Полдень древних. Селение

С ритуальностью бытия, осознанием незыблемого закона жизни – ряда, безусловной довлеющей доминантой, она познакомилась еще в доме артх. Понималось, что здесь, у вайшьй, эта атмосфера гуще.

Жизнь как сложный, бесконечный обряд, напоминающий навязчивое действие невротика, способный вымотать до полусмерти – это можно вынести и не сойти с ума?

А предстояло страшное – представление нового жителя общины. И не просто, так себе, рядового, а представителя местной администрации. Ведь, как-то так понимали жрецов. Старшими… По словам Ратны предстояла церемония. Не средняя – сложная, требующая терпения, которую надо выдержать, собраться и достойно себя представить… Порой возникал вопрос, неизбежный в тяжелых обстоятельствах: «Это со мной происходит? Я эту казнь, вообще, осилю?»

Вкратце предстояло следующее: обнуление потенциала с помощью огня и воды, чтобы видно стало все дно пришельца. А это, на минутку, день голода и молчания, потом поход в мороз, в одной рубахе, к идолу воды. Ритуальное омовение у колодца. Потом облачение и представление местным старшинам. И не оплошать надо. Делать, как сказано. Чтобы боги довольны остались…

Мама дорогая… Ну, хотя бы некогда будет скучать…

***

И настал этот день. Господи, помоги…

И если бы не Ратна, вполне себе нормальный, плотно занятый своим делом человек, воспринимать себя всерьез не получилось бы. Через вечное: «Ну, что я идиотка!?» надо было валять всего этого дурака. И голодать, и отправлять какие-то важные, с точки зрения Ратны, притопы и прихлопы, и со спокойствием обреченного рассматривать, собственно, костюм… Как вкатили вешалки со срядой – сердце упало. Это каким психом надо быть, чтоб во всю дикость лезть? Чего, вообще, ждать, если с такой одежды начинается?

Язык, усилиями Ратны, на начальном уровне был освоен. Но вспомнить Сара и это его: «Думать-то ты будешь на своем примитивном и слабом наречии…». Да, прав. Полностью погрузиться в звук и ритм их языка – значит иметь сверхчеловеческие мозги, полагать естественным весь круг понятий, в быту пятой расы непредставимый… Например, сложную терминологию состояния поля и настроений в этой связи.

Дрьета, их астрология, тоже привносила в быт известное сумасшествие. Это была не наука, а этикет. Надо тебе поговорить с планетой – берешь и говоришь. В рамках соответствующего ряда, естественно. Помнишь, что существа этого уровня – поколение создавших тебя праотцов и близки по мощи к богам. Посему, если хочется понять на каком с ними надо языке – почитай Ригведу. И помни, что хвалебные гимны-обращения надо петь, очистившись мысленно и телесно, сняв одежду. А что, ты полагаешь, изначально называлось гимном, то есть «голой песней»?

Ну и помнить надо, что на том конце провода имеют совсем другой ритм жизни, и могут ответить лет через десять, а то и пятьдесят. А ты должен помнить, о чем был разговор и почтительно отвечать.

Шизофрения… Но для жрицы реалии весьма насущные. Ратна этим жила. И хотя человеком была легким, с великолепным чувством юмора, все же порой удивлялась, как можно до такой степени выпадать из круга жизни разумного существа. С ее точки зрения, привычная тупость пятой расы была скотством, болезнью, проблемами с памятью и самоидентификацией. Когда, к примеру, путают себя с кошкой или собакой.

Порой Ратна отчаивалась что-либо донести на словах и переходила на телепатию. И лучше бы она этого не делала. Те понятия, которые она давала, от них пухла голова и реально накатывало безумие. Та грань восприятия, когда о себе пытается рассказать существо, живущее в шестимерном, каком-нибудь, пространстве, где присутствует уйма архиважных, но посторонних для тебя параметров. И вот, насколько ты ориентируешься во всей этой зауми – будет зависеть жизнь. Реальная жизнь твоего тела, физическая… И надо со всем справиться, во всем разобраться… Но это дикий перегруз, когда и трясет, и лихорадка, и грань обморока… В общем, можно догадаться, почему жрецы не любили телепатию. Это даже воину какому-нибудь, или вайшье уже накладно.

Однако, вернувшись к ритуальному поведению местных, следовало помнить, что к этим, своим, играм относились они чрезвычайно трепетно и последовательно. Порой все было серьезно – что-нибудь перепутаешь и конец! Как в случае зелий и общения с нежитью, местной биомашинерией.

А порой… Порой они так с собой боролись, ставили на рельсы порядка. Легко, непринужденно, будто играют. Беспокоишься – пой, бесишься – танцуй или заворачивай тело в узлы в каком-нибудь воинском правиле, боишься – размышляй предметами, ходи по камням лабиринта, выкладывай янтры из камешков, чтобы спокойно и определенно стало, чтобы сделал и сразу получилось… Такая история…

А там было чего в себе бояться, и от чего беспокоиться. Устроены арьи уж очень мудрено. С виду – ледяные горы, степенная, неторопливая северная флегма. Внутри же – костер, гляди – не удержишь! Этакая ярая, свирепая, сметающая все на своем пути жажда жизни. Любой ценой, не благодаря, а вопреки, с верой до последнего вздоха. А как, вы думаете, видят мир родившиеся в темной ледяной пустыне. Этот огонь противостоял холоду и мраку, не пускал их внутрь. Страшное родило и страшное же поработило. Жить они могли лишь на своей снежной родине, как белые медведи.

Плазму эту надо было держать в капсуле, не только степенных, медлительных нравов и движений, но ума, великого, холодного, изощренного. Лишь он один был иллюзией власти над пылающей внутренней печью.

Понималось это все. И вызывало сочувствие. Можно было представить насколько громко звучит мир для человека, живущего в волнах этого холодного рассудка, пришедшего к идее полевого устройства мира, даже исследовавшего и интерпретирующего эту природу, развившего чувства и реакции до немыслимой остроты… Но, знаете, лишь представить… У нее, порождения демонического социума-муравейника, все ворота и форточки, через которые мир валится внутрь, были закрыты и опечатаны. Для удобства использования…

А они, эти люди были очень сильны, но и очень слабы. Непредставимы без своей социальной структуры. Обречены жизнь жестко регламентировать, ибо естественный бич нужды и жесткого давления общества убран. Прошедшая через ад своего социального устройства, она могла взглянуть на их мир со стороны. И ловила себя на том, будто играет с ними, как взрослый с детьми, повторяя их ритуалы, чтобы сберечь и поддержать…

Но вернемся к ритуалу представления общине. Присмотревшись, как к нему относится Ратна (а она в разговорах про грядущие события сохраняла ни лице степенство и серьезность), понималось что легко не отделаешься. Это как у них всегда, длительные предстояния, чтение мантр, какие-нибудь ритуальные пассы, соответствующий дресс-код. Да что люди только не напридумывают, чтобы жилось веселей.

Был день голода и молчания, разбавленный визитами Ратны, приходившей читать мантры. Следовало такое делать в определенные часы. Страх от всего этого накатывал еще больший. Как общаться с местной администрацией? Что от нее ждать? Неизвестно… Одна надежда, что кривая, как всегда, вывезет.