Точка затмения

–– Не может быть, – возразил Рич. – Кому это нужно?

Костя заложил руки за спину и снова стал ходить из угла в угол.

–– Пока не знаю. Но от этого предположения отказываться нельзя. Вот, например, кто мог знать, что в наш город приехал писатель?

Ричард задумался. Действительно, кто мог об этом знать? Лена. Кто еще? Пожалуй, больше никто.

–– Моя невеста, – уверенно сказал Рич.

–– Как ее зовут?

–– Елена.

Костя бросился к столу. Схватил блокнот и немедленно что-то записал в нем.

–– Ага, кажется, кое-что потихоньку прорисовывается.

Рич взмахнул руками.

–– Да бросьте вы! – возмутился он. – Что из этого следует?

Костя остановился в дальнем углу комнаты. Помолчал недолго, а потом тихо сказал:

–– Что угодно. Вы писатель и прекрасно знаете, что любые преступления имеют мотив.

–– Ну, да, – согласился Ричард.

–– Вот! – воскликнул Константин. – Это-то я и имел в виду.

–– Не пойдет, – Ричард сел и свесил голые ноги с кровати. – У моей невесты не может быть мотива.

–– Вы уверены?

–– Абсолютно. Через несколько месяцев мы поженимся.

Костя ехидно улыбнулся.

–– Это еще ни о чем не говорит.

–– Ерунда. Не верю.

Что же все-таки я делал на развалинах, подумал Ричард, коснувшись пальцами шерстяной дрожки.

–– А как быть с авторскими правами?

–– Что с ними не так?

–– Я хотел сказать о праве наследства, – извинился Костя.

Рич улыбнулся.

–– Ах, вот вы о чем! Во-первых, мы еще не женаты. Во-вторых, Лене совсем незачем на меня покушаться.

–– Вот как?!..

–– Вы ее не знаете, а я – довольно давно. Так что это предположение отпадает.

Костя озадаченно почесал в затылке. Подошел к окну и вытер запотевшее стекло ладонью.

–– Действительно, – сказал он. – Но, видите ли, я нашел вас в ужасном состоянии. Вы лежали посреди развалин, простите, совершенно голый.

Ричард от удивления выпучил глаза.

–– Г о л ы й?!..

–– А живот был в крови, – Костя погладил свой живот. – Но врач никаких ран не нашел. Загадка… Не так ли?

Рич кивнул. И что же я все-таки делал на развалинах? Тем более, голый…

–– Вот видите? – Костя широко улыбнулся.

–– Тогда почему меня не убили?

–– Повторяю, – милиционер торжественно поднял указательный палец, – многое для меня пока не понятно. Но ясно одно – кто–то хотел вас убить.

–– Не понимаю, – Ричард взмахнул руками.

–– И я не понимаю. В том числе то, почему вы были в крови, а ран на вас не было.

Мистика, подумал Рич. И идиотизм. Костя подошел к столу. Открыл блокнот и достал из него небольшую бумажку.

–– Повестка, – повысив голос, сказал он. – Придете завтра. К двенадцати.

Дверь скрипнула. Приоткрылась. Ричард обернулся. На пороге стояла Ленина бабушка.

–– Костя, я все слышала, – сказала она. – Неужели ты думаешь, что он завтра встанет?

Милиционер опустил глаза. Видимо, он до сих пор не отделался от чувства, что перед ним строгая учительница.

–– Клавдия Филипповна, не хотел огорчать, но… – Костя запнулся и с недовольством посмотрел на повестку.

Бабушка вошла в комнату.

–– Лучше сам завтра приходи. Вспомни, что врач говорил. Покой и тишина. Никакого волнения.

–– Хорошо, – Константин убрал блокнот с карандашом в карман, но повестку все же оставил на столе.

—– Костя всегда был таким, – сказала Клавдия Филипповна после того, как за милиционером закрылась дверь.

Ричард сидел и, свесив ноги с кровати, смотрел в окно. Он никак не мог понять, в чем его подозревает Костя. Но ведь и его можно понять. Во-первых, все время кого-нибудь подозревать – его прямая обязанность. Недаром придумана фраза: «Если вы еще не сидите в тюрьме, это не значит, что вы чисты перед законом. Просто наши руки еще не дошли до вас!». Фраза эта, напечатанная на бумаге, часто висит на дверях кабинетов оперативников. Во-вторых… Действительно, нашел Костя голого человека на развалинах особняка. Живот в крови. И никого рядом нет. Ночь. Есть только два предположения: или на нашедшегося кто-то напал, или сам нашедшийся напал на кого-то. Классическая детективная ситуация. Интересно, как бы поступил в этом случае Шерлок Холмс? Рич детективы никогда не писал, но рассказы о сыщике всех времен и народов, придуманные сэром Артуром Конан Дойлем, считал достойными чтения. Так что бы в этом случае сделал Шерлок Холмс? Ричард основательно задумался. Прошло минуты две, прежде чем Рич повторил вслух глубокую мысль, некогда сказанную гениальным сыщиком:

–– Чем проще преступление, тем труднее докопаться до истины… В необычности почти всегда ключ к разгадке тайны!

Ричард встал. Снял со спинки стула халат и накинул его на плечи. Оставлю-ка пока этого Костю в покое, подумал Ричард. «В необычности почти всегда ключ к разгадке тайны!», повторил он про себя. Необычное… Ну, допустим, я действительно пошел дышать воздухом. Пусть так. Необычное… А не произошло в это время что-то необычное? Ричард потрогал лоб. Видимо, хорошо ударился головой, раз ничего не помню. И тут он увидел лежащий на столе мобильный телефон. Рич постоял недолго. Перед глазами возникли очертания старой каменной лестницы, загаженные ступени и облако пыли. Ричард поморгал и бросился к столу с воплем:

–– Вот дьявол!

В комнату неслышно вошла бабушка. Она остановилась, едва переступив порог. Рич не заметил ее. Он схватил со стола мобильник и стал просматривать в меню телефона последние вызовы.

–– Ага, есть! – воскликнул Ричард.

–– Что случилось?

Рич обернулся.

–– Лена звонила, – сказал Рич.

Клавдия Филипповна подошла к Ричарду и с удивлением воззрилась на него.

–– Но я не успел поговорить с ней.

–– Почему?

–– Звонок пропустил, – с горечью признался Викторов.

–– Сейчас звонила?

–– Нет, там, – Ричард показал на развалины особняка.

Бабушка кивнула головой и, вздохнув, вышла из комнаты. Рич остался наедине с самим собой. Он взял сумку, открыл ее и начал искать зарядное устройство. Тщательные поиски никакого результата не принесли. В сумке находилось все необходимое для длительной поездки за город. Но зарядного устройства среди походного хлама почему-то не было. Ричу, показалось, что он забыл его дома. В спешке и не такие заминки случаются.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Рич бросил трубку на кровать. Постоял у окна, рассматривая падающие снежинки. Лег на кровать и стал молча буравить глазами потолок. На душе у Ричарда кошки скреблись. Он хотел поговорить с Леной. Прямо сейчас. И пусть уже ночь! Ричард хотел задать Лене всего один вопрос: не случилось ли что? Но мобильник сдох. А мертвым мобильным телефоном даже гвозди заколачивать тошно. Мобильнику все равно, что творится на душе у Ричарда. Впрочем, этой игрушке цивилизации всегда на всех и на все наплевать. Викторов повернулся на бок и посмотрел на тусклый дисплей «Моторолы».

Первым мобильником Ричарда – в начале девяностых годов прошлого века – тоже была «Моторола». Только совсем не такая, как теперь. А массивная, крепкая – по голове можно спокойно колотить. С отличным приемом даже в таких местах, где прием практически невозможен. Хотя, в те времена шиком считались «мобильные чемоданы». Черная трубочка слева от кнопочной панели, массивный аккумулятор – в добрую половину корпуса – снизу. Но денег на один из таких «волшебных чемоданчиков». Ричарду было жалко. До абсолютного почернения цветов селезенки… жалко. А прием у «чемоданов», кстати, был еще лучше, чем у мобильной «Моторолы». О своем первом мобильнике Ричард упомянул в до сих пор не увидевшей свет книге «Кровавые зомби приходят ночью». Лет больше десятка минуло, а «Моторолу» эту Ричард помнил до сих пор. Потом – когда появились мобильники полегче – он демонстративно сломал старому аппарату откидную крышечку. И так же демонстративно отправил отслуживший свой срок телефон в ближайшее мусорное ведро. Без жалости отправил, вместе с воспоминаниями о былом.

Ричард даже вспотел. Слишком грустно все это. Он накрыл телефон ладонью. Кожей ощутил холод пластика. И так пролежал минут десять. Вдруг на корпусе аппарата моргнула зеленая лампочка приема. Викторов сначала не придал этому значения. Но когда послышалась трель поиска сети, Рич вскочил, схватил мобильник и обалдел… Дисплей подсвечивался зеленоватым светом. А этого не могло быть. Батарея сама не заряжается – это известно даже школьнику. Ричард встал и, пройдя в центр комнаты, стал рассматривать дисплей. Прием был очень хороший – деления выстроились в маленькую лесенку, все до единого.

–– Черт возьми, но, как?!.. – ошарашено, проговорил Ричард.

Он набрал номер Лены и припал правым ухом к трубке. Сначала Ричард услышал длинные гудки, потом – странные щелчки. Какофонию звуков завершила короткая увертюра совершенно невообразимого шуршания.

–– Да, я слушаю, – сказала Лена.

Ричард вздрогнул, хотя, и ожидал услышать знакомый голос. Рич сфокусировал взгляд на окне и сразу настроился на спокойный разговор.

–– Привет, это я, – сосредоточенно произнес Рич.

–– А раньше нельзя было?

Викторов, услышав этот вопрос, едва не уронил телефон. Что такое? Может, спросонья?

–– Лена… – Ричард запнулся, сглотнул слюну. – Ты что? Это же я – Рич…

Повисло гробовое молчание. У Викторова тряслись поджилки. Ведь Лена узнала бы его голос даже за тысячи километров. А от Дубултянска до Питера почти рукой подать. Что же стряслось? Лена громко кашлянула.

–– Я знаю, что не Брэд Пит, – совершенно спокойно сказала Лена.

–– Ну и? – озадаченно спросил Ричард.

–– Просто ты не вовремя звонишь, – холодно сказала девушка.

Ричард сосредоточенно смотрел на окно. И в том момент, когда Лена произнесла: «не вовремя позвонишь», стекло вдруг хрустнуло, слегка осело, стало медленно расползаться на части. Через секунду на пол посыпались осколки.

–– Чем ты там занимаешься? – поинтересовалась Лена.

Рич не расслышал вопроса. Хотя, о каких вопросах сейчас могла идти речь? Викторов практически ничего не слышал и не видел. Просто в это мгновение все померкло перед ним. Ричард даже не заметил, как в комнату вошла Клавдия Филипповна.

–– Подожди. Ничего не понимаю.

–– Здесь и понимать нечего. Знаешь, мы с тобой разные люди. Нам нужно расстаться.

–– Что?!.. – Ричард опрокинул стул на пол и ударил кулаком по столу.

–– Нам нужно расстаться, – повторила Лена. – Ключи я оставила у вахтерши. Как приедешь в Питер – забери. И не ищи меня.

Ричард услышал короткие гудки. Он снова набрал номер, но в ответ бездушный голос сообщил: «Номер заблокирован или временно недоступен. Попробуйте позвонить позднее». Рич, коротко выругался и швырнул телефон в стену. Трубка хрустнула и развалилась на части. Ричард, опускаясь на колени, зарычал. Сердце ныло, горло пересохло, в висках пульсировала кровь. Он лег на пол. На спину. Вытянул руки и ноги. Весь мир для него перестал существовать. Клавдия Филипповна, почувствовав неладное, тихонько подошла к Ричарду, присела на корточки и почти беззвучно проговорила:

–– Сынок, Ленка что-то нагородила?

Бабушка шла впереди Ричарда. Она вела его огородами к соседу, у которого был старенький «Москвич». Викторов нес на плече спортивную сумку и все время спотыкался.

–– Не переживай, сынок. Бабы, когда беременные, и не такое вытворяют. В этом плане Ленка своей прабабке в подметки не годится. Та одного своего ухажера едва не убила. И ведь тоже в положении была. Одним словом, ведьма.

Повсюду лежал снег. Он тихо скрипел под ногами и был сейчас бел и чист, как душа Господа. В окнах соседского дома горел свет. Бабушка остановилась перед калиткой. Заглянула за забор. Помолчала недолго, будто к чему-то прислушиваясь, а потом негромко сказала Ричарду:

–– Идем.

Скрипнула калитка. Рич прошел во двор следом за бабушкой.

–– Вы чего-то боитесь? – спросил Ричард, заметив, что Клавдия Филипповна иногда оглядывается.

–– Иван собаку держит, – ответила бабушка.

–– Аа-а…

Бабушка поднялась на крыльцо. Вдруг что-то звякнуло и Рич услышал доносящееся из темноты рычание.

–– Учуяла, зараза, – бабушка прижалась к двери.

Ричард не успел удивиться – собака уже схватила его за штанину и с рычанием стала дергать ее из стороны в сторону. Клавдия Филипповна ойкнула и затарабанила кулаками в дверь. Рич дернул ногой – в надежде высвободить ногу из крепкого захвата. Но это только озлобило собаку. Лохматая сволочь рявкнула и рванула Ричарда на себя. За штаны. Ткань затрещала. Деревянный пол на крыльце уже слегка обледенел. Подошва у Рича была скользкая. Одно обстоятельство совершенно незаметно наложилось на другое. Несчастный Рич вдруг потерял равновесие. Он грохнулся на пол и, сползая вниз, пересчитал задницей гладкие ступени. И повалился на снег. Псина сразу отскочила в сторону и стала брехать. Рич вскочил на ноги. Жопа болела так, словно побывала под катком. Рука ныла. Чуть ниже локтя. Слава богу, не сильно. Сумка валялась в сугробе. Пес же продолжал отчаянно брехать на Викторова. Цепь, к которой была привязана собака, звенела, как кандалы каторжников. Клавдия Филипповна подскочила к резным перилам, перегнулась через них и постучала в окно. Пес в этот момент совсем обнаглел. Он перестал лаять, и ошалело бросился на Викторова. Шелудивая тварь целилась в шею. Рич увидел, что собака оттолкнулась лапами от земли и полетела прямо на него. Удивительным для Ричарда было то, что все это он видел, как в кино. Только скорость кадров сильно замедлилась.

Рич поднял руки, прищурил глаза. Собака по необъяснимой причине повисла над землей. Через секунду воздух вокруг нее задрожал. Кувыркаясь, она улетела в темноту. Послышался глухой удар. Собака заскулила. Спустя мгновение уже было слышно, как она лезет в конуру. Ричард медленно опустил руки и посмотрел на них. Что это было? Рич согнул пальцы. Потом разогнул и пошевелил ими. На снег лег ровный луч света. Рич обернулся. Дверь была открыта. На пороге стоял хозяин дома.

–– Клавдия, что случилось? – спросил он.

–– Твоя псина чуть не сожрала нас, – бабушка показала в темноту.

Хозяин сбежал с крыльца. Поздоровался с Ричардом и растворился в темноте.

–– Абрек, Абрек… ну что ты?

В ответ донеслось жалобное поскуливание. Псина почему-то больше не собиралась вылезать из конуры. Ричард взял сумку и поднялся на крыльцо. Клавдия Филипповна посмотрела на Рича и ничего не сказала. Иван вышел из темноты – бесшумно, как привидение. Он сказал, что укоротил цепь, и теперь не стоит бояться Абрека.

–– Что нужно-то? – спросил хозяин.

Бабушка попросила Ивана отвезти Ричарда в Петербург. Иван долго думал, а потом рассудительно сказал:

–– Не-ет, слишком далеко. Да и дорога сейчас плохая.

–– А он заплатит.

–– Конечно, – подтвердил Рич, сунув руку в карман.

Иван почесал в затылке.

–– Двести пятьдесят километров. Может, утром?

–– Можно утром, – Ричард посмотрел на Клавдию Филипповну.

–– Лучше сейчас, – бабушка жалобно воззрилась на Ивана.

Хозяин опустил голову, что-то пробормотал, а потом махнул рукой. Мол, что ж, можно и сейчас.

–– Сколько заплатишь-то?

Рич достал кошелек, открыл его и осмотрел содержимое.

–– Тысячи хватит?

–– Мало, – Иван помотал головой.

–– А полторы?

Хозяин рассеянно поглядел сначала в темноту, потом на дом. Не известно, что подействовало на Ивана… Но жар очага для него все-таки померк перед презренным металлом.

–– Только машину прогрею.

–– Договорились, – Рич протянул Ивану полторы тысячи рублей. – А хватит?

Иван задумчиво почесал плохо выбритый подбородок и несильно прикусил губу.

–– За бензин платишь ты, – немедленно предложил хозяин.

В душе Рич уже был готов к такому предложению. Поэтому он тут же однозначно ответил:

–– По рукам…

Двигатель «Москвича» тарахтел, выхлопная труба дребезжала, резина на колесах была лысая, как череп шаолиньского монаха – вид сзади. Ричарду показалось, что на этом агрегате и сотни метров не проедешь. Какой уж тут может быть Питер!

–– Что уставился? Боишься? – Иван толкнул Ричарда в плечо.

–– Она еще ездит? – Викторов с досадой посмотрел на машину.

Хозяин иронически улыбнулся:

–– А то! Знаешь, сколько картошки на ней перевозил?

Рич покачал головой. Откуда ему было знать?

–– Я на ней и до Архангельска два раза мотался. Так что до Питера тем более доедем. Не сомневайся!

Иван достал тряпку. Смочил ее какой-то гадостью и вытер стекло. Рич зажал нос. Вонь стояла такая, что глаза из орбит вылезали. Хозяин хихикнул:

–– Чтобы стекло не замерзло.

Он открыл дверь и влез в машину. Потом высунул голову наружу и крикнул:

–– Чего стоишь? Прыгай!

Фыркнул движок, «Москвич» дернулся и неторопливо выехал за ворота. Рич обернулся. Клавдия Филипповна стояла у забора с поднятой рукой – прощалась с Ричем. Викторов помахал бабушке. Иван дернул рычаг. Включил вторая передачу.

–– У самого-то машины нет? – хозяин пригнул голову и посмотрел в зеркало.

Рич, глядя на заснеженную дорогу, сказал:

–– У меня, их было две…

За всю свою жизнь Рич действительно имел возможность ездить всего на двух собственных автомобилях. Их марки сейчас и не упомнить… Ну, его, к богу в рай! Первая машинка была куплена исключительно для удобства передвижения. Впрочем, в пост перестроечные времена любой, у кого водилась хоть какая-нибудь длинная деньга, почему-то в обязательном порядке стремился прикупить себе «точило». И даже не важно, какую – лишь бы движок пыхтел. Причем, зачастую к прикупу авто такие вот деньгоиметели приобретали и права. Ричард был в их числе. Вот говорят, проклюнулся удобный момент – немедленно лови ее за хвост. Такой у Рича был. Во время учебы в военном училище.

В военных вузах до сих пор можно получить права забесплатно. И лишь крайние пофигисты и отпетые лоботрясы машут рукой, мол: нахрена они мне, на автобусе что ли ездить? Теперь понятно, что вместе с машинкой Викторову пришлось купить и права. Самые настоящие, в МРЭО. Всего за триста баксов. Недорого по тем временам, но зато сердито. Рич помнил, как капитан, принимавший экзамен по вождению, сказал: «Ясно, водить не умеешь…». Чуть опозжа подскочил Ричард к знакомому менту и как обухом по голове, брякнул: «Ну что, трындец?». Но это был никакой не трындец. Капитанчик в ответ ухмыльнулся: «Не ссы в компот, там повар ноги будет мыть!». И провалились в его глубокий карман зеленые купюры.

Это сладкое слово – ПРАВА! Заламинированные и ужасно привлекательные. Минуло несколько месяцев, прежде чем Рич научился более-менее сносно водить машину. Большее огорчение за все это время вызвала помятый мордас болида. Рич ясно помнил ранее утро, еще спящий микрорайон. Себя помнил, наклоняющего башку к упавшей на пол магнитоле. Громкий хлопок и скрежет металла он тоже помнил. Ах, ну и бетонный столб, конечно… Хорошо, что скорость была маленькая…

Произошло это несколько лет назад в Подмосковье. Зима еще не пришла, а осень уже долбанула морозцем по затылку. Выпал первый снег, дороги обледенели. Выходит Рич из своей хатынки, оглядывается. Все, как обычно. Только чуток похолодало. Впрочем, и не совсем заметно. Садится в авто. Захлопывает дверцу. Заводит двигатель. Прогревает его на холостых оборотах. В салоне теплеет. Потное оконце протирает. Обычные утренние процедуры выполняются на автопилоте. Только вот гололеда Рич тогда почему-то не заметил. То ли подошва у туфель была более чем приличная, то ли еще что… Выехал из микрорайона и покатил к трассе, по которой до Москвы чуть меньше часа неспешной езды. Подруливает к посту ГАИ. Оп-па, видит большую пробку. Менты почему-то никого на трассу не пускают. Сидит Рич, слушает радио. Не скоро, но это ему надоедает. Выходит, интересуется: «Чего это менты оборзели?». Люди говорят, мол, гололед. Вот и ждут пока машины с песком или с солью приедут. А до их появления никого не пустят на дорогу. Аварий и без того слишком много. Рич садится в болид. Снова слушает музыку, но уже дольше. Пробка растет. Глядит Рич, кое-кто выползает из пробки и куда-то уезжает. Постоял он еще немного, да и дунул вслед за нервозными товарищами по несчастью. Вскоре оказалось, что покинувшие пробку водилы на всех парах летят к объездной дороге. Но Рич ничуть не смущается, хотя, название дороги само собой должно было его смутить. Пьяная, одним словом, дорога. Все бы должно быть ясно.

Смельчаки вырываются вперед и совсем скоро стальные задницы машин скрываются в утреннем тумане. Едет Рич и ни о чем не думает. Скорость средняя, километров шестьдесят в час. Вдруг замечает лежащие в кюветах грузовички и легковушки. Их немного, но они о чем-то совершенно точно сигнализируют – как бакены на реке. Но Ричарду продолжает ехать вперед и думает, провожая перевертышей печальным взглядом: что за фигня? Но ни черта не надумав, спустя какое время Рич подъезжает к резкому повороту. За ним – трасса. Ну, понятное дело, и поворачивает, совсем забыв, что это первый гололед в его водительской практике. Резко выкручивает руль и чувствует, что начинает заносить жопу авто. Хорошо так заносит, а Рич все крутит и крутит баранку. Потом все закружилось перед глазами. Рич только голову успевал поворачивать. Кое-как остановился. В нескольких сантиметрах от здоровенного указателя. Посидел Рич чуток. Отдышался. Что делать? Так и сидеть? Нет уж, дудки! Нужно дальше ехать. Ну, и едет. Правда, медленнее, но ведь едет… И тут дорога начинает оправдывать свое название. Жопа у болида мотается из стороны в сторону, как американский флаг на Марсе. Мотается, а Рич все едет и едет, и пыл его вдруг смывает холодный пот. А все потому, что авто начинает потихонечку сползать к обочине. Кювет с каждой секундой становится все ближе и ближе. Давит Рич на соответствующую педаль. В меру сил, которые еще остались. Но здорово он испугался только тогда, когда болид окончательно остановился. Всего в нескольких сантиметрах от глубокого кювета. Дергает Рич со всей дури ручник, и не помнит, что кувыкалка эта уже давно не работает. Выходит из машины, вдыхает воздух полной грудью, и тут автомобильчик его начинает потихоньку сползать в яму. Прямо мордой – ш л е п!.. Из канавы жопа торчит. Что делать абсолютно непонятно. Тормозить машины, медленно проплывающие мимо, как-то неэтично. Водилы смотрят на задницу Ричардовского болида и думают лишь о том, как бы сами в эту чудную канаву не угодить. А черт с ним, думает Рич. И как раз под эту думу замечает кран, виднеющийся где-то у трассы.

Торчащую над лысыми макушками деревьев стрелу Викторов разглядел очень четко. Это еще что? Оо-о, мигалка! А это, значит, что где-то поблизости тусуются гаишники. Ну, думает Рич, может краном вытащить болид? Дурацкая мысль. Но что поделать, в тот момент Рич именно об этом и подумал. Поплелся по обочине к большой дороге. И вскоре вышел на нее. Глядит, точно кран, а рядом с ним ментовской «Жигуленок». Подскакивает Рич к гаишнику. Мол, так и так, говорит, грохнулся в кювет. Гаишник смотрит на Ричарда, как Сфинкс. Смотрит и смотри, ничего не говорит. Рич повторяет: мол, так и так, свалился на машине в кювет. Гаишник оживает вместе с рацией:

–– Сбил кого?

–– Нет, вроде, – отвечает на радостях Рич.

–– Сильно помялся?

–– Да так, чуть-чуть.

Гаишник что-то бурчит в микрофон, а Ричард стоит, ожидая вердикта этого бандерлога. Не выдержав, пытается повторить свои «мол, так и так». Гаишник вздымает брови и шипит как-то совсем уж неестественно:

–– У тебя машина в кювете, а у меня труп…

В смысле, думает Рич, какой труп? Медленно поворачивает голову в сторону леса и видит искореженный до полной неузнаваемости «Уазик». Валяется несчастный автомобильчик вверх колесами. Морда помята, крыша всмятку и почему-то фары горят. Опускает Ричард голову. Замечает в каком-то метре от себя большой кусок мяса. Он лежит на черном целлофане. Красное такое… еще горячее мясо. В тот момент Рич впервые в жизни потерял дар речи. А случилось это сразу после того, как он разглядел человеческие пальцы. Они лежали в луже крови. Сантиметрах в пяти от адской отбивной. Это был только первый труп, который Рич увидел за все время, пока крутил баранку.

С тех самых пор Викторов больше никогда в жизни не ездил на машине в заморозки. Было у Ричарда всего два болида. Первый он где-то бросил, второй подарил знакомому. И Рич искренне радовался своему решению. Действительно, уж лучше ходить пешком, чем глазеть на изуродованных мертвецов…

Взвизгнули тормоза. Машина резко остановилась. Ричард чуть было не перекрестился, когда понял, что лобовое стекло находится в каких-то двух сантиметрах от лица.

–– П р и е х а л и, – мрачно сказал Иван.

Рич не сразу понял, в чем дело, поэтому спросил:

–– В смысле?

–– А вон… смотри… – хозяин показал вперед. В ярком луче света виднелись силуэты.

–– Кто это? – Рич недоуменно посмотрел на Ивана.

–– Кто-кто, Костян.