На маникюре у кота

И если человек направлял свои стопы не туда, куда следовало, шустрые пушистые стражи преграждали ему дорогу, намекая и останавливая. Лучше всего с этим справлялись черные коты и кошки. Десятилетиями людям старательно внушали, что если дорогу перешла черная кошка, то лучше дальше путь не продолжать.

А если человек отчаянно нуждался в переменах или терял веру в хорошее, то тут Баюн посылал на задание бездомных малышей котят или отличных актеров повзрослее, чтобы тот, кто их приютил, разжег в своем сердце ту маленькую искру человечности и сочувствия, которая позволяя заботиться и любить других, разжигала огонь любви и веры в себя и давала силы двигаться дальше.

И поздно ночью, уставшие люди, засыпая в своих кроватях под теплым одеялом, обнимали мурчащего теплого кота или кошку, которые запрыгивали к ним в постель, чтобы усердно потоптавшись по ночному ложу своими пушистыми лапками, убаюкать своих хозяев, помогая Баюну наслать на них целебный сон, в котором им посылались зашифрованные ответы на их вопросы.

Даже детям пели на ночь колыбельные, в которых так или иначе призывали волшебство всесильного мудрого Баюна.

«Баю-баюшки-баю…»

И у великой матушки Ягини в помощники тоже был назначен родственник главного могущественного кота. У ведающих коты были учеными и начитанными, владели сотней полезных навыков, прекрасно разбирались в психологии и могли поддержать любую беседу.

И так как коты, как никто другой, прекрасно ведали о всесилии равновесия, то и разбавляли свою мудрость и важность легкими шалостями и проделками, чтобы не навлечь на свой хвост и головы хозяев нечто более серьёзное.

И вот Великое равновесие пошатнулось.

– До следующего полнолуния омут выдержит? Удержишь барьер? – пытливо рассматривая Баюна, спросила Яга.

– До полнолуния удержу, – сдержанно кивнул в ответ главный кот. – Но не более.

– Хорошо, мы должны успеть, в полнолуние в полночь жди нас возле него, – назначила встречу ведунья.

– Понял, – сверкнул глазами Баюн, цепляя пенсне на место и поправляя золотую цепь на белой грудке.

– В лесу все спокойно? – склонила слегка к правому плечу голову Яга, рассматривая Баюна.

– Всё под контролем, Ягиня, Леший с Водяным просили передать, что ждут вашего возвращения. – Баюн иронично хмыкнул и продолжил. – У Водяного новая интрижка с Русалкой, его бывшая Кикимора на всех прибрежных валунах скользкий мох развела. Русалка теперь ни на один не может спокойно взобраться, локоны перед Водяным расчесать, прелестями позавлекать – соскальзывает. В последний раз с валуна лягушкам на голову шмякнулась, те потом полдня с кувшинок друг на друга демонстративно падали, стоило ей мимо проплыть, дразнились. Уж Водяной их гонял-гонял, а они ему любовную серенаду из камышей проквакали, выстроившись попарно, держась за лапки и в конце синхронно, сверкнув задами, в озеро нырнули. Волк к полнолунию готовится – сырые яйца пьет, знатные нас, видимо завывания ждут. Белки из шишек беруши изготавливают, предлагают всем потенциальным слушателям в окрестностях. Медведь обещает новые запасы меда к зиме и настоечки на ягодах хмельные для долгих зимних вечеров.

– Ничего не меняется, – усмехнулась Яга. – Значит в назначенное время жди нас, Баюн.

– Будет сделано, матушка Ягиня, – уважительно склонил голову Баюн. – На этом тогда и откланиваюсь, – перевел он голубые глаза на Саву, кивнул и ему, получив ответный кивок в ответ и исчез из зеркального отражения.

Яга помолчала пару минут, постукивая по подлокотникам мягкого кресла. Сава взобрался ей на колени и ободряюще замурчал, потершись о ее руки. Черноволосая ведьма машинально начала его гладить по спинке, размышляя о том, что услышала.

– Успеем? – поднял на нее золотисто-ореховые глаза Сава.

– Должны успеть, иначе никак, – вздохнула задумчиво Яга, глядя на свое отражение в зеркале.

Глава 12

Сава держал за руки очередную посетительницу. Она пришла к ним после полудня. Невысокая женщина, представившаяся Ларисой. Круглолицая, с прямыми мелированными волосами, спадающими ниже плеч, и слегка вызывающим макияжем. Лариса улыбалась слегка, оживленно осматриваясь, когда зашла в салон, показавшись коту легкой бабочкой с бледно-голубыми крылышками из-за легкой голубой летней блузки. Но морщинки возле светло-серых глаз и немного печальный взгляд, а также характерная «слезная» бороздка у внешних уголков глаз говорили коту, что не такой уж радужной была жизнь у посетительницы.

И вот теперь она сидела перед котом, который в виде молодого парня смотрел вместе с Ягиней её историю.

Лариса всегда хотела замуж и вообще не представляла себя без спутника жизни. Она отчаянно кокетничала со всеми представителями мужского пола. Куда бы не пошла она с компанией, если в ней были свободные парни, она старательно обхаживала того, кто ей казался подходящей кандидатурой. Строила глазки, громко смеялась, старалась прикоснуться и привлечь к себе максимум внимания.

Лариса любила танцевать и часто бегала по молодости на дискотеку. На танцах она и познакомилась со своим мужем Эдиком. Они пришли туда вместе с подругой Тоней, невысокой крашенной блондинкой, и сразу приметили двух парней, которые стояли в сторонке и наблюдали за танцующими. Парочка была еще та – один, Витька, был худощавый и высокий, а второй, Эдик – слегка коренастый и почти на полторы головы ниже друга.

Витька к неудовольствию Ларисы подошел к Тоне первый и пригласил на медленный танец. Ларисе достался Эдик. Но двигались оба парня прекрасно, чувствовали ритм и уверенно вели партнерш в танце. А после дискотеки парни вызвались проводить подруг домой.

Их небольшая компания шла по ночному городу, наслаждаясь летней свежестью, девушки подшучивали над парнями, а те шутливо толкались, чтобы ненароком лишний раз прикоснуться к противоположному полу, а потом, осмелев, и приобнять. Эдик с Ларисой, которые были почти одного роста, смеялись, что маленькая Антонина легко проскочит под рукой у Витьки.

А Витька, пошептавшись с задорно рассмеявшейся спутницей, присел, и усадил Тоню к себе на плечи.

– Я теперь самая высокая, – рассмеялась она, старательно удерживая равновесие. – Не урони меня.

– Поймаем, – отозвался сзади Эдик, и Лариса ревниво на него покосилась, взяв его под руку, слегка прижимаясь и хихикая. Парень смог увлечь ее веселыми байками и анекдотами, да еще и забросал комплиментами, подмечая и большие светло-серые глаза, и стройную фигурку.

Свадьбу первые играли Эдик с Ларисой через два месяца знакомства. Счастливая новобрачная в белоснежном шифоновом платье, которое сшила сама, с нежной диадемой из цветов на голове, с которой на плечи спадала полупрозрачная фата, сияла и принимала поздравления возле Загса. На свадьбе выяснилось, что у Эдика есть брат-близнец Эрик, прилетевший ради такого события на два дня из столицы. Родители Эдика и Эрик заранее обговорили подарок и торжественно вручили молодоженам ключи от машины.

Отмечали знаменательное событие в небольшом ресторанчике за городом. Поздравили молодых и Витька с Антониной, которых все спрашивали, когда будет их свадьба, на что девушка смущенно пожимала плечами, а Витька отшучивался, что «всенепременно» всех пригласит и всех оповестит, как только они надумают жениться.

Эдик кружил молодую жену в первом танце, целуя руки и осыпая комплиментами. А под конец танца и вовсе подхватил на руки, уже при всех целуя в губы. К вечеру друзья Эдика в честь молодых устроили праздничный салют, и все вышли полюбоваться на зрелище из кафе. Осень баловала последними теплыми деньками, молодежь даже не стала накидывать куртки и плащи.

Разъезжались порядком выпившие гости после гулянки с шумом и последними пожеланиями молодым и криками «Горько». Нацеловавшиеся молодожены тоже погрузились в вызванное такси и предложили подвезти Виктора с Тоней. Утомленная натанцевавшаяся Лариса, шепнувшая подруге на свадьбе, что беременна, с Эдиком и Тоней села сзади, а возле водителя устроился на пассажирском сиденье Витька.

Была уже глубокая ночь, Лариса опустила голову на плечо новоиспечённому мужу и задремала, очень пьяный Витька спорил с водителем о том, что вреднее – кальян или сигареты, Тоня тихонько подпевала включенному радио, а Эдик, сидевший между двумя девушками, качал в такт головой и пьяно улыбался. На повороте машину слегка занесло и Тоня тихонько испуганно вскрикнула. Эдик мельком взглянул на жену, которая уснула и ничего не заметила, и приобнял соседку, успокаивая, а потом слегка прижал ее к себе, похлопывая по плечу.

– Ну чё ты, всё нормально, держу, – расплылся он в пьяной улыбке и слегка чмокнул ее в висок. Тоня торопливо покивала в ответ, сложив пальцы в «окей», попыталась отодвинуться, но Эдик слегка сильнее прижал ее, и она, сделав вид, что ничего не заметила, через пару минут продолжила подпевать радио.

С работой в их городе было напряженно, и Эдик с Виктором поздней осенью уехали на заработки в столицу, куда их позвал Эрик. Эдик работал с ленцой, ему периодически подкидывали деньги родители, поэтому он иногда пропускал смены, отсыпаясь после попойки накануне. Лариса переживала, замечая, что муж снова выпил, когда он ей звонил, но старалась не показывать это и не ворчать, чтобы не портить отношения. А вот Виктор неожиданно показал себя как ответственного и работящего специалиста и Эрик поставил его бригадиром.

А весной, когда Лариса уже была на восьмом месяце, Виктор с Антониной тоже решили расписаться.

Свадьбу играли в том же ресторанчике, где отмечали Эдик и Лариса. Тоня красовалась в стильном белом брючном костюме и белой меховой накидке на плечах. Отросшие белоснежные волосы были уложены в затейливую прическу, на лице был профессиональный макияж – работа вызванного по такому случаю мастера-стилиста.

Витька с Эриком, который тоже приехал поздравить друга, обсуждали работу на новом объекте. Красавица невеста сидела, отпивая из бокала шампанское, изредка закусывая оливками – берегла фигуру и откровенно скучала. Тоня уже привыкла, что когда Виктор говорит о работе, то его лучше не трогать – он мог сорваться и на скандал, твердя, что делает все ради их безоблачного будущего.

– Могу я пригласить на танец невесту? – подошел к столику молодожёнов Эдик. Заскучавшая от деловых разговоров жениха даже на свадьбе, Тоня с радостью согласилась, переглянувшись с Ларисой. Та помахала рукой, мол, идите, танцуйте.

– Классно выглядишь, Тонь, прям цветёшь, – прижал к себе девушку Эдик.

– Да ладно, Лорик родит и тоже будет цвести и пахнуть, – усмехнулась невеста.

– Ага, смесями, молоком и подгузниками, – рассмеялся Эдик.

Он уверенно вел в танце девушку, и неожиданно произнёс: – Эх, че я не к тебе первой тогда на танцах подошёл. Сейчас бы моя была.

Тоня покосилась на Ларису, которая беспечно ела с тарелочки дольки апельсина.

– Ты что, Лариса на сносях уже, ей рожать скоро, у вас семья.

– Ага, семья, – скривился Эдик, – Ей одни деньги подавай. А ты вот с Витьки не требуешь, и сама на ресничках-бровках прекрасно зарабатываешь. А моя вот иногда достает, сил нет. То ей то надо, то это. Ремонт этот вечный, хорошо, что Витька помог с детской комнатой, сам бы я не справился.

– Ну, Лариса шьёт неплохо, у нее всегда заказы от постоянных клиентов, это ей сейчас тяжело, с животом-то, – оправдывала подругу Тоня.

– Угу, шьет, – скептично усмехнулся парень, и сменил тему, прижимая к себе невесту и слегка поглаживая большим пальцем ее руку, ведя в танце. – Эхх, хороша Маша, да не наша.

После танца Эдик отвел Тоню за стол к молодоженам и направился к жене. Лариса склонилась к нему, качая головой в такт звучавшей музыке и попросила выйти с ней на воздух, подышать – ее слегка подташнивало, да и ребеночек пинался в животе, словно устроил внутри свою дискотеку. На веранде ресторанчика будущая мама прижалась к мужу, обнимая его и потерлась носом о его плечо – ей всегда нравился его запах.

– Я в магазине позавчера такую коляску классную видела, зима-лето, очень практично, там и люлька-переноска есть, давай сходим, посмотрим вместе? – глядя на мужа счастливыми влюбленными глазами спросила Лариса.

– Сходим, раз надо, как время будет, – поглаживая жену по спине, пробормотал Эдик.

Когда отцветала сирень Лариса родила дочку. Хотя в тайне даже от себя ей очень хотелось сразу двоих детей, как ей мечталось – вдвоем малышам бы было веселее, хоть ей бы и пришлось туго. А вот что ее действительно расстроило – это невзначай брошенная мужем фраза, после того, как ее с малышкой доставили домой, что ему бы наследник не помешал, а на девочку одни траты очередные. Виду она не показала, сдержалась, трепетно и ревниво прижимая к груди малышку, когда кормила, и лишь незаметно покусывала губы.

– Ты не слушай, – шептала она тихонько, укладывая дочурку в кроватку, которую подарили Антонина с Виктором. – Папка просто пьяный, а так он нас очень-очень любит. И ты у меня самая-самая лучшая.

Через год друзья собрались на даче у Виктора и Антонины, где отмечали крестины дочки Ларисы, которую назвали Алиной. Лариса с Тоней суетились вокруг девочки, снимая ее неуверенные шажочки на мобильные телефоны. Приглашенные знакомые, женатые и свободные пары, разбились по компаниям и интересам. Кто-то жарил шашлык на мангале, кто-то прятался от солнца в беседке. На кухне суетились две приглашенных специально женщины, которые готовили праздничные угощения на двадцать человек. Расходы на себя взял Виктор – его позвали крестным и он не экономил.

– Везет тебе, Тонечка, – любуясь подругой в легком белом сарафане, которая в этот раз перекрасилась почти в черный цвет и состригла волосы в каре, говорила Лариса. – Витька такой молодец, дачу вот отгрохал какую. Спасибо большущее за помощь, я и не надеялась так крестины отметить.

– Ай, пустяки какие, – отмахнулась Тоня, подхватывая и кружа засмеявшуюся заливисто Алинку на руки. – Зато какая у вас принцесса растёт, ты посмотри, а? Раскрасавица, – подкинула легонько невысоко малышку девушка и тихонько вздохнула.

Лариса тревожно взглянула на подругу, подошла и приобняла ее, заглядывая в глаза.

– Что, так и не получается? Витька анализы не сдавал? Только ты?

Тоня печально покачала головой. Она очень хотела ребенка, но у них пока ничего не получалось. Она уже почти год ходила по врачам, но ничего серьезного у нее пока не нашли, рекомендовали обследоваться вместе с мужем. Но Виктор из-за постоянной занятости отказывался, либо вообще уезжал в частые командировки. Врачей он недолюбливал, а обследования подобного рода считал унизительными.

– Мы недавно о разводе говорили, – прошептала Тоня. – Я так устала, вот вроде все есть, а мы не как родные, не как семья… Даже деток нет. Он только о своей работе и думает.

Лариса охнула, принимая из рук подруги потянувшуюся к маме дочку.

– Вы что, всё у вас хорошо, это вы так просто притираетесь, у всех по-разному бывает. Все будет хорошо, и детки будут, потерпи, – начала она успокаивать подругу, но ее прервали.

К ним с двумя бокалами мартини подошел приехавший ради такого события Эрик, одетый в темно-синее поло и джинсы.

– Девчонки, что грустные какие-то? А ну-ка по бокальчику, для настроения, – раздал он бокалы подружкам, – И до дна, за Алинку. Пусть растет красавица, как мама, – подмигнул он Ларисе, потом оглянулся на брата-близнеца, который даже ради крестин не изменял своей любимой черной футболке и темным джинсам, и сейчас что-то рассказывал смеющимся парням возле мангала. – Ну и чего там дальше хорошего она сможет взять от папы, – засмеялся иронично.

Эрик не одобрял поведение брата. Ему не нравилось, что Эдик мог и прогулять работу, и выпить. И хотя самым необходимым семья брата была обеспечена, к чему-то большему Эдик сильно не стремился и жил расслаблено, плыл по течению.

А Лариса мечтала об отдыхе и поездке на море, про путевки в Турцию она даже и не заикалась, только печально рассматривала и лайкала в соцсетях фотографии подруг с отдыха. И даже не из-за малышки дочери, а просто знала – не потянут.

Молодая женщина очень любила мужа, старалась хоть как-то его подтолкнуть, поднять лишний раз с дивана, оторвать от очередной бутылки с пивом, чтобы добиться чего-то большего. К сожалению, все ее усилия разбивались об инертность Эдика. Ему всего хватало и все устраивало.

К вечеру часть гостей разъехалась, Лариса поднялась в дом укладывать Алинку, еще две пары выпивали возле бассейна в компании Антонины, в котором из-за прохладной погоды еще никто не купался. Витька с Эдиком и Эриком курили и попивали пиво, усевшись возле потухшего мангала, к ним присоединилась молодая пара, Игорь со Светланой, которых познакомили прямо на крестинах. Мужчины, словно сговорившись, потихоньку подливали девушке пива в бокал, чтобы она не тушевалась и не стеснялась. А Тоня, которая обучала Светлану ламинировать брови и ресницы, а теперь вот еще и пригласила к себе на дачу, чтобы познакомить ту с Игорем, перекинувшись парой шуток с друзьями возле бассейна, решила пройтись через лесок за домом к небольшому озеру. Там была небольшая беседка, в которой она любила вечерами читать. Виктор для удобства подвесил на беседке несколько фонариков и ночами там было романтично-сказочно и уютно.

Лариса укачивала Алинку, когда очередной взрыв хохота во дворе заставил ее выглянуть в окно. Она сердито качала хнычущую дочку, пытаясь приоткрыть окно, чтобы попросить компанию быть потише, когда перевела взгляд дальше к забору и увидела, как в темноте в конце двора через калитку выходит девушка. Молодая мать прищурилась, напрягая глаза – в темноте и вдаль она видела плохо, но по светлому сарафану догадалась – это Тоня. Лора нахмурилась, раздумывая, куда это подруга направилась ночью, хоть и место было тихое и спокойное, но можно же и просто в темноте оступиться и повредить ногу или еще что. А потом Лариса недоуменно приподняла брови- через минуту за подругой проскользнул мужской силуэт в темной рубашке.

– Эрик? Да ладно, – прошептала присматривающаяся Лора, от удивления переставшая укачивать дочку.

Глава 13

Алинка, недовольная тем, что ее прекратили качать, захныкала.

– Ну чшшш, ты же уже большая у меня, уже пора самой засыпать, – зашептала, покачивая и уговаривая уснуть дочку, Лариса.

Но малышка, уставшая от многочисленных поздравлений и внимания за день, капризничала и хныкала еще с полчаса. И когда она уснула, Лариса уложила дочку на кровать и устало прилегла рядом. Она немного поразмышляла о том, что видела, и решила не придавать этому значения. Ну пошла подруга погулять, ну пошел следом кто-то. Подумаешь. Под эти мысли и сопение дочери Лора и задремала.

Через три месяца после крестин Лариса лежала в салоне у Антонины на кушетке – она уже давно грозилась прийти на наращивание ресниц и вот, наконец, выбрала время. С Алинкой осталась сидеть свекровь, а она наслаждалась временем, которое могла посвятить себе.

– Ты куда всё это время пропадала-то? – допытывалась у подруги Лариса. – Всего раз к нам заезжала в гости, чаю и то не попили, подарки от Виктора передала и умчалась. Ты от мужа деловой хваткой что ли заразилась? – шутила она, лежа с закрытыми глазами.

– Дел много, на курсы ездила, лежи тихо, не мешай, – сосредоточенно склонилась над ней Тоня, колдуя над ресницами.

Тоня легонько щелкнула подругу по лбу, призывая к молчанию. Лора послушно затихла и даже умудрилась расслабиться и задремать.

– Ну, вот, готово, – услышала Лариса сквозь дремоту голос Антонины. – Вставайте, мадам, открывайте глазки.

Лариса сонно потянулась и медленно встала с кушетки. Ей поднесли зеркало и она залюбовалась – реснички и правда подчеркнули ее серые глаза, сделав их больше и выразительнее. Она предвкушающе прищурилась, с надеждой представляя, как может оценить ее красоту муж. Он последнее время стал больше пропадать на работе и Лора надеялась на дополнительные финансовые вливания в их семейный бюджет, которые позволят им вместе куда-нибудь поехать и наконец-то отдохнуть вне стен дома. Тем более, что свекровь заскучала и стала чаще вызываться посидеть с внучкой.

– Я пирожков твоих любимых с капустой нажарила, – потянулась к сумке Лариса. – Что-то ты бледная какая-то и как похудела сильнее. Снова на своих диетах? Вот, держи, поешь с чаем, – протянула она сверток подруге.

В кабинете запахло жаренной капустой. Тоня на автомате приняла сверток и сдавленно поблагодарила, еще сильнее побледнев и откладывая сверток в сторону. Лариса обеспокоенно взглянула на подругу.

– Мать, ты чего это? – всполошилась она. – Ты чего такая бледная? Давай окно открою.

– Не надо, – остановила Ларису Тоня, доставая бутылочку с водой и отпивая из нее. – Все хорошо.

Лариса недоверчиво уставилась на девушку, рассматривая ее, бутылочку с водой, в которой плавали дольки лимона, сверток с пирожками и вдруг ее осенило и она заулыбалась.

– Тонька, ты беременная что ли? У вас получилось? – схватила за руки подругу она.

Антонина слабо как-то грустно улыбнулась, отпивая еще глоток, и осторожно отнимая руки.

– Да отвечай ты уже, Штирлиц в юбке, – настаивала Лариса, улыбаясь. – Витька знает? Ну я же угадала, да?

–Угадала, – отворачиваясь и глядя в окно наконец-то ответила Тоня. – Но Витька не знает. Мы уже месяц вместе не живем. Я от него ушла.

– Да вы с ума все посходили, что ли? – возмутилась Лариса. – Узнает про ребеночка и сразу помиритесь! Давай ему звони, сообщай, тебе нужны только положительные эмоции, он тебя на руках будет носить!

– Не надо, Ларис, пожалуйста, и про ребенка ему говорить не надо. Вообще ничего не надо. И, пожалуйста, можно я сама сейчас побуду? – напряженно, еле сдерживаясь, выдавила Тоня.

– Хорошо, как скажешь, – окидывая взглядом Антонину, задержавшись на животе, ответила Лора. – Ну, спасибо за красоту, подруга…Звони, как надумаешь, я на связи. Пойду я, там, наверное, уже Алинка мамку потеряла. Давай, до встречи.

Лариса вышла из кабинета, а Антонина устало присела на кушетку, закрыв руками лицо и уперевшись локтями в коленки. Судорожно вздохнула, потерла щеки, тихо простонав и долго смотрела на сверток с пирожками. А потом встала и резко смахнула его в мусорное ведро.

Прошло еще два месяца. Эдик набрал свою бригаду в городе – они занимались ремонтом крыш, получалось неплохо, с рабочими повезло и заказы постепенно набирали обороты. От общих знакомых Лариса узнала, что Антонина внезапно отменила все свои записи, сдав кабинеты в аренду и переехала в другой город. Лора прожужжала все уши Эдику, чтобы тот позвонил Виктору и узнал, что происходит у друзей, но муж неожиданно грубо сказал не лезть ей не в свое дело, надо будет – те сами разберутся.

Пыталась Лариса дозвониться до подруги и сама, но телефон упрямо отвечал, что абонент не на связи.

А после Ларисе просто стало не до того – сначала заболела она сама, скорее всего промерзла на прогулке, слегла с температурой. С дочкой в соседней комнате спала свекровь – муж пропадал на работе, помощи от него было не дождаться. Потом все-таки заболела Алинка, ночами они вставали к ней, кашляющей, по очереди со свекровью, качали-баюкали на руках, давали микстуры. И только начали отсыпаться и кашель с температурой прошли, как у малышки начали резаться боковые зубки, измучав и малышку, и маму. На новый год все просто посмотрели поздравление и уснули прямо перед телевизором, выпив по бокалу шампанского.

А на майские праздники Ларисе позвонила Светлана, ученица Тони. Та самая, которую на крестинах знакомили с Игорем. Игорь теперь работал в бригаде у Виктора вместо Эдика. Лариса закончила мыть посуду и поставила вскипятить чайник, когда ее телефон завибрировал.

– Лора? Привет. Ты с Тоней не виделась? Она в городе, ее в торговом центре видели, я ей дозвониться никак не могу, мне документы кое-какие надо от нее на помещение, а она не отвечает.

– Привет, Свет. Нет, не виделась, – озадаченно ответила Лариса. Сердце в груди заколотилось от волнения. – А давно видели? Она и на мои звонки не отвечала, это же она уже родить должна была.

– Дня два назад, вроде, сказали. Лор, ты ей передай, пожалуйста, если увидишь, пусть мне позвонит. Я понимаю, что дети и всё такое, но это важно.

– Угу, если увижу. А ты, если первая ее увидишь – от меня ей тоже «привет» передай, – задумчиво ответила Лариса и настороженно переспросила, – В смысле – дети?

– Ну так как же…Двойня у нее, представляешь, то никого, то сразу двое, – захохотала в трубку Светка.

– Двойня? – выдохнула ошеломленно Лариса, растерянно глядя в окно и прижимая трубку к уху.

– Двойня, двойня, – весело подтвердила Светка и торопливо попрощалась. – Ладно, Лорик, давай, на связи. Передай ей тогда, пожалуйста, как увидишь.

Телефон уже молчал, а Лариса все еще держала его возле уха и пыталась прийти в себя от новостей. Ее отвлек свист закипевшего чайника, который она на автомате выключила. Потом села в кресло и задумалась, что-то прикидывая и подсчитывая в уме. Она вспомнила вечер крестин, как видела подругу и проскользнувший за ней мужской силуэт.