Высокие отношения

Замахнувшись, нимфа с силой шлепает меня ладошкой по щеке. Хлопок звенит в ушах, а щека тут же начинает гореть. Пользуясь моим замешательством, Маша бросает еще парочку ругательств и спешит к двери, собираясь слишком легко от меня сбежать.

А я, вместо того, чтобы возмутиться и выкинуть из головы сумасбродную нимфочку, которая уже дважды меня покалечила, как загипнотизированный, пялюсь на ее половинки и идиотски улыбаюсь.

Точно пора в санаторий, месяца на два. И нимфу под бок, вместе спать теплее и душ принимать приятнее.

Глава 9. Собственники

Тело полыхает то ли от стыда, то ли от возбуждения. Я сбегаю в раздевалку так быстро, будто меня преследуют. Но за мной никто не идет. Сердце оголтело колотится в грудной клетке, лупит по ребрам и будит совесть.

Я снова целовалась с ним! С этим грузчиком, который оказался адвокатом. Моим несостоявшимся адвокатом, с которым я должна встретиться на следующей неделе. Прижимаю ледяные пальцы к горящим щекам. Стараюсь дышать ровнее, но получается с трудом. Мне все кажется, что стоит расслабиться, и Артем войдет сюда, а дальше… дальше сопротивляться не получится. Низ живота наливается тяжестью, между ног тянет – реакции тела вполне очевидны, оно предательски сдалось напору Баринова.

В глазах снова печет от непролитых слез. И я не знаю, что огорчает меня больше: что Артем снова зажал меня и зацеловал до состояния плохо соображающей и готовой ко всему девицы или что мы не дошли до конца.

Губы печет. Облизываю их, ощущая вкус нашего безумного поцелуя. Жадность, дикость, собственничество. Он прикасался ко мне так, будто я его, но при этом совершенно не как Гриша. Муж подавляет, будто указывает на принадлежность. Артем же… желает искренне и будто фанатеет от того, что я с ним и что позволяю себя ласкать.

Собственники, но такие разные.

И эти реакции, которые во мне вызывает Артем… они больше пугают. Слишком ярко, слишком… на грани. Это похоже на нейростимуляторы с быстрым эффектом, которые обостряют восприятие окружающей реальности. И во мне уже и так запредельная доза, дальше – неконтролируемое безумие и маниакальная фаза.

Тру лицо, шлепаю себя по щекам, чтобы взбодриться и вернуть себе рассудок. Тело медленно отходит от сексуального безумия. Я осматриваюсь. Черт, забыла шапочку и очки там. Наверное, уронила, когда Баринов… нет! Хватит о нем! Никаких Бариновых до следующей недели.

У меня будет несколько дней, чтобы привести мысли в порядок и продумать убедительную речь, в конце которой он раскается и возьмется за мое дело. Возможно, стоит добавить туда сексуальные домогательства, чтобы избавить адвоката от всех сомнений.

Спешно переодеваюсь, небрежно закидываю вещи в сумку. Оглядываюсь, когда выхожу в коридор, но Баринова не видно.

Подумать только! С адвокатом… лучшим в городе! И он просил меня поехать с ним. Обалдеть, конечно. У девочек от такого внимания, наверное, должна подниматься самооценка. Я же озираюсь, как нашкодивший котенок боясь оказаться замеченной.

Когда дохожу до ресепшена, с облегчением выдыхаю. Артема нигде нет. Он, наверное, уже ушел. Вряд ли станет меня поджидать. Ни к чему это. Мои действия были совершенно однозначными. Пощечину не интерпретировать как «хочу уехать с тобой». Это суровое нет, которое не требует дополнительного озвучивания.

– Как тренировка? – дежурно спрашивает администратор, когда я выкладываю на стойку ключ. – Вы сегодня раньше обычного закончили.

– Изменились планы. Но то, что было до, прошло замечательно, – я натянуто улыбаюсь, но кто упрекнет меня в неискренности? Тру шею, она горит, будто кто-то на нее смотрит. В панике оглядываюсь. Вокруг – посторонние люди, которые даже головы не поворачивают в мою сторону.

– Отлично.

– Да, Анастасия, я, кажется, забыла где-то в зале шапочку и очки для плавания. Если найдете, отложите, пожалуйста, я в следующий раз обязательно заберу.

– Конечно, – кивает и, взяв маленький листок, записывает на нем напоминание. – А как они выглядели, подскажете?

– Вот так, – вмешивается в наш диалог мужчина с приятным голосом. И мне даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто это.

Тело реагирует сиюминутно – кожа вспыхивает, а кровь в венах закипает, так что хочется снять куртку.

Артем выкладывает на стойку мою шапочку и очки. Он не говорит и не делает больше ничего – только пялится на меня в упор, будто до этого не успел разглядеть. Я же стараюсь себя не скомпрометировать.

Мне пофиг, что там этот Баринов о себе возомнил. Его не существует и всего, что произошло между нами десять минут назад, не было.

– Это ваши, Мария? – администратор невинно хлопает глазами, но взгляд ее постоянно косит на Артема. Она даже приосанивается. Боже, он что, и на меня так влияет?

И как я могла подумать, что он грузчик? От него же адвокатской породой за версту разит! Наглый, самоуверенный, упрямый, сексуальный. Баринов – идеальное воплощение адвоката дьявола.

– Д-да. Большое спасибо, – быстро забираю свои вещи и прячу в сумку. – Всего доброго!

– Мария, постойте, – окликает меня Анастасия, а сама отдает клубную карту Баринову. Платиновая! Значит, он ходит сюда давно, и то, что мы не виделись – проделки судьбы, не иначе. – Хотела напомнить, что срок действия вашей клубной карты заканчивается через две недели. Вы планируете продлевать абонемент?

Я все-таки бросаю недовольный взгляд на Артема. Ну чего он здесь стоит? Уши греет?

– Да, конечно. Сразу на год.

– Отлично. Мы повысим уровень вашей карты до золотой. Не забудьте в течение этих двух недель принести паспорт, чтобы мы обновили данные и переоформили карту.

Черт, черт, черт. С этим всегда проблемы. Чтобы получить документы, мне приходится по струнке ходить перед Гришей. Он будто знает, что я решусь сбежать, если у меня будут документы.

– Хорошо. Это все?

– Да. Если у вас нет вопросов, – девушка снова стреляет взглядом в Баринова.

Я же закатываю глаза и едва возмущенно не фыркаю. Ну конечно, мужчина, перед которым все женщины укладываются в штабеля. Сначала он очаровывает тебя, а после считает, что сексуальные игры, после которых на коже остаются синяки и следы от хватки пальцев – это норма.

– Нет, вопросов нет. Есть просьба, – я опускаю ладонь на стойку и подаюсь вперед, ближе к Анастасии. – Никогда и ни при каких обстоятельствах не давайте мои контакты этому человеку, – наклоняю голову вбок, указывая на Артема.

У администратора округляются глаза. Она почти подпрыгивает на месте. Взгляд бегает между мной и Бариновым. И, кажется, он побеждает.

– Мы не разглашаем конфиденциальную информацию. К тому же, Ар-Артем В-В-Викторович уважаемый человек, он в нашем клубе тренируется с открытия, а это почти восемь лет. Он бы не ст…

– Просто не давайте ему мой номер и не говорите, где живу. Спасибо.

Развернувшись через другое плечо, чтобы не встречаться взглядом с Бариновым, я иду к выходу из зала. Толкаю дверь. Она закрывается за мной не сразу, но шаги я не слышу. Оборачиваться тоже не решаюсь – если Артем идет следом, то подумает, что я его жду. А я не жду ни капельки, мне, наоборот, хочется убедиться, что он там, в клубе, очаровывает администраторшу.

Лифт приезжает на этаж, стоит мне подойти к нему. Из кабинки выходят люди, все со спортивными сумками.

Выдохнув с облегчением, нажимаю на кнопку первого этажа.

Дверь не успевает закрыться – сначала появляется нога, облаченная в дорогую кожаную туфлю, а после – Баринов собственной персоной, будто нарочно издевался и оттягивал этот момент до последнего.

– И снова здравствуй, Маша, – произносит, загадочно улыбаясь, пока за его спиной закрываются створки. Ну все, красная шапочка, теперь волк тебя точно сожрет. – Ты правда думаешь, что мне нужны посредники, чтобы узнать твои контакты?

Глава 10. Эксклюзив

Тяжело сглатываю и не могу отвести взгляда от его темных глаз. Затягивают как в омут. Порочный омут, из которого не выбраться. Страх подернутым ветром пламенем бьется в груди, ищет выход. Я сильнее сжимаю ручки спортивной сумки и вжимаюсь лопатками в стену.

Ехать всего три этажа, какие-то секунды. Ну что может случиться?

Артем держится вальяжно и уверенно, словно хищник, загнавший в безвыходную ловушку свою жертву. Маленькой зайке уже не сбежать, и большому волку нет смысла тратить силы, чтобы ее поймать. Только я не готова добровольно становиться закуской.

– Я думаю, что лучшему адвокату города не стоит зажимать своих клиенток ни в кабинетах, ни в фитнес-клубах, если они хотят оставаться лучшими, – выдержав его взгляд, лениво отвожу свой. На самом же деле дрожу как осиновый лист, черт знает, как вообще на ногах до сих пор стою.

– А ты уже моя… клиентка? – спрашивает с ухмылкой, выдержав многозначительную паузу. От царапающих интонаций мое сердце пропускает пару ударов.

– По телефону мне обещали, что Баринов Артем Викторович лично возьмет под контроль мое дело, – я не обращаюсь к нему, держу дистанцию, намеренно переводя диалог в третье лицо. Красным маркером провожу границу, но она, наоборот, притягивает Баринова сильнее.

– Возьмусь, но сначала мне нужно знать все тонкости, – его телефон звонит. Артем смотрит на смарт часы, проверяя входящий, и сбрасывает звонок. – Давай обсудим их за обедом.

Лифт останавливается. Створки открываются. Артем выходит первым. Я следом, мечтая затеряться в толпе. Но толпы, как назло, нет. Словно вымерли все. И мне не остается ничего, кроме как идти к выходу в компании Баринова и стараться не бросать на него заинтересованные взгляды.

– Нет, – мой ответ слишком резкий и короткий. Артем останавливается передо мной, преграждая путь. Смотрит, ожидая разъяснений. – Я не хочу с тобой никуда идти, – поясняю коротко.

Мне за этот наш разговор уже страшно. Что если нас кто-то увидит? Знакомые Гриши или жены его бизнес-партнеров? С них станется спросить прямо при муже, что это за приятный молодой мужчина со мной беседовал. А зная, какой Гриша собственник… мне страшно даже предполагать, как он будет заявлять свои права на меня.

– Почему? Боишься, что снова начну приставать? – спрашивает с легкой насмешкой в голосе взгляд бесстыдно скользит по моему телу. Широкая ладонь опускается на плечо, а большой палец ведет по шее, прямо там, где красуется засос.

Шлепаю его по руке. Артем усмехается и качает головой. Он сейчас теплый и ленивый, какой-то разомлевший. Смотрит еще так странно, как ценитель на величайшее произведение искусства, будто перед ним не Маша Калугина, а, как минимум, Венера Милосская или Джоконда.

У меня от этого взгляда бабочки в животе летают. И в трусах потоп.

Сбрасываю с себя его ладонь, но Баринов ловит мои пальцы, переплетая со своими. В месте контакта кожу ударяет легким разрядом тока, и невидимые искорки разбегаются вверх по руке, к плечу и тают в груди, оседая там странным теплом. Прикусываю нижнюю губу, чтобы не улыбаться. Отходим в сторону от лифтов, Артем загораживает меня от входа, так что видно только его спину.

– Не в этом дело, – бормочу, вяло сопротивляясь. Хочу разорвать наш контакт, но Баринов только крепче сжимает. Невыносимый!

– А в чем? Хочешь, чтобы я сказал, что сожалею о том, что сделал?

– Ты сожалеешь? – спрашиваю, резко вскинув голову. Не знаю, какой ответ хочу услышать – мне от обоих станет плохо.

– Ни капли. Я бы это все повторял на ежедневной основе. Только вот… доводил бы начатое до конца, – он делает шаг ко мне. Почти вжимается своим торсом в мою грудь. Мой взгляд замирает в районе его солнечного сплетения. Артем высокий и большой, за его спиной и правда можно спрятаться. И почему-то я уверена, что там надежно. Вот только я не готова расплачиваться так, как нужно Баринову. – Маш, поехали со мной, – просит искуситель, пальцами свободной руки поглаживая мою щеку. Артем отводит волосы с лица, заправляет их за уши. – Всего один час и вкусная еда.

Будет ложью, если я скажу, что даже на секундочку не представила, как уезжаю с ним. Конечно, представила. В моей ситуации глупо не тешить себя хотя бы фантазиями.

– Я…

– Соглашайся, Маша, – вроде и давит интонациями, но остается предельно спокоен. – Хватит думать о том, какой я подлец. За свои приставания я уже получил: сначала по яйцам, потом по лицу.

– Пристрастился?

– К твоим ручкам? О, да! – перехватывает мое запястье и целует в раскрытую ладонь. Тут же сжимаю кулак. Со стороны выглядит, будто ловлю его поцелуй, чтобы сохранить, но это ни капельки не так!

– Артем! – вырываю руку из крепкой хватки и легонько толкаю Баринова в грудь. Возмущение закипает в груди. Ладонь горит от поцелуя. От полярности чувств у меня голова идет кругом. – Я твой клиент.

– Намекаешь на субординацию? – снова прижимается ко мне всем телом. Боже, он когда-нибудь успокаивается? Что за мания где-нибудь меня зажать?

– Именно. Или ты со всеми такой… ммм… обходительный?

– Это эксклюзив для тебя, Машенька. В твоем распоряжении не только мои мозги, но и член, – улыбается он и толкается бедрами вперед, давая мне наощупь изучить все, чем я теперь распоряжаюсь. Хотя я бы с большим удовольствием влезла в его голову и перенастроила его похотливые намерения на другой объект.

Вместо этого изумленно ахаю. Краснею. Закрываю глаза. Щеки горят. Я за последние месяцы с мужем не была так близка, как за сутки с Бариновым. И уж точно никогда ничего подобного к Грише не испытывала.

– Как-то неосмотрительно ты доверяешь его первой встречной, – задыхаясь от нехватки воздуха, потому что вдохнуть полной грудью не получается, я начинаю ерзать, пытаясь выбраться.

– Уверен, ты найдешь к нему подход. Так что, обед? – снова напирает неугомонный Баринов.

Как там говорится, не можешь победить революцию – возглавь? Сейчас самое время.

– Ага, – киваю, делая вид, что сдаюсь. Вынимаю ладонь и хватаю Артема под локоть, разворачивая к выходу. – Ты же на машине? Имей в виду, я пешком не пойду, – вместе идем к крутящимся дверям. Заходим в один отсек. Баринов немного в шоке от моей инициативности и в целом того, что я согласилась. – И если ты хочешь выбрать какое-то пафосное место, то туда я тоже не войду. У меня вид неподобающий. И нет, предлагать не обращать на это внимания не нужно. А еще я терпеть не могу рестораны правильного питания, так что если у тебя в планах посетить один из таких, то лучше изменить его сейчас, – на улице холодно, изо рта вылетает пар. Мы с Артемом останавливаемся в паре метров от входа. – Где говоришь, твоя машина? – вытягиваю шею, осматривая парковку.

– Вон там, – указывает Баринов рукой влево, и я больше не медлю. Толкаю его в сторону машины, а сама резко бегу в другую.

– Приятного аппетита! – кричу, взмахивая сумкой, которая едва не слетает с плеча, и бегу так быстро, как только могу, слыша вслед раскатистый мужской смех.

Глава 11. Философ

– Слушай, Макс, а от тебя когда-нибудь сбегали девушки? – верчу в руках бокал с недопитым виски и обвожу взглядом стремительно заполняющийся бар. Музыка становится громче, чтобы унять гул голосов, и разговаривать здесь становится практически невозможно.

Волков вечером вышел на охоту с полной уверенностью, что подцепит очередную красотку, но вот уже пошел третий час, мы на пару убили бутылку вискаря, и до сих пор сидим без компании, как два престарелых волка.

– От меня? – спрашивает с возмущением этот самодовольный бабник. – Ну конечно нет, Тёмыч. Я не так плох в постели, – смеется Макс.

Стукнувшись своим стаканом с моим, поднимает его в воздух и залпом допивает содержимое. Кивнув, повторяю за другом. В голове чехарда ровно с того момента, как Маша от меня сбежала. Обвела меня, как сопливого пацана. Заговорила зубы и, пнув под зад, сбежала, сверкая пятками. Даже смешно стало от себя самого и своей доверчивости. Думал, за годы работы уже научился просчитывать все ходы наперед, но стоило красивой девушке появиться в поле зрения, как мозг поплыл и стал таким же бесполезным, как фруктовое желе. Нимфа сбежала, а мне осталось только поражаться собственной самоуверенности, по которой меня хорошенько щелкнули.

– А к чему вопрос? – Макс подается вперед, смотрит на меня пытливым адвокатским взором. Правду говорят, хороший юрист хуже следака: ему невозможно врать. – Да ну нахер! – хлопает ладонью по столу и расплывается в широкой улыбке. – От тебя баба сбежала? – качает головой, все еще не веря. Мои губы кривятся от неприязни. Маша – тонкая и изящная нимфа, красивая и нежная, словом, не имеет ничего общего с бабой. – И почему? Секс не зашел? Или годы все-таки взяли свое и воин оказался павшим? – ведет подбородком, указывая на мой пояс и все, что ниже.

– Ты охуел?

– Ну ты главное не переживай сильно. Стресс, он, знаешь ли, такой, до добра не доводит, – выставив указательный палец, сгибает его и сочувствующе поджимает губы. – Но напиться можем. Официант! – поднимает руку. – Все тосты будут за то, чтоб стоял, денег у тебя уже жопой жуй.

– Лучше за бабки. Их много никогда не бывает. А с потенцией у меня проблем нет.

Точнее, ровно ноль целых, хер десятых. Потому что стоит только подумать о Маше, ее упругой груди и сочной заднице, член встает по стойке смирно и возвращается в исходное состояние только после дрочки в душе и парочки горячих фантазий с нимфой в главной роли.

– Тогда в чем дело? – хмурится Макс, искренне недоумевая.

Он отвлекается на официанта, просит нам повторить. Я дополнительно заказываю ребра на гриле, а Макс берет себе бургер.

– В Маше.

– Маше? У тебя новая подружка, о которой я не знаю или… Стой, дружище! Только не говори, что это та…

– Клиентка, да.

– Ты до сих пор страдаешь, что она от тебя сбежала?

– Нет, мы виделись еще раз.

– Когда?

– Вчера в фитнес-клубе, – тру пульсирующий висок. – Я выходил из бассейна, а она как раз заходила. Ну и… она согласилась пообедать, заговорила мне зубы и сбежала, как девчонка. Догонять я ее уже не стал.

Тяжело вздохнув, падаю на спинку дивана. Официант приносит нам новую бутылку, меняет стаканы и ведерко со льдом. Макс наливает.

– Потому что опять залез в ее рот языком?

– Грешен. Не каюсь, – пью один. Надеюсь, состояние отключки поможет избавиться от мыслей о Маше.

– Зачем она тебе вообще? Она ж бедовая!

Это я и сам знаю. Не приходят через подружек те, у кого в жизни все в порядке. То, что у нимфы проблемы, ясно как белый день. И масштабы там явно катастрофические, раз уровень секретности высокий и ее не смущает мой легкий харассмент.

– Тянет, – пожимаю плечами и снова верчу в руках пустой стакан.

– Ну тебе же не двадцать, Тём, – мягко журит меня Макс.

Да, не двадцать. На четырнадцать лет больше. А все туда же.

– Я в курсе. Но другого объяснения у меня для тебя нет. Налей еще.

Маша вызывает во мне странные реакции. Точнее, с учетом ее внешних данных, реакции как раз очевидны и нормальны, аномальна только степень их выраженности. Нимфы становится слишком много в моих мыслях. Много в моих снах. И очень много в неслучившемся сексе, из-за которого другие женщины кажутся не такими. Я уже пытался присмотреть хотя бы одну девушку, к которой мог бы подкатить, но ни одна из них не взволновала меня и вполовину от того, как встряхнула Маша.

И нет, это не потому что с нимфой случилось знаменитое женское «возбудим и не дадим». Такое на моей памяти не впервые, некоторые женщины любят играть в эту игру, думая, что голодный паек заставит пса быть вернее. В моем случае все работало наоборот: чем меньше ответного желания в мою сторону и больше стремления контролировать, тем быстрее я пропадал из поля зрения.

Маша же… она слишком настоящая и слишком желанная, чтобы так просто от нее отказаться. После ее побега я вернулся в клуб, администратор услужливо протянула мне карточку с номером телефона и сказала, что это все, что она может мне дать. Разглашать информацию о посещениях и полное имя наотрез отказалась.

Сегодня утром я подумал, что связаться с подружкой нимфы и все расспросить – отличная идея, но меня затянул рабочий процесс, да и после обеда это показалось идиотизмом.

Листок с номером телефона нимфы продолжал греть внутренний карман пиджака. И вот теперь, изрядно напившись, я не видел ни одной причины, чтобы не набрать ее номер. Тем более что по телу уже курсировало привычное тепло, которое появлялось при мыслях о Маше, а член твердел в штанах, надавливая головкой на ширинку.

– А давай пока стопнемся в распитии и перекурим. Я тебя на своей спине не потащу.

Мы поднимаемся из-за стола. Макс набрасывает на плечи пиджак, хлопает по карманам в поисках сигарет.

– Кстати, забыл отдать. Секретарша случайно взяла лишний конверт, когда разбирала корреспонденцию, – Волков передает мне конверт.

Внутри открытка. Минималистичная, но под золото. Приглашение на юбилей. Закатываю глаза. Опять очередная муть, на которую нужно ходить и улыбаться правильным людям, чтобы после они улыбались тебе и платили щедрые «чаевые» за выигранные дела.

Переворачиваю карточку: Уважаемый Артем! Приглашаю вас на свой сорокапятилетний юбилей. Адрес, время, дресс-код. Отправитель – Калугин Григорий.

– Такое можно сразу выбрасывать и даже не показывать мне.

Смяв приглашение, точным броском отправляю его в мусорное ведро на выходе. Туда же летит и мое настроение.

– Кого ты так сильно не хочешь? – Макс достает сигареты. Берет одну, угощает меня.

На улице отходим в сторону, чтобы можно было продолжить разговор без лишних ушей. Подкуриваем и затягиваемся. Холодно, но меня приятно бодрит.

– Калугина, – морщусь. Мерзкий он мужик, весь из себя неприятный, хотя надо признать, сволочь он изворотливая, и к нужным людям умеет поворачиваться правильной стороной.

Ко мне он тоже пытается ею повернуться, но я слишком хорошо осведомлен о том, какой он на самом деле. Очно мы с ним нигде не пересекались, но несколько лет назад я консультировал коллегу по ее вопросу. Дело было о покупке земельного участка на месте старого Дома пионеров, который переквалифицировали в детский центр, куда школьники ходили на внеклассные занятия. Калугин представил проект комплексного освоения территории, долго доказывал, что не собирается отбирать у детей центр, даже говорил, что построит новый. Дело набирало обороты, становилось резонансным, за ним следили все. А потом оно очень быстро свернулось. Калугин проигрывал, но суд вынес решение в его пользу, а через пару месяцев я лично увидел, как они с мэром выходили из ресторана в компании жен. К слову, торговый центр построили через год, открыли – через два, а про детский центр никто даже не вспомнил.

И нет, в этой ситуации меня волнуют не дети. Точнее, они стоят не на первом месте. Куда страшнее тот факт, что за короткое время бизнесмен средней руки обзавелся амбициями и втерся в доверие к городским властям. Обычно за такой быстрый вход берут нелегальную плату. Теневой бизнес, партнерство с высокими рисками. И из такого бизнеса быстро и легко не выходят.

За время своей карьеры я работал с разными людьми, но от опасных беспринципных экземпляров всегда стараюсь держаться подальше. А вот Калугин, наоборот, хочет со мной подружиться, потому что моя репутация идет далеко впереди меня, и он знает, что, если дело запахнет жареным, только я смогу его спасти.

– Не пойдешь?

– Не пойду. На таком празднике жизни мне делать нечего.

– А я бы сходил, – Макс усмехается, поймав мой вопросительный взгляд. Я быстро докуриваю и встряхиваю головой, сбрасывая с себя опьянение. – К сотрудничеству это не обяжет, а от жеста уважения еще никому плохо не было. Чем воевать открыто, лучше вести холодную войну, о существовании которой противник даже не знает.

– Пойдем, философ! – хлопаю его по плечу. Впервые ощущаю внутреннее сомнение о принятом решении, но не позволяю себе долго в нем плавать. Хватит мне рефлексии на тему нимфочки, остальное – до лучших времен. – Нам, наверное, уже принесли еду.

Глава 12. Молчишь и делаешь

– Ты до сих пор не одета? – Гриша заходит в гардеробную, завязывая галстук. – Маша, я же просил собраться к шести! Нам ехать почти сорок минут по пробкам.

Неторопливо вставляю серьгу в ухо, они крупные и тяжелые, к концу вечера уши будут отваливаться, но, может, хотя бы они немного отвлекут гостей от наряда, который для меня выбрал муж.

Я уже надевала это платье, и оно оказалось… слишком. Слишком блестящим, слишком открытым, слишком откровенным. Такое стоит надевать дубайским эскортницам, чтобы привлечь шейха побогаче, а никак не супруге бизнесмена.

А еще его придется надевать без верха, и это отдельное испытание. На меня и так все пялятся. В кругу Гришиных друзей все старше, их женам уже давно за тридцать, некоторым даже уже за сорок, и конечно же, они все дружат между собой, а я среди них – несмышленый ребенок, которого они нравоучают. И которого оценивают от макушки до пят.