Заставь меня довериться

Даже думать об этом отвратительно, если честно. Будто мне есть дело до него, его жизни, и того, чтобы как-то мстить… Надо было догадаться, что только такое мнение у него может сложиться, ведь каждый думает в меру своих возможностей.

– Ты злишься? – спрашивает Никита, а я даже не могу себе ответить на этот вопрос.

Скорее нет, чем да. Я не ожидала, и этот эффект неожиданности застал в расплох. Только и всего.

– Да…ты злишься на него, – выдает он не услышав моего ответа: – А это знаешь, что значит? – Горский вдруг поворачивается прищуривая свои голубые глаза, пока мы стоим на светофоре.

– Что? – я уже заочно испытываю скепсис ко всему, что бы он не сказал.

– Что есть еще в тебе нечто, – говорит прямо, без смеха на полном серьезе.

Не удерживаю себя, и буквально чувствую, как брови застывают в немом вопросе.

– Ты сейчас в себе?! – я готова вышвырнуть его из его же машины, и ехать сама.

– Не лги себе, Фурия…

Это последнее, что он говорит, включая радиоволну и срываясь с места. А я так и остаюсь в ступоре пялиться в его профиль и более того хочу прибить за подобные домыслы.

В течение десяти минут моего недоумения, мы, наконец, оказываемся у него. Слова Морозовой возникают в голове, а я торгуюсь сама с собой. Но когда мы вылезаем из машины в паркинге, преграждаю парню дорогу. Он тут же усмехается и обнимает мою талию, прижимая к себе.

– У меня заманчивое предложение… – томно начинаю я.

– Это я крайне люблю, особенно от тебя, – касается носом шеи, и вдыхает запах, заставляя меня довольной кошкой улыбаться.

– Помнишь, я говорила, что Алина там с ума сошла и хочет собрать всех бывших “друзей”, – он мычит подключая уже губы, и покусывает кожу: – Это горнолыжка за городом, не помню название, – снова характерное причмокивание и угу: – Поехали со мной?

Выдаю последнее, а Горский резко останавливается. Отрывается от меня, и я чувствую, как он облокачивается на капот своей машины.

– Ты этого хочешь? – звучит прямой вопрос.

– Да, а почему нет? – отвечаю вопросом и пожимаю плечами.

Не ехать вовсе, такой вариант я тоже рассматриваю. Но я достаточно из-за Беркутова отсиживалась в углу. А те времена официально прошли.

Ник слегка прищуривается, а потом подтягивает меня еще ближе к себе.

– И я еду…как друг…как бойфренд…или как защита от того, кто разбил тебе сердце?

Задумываюсь над словами на секунду, и глядя в его глаза, искренне отвечаю.

– А можно три в одном?

Горский не сводя глаз, нежным движением поправляет мои выбившиеся пряди у лица.

– Я только на такой ответ и рассчитывал, малышка.

Глава 5

Въезжаем в заснеженную территорию коттеджей, а чуть дальше возвышается склон и виден подъемник. Никогда не была любителем активных видов спорта, но смотрится красиво.

– Я заставлю тебя спуститься с него, – озвучивает Ник тихо посмеиваясь.

Перед этим мы спорили почти всю дорогу, и я не намерена сдаваться. К тому же, ни единая душа на этом свете не заставит меня пройти эту трассу. Я же просто убьюсь.

– Посмотрим, – отвечаю со скепсисом и надеваю наушники, чтобы вылезти из его бмв.

Рассматриваю огромную постройку дома, Алина сказала, что наш коттедж под номером пять, и я вижу нужную цифру на фасаде.

– Этот, – озвучиваю Никите, он кивает, доставая сумки из багажника.

Пробираюсь по протоптанной дорожке, поправляя свой комплект из куртки и штанов. Рядом с нами уже стоит несколько машин на парковке, предполагаю, что это как раз мои бывшие одношкольники. А когда мы уже вот-вот подходим к крыльцу, из коттеджа буквально вываливается Аксенов.

– Опа, – поправляет свою ярко-красную ушанку и с изумлением смотрит на нас.

– Привет, Кирилл, – озвучиваю, а Ник между делом рассматривает его.

– Кир, – тянет он руку Никите: – А вы…? – переводит пальцем с меня на Никиту, и обратно.

Но Горский делает характерный жест, аккуратно обнимая меня за плечи.

– А сам как думаешь? – самодовольно заявляет и подмигивает.

Аксенов кивает, и переводит глаза на меня.

– Рад за тебя, Мия, – отчего-то слишком искренне звучат его слова.

Киваю, желая поскорее закончить эту неловкую беседу.

– Там часть уже в доме, скоро сауна, погнали с нами? – тут же продолжает Аксенов.

– Я пас, – озвучиваю с усмешкой, а он пожимает плечами: – Ты, если хочешь…

—– Конечно, раз уж мы здесь, – ухмыляется Горский, вызывая мою улыбку.

На самом деле, я крайне ему благодарна за то, что он здесь. Ну и плюс к тому, что он еще пообещал держать Беркута подальше. Надеюсь, что это у него получится.

– Класс, тогда поможешь с алкоголем? – указывает на свой гелик Аксенов, а Ник кивает.

– Сумки только занесу, – проходит внутрь, а следом там оказываюсь и я.

– Привет, – вяло озвучиваю, глядя на Зою.

Всю в боевом раскрасе, и еще парочку ее подруг в виде тех же в ресторане и еще нескольких человек, что учились в нашем классе.

– Красавина, вот уж не ожидали, – озвучивает она в ответ, разглядывая свой маникюр.

– Согласна… Я уж думала, ты вчера поняла, что твоя песенка спета, – расстегиваю куртку и улыбаюсь ей фальшивой улыбкой.

Она прекрасно осознает к чему я, и какое значение в этом имеет Беркутов, поэтому мгновенно затыкается. Парни носят ящики с лимонадами, соками и алкоголем, а я натягивая рукава свитера на руки, разглядываю деревянный коттедж.

Он действительно огромный, в два вроде бы, а то и три этажа.

Гостиная с бильярдным столом, который вечером, уверена, превратится в нечто ужасающее, благодаря Аксенову и Кирсанову. Это, несмотря еще на то, что им уже по двадцать пять. Большая кухня виднеется в арке, плазма чуть ли не на всю стену, и безразмерный диван, на котором восседает эта женская половина.

– Тут продукты, – слышу, как Кирилл оставляет пакет на полу у журнального стола.

– И что?! – с укором на него смотрит Некрасова.

Хочется закатить глаза, но я отчаянно держусь.

– А то, что их нужно разложить, – из ниоткуда слышу голос Морозовой, и тяну улыбку.

Она спускается по лестнице с широкой улыбкой и подходит ко мне.

– Сама и раскладывай, ты же организатор, а мы отдыхать приехали, – вторит ей Зоя.

Качаю головой, оставляя на щеке подруги поцелуй.

– Я возьму, – тихо сообщаю и успеваю сделать полшага, чтобы взять пакет.

– Вот, тем более у нас есть обслуживающий персонал, – смеется своей шутке Некрасова: – Не так ли, Мия? Мама сегодня приедет убраться в комнатах?

Прикрываю глаза и буквально не слышу ни одного шороха во всей гостиной. Разворачиваюсь, наклоняясь к дивану и этой недоделанной королеве.

– Еще одно слово, и ты уедешь отсюда лысой, усекла?! – цежу сквозь зубы, но ее не трогаю, замечаю лишь как она вжимается в спинку.

– Идиотка! – слышу, что шипит Алина, а сама, сдерживаясь от плевка в ее лицо, скрываюсь на кухне.

Я знала, что это глупая идея. По крайней мере, меня здесь точно не должно быть. Я никогда не была подругой ни одному из всех этих людей.

Раскладываю продукты в холодильник по полкам, а потом вижу, как рядом останавливается Никита и ставит еще пару пакетов.

– Ты как? – шепчет, оставляя поцелуй в макушку.

– Зря это все, – отвечаю, так и продолжая наполнять полки.

– Эй! – останавливает меня приподнимая подбородок: – Еще раз вякнет что всечешь ей, идет? Помнишь, как я учил?

Смеюсь, потому что ведь чушь несет, но с другой стороны, он прав. Теперь я могу и ударить, благодаря его урокам.

– Окей, – отвечаю, хотя мы оба знаем, что без причины я не трону.

Он кивает, довольный ответом и выходит дальше помогать Кириллу. В течение минут пяти заканчиваю с продуктами и, наконец, возвращаюсь в комнату цепляя невозмутимый вид.

Замечаю, как поджав губы сидит Некрасова со своей ко, а еще вижу, что рядом с ними поселилась одна особа. Та самая, которую я бы видеть здесь не хотела, только из-за ее парня.

– Привет, – машет она мне рукой, и я киваю.

Сама же практически настраиваю свой искатель на неугодного мне человека…и нахожу. Он стоит в компании Кирсанова, и метко бьет своим ледяным взглядом прямо мне в лоб.

Не могу распознать выражение лица, но отворачиваюсь на движение у дверей.

– Кирилл, еще есть продукты? – обращаюсь к парню, а он кивает: – Сейчас твой хахаль принесет, – озвучивает он с широкой улыбкой, а я тут же развернувшись, иду снова на кухню.

Если честно, чтобы спрятаться после его слов. Знаю, что должна бы познакомить Никиту со всеми, кто тут есть. Но очень надеюсь, что встречая всех в гостиной и на подъездной дорожке, он уже справился с этим сам.

Слышу шаги позади себя уже через минуту и сразу же спрашиваю.

– Там еще много пакетов, Ник? – обращаюсь к нему не глядя за спину и наливая воду в чайник.

Но когда ноздрей касается запах мятной свежести, осознаю, что это парфюм совсем не Горского.

Глава 6

– У меня один, – хрипит знакомый до боли голос, и оставляет его на столешнице.

Чувствую его слишком близко к себе. Аромат его парфюмированной воды кажется слишком насыщенным. Настолько, что меня будто мутит. А еще кроме этого, я ощущаю его запах.

Это, знаете, у каждого человека есть свой феромон, не искусственный, а естественный. И, к моему большому сожалению, я помню исходящие флюиды от Беркутова.

– Хорошо, – киваю, резко выключая кран.

Его куртка практически касается моего свитера, а меня буквально начинает трясти.

– Отойди, пожалуйста, – коротко, но твердо я озвучиваю, и он поворачивается в мою сторону, тем самым увеличивая расстояние между нами.

– Я соболезную…

Коротко и глухо говорит он, но когда я вскидываю на него глаза, вижу, как даже на меня не смотрит. Будто ему даже от одной мысли, что он проявляет человеческие качества по отношению ко мне тошно. Становится снова больно внутри, и черт его знает отчего. Но я цепляю челюсти и выше поднимаю голову, нет, он не сможет больше сделать мне больно.

– Откуда ты знаешь?! – довольно резко звучит вопрос в ответ на его ненатуральное сочувствие.

– Услышал, как Морозова отчитывала Некрасову, – объясняет, а у самого желваки на лице гуляют.

– Не парься, – наконец, отхожу от раковины и ставлю чайник на панель: – Я не жду от тебя подобных проявлений.

Теперь его внимание сосредоточено на мне. Рассматривает стиснув зубы, и я чувствую вновь эту тучу, которой меня накрывает, когда он находится в опасной близости.

– Малышк…– в помещении внезапно появляется Никита, и я улавливаю едва заметную усмешку: – Я – Никита, – он ставит пакет рядом с тем, что оставил Горский, и тянет ему руку.

Родион не торопится отводить от меня взгляд, лишь медленно протягивает руку и только после, наконец, снисходительно смотрит на моего друга=парня.

– Родион, – коротко и явно не приветливо сообщает.

– Ага, понял… Там Олеся, невеста, да? – тут же озорно подмечает Горский, вставая рядом со мной.

– Угадал, – отвечает Беркутов, приподнимая уголок губ.

Но выглядит это больше вызовом.

– А я…

– Я понял, – Родион не дает сказать, хватает бутылку воды из пакета и стремительно выходит из кухни.

Сразу будто светлее становится в пространстве, и я с шумом выдыхаю.

– Н-да, не очень дружелюбный парень, – задумчиво говорит Ник.

Молчу, потому что в отношении нас обоих дружелюбно невозможно. Однако, фраза Никиты засела в голове, и прямо буквально повторяется все это время.

– Ты сказал невеста… – спрашиваю невзначай, посылая взгляд в Горского.

Он поджимает губы и усмехается, но головой кивает.

– Знал, что тебя заинтересует, – говорит, но я даже не обращаю на это внимание: – Она сама так сказала, я решил проверить теорию, – пожимает он плечами: – Ладно, Фурия, мы в сауну, вы остаетесь. Если что царапаться не разрешено, только джеб и апперкот, а то потом вести тебя со слезами на глазах на маникюр…

Он театрально закатывает глаза, вызывая мой тихий смех своей шуткой, а я провожаю его взглядом.

Невеста…

Хм, неудивительно, что он выбрал такую девушку в невесты. Как правило, те, что смолоду сходят с ума от повышенного внимания женских взглядов, женятся не на тех, кто вызывал раньше в них феерию эмоций своими яркими или броскими нарядами, а напротив, более спокойных, утонченных, и скажем, правильных девушек.

Да и думаю, что эта Олеся для него правда подходящая пара… Красивая, эффектная, почему бы и нет…

Наливаю себе чашку кофе, а внутри ощущаю какую-то необъяснимую грусть или печаль. Нечто, чего не должно быть по праву, но чувствую, хоть и все происходящее в наших жизнях сейчас закономерно. Все двигаются дальше, взрослеют и мудреют…не все конечно, но хочется верить, что превалирует все же большинство. Никто не живет прошлым, никому не нужно то прошлое, которое было. Мы ведь переросли его, правда?

Глава 7. Родион

Стою на балконе второго этажа и выпускаю дым кольцами. Закрываю глаза, а перед ними все равно она.

Провожу языком по зубам, потому что все и так ясно. Слышу звуки с первого этажа, и вижу как на террасу задней части дома кто-то выходит.

Замечаю белые наушники и темные волосы. В руках чашка кофе и я безошибочно узнаю ее. Греет руки об чашку и глубоко вдыхает воздух. Даже не дышу, не желая выдать себя. Она всматривается в деревья и делает глоток, прикрывая глаза от наслаждения. Всегда было у нее это умение демонстрировать свое удовольствие. Делать так, что каждому непременно хочется попробовать то же, что и у нее.

Сейчас, когда она не видит, позволяю себе даже спрятать ненависть и всю ту боль, что она причинила. Наблюдаю за той, в которую однажды влюбился как самый последний идиот.

А она не подозревая попивает свой обжигающий кофе, рукой касается шапки из снега на перилах, что-то вырисовывает. И тоской такой веет от нее, хотя я даже и чувствовать этого не должен, мать ее.

Выдуваю снова дым, вижу, как она ведет глазами по вековым соснам в шубе из снега и задирает голову.

Отхожу от перил на шаг, прячусь с зоны видимости. А потом наплевав, бросаю окурок в пепельницу и ухожу обратно в дом. Сажусь на кровать, а внутри буквально кипит все. Бурлит, взрывается, ходуном ходит. И как усмирить, черт его знает.

Одно ее присутствие ставит нервы по стойке смирно, и это при том, что эмоции напротив пытаются обогнать друг друга. Ненависть соревнуется с гребанным желанием взять за волосы и доказать себе, что уже не реагирую.

Теперь еще и ее этот хахаль, который уж слишком, мать его, широко улыбается. А выглядит так, будто только что набил себе все тело тату.

Не думал, что ей подобное нравится…

– Милый, – Олеся появляется в комнате из ниоткуда: – Что с тобой? Ты весь угрюмый? – садится рядом, поглаживая плечо, и тут же оставляя поцелуй в бицепс.

Натягиваю более менее собранный вид на лицо, и киваю ей, что все в порядке.

– Покурить ушел.

Она принимает ответ, и оглядывается в нашей временной спальне.

– Здесь здорово, правда? И ребята такие дружелюбные… – знала бы она правду, хрена с два так подумала.

Но у нее удивительная способность видеть этот мир слишком радужным. Может быть потому как я вижу его лишь в черно-белом цвете, мы до сих пор вместе? Хоть через призму ее розовых очков увидеть краски…

– Они были такими далеко не всегда, – озвучиваю правду: – Да и едва ли там наберется хотя бы человек пять, кто перестал быть задницей, – она качает головой с легкой улыбкой.

– Не знаю, мне кажется, они рады тебе, – не понимаю к чему она говорит это: – От твоих друзей только и слышна твоя фамилия, да и от девчонок тоже…

– Это ты про Некрасову? – вздергиваю бровь глядя на свою невесту.

Молча кивает и проводит рукой по деревянному столу. Что это за выкрутасы такие?

– Это ревность? – доходит, наконец, до моего сознания.

Никогда не думал, что это есть в ней. Точнее, был уверен, что Олеся неспособна на собственнические замашки.

– Нет, – тут же краснеет, вызывая мой смех.

– Тебе не стоит переживать, – озвучиваю, и подхожу ближе к девушке, пытаясь глазами убедить.

Она обвивает шею руками, довольная ответом. А я отчего-то в этот момент вспоминаю ту, что в белых забавных наушниках наслаждается природой и кофе. И не вижу больше ее в глазах той, кто стоит передо мной.

Тот образ, который я хранил все эти годы, он резко рассеялся в ресторане, оставив после себя лишь горечь. Больную тоску по той девочке, которая убила все то теплое и светлое, что лишь единожды ожило во мне.

На ее месте новая.

Незнакомая, раздражающе обаятельная, а в глазах этот бессменный вызов на конфронтацию. И самому вдруг непреодолимо хочется этого противостояния.

Олеся не спускает глаз в ожидании моей ласки, и я захлопнув крышку этого черного ящика идиотских потаенных мыслей касаюсь, в конце концов, губ девушки.

Вкусных, немного медовых, и податливых. Она подчиняется, покорно отдает свое желание и показывает его немного неумело. Сжимает и поглаживает мои плечи. Подхватываю девушку под ягодицы и усаживаю на тот самый деревянный стол.

– Родион, – шепчет с придыханием, намекая на то, что это слишком вульгарно.

А я лишь шире раздвигаю ее ноги, и тут же лезу под кофту, чтобы коснуться кожи.

– Не сейчас, – практически стонет мне в рот, убивая на максимум весь порыв, взявшийся из моих глубин.

Останавливаю поцелуй, прижимаюсь лбом к ней и сжимаю челюсть.

В этом есть некие расхождения в нас, и я очень пытаюсь смириться с тем, что она стесняется…даже, мать его, меня. Однако, каждый раз я вспыхиваю словно, сука, факел. Правда, толку от этого огня нет. Обе семьи, и Беркутовы, и Власенко все уже решили, еще так пару лет назад.

– Окей, я вниз, – озвучиваю отстраняясь от нее, но она успевает схватить за руку.

– Ты же не обижаешься? Там наверное нужно помочь Алине…

Отрицательно качаю головой, хватаю пачку сигарет, вещи приготовленные в сауну и выхожу из нашей спальни.

Когда спускаюсь по лестнице, то натыкаюсь на своего призрака из прошлого. Она замирает буквально на пол секунды, прежде чем отойти к стене, и якобы дать мне проход.

Невозмутимо иду дальше, а в момент когда мы равняемся на одной ступени, будто невидимой силой бьет куда-то. Как в каком то гребанном фантастическом фильме белым светом буквально парализует тело. Она не смотрит на меня, я не смотрю на нее, но эта вспышка, она леденит все внутренности, а когда этот миг проходит, становится резко и порывисто горячо, будто лед сменился на обжигающую лаву.

Либо нам лучше не видеть друг друга, либо, черт возьми, высказать все, что мы думаем. Может тогда полегчает?

– Эй, Беркут, – Некрасова как только я оказываюсь на полу первого этажа подскакивает: – Не хочешь в сауну с компанией? – она подмигивает, а у меня даже смех прорывается.

– Ты серьезно?! – со скепсисом всматриваюсь в нее, настолько дешевкой она себя считает?

– Раньше тебя не останавливало наличие подруги, – язвит в ответ, а мой взгляд становится жестче.

– Это не останавливало тебя, Некрасова.

Чеканю не своим голосом, и обхожу ее по дуге, покидая дом с громким хлопком двери.

Глава 8

Парни скрылись в сауне, наверняка прихватив с собой несколько бутылок горячительного, я же скрылась в спальне, чтобы немного выдохнуть.

Хотя, если честно, это все равно не поможет. Сам факт того, что мы здесь дышим одним и тем же воздухом, уже оставляет свой отпечаток, и портит мой кислород.

Вечером сегодня наверняка все будут кутить, хотя в зимней роще едва ли это удастся, поэтому надежда на то, что большая часть свалит в ресторан базы отдыха. Конечно, под всеми я подозреваю его и его невесту…

Достаю из сумки вещи, чтобы потом впопыхах не искать, и заодно наушники, чтобы немного расслабиться. В целом, можно прогуляться по территории, но знаю, что там грандиозные планы по поводу того, чтобы заставить парней приготовить шашлык на мангале.

И надо бы успеть пока они еще в кондиции, а то думается мне, что отголоски вечеринок семилетней давности вот-вот нас всех настигнут.

– Тук-тук, – Алина заглядывает в комнату: – Ну ты как?

В глазах читается вина, но я совершенно не виню ее за тот эпизод в гостиной. В конце концов, она не отвечает за интеллект отдельных особей.

– Думала будет хуже, – отвечаю ей, откладывая пижаму: – На кухне помочь?

Спрашиваю, потому что мне не в напряг, а я знаю желание Морозовой, чтобы все было по красоте.

– Да там уже… – кивает в сторону двери.

– Не уж то Зоечка решила подсобить, кушать захотелось? – посмеялась я.

– Дождешься от нее, – фырчит подруга: – Там Олеся…

– А-а-а, – многозначительно тяну, но если откровенно, я рада, что она больше походит на человека, чем Некрасова: – Это ж надо, в одном доме…две бывших и одна настоящая… – усмехаюсь, полагая, что Беркутов просто-напросто выиграл эту жизнь.

Морозова хохочет, прикрывая рот, а потом смотрит на меня, желая разубедить.

– Ты же знаешь, что Некрасову можно не считать за бывшую, – говорит она тихо.

В тот год, когда я появилась в их школе королем и королевой были одни и те же лица на протяжении нескольких лет. Чуть ли не с девятого класса они считались золотой идеальной парой. В какой то момент их связывал секс, как я потом узнала из первых уст, а в какой-то момент только нахождение в одной компании… но сейчас я уже не склонна верить в те слова, что он когда-то мне говорил.

– Также, как и меня, – поджав губы, ухмыляюсь.

Я знаю, что Морозова не увидит боли, потому что я отлично научилась маскировать ее. Да и она уже не та, что была раньше.

Сложно вынести предательство близкого человека, даже неважно в чем оно заключается… Просто сам факт, что ты думаешь, что твое доверие также дорого ему, как и тебе. А потом оказывается, что это не так. Дальше ты получаешь удар ножом в спину. И пусть это случилось один раз, ты все равно, занимаешься мазохизмом снова и снова чувствуя эту боль, утопая в этой крови, и заново умирая.

– Я не говорила тебе…

– И не надо, – обрываю ее на полуслове, на что она с укором смотрит в ответ: – Если ты хочешь всколыхнуть то, что покрылось толстым слоем пыли, не стоит.

– Ладно, – кивает она: – Ник согласился пожарить шашлык, так что скоро все будет готово. А вечером забронирован стол…

Киваю, стараясь удержать воодушевленное лицо, но Алина была бы не Алина, если бы не закатила глаза, увидев мою фальш.

Спустя несколько часов я все же спускаюсь, потому что как бы меня не раздражали отдельные личности среди присутствующих, коттедж и правда хорош. Природа вокруг тем более, да и почему я должна сидеть взаперти, если я уже совсем не та девочка, которая их боялась.

– Помочь? – заглядываю на кухню, замечая как там трудятся несколько девушек.

Среди них Олеся и Алина, еще одна смутно похожая на бунтарку из параллельного класса, но я не уверена.

– Да, можешь вот это отнести в гостиную, пожалуйста, – с улыбкой тянет мне салат невеста нашего общего знакомого.

Принимаю тару, и разворачиваюсь на выход, а когда уже оставляю в почти пустой гостиной блюдо, то внутрь заваливаются явно разгоряченные во всех смыслах парни.

– О-о-о! – тут же слышу крик Аксенова: – Красавина, ты даже не представляешь! Мы разнесли его в пух и прах! – самодовольно он заявляет указывая на Ника.

На часах всего лишь четыре дня, а они уже почти в стельку. Не все конечно, но Аксенов точно. Правда, когда я вижу Ника, то понимаю, что их в команде все-таки двое.

– Малыш! – тянет он руку, улыбаясь во все тридцать два.

Невольно становится смешно, только когда он буквально прижимает меня к своему влажному и горячему телу, то я тут же хмурюсь.

– Ник, – шиплю, пытаясь отстраниться.

Только он и не думает, напротив обеими ладонями берет мое лицо, и смачно при всех целует в губы.

От шока я истуканом замираю, и смотрю на него, как на идиота, прекращая его попытки влезть ко мне в рот языком.