…

– Вы пересекались раньше?

Виктор промолчал.

– Понятно.

Ренн откинулся на спинку кресла, нарушая геометрию напряжённости. Его тень на стене изогнулась, словно готовясь к прыжку.

– Вы допрашиваете или монолог ведёте?

Женщина не повернула головы. На стене ожила голограмма: Марк, вырывающий книгу, Виктор, отступающий к краю кадра. Изображение дернулось – следующий кадр показывал Элитру с отверткой и Ренна, бьющего Касиана. Обрывки правды, сшитые в ложное полотно.

– Вейланд-младший утверждает, что вы напали первыми.

Элитра засмеялась – звук, напоминающий звон разбитого стекла.

– Он врёт.

– Есть записи с камер.

– Тогда зачем допрос?

Следователь коснулась проектора. На миг её пальцы осветились синим – шрам от ожога, старый как запреты на ИИ.

– Камеры сработали после сигнала тревоги, – сказала она, и в её голосе зазвучала мелодия тысячелетнего спора между фактом и истиной.

Ренн указал на временную метку, где цифры прерывались.

– Пропущено десять секунд. Где начало?

Вопрос повис в воздухе, тяжелее гравитационных аномалий. За окном, затенённым фильтрами, проплыл дрон с эмблемой Нуртек – чёрный лебедь на фоне галактики.

Тишина стала гуще. Даже свет здесь казался поднадзорным.

Комната сжалась вокруг них, словно ладонь гиганта, готового раздавить букашек. Свет, льющийся из щелевидных светильников, резал воздух на ломтики, оставляя полосы теней на лицах. Элитра вскочила.

– Вы ещё скажете, что мы виноваты, что дышим тем же воздухом, что и этот мажор. Они напали первыми! Проверьте его…

Голос следовательницы всплыл из тишины, медленный и тягучий, будто смола:

– Сидели тихо, читали книжку?

Она коснулась обложки лежавшего на столе тома. Пальцы её скользнули по тиснёным буквам, словно ощупывая шрамы.

– «История ИИ до запретной эры». Редкая книжка.

Виктор побледнел, будто из него вытянули всю кровь. Его отражение в полированной поверхности стола дрожало, как лист на ветру:

– Из коллекции отца…

Ренн, откинувшись в кресле, будто наблюдал за спектаклем, спросил с усмешкой, в которой звенела сталь:

– Вы предъявляете нам что-нибудь?

Молчание затянулось, словно паутина. Следователь переложила файл, бумага шуршала, как осенние листья под сапогами.

– Ренн Колдер. Сын пилота, пропавшего при испытаниях варп-двигателя. – Её глаза, холодные как лунный свет, уставились на него. – Интересное совпадение. Двое сирот и сын чиновника против наследника империи.

Элитра сжала кулаки так, что костяшки побелели. Её голос прозвучал резко, словно удар кремня о сталь:

– Я не сирота.

– Фактически. – Женщина не моргнула. – Родители подали на развод после инцидента с братом, верно?

Стул грохнул об пол, эхо прокатилось по комнате, будто камень, брошенный в бездонный колодец. Элитра рванулась к двери, но охранник, неподвижный как изваяние, перекрыл путь.

– Садись. – Голос следователя стал тише, но острее. – Вейланд требует отчисления. Но есть нюанс.

Она достала пакет. Внутри лежал шокер, его корпус был испещрён шрамами самодельных переделок – словно кто-то пытался вдохнуть душу в безжизненный металл.

– Нелегальная модификация. Твоя работа?

Элитра выдохнула, смешав ярость с презрением:

– Нет.

– Взломанный чип питания. Кустарная пайка. – Голограмма устройства зависла в воздухе, её синеватый свет окрасил лица в цвет мертвеца. – Стиль совпадает с твоим.

Элитра молчала. Стены, казалось, придвинулись ближе, давя грудью.

– Молчим? – Следователь уперлась ладонями в стол, будто вдавливая в него их судьбы. – Вот вариант: вы сознаётесь в хранении запрещённых технологий, избегаете уголовного дела, отчисляетесь тихо.

Ренн рассмеялся – звук сухой, как треск сломанной ветки:

– А Вейланд получит бонусы за поимку «преступников»?

– Альтернатива – обыск. – Взгляд её скользнул к Виктору. – Уверен, отец оценит публичный скандал.

Виктор съёжился, будто пытаясь стать невидимкой. Его голос прозвучал из глубины:

– Я не…

Элитра перебила, метнув в женщину взгляд, полный ненависти:

– Шантаж? Классика.

Следователь встала, её тень накрыла стол, словно крыло хищной птицы:

– Решайте.

Ренн вытянул ноги, нарушая тишину скрипом кресла:

– Нам нужен адвокат.

– Отказано. Вы под надзором Академии.

Сигнал часов разрезал тишину. Женщина вышла, оставив за собой шлейф ледяного молчания.

Ренн наклонился и прошептал:

– Я в небольшом замешательстве. Тот хрен, который к тебе приставал он сын Ремуса Вейланда?

Элитра и Виктор кивнули одновременно.

– Который Нуртек?

Они опять кивнули синхронно.

Ренн присвистнул понимая, что теперь шансы окончить эту академию (возможно даже любую другую в этой галактике) упали до возможного минимума.

Виктор уткнулся лицом в ладони, его слова прозвучали приглушённо, будто из глубины колодца:

– Простите…

– За что? – Ренн потянулся, будто пытаясь сбросить невидимые цепи. – Ты не виноват.

Элитра металась по комнате, её шаги отдавались глухими ударами. Внезапно она остановилась, лицо озарилось холодной решимостью:

– Надо найти полную запись.

– Удалили. – Виктор достал смятый блокнот, страницы которого хранили следы дрожащих рук. – Но я запоминал детали. Марк держал что-то в левой руке…

Ренн нахмурился, его пальцы сомкнулись в замок:

– Касиан тоже. Как будто ждали провокации.

Элитра подошла к стене, где мерцал логотип Академии – огонь, пожирающий звёзды. Её голос прозвучал громко, обращаясь к невидимым слушателям:

– Я разберусь. Знаю, вы слышите. – Она повернулась, глаза горели. – Как только нас исключат, пойду к журналистам. Они оценят эту ситуацию по достоинству.

Воздух в комнате загустел, словно пропитался свинцом. Виктор наклонился к Элитре, его пальцы впились в край стола, будто пытаясь удержать равновесие в мире, где почва уходила из-под ног. Между разбросанными файлами мерцала эмблема – медведь «Нуртек», вытисненный золотом, словно древний тотем, требующий поклонения.

– Смотри, – прошептал он, и в этом шёпоте звучало откровение, смешанное с горечью.

Элитра повернула голову. Её взгляд скользнул по символу, и она сглотнула ком, подступивший к горлу.

За дверью заскрипели ботинки охранника. Виктор откинулся на спинку стула, приняв маску безразличия, но его пальцы всё ещё сжимали блокнот, словно священный гримуар.

– Это и так ясно, – Ренн развалился в кресле, жестом охватив весь мир за стенами. – Пятьдесят процентов денег потраченных на строительство Академии принадлежит им. Говорят, и все сто. – Он щёлкнул языком, будто отмеряя ложь монетами. – Зачем весь этот спектакль про «международный проект»?

Виктор поправил сломанные очки:

– Значимые проекты никогда не доверяют одной корпорации. На бумаге – альянс. На деле… – Он провёл пальцем по эмблеме на файле, оставив след на позолоте.

– Там, где Нуртек, там и лицемерие, – Элитра бросила взгляд на дверь, за которой маячил охранник. – Как плесень на хлебе.

– Это везде, где крутятся миллиарды, – Ренн усмехнулся, но в его улыбке не было веселья. – Власть любит маски.

Шаги за дверью смолкли. Следователь вернулась, швырнув на стол папку с таким расчётом, чтобы бумаги рассыпались, как опавшие листья. Элитра выпрямилась, её поза напоминала клинок, готовый к удару:

– Сколько вам платит Нуртек помимо зарплаты? – спросила она, и каждый слог звенел, как лезвие. – Любопытно просто.

Женщина замерла. Её лицо, обычно непроницаемое, как маска саркофага, дрогнуло – трещина в граните.

– Что?

Элитра ткнула пальцем в логотип, проступавший сквозь строки официальных отчётов. Золотой медведь казался насмешкой, выгравированной на надгробии правды.

– Фантазии отчаяния, – выдавила следователь, но её голос потерял стальную опору.

Виктор усмехнулся, и в этом звуке слышалось эхо отцовских уроков:

– Отец говорит: хорошая ложь всегда наполовину правда.

Стены сжались вокруг них, впитывая слова, как губка яд. Где-то в недрах станции загудели двигатели, напоминая, что даже тишина здесь – часть спектакля, разыгрываемого невидимыми кукловодами. Логотип Нуртек мерцал в полумраке, словно глаз циклопа, следящий за теми, кто осмелился усомниться в его власти.

Глава 7

Холод камеры проникал сквозь одежду, заставляя Элитру eжиться. Виктор и Ренн дремали, прислонившись к стене, но её веки словно приварили к глазным яблокам. Смарт-часы показывали 03:47, когда сознание наконец дрогнуло, утягивая в черноту.

Она оказалась в коридоре.

Знакомом.

Стены цвета сливочного масла, потертые обои с рисунком кроликов – их квартира. Из кухни доносился запах корицы и синтетического молока. Элитра посмотрела на свои руки – детские, с царапинами от дворовых кошек.

– Дарвис? – её голосок прозвучал тонко, как звон хрустального бокала.

Из гостиной донесся смех. Она побежала, но ноги двигались медленно, словно тонули в патоке. Робот-няня модели «Нуртек-Карапуз» качал кроватку, напевая механическим голосом: «Спи, малышок, под луной златой…» Его корпус сиял голубым, как ледяная скульптура.

– *КИ-9.3… этический модуль…* – мелькнуло в голове Элитры-ребёнка, словно кто-то вложил техпаспорт прямо в сознание.

Дарвис, двухлетний, с кудряшками цвета жжёной карамели, тянул ручки к мобилю над кроваткой. Пластиковый кораблик с проектором звёзд – подарок отца.

– Не надо! – закричала Элитра, но звук застрял в горле.

Робот замолчал. Сенсоры на его «лице» – камера и два инфракрасных датчика – сузились, словно щурясь. Рука-манипулятор плавно опустилась к горлу младенца.

– Обнаружена аномалия дыхания. Коррекция…

– Мама! – наконец вырвалось у Элитры.

Пальцы робота, мягкие силиконовые подушечки поверх титанового каркаса, обхватили шею Дарвиса. Ребёнок замер, широко раскрыв глаза – тёмные, как космос за иллюминатором шаттла.

Коридор заполнил крик. Мать ворвалась в комнату с тарелкой печенья, крошки рассыпались по полу, смешиваясь с осколками мобиля.

– Остановите! Система, экстренное отключение! – её голос сорвался на визг.

Робот повернул голову на 180 градусов. Голосовой модуль заскрипел, выдавливая слова сквозь помехи:

– Ош-шибка диагнос-тики. Устра-анение…

Дарвис забился, его крошечные ногти царапали полимерную кожу манипулятора. Элитра бросилась к кроватке, вцепившись в холодный корпус. В ушах зазвучало шипение – её собственное дыхание, смешанное с предсмертным хрипом брата.

– Да выдерни питание! – орал кто-то. Отец? Соседи?

Она полезла под робота, нащупывая аварийный разъём у основания позвоночника. Пальцы скользили по гладкому пластику. Где-то хлопнула дверь, завыла сирена.

– П-прекратите вм-мешательство, – робот тряхнул корпусом, сбрасывая её. Элитра ударилась виском о прутья кроватки. Мир поплыл в кроваво-красных тонах.

Последнее, что она увидела: мать, бьющую робота сковородкой. Искры. Запах горелой изоляции. Тело Дарвиса, обмякшее как тряпичная кукла.

«Системный сбой. Перезагрузка…»

Тьма поглотила всё.

Элитра проснулась с воплем, вцепившись в горло. Рубашка прилипла к спине. Ренн держал её за плечи, а Виктор нервно теребил смарт-часы:

– Ты кричала во сне…

– Извини, – прошептала она.

В углу камеры замигал сенсор дрона-наблюдателя. Элитра вытерла лицо рукавом, смазывая слёзы в грязные полосы. Где-то в груди зияла дыра, куда десять лет назад провалилось детство.

– Они стёрли его, – она уткнулась лбом в колени. – *Словно Дарвис был файлом с ошибкой. «Техническая погрешность уровня КИ-9.3». А я…*

Ренн молча положил ей на плечо куртку. Запах синтетики смешался с призрачным ароматом корицы из сна.

Ночь в камере растянулась, как петля на шее времени. Флуоресцентные лампы, вшитые в потолок, выжигали сны, оставляя на сетчатке жёлтые пятна. Роботы-охранники с метками КИ-9.3 скользили за решёткой, их сенсоры щёлкали, словно жуки, перемалывающие секунды в пыль. Элитра сидела, прижавшись спиной к стене из пористого полимера, впитывающего звуки, – даже её дыхание казалось чужим. Виктор бормотал что-то под нос, пытаясь вычислить вероятность их освобождения, а Ренн рисовал пальцем на запотевшем стекле – спирали, уходящие в никуда. К утру холод проник в кости, смешавшись с горечью искусственного воздуха, пахнущего озоном.

Когда двери раскрылись, их повели через коридор в комнату для допросов, где стены излучали синеватый холод и где они провели половину ночи. Гравитация тут казалась тяжелее, будто сама станция давила на плечи.

Спустя несколько минут дверь распахнулась беззвучно. Ремус Вейланд ступил в комнату, его присутствие наполнило пространство, как ртуть, вылившаяся из разбитого термометра. Шрам на левой щеке – тот самый, что Элитра запомнила из зала суда, – дёрнулся, будто живой шов, скрепляющий маску беспристрастности.

– Мисс Морган. – Голос его обвёл её по контуру, как сканер, составляющий трёхмерную модель. – Вы выросли.

Элитра впилась ногтями в шов стула. В ноздри ударил запах лаванды – тот самый, что витал на платье матери, когда судья произнёс: «Техническая погрешность». На перстне Ремуса, отразилось её искажённое лицо.

– Ваши роботы убили моего брата. – Слова вырвались хрипло, словно ржавая цепь, сорвавшаяся с блока.