Хроника морского разбоя: пираты, корсары, флибустьеры

Чуть позже Ожерон предпринял еще одну попытку. Но теперь в его планы входило и основание французской колонии во Флориде – для получения безраздельного контроля над Багамским проливом, по которому пролегали основные испанские торговые маршруты. В случае осуществления планов Ожерон просил у короля в качестве компенсации получение доходов всего с одного острова – с Тортуги. Все бы ничего, но попытки губернатора расквитаться с врагом и на этот раз не возымели поддержки французского правительства, возглавляемого в ту пору известным владельцем фабрик и мануфактур Кольбером. Этот деятель искренне считал ценность Антильских островов столь малой в плане торговли, что на них даже не стоило обращать внимания. Когда же упомянутая выше часть территории Флориды оказалась занятой англичанами, никто из правительства Франции – собственно, и сам монарх тоже! – даже и глазом не моргнул. В пику непроходимой дремучести чиновников на Антильских островах в одна тысяча шестьсот семидесятом году вспыхнуло большое восстание. Ожерон пытался остудить пиратов, но в то время отношение к нему со стороны разбойников ухудшилось. Вот тут-то по совершенно необъяснимым причинам французское правительство вышло из глубокой комы и направило к Антильским островам довольно большую эскадру военных кораблей. Однако и эта попытка с треском провалилась – в ходе боев ни одни пиратский парусник не пострадал, а вот потери военных были почти невосполнимыми – эскадра несолоно хлебавши ушла обратно во Францию. А восстание постепенно утихло само собой. Дело в том, что в этом регионе теперь боялись показываться торговые корабли, и потому дальнейшие разночтения с Францией пираты считали неуместным.

Ожерону были выдвинуты требования, с которыми он безропотно согласился. Вот что предложили пираты губернатору Ожерону:

прошение всех и вся;

вседозволенность;

свободная торговля на Сан-Доминго и Тортуге;

пятипроцентное отчисление налога в пользу «Вест-индской Торговой Компании»;

Лишь некий пират Лимузен воспротивился этому требованию, и договориться с ним не было никакой возможности. Проблема могла разрешиться единственным способом – Ожерон в сопровождении небольшого отряда подкрался к лагерю пирата, схватил непокорного сонным и повесил на глазах у тех, кто считал Лимузена своим главарем. Таким образом пираты продолжили заниматься своим ремеслом, а представители «Вест-индской Торговой Компании» – своим делами.

В тысяче шестьсот семьдесят втором году началась война между Францией и Голландией. Это время ознаменовалось увеличением числа флибустьеров на Антильских островах – богатая и легкая добычная притягивала многих. Вслед за этой войной началась другая – с Испанией. Это обстоятельство в который раз подтолкнуло Ожерона к освобождению острова Сан-Доминго, и отправился в Париж… Но, оказавшись в столице, Ожерон скончался при весьма загадочных обстоятельствах, не оставив своим потомкам и ломаного гроша – по-идее же он мог бы озолотить их на десятки лет вперед.

Приемники Ожерона губернаторы Кюсси и Пуанси в точности следовали законам и распоряжениям своего предшественника. Они, как и Ожерон, строили свои отношения с пиратами на основе взаимного уважения, не забывая и об обращении средств и силы морских разбойников в пользу Франции. Вскоре все жители Антильских островах разделились на три класса:

буканьеры – охотники на врагов Франции;

земледельцы;

флибустьеры – морские разбойники;

Спустя какое-то время армия флибустьеров стала пополняться матросами военных и торговых кораблей, наиболее бедными колонистами, прохиндеями и авантюристами разного пошиба. Причем, пополнение стало, ежели так можно выразиться, многонациональным. Среди флибустьеров кроме французов теперь часто можно было встретить голландцев, англичан, португальцев и представителей других европейских национальностей. Одним только выходцам из Испании был прегражден путь в армию морских разбойников – флибустьеры считали своими заклятыми врагами в первую очередь тех, кто говорил по-испански.

Основная масса морских разбойников обосновалась на двух островах (после насильственного изгнания испанцев) – на Сан-Доминго и Тортуге. Хотя, часть флибустьеров продолжала обитать и на острове Святого Христофора. Такой выбор был не случаен. О Сан-Доминго много говорить не буду, заикнусь лишь о Тортуге. Этот остров имел наиболее выгодное стратегическое положение – северное побережье Тортуги не было доступно для высадки десанта, на острове имелась всего одна гавань, пригодная для остановки судов, а подступы к ней можно было легко охранять. Морские разбойники чувствовали себя совершенно спокойными в то время, когда находились на острове или поблизости с ним. А вот временные отлучки создавали серьезные проблемы. Испанцы несколько раз атаковали остров, тогда пираты вынуждено искали защиты от ставленника Испании кавалера Пуанси.

Пираты всеми правдами и неправдами убедили французов высадиться на Тортуге и использовать часть острова по своему усмотрению. Военным гарнизоном, посланным на Тортугу по распоряжению Пуанси, командовал боевой офицер Левассер. Спустя несколько месяцев на острове был сооружен хорошо укрепленный бастион, что явилось знаком для остальной флибустьерской братии к стремительному переселению. Спустя какое-то временя на Тортугу было совершено несколько нападений, но все они, благодаря спланированным действиям гарнизона и пиратского флота, не возымели каких-нибудь достижений. А потом был убит двумя своими пасынками17 начальник гарнизона офицер Левассер. Целью убийства послужило их желание руководить гарнизоном, но этим планам не суждено было осуществиться – вскоре на Тортугу с острова Святого Христофора прибыл большой отряд под руководством Фонтене, и заговорщики были казнены. Сам же Фонтене принял командование гарнизоном на себя. Кстати, отношения нового начальника с морскими разбойниками складывались довольно неплохо, что и сыграло роль в длительной осаде занятого испанцами острова Сан-Доминго – любой корабль (торговый или военный), отчаливший с него тот час брался пиратами на абордаж.

Критическое положение вынудило испанцев пойти на прецедентные меры. Через несколько месяцев осады Сан-Доминго на Тортугу высадился большой отряд испанских солдат. Они заняли господствующую высоту и принудили гарнизон к сдаче. Часть морских разбойников мистическим образом покинула остров и вскоре вернулась… с подкреплением. Пираты незамеченными подошли к Тортуге, застали неприятеля врасплох, разбили наголову и снова овладели островом. Новым губернатором острова был назначен ставленник двора короля Франции потомственный дворянин по фамилии Дю-Россе – на острове воцарилось относительно спокойствие…

Пираты продолжали заниматься разбоем, то под французским, то под английским стягами – даже когда был заключен мирный договор Испании с Францией и Англией пираты продолжали чувствовать себя безнаказанно. Не помогали и депеши испанского правительства с требованием обеспечить безопасность курсирования судов в районах, подконтрольных разбойникам. Правда, иногда Испания получала официальные ответы, один из которых я здесь и процитирую:

«Правительство искренне сочувствует вам и понимает, что в прошении вашем нет и доли выдумки. Нам тоже хорошо известно, что многие пираты прикрываются французским флагом, но это вовсе не значит, что они действуют согласно какому-нибудь договору с нами. Более того, правительство не считает разбойников поданными короля, что для вас должно быть более значимо. Каперских патентов от правительства пираты не получали, а потому мы может только посоветовать вам поступать с ними так, как только вам пожелается. Так же сообщаем, что губернаторам строжайше запрещено поддерживать какие-нибудь отношения с лицами вас беспокоящими.».

Для оправдания лицемерия Франция и Англия устраивали публичные отзывы тех губернаторов, на которых жаловались испанцы. Однако вновь прибывшие с еще большим упорством способствовали пиратам их нелегком «труде». Особенно преуспевали французы, время от времени находящиеся в разногласиях с Испанией. По тайному договору с адмиралтейством Франции пираты отдавали губернаторам Сан-Доминго и Тортуги десятую часть добычи с каждого захваченного испанского судна. Для прикрытия этого промысла правительство Франции предоставляло пиратам каперские патенты Португалии, находящейся в стадии войны с Испанией. Когда же и эта война закончилась, тогда и Тортурга приняла официальный статус колонии. Пираты от этого только выиграли – теперь они считались полноправной боевой единицей флота и любые их действия против явного или возможно противника рассматривались только как защита интересов Франции.

В одна тысяча шестьсот восемьдесят четвертом году на Антильские острова из Франции для проверки деятельности губернаторов и пиратов, а так же для тщательно фильтрации их взаимоотношений были направлены комиссары – кавалеры Сен-Лоран и Бегон. Задачу им предстояло решать почти невыполнимую. Во-первых – к тому времени численность пиратов на одних только Сан-Доминго и Тортуге перевалила за три тысячи душ. Во-вторых – некоторая часть пиратов не имела даже формального французского гражданства, а значит, в любой момент могла переметнуться на сторону Англии, с которой Франция поддерживала не такие уж прозрачные отношения. Ну, и в-третьих – несмотря на доверительность между пиратами и правительством Франции первые жили по своим законам, а именно: никогда не заявляли органам власти о точной численности своих отрядов, числе раненых и убитых во время сражений, о масштабах добычи после каждой морской операции, плюс ко всему – пираты вершили свой собственный суд над провинившимися товарищами и взятыми в плен врагами. В ходе проверки Сен-Лоран и Бегон выявили целый ряд серьезных нарушений, однако докладывать о них в Париж не торопились. Сен-Лоран и Бегон прекрасно понимали всю серьезность происходящего на Сан-Доминго и Тортуге, и если бы они не встали на строну пиратов (не стали бы за них ходатайствовать), то спустя какое-то время огромная армия морских разбойников окончательно вышла из под контроля губернаторов и, скорее всего, переметнулась бы на строну Англии. Глава кабинета министров Франции Де-Сеньеле по указанию короля Людовика-XIV отписал комиссарам послание следующего содержания:

«По нашему мнению все ваши попытки оправдать деяния пиратов столь жалки, что мы вскорости можем поставить под сомнение ваше дальнейшее пребывание там. Мы считаем, что защищая пиратов, вы тем самым хотите принудить нас к разрыву торговых отношений с Испанией, которая в отличие от деятельности пиратов в этом регионе приносит Франции и ее союзникам гораздо большую пользу. Посему советуем вам самым скорейшим образом способствовать отказу пиратов от разбоя и обращению их в мирных граждан великой Франции.».

В то время Франции, действительно, нужен был крепкий и долгосрочный мир с Испанией, но методы, предложенные главой кабинета министров были неисполнимы. Поэтому реализация воли правительства Сен-Лоран и Бегон переложили на плечи тогдашнего губернатора Сан-Доминго – Кюсси, поддерживавшего с пиратами дружеские отношения.

Не трудно догадаться, чем для Кюсси обернулась попытка «очеловечивания» пиратского сообщества… Совершенно верно, он стал для морских разбойников заклятым врагом. Сначала пираты распотрошили гарнизон Сан-Доминго, уничтожив больше пятидесяти процентов численного состава, включая всех офицеров.

ЛЕГЕНДЫ И БЫЛЬ О ЗНАМЕНИТЫХ ПИРАТАХ

Слово «пират» по латыни произносится, как «pirata», имеет греческие корни – «pirates» (корень «peiran» – «испытывать, пробовать»), иными словами – «пытать счастье». С этимологической точки зрения довольно трудно нащупать грань, с незапамятных времен существующую между пиратами и обычными мореплавателями. Исследователи впервые сталкиваются с упоминанием пиратских набегов в скандинавских сагах и древнегреческих мифах. И что удивительно, в древние времена отношение к пиратам было самое, что ни есть уважительное. Вспомним хотя бы «Песнь девятую» из «Одиссеи» великого Гомера, в которой описываются плоды разбойничьего путешествия знаменитых Аргонавтов:

Мы на чужой стороне, далеко от родителей милых.

Если, однако, велишь, то о странствии трудном, какое

Зевс учредил мне, от Трои плывущему, все расскажу я.

Ветер от стен Илиона привел нас ко граду киконов,

Исмару: град мы разрушили, жителей всех истребили.

Жен сохранивши и всяких сокровищ награбивши много,

Стали добычу делить мы, чтоб каждый мог взять свой участок.

Я ж настоял, чтоб немедля стопою поспешною в бегство

Все обратились: но добрый совет мой отвергли безумцы;

Полные хмеля, они пировали на бреге песчаном,

Мелкого много скота и быков криворогих зарезав.

Тою порою киконы, из града бежавшие, многих

Собрали живших соседственно с ними в стране той киконов,

Сильных числом, приобыкших сражаться с коней и не мене

Смелых, когда им и пешим в сраженье вступать надлежало.

Что говорить о тех, кого прельщали не только чужие богатства, но и неизведанные земли…

ПИРАТЫ ИЛИ ПЕРВОПРОХОДЦЫ?

Колумб Америку открыл – великий был моряк,

Но заодно он научил весь мир курить табак, –

От трубки мира у костра, раскуренной с вождем,

Привычка вредная пошла в масштабе мировом.

Колумб, который Христофор, не ведал, что творил,

Немало утекло с тех пор в дым сизый наших сил:

Нам слаще аромата роз табачный перегар,

А в дыме том: инфаркт, склероз, рак легких и катар…

(Муз: В. Быстрякова, сл. Н. Олева, А. Балагина из мультипликационного фильма «Остров Сокровищ»)

Пиратство в разные исторические эпохи было столь разнообразным, что в морские разбойники с легкой руки можно записать не только каких-нибудь одноглазых Джонов Сорвиголов, но даже известных путешественников и первооткрывателей. Таких, например, как Христофор Колумб Фернандо Магеллан и Васко да Гама. И вот почему…

Но для начала давайте поговорим о первооткрывателях, которых в полной мере можно сопоставить с пиратами. Следуя логике, можно предположить, что Новый Свет в той же мере был вполне доступен не только европейским мореплавателям во главе, безусловно, с Колумбом. Ответ можно получить после пусть даже случайного взгляда на географическую карту Земли. В этом случае вопрос снимается, ибо быстрее всего достичь Нового Света могли только те, кто владел иберийскими портами и базами на Канарских островах. Кстати, именно с них и начал свой звездный путь, упомянутый чуть выше Христофор Колумб. А вот наиболее удобные для дальних морских переходов африканские порты находились на три тысячи миль дальше от берегов Америки. Имеет ли смысл вспоминать о китайских мореходах? Наверное, все же имеет.

Китайские порты были удалены от побережья Нового Света на почти космическое расстояние – от ближайшего китайского порта до американского берега было – подумать только! – порядка пяти тысяч миль. Поэтому-то китайские моряки торговали и грабили суда значительно ближе к Поднебесной. Нельзя так же забывать и о политико-экономическом положении Магриба18 с одной стороны и Иберии месте с турками – с другой. Последние, собственно, как раз в конце пятнадцатого века одержали ряд серьезных военных побед над Магрибом. Разумеется, я подразумеваю под военными победами получение иберийцами и турками полного контроля над золотоносными районами Судана и над сухопутными маршрутами, ведущими к нему. В этом смысле Магриб просто бы не потянул лямку дальних морских путешествий – это очевидно.

Теперь более подробно остановимся на испанском и португальском пиратстве государственных масштабов. Оказавшись на обоих американских континентах, европейцы стали довольно быстро порабощать местные народы и прибирать к рукам все полезные ископаемые, которыми был воистину богат Новый Свет. Официальные цифры говорят сами за себя:

к тысяча шестьсот сороковому году золота европейцами было добыто сто восемьдесят тонн;

тогда же было добыто семнадцать тысяч тонн серебра;

Но это, повторю, лишь официальные цифры, которые при даже самом небрежном подходе можно со спокойной совестью увеличивать в разы. Нельзя забывать и о сахаре, именуемом в народе «белой смертью». Снова обратимся к официальным цифрам. В тысяча шестисотом году одна только Бразилия19 экспортировала тридцать тонн сахара, получая от его продажи два миллиона фунтов стерлингов – очень уж немалые цифры, согласитесь. Но кроме золота, серебра и сахара были еще табак, сельхоз хозяйственные растения, специи и проч. К концу шестнадцатого века под колониальным прессом20 оказалось более миллиона человек. В одном только шахтерском городке под названием Патоши жило более ста двадцати тысяч рабов. А это многим больше числа парижан или тех же мадридцев.

Европейцы, благодаря открытию Нового Света познакомили Старый Свет с целым рядом совершенно новых сельхоз хозяйственных продуктов, а именно:

кукурузой;

картофелем;

перцем21;

помидорами;

какао;

бобовыми22;

подсолнечником;

арахисом и проч23.;

В результате колониального беспредела европейцы всего за пару десятилетий выкосили столько местного населения, что открытие Колумбом Нового Света можно назвать разве что «Холокостом по-американски». В японской Хиросиме от взрыва всего одной атомной бомбы24, сброшенной на этот город американцами в XX веке, погибло около двухсот тысяч человек25. Результаты же европейской колониальной инквизиции в Новом Свете превышают хиросимскую трагедию в сотни, а, быть может, и в тысячи раз. Жалко, что нынешние радетели за американскую демократию настойчиво не помнят ни цифр, ни имен погибших. Например, в Испаньоле26 спустя немногим более двадцати лет после прибытия на эти острова Христофора Колумба погибло около восьми миллионов человек. Кого-то банально убили, кто-то умер от голода и болезней, кого-то рабский труд в могилу загнал… – все эти люди совершенно точно ушли в мир иной не по собственной воле. А это уже не игра в бисер, уважаемые слащавые демократы…

Возвращаясь, наконец, к Северной Америке и индейским племенам, испокон веков населявшим эти благодатные земли, я просто обязан сказать следующее: потомки некогда великого народа благодаря самому известному географическому открытию27 теперь живут в резервациях28, Америка давно стала чуждой им, и нынешним индейцам остается только в памяти хранить историю о своих гордых и свободолюбивых предках.

Теперь же я приведу некоторые цифры. Точнее, упомяну число жителей некоторых резерваций (в наши дни):

Гурон – на сегодняшний день осталось всего четыреста индейцев этого племени;

Саук Фокс – на сегодняшний день осталось не больше тысячи индейцев этого племени;

Оджибва – на сегодняшний день осталось шестнадцать тысяч индейцев этого племени;

Навахо – на сегодняшний день осталось полторы тысячи индейцев этого племени;

Онейда – на сегодняшний день осталось три с половиной тысячи индейцев этого племени;

Мускоги – на сегодняшний день осталось девять тысяч индейцев этого племени;

Айова – на сегодняшний день осталось всего шестьсот индейцев этого племени;

Дакота – на сегодняшний день осталось одиннадцать тысяч индейцев этого племени;

Майяами – на сегодняшний день осталось всего четыреста индейцев этого племени;

Хопи – на сегодняшний день осталось три тысячи индейцев этого племени;

Черноногие – на сегодняшний день осталось тысяча двести индейцев этого племени;

Нез-Персе – на сегодняшний день не осталось в живых ни одного представителя этого индейского племени;

И не нужно думать, что человек, открывший Новый Свет, в отличие от других колонизаторов был добр и ласков к местному населению. Ведь в обязанности каждого без исключения аборигена29 по приказу Христофора Колумба входило обязательное дарование белым господам один раз в три месяца:

Наперстка, наполненного до краев золотым песком;

Двадцати пяти фунтов хлопка;

Людей, осиливших такую дань, метили специальными медными жетонами, которые нужно было всегда иметь при себе для исключения каких бы то ни было недоразумений. Индейцы такой жетон обычно носили на шее, в противном случае за неимением оного их могли просто убить, как злостных нарушителей общепринятых правил. Тем же, кто относился к такой обязаловке с пренебрежением – не вовремя или вовсе не приносил дары своим господам! – отрубали руки по локоть, вешали окровавленные обрубки несчастным на шеи и отпускали восвояси.

Понятно, что люди после таких экзекуций, как правило, умирали. Для такой исторической личности, как Христофор Колумб издевательства подобного рода были не в новинку. До открытия Америки он уже успел приложить руку к работорговле в Африке. Когда же эта знаменитость встала во главе Испаньолы30, на островах попадающих в ареал его правления, погибло более десяти тысяч человек. А все потому, что несчастные, дабы остаться в живых, бросали все: работу, семью и прочее ради нескольких граммов золота и щепотки хлопка. В результате совсем скоро начался страшный голод. За ним же грянул, как гром среди ясного неба – грипп, завезенный моряками в Новый Свет во время второй экспедиции Колумба вместе с поголовьем свиней. Но, видимо, бог или еще кто-то из Небесной Канцелярии не спустил на тормозах зверства европейцев по отношению к коренным американцам…

По официальной версии мореплаватель Христофор Колумб скончался в своем собственном доме, когда никого вокруг не было, в полнейшей тишине и якобы при абсолютном забвении современников. А ведь, действительно, наследники не получили от адмирала почти ничего, не считая огромных по тем временам долгов. Но люди, близко знавшие Колумба, совершенно четко знали, что он за год, предшествующий смерти, он распродал почти все свое имущество, а потом стал одалживать у толстосумов слишком большую наличность. Так же приближенным Колумба было известно, что почти все деньги – в равной степени и свою, и одолженную наличность – мореплаватель пустил на организацию пятого своего – тайного и совершенно неизвестного с исторической точки зрения – путешествия.

На основании документов той поры проясняется любопытный факт: Колумб приобрел две галеры и нанял хорошую команду. Чуете… мистикой запахло? Нет-нет, все гораздо проще – существует неофициальная версия смерти мореплавателя, положившего начало небывалому по масштабам истреблению людей…

ТАЙНА ХРИСТОФОРА КОЛУМБА

Даже тихому переростку-троечнику известно, что, путешествуя по свету, Христофор Колумб придерживался одной единственно цели – открытие Индии и иных азиатских земель. А еще троечники знают, что страну, которую мы с вами теперь называем Америкой, Колумб открыл совершенно случайно. По этой же причине местное население было названо Колумбом и его верными соратниками – индейцами. Все так, но многие историки уверены, что цели у этого мореплавателя были совсем иные. А версия, озвученная несколькими строками выше, не больше чем банальный «утка», которую «пустил» Колумб по отношению к правительству Испании и финансистам не еврейского происхождения, выделявшим деньги на экспедицию в неизведанные земли.

Еще больше вопросов вызывают религиозные убеждения Христофора Колумба. Однако можно с полной ответственностью утверждать, что он был глубоко фанатичным евреем. Такой вердикт совсем недавно вынесли еврейские, итальянские, испанские и даже ватиканские историки. Родители Христофора – отец Доминико Колон (торговец шерстью с еврейскими корнями) и мать Сюзанна Фонтанаросса – коренная еврейка из Понтиведры – нарекли своего отпрыска именем Кристобаль. Кстати, имя «Кристобаль» происходит от слова «Христос». Семейная же фамилия Колон имеет еще более явно выраженные иудейские корни. Колон в еврейском варианте звучит – Колом, и лишь в испанском – Коломбо. Да и в метриках – в современном понимании этого слова – Кристобаль записан по национальности евреем. Эти данные не так давно обнародовали историки из Ватикана. Так что было бы глупо говорить о нееврейском происхождении человека, открывшего Америку.

Семья Колумба была жестких правил, и его еще ребенком заставляли учить наизусть религиозные иудейские тесты. В юношеском возрасте родители Христофора даже собирались отправлять его в Иерусалим. Они мечтали, чтобы их сын стал почтенным равви. Но произошло что-то непредвиденное, и родительским планам не суждено было сбыться. Скорее всего, осуществление родительской мечты совпало с волной повального принижения евреев. Но даже после принятия новой веры Христофор Колумб ни на шаг не отступился от своего истинного пути. И только внешне он продолжал вести себя, как и все остальные испанцы. Времена-то были тяжелые, и за любой шаг влево или вправо можно было угодить на костер. С одним из близких друзей, вместе с которым Колумб ежедневно молился, судьба сыграла злую шутку. Как-то в его доме был совершенно случайно найден запрещенный церковью религиозный иудейский текст весьма вольного содержания. Известно, что в нем описывались способы управления пантеоном демонов и тайные печати царя Соломона. Не нужно дотошно объяснять случившееся сразу после этого ужасного казуса. Естественно, суд не проявил ни капли жалости к несчастному юноше – ровно через три дня при большом скоплении зевак его сожгли на костре. Колумба же арестовали и бросили подыхать в темницу. И только по воле случая он остался в живых. Провидение и неплохой выкуп – отцу пришлось распродать все имущество и товар – таки оказали воздействие на судей – и с головы Христофора Колумба не упал ни один волос.